Текст книги "Обыкновенные убийцы: Как система превращает обычных людей в монстров"

Ситуации смерти

Действующие лица

В «Сообщении о событии в СССР» № 100 от 1 октября 1941 г. на с. 15 говорится, что киевским евреям было приказано явиться утром 29 сентября для переселения и этот приказ выполнен крайне успешно. Плакаты, приказывавшие явиться на площадь в центре города, возымели такое действие, которого не ожидали даже организаторы. Вместо ожидавшихся 5000–6000 человек собралась необозримая толпа людей{126}126
  Barch, R 58/217 Ereignismeldung Nr. 100 vom 1. 10. 1941.


[Закрыть]. Поскольку на самом деле речь шла не о переселении, а о расстреле евреев, перед немцами встала серьезная транспортная проблема, которую удалось решить объединенными усилиями СС, вермахта и опытных в расстрелах айнзацкоманд. В «Сообщении о событии» № 106 сухо перечисляется: «В сотрудничестве со штабом группы и двумя командами полицейского полка “Юг” зондеркоманда 4а казнила 29 и 30 сентября 33 771 еврея. Деньги, ценности, белье и одежда были конфискованы и частично переданы “Национал-социалистической народной благотворительности” для обеспечения фольксдойче, частично комиссариату городского управления для передачи нуждающемуся населению. Акция прошла беспрепятственно. Никаких инцидентов не произошло. Проведенная против евреев “мера по переселению” встретила полное одобрение населения. О том, что евреи на самом деле были ликвидированы, до сих пор не сообщалось, но, судя по прежнему опыту, едва ли это вызовет неприятие»{127}127
  Barch, R 58/218 Ereignismeldung Nr. 106 vom 7. 10. 1941. S. 15.


[Закрыть].

Совсем без происшествий, однако, не обошлось. Протоколы проведенных позднее допросов свидетельствуют о том, что участник полицейского батальона Эрнст Фойер, который, как и многие другие, наблюдал с края урочища Бабий Яр за этой гигантской «антиеврейской акцией», попал под перекрестный огонь и был ранен в мошонку, из-за чего его пришлось увезти{128}128
  Barch, B 162 / AR-Z 1251/65 Bd. I, Bl. 167.


[Закрыть]. А сбор денег и ценностей жертв занимал слишком много сил и времени, замедляя расстрелы, в связи с чем от жертв потребовали раздеться и пойти на расстрел, не сдавая ценности по отдельности{129}129
  Barch, B 162 / AR-Z 1251/65 SA 406. S. 61.


[Закрыть]. В результате убийцы отправили на смерть 33 771 человека – мужчин, женщин и детей. Следующей весной ручей, протекавший по дну оврага, вызвал «затруднения»: вода несла с собой кровь{130}130
  Barch, B 162 / AR-Z 1251/65 Bd. I, Bl. 196.


[Закрыть].

Расстрел киевских евреев в Бабьем Яре – кульминация короткой на тот момент истории убийств, совершенных айнзацгруппами. Вероятно, никто не мог себе представить, как будут выглядеть расстрелы такого масштаба, когда в марте 1941 г. при подготовке к запланированному нападению на Советский Союз были сформированы эти группы по 600–900 человек, в чьи задачи входило «принимать экзекуционные меры в отношении гражданского населения под собственную ответственность»{131}131
  Hamburger Institut für Sozialforschung (Hg.). Verbrechen der Wehrmacht. Dimensionen des Vernichtungskrieges 1941–1944, Hamburg 2002. S. 56.


[Закрыть] за линией двигавшегося вперед фронта.

В конце апреля задачи айнзацгрупп были сформулированы очень общо: «Исследование и борьба с контргосударственными, враждебными Рейху устремлениями», которые могли возникать в форме партизанских действий и групп сопротивления на оккупированных территориях{132}132
  Постановление о внедрении полиции безопасности и СД в состав армии от 28.04.1941, цит. по: Hamburger Institut für Sozialforschung (Hg.). Verbrechen der Wehrmacht. S. 60.


[Закрыть]. То есть еще до нападения, которое произошло лишь 22 июня, большое значение уделялось распределению компетенций между вермахтом и службой безопасности. Кроме того, задачи по проведению казней айнзацгруппами и сформированными из них айнзацкомандами примерно по 60 человек были сформулированы довольно расплывчато и допускали свободу трактования. Хотя в одном протоколе переговоров у генерального начальника тыла Эдуарда Вагнера от 13 мая 1941 г. говорится, что лица, представляющие «интерес для контрразведки», не должны «уничтожаться», в печально известном «Приказе о комиссарах» от 6 июня 1941 г. содержится указание на то, что всех советских функционеров в армии, а также гражданское население необходимо не рассматривать как военнопленных, а сразу расстреливать{133}133
  Browning. Ganz normale Männer. S. 31.


[Закрыть]. Приказ Гейдриха от 2 июля 1941 г. о задачах айнзацгрупп уже гласил, что наряду с функционерами и комиссарами ликвидации подлежат все «евреи на партийных и государственных должностях», а также все «остальные радикальные элементы (саботажники, пропагандисты, партизаны, злоумышленники, подстрекатели и т. д.)»{134}134
  Hamburger Institut für Sozialforschung (Hg.). Verbrechen der Wehrmacht. S. 63.


