Текст книги "Стратагемы 1-18. Китайское искусство жить и выживать. Том 1"

Как пример применения Стратагемы № 5 рассматривалось также нападение Советского Союза на Афганистан в декабре 1979 г. Эта точка зрения высказана в книге о стратагемах, вышедшей в 1987 г. в Пекине. «Пожар», который был использован СССР, – это нестабильное положение в Афганистане вследствие путча Тараки плюс хаотическая ситуация в Иране и паралич действий США в результате драматической истории с заложниками в Тегеране.

Согласно озаглавленному по названию Стратагемы № 5 комментарию в «Жэньминь жибао», в буквальном смысле воспользовались пожаром четыре советских дипломата, которые в ноябре 1979 г. проникли в подвергшееся пожару здание американского посольства в Пакистане, чтобы порыться в дымящихся углях, однако были прогнаны пакистанской охраной.

«И сварил Иаков кушанье; а Исав пришел с поля усталый. И сказал Исав Иакову: дай мне поесть красного, красного этого; ибо я устал. Но Иаков сказал: продай мне теперь же свое первородство. Исав сказал: вот, я умираю; что мне в этом первородстве? Иаков сказал: поклянись мне теперь же. Он поклялся ему и продал первородство свое Иакову. И дал Иаков Исаву хлеба и кушанья из чечевицы: и он ел, и пил, и встал, и пошел».

За этим в Библии следует еще одна фраза: «И пренебрег Исав свое первородство». С точки зрения китайских стратагем не хватает обоснования поведения Иакова. Его можно было бы сформулировать так: Иаков находчиво воспользовался утомленным состоянием своего брата Исава и вынудил того продать право первородства за чечевичную похлебку.

Корея, приблизительно 1930 г. Крестьянин Хо Тар Су – усердный и справедливый, почитающий родителей и заботливый по отношению к супруге – целыми днями трудится на своем поле. Одна забота гложет его: единственное его дитя, дочь по имени Феникс, отправилась в Северо-Восточный Китай искать своего мужа, угнанного японскими захватчиками. Прошло уже много месяцев, а вестей от нее все нет. Наконец странствующий от деревни к деревне торговец керосином привозит письмо. Он не нашел самого Хо Тар Су и, поскольку торопился, положил письмо у входа в дом и ушел. Крестьянин, будучи неграмотным, принял письмо за выброшенный торговцем листок бумаги. Он оторвал полоску и свернул себе цигарку, а остатком заклеил дыру в окне.

Через несколько дней распространилось известие о наводнении в том районе Китая, куда отправилась его дочь. Семью крестьянина Хо охватило беспокойство. Они решили, что мать отправится на поиски дочери, а деньги на путешествие они займут у местного крупного землевладельца. Мать как раз собиралась в путь, когда вновь объявился керосинщик. Он спросил Хо Тар Су, получил ли тот письмо от дочери. Тогда-то Хо вспомнил об использованной на заклейку окна «бросовой бумажке». С сохранившейся половинкой письма бегали добрые супруги по всей деревне, но не нашли никого, кто мог бы прочесть им листок. Уже почти отчаявшись, они встретили молодого человека, который вроде бы умел читать. Когда парень со смущенным видом уставился на бумажку, они решили, что с дочерью случилось несчастье. В тот вечер семья проплакала все глаза. Наконец крестьянин нашел грамотного человека в лице своей племянницы. Она привела к ним в дом своего учителя. В остатке письма сообщалось, что у дочери все в порядке, более того, она произвела на свет внука. Слезы печали превратились в слезы радости. Однако тут же последовал удар: от обоих грамотных Хо Тар Су узнал содержание долговой расписки, под которой крупный землевладелец заставил его поставить отпечаток пальца. Оказывается, крестьянин за каких-то 20 вон продал свою племянницу!

