Текст книги "И сотворил Бог нефть…"

– Во что обойдется открытие одного месторождения и какова может быть его рыночная стоимость? – спросил Шмуэль.

– С учетом бурения пяти-шести скважин, всех других затрат и накладных расходов открытие и последующая разведка обойдутся примерно в пятнадцать миллионов долларов. В случае среднего по запасам месторождения оно может быть продано не меньше чем за двести пятьдесят миллионов.

– Это означает, что норма прибыли более тысячи шестисот процентов, – быстро подсчитал Шмуэль. – Неслыханно!

– Да, норма прибыли, неизвестная в других отраслях промышленности. Именно она и делает нефтеразведку рентабельным бизнесом даже при условии, что восемьдесят скважин из ста оказываются сухими. Иначе ни одна нефтяная компания не могла бы позволить себе такой риск. Но в нашем случае, пользуясь этой же нормой прибыли, мы одновременно избегаем риска бурения сухих скважин.

– Знаете что, молодые люди, – слишком много информации за один день, – подвел итог Шмуэль. – Я должен все обдумать и посоветоваться со своим адвокатом. Но сначала мы отберем образцы на Ашкелонском месторождении. И для этого мне нужна ваша карта с его границами. Продолжим разговор после получения результатов анализа. Ну что ж, на сегодня все. Благодарю вас. Было очень интересно. Очень.

Через неделю сотрудник Шмуэля доставил двадцать образцов, обозначенных только номерами и отобранных как над месторождением, так и за его пределами. В течение двух дней анализы были готовы, и состоялась вторая встреча. Шмуэль тут же, в их присутствии, стал наносить результаты на собственную карту, где были обозначены границы месторождения, точки отбора и номера образцов. Алексу и Андрею эта карта не была известна. Они сидели в креслах в дальнем углу кабинета, пили кофе и молча наблюдали. Пока Шмуэль был поглощен этим занятием, его лицо оставалось непроницаемым. Наконец он закончил и посмотрел на них так, будто видел впервые.

– Ну что вам сказать, молодые люди, – медленно начал Шмуэль, но затем не удержался и выпалил: – Можете считать, что пятнадцать миллионов у вас в кармане.

Через минуту в кабинете появился адвокат Рон Берман и вручил Алексу и Андрею по экземпляру какого-то документа. К их удивлению, это был контракт, подготовленный заранее. Среди прочего в нем содержались следующие условия: отказ от патентования прибора и метода; запрет на передачу ноу-хау любой третьей стороне; полная секретность всего, что связано с местонахождением прибора, проведением разведочных работ и их финансированием; название фирмы не должно раскрывать характер ее деятельности («Наш девиз: esse non videri – существовать невидимо», – объяснил Шмуэль); фирма должна быть зарегистрирована в офшорной зоне. В параграфе «Распределение прибылей» доля Шмуэля была оговорена в размере семидесяти процентов, а совместная доля Алекса и Андрея составляла остальные тридцать процентов.

После короткого обсуждения они решили принять все условия. Патентование прибора не могло гарантировать его от пиратского воспроизведения, а затем и незаконного использования метода конкурентами. Поэтому наилучшим решением был пример компании «КокаКола», которая вот уже почти сто лет тщательно охраняет секрет незапатентованной рецептуры своего напитка. Что касается прибылей, то, хотя соотношение было не очень справедливым, Алекс и Андрей не стали поднимать этот вопрос. В конце концов, тридцать процентов выглядели такой привлекательной суммой, что о львиной доле Шмуэля можно было и не думать. Им было хорошо известно «золотое правило» Мэрфи: «Тот, кто владеет золотом, устанавливает правила». Золотом владели не они, поэтому не им и правила устанавливать. Здесь же, в кабинете Шмуэля, они предложили название: «Инвестиционная группа „Дабл Эй“». Он не возражал. Шмуэль не был заинтересован в том, чтобы в названии фигурировало его имя.

