Текст книги "Комплекс Лилит: Темная сторона материнства"

Мужчины в комплексе Лилит остаются привязанными к матери, инфантильными юношами и впоследствии становятся фрустрированными, избегающими своих детей отцами, потому что с ревностью и обидой реагируют на отношение своих жен к детям, даже если чувство материнства воспринимается ими только как неудовлетворительное и натянутое. Таким образом, мужчины оказываются несостоятельными в функции отца и становятся дополнительной обузой для своих и без того уже чрезмерно нагруженных жен.

Женщина, отрицающая Лилит и живущая как Ева, своим бессознательным отречением и своей урезанной однобокой женственностью обязательно причинит вред своему ребенку. Это объясняет высокую частотность нарциссических личностных расстройств у многих людей, так что мы имеем основание для объяснения растущей опасности нарциссической патологии общества, которая набирает обороты. Того общества, которое вынуждено создавать все больше вторичных нарциссических источников удовлетворения и таким образом способствует деструктивному характеру мании индивидуального и массово-психологического уровня.

Мужчина, который отрицает Лилит и живет как Адам, неизбежно видит в своем ребенке соперника за благосклонность матери. Поэтому он будет запугивать ребенка и злоупотреблять им. Его ярость от разочарования направляется в адрес партнерши, он бежит к проституткам, в алкоголь, работу или борьбу за власть.

Женщина, которая интегрировала в себя Лилит, желала бы для себя мужчину-партнера, который, будучи другим, но равным ей, дополнил бы ее. Которому она не могла бы и не хотела бы подчиняться, борьба за соперничество с которым не изнурила бы ее. Она становится матерью, осознавая связанные с этим ограничения и добровольное стеснение, что позволяет ей открыто принимать ребенка, чувствовать боль от неизбежного дефицита и учиться эту боль выражать. Такая женщина отважится признать, прежде всего перед ребенком, что она может испытывать по отношению к своим детям также отвержение, страх и ненависть, но это – в первую очередь ее проблема, и что она относится с пониманием к тому, что ребенок реагирует на это возмущением и беспокойством.

Признанная правда никогда не будет иметь разрушительных последствий, ложная же любовь и скрываемая позиция наверняка станут причиной конфликтов, болезней и насилия. Честная мать с самого начала также положительно отнесется к отделению и самостоятельности своего ребенка.

Мужчина, который интегрировал в себя Лилит, не захочет видеть в своей женщине «мать»: равная партнерша станет ему обогащением, дополнением, вызовом, с ней его жизнь будет активной, творческой, основанной на разделении труда. Это мужчина, отделившийся от матери, действия которого являются открытыми, и ему не нужно добиваться чего-либо, спорить и доказывать свою точку зрения. Он в состоянии не только выдерживать свое одиночество, но и наслаждаться своей уникальностью и особенностями. Ребенок для него не является соперником, воспитание для такого мужчины – естественная задача, и этот процесс позволяет ему становиться учителем, мастером и образцом для подражания. В отличиях поколений он видит проявление активного процесса развития.

Особая трагичность в отношениях между матерью и ребенком заключается в том, что материнская любовь становится отравой. Мать и ребенок больше не в состоянии понимать друг друга. Мать убеждена, что ее действия обусловлены любовью, а для ребенка эта любовь становится ядом, так как его потребности отличаются от тех, какие она хочет удовлетворить. Оба чувствуют себя непонятыми и делают друг друга несчастными, не зная и не понимая, почему они не в состоянии это изменить. Оба чувствуют себя правыми и оба поступают неправильно. Предупредить эту трагедию поможет только широкое просвещение и избавление от комплекса Лилит.

Ламашту– и Иштар-аспекты Лилит. Юнгианец Зигмунд Гурвиц олицетворяет две стороны сущности Лилит посредством богинь Ламашту и Иштар, известных со времен вавилонской письменности.