[Закрыть]. Как пишет Михаэль Вильдт, право принимать решения о том, кого необходимо убивать на месте, Гейдрих предоставил руководителям айнзацкоманд, причем определение принадлежности к группе лиц, подлежащих убийству, не было четко зафиксировано, а представляло собой лишь ориентировочную директиву. «В исследовательской литературе, – пишет Вильдт, – часто ссылаются на то, что айнзацгруппы вели себя по-разному, но не упоминают при этом, что приказ Гейдриха имел такой характер. Команды не получили детальных указаний, что делать в каждой конкретной ситуации. Приказ представлял собой скорее мандат на действия, давал право принимать на месте адекватное решение в соответствии с духом приказа»{135}135
  Wildt. Generation des Unbedingten. S. 561.


[Закрыть].

Очевидно, люди в айнзацкомандах понимали, что такая расплывчатая формулировка имплицитно предполагала требование расстреливать евреев: уже в конце июня состоялись первые бойни (например, в Белостоке), 2 июля зондеркоманда 4а при поддержке вермахта и военной полиции расстреляла 1160 евреев в Луцке{136}136
  Pohl Dieter. Die Einsatzgruppe C 1941/42, in: Peter Klein (Hg.). Die Einsatzgruppen in der besetzten Sowjetunion 1942/42. Tätigkeits– und Lageberichte des Chefs der Sicherheitspolizei und des SD, Berlin 1997. S. 73.


[Закрыть], а к концу июля практика безоговорочных расстрелов еврейских мужчин на захваченных территориях закрепилась окончательно. Перед 11 июля 1941 г. генерал полиции и войск СС Эрих фон дем Бах издал приказ «всех уличенных в мародерстве еврейских мужчин в возрасте от 17 до 45 лет расстреливать сразу, на месте. Расстрелы проводить за пределами городов, сел и транспортных путей. Могилы разравнивать так, чтобы к ним не возникало паломничества. Я запрещаю фотографировать и допускать до экзекуций зрителей. Об экзекуциях и могилах никому не сообщать.

Командиры батальонов и рот должны проявлять особую заботу о людях, участвующих в этих действиях. Впечатления от дня необходимо сглаживать товарищескими вечерами. Кроме того, людей необходимо просвещать о необходимости таких мер, обусловленной политической ситуацией»{137}137
  Цит. по: Browning. Ganz normale Männer. S. 34.


[Закрыть].

Здесь примечательны три вещи. Во-первых, расширение группы лиц, подлежащих расстрелу, потому что, конечно, никаких следствий или уличений в «мародерствах» евреев не проводилось, и преднамеренно выбранный возраст – еще одно тому доказательство. Возможно, такое предписание отражает некую внутреннюю потребность в легитимизации действий: если людей уличили в преступлении, например в мародерстве, то есть причина их наказать. Если они при этом мужчины молодого или среднего возраста, то потенциально могут воевать – значит, считаются противниками. По этой логике в отчетах о событиях поначалу также говорилось о расстрелах «еврейских коммунистов» или «мародеров»{138}138
  Barch, R 58/214 Ereignismeldung Nr. 24 vom 6. 7. 1941.


[Закрыть].

Очевидно, на тот момент было еще невозможно расстреливать совсем без повода – по крайней мере, не в форме письменного приказа. Позднее мы увидим, что такое символическое приписывание «преступлений» и «наказания» стало вызывать сложности, например когда необходимо было расстреливать детей.

Во-вторых, примечательно сохранение казней в тайне. Это было необходимо еще и потому, что беспрепятственное проведение «антиеврейских акций» позволяло как можно дольше держать жертв в неведении относительно их будущего. Поэтому им приказывалось собраться для «переселения» или выполнения «трудовых заданий» в местах, откуда их перевозили к «удаленным» и чаще всего уже подготовленным местам расстрела.

В-третьих, речь здесь идет о профилактике психической перегрузки исполнителей и вытекающей из этого необходимости «позаботиться» о них, причем меры по компенсации предполагаемых душевных затруднений охватывают как эмоциональный (алкоголь и товарищество), так и когнитивный (просвещение о необходимости мер) уровни. Особенно примечателен этот третий аспект, поскольку он показывает: тем, кто командовал уничтожением, было изначально понятно, что расстрел безоружных людей станет оказывать на исполнителей иное психическое воздействие, нежели боевые действия на фронте. И там, и тут речь идет об убийстве, но условия совершенно разные. Требовалось сделать «антиеврейские акции» максимально приближенными к военным и полицейским условиям, чтобы преступники видели в убийстве евреев некую цель.

Как бы то ни было, «Сообщения о событиях», а также записи о количестве казней, которые в дальнейшем использовались во время следствия против айнзацгрупп, демонстрируют быстрый рост количества расстрелов в июле и августе 1941 г. Вследствие этого убийство вошло в рутину, что, видимо, помогло притупить ожидаемые душевные терзания исполнителей. Когда круг подлежащих расстрелу лиц в августе 1941 г., при до сих пор не выясненном положении с приказами{139}139
  Дитер Поль писал об этом так: «Можно с уверенностью сказать, что в начале июля Гитлер в качестве ответного удара на бойню НКВД приказал провести крупномасштабные расстрелы во Львове. Вслед за этим ХССПФ Еккельн и командование 6-й армией договорились о массивном усилении СС и полиции в захваченном тылу, что могло лишь усугубить убийства евреев, поскольку теперь данные объединения проводили розыски на еще больших территориях. В частности, Гиммлер отослал 22 июля 1-ю бригаду СС Еккельну. В этот день или накануне рейхсфюрер сам побывал на захваченной территории во Львове. Застал ли он при этом Раша, неизвестно. ‹…› Однако есть свидетельства того, что Раш отдал распоряжение своим начальникам команд в Житомире расстреливать теперь не только мужчин-евреев из высших слоев, но вообще всех мужчин, не состоящих на работе. Возможно, в первые недели августа Раш сообщил подчиненным, что теперь необходимо уничтожать всех евреев без разбора. 1-я бригада СС уже 30 июля сообщила о расстреле взрослых евреек в районе Звягеля, 4 августа – 225 женщин в Острове. Есть и другие свидетельства расстрела еврейских женщин и детей зондеркомандой 4а в районе Бердичева уже в конце июля. Вероятно, 14 августа командир Фассе расстрелял в Белой Церкви женщин. ‹…› Многие начальники команд были и ранее готовы расстреливать женщин и подростков, если имелся соответствующий предлог (напр., если речь шла о комсомольцах)». Pohl. Die Einsatzgruppe C. S. 73 ff.