Глава 3

Через два месяца правительство Альберты объявило тендер на шесть смежных блоков в одном из удаленных северных районов провинции. В течение десяти дней Алекс с помощью нанятого им временного работника отобрал на них образцы почвы и переслал их Андрею почтой «Федерал-экспресс». Спустя неделю он получил по факсу результаты. К его удивлению, нефтяным оказался только один блок Камерон, наиболее удаленный от единственного известного в этом районе нефтяного месторождения Блэк Крик. Логика подсказывала, что по этой причине именно он вызовет наименьший интерес у участников тендера. Так оно и произошло. Желающих приобрести этот блок не нашлось, и «Дабл Эй» оказалась единственным заявителем. Соответственно и сумма обязательного взноса при подписании контракта с правительством оказалась наименьшей.

После опубликования в официальном бюллетене результатов тендера его участники решили, что никому не известная группа «Дабл Эй» – это дилетанты, которым некуда девать деньги и которые думают, что поиски нефти – это «русская рулетка». Такое мнение еще более укрепилось, когда стало известно, что группа зарегистрирована в Гибралтаре. А когда «Дабл Эй», не проведя предварительные сейсмические исследования, вдруг заказала скважину буровой фирме «Дриллинг Энтерпрайз», она вообще стала предметом насмешек в деловом клубе Калгари, нефтяной столицы Альберты. С этого момента профессионалы утратили к ней всякий интерес. Как заметил один местный остряк: «Эти ребята слишком буквально воспринимают закон поиска Мэрфи – начинать надо с самого неподходящего места». Поэтому, когда скаут Джим О’Коннор сообщил компании «Игл Корпорэйшн», канадскому филиалу одноименного чикагского концерна, на которую он работал и которая приобрела блок, ближайший к месторождению Блэк Крик, что эти сумасшедшие парни из «Дабл Эй» получили нефть, ему просто не поверили. Вице-президент Билл Дэвис даже высказался в том духе, что компания платит деньги не за то, чтобы он сочинял для них рождественские сказки.

О’Коннор только недавно был принят в Ассоциацию скаутов, и такое недоверие могло отразиться на его профессиональной репутации. Нефтяные компании нанимают скаутов для сбора всевозможной информации о конкурентах и хорошо оплачивают их услуги. Зачастую в своей работе скауты используют не вполне легальные методы, но заказчики смотрят на это сквозь пальцы. Поэтому Джим О’Коннор решил доказать свою правоту. Он отправился из Калгари за тысячу километров в район бурения и сделал несколько фотографий специальной камерой с большого расстояния. На снимках была четко видна фонтанная арматура на устье скважины – свидетельство того, что она уже подготовлена к добыче нефти. О’Коннор вошел с победным видом в кабинет вице-президента и разложил фотографии на столе.

– Что это, Джим? – спросил Дэвис.

– Скважина «Дабл Эй», сэр.

Дэвис бегло взглянул на снимки, и его лицо приняло озабоченное выражение.

– Я был неправ, Джим. Прошу извинить. Это очень важная информация. Надеюсь, мы и дальше будем сотрудничать. – Дэвис дружески похлопал скаута по плечу.

– Все в порядке, мистер Дэвис. Я рад, что фотографии вам понравились. Работать с вами большое удовольствие.

– Понравились или нет – это другой вопрос. А сейчас вот что, Джим. Надо поговорить с ребятами из «Дриллинг Энтерпрайз» и попытаться узнать глубину скважины и все, что касается пластоиспытателя, – если они его спускали. А главное – видели ли они карту, по которой была выбрана точка бурения? Это самое важное. Кроме того, узнай, какая фирма проводила каротаж. С ними тоже нужно встретиться и попытаться выяснить глубину нефтяного пласта и интервал перфорации. Оплата за эту работу – сверх контракта.

– Спасибо, мистер Дэвис. Сделаю все возможное. Как срочно это требуется?

– Очень срочно. Чем быстрее, тем лучше. – С лица Дэвиса не сходила озабоченность.

Через пару дней О’Коннор снова появился в кабинете вице-президента.