Ламашту объединяет с Лилит то, что и та и другая «посягают на беременных, уже испытывающих схватки женщин». Ламашту-аспект в Лилит символизирует похищающую и убивающую детей дьяволицу и страшную, пожирающую мать. Иштар-аспектом подчеркивается ее роль соблазнительницы, богини чувственной любви и наслаждения – недаром Иштар является богиней защиты храмовых жриц. В странах Востока она почитается как небесная богиня. Как защитница жриц и соблазнительница Иштар лучше всего освещена в эпосе о Гильгамеше. В комплексе Лилит оба этих аспекта остаются неосознаваемыми. Для мужчины это, вероятно, существенная причина амбивалентности страха и очарования по отношению к женщинам. Так, он может быть очарован Иштар-аспектом в женщине «Лилит», но если он при этом скован страхом, его Эрос и чувство остаются разобщенными.

Если мужчина хочет интегрировать Лилит, он должен научиться и поддаваться искусству соблазнения женщины, и противостоять ему. Он должен развивать в себе обе эти способности и нести ответственность за то, как он отвечает на соблазнительные предложения. Аналогично можно относиться и к стремлению женщины доминировать и властвовать. Мужчина может научиться наслаждаться тем, что им управляют, или же предъявить претензию на собственные права. Однако из страха перед «пожирающей матерью» он может навсегда остаться в состоянии боевой готовности и, таким образом, никогда не сможет радостно пережить расслабляющую потерю контроля.

Женщина будет отрицать в себе аспект Ламашту и считать себя любящей и защищающей детей матерью. Но в ее бессознательном злая, враждебно относящаяся к детям пожирающая сторона будет действовать неизвестным ей самой способом. Эти темные силы ведут к тому, что она всячески будет препятствовать развитию своих детей и, прежде всего, уничтожит их самостоятельность и живость.

Ундина пришла в терапию из-за панических атак, тахикардии, расстройств сна и болезненных судорог. Она чувствовала себя как в клетке. Раздражение и беспокойство держали ее в постоянном напряжении. Но внешне она всегда казалась спокойной и сдержанной, по ней никогда не было заметно, какие душевные муки она переживала. К ней тянулись, потому что каждый мог обратиться к ней за советом или помощью, – только для себя она ничего не могла попросить у других. Она не хотела никого обременять, чувствуя, что может слишком многого потребовать, и считала себя недостойной любви, особенных знаков внимания и симпатии. Важным и в итоге целебным моментом ее терапевтической работы было осознание внушенной матерью мысли, что она должна быть просто милой и славной, почти незаметной, не обременяющей и не мешающей. Соответствие ожиданиям матери явным образом было связано с правом на существование: «Если ты будешь шумной и дерзкой, то ты для меня умрешь!» Когда однажды в возрасте пяти лет она на один день раньше вернулась домой от бабушки и дедушки, так как очень скучала, мама отреагировала: «Сегодня ты для меня не существуешь!».

Слезы, крик, смех и неистовство – все отчетливые проявления живости характера – были для Ундины угрозой отвержения. Комплекс Лилит матери она похоронила в своем «теле». В ней бушевала жизнь, которая не смела проявиться и освободиться. Неудивительно, что сердце начинало учащенно биться, давление повышалось, а чувство паники подавало сигнал об угрозе для жизни, как только ей не удавалось сдержать в себе проявления живости.

Ундина должна была найти способ выражения для своих вытесненных потребностей: ярости, боли, радости и удовольствия. За каждый шаг освобождения своей живости она платила отчаянным страхом, упреками, сомнениями и чувством вины. Наконец, она осознала трагичную неудовлетворенность своей матери, для которой она не имела права быть обузой и которой она даже была вынуждена оказывать поддержку посредством своего необременяющего очарования. Мать питалась ее энергией. Комплекс Лилит сделал ее матерью-вампиром.

Бессознательно идентифицируясь с аспектом Иштар в Лилит, женщина развивает в себе силу соблазнения, которая придает всем отношениям оттенок эротики и сексуальности и которая позволяет беспорядочно спать со многими мужчинами только для того, чтобы их очаровать и затем бросить. Будучи проституткой от природы, свою чувственность и страсть к наслаждениям она использует для заключения сделок.

Женщина, которая подавляет и отрицает враждебность по отношению к детям, стремление к власти и обольстительность, неизбежно способствует «материнским нарушениям» у своих детей.