[Закрыть], расширился и стал включать женщин и детей, проблема «душевных затруднений» встала с новой остротой. Многие участники групп сами имели детей и начали идентифицировать себя с жертвами. Мужчин, приложив некоторые усилия, хотя бы можно было всерьез воспринимать как врагов, а женщин – как потенциальных партизанок или диверсанток, то есть враждебных и опасных лиц. Однако в источниках снова и снова встречаются упоминания о выражении сочувствия детям, отказах их убивать или сообщения о крупных конфликтах, когда детей не расстреляли, но было непонятно, что тогда с ними делать.

В целом, за исключением таких конфликтов, можно сказать, что затруднения были недостаточно серьезными, чтобы помешать резкому увеличению количества расстрелов. Чудовищное число убитых в Бабьем Яре мужчин, женщин и детей – более 33 000 человек – демонстрирует эффективность, достигнутую между июлем и сентябрем 1941 г. Всего до конца 1941 г. айнзацгруппы общей численностью около 3000 служащих убили более 500 000 человек{140}140
  Hilberg. Die Vernichtung. S. 312.


[Закрыть].

За несколько месяцев произошла трагическая эскалация расстрелов евреев. Хотя уже за полтора года до этого в Польше отмечались похожие, но намного менее масштабные казни{141}141
  Mallmann. «Mensch, ich feiere heut’…» S. 19 ff.


[Закрыть], «антиеврейские акции» на захваченных территориях Восточного фронта достигли небывалых масштабов как в количественном, так и в качественном отношении: началось систематическое уничтожение еврейского населения (к тому же, при случае, расстреливались и пациенты психиатрических учреждений){142}142
  Barch, B 162 / AR-Z 269/60 SA 392. S. 405 ff.


[Закрыть].

Сейчас речь не о том, как происходило принятие решений по этому гигантскому процессу уничтожения или кто был за него в ответе, – все это прекрасно исследовано историками{143}143
  Götz Aly und Susanne Heim. Vordenker der Vernichtung. Auschwitz und die deutschen Pläne für eine neue europäische Ordnung, Hamburg 1991; Browning Christopher R. Fateful Months. Essays on Launching the Final Solution, New York; London 1985; Gerlach Christian. Krieg, Ernährung, Völkermord. Forschungen zur deutschen Vernichtungspolitik im Zweiten Weltkrieg, Hamburg 1998; Jäckel Eberhard und Rohwer Jürgen (Hg.). Der Mord an den Juden im Zweiten Weltkrieg. Entschlussbildung und Verwirklichung, Frankfurt am Main 1987; Mallmann Klaus Michael. Die «Türöffner» der Endlösung. Zur Genese des Genozids, in: Paul Gerhard und Mallmann Klaus Michael (Hg.). Die Gestapo im Zweiten Weltkrieg. «Heimatfront» und besetztes Europa, Darmstadt 2000. S. 437–463.


[Закрыть]. О карьерах убийц из айнзацгрупп, а также об отдельных полицейских батальонах тоже имеется целый ряд работ, в которых прослежены пути и действия отдельных подразделений{144}144
  См., напр.: Angrick Andrej. Besatzungspolitik und Massenmord. Die Einsatzgruppe D in der südlichen Sowjetunion 1941–1943, Hamburg 2003; Angrick Andrej, Voigt Martina, Ammerschubert Silke und Klein Peter. «Da hätte man schon ein Tagebuch führen müssen». Das Polizeibataillon 322 und die Judenmorde im Bereich der Heeresgruppe Mitte während des Sommers und Herbstes 1941, in: Grabitz Helge, et al. (Hg.) Die Normalität des Verbrechens. Bilanz und Perspektiven der Forschung zu den nationalsozialistischen Gewaltverbrechen, Berlin 1994. S. 325–385; Bartusevicius Vincas, Tauber Joachim und Wette Wolfram (Hg.). Holocaust in Litauen. Krieg, Judenmorde und Kollaboration, Köln 2003; Birn Ruth Bettina. Die Höheren SS– und Polizeiführer. Himmlers Vertreter im Reich und in den besetzten Gebieten, Düsseldorf 1986; Klein Peter (Hg.). Die Einsatzgruppen in der besetzten Sowjetunion 1941/42. Tätigkeits– und Lageberichte des Chefs der Sicherheitspolizei und des SD, Berlin 1997; Krausnick Helmut und Wilhelm Hans-Heinrich. Die Truppe des Weltanschauungskrieges. Die Einsatzgruppen der Sicherheitspolizei und des SD 1938–1942, Stuttgart 1981; Kwiet Konrad. Auf takt zum Holocaust. Ein Polizeibataillon im Osteinsatz, in: Benz Wolfgang, et al. (Hg.) Der Nationalsozialismus. Studien zur Ideologie und Herrschaft, Frankfurt am Main 1995. S. 191–208; Ogorreck Ralf. Die Einsatzgruppen und die «Genesis der Endlösung», Berlin 1994.