– Странные дела происходят, мистер Дэвис, доложу я вам. Люди из «Дриллинг Энтерпрайз» замолкают, как только речь заходит о скважине «Дабл Эй». Я познакомился с парнем из буровой бригады и поставил ему кружку пива. Болтали о том, о сем. Но стоило мне упомянуть эту чертову скважину, как он тут же уткнулся в кружку и тянул пиво минут десять. Удалось только выяснить, что это был какой-то особый контракт с оплатой по высшей категории и что все они подписали обязательство о неразглашении информации. Признаюсь вам, мистер Дэвис, никогда не слышал о таких делах.

– Так, так, Джим. Интересно. А что насчет каротажа и перфорации?

– Каротаж и перфорацию проводила фирма «Вэлл Сервисез». Там дела еще почище, чем в «Дриллинг». Я пригласил оператора лебедки пропустить по стаканчику. Парень компанейский, любитель почесать языком и не дурак угоститься за чужой счет. Выпили мы с ним по одному, потом по другому, потом еще. И тут я задал вопрос насчет «Дабл Эй». Мой приятель сразу протрезвел, как-то нехорошо посмотрел на меня и спросил: «Слушай, парень, тебя кто прислал?» Встал, расплатился и ушел. Такие дела, мистер Дэвис, доложу я вам. – Джим О’Коннор был в полном недоумении.

– Спасибо, Джим. Ты хорошо поработал, – Дэвис сказал это без иронии, но Джиму в его словах почудилась насмешка.

– Очень сожалею, мистер Дэвис. Поверьте, я старался, как мог. Но если человек не хочет говорить, тут уж ничего не поделаешь.

– Не переживай, Джим. Ты все сделал правильно. Спасибо, – успокоил его Дэвис.

* * *

В тот же день Алексу позвонил инженер Боб Адамс из «Дриллинг Энтерпрайз» и сообщил, что скважиной усиленно интересуются. Охранник заметил джип «тойота» красного цвета, который целый час кружил вокруг нее на большом расстоянии. Машина несколько раз останавливалась, водитель взбирался на крышу и фотографировал скважину с разных направлений. Охранник следил за ним в бинокль и даже записал номер машины. А к рабочему из буровой бригады кто-то подсел в пабе и пытался получить информацию. Алекс поблагодарил Адамса и взял у него номер джипа. Вскоре интерес к скважине подтвердил и Крис Гибсон из «Вэлл Сервисез».

«Похоже, карусель начинается раньше, чем мы ожидали», – с тревогой подумал Алекс. Он хорошо представлял себе возможные последствия такого интереса со стороны нефтяных компаний и вероятное развитие дальнейших событий. В бизнесе, в котором крутятся миллиарды долларов, моральные нормы, профессиональная этика и уважение к частной собственности, в том числе к интеллектуальной, существуют только до определенного предела. За этим пределом действуют другие правила, не имеющие ничего общего с так называемыми моральными принципами и порядочностью. Невидимая граница, разделяющая эти две области человеческого поведения, определяется только деньгами. То, что считается предосудительным, когда речь идет, допустим, об одном миллионе долларов, становится возможным при десяти миллионах. При ставке в сто миллионов границы допустимого раздвигаются в геометрической прогрессии. А миллиард долларов снимает любые мыслимые ограничения, все становится приемлемым – взломы, похищения, убийства, транспортные катастрофы с многочисленными жертвами и даже государственные перевороты. За кулисами этих событий могут стоять не только маньяки, жаждущие несметного богатства, но и респектабельные корпорации с их огромными возможностями слежки, шпионажа и организации всевозможных «акций». Там, где речь идет о миллиардных прибылях, правила игры одинаковы и для белых воротничков из роскошных офисов на верхних этажах небоскребов, и для наркобаронов из колумбийских джунглей. Поэтому, получив тревожную информацию от Адамса и Гибсона, Алекс срочно прилетел в Израиль. То, что он узнал, требовало серьезного обсуждения.

