Текст книги "Притяжение. Литературно-исторический альманах. Летний выпуск 2 (2) 2017"

Александр Харин
поэт-дальневосточник, член РСП

 
Ветер, ветер. Ты – могучий!
Облака сгоняешь в тучи,
Волны в море поднимаешь,
Корабли волной пугаешь.
 
 
Петь и птицы перестали,
Чайки с криком не летали.
Ветер низом здесь прошёл,
Дальше с рокотом ушёл!
 
 
И помчался к лесу гулко,
Проскочив здесь переулком.
Злобно листья с собой взял,
Травку всю к земле прижал.
 
 
Солнце тучи разорвало,
С них сорвало покрывало.
Лучи солнца заискрили,
Землю греть они спешили!
 
 
Потеплело всё вокруг,
Замолчал ветрюга вдруг.
В листьях нежно шелестел,
Тихо, грустно полетел!
 

 
Я о тебе мечтал и думал,
Ты стала мне моей судьбой.
Душой красивой ты открылась,
В тебе нашёл я свой покой!
 
 
Внутри всё радостно стучало,
Когда смотрел в глаза твои.
Тобой моя душа мечтала,
В любовь сложились наши дни!
 
 
И много лет уж пролетело!
И было всякое у нас.
Моя любовь не охладела,
И пишем мы семьи рассказ.
 
 
Я поутру глаза открою,
Твой стан горячий обниму.
Я по тебе всегда скучаю,
К твоим устам я припаду.
 
 
Спасибо! Милая, родная!
За разум твой и женский такт.
И не нужна мне жизнь другая,
Года, как лебеди, кружа́т!
 

 
Не мало колесил я по Отчизне,
Но в Юрмале живу впервые в жизни.
Не знаю здесь я ни нужды, ни горя,
Я каждый день бегу с друзьями к морю.
 
 
Здесь с ними я гуляю беззаботно,
И распеваю песни я охотно.
Жизнь хороша в таком подлунном мире,
Всё просто в ней, как дважды два четыре.
 
 
Хоть здесь я очень далеко от дома,
Всё кажется давным – давно знакомым.
И свою юность здесь я вспоминаю,
Когда с друзьями песни распеваю.
 
 
Брожу, любуясь целый день на сосны,
И вспоминаю я другие вёсны,
Когда бывал любовью околдован,
И всем вокруг был просто очарован.
 
 
Когда ещё забот, нужды не зная,
Жил на земле я, как в цветущем рае.
Был рад всему, как маленькие дети,
И был счастливей всех на белом свете.
 
 
Ну, кто из нас такое не вспомянет,
Когда на миг опять счастливым станет.
Хоть каждый знает – ждут его заботы,
О них здесь просто думать не охота.
 

 
Над морем лебеди летели
Красивым клином в вышине.
Все в глади моря отражались
В прекрасной водной синеве.
 
 
Пристать, хотя бы на минутку,
Устали крыльями махать.
Им жизнь даёт свою надежду,
В чужбине чтоб не умирать.
 
 
Птенец летел, всё уставая,
В крыле сидела дробь ружья.
Крича, вожак под ним летая,
Кружил вокруг, его храня.
 
 
Поддержку младшему давали,
Сменяясь дружно на пути.
Свой клич по воздуху бросали,
Сумеешь жить ты! Долети.
 
 
А клич у стаи лебединой,
Не дать птенцу отстать вдали.
Ты наберись великой силы,
Уж виден краешек земли.
 
 
Траву они птенцу щипали,
Несли её всю на крыло.
Травой родной его лечили,
Погибнуть время не пришло.
 
 
Есть верность в кличе лебедином,
Не дать в чужбине умереть.
Плывёте в небе белым клином,
Нам к вам так хочется взлететь!
 

 
В участок ночью полицейский,
Крича, ломился кто-то в дверь.
Сержант открыл ему дежурку,
Пред ним шипел беззубый бомж.
 