[Закрыть]. Историческая реконструкция действий преступников также не является задачей данной книги. Здесь важен скорее социально-психологический вопрос: почему люди, более или менее добровольно, были готовы вовлекаться в процесс убийства и делать – с радостью, равнодушием или отвращением – свою кровавую работу? При этом нужно понимать следующее: в айнзацгруппах (но не в полицейских батальонах) многие убийцы были убежденными нацистами, или, по выражению Голдхагена, «идеологическими борцами», движимыми миссией, которая в них уже глубоко укоренилась. Несмотря на это, они не были бездумными, необразованными или примитивными подручными смерти, слепо следовавшими приказам. Это были люди, старавшиеся хорошо выполнить новое задание, которое могло соответствовать их помыслам, противоречить им или никак им не мешать. В любом случае они должны были реагировать на задание; что они и делали – с ужасающим результатом.

Группы

Для начала скажу несколько слов о составе и организации групп, действовавших на территориях, захваченных в результате операции «Барбаросса». Айнзацгруппы были мобильными подразделениями службы безопасности и полиции безопасности (Зипо), которые внедрялись в основном в Восточной Европе. В их задачи входили «наблюдение за политической жизнью, гарантия соблюдения государственных правовых актов, но прежде всего преследование и убийство политических врагов и “расово неугодных”»{145}145
  Benz Wolfgang, Graml Hermann und Weiß Hermann (Hg.). Enzyklopädie des Nationalsozialismus, München 1998. S. 440.


[Закрыть]. Айнзацгруппы действовали уже при нападении на Богемию и Моравию, Австрию и Польшу. В Польше они выполняли задания по умерщвлению представителей интеллигенции и уничтожали еврейское население.

Для вторжения в Советский Союз главнокомандующий сухопутными войсками генерал Вальтер фон Браухич после совещания с Рейнхардом Гейдрихом и генеральным начальником тыла Эдуардом Вагнером постановил, что для выполнения «особых задач, связанных с политикой безопасности, лежащих вне области военных операций, в тыловой полосе армии необходимо внедрять особые подразделения СД[15]15
  СД (SD, Sicherheitsdienst) – Служба безопасности рейхсфюрера. – Прим. пер.


[Закрыть]»{146}146
  Jäckel Eberhard, Longerich Peter und Schoeps Julius H. (Hg.) Enzyklopädie des Holocaust. Die Verfolgung und Ermordung der europäischen Juden, München 1998. S. 396.


[Закрыть]. В их задачи входили обнаружение организаций и лиц, враждебных рейху, и борьба с ними{147}147
  Там же.


[Закрыть] – эти задания айнзацгруппы выполняли под свою ответственность. Армия должна была оказывать только транспортную поддержку, а боевые распоряжения должен был отдавать Гейдрих. Сотрудничество с вермахтом осуществлялось через связных офицеров соответствующих штабов армии, за которой были закреплены айнзацгруппы{148}148
  Browning Christopher R. Die Entfesselung der «Endlösung». Nationalsozialistische Judenpolitik 1939–1942, München 2003. S. 321.


[Закрыть].

Для наступления на Советский Союз были сформированы четыре айнзацгруппы: A, B, C и D{149}149
  Benz, Graml und Weiß. Enzyklopädie des Nationalsozialismus. S. 440.


[Закрыть]. В них входили около 3000 человек, рекрутированных главным образом из СД и полиции безопасности из Главного управления имперской безопасности (РСХА). 9-я и 3-я роты батальонов полиции порядка также были поделены на айнзацгруппы. Командующие офицеры и начальники айнзацкоманд и зондеркоманд айнзацгрупп лично выбирались Гейдрихом и частично Гиммлером{150}150
  Angrick. Besatzungspolitik und Massenmord. S. 80.


[Закрыть]. По словам бывшего начальника гестапо Бруно Штреккенбаха, состав команд определялся просто: Штреккенбах «договаривался с Зипо, Крипо [уголовной полицией] и СД насчет соответствующих квот и после этого требовал от различных служб по всей Германии списки с фамилиями мужчин, пригодных к операциям на фронте и заменимых на их текущей работе. Среди тех, кого ему отправляли, бывали и не самые плохие люди»{151}151
  Browning. Die Entfesselung der «Endlösung». S. 333.


[Закрыть].

Кристофер Браунинг предполагает, что многие мужчины ходатайствовали о переводе в айнзацгруппы из карьерных соображений{152}152
  Там же.


[Закрыть]. Однако со временем критерии отбора становились все слабее. С апреля 1941 г. к службе обязывали целые группы населения: например, в одной школе руководителей полиции безопасности в Берлин-Шарлоттенбурге весь учебный поток прямо в аудитории был проинформирован об отправке на службу в айнзацгруппы{153}153
  Angrick. Besatzungspolitik und Massenmord. S. 83.


[Закрыть]. Как пишет Андрей Ангрик, персонал айнзацгрупп полностью поддерживал национал-социалистическую идеологию, поскольку многие готовились быть следующим поколением руководителей РСХА{154}154
  Там же.


[Закрыть].