Глава 4

Шмуэль тепло приветствовал Алекса, обнял, похлопал по спине.

– Выглядишь неплохо, профессор. Но видно, что солнца недобрал. Ничего, здесь прогреешься. Что стряслось?

Алекс рассказал то немногое, что узнал от людей из «Дриллинг Энтерпрайз» и «Вэлл Сервисез». Первым высказал свое мнение Андрей. Его реакция была довольно спокойной.

– Но может быть, это обычное любопытство, которое компании проявляют друг к другу? Пробурена скважина, обнаружена нефть. Естественно, что другим не терпится получить техническую информацию. Я бы расценил это именно так.

– Дело вот в чем, Андрей. Три компании, которые работают на блоках, соседних с нашим, только сейчас начинают сейсмические исследования. К бурению они приступят лишь тогда, когда обработают сейсмические данные и определят по ним наиболее перспективные участки. А мы за это время без всякой сейсмики уже пробурили скважину и получили нефть. Сначала они смотрели на нас как на дилетантов, которые вообще не знают, что такое разведка и с чем это блюдо едят. Такие разговоры до меня доходили. А сейчас что-то заподозрили и пытаются разобраться, что происходит. Судя по почерку, пока этим занимаются скауты. Но очень скоро их заменят настоящие профессионалы. И они не отступят, пока не докопаются до сути. Докопаться, конечно, не смогут, но вопросов у них появится много. Я знаю эту публику – чем больше вопросов, тем больше людей и денег будет брошено на то, чтобы расколоть орешек. Можно только гадать, где они остановятся. Если вообще остановятся. И мы к этому должны быть готовы. Нельзя сказать, что все это для нас полная неожиданность. Как вы знаете, мы предусматривали такую ситуацию. Но она может возникнуть гораздо раньше, чем ожидалось. И то, что мы вовремя получили сигнал, дает нам некоторое преимущество. Теперь надо решить, что и как следует делать. Спасибо за внимание, – шутливо закончил Алекс.

Шмуэль и Андрей улыбнулись.

– Я хотел бы узнать насчет того парня, который помогал тебе отбирать образцы. Кто он такой и где сейчас? Могут ли скауты до него добраться? – спросил Шмуэль.

– Это был безработный электромеханик из Квебека по имени Пьер Леже. Он уже собирался возвращаться домой, когда я увидел его на бирже труда в Калгари. Пьер произвел хорошее впечатление, и я предложил ему поработать дней десять за четыре тысячи баксов. Для него это была большая удача, и он сразу согласился. Я снял для него гостиницу в Вермиллионе. Мы работали ручным электробуром, а Пьер хорошо знал этот инструмент. Насколько мне известно, он уехал в Квебек через недели полторы после окончания работы. И все это время жил в Вермиллионе. Близких друзей у него в Альберте не было. Вот все, что могу сказать.

– Ну, будем считать, что с этой стороны все спокойно, – заключил Шмуэль, – но вот общая ситуация мне не кажется такой безоблачной. Я с Алексом согласен – мы получили сигнал, и надо как следует подготовиться к возможному развитию событий. Прежде всего нужно подумать об охране. Я имею в виду и личную охрану Алекса, и охрану буровой установки. Не думаю, что на этом этапе возможны попытки покушения, похищения, кражи и подобные трюки. Но слежка наверняка будет, и задача охраны ее блокировать. Как молодые люди к этому относятся?

Андрей казался совершенно подавленным происходящим.

– Я слушаю вас обоих, и начинает казаться, что все мы герои какого-то шпионского детектива. Не знаю, что и сказать. Я о таких делах могу судить только по кинофильмам. Поэтому полагаюсь на ваш опыт и здравый смысл. Если вы считаете, что нужна охрана, то я не против.

– Шмуэль прав, – решительно заявил Алекс. – Задача охраны блокировать слежку и не допустить, чтобы кто-то сунул нос в наши дела. Мне одному с этим не справиться. Тем более что неизвестно, с какой стороны может быть наезд. Поэтому пара профессионалов была бы весьма полезна.