 
Раздетый был и без ушанки,
Вокруг крепчал ночной мороз.
В пропахшей грязью телогрейке,
Он внёс с собой большой пакет.
 
 
– Ты помоги! – Шипит раздетый,
Когда дежурный дверь открыл.
– Дитя нашёл, лежал в пакете,
Средь грязи мусорной отрыл.
 
 
Расправил свёрток нежно рядом,
А в нём младенец закричал.
– Нашёл его я на помойке,
Под грязью мусорной лежал.
 
 
Бежал в отдел с ним километры,
И свёрток нёс, дыша во внутрь.
В дежурке все оторопели,
Искал малыш ручонкой грудь.
 
 
Хотя он бомж, но в нём есть сердце,
И он – по жизни человек.
А где, у матери той – сердце?
Нести дитя на мусор в ночь.
 

Борис Марков
поэт-дальневосточник, член РСП

 
Книгу открыв и снова выстраивая
общие буквы в знакомые мне слова,
написанные тобой, по твоему́,
никому не подвластному лекалу,
моя столь же неуёмная голова
ищет прорыв лидировать хоть в чём-то из того, что привлекало.
Пожалуй, так не смогу, чувствуя любовь к Родине,
женщине, или тяготея к дружбе,
даже милость к врагу посчитал ты нужным
передавать то зеркалом в миллионы квадратов,
то миллиардом осколков зеркальных,
то совместив доселе не совместимое,
мысль вдруг забросишь на плато то, что бытия вне.
Но в тишине тщит дума из ниоткуда, подбрасывая козырь в рукав.
Будут ещё здесь и работа, и лыжи, и, даже, теннис-лаун.
И здесь же, отражаясь в кафеле местных же саун,
Буду я. И возможно она. Стремглав,
Мысль подсказывает, что даже если и нет, и отпущенного мало,
То лягу с дерном заподлицо здесь.
На несколько часов изъяв взвесь
из этой земли и потом ею же и укрывшись.
И потому не дано мне испытать жутчайшую
ностальгию по утраченному,
На столь манящей чужбине, так и не укоренившись…
 

 
Обратив внимание на тщетность сегодняшнего бытия,
Натолкнувшись на мысль, что ступать по водам не хватает веры,
Разлагая язык на слова, как минералы для получения лития,
Потаённости мыслей чуть приоткрою двери.
И ощутив себя Мастером, как минимум художественного слова,
Подавляя в себе желание враз удалиться от сущего,
Бесчисленности раз удивлюсь подвижности ярких коллизий былого
И холодной мраморности матовых изваяний застывшего грядущего.
И вот, дабы не утвердится в безысходности, упражняю свой мозг делением.
За делимое беру мир, за делитель – обрывки снов и тени мыслей не спящих.
Получу ноль, а в остатке – ностальгию. По будущему
просветлению.
Которому,
                   увы,
                          не дано
                                        стать
                                                 осознанным
                                                                        настоящим.
 

 
Зря эти ангелы встретились. После Земли – непонятные.
Крылья обоих изломаны. Было – невероятное.
Первый был весь израненный, раньше – всегда белоснежные,
Пёрышки нынче красные. С кровью. Теперь не нежные.
Ну, а второй – весь чёрный. Да. Очень черный, очень.
Может когда-то был белый, стал – как беззвёздные ночи.
Многое было испытано – то, что и им не назначено.
Переплетаясь крыльями, да наверстали утраченное.
Что тут судить и раздумывать, кто был какого цвета,
Крепкими были объятья. Нужно им было это.
Но оба в своих были мыслях, и при своём остались.
Зря эти ангелы встретились, и тем более, зря расстались.
Нет им пути друг к другу. Да и на Землю не нужно.
После грешной жизни земной – какая небесная дружба?
 

Елена Перевалова
поэт-дальневосточник, член РСП

 
Я уже восстаю – из осенней реки
Пью забвенье бокалами лет.
Старых ран, изуродовав душу, рубцы
Не спешат расходиться на «нет».
 