Приблизительно так развивается действие постановки труппы северокорейского Национального театра «Письмо дочери» (весна 1987 г.). Согласно пекинской газете «Гуанмин жибао», речь идет о новой постановке пьесы, которую «лично сочинил товарищ Ким Ир Сен во время освободительной войны с Японией в китайской провинции Цзилинь и в свое время участвовал в ее исполнении». Ким Ир Сен, вождь Северной Кореи, посетил 4 апреля 1987 г. представление своей пьесы, «о котором отозвался с большой похвалой».

Основная идея этого произведения, по мнению китайского театрального критика Чжу Кэчуаня, «знание – сила». Каждый зритель уйдет с представления убежденным, что «отсталое воззрение, что для крестьянина, обрабатывающего поле, образованность и грамотность бесполезны, в высшей степени вредоносно».

Весьма показательно, что пьесе с подобной тенденцией в современной Северной Корее уделяется столько внимания. Но мы не будем этого обсуждать. Для нас более важно образующее кульминацию пьесы поведение крупного землевладельца по отношению к попавшему в беду крестьянину. Он использует эту беду, «пожар», для «грабежа» – за ничтожную сумму покупает его племянницу, причем крестьянин об этом даже не подозревает.

Китайская пресса самокритично бичует также применение Стратагемы № 5 в самом Китае – во внутренней политике (так, «банда четырех» обвинялась в том, что использовала царивший в стране хаос «культурной революции», чтобы прийти к власти) и в частной жизни. Например, когда 14 января 1980 г. в провинции Цзянсу опрокинулась повозка продовольственного отряда, 158 корзин из лозы, стоимостью около 1580 юаней, которые направлялись в Шанхай, были унесены водой. Крестьяне выловили их и, несмотря на вмешательство полиции, частично присвоили.

Вариант краткой формулировки Стратагемы № 5, в котором второй иероглиф, «хо» («пожар»), заменен на «фу» («богатство»), появился как подпись к карикатуре в «Жэньминь жибао» в июле 1983 г. Карикатура высмеивает гастролирующие в сельской местности «культурные отряды», которые пытаются использовать благосостояние многих крестьянских общин, достигнутое благодаря политике реформ, для получения завышенного жалованья. Как видно, в современном Китае стратагемы интерпретируются весьма упрощенно.

Стратагема № 6. Поднять шум на востоке – напасть на западе

Краткая формулировка восходит к произведению государственного деятеля и историка Ду Ю (735–812) «Тундянь» («Общая история учреждений»)[190]190
  Ду Ю – известный историк эпохи Тан – назвал свое произведение «Тундянь», что в переводе на русский означает «Энциклопедия». По своему содержанию этот труд относится к энциклопедии обычаев и нравов, социально-политической истории. Этот труд входит в «Три свода» («Сань тун» – три исторические энциклопедии), охватывающие историю («Тунчжи», XII в.), политическую жизнь («Тундянь», VII в.) и историко-литературную сферу («Вэньсянь тункао», XIII в.). Ду Ю раскрывал социально-экономическую историю Древнего и средневекового Китая с позиций «легистов» – законников (см. ком. 5 к Введению). Зенгер переводит название «Тундянь» как «Allgemeine Geschichte der Institutionen», что буквально означает «Общая история учреждений», но в данном случае «Institutionen» скорее имеет тот смысл, который Дж. К. Фэрбенк вложил в термин «Institutions», давая одной из выпущенных под его редакцией книг название «Chinese Thought & Institutions» (The University of Chicago Press, 1957), т. е. «Идеология и социально-политическое устройство Китая».
  В «Военном отделе» своей «Энциклопедии» Ду Ю обильно цитирует трактат Сунь-цзы, давая комментарии к тем или иным его положениям.


[Закрыть]. В главе о военном деле название одного из разделов – «Изображает нападение на востоке, чтобы в действительности напасть на западе». Главную идею Стратагемы № 6 сформулировал еще Сунь-цзы (VI–I вв. до н. э.):

«Удар наносят там, где враг его не ожидает».

