Текст книги "Вопреки всему"

Ноги его ступили на песок, и он пошел по кромке воды, наслаждаясь, как небольшие волны набегали на берег и вновь откатывались назад. Вода была прохладная. Солнце ярко светило. Грело, но не палило. Людей в этой части острова не было, и можно было сидеть в одиночестве и знать, что никто не потревожит своим приходом. Засунув руки в карманы шорт, он медленным шагом прошелся по берегу и сел на берегу, рядом с кокосом. В тени этого дерева он любил отдыхать и порою засыпал. Облокотившись спиной на ствол дерева, он подтянул к груди ноги и, положив на них руки, всмотрелся в линию горизонта. Море успокаивало, и было легко тут находиться, подальше от тех, кто разрушил его мир. Он закрыл глаза. Темные длинные ресницы тенью легли на щеки. Он наслаждался шумом волн и пением птиц. Тишина. Он открыл глаза, почувствовав, что подул ветерок. К нему подошла пожилая женщина в белом платье с платком и села рядом. Он посмотрел на нее и отвернулся, не заметив в ней ничего удивительного. Тут давно никого не было.

– Не хотела нарушать твое уединение, но тут и вправду красиво, – заметила она, присев рядом с ним и поджав под себя ноги. Она посмотрела на него. Он смотрел на линию горизонта, игнорируя ее. – О чем задумался?

Он пожал плечами. Не было сил разговаривать, но от ее присутствия он почувствовал умиротворение и некую радость. Стало спокойнее. Он указал на линию горизонта, где солнце и море соприкасались. Море переливалось в лучах полуденного солнца.

– Тут приятно отвлечься от грустных мыслей, – прошептал он тихим голосом.

– Дело в ней?

Мужчина закрыл глаза, не в силах ответить. Рана была еще живой и при любом упоминании о любимой болела. Не хотелось говорить то, что было под запретом, и от чего убегал сломя голову.

Женщина положила ладонь на его руку со словами:

– Сынок, это твое!

Он открыл глаза и усмехнулся. Он не хотел на нее смотреть и опустил взгляд на ее ладонь, заметив, что по ладони не скажешь, что она так стара.

– Нет, – он покачал головой, и волосы упали ему на глаза, он откинул их взмахом головы. – Этого не может быть, матушка! Она вышла за другого мужчину. Нас разлучили.

Он взял в ладонь горсть песка и пропустил его сквозь пальцы, наблюдая, как падают песчинки.

– А ты боролся за свою любовь? – услышал он ее приятный голос.

Он покачал головой.

– Не видел смысла! Я разговаривал, но там замешана ее мать! Я не пошел против нее! Главное, чтобы любимая была счастлива, хоть и с другим мужчиной!

– Как ты можешь решать за нее? Ты ее спросил? – старушка отняла свою руку и устремила свой взгляд на горизонт. – Мы всю жизнь делаем выбор между кем-то и чем-то. Мы любим, но страдаем! Ты ее так сильно любишь, что отдал другому мужчине?

Мужчина кивнул, удивляясь, что так легко может говорить на эту тему с незнакомкой.

– Я уважаю ее мать, хоть она и разлучила меня с любимой. Мне теперь никогда не быть с ней. Пусть живет с другим, но будет счастлива. Ее мать будет рада и спокойна. А я остаток дней проживу один. Мне никто, кроме нее, не нужен. Она мне дорога и любима, – он вытянул ноги и вытер глаза, которые заблестели от непролитых слез. – Почему судьба так жестока и забирает тех, кого мы любим?

– Она не забирает! Она лишь дает, а все остальное в ваших руках. Вы упускаете то, что дает вам Всевышний. Вы не слушаете голосов, не понимаете смысл предначертанного. Не распознаете знаки судьбы. Вы умеете лишь упрекать судьбу и обвинять тех, кто этого не делал. Вы не умеете бороться! Вы не умеете ценить то, что есть! Судьба была благосклонна к вам обоим, но вы упустили счастье, а могли бы удержать.

– Нет, не мог, матушка. Я уважаю старших, чту законы той, кого люблю. Я не так богат, как тот. Я бы вытащил ее брата, но не так скоро.

– Вытащи ты его! Ты можешь! Ты хочешь быть с ней?

Он кивнул:

– Но как? Она замужем за другим мужчиной!

Женщина улыбнулась.

– Всему свое время! А тут ты отдыхаешь?