Мужчина, который не хочет оставить свою поглощающую мать и не осмеливается решать свою проблему с Анимой, будет подавлять свои чувства, впутается в борьбу за власть и не сможет насладиться полнотой удовольствий и лишенной страха зрелостью. Страх перед отнимающей жизненную силу матерью, соединившись со страхом перед властью и привлекательностью женщины, может сделать его импотентом. Он остается неуверенным, избегает ответственности, предает своих детей, которых оставляет на мать, и трансформирует свои слабости и обиду в ненависть и насилие. Всем нам знакомы почти гротескные ситуации, когда мужчины-грубияны, а то и извращенцы, наедине со своими женщинами становятся «ягнятами». Темные стороны немецкой истории также связаны с проявлением этого феномена.

3. Сексуальная позиция в свете комплекса Лилит

Символом непримиримого конфликта между Адамом и Евой является спор о сексуальной позиции. Лилит отказывается от миссионерской позы, а Адам не разрешает Лилит доминантную позу сверху. Тот, кто привык обращаться к психодинамике сексуальных отношений и не желает сводить к чистой технике различные виды игровых позиций в сексе, знает о психосоциальном (часто неосознаваемом) и символичном значении позиции в сексе. Речь идет об активности и пассивности, об обладании и подчинении, о контроле и свободе, о том, чтобы давать и принимать, делать и позволять делать, о вторжении и принятии. На каждом из полюсов присутствует удовольствие: быть инициатором действия и быть принимающей стороной этого действия, прикасаться самому и ощущать эти прикосновения, быть сдержанным или свободным в проявлениях чувства.

Мы ошибочно делим эти противоположности на мужские и женские: женщине отдаем пассивное принятие, мужчине – активную позицию дающего. Но если женщина была бы только пассивной принимающей стороной, а мужчина только дающей, они скоро испытали бы друг к другу отвращение. Это Адам и Ева. Отсюда вытекают также абсурдные представления о том, что мужчина может довести женщину до оргазма. Нет, за удовольствие каждый несет ответственность сам!

Вильгельм Райх еще в 40-е годы прошлого столетия открыл и подробно описал «формулу оргазма»: напряжение – возбуждение – разрядка – расслабление. Сексуальную функцию, в том числе способность к удовольствию, так же, как и дисфункцию, можно описать как процесс, состоящий из четырех стадий: 1) проявление сексуальной потребности в механическом напряжении и скоплении жидкости в области гениталий; 2) возникновение возбуждения в результате трения гениталий; 3) спад возбуждения в результате сокращений мышц (оргазм); 4) механическое расслабление гениталий в результате оттока жидкости.

Этот процесс проходит одинаково у мужчин и женщин. Так, нарушения напряжения, например, при усталости, депрессии, страхах или моральном запугивании и запретах могут ограничивать сексуальную потребность. Трудности возбуждения возникают по причине ограниченной способности создавать и удерживать энергию, например, при хроническом напряжении и волнении по поводу других трудностей и конфликтов. Сложности разрядки возникают по причине страха отпускать и отдаваться, это также препятствует достижению настоящего расслабления. Страх выпустить на свободу свои чувства вытекает из раннего болезненного опыта наказания и стыда, например, когда ребенок спонтанно высказывает свое мнение, а его за это постоянно наказывают. Позднее освобождение, которое требуется для радости оргазма, активирует старые обременяющие воспоминания и вместо ожидаемого удовольствия приводит к возникновению страха. Так, многие люди непроизвольно сдерживают себя и превращают секс в поле битвы. При этом становится заметно, насколько мышечные механизмы связаны с душевными процессами, историей развития и динамикой отношений.

Для нашей темы формула оргазма Райха полезна тем, что она объясняет активность (создавать и удерживать напряжение) и пассивность (допускать напряжение и уметь его отпускать) как мужчин, так и женщин, а также обосновывает их равноценность. Чувственная телесная реакция возможна посредством освобождающих физиологических функций. Возможная в любое время дисгармония в физиологическом процессе вследствие индивидуальных различий в ритме, потребностях, ограничениях и по причине стресса требует любящего отношения к партнеру для понимания, терпения и компромисса.

Итак, качество удовольствия у обоих полов зависит от способности к активному возбуждению через движение, от способности к насыщению энергией через ее накапливание и удержание и от способности к расслаблению через процесс отпускания и выражения. Оба полюса предлагают удовольствие, истинное нарастание удовольствия сосуществует со способностью быть активным или пассивным, со способностью к возбуждению и к разрядке, с умением делать противоположные вещи одинаково хорошо. А это означает преодоление культурного предрассудка с вынужденным односторонним взглядом на «мужское» и «женское» ролевое поведение.