 
Эти раны, не видные глазу людей,
С чем сравнится их боли кошмар?
Но спасением в омуте дней и ночей
Одиночества царственный дар.
 
 
Ничего не боюсь, не грущу ни о чем,
Только в сердце, бывает, заплачу.
Всё как будто ушло – понемногу учусь,
Как победу, встречать неудачу.
 
 
То ни радость – ни боль. Завернусь в листопад
И уйду от забот и обид.
И с душою моей златотканый наряд
Кровь рябиновых ран породнит.
 

Георгий Разумов
поэт-дальневосточник, член РСП

 
…Куда-то разом тихо все ушло,
И как-то мягко кануло в забвение
Души сердечное тепло,
И дум высокое стремление.
За горизонтом, где-то в отдалении,
Исчезло все, и не вернется вновь,
И торжество, и вдохновение,
И жизнь, и слезы и любовь…
 

 
Когда бы юности мятежной
Пора беспечная вернулась,
И красотою вашей нежной
Меня нечаянно коснулась,
Уверен я, мой друг прекрасный,
Меня б иной постиг удел:
Любуясь вашим взором ясным,
Я б никогда не постарел!
 

 
Куда пропала прыть моя,
Души восторженной порывы,
И где сейчас, в каких краях
Звучат младой поры мотивы?
И почему уже давно
Не тянет к подвигам меня,
Лишь воду пью, не пью вино,
И нет совсем в душе огня?
Года небрежно на лицо
Морщин набросили каналы,
Замкнулось славных дел кольцо
В биографических анналах.
Когда-то был я удалец,
Пахал, чудил и жил на славу,
Но в жизни есть всему конец —
Венец любым делам по праву…
 

Ольга Суслова
поэт-дальневосточник, член РСП

 
В былинах, сказах – мудрость слова,
И в песнь вливаются стихи —
Я слушать ночь была готова,
Пока не крикнут петухи.
 
 
Язык живой, язык могучий —
Слова свободны и чисты.
Он в гамме говора созвучен —
Поймём друг друга я и ты.
 
 
Над колыбелью песни пела
Родная мамочка моя,
С любовью, складно и умело —
Без них не засыпала я.
 
 
Родная речь имеет силу —
В ней предков кроется завет.
Идя по крепкому настилу,
Встречаем Родины рассвет.
 
 
Есть место мифам и поверью —
Они легендой на устах,
Подарок этот поколенью —
Как отзвук, в прожитых веках.
 
 
Народы мира в восхищеньи —
По нраву Пушкин, Фет и Блок.
Божественно само творенье —
Об этом говорит их слог.
 

 
Русь, родная моя, белоснежная,
Русь, любимая, зорькою нежная,
Хулиганом Сергеем воспетая —
А в душе своим помыслом светлая.
 
 
Родниками своими звенящая,
Журавлями весною летящая,
Ведь корнями сама изначальная,
Да снегами своими хрустальная.
 
 
Я люблю тебя, Русь, непокорную,
С голубыми глазами озёрными,
Мне по нраву былины старинные,
В рощах песни твои соловьиные.
 
 
Ты, как девица, красная, видная,
Золотыми хлебами налитая.
Грозным ворогам вся непонятная,
Непреклонная им, необъятная.
 

 
Померк бы день объятый сном,
Без Блока, Пушкина, Шекспира…
И время бы своим песком
Рассвет румяный окропило.
 
 
А рядом только тишина,
Без спутника страдает Муза.
Оставшись в сумерках одна,
Взгрустнёт без верного союза.
 
 
Прикосновенье лишь пером
Подарит дивное творенье
Поэта. Послано Творцом,
Растает сон в одно мгновенье.
 

 
Нам сказки, песни и былины
Великий гений подарил,
И дивной старины картины
В своих сюжетах изложил.
 
 
Вот белка в домике ручная
Орешек золотой грызёт,
Она затейница какая —
Ещё и песенки поёт!
 