– Очень хорошо. Я имел в виду именно профессионалов, а не телохранителей узкого профиля. Итак, решено.

Шмуэль вызвал секретаря и попросил соединить его с Давидом Бен-Эзрой, директором частного охранного агентства.

– Это мой старый товарищ, полковник в отставке, – объяснил он. – У него лучшие ребята в стране. Суг алеф[1]1
  Первый сорт – иврит.


[Закрыть].

– Мистер Бен-Эзра на линии, – сообщила секретарь.

– Шалом, Давид. Как дела? – приветствовал его Шмуэль. – Твоими ребятами еще кто-то интересуется? Даже людей не хватает? Это хорошо. Каждому из нас чего-то не хватает. Кому здоровья, кому денег, кому людей… Давид, мне нужны трое надежных парней англосаксонского типа, с безупречным английским, неброской внешностью, умеющих думать и анализировать. Работа за океаном. Срок? Минутку, сейчас узнаю.

Шмуэль повернулся к Алексу:

– Сколько времени нам нужно, чтобы закончить дела в Альберте?

– Думаю, месяца четыре. Не меньше.

– Давид, работа примерно на пять месяцев. Спасибо. Жду звонка. Шалом.

* * *

Два дня Алекс провел дома. Рахель привыкла к его частым поездкам за границу и принимала это как неизбежность, с которой нужно просто смириться. Раньше, когда он консультировал иностранные компании, они обычно ездили вместе. Но последние два года работа Алекса изменилась, и он не мог брать ее с собой. В чем именно заключалась его новая работа, она не знала, а он не торопился посвящать ее в детали и ограничивался лишь общими словами. Делал он это намеренно, чтобы уберечь семью от возможных неприятностей в будущем, хотя и не мог бы объяснить, каковы они могут быть и каким образом могут затронуть его близких. Было лишь смутное ощущение, что до поры до времени им лучше не знать о его делах. Им – это жене и сыну. Ури служил в армии, в бригаде морских коммандос. Когда Алекс приезжал, его обычно отпускали домой, и им удавалось короткое время побыть вместе. Так было и на этот раз. Ури получил отпуск на несколько часов и приехал на армейском джипе, загорелый, пропыленный. За два года службы он возмужал, окреп, приобрел уверенность в суждениях и поступках. Любуясь сыном, Алекс подумал, что он мог бы быть его надежным помощником в Канаде. Впрочем, нет, он еще слишком молод. Для этой работы нужны более зрелые парни, умеющие не только владеть оружием и приемами рукопашного боя. Это как раз требуется меньше всего. Интересно, кого подберет Бен-Эзра?

* * *

Два дня пролетели незаметно, и на следующее утро Шмуэль назначил встречу в своем офисе. Когда Алекс и Андрей вошли в кабинет, там уже находились трое молодых людей лет тридцати, которые встали при их появлении. Шмуэль представил каждого: Габриэль Каминский, Гидеон Эйтан, Морис Шахар. Алекс незаметно обвел их внимательным, изучающим взглядом. В их внешности не было ничего примечательного. Строгие темные костюмы, белоснежные рубашки, со вкусом подобранные скромные галстуки, до блеска начищенные туфли. В Канаде они могут сойти за типичных банковских служащих. В то же время в них чувствовалась едва уловимая физическая и интеллектуальная собранность, дававшая ощущение надежности и спокойной уверенности. Это проявлялось в коротких крепких рукопожатиях, сдержанных улыбках, прямых, открытых взглядах, в манере говорить, задавать вопросы и отвечать на них.