Он кивнул. Потом встал и попрощался.

– Извините, но мне пора идти.

Женщина тоже поднялась. Морщинки залегли в уголках ее глаз. Она прикоснулась пальцем к его щеке:

– Ты хороший парень! Подожди, потерпи, и все у тебя будет! Ты обретешь ее в тот момент, когда потеряешь. В тот день, когда жизнь и смерть встретятся в ее теле, она вернется к тебе. Она умрет, чтобы выжить. Жизнь в ней вернется тогда, когда ты прикоснешься к ней. Ты спасешь ее. Иди вперед, – она взяла его за руку и заглянула в глаза. – Забыть и простить. Терпение и труд. Боль и любовь. Расставание и близость. Ты все поймешь сам. Мы еще увидимся, но позже! Мне тоже надо идти!

– Спасибо, – он улыбнулся, попрощался и, повернувшись в сторону отеля, пошел в свой номер. Он не оглядывался, но знал, что женщина смотрит ему вслед. Он чувствовал небывалый покой. Взяв ключи от номера у администратора, он прошел в свой номер. Принял душ, переоделся в белые шорты и майку и лег отдохнуть. Он не заметил, как заснул.

Глава 8

Утро. Мика посмотрела на часы и перевела взгляд на лежащего рядом мужчину. Откинув одеяло, она приняла душ, а затем, одев голубой халат, пошла на кухню готовить мужу завтрак. Она подошла к плите, поставила чайник и на скорую руку приготовила бутерброды и яичницу. Артур уходил рано и возвращался поздно. Обедал он с коллегами. Он оказался воспитанным, веселым человеком. Но Мика заметила и пошлость в отношении к женщинам.

Его мать оказалась доброй женщиной. Она была разведена, но недавно снова вышла замуж за мужчину старше себя на семь лет и жила отдельно от дочери с мужем. С тех пор, как она вышла замуж, произошли значительные изменения. На Новый год посадили директора на ее бывшей работе за растрату, где она работала врачом. И в тот же день пропала его жена. Месяц спустя ее нашли замерзшей около его дома, недалеко в поле. Говорили, что было застолье на работе, а потом она вышла и исчезла. Мика, услышав это, усмехнулась, потому что знала, что пить она не любила. Значит, ее заставили выпить и потом просто подстроили убийство. Жаль, была прекрасная женщина, но ее муж не раз унижал ее при коллегах. Вскоре он вышел из тюрьмы. Его оправдали. Брата отпустили, и он вернулся в дом к своей жене и детям, к матери и отцу.

– Доброе утро.

Мика обернулась и увидела мужа. Артур сел за стол и зевнул. Волосы взлохмачены. На лице появилась щетина.

– Доброе.

Она накрыла на стол. Положила императорский салат, налила крепкий, без сахара, черный кофе, положила яичницу и нарезала овощи. Он любил плотно позавтракать.

Они жили в небольшом доме, который состоял из кухни, ванной, коридора, зала и трех жилых комнат. Огромный летний сад окружал дом, и позади этого великолепия располагался огород. Вдоль забора росли цветы, Мика сделала оранжерею. Во дворе стоял гараж на две машины.

Кухня со всеми удобствами. Холодильник всегда был полон продуктов. Мика не работала и сидела дома. Работы пока не было. Но в ближайшее время ей обещали место ветврачом в лаборатории бактериологического отдела.

– Я сегодня буду поздно, – Артур встал из-за стола и направился в комнату.

Мика убрала со стола и прошла в их комнату.

– Помочь?

Он посмотрел на нее и улыбнулся.

– Нет, спасибо. Иди занимайся своими делами.

Она кивнула и начала гладить белье. Жизнь была спокойной, и он еще ни разу не обидел ее. Мика смотрела, как он вышел, взяв свою папку, сел в машину и уехал. Мика, перегладив вещи, посмотрела в окно. Тишина дня радовала ее. Она ошибалась в муже. Она вышла в Интернет и начала искать рецепт салата из овощей. Полгода супружества немного притупили боль утраты, и теперь она вспоминала Эдварда с улыбкой, но благодарила мать, что та не ошиблась. Родители не могут ошибаться, а только мы слепы от любви. Она знала, что теперь это ее дом и ее семья. Что ей некуда идти в случае развода. Родительский дом закрыт для нее. Там брат с семьей и родителями, а она стала лишней. Она, переодевшись в свитер и джинсы и приготовив салат, закрыла дом и поехала на троллейбусе на рынок. Купив продукты, она вернулась домой. Порезала овощи, приготовила салат и убралась в комнатах. Поздним вечером вернулся Артур. Она сидела на кухне и разгадывала сканворд. Услышав шаги мужа, она встала и вышла к нему.