 
Там петушок сидит на спице,
Храня покой и сон царя,
Чтоб было тихо на границе,
Его боялся враг не зря.
 
 
Есть диво там ещё другое,
На брег нахлынет вдруг волна,
И выйдут в чешуе из моря,
Вмиг тридцать три богатыря!
 
 
Руслан там, страстью увлечённый,
Кольцом разрушил тяжесть сна.
А кот учёный упоённо
Пел песни мэтру до утра..
 

 
В творенье чудном, в рифме слога
Вставала ликом старина.
Талант, полученный от Бога,
Был крепче сладкого вина.
 
 
Читая Пушкина былины,
Дыханье затаив своё,
Мы рощи видели, долины,
Страны седое бытиё.
 
 
Он мчался на «каурке» слова,
Вложив в перо свой дух и цель,
И сказам русского народа,
Открыл божественную дверь.
 
 
Писать про витязей старался:
Вперёд неслись в морях челны.
Герой преграды не боялся:
Наката ворогов волны.
 
 
И радость согревала душу,
Она летела, сердце жгла.
Готовы мы поэта слушать,
Через послание пера!
 

Игорь Оринов
поэт-дальневосточник, член РСП

 
Поэт – не тот, кто лист «листочком»,
А ветер «ветерком» назвал.
Не тот, кто слов узоры в строчки,
В «литье решеток» рифмовал.
 
 
Не тот, в ком синий – «бирюзою».
Не тот, кто словом вам солгал.
Не тот, кто почерка игрою
Вам ни о чем не рассказал.
 
 
В витиеватой упаковке
Одни метафоры из слов.
Всё – ни о чем, лишь рифмой ловкой
Играют в образы стихов.
 
 
Весной водою все «смывают».
А в осень – небо «расколов»,
Они планете угрожают,
Не понимая силы слов.
 
 
Оберток ярких не снимая,
Не познавая жизни суть,
«Метелью снежной», «Ветром мая»
Вам в уши норовят «надуть»…
 
 
Дать смыслом слова удивиться —
Не только ритму. В красоте
Богатству духа проявиться.
Так! Чтоб потом не повториться,
Не смогут Вам поэты те.
 
 
Лишь тот не лжет, кто обо всем
Вам скажет сердцем и с умом.
Лишь тот поэт, кого за это
Назвали многие поэтом.
 

Антонина Кухтина
поэт-дальневосточник, член РСП, г. Комсомольск-на-Амуре

 
Бесконечен мир поэта
И разнообразен.
В нём и стужа, в нём и лето,
И беда, и праздник.
 
 
В нём полёты, звездопады
И слезинки детства.
Нужно только стать с ним рядом,
Вслушаться, вглядеться.
 
 
Не умом понять, а сердцем
К сердцу достучаться…
А стихи? Они лишь средство,
Чтоб с людьми общаться.
 

 
Стихи – не зарифмованная проза,
Нет, это откровения души.
Им тесно станет в лабиринтах мозга
И выплеснутся рано или поздно,
Чтоб прозу бытовую сокрушить.
 
 
Чтоб красоту душевных побуждений
Увидел мир, узнал и осознал,
Что мы живём не жаждой накоплений,
А чтоб, в который раз, поднять с коленей
Тех, кто в надежду веру потерял.
 
 
Чтоб показать, как этот мир прекрасен,
Где каждая козявка – тоже мир.
И хоть чуть-чуть, но это в нашей власти
Его раскрыть. И в этом наше счастье
И наш удел, и… долг перед людьми.
 

 
Это было тридцать лет назад.
Даже больше… Как сейчас, я помню:
Не зима – ведь листья шелестят,
И на сердце вольно и легко мне.
 
 
В ЦУМ вошла и вижу: паренёк,
На лице растерянность и счастье…
Был в толпе он страшно одинок,
Всё искал глазами соучастья.
 