Алекс рассказал о предстоящей работе. Отвечая на вопросы «охранников», он еще раз подчеркнул основные требования и условия, в которых им придется действовать. Во-первых, у них не будет оружия; во-вторых, силовые приемы допускаются лишь в исключительных случаях; в-третьих, их главная задача – наблюдение и предотвращение любых попыток получить информацию о группе «Дабл Эй». Сюда входят не только технические данные, но и сам тот факт, что группа израильская. В связи с последним условием сразу же возник вопрос о паспортах. У Алекса, кроме израильского, был еще и канадский паспорт. Гражданство он получил несколько лет назад, когда работал в этой стране. Поэтому ни он, ни Шмуэль не подумали сразу о документах для людей Бен-Эзры, у которых были только израильские паспорта. Это, конечно, была оплошность.

– Ну что ж, попробуем найти выход. – Шмуэль попросил секретаря соединить его с охранным агентством.

Он рассказал Давиду Бен-Эзре о возникшей проблеме и спросил, что можно сделать. Вопрос, видимо, озадачил его собеседника, который был не в восторге от этого нового требования.

– Я понимаю, что вы не «Моссад», – ответил Шмуэль, – но у тебя наверняка есть связи и разные специфические возможности… Нет, нет, только не банановая республика… Какая-нибудь англоязычная страна… Само собой – любая сумма. Спасибо, Давид. Я не сомневался. Шалом.

Через два дня «охранники» стали гражданами Южно-Африканской Республики.

Глава 5

Мощные гусеничные тягачи компании «Дриллинг Энтерпрайз» перетащили буровую вышку и оборудование на новую точку, в четырех километрах южнее нефтяной скважины. Одновременно начался монтаж дополнительной буровой установки на еще одной точке, в одиннадцати километрах к западу от нее. В совокупности эти три точки образовывали треугольник, внутри которого, по данным анализа почвенных образцов, находилось сплошное нефтяное поле. Две следующие намеченные к бурению скважины должны были образовать еще три смежных треугольника. Бурение разведочных скважин по такой треугольной сетке – это стандартный способ определения геометрических размеров месторождения и запасов нефти.

Алекс попросил компанию провести бурение этих четырех скважин не одной буровой установкой, как планировалось ранее, а одновременно двумя. Это позволяло сократить вдвое продолжительность разведки и закончить ее через три месяца. Работа двумя установками была, конечно, значительно дороже, чем одной. Но он, не задумываясь, изменил контракт и принял все финансовые условия «Дриллинг Энтерпрайз». В Тель-Авиве было решено завершить разведку в кратчайшие сроки и как можно скорее выставить месторождение на продажу. Это диктовалось не столько желанием скорейшего получения долгожданной прибыли, сколько необходимостью как можно раньше убраться из Канады.

Люди Бен-Эзры, или служба безопасности группы «Дабл Эй», как они теперь официально назывались, составили детальный план работы, одобренный Алексом. Старшим был Габриэль, которого в шутку называли «глава службы» и который сопровождал Алекса, одновременно наблюдая за обстановкой в Вермиллионе. Он поддерживал постоянную связь со своими товарищами и координировал их действия. Гидеон и Морис большую часть времени проводили на буровых и контролировали окружающую территорию в радиусе десяти километров. В их распоряжении были «лендроверы», мобильные телефоны, приборы ночного видения, фотоаппараты с длиннофокусными объективами и детальные карты местности. Кроме того, в специальном тайнике машины Габриэля имелась портативная звукозаписывающая аппаратура с набором «жучков».

* * *

Через несколько дней обе установки были готовы к началу бурения. Почти одновременно на них взревели мощные дизельные двигатели, которые привели в действие электрогенераторы и насосы. Ожившие электромоторы начали вращать с огромной скоростью бурильные трубы с долотом на конце. Венчающие его многочисленные конические зубья из особо прочных сплавов способны разрушать самую твердую породу. А в это время насосы гнали через трубы к раскаленным долотам специальную буровую жидкость, которая охлаждала их и выносила на поверхность через затрубное пространство раскрошенные ими известняк, песчаник и окаменевшую спрессованную глину. Колонны бурильных труб, постоянно наращиваемые сверху, становились все длиннее и вонзались метр за метром в девственные геологические пласты, дремавшие десятки миллионов лет, пробиваясь через них к нефти. Вся эта скрытая от глаз разрушительная работа глубоко под землей и упорное, но безнадежное сопротивление природы натиску техники фиксировались на поверхности бесстрастными показаниями приборов. Чуткие датчики регистрировали параметры буровой жидкости, давление, температуру, динамические напряжения в трубах. Скважина пульсировала как живой организм, все части которого функционировали слаженно и бесперебойно.