– Отойди и приготовь ужин, – он оттолкнул ее и захлопнул за собой дверь в комнату.

Мика пожала плечами и, накрыв на стол, позвала его. Он вышел, поужинал и снова молча закрылся в кабинете. Мика убрала со стола и легла спать, почувствовав, что может начаться скандал. Сердце тревожно билось.

Утро выдалось пасмурным. Мика накрыла на стол и ждала мужа.

Он вышел в том же костюме, что и вчера.

– Ты поздно вернешься?

Артур пожал плечами, взглянув на нее. Она так ни разу и не улыбнулась, мелькнуло у него в голове.

– Нет, а тебе зачем знать? – он понимал, что грубо разговаривает, но на то была причина.

– Просто, – она положила ему салат и налила кофе, положила перед ним кексы, зная, что он их любит.

– Куда-то собралась? – он расстегнул галстук и устремил взгляд на ее высокую грудь.

– Нет, – заметив его взгляд, она отошла к окну. – А что, спросить нельзя?

– Можно, – он встал. – Идем в комнату, я хочу тебя.

– Нет, – она отошла на шаг.

– Да.

Он ее схватил и разорвал халат. Она закричала. Но это его не остановило. Она начала вырываться, но бесполезно. Он взял ее насильно, против воли, повалив на пол. Затем ушел, ничего не сказав. Мика села на пол, прижав к себе колени. Она почувствовала отвращение к себе. Она чувствовала, будто ее вываляли в грязи. Слезы потекли по щекам. Она не знала, что подумать о его поступке. Изнасиловать собственную жену. Как он мог? Она закрыла лицо руками и, упав на пол, разрыдалась. У Мики был шок и ничего, кроме холода и пустоты, она не чувствовала. Оставшись в одиночестве, она дала волю слезам.

Она попыталась подняться, но упала, почувствовав боль между ног. Резкую боль. Она осторожно села на диван. Боль сковала так, что невозможно было двинуться. Она закрыла глаза. Осторожно собрав все силы, Мика нашла в аптечке нужную мазь и помазала все между ног, закричав от боли. Она поняла, что он проделывал это не в первый раз. Она не ошиблась в нем. Он оказался маньяком и извращенцем. Она получила сполна.

Мика набрала номер Миланы, но она была недоступна. Ира занята. Она набрала Мальвину, но и та была недоступна. Мика заплакала, ее плечи сотрясались от рыданий, всхлипы разносились эхом по комнатам. Она хотела умереть, но не могла. Что-то не давало ей себя погубить.

Девушка не хотела смотреть на себя в зеркало без отвращения. Этот день стал для нее полным ужаса. Как же так вышло, почему он так поступил? Она смотрела в потолок невидящими глазами, и мир перестал для нее существовать. Она медленно поднялась и взяла нож, чтобы ударом в сердце прервать себе жизнь, но в тот миг, когда она подняла руку, ее остановил голос:

– Не уходи, я все еще рядом с тобой! Я все еще рядом, любовь моя! Не уходи без меня, ведь в земле холодно!

– Эдвард, – Мика обернулась, но никого не было, и она выронила нож и зарыдала, жалея себя. Хотела умереть, но не могла.

Весь день она находилась в состоянии шока и не отвечала на звонки, замкнулась в своем горе и почувствовала, что разболелась голова. Вечером пришел Артур с букетом роз и, упав на колени, попросил прощения и не мог дать оправдание своему поступку. Мика простила, но на следующий день, когда они гуляли по городу, он приревновал ее. Мужчины смотрели на нее и улыбались.

– Что ты смотришь на них? – он сел вместе с ней в машину, и когда вернулись домой, он закричал: – Ты вела себя как сука! Ты им строила глазки!

– Нет, – страх парализовал ее. – Это тебе показалось! Я не смотрела! Я…

– Сука! – он сделал шаг ей навстречу. – Ты кокетничала, еще когда мы были в гостях у мамы. Ты строила глазки отчиму! Ты…

Мика отошла на шаг и уперлась спиной в стену. Страх охватил ее. Руки затряслись, и она задрожала. Ноги едва держали ее.