 
Может, тонкой трепетной душой
Он во мне почувствовал собрата,
Только вдруг увидел, подошёл
И сказал: «Я видел Вас когда-то…»
 
 
Что-то про Амурск мне говорил,
И что вышла книжка со стихами
Только что… Он так взволнован был,
К сердцу прижимал её руками.
 
 
Я стояла, слушала, молчала,
Он же говорил и говорил…
Как прекрасно речь его звучала,
Да и сам он так прекрасен был!
 
 
А потом его я поздравляла,
Но, скорей всего, не слышал он…
Речь его от счастья ликовала!
Он – поэт! Вот книжка! И не сон,
 
 
Что стоит растерянно девчонка,
Слушает его, разинув рот,
А стихи звучат свободно, звонко…
Ну, и пусть кругом галдит народ!
 
 
Он ушёл, забыв сказать мне имя.
Скрыл его людской водоворот.
Только тех стихов прозрачный ливень
До сих пор в моей душе живёт!
 

 
Поэзия Пушкина – это
Волшебного зеркала блик.
Но только большому Поэту
Оно приоткрыло свой лик.
 
 
В нём виделись чётко и ясно
Гримасы людского греха…
И тут же от встречи с прекрасным
Душа замирала в стихах.
 
 
Но Чёрная речка так грубо
Вмешалась, жестоко и зло.
Его онемевшие губы
Предсмертной тоской обожгло.
 
 
От невыносимой печали
Растрескалось зеркало вдруг.
И, свет неземной излучая,
Метались осколки вокруг.
 
 
С последним дыханьем Поэта,
Собравшись в единый поток,
Умчался, невидимый смертным,
Хрусталь ненаписанных строк…
 
 
Вот там-то, еще до рожденья
(И в этом хвала небесам),
Осколочек выбрал Есенин,
Осколочек взял Мандельштам.
 
 
Мы тоже рифмуем сегодня,
Наивно надеясь на то,
Что наших коснулся ладоней
Когда-то волшебный поток.
 
 
Но часто судьбой недовольны,
Не видим в слепой простоте:
Не славой отмечены – болью —
Стекляшки хрустальные те.
 
 
Кто к ним прикоснулся когда-то,
Не просит пощады у тьмы,
На вечную скорбь и утраты
Готов… А готовы ли мы?..
 

Ким Барссерг
поэт-дальневосточник, член РСП

«Из русского языка Пушкин сделал чудо…»

В. Г. Белинский

 
Слова на русском – великие слова!
Что хочешь говори в трехкратном сочетании,
И все равно, все будет о любви и о признании.
Поэт в России больше, чем поэт в изгнании!
 

 
Я сказал, что включу тебе солнце?
Будь уверена, точно включу!
Посмотри в слюдяное оконце —
Мне любой твой каприз по плечу.
 
 
Удивись, как кистями соцветий
Окрестился сиреневый куст,
И блестит паутинный браслетик
Из прозрачных росиночек-бус.
 
 
Насладись ароматом весенним,
Занектаренным в падевый мёд.
Не проспи, а то ветер-мошенник
Горький запах степей принесёт.
 
 
Я сказал, что включу тебе ливень?
Будь уверена, точно включу!
За окном всё темней и дождливей, —
Так, каминный фитиль подкручу.
 
 
Огоньком, очищающим душу,
Разгорится берёзовый тлен,
И, укутавшись в тёплые плюши,
Попадёшь ты в изысканный плен.
 
 
Где Айвенго спасает Ревекку,
А Роб Рой – это граф Робин Гуд,
И, пленённую, в библиотеку,
В электронную, но уведут.
 
 
Не избавлюсь от многих пророчеств, —
Ворожу на другом берегу.
Для тебя я включу всё, что хочешь,
А, вот, бурю включить не смогу.
 