На языке этих несчастных, продиктованных комплексом Лилит социальных ролей сексуальное освобождение и нарастание удовольствия заключается в том, что мужчины также могут развивать «женское» поведение в сексе, а женщины – «мужское». Оба должны быть активными и пассивными, уметь давать и принимать. Партнерское, а не основанное на чувстве страха или стремлении к доминированию взаимодействие делает возможным усиление удовольствия тогда, когда оба способны понимать и дополнять друг друга и настроиться на оптимальное в данный момент смешение полярных качеств. Таким образом, это что-то совершенно другое, дающее свободу, когда мужчина без стыда ведет себя в сексе в соответствии с потребностью и с согласия партнерши во всем многообразии возможностей обоих полов, а не следует предрассудку о том, что может только тем доказать свою потенцию, что «берет» женщину. Принудительное использование определенной сексуальной позиции убивает желание, разнообразная же любовная игра вместе со свободой выбора находиться «сверху» или «снизу» увеличивает возможности получения удовольствия и позволяет согласовать желание/ потребность и сексуальную позицию.

Точно так же и женщине не надо бояться, что «фаллическая» женщина сделает мужчину импотентом, если она не предоставляет себя в беззаветное пользование, а совместно с мужчиной определяет сексуально-эротический обмен.

Итак, сексуальные проблемы проистекают из внутренних психических установок на единственно возможное ролевое поведение. Причина конфликтов в отношениях и трудностей достижения оргазма – борьба за определенную позицию или разочарование, связанное с отсутствием возможности или разрешения быть на противоположном полюсе. Способность к удовольствию сохраняется, если в отношениях возможно гибкое партнерское согласование вариантов поведения, исходя из ситуации и настроения, а переживание удовольствия может усилиться, если противоположные потребности смогут быть удовлетворены равным образом.

Отказавшись выполнить страстное желание Лилит, Адам превратился в «мачо», который прячет свои «женские» качества за надуманной силой и который, таким образом, становится потенциальным насильником. Мужчина, интегрировавший в себя Лилит, не боится доминирования женщины, а удовлетворяет с ней свою пассивную сторону. Женщина, интегрировавшая в себя Лилит, не боится проявлять свою активную сторону и, отвечая за свой оргазм, использовать пенис мужчины. Партнеры, интегрировавшие в себя Лилит, испытывают удовольствие от удовольствия другого, им чуждо чувство, что своим сексуальным поведением они манипулируют и злоупотребляют партнером, используют его в своих целях или стесняют, даже не имея таких намерений.

На мой взгляд, комплекс Лилит является основной причиной широко распространенных в культуре ролевых клише мужского и женского сексуального поведения со всеми вытекающими трудностями в получении удовольствия и партнерскими конфликтами.

Согласно психологии развития, способность к генитальному удовольствию – важный шаг к зрелости. Так, сексуальное удовлетворение на генитальном уровне может отвлечь от ранних неудовлетворенных потребностей (в любви, слиянии, признании и подтверждении). Опасность заключается в том, что потребности раннего возраста получают сексуальное выражение. С надеждой на любовь, тепло, близость и поощрение нарциссизма люди вступают в сексуальные контакты и скоро в них разочаровываются вследствие малой эффективности. Но часто это разочарование не приводит к осознанию иллюзии, а маскируется в недугах и болезнях урогенитальной сферы, к тому же, пройдя путь от кризиса отношений и претензий к партнеру, трансформируется в социальные конфликты. Сексуальный подтекст ранних, долгое время не удовлетворенных потребностей – это не только главная причина огромного количества психосоматических заболеваний и конфликтов в отношениях, но и патологический импульс к половым извращениям, преступлениям на сексуальной почве и сексуальным злоупотреблениям.