– Тебе показалось. Ничего подобного не было. Твое воображение сыграло злую шу…

Он ударил ее кулаком в челюсть и заставил замолчать. Вид беспомощной девушки радовал его. Было приятно смотреть, как она сползает по полу и просить не бить ее. Больно ей. Кричит. Смотрит затравленным зверьком.

– Ты заслужила! Надо было вести себя нормально! Как ты смела меня позорить? Дрянь!

– Я просто посмотрела на него! Я отвечала на его вопросы! – рыдала она.

Он засмеялся.

– Дура, ты смотрела на него, – он ударил ее еще раз, потом схватил сопротивляющуюся девушку и кинул на постель. – Я покажу тебе, как меня позорить.

Он сел на нее и начал оскорблять, а затем изнасиловал, не обращая внимания на то, что она кричит, плачет и говорит, что ей больно. Она била его, пыталась сбежать, но он ее возвращал. А потом бил, заставляя стоять на коленях на соли и просить у него прощения.

После одних из таких издевательств, после ухода пьяного мужа она в слезах позвонила матери.

– Мамулечка, – рыдала она, – забери меня, прошу. Он меня из…

– Что с тобой, дочка? Прекрати!

– Он устраивает скандалы, когда на меня чужие ребята по дороге смотрят. Грубиян, – плечи ее затряслись, и голос сорвался на истерический крик. – Спаси меня, умоляю! Я погибаю рядом с ним.

– Ты с ума сошла? Что за истерика? Прекрати наговаривать на него! Ты умом повредилась? Он воспитан…

– Это он при людях! Мамулечка, он избил меня. Я…

– Значит, заслужила! Видимо, языком заработала! Я тебя знаю! – закричала на нее мать. – Решила слезами разжалобить, вернуться? Усмири свой язык! Он замеч…

– Забудь все, – обида зажглась в ее глазах и сердце. Как может мать так поступить и не верить. – Я не позвоню тебе больше никогда, даже если буду истекать кровью! Я ненавижу тебя! Забудь, что я есть!

Она упала на пол и забилась в истерике. Жизнь показалась ей черным цветом. Все тело болело. Было больно ходить, сидеть. Горло жгло. Боль от поступка матери увеличилась, и она ударила рукой по полу и разрыдалась, выплескивая всю боль и обиду на мать. Она изодрала ногтями ковер и поломала ногти, не замечая, что из-под них сочится кровь. Она рыдала и ругала все на свете, пока ее не поглотила тьма. Она очутилась в темном коридоре и задыхалась. Не могла найти выход. Мрак обнял ее.

Утром следующего дня муж просил прощения. Умолял простить и обещал, что больше этого не повторится. Он подарил ей автомобиль «Приору». Мика отказалась и просто отвернулась.

– Ты меня убил как женщину! Тебе нет прощения, – заметив, что Артур к ней приблизился, отскочила, крикнув от боли. – Не подходи! Прошу, не надо.

– Прости меня!

Она кивнула и тяжело вздохнула, когда он вышел и уехал. Она была предоставлена самой себе и была рада, когда в последующие дни Артур не приезжал домой. Она часто плакала в подушку и жалела себя. Некому было ее защитить. Семья от нее отвернулась. Ее окружала тишина, безмолвная скорбь потерянной души. Она сидела, поджав под себя ноги, и размышляла о своей жизни. Больше ничего не было. Все потеряв, она не сумела обрести счастье, а лишь горечь. Что она сделала не так? Почему именно так? Когда все кончится? Она почувствовала, что дрожит от холода.

Ей некуда было идти. Брат дал понять, чтобы она не приезжала часто. Что у него семья. Он запретил ей разводиться, иначе изгонит ее из дома и запретит общаться с родителями и племянниками. Отец не мог повлиять на его решение из-за старости, он уже с трудом передвигался и был полностью на попечении сына. Но он ей часто звонил, успокаивал и просил немного потерпеть.

Она хотела умереть, но неведомая ей сила запрещала сделать этот роковой шаг. Много раз она хотела покончить с собой, выпив смертельную дозу яда, или повеситься, и уйти в иной мир, где царит тишина и покой. Туда, где нет боли. Но она не могла сделать этот роковой шаг. Мысль о том, что Эдвард ее ждет, удерживала ее. Часто в такие переломные моменты она слышала голос: «Подожди, все еще впереди. Жди». Она смотрела по сторонам, но никого не видела. Ей казалось, что она сходит с ума. Она садилась на пол и рыдала.