Галина Пысина
поэт-дальневосточник, член РСП

 
6 июня – известная дата.
Она широко отмечалась когда-то.
Сегодня за будничною суетой
И я не заметила нежности той,
К которой обычно стремилась сама,
Которая громко входила в дома.
И в них оживала поэзией века
Того, дорогого для всех, человека.
Арап проживал на земле небеспечно,
И русский восславил стихами навечно.
Его знает каждый на шаре земном.
А мы в суе дней позабыли о нем.
Святейший день для каждого семейства,
Прошёл в тиши июньского бездейства.
И в память русской поэтической души
Не всколыхнулись волны новостной глуши.
 

 
Врываюсь ветром я против воли
и силы зла.
И с вами даже не буду спорить.
Все поняла.
Со мною доли той дивной свежесть.
Мое добро.
Свершится чудо. Господь уверен —
и это все.
Добром рожденный, добро творящий —
не враг тому,
Кто избавляет мир от несчастий
и гасит тьму.
Свет растворяет в своей спирали
порок и зло.
И направляет поток энергий
лишь на добро.
Урок тот сложно порой усвоить,
но суждено.
И зло уходит с весенним снегом
уже давно.
Страна восстанет из пепла, грязи,
как уж не раз.
Играет гранями всех алмазов
душа у нас.
 

 
Надумывать не надо – лишь писать
О том, что посылает мирозданье:
Фиксировать, улавливать – вдыхать!
Увидеть – мое главное заданье.
Среди чудесных душ и ты чудишь,
Изобретая гранулы для чуда.
О том поёшь. О том трубишь,
Переправляя чудеса – для лю́да!
 

Татьяна Модестова
поэт-дальневосточник, участник ЛП «Амурия»

 
Мама хотела назвать меня Светой,
Нравилось ей это имя давно,
Может быть, Викой, но только вот это
Имя судьбою мне было дано.
 
 
Просто соседским девчонкам по нраву
Имя Татьяна так сильно пришлось.
Мама сказала: «Ну что же, вы правы»,
С этих пор имя ко мне прижилось.
 
 
Это сейчас оно редкое стало,
А вот в то время Тань было полно,
Втайне вздыхала: «И что я не Алла?
Редкое имя и только одно».
 
 
Но постепенно, всё дальше взрослея,
Видела я, как красиво оно,
Стала я жить с ним, любя и лелея,
Имя Татьяна мне свыше дано.
 
 
В моде сейчас всё Кристины, Миланы,
Новые веянья и времена,
Праздник один – всё у той же Татьяны,
Правильно мамой была названа.
 

 
Я вам пишу, зачем – не знаю,
Не в силах чувств своих унять!
Нет, я не плачу, не рыдаю,
Но хочется мне вас обнять,
Услышать ласковое слово,
Почувствовать ваш тёплый взгляд!
Ко мне вы охладели снова,
Глаза, как прежде, не горят!
Вы в снах не раз ко мне являлись,
Поверьте, то был дивный сон,
А как мы страстно целовались,
Нет, я не лгу, какой резон?
Все мысли лишь о вас – не скрою,
Так дайте хоть какой-то знак!
А вдруг вы посланы судьбою?
Жаль, что не думаете так.
 
 
Письмо, наверно, не отправлю,
Зачем? Бессмысленно сейчас,
Нет, милый друг, я не лукавлю,
Прощайте, я забуду вас!
 

Людмила Скрипченко
поэт-дальневосточник, автор песен о малой родине

 
Стоит береза белая
Невестою несмелою,
Колышутся сережки на ветру,
Полна весенней свежести,
В ней столько милой нежности,
Заря ее румянит поутру…
 
 
Играет солнце красками,
Подхватит ветер ласковый,
Листвы ее прозрачную фату,
И всякий раз волнуешься,
Глядишь, не налюбуешься,
На тихую родную красоту…
 
 
Смотреть всю жизнь хотела б я
На это чудо белое,
Изгибы кружевных ее ветвей…
И сердце грустью полнится,
И песня вдруг припомнится,
Что пел для нас с тобою соловей…
 