В произведении «Хуайнань-цзы», изданном под именем князя Лю Аня из Хуайнаня (179–122)[191]191
  Лю Ань был владетельным князем, носил высший титул «ван»; он приходился внуком Лю Бану, основателю Ханьской династии, и был дядей могущественного императора Гао-цзу.
  Очень живой портрет Лю Аня воссоздан академиком Н. И. Конрадом:
  «Рассказывают, что он собирал у себя целые толпы «даосов», т. е. кудесников, магов, так сказать, бытового плана: это могли быть отшельники, спасающиеся где-нибудь в глуши гор и занимающиеся там колдовскими опытами; это могли быть искатели всяких волшебных средств, прежде всего – лекарства, приносящего долголетие и даже бессмертие; это могли быть и просто знахари, но оперирующие волшебными средствами. Впрочем, сам хуайнаньский ван все-таки стремился оставаться на «уровне» Лао-цзы и Чжуан-цзы [великих философов. – В. М.], т. е. мыслить как философ. Так, он вполне в духе Лао-цзы решал вопрос о существе человеческой природы: «Человек рождается и пребывает в покое – в этом состоит его небесная (т. е. естественная) природа». Из этого же следует, что человек должен сохранять прирожденную чистоту, простоту, душевную невозмутимость. Только этим путем он достигнет познания «Пути», т. е. истины» (Конрад Н. И. Указ. соч. С. 511–512).
  Написанное при дворе Лю Аня произведение «Хуайнань-цзы» («Философы из Хуайнани») – памятник даосской философской мысли. Лю Ань и сам принимал участие в написании отдельных глав. Академик В. М. Алексеев называл их «мистическими главами», «развивающими даосское мечтание, неудержимое, как лавина» (Алексеев В. М. Указ. соч. С. 62). Перевод отдельных глав памятника на русский яз. см.: Древнекитайская философия. Эпоха Хань. М., 1990. С. 36–90.


[Закрыть], говорится:

«Птица, которая хочет клюнуть, наклоняет голову и прячет свой клюв… тигр и леопард не показывают своих когтей… итак, военное искусство состоит в том, чтобы показывать себя мягким и слабым, но при нападении встретить врага твердостью и силой и, заняв круговую оборону, затем во мгновение ока вылететь подобно рою».

Современная книга о стратагемах (Пекин, 1991) так объясняет Стратагему № 6:

«Целью является сокрытие истинного направления удара. Посредством быстрых операций следует появляться то на западе, то на востоке, наносить внезапный удар, чтобы столь же внезапно отступить, изображать подготовку к наступлению, которого затем не проводить, разыгрывать мирные намерения, хотя в действительности собираешься напасть, проводить цепочку действий, из которой с необходимостью следует определенное поведение, а затем давать отбой, делать вид, что что-то произошло совершенно случайно, хотя это не так, представляться готовым к действиям, когда совершенно не способен к ним, и наоборот. Противник легковерно будет извлекать из происходящего слишком торопливые заключения и принимать неверные меры и подвергнется нападению и будет побежден там, где он об этом вовсе не думал».

Князь Кан из государства Цинь (620–609 до н. э.) в течение трех лет заставлял население принудительно работать на постройке башни. В это время в государстве Цзин, находящемся на юго-востоке от Цинь, готовилось нападение на Ци. Жэнь Ван сказал князю Кану:

«Все, что ослабляет государство, помогает врагу: голод, мор, гражданская война и принудительные работы. В течение трех лет вы заставляли народ строить башню. Теперь, когда в Цзин собирается армия, я боюсь, что нападение на Ци является прикрытием, а в действительности нацелено на нашу страну. Остерегайтесь этого».

Цинь выслало войска на защиту своей восточной границы, и Цзин действительно прекратило свои военные приготовления.

Этот случай рассказан в книге Хань Фэй-цзы (ок. 280–233 до н. э.), знаменитого представителя фацзя («легистов»).