Трудно было вспоминать о любимом. Эдвард занимал все ее мысли. Боль потери вспыхнула с новой силой. Где ты? С кем ты? Чем живешь? Женат ли? Здоров? Жив? Задавая себе эти вопросы, она не знала ответов. Единственное, что она узнала от Фионы, так это то, что он уехал за границу, и никто не знает, куда именно и на сколько. Фиона просила ее найти силы и жить дальше, потому что ничего нельзя изменить и об этой любви стоит навсегда забыть. Ничего не вернуть.

* * *

– О чем задумалась?

Мика вскрикнула и, обернувшись, столкнулась взглядом с мужем. Страх обуял ее. Он стоял в дверном проеме и смотрел на нее, усмехаясь.

Вечерело.

Мика, собрав остатки воли в кулак, сказала:

– Идем, я тебя покормлю. Ты, вероятно, голоден.

Она прошла мимо него, опустив глаза и сжав ладони в кулак. Но не успела отойти, как он схватил ее за руку и прижал к себе.

– Не хочу есть! – он рыгнул и захохотал, забавляясь ее ужасом.

Мика попробовала вырваться. Ее чуть не стошнило от запаха перегара. Он был сильно пьян. Обкурен. Муж сильнее сжал ее руку и прижался к ее губам. Она начала вырываться и царапать его. Он отпустил ее, не ожидая такого отпора.

– Не смей! Ты пьян!

Он резко вскинул руку вперед и схватил ее, прижал телом к стене. Она начала вырываться, но это его лишь забавляло. Он любил женские крики, мольбы о прощении. Это его лишь возбуждало.

– Я имею полное право требовать исполнить супружеский долг. Ты вся моя.

Поцеловав ее в шею, он усмехнулся, когда она вскинула голову. Игнорируя ее протесты, он начал целовать ее, безжалостно терзая губы. Она дралась, но силы были не равны. Он, кинув ее на пол и разорвав майку и шорты, изнасиловал ее в очередной раз, крича и оскорбляя ее. Охваченный страстью, он кусал ее, терзал руками. Орал, когда она пыталась убежать. Она просила его прекратить, но он лишь хохотал. Избивал ее и прекращал только тогда, когда она делала то, что ему нравится, и позволяла делать то, что ему нравится. Он терзал ее. Когда она отказалась сделать то, что он просил, он избил ее ремнем. Артур кричал и бил ее кожаным ремнем по спине, бедрам, плечам, животе, а затем насиловал, не обращая внимания на ее крики и слезы. Он представлял на ее месте ту, кого любил больше жизни. Она угрожала, что все расскажет брату, но на это он ответил:

– Если кому-нибудь скажешь, я выгоню тебя и всем расскажу, что услышал, как ты звонила своему бывшему. Ты признавалась, что любишь его, – заметив ее полный ужаса взгляд, он продолжил: – Я расскажу, что видел, как вы целовались. Он приезжал к тебе, и поэтому я тебя избил. Имею право. Скажу, что ты мне угрожала и просила развод, а когда я отказал, то начала оскорблять, – он захохотал. – Ты моя шлюха! – он ударил ее ногой в бедро и засмеялся, когда она, ахнув, упала и закричала от боли. – Если бы не ты, я женился бы на той, кого люблю. Так нет же! Мать тебя выбрала и погубила все мои планы. Если бы я отказался жениться на тебе, но лишился бы отцовских денег, которые он мне завещал после смерти. Я брату твоему ска…

– Только не это, умоляю. Не лги ему, – она подползла к нему. – Я буду молчать.

Она не могла позволить, чтобы брат узнал все, что он придумал. Иначе бы ее прокляли. Отреклись бы и выгнали с позором. Жизнь скиталицы ее не прельщала. Мужчинам верят в нашей стране.

Он ударил ее рукой:

– Молчи, и я буду молчать.

Она кивнула, не в силах произнести ни слова. Она смотрела на него и видела перед собой чужого человека с волчьим взглядом и оскалом.

– Я ухожу.