С другой стороны, сексуальность предлагает исключительную возможность активировать потребности раннего возраста, чтобы потом, когда они созреют, посредством разрядки (оргазма) и расслабления, приятным и очень эффективным способом убрать их из актуальных потребностей и завершить. Потребность в слиянии, тесной связи, принятии и признании, в интимной физической близости и любви могут проявляться относительно безопасно, если возможен переход на уровень генитального возбуждения со сладострастной разрядкой. В основе трудностей возникновения оргазма лежат, как мы знаем, в основном непроработанные дефициты и травмы раннего возраста. Волна оргазма угрожает, так сказать, прорывом всех сдерживаемых чувств, в том числе ярости, боли и печали, а этого, конечно же, хочется избежать, что достигается за счет сексуального удовольствия. Способность к оргазму предполагает, что эти обременяющие чувства уже были проработаны и выражены. Из психотерапевтической работы с телом мы знаем, что сексуальное удовольствие возрастает, если ранее эти чувства были оплаканы и была возможность погоревать. С другой стороны, неудивительно, что когда-нибудь во время оргазма появятся слезы, потому что именно удовольствие неизбежно взрывает все подавляемые чувства.

4. Псевдо-Лилит и Мачо

В мифе о Лилит удивляет и поражает тот факт, что первые люди – Адам и Лилит – имеют нарушенную самооценку. Адам боится равноправной и уверенной в себе Лилит. Очевидно, ему необходима ее покорность для того, чтобы чувствовать себя сильным. Лилит же избегает конфликта. Она предъявляет претензии, но, похоже, не имеет ни силы, ни терпения, чтобы вынести конфликт власти. Боязнь конфликтов и двойственности считается в психотерапии признаком нарушения самооценки по причине ранних психических травм. Ни тому, ни другому не удается прийти к зрелой договоренности взрослых людей, научиться удовлетворять ситуативные желания и потребности, уступать и получать удовольствие от разных позиций и контрастов.

Бог наказывает за побег Лилит, а не Адама, трусливого мачо, который хочет быть выше женщины. Очевидно, Бог не был психотерапевтом, который вынес конфликт на обсуждение. Впрочем, повествующие об этих событиях тексты были написаны не Богом, а мужчинами.

Ставший для меня символом проблемы факт, что первый человек был создан без участия матери, только усилил мое стремление описать в этой книге причины и последствия нарушений материнства, ведущих, в первую очередь, к нарушению самооценки. Ведь мы, люди, всегда проецировали на образ Бога наши душевные дефициты, расколы, надежды и тоску. Формирование патриархального образа Бога, способного создать человека без матери, а позднее позволить родить Бога-сына «Деве Марии», которая не имеет никакого значения как мать (Иисус своей матери: «Женщина, что я должен с тобой делать?» – Ин 2: 4), свидетельствует о дефиците матери уже в с самом начале христианской культуры. Неудивительно, что церковь и общество и в наши дни принижают женщин, а упоминание о Лилит по-прежнему является табу.

Распятого Иисуса и изображения его страшного убийства я считаю подходящими символами и для судьбы ребенка, лишенного матери. Недостаток матери в религии любви выражается в тоске и надежде. Посланник любви был убит теми, кому любовь напомнила о дефиците раннего возраста – опыте, который имел угрозу для жизни. Лучше убить, чем терпеть собственную боль! А то, что орудие мучения и казни извращается до символа, достойного поклонения, хотя и постоянно напоминает об умерщвлении любви, компенсируется возможностью заглушить неизбежные крики боли тихой молитвой.

Итак, христианская культура обесценила мать в своей мифологии, ограничила женственность Евой, а неуверенному в себе Адаму позволила стать прототипом мужественности. Благодаря этому мы имеем дело с неполноценными образами мужчины и женщины, и большинство из нас идентифицируют себя с ними. Таким образом, конфликты в отношениях, можно сказать, запрограммированы. С христианским обетом верности «быть вместе, пока смерть не разлучит нас» для многих пар брак становится пожизненной мукой на службе «охраны материнства», для того чтобы завуалировать недостаток материнства в патриархально-христианской культуре. Оба партнера причиняют страдание друг другу, вместо того чтобы с болью узнать, чего им обоим не хватает.