 
К тебе, моя приветная,
Тропинку неприметную
Вечернею порою отыщу,
С тобой, моя желанная,
Делить секреты стану я,
Обняв тебя, тихонько погрущу…
 

Лаура Сабитова
член РЛК в ДФО

 
Я говорю на русском языке,
На языке великого поэта,
Чьё имя знают всюду и везде,
Им наша Русь поистине воспета.
Наш Пушкин – гений! Он прекрасен!
На мысли я одной себя ловлю,
Что наш язык понятен всем и ясен,
И свой язык я никогда не разлюблю.
Как можно разлюбить живое слово?
Как можно русский запретить язык?
Пора ему придать значенье Мирового,
Он лаконичен, гибок и велик!
Скажите: «Что случилось с Украиной?»
Как можно Гоголя, Шевченко позабыть?
На русском языке писали оба —
Не перестанем их любить, боготворить.
И, говоря на разных языках,
Стремиться к созиданью, миру, свету,
Тогда в согласьи можно жить в веках,
И сохранить прекрасною планету.
 

Галина Пысина
автор-дальневосточник, член РСП

У девочки летала душа и делала саму девочку легкой и воздушной. Девочка думала стихами и сочиняла сказки своему благодарному слушателю: младшему брату. Сочинив очередную сказку, она начинала рассказывать другую. Как-то мама невзначай услышала сказки дочери и решила: «Здорово, что девочка сочиняет сказки, значит, будет писать стихи – ведь душа у нее летает». Но мама была всегда очень занята – ее ждали на работе разные дела, и ей некогда было заниматься девочкой, и думать о том, что у ее дочери – летает душа.

Она доверила летающую душу педагогам: ведь каждый должен заниматься своим делом. Лишь изредка они с дочерью усаживались на диване и писали друг другу стихи. Игра у них такая была. Кто-то играет с детьми «в слова», кто-то «в кораблики», кто-то в шахматы… А они играли «в стихи»: одна напишет что-то в стихах, а другая должна также в стихах ответить. Без исправлений и быстро – как будто разговариваешь обычными словами. Было забавно. Мама явно проигрывала дочери, подыскивая рифму к слову «лапша». В это время та подыскивала рифмы к словам «виконтессы» да «пианино», «свечи» да «блики». Мама сразу поняла, что проигрывает – ведь у нее тоже с детства летала душа. В стихах дочери не хватало последней строчки – как будто она собирается писать продолжение.

Мама писала:

 
Написать стихи для вас
Я готова хоть сейчас.
Крепким чаем напоить,
Вкусным хлебом накормить,
А ещё тебя послушать,
С тобой яблочко покушать,
Телевизор посмотреть
И «со смеху умереть»,
Если где-то, кто-то, как-то
Скажет что-нибудь не то.
 
 
На минутку отлучилась:
Вермишель уже сварилась.
И поэтому прошу:
«Вы откушайте лапшу».
 
 
Робкий стук раздался в дверь:
Это бабушка, поверь.
Я впущу ее в квартиру
И подам в тарелке сыру,
Чаем с мятой напою
И частушки с ней спою.
 

Дочь отвечала:

 
На старом черном пианино
Стояла древняя картина.
И на картине той прекрасной
Светился взгляд мадонны ясный.
 
 
А свечки та̀инственный блик
Загадочный мадонны лик
Печальным светом обливал,
Красу любовью уповал.
 
 
Но взгляд печален… Почему?
И почему так молчалив?
Уж это ли не потому,
Что день ненастен и дождлив?
 
 
А может просто потому,
Что годы всё идут-идут,
А та мадонна остается.
 

Как-то девочка показала маме очередное стихотворение:

– Смотри, что я сочинила!