Поддержку айнзацгрупп осуществляли подразделения полиции порядка и роты войск СС. Айнзацгруппы А, В и С были закреплены за группами армий «Север», «Центр» и «Юг», айнзацгруппа D под руководством Отто Олендорфа – за главнокомандованием 11-й армии на побережье Черного моря.

Айнзацгруппа А под руководством своего первого командира Франца Вальтера Шталеккера действовала прежде всего в Латвии, Эстонии и Литве. Зона деятельности айнзацгруппы В простиралась от Белоруссии до окраин Москвы. Первым руководителем этой группы был Артур Небе. Айнзацгруппой С на Украине командовал сначала дважды доктор политэкономии и права Отто Раш, а с октября 1941 г. – психиатр и доктор медицины Макс Томас. Юг Украины, Крым и части Кавказа были территорией айнзацгруппы D, которой вначале руководил Отто Олендорф.

АйнзацгБанды – руппы подразделялись на айнзацкоманды и зондеркоманды[16]16
  Слово «зондеркоманда» при национал-социализме употреблялось по-разному. С точки зрения преступников, «зондеркомандой» назывались части, состоявшие в основном из бойцов СС и внедрявшиеся для особых заданий, как, например, зондеркоманды айнзацгрупп во время похода на Россию, которые «изначально предусматривались для внедрения в непосредственной близости к линии фронта». Словом «зондеркоманда» обозначали также немецкий персонал лагерей уничтожения Хелмно, Белжец, Собибор и Треблинка. «Зондеркоманды 1005» при отступлении Восточного фронта вскрывали массовые захоронения и сжигали трупы, чтобы стереть следы убийств. С точки зрения жертв понятием «зондеркоманда» обозначались узники концентрационных лагерей, которых заставляли работать в крематориях. Кроме того, в гетто в Лодзи была еврейская «зондеркоманда», являвшаяся частью еврейской службы порядка. См.: Jäckel Eberhard, Longerich Peter und Schoeps Julius H. (Hg.) Enzyklopädie des Holocaust. Die Verfolgung und Ermordung der europäischen Juden, München 1998. S. 1337.


[Закрыть]. Так, айнзацгруппа С состояла из четырех унтеркоманд: 5-я и 6-я айнзацкоманды и зондеркоманды 4а и 4b.

Сначала зондеркоманды и айнзацкоманды имели разные полномочия. Айнзацкоманды должны были внедряться на уже завоеванных «тыловых территориях армии», а зондеркоманды должны были закрепляться за фронтовыми войсками. Но с течением кампании разделение становилось все менее значимым, и команды распределялись по географическому признаку{155}155
  Krausnick Helmut. Die Einsatzgruppen vom Anschluß Österreichs bis zum Feldzug gegen die Sowjetunion. Entwicklung und Verhältnis zur Wehrmacht, in: Krausnick Helmut, Wilhelm Hans-Heinrich (Hg.). Die Truppe des Weltanschauungskrieges. Die Einsatzgruppen der Sicherheitspolizei und des SD 1938–1942, Stuttgart 1981. S. 129.


[Закрыть].

Уже через несколько недель после начала войны с Советским Союзом стала ясна центральная задача айнзацгрупп: умерщвление еврейского гражданского населения. Помимо этого они отвечали за убийство военнопленных, цыган, душевнобольных и гражданских, «подозреваемых в формировании банд[17]17
  Распространенное обозначение советских партизан, использовавшееся национал-социалистами. – Прим. пер.


[Закрыть]»{156}156
  Benz, Graml und Weiß. Enzyklopädie des Nationalsozialismus. S. 440.


[Закрыть]. Жертвами массовых расстрелов (с ноября 1941 г. для умерщвления иногда использовались также грузовики с угарным газом), за которые отвечали эти четыре айнзацгруппы, стало более полумиллиона человек{157}157
  О количестве жертв айнзацгрупп и полицейских батальонов см.: Klemp Stefan. «Nicht ermittel». Polizeibataillone und die Nachkriegsjustiz. Ein Handbuch, Essen 2005. S. 70 ff, 466 f.


[Закрыть].

Руководство айнзацгруппами в теории осуществлялось из Главного управления имперской безопасности. На практике Гиммлер как рейхсфюрер СС и начальник немецкой полиции обходил РХСА через подчиненных ему напрямую высших руководителей СС и полиции{158}158
  Jäckel, Longerich und Schoeps (Hg.). Enzyklopädie des Holocaust. S. 1212.


[Закрыть]. Высшие руководители СС и полиции соответствующих прифронтовых районов координировали более крупные убийства и привлекали к этому подчиненные им подразделения полиции и войск СС. Айнзацгруппы также тесно сотрудничали с вермахтом{159}159
  Benz, Graml und Weiß. Enzyklopädie des Nationalsozialismus. S. 440.


[Закрыть]. Например, соединения вермахта возводили заграждения в Бабьем Яре.

В процессе исполнения задач по умерщвлению айнзацгруппы поддерживались многочисленными полицейскими батальонами полиции порядка, которые также привлекались к умерщвлению еврейского населения{160}160
  Browning. Ganz normale Männer. S. 30.


[Закрыть]. Три таких полицейских батальона – 303-й, 314-й и 45-й, о котором мы еще поговорим далее, – сформировали полицейский полк «Юг» (в июле 1942 г. переименован в 10-й полицейский полк). Полицейские соединения, по сути, подчинялись Генриху Гиммлеру, а на местах – трем высшим руководителям СС и полиции (ХССПФ[18]18
  HSSPF – нем. сокр. от Höhere SS und Polizeiführer. – Прим. пер.