Дефицитная внутренняя мать принуждает любящую пару к утомительному и в итоге всегда безнадежному, полному разочарований соревнованию, кто из двоих может проявить больше материнских качеств. С одной стороны, этот образ помогает нам смириться с мыслью, что мы постоянно не справляемся с ролью партнеров и родителей и что мы никогда не сможем быть идеальными, но, с другой стороны, возникает почти непреодолимое табу на хорошую мать в действительности. Дефицитная мать удостаивается лживого и лицемерного уважения (реакция на отрицание горькой правды) – от существовавшего когда-то Ордена матери до сегодняшнего Дня матери. Отрицаемый и скрываемый недостаток матери является гарантией того, что снова подрастут дети с нарушением самооценки – хорошие подданные и послушные солдаты, результативные производители и жадные потребители, которые сохранят и расширят патриархальные структуры власти.

Становится ясно, что многие женщины, протестующие против угнетения и обесценивания себя, не соглашающиеся ограничиваться ролью Евы и ведущие борьбу против несправедливого господства мужчин, в результате своих попыток эмансипироваться могут стать только псевдо-Лилит. Не осознавая нехватки матери и своего собственного дефицита чувства материнства, они используют отличительные черты Лилит (равноценность, сексуальную активность и враждебное отношение к детям) только как оружие в борьбе за власть, не желая объединить черты Евы и Лилит и по-настоящему примирить мужскую и женскую сущности.

Это только на первый взгляд кажется, что речь идет о равноценности и сексуальной свободе – на самом деле в борьбе против мужчин выражается собственный дефицит матери. Отказ от материнства осуществляется не только ради профессионального развития, женщина ставит себя на место Адама и хочет ему подражать или его превзойти. Воинствующая эмансипированная женщина избегает Евы и Лилит. Такая женская власть вряд ли может улучшить имеющиеся отношения. Только объединение Евы и Лилит может создать лучшие условия для развития детей и для партнерских отношений.

Массовое движение за эмансипацию, злоупотребляющее образом Лилит, обусловило появление нового типа женщин: чаще всего незамужних, без детей, успешных, иногда заводящих романы, но при этом желающих контролировать отношения.

Их связи носят сексуальный характер, при поддержке моды и косметики они строят из себя сексуально раскрепощенных и легкомысленных, однако в действительности не умеют получать удовольствие, так как должны контролировать увлечение, чтобы доминировать в отношениях и скрывать свои потребности. Их оргазм – если он вообще бывает – чаще всего клиторальный, ограничивается гениталиями, чтобы не пустить волну удовольствия в те части тела, в которых удерживаются их потребности (живот) и стремления (сердце).

Лишения раннего возраста, дефицит матери, пережитые обиды и обесценивание способствуют появлению многочисленных псевдо-Лилит. Они охотно ложатся в постель с мужчинами, ведут себя буйно и шумно, по существу же нуждаясь в принятии, подтверждении и нежности. Они предлагают свои тела в обмен на минимум внимания и интереса. Они наряжаются и эротично двигаются, но ищут нарциссического признания и подтверждения. Они находятся в поиске потерянной любви и всегда остаются недовольными и разочарованными. Мужчина такой женщины может отчаяться, потому что решит, что просто не может должным образом удовлетворить ее.

И наконец, женщинам, вечно бранящим мужчин за то, что «им всегда нужно только одно», гораздо в большей степени необходима прелюдия, а после полового сношения – еще некоторое время, которое они могли провести бы в объятиях партнера. Но чаще всего им попадаются мужчины, которые быстро приступают к делу и сразу после полового акта или отворачиваются, или достают пиво, или брезгливо идут в душ. Таким образом, при сексуальных отношениях в стиле Лилит у женщины часто возникают трудности в достижении оргазма, а у мужчины – проблемы с потенцией. Не получая настоящей разрядки через оргазм, женщина одержимо повторяет свои попытки и, если у мужчины не происходит эрекции или все происходит слишком быстро, она может начать подчеркивать свое превосходство, так как нет никакой опасности, что он ей ответит тем же.

Некоторые женщины, надев маску Лилит, соблазняют мужчину только для того, чтобы забеременеть. Когда они достигают своей цели, их сексуальный интерес моментально исчезает. В этом также нет истинной самостоятельности и способности к удовольствию. Мужчина используется для того, чтобы женщина смогла, наконец, получить ребенка. Ребенка, который уже с самого начала неосознанно видится и используется как нарциссический объект: плюшевый зверек, живой тамагочи, которому нужно еще привить функции компьютера, для того чтобы удовлетворять потребности матери.