В эпоху «Сражающихся царств» (475–221 до н. э.) государства Ци, Хань и Вэй напали втроем на государство Янь. Чтобы помочь Янь, военачальник Цзин Ян повел армию государства Чу сначала на север, но затем совершенно неожиданно напал на крупный вэйский город и захватил его. Ци, Хань и Вэй прекратили наступление на Янь. Чуская армия достигла своей цели спасти Янь и собиралась уйти из захваченного вэйского города. Но тут западная сторона города оказалась обложена ханьской армией, а восточная – циской. Таким образом, чуская армия оказалась в ловушке. Что было делать? Цзин Ян решил открыть западные ворота; целыми днями через них въезжали и выезжали боевые колесницы и всадники, а по ночам там горели факелы. Так он изобразил активное сообщение между чуской и ханьской армиями. В циской армии поднялся ропот. Говорили, что Хань и Чу могут объединиться для нападения на Ци. В конце концов циская армия отошла. Оставшаяся в одиночестве ханьская армия опасалась теперь нападения значительно более сильной чуской армии. Выбрав одну бурную и темную ночь, она тоже отступила. После этого чуская армия могла спокойно отправляться домой.

Лю Бан (род. между 256 и 247 до н. э., ум. 195 до н. э.), который в 206 г. до н. э. уничтожил первую централизованную китайскую императорскую династию Цинь и основал наиболее продолжительную по времени правления императорскую династию Хань (206 до н. э. – 220 н. э.), до 202 г. до н. э. вынужден был бороться с местными властителями, которые вошли в силу при гибели династии Цинь[192]192
  Выходец из среды общинников, Лю Бан пришел к власти на волне антициньских восстаний. Ряд крупных аристократов, поддержавших антициньскую борьбу, получили право взимания налогов с определенных территорий, что явилось существенной уступкой центра. Кроме того, свыше 20 руководителей повстанческих отрядов получили аристократические титулы и наследственные владения, причем значительная часть их занимала огромные территории. Некоторые из них начали даже отливку собственной монеты и занялись добычей соли, подрывая монополию государства. Когда же Лю Бан попытался ограничить местных «царьков», то его же собственный племянник Лю Пи возглавил мятеж семи виднейших аристократов.


[Закрыть]. Одним из его противников был царь Бао из государства Вэй (ум. 204 до н. э.). Обороняясь от наступления ханьской армии, царь Бао приказал своему военачальнику Бо Чжи окопаться вместе со всей вэйской армией на восточном берегу Хуанхэ, под Пубанем (западная часть округа Юнцзи в современной провинции Шаньси). Бо Чжи блокировал переправу через Хуанхэ, прекратил всякую лодочную связь, уничтожил все лодки местных крестьян и поставил мобильный отряд постоянно патрулировать берег. Поскольку он был уверен, что никакой возможности переправиться через Желтую реку, кроме как под Пубанем, у ханьской армии нет, он удовольствовался этими мерами.

Хань Синь (ум. 196 до н. э.), главнокомандующий ханьской армией, понял, что прямое наступление у Пубаня вряд ли удастся. Тем не менее он разбил главный лагерь ханьской армии напротив стана вэйской армии под Пубанем, расставил вокруг лагеря множество знамен и свел в это место все корабли, которые у него были. Целыми днями ханьские войска били в барабаны и шумели, а по ночам везде в лагере горели факелы и шла усердная деятельность. Все создавало впечатление, что ханьская армия готовится к переправе. И Бо Чжи не обращал никакого внимания на то, что делается выше по Хуанхэ.

Между тем Хань Синь тайно повел основные силы на север, где и переправился через Хуанхэ у Сяяна (на юге современного округа Ханьчэн в провинции Шаньси). Это решило дело: царь Вэй Бао потерпел полный разгром.

Это историческое событие описано (причем эксплицитно упоминается Стратагема № 6) в книге для юношества «Чжунго гудай чжаньчжэн гуши» (Истории о войнах Древнего Китая. Пекин, 1978).