Буровая установка с ее бурильным оборудованием, силовыми агрегатами, подъемными механизмами, контрольно-измерительными блоками и компьютерными системами управления не уступает по технологической оснащенности современному заводу. Однако если ценность завода заключается в нем самом, то разведочная скважина – это всего лишь «тонкая игла», вводимая в тело земли для добывания геологической информации. Как медицинский шприц, с помощью которого отбирают кровь для анализа. Стоимость такой информации огромна, как и стоимость самой «иглы». Поэтому соблазн получить ее за небольшие деньги, составляющие лишь ничтожную долю истинной цены, нередко перевешивает любые моральные и этические соображения. Мир нефтеразведочного бизнеса время от времени сотрясают громкие скандалы и судебные разбирательства, связанные с незаконным приобретением секретных геологических материалов, принадлежащих конкурентам. Определенную роль в этом играет и служба скаутов, хотя их задачи и возможности в области информационного шпионажа ограничены.

* * *

Вице-президент «Игл Корпорэйшн» Билл Дэвис снова вызвал Джима О’Коннора.

– Послушай, Джим. Похоже, что у нас действительно есть проблемы с «Дабл Эй». И теперь решение этой загадки становится делом принципа. Не можем же мы допустить, черт возьми, чтобы у нас под носом творились какие-то странные дела, а мы даже понятия не имеем, что происходит. «Игл» и «Дабл» почти соседи по блокам. Но они уже получили нефть и теперь бурят еще две скважины, а мы только проводим сейсмику. Не буду скрывать – руководство компании обеспокоено. Решено послать тебя в Вермиллион. Покрутись там, поговори с людьми. Ведь парни из «Дабл Эй» не в вакууме работают. Какие-то концы должны оставаться. Постарайся отыскать их, и попробуем потянуть за эти ниточки. Нас интересует любая информация о том, что происходило в районе трех озер до начала бурения. Запомни – любая! Даже если кто-то просто лопатой землю ковырял. Компания надеется на тебя, Джим.

– Сделаю все возможное, мистер Дэвис. Понимаю, как это важно. Но скажу честно – чертовски трудное задание. Я это понял, когда встречался с людьми из «Дриллинг» и «Вэлл», – Джим говорил заинтересованно, но без энтузиазма.

– Компания понимает это, Джим. Мне поручено передать, что ты сам можешь назвать размер гонорара.

– Я не об этом, сэр. Просто чертовски трудное дело, доложу я вам. Клянусь Гиппократом.

– А при чем здесь Гиппократ? – удивился Дэвис.

– Ну, так врачи говорят.

* * *

Алекс и Габриэль остановились в единственной гостинице в городе «Звезда Вермиллиона».

– Интересное название, мистер Франк, – заметил Габриэль, – «миллион» – это понятно, а что значит «вер»?

Алекс рассмеялся.

– Не то, что ты думаешь, Габи. Вермиллион – это название яркокрасной глины, из которой индейцы делают краску для лица. Она залегает где-то здесь недалеко… Итак, сегодня мы отдыхаем. Завтра утром я еду на вторую скважину, а ты займись городом. Поброди по улицам – в общем, почувствуй обстановку. Особых объектов у нас здесь нет. Вот разве только красная «тойота». Кстати, теперь можем называть ее «тойота вермиллион»…

Габриэль улыбнулся.

– О’кей, мистер Франк. Звучит красиво – «тойота вермиллион». Передайте привет Морису. Будем держать связь.