[Закрыть]) на оккупированной территории. Полицейский полк «Юг» подчинялся ХССПФ Россия-Юг Фридриху Еккельну, который также отдавал приказы 304-му и 320-му полицейским батальонам.

Шесть из шестнадцати руководителей айнзацгрупп имели ученую степень доктора наук, а один из них, Раш, являлся даже дважды доктором. Его преемник Макс Томас имел два высших образования, юридическое и медицинское, после получения которых работал психиатром. Люди, стоявшие ниже их по иерархии, были архитекторами (штандартенфюрер СС Пауль Блобель), предпринимателями (начальник команды Фритц Брауне){161}161
  Pohl. Die Einsatzgruppe C. S. 71. (Брауне и Фассе – псевдонимы.)


[Закрыть], кандидатами в комиссары (Мартин Фассе) и другими высококвалифицированными специалистами. Сами группы тоже состояли из мужчин, окончивших школу и прошедших профессиональное обучение. Что касается возраста, большинство рекрутированных в батальоны прошли возраст социализации еще до национал-социализма. Ни с социодемографической, ни с личностной точки зрения они ничем особенно не выделялись{162}162
  При более детальном рассмотрении обнаруживается, что участники батальонов вовсе не соответствовали в среднем немецкому населению с той репрезентативностью, о которой пишет, например, Голдхаген (см.: Longerich. Politik der Vernichtung. S. 304 ff). Однако с точки зрения социодемографии говорить о группе, сильно выделяющейся на фоне других, тоже нельзя.


[Закрыть]. Несмотря на это, они убивали – уже в 1941 г., на раннем этапе войны, – причем в тылу, а не в ходе военных действий, которые могли бы их огрубить или ожесточить, как в случае с Вилли Петером Ризом.

Убийства, которые совершались участниками батальонов, были беспрецедентны как в целом, так и в отдельных эпизодах. Тот факт, что у членов айнзацгрупп на самом деле не было необходимости убивать, вызывает еще больше вопросов. Не известно ни об одном доказанном случае, когда отказ от участия в расстрелах повлек за собой какие-либо серьезные последствия – например, перевод в штрафной батальон или казнь. В случае отказа людей могли переводить на неприятные работы, они теряли уважение товарищей («трус», «шкурник», «паскуда»). Но опасности для жизни (а уж тем более для жизни родных) не было – хотя бы потому, что, если бы слишком многие имели личные трудности с исполнением заданий, это нанесло бы вред эффективности проведения «антиеврейских акций». В частности, поэтому уделялось значительное внимание «заботе» об исполнителях и их психическом благополучии. Жесткая необходимость выполнять приказы была мифом, не в последнюю очередь раздутым самими исполнителями. Чтобы хоть как-то оправдать перед судом свои убийства и выйти сухими из воды, им нужно было сослаться на какие-либо внешние обстоятельства, хотя бы на субъективно воспринимаемое принуждение к убийствам.

Но почему же эти самые обыкновенные мужчины начали летом 1941 г. вытаскивать безоружных людей из их домов, отбирать у них пожитки и расстреливать с профессионализмом, который становился все изощреннее? Почему заставляли себя преодолеть внутренний протест, который явно возникал – по крайней мере, у некоторых, – когда уже через несколько недель им приказали расстреливать младенцев, дошкольников и школьников?

Чтобы хоть как-то ответить на этот вопрос, сначала необходимо пояснить, что уничтожение евреев, в особенности в первый период, не было статичным действом. Это был процесс с нарастающей динамикой и оптимизацией, в рамках которого менялись как стратегии действий, так и восприятие преступников. Попытки оптимизировать умерщвление, которые состояли в экспериментах с новым оружием и газвагенами и в итоге привели к введению газовых камер и оборудованию промышленных мест уничтожения, были вызваны техническими и психологическими трудностями, возникавшими при непосредственном умерщвлении у расстрельных ям. Это было крайне важно; Кристофер Браунинг и Дэниэл Голдхаген, говоря об этапе промышленного массового уничтожения – высокотехнологичной машине убийства, – тоже пишут о «ручных» способах умерщвления, которые ему предшествовали.

Дискуссия между «интенционалистами» и «функционалистами»[19]19
  Интенционалистами называют тех историков, которые предпочитают личностно ориентированный подход к объяснению массового уничтожения, а функционалистами – тех, кто объясняет эти процессы с точки зрения их административно-промышленной динамики.


[Закрыть], долго тормозившая исследование Холокоста, показывает отсутствие понимания того, как развиваются социальные процессы. Ведь они могут приводить к результатам, которые не предполагались действующими лицами и уж тем более не были запланированы ими изначально. Они также могут невероятно ускоряться. Как верно сформулировал Йохан Гудсблом, последствия вчерашних действий – это условия для действий сегодняшних, а люди крайне ловко умеют приспосабливаться к новым условиям. Намеренные действия могут перерасти в институционализированные процессы и «довлеющие обстоятельства», а в функциональные процессы могут включаться индивидуальные намерения.