Он откинул ногой ее в сторону и вышел, оставив истекающую кровью девушку лежать на холодном полу. Мика лежала, чувствуя, как ее покидают силы, и в тело пробирается холод. Ее била дрожь. Стало совсем холодно, и она закрыла глаза, не в силах смотреть на саму себя. Из ран текла кровь, капая на ковер. Мика повернулась на живот, взвыв от боли. Дыхание стало прерывистым. Боль больше не чувствовалась. Тьма поглотила ее, даря покой. Мрак окутал ее. Больше она ничего не видела, не слышала и не чувствовала.

Глава 9

Снег шел всю ночь и весь день. Сугробы достигали колен, и Мике приходилось выгребать снег со двора. Мороз рисовал причудливые узоры на стеклах. Поднявшийся ветер завывал и сотрясал стены. Последние мартовские дни. Кто бы мог сказать, что со дня замужества пролетело три года. Год спокойной жизни и два года ужасных терзаний. Вчера, снова избив ее, он улетел в командировку. Мика решила, что очередного избиения она не потерпит, и если муж ударит ее, то она покончит с собой. Мика лежала на кровати вся перебинтованная. Каждое движение причиняло ей боль. Мика была не в силах даже пошевелиться. Стоило сделать движение, как из раны на ноге начинала сочиться кровь, и приходилось ее повторно перевязывать. Ноги онемевшей тяжестью лежали поверх одеяла. Преодолевая боль, Мика поднялась на локтях. Тот ужасный день, после избиения и изнасилования, она помнит плохо. С того дня она не выходила из дома и, выключив телефон, сидела в тишине, устремив взгляд в потолок. Глубокие раны от пряжки ремня оставляли следы, и она не могла спать на спине. Все распухло, и ей казалось, что лицо не ее. С того дня, как Артур запретил ей жаловаться брату и матери, она им не звонила и на их телефонные звонки не отвечала. В гости она тоже не ездила, и Артур этому желанию не препятствовал. На звонки сестер не отвечала, но потом решилась ответить:

– Да!

– Что трубку не берешь? – услышала она грубый голос Киры.

– Столько дел, что не успеваю, – она умолчала о ситуации. – Сама ты как?

– Отлично. Скоро в четвертый раз стану мамой, – послышался ее смех. – Зарина беременна третьим.

– Поздравляю! Рада за вас.

– Муж запретил ей работать, а я скоро выйду в декрет. Вчера мой муж ездил за новой колыбелькой. Он такой милый. Заринин, узнав о ее беременности, подарил ей кольцо с тремя каратами.

– Рада за нее, – вытерев набежавшие слезы и почувствовав, что разрыдается, она поспешила закончить разговор. – Извини, я перезвоню. Я готовлю.

– Стой, мама спра…

– Ничего не хочу знать!

– Но это мать! Ты должна ее понять!

– Я ДОЛЖНА? А где она была, когда я нуждалась в ней? Выдала меня замуж и сидит в покое и… Пока.

Она бросила трубку и разрыдалась. Как же трудно было притворяться! Но им не следовало знать. Она обняла подушку и рыдала, проклиная всех, кто мог так жестоко поступить с ней. Только после первых избиений она поняла, что не ошиблась в нем. Лишь потом она осознала, что ему нравятся и доставляют радость слезы женщины и мольбы о пощаде. Она находилась на грани отчаяния. Хотелось сделать шаг в небытие. С каждым днем тоска по Эдварду становилась острее. Он снился ей ночами, протягивал к ней руки и улыбался.

– Я все еще жду тебя, – шептал он, обнимая ее.

Тепло его тела и нежность объятий заставляли ее просыпаться в холодном поту. Сон! Казалось, словно все было во сне. Подтянув ноги к груди, она рыдала и била кулаком воздух и молила Всевышнего избавить ее от этого ада и вернуть Эдварда. Было больно осознавать, что он не рядом, а далеко. Она жила, словно мертвая. Каждый миг был ей отвратителен. Не то она просила от жизни, но получила то, чего боялась больше всего. В последние годы слезы стали ее подругами, а подушка утешительницей. В зеркале она себя больше не узнавала. Оттуда на нее смотрело худое, бледное, с черными кругами под глазами и затравленным взглядом создание. Как тяжело было находиться вдали от любимого человека. Скучать по нему. Его улыбка преследовала ее. Воспоминания о встречах дарили надежду в будущем быть с ним. То, что стало с ней, ему не нужно. Испачканная грязью, она больше не придет к нему. Больше нет той Мики. Она провожала себя в зеркале тоскливым взглядом. Она теряла себя с каждым днем и пыталась стереть воспоминания об Эдварде.