Они попрощались, и Габриэль ушел в свою комнату. На следующее утро он позавтракал в ресторане гостиницы и отправился в город. Собственно говоря, городом его можно было назвать только условно. Единственная улица с банком, парой магазинов и кафе, одним пабом. Короткие переулки по обе стороны от нее выходили на пустыри и речку Пис Ривер. Людей на улицах было мало, машин еще меньше. Габриэль прошелся вдоль реки с низкими болотистыми берегами и повернул обратно. Потом зашел в паб и выпил кружку пива. Позвонил Гидеон, доложил, что все в порядке. Уже пробурили первую сотню метров. Сказал, что видел вертолет, летевший на высоте триста метров с востока на запад. Через несколько минут получил такой же звонок от Мориса, который сообщил, что босс приехал и совещается с инженером. Габриэль сделал еще один круг по улицам, зашел в кафе, купил местную газету и пачку сигарет. Этой медленной прогулкой удалось убить почти три часа. Пора было возвращаться в гостиницу. Габриэль не спеша зашагал в сторону «Звезды Вермиллиона», размышляя о том, чем же можно будет заняться после обеда.

…Красный джип «тойота» он увидел еще издали. Машина стояла на паркинге гостиницы рядом с его «лендровером». Габриэль ускорил шаг и вынул на ходу записную книжку. Хотя он знал номер «тойоты» наизусть, все же решил лишний раз проверить себя. Подойдя ближе и разглядев цифры на плате, убедился, что не ошибся: «Вот она, наша „тойота вермиллион“. Звучит, как миллион долларов». Это была та самая машина, о которой им стало известно еще в Тель-Авиве. Ну что ж, похоже, что после обеда ему будет, чем заняться.

Габриэль вошел в гостиницу. В лобби никого не было. Но через стеклянные двери ресторана он увидел за столиком рыжего парня в клетчатой рубашке. Габриэль подошел к дежурному клерку.

– Фрэд, я бы хотел узнать, в каком номере живет владелец вон того красного джипа? Он поставил машину слишком близко к моей.

– Комната девять, сэр. Но он сейчас в ресторане. Вы ему можете об этом сказать.

– Спасибо, Фрэд. Пожалуй, не стоит беспокоить человека такими пустяками. Проще самому переставить машину.

Габриэль вышел на паркинг и отогнал «лендровер» немного дальше от джипа. Вернулся в лобби и сказал клерку, который наблюдал за его действиями:

– Ну вот, теперь все в порядке. Ради этого не стоило беспокоить человека, который, наверное, устал с дороги. А сейчас пора и мне перекусить.

С этими словами он направился в ресторан. Теперь Фрэд в случае чего расскажет то, что видел. А это вполне обычная ситуация, не вызывающая подозрений. Очень часто успех или провал зависят от ничтожных мелочей. Понимание этого отличает профессионала от дилетанта. Габриэль Каминский был профессионал. Суг алеф, как сказал Шмуэль.

В ресторане был только один посетитель – владелец джипа. Габриэль сел за столик и сделал заказ. Рыжий, видимо, закончил обед и допивал свое пиво. Минут через пять он встал и подошел к бару. Сел на высокий табурет, заказал стаканчик и начал болтать с миловидной девушкой, стоявшей за стойкой. Габриэль наблюдал за ними. Сидел он далеко и слов разобрать не мог. Сначала девушка занималась своими делами, и заметно было, что она поддерживала разговор только из вежливости. Но потом на ее лице появилась улыбка, и беседа пошла более оживленно. Габриэль решил, что не мешает послушать, о чем они говорят. Он подошел к бару, попросил пачку сигарет и быстрым привычным движением прикрепил «жучок» к нижней поверхности стойки, почти над коленями парня. Взяв сигареты и расплатившись, он вернулся к своему столику, вставил наушник и приготовил портативный магнитофон во внутреннем кармане.

– Конечно, в какой-то мере вы правы, Джим, – услышал он голос девушки, говорившей с заметным польским акцентом, – жизнь здесь однообразная, сходить особенно некуда. Но я рада, что есть хотя бы такая работа. В больших городах с этим сейчас совсем плохо.