Поэтому действия и решения членов айнзацгрупп и прочих массовых убийц невозможно объяснить, если рассматривать их с точки зрения статики. Кроме того, необходимо помнить, что мы имеем дело не с преступниками, каждый из которых отдельно принял решение убивать, а с исполнителями, являвшимися частью системы взаимодействия, внутри которой они решали между собой, что правильно, а что нет, и ориентировались на действия и решения друг друга. Верность каждого решения в такой системе не является абстрактной, она проявляется в конкретном результате, который также имеет последствия. В каждом социальном процессе вероятность того, что, однажды приняв решение, в следующий раз человек повторит его, тем самым подтвердив для себя, что он и в первый раз был прав, выше, чем вероятность того, что во второй раз он задумается, исправится и сделает другой выбор. Люди очень не любят сомневаться в уже принятых решениях. Соответственно, вероятность того, что человек решится второй раз принять участие в казни, выше, чем в первый раз, даже если в первый раз это было крайне отвратительно и мерзко{163}163
  Арнольд Г. Басс провел в конце 1950-х гг. эксперимент о феномене «принужденного согласия» (forced compliance). В рамках эксперимента пытались найти ответ на вопрос, как люди справляются с ситуациями, когда вынуждены сделать нечто противоречащее их собственным представлениям. Формат эксперимента был очень похож на тот, который позднее организовал Стэнли Милгрэм. Бассу «удалось показать, что люди, получившие возможность покинуть эксперимент, но все равно продолжившие его, впоследствии оценивали удары тока как менее болезненные». В целом можно сказать, что люди – «(ошибочно) полагая, что делают что-либо добровольно, – подстраивают свои установки под демонстрируемое поведение». Schmid Jeannette. Freiwilligkeit der Gewalt? Von der Psychologie der Täter zur Psychologie der Tat, in: Analyse & Kritik, 1/1998. S. 32.


[Закрыть].

Здесь необходимо еще раз подчеркнуть, что человеческое поведение с точки зрения стороннего наблюдателя часто кажется крайне противоречивым и даже парадоксальным, поскольку ориентируется на внутренние критерии постоянства и убедительности, которые могут меняться в зависимости от ситуации. Это, кстати, функционально связано с выдающейся эволюционной особенностью человеческого рода – умением приспосабливаться. Люди – существа социальные, их точка зрения и действия в крайне высокой степени определяются социоисторическим, культурным и ситуативным контекстом, в котором они в данный момент находятся.

Примеры линий, которые использовались в эксперименте Соломона Аша о конформизме

В этой связи можно упомянуть знаменитые эксперименты Соломона Аша о конформизме. В них испытуемым давалось крайне простое задание: нужно было оценить, какая из трех линий соответствует по длине стандартной линии, заданной для сравнения{164}164
  Hogg Michael A. und Vaugham Graham M. Social Psychology, London u. a. 1995. S. 213.


[Закрыть].

Суть эксперимента Аша состояла в том, что в каждой группе, состоявшей из семи–девяти человек, только один не знал о настоящей цели исследования – испытуемый. Он должен был высказать свое мнение последним. Другие участники группы, получившие инструкции заранее, специально давали неверные ответы, в результате чего испытуемые чувствовали неуверенность. В итоге всего четверть из них оставались верными себе и давали правильные ответы; остальные присоединялись к мнению большинства. В контрольной группе, где те же самые (совсем не сложные) задания необходимо было выполнить индивидуально, процент ошибок стремился к нулю. Влияние группы на восприятие и поведение отдельных людей проявлялось также в том, что при обратных условиях – 16 испытуемых и 1 проинструктированный человек, намеренно дающий неправильный ответ, – люди так потешались над «глупцом», что даже руководитель эксперимента Аш рассмеялся, глядя на своего несчастного напарника{165}165
  Asch S. E. Effects of group pressure upon the modification and distortion of judgements, in: Guetzkow H. (Hg.) Groups, Leadership and Men, Pittsburg 1951. S. 177–190.


[Закрыть].

За несколько лет до этого Музафер Шериф экспериментально доказал, что именно в ситуациях, когда участники не уверены в своих действиях, они оставляют заданные рамки и ориентируются на нормы группы{166}166
  Sherif Muzafer. The Psychology of Social Norms, New York 1936.


[Закрыть] – чем сильнее неуверенность, чем непривычнее ситуация, тем сильнее согласие с группой.

На этом фоне можно предположить, что для людей из резервных полицейских батальонов, которые на тот момент лишь недавно начали службу, ситуация в тылу была сравнительно новой и к тому же отличалась тем, что привычное разнообразное окружение гражданской жизни (смесь личной и профессиональной сфер) заменялось однообразным социальным окружением соответствующего подразделения. Эта новая «мы-группа» задавала теперь рамки для собственных рассуждений, ориентиров и решений. Система координат, имевшая значение дома, здесь, в новой географической, социальной и профессиональной ситуации, уже не действовала[20]20
  Такую систему координат, как правило, называют «товариществом». Себастьян Хафнер на личном опыте описывал интегративное действие товарищества и называл его весьма эффективным «средством децивилизации». «Мы – худо-бедно референдарии, выпускники университетов, с хорошей интеллектуальной подготовкой, будущие судьи и, уж конечно, не слабаки без убеждений и характера, – в течение нескольких недель в Ютербоге были превращены в низкосортную, немыслящую, беспечную массу ‹…›. И этого превращения нацисты достигли только с помощью “товарищества”». История одного немца. Частный человек против тысячелетнего рейха. – ИД Ивана Лимбаха, 2023. С. 471.


[Закрыть].