 
Князья, графини, виконтессы,
Бароны, принцы, баронессы.
Наряды с вкусом, без него…
Не ускользнёт здесь ничего
От зорких глаз прекрасных дам.
Интриги, разговоры, гам,
Блеск золота, брильянтов, шпаг —
Всё спуталось. Кто – друг, кто – враг…
Шум, шелест платьев, штор.
Блестит начищенный паркет…
Ну, а теперь пойдем во двор.
О, Боже! Сколько здесь карет:
Роскошных, скромных, броских, ярких.
Лакеи все в ливреях марких.
Но, что поделать – тоже шум.
Так помрачиться может ум.
Но долго думать я не стала.
И в этом шуме я узнала
Обыкновенный светский бал!
Теперь вернемся к нашим дням.
Признайтесь, что нередко вам
Хотелось сделать торжество,
Гостей чтоб было множество,
Цветов, улыбок, поздравлений.
 

– Ты, дочь, конечно – просто гений, – закончила мама стихотворение дочери своими словами и задумалась.

– Какое интересное стихотворение – покажи его своему учителю по литературе. Мне бы очень хотелось знать отзыв специалиста. Доченька, я давно заметила, что пишешь ты своеобразно. Пусть литератор посмотрит и оценит твое творчество.

Как-то вечером, уставшая и разбитая от 1,5 часового путешествия в переполненном автобусе, мама приползла в свою квартирку в спальном районе, где застала грустную и поникшую девочку.

– Что случилось, маковка?

– Зря я тебя послушалась! Я подала стихи учителю и сказала: «Смотрите, что я сочинила!»

– Так. А она?

Девочка молчала. Она лежала на диване, обнимала подушку и смотрела вникуда.

– Что, что она тебе сказала?

– Она сказала, что это – стихи Пушкина! – сердито ответила дочь.

– Ну, так, это же, как здорово! У тебя стиль – Пушкина. Так бывает. Это получилось не произвольно. Со временем у тебя будет и свой стиль. Значит, стихи твои – талантливые!

– Нет, мама, как ты не понимаешь. Она мне сказала, что я взяла стихи Пушкина и выдаю ей эти стихи Пушкина – за свои!

– А она что – не знает стихи Пушкина? Ну, пусть проверит, если не доверяет. Скажи ей…

– Я никому ничего больше говорить не буду. И показывать тоже не буду. Это вообще ерунда – стихи сочинять.

И с тех пор девочка не пишет стихи. Но душа у нее летает. И когда ей совсем невмоготу – она берет гитару, перебирает струны и поет, поет песни Митяева и Кинчева, переходит к тем песням, которые слышит от Пелагеи, и совсем ей грустно от наших, старых русских песен:

 
Ой, то не вечер, то не вечер.
Ой, мне малым-мало спалось,
Мне малым-мало спалось —
Ой, да во сне привиделось…
 

И никак не поймет – чего же она хочет от жизни? А у нее просто летает душа.

Опыт:

Мама задумалась – почему мы доверяем воспитание своих детей бездарным педагогам? Что делать? Как это исправить? Но у мамы на работе было много разных дел…

На выпускных экзаменах в школе мама увидела этого педагога. «Никто не знает русский язык больше, чем на «тройку!» – отчитывала та плачущую одноклассницу дочери. Одноклассница полагала, что она очень хорошо ответила на экзамене, и ей незаслуженно поставили «тройку». Мама девочки вмешалась в учительскую отповедь и задала вопрос тому учителю, благо дочь уже не будет ходить к ней на уроки: «И вы на «тройку» по «русскому» закончили институт, и вы учите детей русскому языку и литературе?». Той девочке – однокласснице, оценку за экзамен поставили все-таки иную – на балл выше.

И только, став бабушкой, она, мама из нашей притчи, написала своему внуку стихотворение, в котором есть такие строки:

 
Иди вперед, не думая о многом
Не слушая других и не считая бед.
Высокий путь дарован только Богом —
Лишь Он один оценит весь ответ…
 

Не надо жалеть о том, чего не вернешь. Но, если ещё можно что-то исправить – то надо вмешаться, потому что, когда душа летает – не надо этот полёт прерывать.