В конце династии Восточная Хань (25–220) Чжу Цзюнь (ум. 195 н. э.) осадил город Юань, в котором засел отряд восставших «Желтых повязок»[193]193
  В Китае уже в древности существовали тайные общества. Одно из них – даосская секта «Тайпин дао» («Путь Великого спокойствия») – организовало в 184 г. антиправительственное восстание. Сторонники секты повязывали головы желтыми платками, отсюда и их движение получило в исторических источниках название «Желтые повязки».


[Закрыть]. Чтобы получше ознакомиться с расположением противника, он повелел насыпать перед городскими стенами земляной вал. Затем он приказал бить в боевые барабаны и произвел ложное наступление с западной стороны города. Как только Чжу Цзюнь увидел с земляного вала, что «Желтые повязки» поспешили на оборону западной стены, он молниеносно напал с основными силами на северо-восточную часть города. Так он смог войти в Юань без особых усилий.

«Иерихон заперся и был заперт от сынов Израилевых; никто не выходил из него, и никто не входил», – сообщает Книга Иисуса Навина. По божественному повелению Иисус Навин сообщил народу свой план. В Библии сказано:

«Как скоро Иисус сказал народу, семь священников, несших семь труб юбилейных пред Господом, пошли и затрубили трубами, и ковчег завета Господня шел за ними… Вооруженные же шли впереди их, а идущие позади следовали за ковчегом завета Господня и, идучи, трубили трубами… Таким образом ковчег завета Господня пошел вокруг города и обошел однажды; и пришли в стан и ночевали в стане… И делали это шесть дней. В седьмый день встали рано, при появлении зари, и обошли таким же образом вокруг города семь раз… Когда в седьмый раз священники трубили трубами, Иисус сказал народу: воскликните, ибо Господь предал вам город… Как скоро услышал народ голос трубы, воскликнул народ громким голосом; и обрушилась стена города до своего основания, и народ пошел в город, каждый с своей стороны, и взяли город».

Современный военный теоретик комментирует:

«В течение шести дней трубачи Иисуса обходили Иерихон. На седьмой обвалилась часть стены, и израильтяне атаковали город через этот пролом. Очевидно, звуки труб должны были заглушать шум, производимый саперами, которые подкапывались под городские укрепления. Когда фундамент был подкопан, стена обрушилась».

Таким образом, по цитированному отрывку из Даниэля Райхеля (Beweglicheit und Ungewiβheit, Studien und Dokumente, Heft V. Bern, 1986), «концерт» иерихонских трубачей является типичным обманным маневром в смысле Стратагемы № 6.

При ханьском императоре Цзине (157–141 до н. э.) семеро феодалов подняли восстание и напали на верного императору военачальника Чжоу Яфу (ум. 143 до н. э.); он вынужден был укрыться в городе. Когда войска восставших напали на юго-восточный угол города, Чжоу Яфу приказал усилить оборону северо-западного угла. Вскоре действительно основной отряд противника направился к северо-западному углу города, но там ничего не добился.

Когда в 1798 г. Наполеон планировал египетскую кампанию, англичане должны были поддерживаться в убеждении, что Франция собирается отправить флот в Ирландию, чтобы захватить ее. Поэтому адмирал Нельсон закрыл Гибралтар. Тут для Наполеона пришел момент быстро вывести свой флот по направлению к Египту.

Эти данные автор обнаружил в работе: David G. Chandler. The Campains of Napoleon. New York, 1966, p. 214–215.