Женщины-псевдо-Лилит лицемерят в сексе. Они не испытывают истинного удовольствия, а притворяются, зачастую даже не видя разницы между фальшивым и истинным. Для мужчин с ранними нарушениями и фиксацией на матери «театр» Лилит становится сценой для собственного обмана. Они верят в то, что являются прекрасными любовниками, благодаря чему чувствуют себя нарциссически более значимыми, возможно, даже любимыми. Однако, как правило, им приходится дорого платить за приватное сексуальное шоу. Они вынуждены служить и обслуживать, являясь в какой-то мере пленниками отношений. В сексе к ним предъявляют завышенные требования. В конце концов их унижают. Функциональные жалобы и психосоматические заболевания часто являются милостью природы, чтобы избежать лживой «садомазохистской» игры. Псевдо-Лилит и мачо – современная пара, у которой внешне все хорошо, а внутри они всегда несчастны.

Взяв Адама за прототип мачо, мы сможем понять и проблемы культуры, в которой доминируют мужчины, демонстрирующие, прежде всего, угнетение женщин и воинственные позиции. Адам должен унижать других для того, чтобы почувствовать себя великим. Когда он ставит себя выше женщины, он выдает свой страх, неуверенность, свою подавленную агрессивность и враждебность. А у его Евы нет не только качеств Лилит, но и с самого начала она была неполноценна как человек, потому что сделана из ребра Адама и ограничена ролью матери.

Ева, в которой нет качеств Лилит, принуждается к материнству, которое для нее самой является односторонним и непомерно тяжелым бременем, в конечном счете она лжет ребенку. Влияние Евы чувствуется в создании образа матери, которым охотно злоупотребляли все деструктивные идеологии. Женщины-матери у нацистов поставляли солдат и выращивали арийцев. Женщины, возвеличенные в социалистическом мире труда, в реальности чаще всего оставались одни и социально эксплуатировались посредством двойных/тройных обязательств (профессией, партнерством и семьей/детьми).

Ева – женщина, которую подчиняют, подавляют и эксплуатируют, ею злоупотребляют и ее одновременно лживо возвеличивают. Это значит, что Адам получает свою «силу», обесценивая свою женщину. Мужественность мачо – псевдосила, раздутая и демонстративная, цель которой спрятать сомнения в собственной значимости. Мужчина-мачо выдает себя своей подчеркнутой мужественностью: у кого член больше, кто вообще самый сильный. Тяга к ссорам, стычки, хвастовство, надменность, желание показать себя, доказать свою правоту, непременно настоять на своем и неумение уступать отличают манеру поведения такого мужчины. Успех, конкуренция, борьба становятся эликсиром жизни. Делается все, чтобы не чувствовать. Это должно помочь не встретиться с ощущениями. Мачо ищет опасные приключения, для того чтобы можно было пережить хоть что-то, так как его чувства и ощущения защищены «броней». Женщин он использует. Они нужны, прежде всего, для нарциссического признания. Они должны с восхищением смотреть на своего мачо, уважать и признавать его, служить и подчиняться ему. И они становятся послушными в результате обид, грубостей, унижений и зависимости.

Мачо держит под контролем свои чувства, закаляет свое тело, наращивает мускулы, ездит на «крутой» машине и стремится к ведущим позициям в социуме. Все это нужно ему для того, чтобы скрыть свою нужду, завуалировать свою слабость и компенсировать свою неполноценность. Он хочет видеть себя большим и сильным и использует для этого социально приемлемые и одобряемые способы и средства: силу тела, власть денег и авторитарные социальные роли. Мачо должен побеждать, иначе ему угрожает нарциссический коллапс. Он жаден, похотлив и высокомерен. Так он не чувствует свою нужду, неспособность к удовольствию и неуверенность в себе. Он использует сексуальность для того, чтобы обесценить и осквернить женщину, он «трахается», вагина служит для утилизации его психических травм. Или он лишает женщину секса, уменьшая риск от близости и унижая свою партнершу. Импотенция является отказом, симптомом раннего страха и полного ненависти презрения. Мачо не слушает, а говорит, он не проявляет эмпатии, а приказывает, он не ждет, а действует, он не обдумывает, а осуждает.