Поэтому сначала было бы полезно исследовать, с какими ожиданиями будущие преступники входили в эти новые для них ситуации, в которых явно отсутствовали некоторые параметры их привычных действий. Связанные с полицейской средой, скорее всего, ожидали – как это сначала оговаривалось в приказах, – что им придется проводить работы по обеспечению безопасности и раскрытию преступлений, аналогичные полицейской работе. Пришедшие из военного окружения, вероятно, исходили из того, что придется вести борьбу в широком смысле – например, бороться с партизанами. Наиболее адекватное представление о том, что их ждет, имели, наверное, люди, сделавшие до этого карьеру в гестапо или СД и назначавшиеся на более высокие должности.

Требование проводить «антиеврейские акции» означало для большинства незнакомую ситуацию, поэтому вторым логичным шагом было бы исследовать эту коллизию инициации, от отдачи приказа и получения необходимых для понимания разъяснений до планирования проведения акции. Здесь происходит некоторое освоение ситуации: что означает провести массовую казнь? Как будут вести себя жертвы, как будут вести себя товарищи? Связана ли эта ситуация с опасностью, со страхом? Удастся ли показать результат, которого от тебя ожидают?

Затем следует проведение акций, профессионализация убийства, которое становится работой по умерщвлению. Какие меры необходимы, чтобы не было «инцидентов», какие отвлекающие маневры следует провести, сколько человек понадобится для сбора жертв, сколько грузовиков – для их транспортировки, сколько – для оцепления территории расстрела? Какой способ расстрела будет наиболее эффективным, какой оптимальнее всего впишется в систему координат исполнителей – более военный или более полицейский? Какие проблемы могут возникнуть с оружием, жертвами или территорией? Как отреагируют люди, если запачкаются кровью и осколками костей жертв? Как самому справиться с ролью стрелка и как с ней справятся товарищи?

В конечном счете любое действие имеет начало и последствия. Какой опыт приобретут люди, какие трудности преодолеют, в чем потерпят неудачу? Какими окажутся последствия для дальнейших акций? И – немаловажно: как будут люди себя чувствовать? Можно ли им поговорить о том, что они совершили, станут ли они горевать, писать об этом в письмах? Что произойдет, если они не выдержат физической и психологической нагрузки?

Динамика процесса уничтожения и насилия при исполнении влечет за собой новые требования и трудности – например, умерщвление детей, – на которые расстрельщики реагируют специфически. Убийство детей представляло собой экстремальную форму работы по уничтожению и вызывало у преступников явные затруднения. Но здесь, как и в других ситуациях, наблюдаются различные констелляции: индивидуальные попытки избежать данных требований и указаний, отдельные акты помощи. Наконец, в отдельных случаях имеются примеры психических и психосоматических перегрузок со стороны преступников.

Данные категории задают структуру для анализа процесса убийства, который я хотел бы провести далее. Но сначала необходимо коротко представить тех людей, которые играли в данном процессе свои роли.

Бойцы

45-й полицейский батальон был набран в 1938 г. в городе Усти-над-Лабем в аннексированной Судетской области. Сначала он состоял только из активных служащих полиции. После одной операции в Польше в 1940 г. батальон в октябре того же года был переведен обратно в Усти-над-Лабем и пополнен резервистами. Теперь он назывался 45-м резервным полицейским батальоном и состоял из трех рот по 100–120 человек, одной автотранспортной части, одного взвода связи и батальонного штаба. Каждая рота подразделялась на четыре взвода, которыми, как правило, руководил офицер или гауптвахмистр. Взводы, в свою очередь, делились на три группы примерно по десять человек. У каждой роты был так называемый «тяжелый взвод», вооруженный пулеметами. Командовал резервным полицейским батальоном майор Ульрих Гутман. 1-ю роту возглавлял капитан Ганс Пашке, 2-ю – лейтенант Энгельберт Кламм, 3-ю – капитан Вернер Аппель. Весной 1941 г. батальон был переведен в Польшу для подготовки к походу на Россию и объединен там с 303-м и 314-м полицейскими батальонами, составив общий полицейский полк «Юг» (позднее – 10-й полицейский полк). Он напрямую подчинялся ХССПФ Россия-Юг Фридриху Еккельну.

В выполнявшихся 45-м батальоном задачах по уничтожению важную роль играли следующие лица (псевдонимы, необходимые из соображений защиты данных, выделены курсивом):

Вернер Аппель, капитан полиции. Начальник 3-й роты 45-го резервного полицейского батальона. Скончался в сентябре 1966 г.{167}167
  Barch, B 162 / AR-Z 1251/65 SA 406. S. 38.


[Закрыть]

Франц Бишоф, родился в 1914 г. в деревне Нове-Лосины (Чехия). Обучался портновскому мастерству на предприятии родителей и работал на нем до 1939 г., проходя при этом с 1936 г. службу в чехословацкой армии. Затем добровольно записался в полицию и в декабре 1939 г. был призван в полицейскую учебную роту в Усти-над-Лабем. При формировании 45-го резервного полицейского батальона Бишофа определили во 2-ю роту под командованием ротного Кламма. Будучи унтер-офицером полиции, он был назначен командиром пулеметного расчета в 4-м взводе роты. После ранения в 1944 г. стал инструктором в районе Дрездена Хеллерау, в 1945 г. попал в чехословацкий плен, был отпущен в апреле 1946 г. На момент его допроса в 1969 г. Бишоф был рабочим в Мангейме. Следствие против него было остановлено{168}168
  Barch, B 162 / AR-Z 1251/65 Bd. B I, Bl. 133–140; Barch, B 162 / AR-Z 1251/65 Bd. B VIII, Bl. 1492–1504; Barch, B 162 / AR-Z 1251/65 Bd. X Bl. 1881–1886 und 1967.


[Закрыть].