1 августа 1927 г. размещенные в Наньчане (провинция Цзянси) войска восстали против гоминьдановского режима, учрежденного Чан Кайши 18 апреля 1927 г. в Нанкине; эти войска образовали ядро Красной армии. Часть восставших соединений под давлением гоминьдановских войск отошла в Южный Китай. Там, в горах Цзинганшань (провинция Цзянси), они образовали к 1930 г. одиннадцать революционных опорных пунктов, в частности в городе Юнсине. Когда гоминьдановские войска атаковали их, Чжу Дэ (1886–1976), тогда командующий 4-й Революционной крестьянской армией, напал на Гаолун (провинция Хунань), чтобы создать впечатление наступления в Хунани. Затем половина сил Красной армии внезапно отступила от Гаолуна и форсированным маршем прошла 130 миль, уничтожила в Цаоши вражеский полк и заняла город Юнсинь. Как провозглашает «Жэньминь жибао» от 2 августа 1982 г., это деяние Чжу Дэ имеет в основе искусное применение стратагемы «Поднять шум на востоке, напасть на западе».

Мао Цзэдун не менее четырех раз приводит Стратагему № 6 в 1-м и 2-м томах Избранных произведений. Так, в работе «О затяжной войне» (1938) он пишет:

«Когда симпатии народных масс принадлежат нам в такой мере, что возможность просачивания сведений в лагерь противника исключена, мы, используя различные способы дезориентирования противника, будем в состоянии с успехом ставить его в тяжелое положение, попав в которое он будет принимать ошибочные решения, совершать ошибочные действия и вследствие этого лишится своего превосходства и инициативы.

Одним из способов дезориентирования противника является метод: «Поднять шум на востоке, а нанести удар на западе»[194]194
  Мао Цзэдун. Избр. произв. Пекин, 1969. Т. 2. С. 209.


[Закрыть].

И в другом месте той же работы:

«Все сказанное относится к ошибкам, допущенным самим противником, а не навязанным ему нами. Однако мы можем сознательно вынуждать противника совершать ошибочные действия, то есть путем разумных и эффективных мероприятий и при поддержке организованных народных масс дезориентировать противника и заставлять его действовать так, как хотим мы; например, можно использовать такой метод, как «Поднять шум на востоке, а нанести удар на западе»[195]195
  Мао Цзэдун. Избр. произв. Пекин, 1969. Т. 2. С. 229.


[Закрыть].

В статье «Вопросы стратегии партизанской войны против японской агрессии» (1938) Мао учит:

«…При этом необходимо постоянно прибегать к различным уловкам для обмана противника, заманивая его в ловушки и дезориентирования, например, поднимать шум на востоке, а наносить удар на западе»[196]196
  Там же. С. 103.


[Закрыть].

И наконец, четвертое указание Мао на Стратагему № 6 встречаем в его докладе «Вопросы стратегии революционной войны в Китае» (1936):

«Нужно помнить, что, каким бы искусным ни было командование противника, оно не может действовать совершенно безошибочно на протяжении более или менее длительного периода, поэтому возможности использования нами промахов противника существуют всегда. Противник может совершить ошибку точно так же, как мы иногда ошибаемся и даем противнику возможность воспользоваться нашим промахом. Мы можем вызывать промахи противника и искусственно, путем того, что Сунь-цзы называл «созданием видимости» (создать видимость на востоке, а удар нанести на западе, то есть применить так называемый ложный маневр)»[197]197
  Мао Цзэдун. Избр. произв. Пекин, 1967. Т. 1. С. 276.


[Закрыть].

На пленарном заседании 30-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН от 26.9. 1975 г. глава делегации КНР, тогдашний министр иностранных дел КНР Цяо Гуаньхуа, сказал, имея в виду, очевидно, стоявшую тогда в центре всеобщего интереса советско-китайскую пограничную напряженность:

«Обе сверхдержавы, США и Советский Союз, спорят друг с другом за весь земной шар. Они усиливают соперничество в Европе, на Средиземном море, на Ближнем Востоке, в Персидском заливе, Индийском океане, Тихом океане, Атлантике, Азии, Африке и Латинской Америке. Стратегический центр тяжести их соперничества лежит в Европе. Социал-империализм [Советский Союз] изображает наступление на востоке, но в действительности оно направлено против Запада».