– Да за что мне все это, Всевышний? – шептала она в тиши и ждала ответа, но лишь тишина была ей ответом. – Чем заслужила эту кару? Почему мать так поступила со мной и даже не может выслушать? Почему предала та, кого я боготворила? Не оставь меня без помощи, Аллах! Мне так сильно нужен Эдвард. Я люблю его, но та, кем стала, я… он… я уже не его Мика.

Мелькнула мысль позвонить, но девушка отогнала ее. Это было бы глупостью. Позже она набрала его номер, но потом скинула и бросила телефон на другой край кровати. Кромешная тьма окружала ее, а за окном свирепствовала вьюга. Ей было страшно находиться одной во всем доме. Она легла на спину и посмотрела на часы. Десять часов вечера. Мика поудобнее легла на бок и посмотрела на телефон.

– Эдвард, где ты, родной? – прошептала она. – Мне тебя так не хватает. Живу мечтой о тебе. Жду нашей встречи, – хотелось кричать от острой боли в сердце. – Я люблю тебя. Торопись, любимый, прошу, вернись ко мне. Забери меня из этого ада.

Она задумалась над тем, какой она стала. Взяв телефон, она набрала номер Иры.

– Да, дорогая, – услышала она звонкий голос подруги.

– Привет, – слезы заструились по ее щекам, а голос охрип.

– Что с тобой, родная? Как ты? – услышала она обеспокоенный голос подруги и, не выдержав, заплакала.

– Мне плохо, – она рассказала, как вчера Артур избил ее за то, что она в доме ходила в джинсах и футболке. Это его возмутило, и когда она начала ему доказывать, что так ей удобнее, начал бить за то, что заговорила и сказала то, чего не должна была. – Он сказал, что если я расскажу все это брату, то он скажет ему, что я вышла замуж не девственницей и изменила ему. Что ругаюсь с ним и прошу отпустить к Эдварду. Что я дома ничего не делаю, а целыми днями сплю, и скажет, что он во всем виноват, что не воспитал меня как надо.

– Почему ты не уйдешь и не пошлешь его? Как ты все это терпишь? Почему ты должна так мучиться? А почему мать тебе не верит? Она не понимает, как тебе плохо? Она видела тебя?

– Нет, но ясно дала понять, что не потерпит моего развода. Этот позор ей не нужен. То, что я страдаю, их не волнует.

– Да он сукин сын! Как брат может так… так…

– Может. Это крест на всю жизнь, – Мика укрылась одеялом.

– Я хочу уйти, но не могу. Мне некуда идти.

– Иди на другую квартиру! Найди работу и живи! Ты молода, красива, талантлива! Или можешь уехать к Эдварду!

– Что??? Ты предлагаешь наставить мужу рога? Не подумаю даже! Эдвард – это фрагмент из моего прошлого. Это восхитительный сон, радость наступившего дня и потерянное мое счастье. Он в прошлом. Артур стал совсем неуравновешен! Что мне делать, не знаю, – поменяла она тему, чувствуя, что боль и так мучает ее. – Я так боюсь заражения. Раны плохо заживают.

– Поезжай и покажи матери! Она поверит при виде этого… такой… такой жестокости!

– Не могу! Он сказал, что в этом случае опять засадит брата в тюрьму. Мама этого не выдержит. У меня нет выхода.

– Что за глупости? Вот ты молчишь, он и наглеет! Вот так многие молчат до тех пор, пока не становится совсем поздно. А если будет поздно? Он ничего не сделает. Он врет! Чего ты боишься? Когда начнешь думать о себе? С виду он такой вежливый, милый и про…

– Это все скорлупа! Он не жалеет меня! Ну чего ему не хватает? Готовлю, стираю, убираю… он чист и сыт! Совсем нет сил терпеть, но и уйти не могу.

– Подружка, он тебя совсем запугал!

– Знаю, но выхода нет!

– А где он сейчас?

– Улетел, но не знаю куда! Я и рада. Хоть я цела и невредима.

– Я могу тебе чем-нибудь помочь? Может, в милицию заявление напишешь?

– Бесполезно, – Мика села и, поджав под себя ноги, села и прижала одеяло к груди. – Понимаешь, мама сильно любит Рамиля, и если с ним что-нибудь случится, то не переживет. У него и дети есть. Он работает. Нет, я вытерплю, но мамой рисковать не буду. Я все равно люблю ее. Она моя мама. Если с ней что-то случится, то я буду себя винить всю жизнь.