В той же речи Цяо Гуаньхуа говорит:

«Предложение Советского Союза о запрете размещения оружия нового типа, которое, предположительно, является еще более ужасным, чем ядерное оружие, имеет целью не что иное, как отвлечение внимания людей от насущных проблем на отдаленные, не относящиеся к делу вопросы».

Эта аргументация опять же вызывает в памяти Стратагему № 6, здесь в виде риторической фигуры: «внимание делового партнера отвлекается от насущной главной проблемы путем подсовывания ему другой проблемы, по видимости более важной, но в действительности ирреальной».

«На севере шумят, на западе нападают» – так выглядел сформулированный в подражание Стратагеме № 6 заголовок в «Жэньминь жибао» от 26 октября 1978 г. Согласно статье, Вьетнам долго расписывал северную угрозу со стороны Китая и якобы стоящую у порога войну Китая против Вьетнама, в действительности пытаясь отвлечь внимание вьетнамского народа от недовольства, связанного с трудностями, которые вызвало вооружение вьетнамской армии, а также направить в другое русло интерес мировой общественности к предстоящему походу Вьетнама против Камбоджи.

В знаменитом романе, восходящем к концу юаньского – началу минского периода (XIII–XIV вв.), под названием «Шуй ху чжуань», которое переводят то как «Разбойники с Ляншаньских болот», то как «На побережье»[198]198
  На русском языке роман одного из классиков китайской литературы, Ши Найаня, опубликован благодаря тому, что два замечательных китаеведа объединили свои усилия. Перевод был выполнен профессором А. П. Рогачевым, а общую его редакцию осуществил профессор B. C. Колоколов. Название романа в русском издании звучит как «Речные заводи» (тт. 1–2. М., 1955). Действие романа связано с крестьянским восстанием периода династии Сун (960–1279); в соответствии с официальной имперской традицией повстанцы именуются «разбойниками». Их главный лагерь находился на стыке провинций Шаньдун, Хэнань и Хубэй, в местности Ляншаньбо. Чао Гай – один из основных героев, в романе ему присвоен титул Небесный князь. Он являлся одним из ближайших сподвижников главы повстанцев – Сун Цзяна.


[Закрыть], Чао Гай с семью товарищами обманывает отряд солдат, которые эскортировали подарки стоимостью 1500 связок монет[199]199
  Многие старинные китайские монеты (как правило, медные, невысокого достоинства) имели отверстие посередине и употреблялись в виде связок. Еще в 1958 г. на одной из проселочных дорог в Шаньдуне я видел целую арбу таких монет; возраст некоторых из них исчислялся столетиями. Крестьянин вез их, очевидно, на переплавку: это был период «большого скачка», когда любой металл, обнаруженный в доме, шел в самодельные плавильные печи. В нашей литературе эти монеты часто называют «чохами» от тюркского слова «чжогос» – «мелкая монета». Зенгер употребляет термин «Käsch», означающий в немецком языке понятие «кэш» – китайская мера веса или китайская монета. Упоминаемый здесь эпизод см.: Ши Найань. Речные заводи. М., 1955. Т. 1. С. 289–290.


[Закрыть] на день рождения некоего высокого должностного лица. Чтобы поймать вожака банды Чао Гая, было послано сто человек под руководством Чжу Туна и Лэй Хэна. Перед крестьянским домом, в котором жили разбойники, Чжу Тун сказал Лэй Хэну: «К дому ведут два пути, один спереди, другой сзади. Давай разделимся. Я буду следить за задним выходом, а ты за передним. Затем мы начнем «шуметь на востоке, а нападать на западе». Таким образом, они все выйдут с одной стороны, и мы сможем их схватить».

В другом эпизоде романа, великолепно переведенного Иоганной Херцфельдт на немецкий (Лейпциг, 1968), шум то на востоке, то на западе преследует цель вымотать противника. Здесь Стратагема № 6, так сказать, смыкается со Стратагемой № 4.