– А когда ты начнешь думать о себе? Ты вообще-то тоже живой человек. Ты знаешь, скажи-ка ему, что если он еще раз тебя ударит, то ты пойдешь в ментовку с побоями и легко засадишь его. Он испугается! Вот урод! Ты точно его не злила?

– Нет, – взяв подзарядку, она принялась заряжать телефон. – Я веду себя тихо. У него есть любовница.

– Да? – ахнула Ира.

– ДА! Он сам мне сказал. Да я и рада, и знаю, что он ночует у нее.

– Вот мать твоя дала. Отправила на верную смерть. Ну ты…

– Что я? – Мика от возмущения нахмурила брови. – Я сделала все, что было в моих силах.

– Нет. Ты не пошла против всех. Могла бы и не думать о маме. Это она должна была думать о тебе. Ты ее дочь! Это, по ее словам, благополучие?

Мика пожала плечами. Отключив подзарядку, она поднялась с постели и прошла на кухню. Поставила на плиту чайник с водой для чая.

– Она попали под его влияние, – тело болело, руки ныли. – Я существую, но даже собаки живут лучше меня, – Мика закрыла глаза от боли. – Может, Всевышний заберет меня к себе из этого ада? – из глаз хлынули слезы. – Мне мерзко от самой себя. Я питаю к себе отвращение.

– Родная, не плачь. Обидно, больно, но когда ты уже начнешь бороться? Если ты умрешь, то облегчишь мужу жизнь, а вот Эдвард… Эдвард не выдержит такого удара и уйдет вслед за тобой. Он любит тебя.

– Откуда ты знаешь? Уже три года прошло! Может, он женился. Может, у него есть дети.

– Я так не думаю. Так, как он тебя любил, никто никогда никого не любил.

Губы дрогнули, и слабая улыбка появилась на губах.

– Любит! Искала в «Одноклассниках»?

– Я его удалила два года назад. Не могла видеть его в друзьях и переживать с новой силой боль расставания. Вдали боль притупляется.

– Может, уйдешь от мужа? – еще раз попробовала Ира переубедить ее.

– Нет! Не забывай еще, что он помог вытащить брата. За одно это я обязана быть с ним. Он подарил радость моей семье.

– Ну, ты сама знаешь, что делаешь. Я тебе потом позвоню, тут Ринат приехал, и мы собираемся с ним пойти в ресторан.

– Пока. Удачи.

Отложив телефон, она выключила чайник и налила себе зеленый чай, чтобы немного успокоиться. За окном бушевала вьюга. Ночь окутала землю и многие уже спали. Мика посмотрела на часы. Полночь! Сколько же они с Ирой проговорили. Многовато. Ира в последнее время стала ее тенью, и всегда была рядом. Всю сознательную жизнь на протяжении одиннадцати лет она была рядом и ни разу не предала. Заварив чай, Мика села в зале на диван и, устремив взгляд на полки книг, пригубила чай. Горячая жидкость согрела горло, но не душу. Она пила чай и наблюдала, как за окном, кружась, падают снежинки, создавая эффект звездного неба. Казалось, что летишь в космосе сквозь звезды. Белые снежинки в ночной темноте летели в красивом хороводе танца, даря незабываемые минуты блаженства и красоты. Невозможно было оторвать глаз от такой красоты.

Она смотрела, ни о чем не думая, а лишь наслаждаясь такой красотой. Снег хлопьями ложился на землю и отражался в оконном стекле, словно покрывало, брошенное с небес на землю. Мика уютно устроилась на диване и закрыла глаза. Ее мысли перенеслись в тот день, когда она с Эдвардом сидели в «раю» и обсуждали последние новости. Эдвард собрал ей букет луговых цветов и, уютно устроив голову у нее на коленях, лежал, прикрыв глаза, а она гладила его длинные волосы. Она улыбалась. Эдвард рассказывал анекдоты, и они весело смеялись. Эдвард рассказывал о тех местах, где побывал. Особенно ей понравился рассказ о Мачу-Пикчу и глиняных домиках аборигенов, их обычаях и жертвоприношениях. Жертвоприношения были чудовищны. Они приносили в жертву людей и вырезали их сердца, пока они еще были живы.