Текст книги "Любовь без правил"

Хелен Диксон
Любовь без правил
Роман

Helen Dickson

From governess to society bride

From Governess to Society Bride Copyright © 2008 by Helen Dickson

«Любовь без правил» © «Центрполиграф», 2018

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2018

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2018

Глава 1

1820

Молодая женщина замедлила шаг. В этот ранний час Лондон еще мирно спал. В огромном парке, окутанном плотной завесой тумана, которым славится этот город, царила тишина. Казалось, она одна в целом мире. Это было ее любимое время.

Внезапно до нее донесся цокот копыт. Она не сразу поняла, откуда раздается звук, и обернулась как раз в тот момент, когда почти перед ней возникла огромная вороная лошадь.

Женщина громко вскрикнула от ужаса, метнулась в сторону, споткнулась и упала на траву. Всадник натянул поводья, и взмыленный конь взвился на дыбы, блеснув серебряными подковами. Под гладкой блестящей кожей великолепного скакуна перекатывались мощные мускулы, раздутые ноздри и сверкающие глаза делали его похожим на обезумевшего от ярости дракона.

Женщина не на шутку испугалась, увидев, как всадник, словно темный призрак в развевающемся плаще, спрыгнул с коня одним уверенным и ловким движением. Она с трудом поднялась и, оправив юбку, сердито уставилась на незнакомца, сердце у нее в груди билось как сумасшедшее.

– Проклятая идиотка! – воскликнул он. – Какого черта вас понесло на дорогу? Я ведь мог вас убить.

– Прошу прощения! – огрызнулась она и поправила шляпку, которая сбилась набок.

Перед ней стоял очень высокий, красивый, черноволосый мужчина. Вот только губы его были сурово сжаты, а взгляд светлых глаз не сулил ничего доброго.

– Окажись вы чуть ближе, я растоптал бы вас. Неужели в вашей безмозглой голове нет ни капли здравого смысла?

– Послушайте, да как вы смеете? – Охваченная гневом, она почувствовала, как ее лицо заливает краска. – И будьте так добры, перестаньте размахивать хлыстом с таким видом, словно собираетесь пустить его в ход.

Незнакомец опустил свое грозное оружие, не отводя от собеседницы взгляда.

– А мне бы очень этого хотелось. Разве вы не знаете, что нельзя гулять по мостовой? Она предназначена для лошадей и экипажей, а не для леди.

Она воинственно вскинула голову:

– Я не предполагала, что найдется глупец, который станет разъезжать по улицам в таком густом тумане. Я шла по мостовой, потому что боялась заблудиться.

– Это очень опасно. – Незнакомец помолчал и вдруг с легким беспокойством взглянул на нее: – Вы не ушиблись?

Она сердито уставилась на него:

– Нет, слава богу. Вы должны быть внимательнее и осторожнее. Но возможно, у вас своенравный конь, которого вы не смогли научить подчиняться вашей воле.

– Уверяю вас, конь прекрасно обучен.

Он внимательно взглянул на незнакомку и наконец осознал, что перед ним чрезвычайно привлекательная молодая женщина, чье поведение свидетельствовало об отваге и достойном воспитании. Но даже если бы она не отпрыгнула в сторону, такой опытный наездник, как он, не сбил бы ее.

Незнакомец лениво улыбнулся:

– Какая вы злюка. Вы действительно споткнулись, а не упали в обморок от испуга?

Гневная краска залила лицо молодой женщины, и в ее синих глазах вспыхнул огонь.

– Какой же вы самодовольный, бесцеремонный грубиян. Вы слишком высокомерны, если вообразили, что я могла бы упасть в обморок при виде вас. К счастью, я не настолько слаба. Удачного дня, сэр.

Но он не собирался так легко с ней расстаться и коснулся ее руки, чтобы удержать:

– Позвольте мне хотя бы проводить вас до дому.

Она окинула его ледяным взглядом и отдернула руку:

– Не прикасайтесь ко мне. Я вполне могу сама дойти до дому. – Женщина гневно взглянула на черного жеребца, который нетерпеливо фыркал и гарцевал на месте. Его неуемный темперамент вполне соответствовал поведению хозяина.

– А вы не боитесь? На вас могут напасть разбойники. С молодой женщиной, гуляющей в одиночестве в такой час, может случиться все что угодно.

– Это уже произошло, и меня не покидает ощущение, что разбойники представляют для меня меньшую опасность, чем вы. И, возможно, они галантнее вас. – Отвернувшись от него, она высоко вскинула голову и зашагала прочь.

Он вздохнул и покачал головой:

– Какая неблагодарность.

– Неблагодарность? – потрясенно выдохнула она, обернувшись. – Вы называете меня неблагодарной после того, как едва не убили на мостовой?!

Его глаза весело заблестели.

– Думайте как хотите. – Надвинув котелок на лоб, он прыгнул в седло. – Удачного дня.

Пришпорив жеребца, повеса поскакал прочь, причем она услышала, что он смеется! Это очень рассердило ее, она даже топнула ножкой. Ей еще не доводилось встречать человека, вызывавшего у нее столь сильное раздражение.

Это был восхитительный весенний день. Яркий диск солнца лениво выплыл из молочно-белого тумана. Ясени и платаны, вишни и сирень стояли в цвету, нежные чашечки нарциссов и гроздья примул украшали клумбы и тротуары. Воздух наполняла свежесть, с реки за Гайд-парком долетал легкий ветерок. В парке царила тишина, и лишь высоко в небе пел свою песню жаворонок. Только двое прохожих вышли на раннюю прогулку, в том числе и молодая женщина с двумя маленькими девочками.

Сидя на скамейке и наблюдая, как ее пятилетняя дочь Эстель беззаботно резвится среди цветов в компании щенка лабрадора по кличке Джаспер, которого недавно приобрела ее подруга Бет, Ева подавленно вздохнула. Почему собственная жизнь кажется ей такой пустой? Она здорова и обрела настоящую подругу в лице Бет Сигрув. Она хороша собой, и благодаря ее любимому, ныне покойному отцу у нее столько денег, что она не представляла, что с ними делать. Она неглупа и может похвастать разносторонними интересами. И у нее есть Эстель, в которой она души не чает. Со стороны казалось, что у нее есть все для того, чтобы чувствовать себя счастливой. Но нет, ей недоставало чего-то большего, чего-то, что потребовало бы от нее много времени и сил.

Сегодня вечером у леди Эллесмер на Керзон-стрит соберется избранный круг людей, хорошо знающих друг друга. Именно такие вечера и любила Ева, предпочитая их роскошным светским раутам, она испытывала искреннее удовольствие, посещая их в компании Бет и ее мужа. В общем все хорошо, но Ева понимала, что должна зарабатывать на жизнь, пока не получит наследство отца и сможет приобрести собственное жилье.

Обернувшись, она взглянула на молодую, лет восемнадцати, женщину с детьми. Она была хорошо одета, однако костюм серого цвета и отсутствие украшений делали ее похожей на няню. Бледность ее лица подчеркивали темные круги под глазами, она выглядела очень утомленной. Женщина сидела на скамейке, склонив голову на грудь. Ее плечи едва заметно дрожали. Ева поняла, что женщина тихо плачет.

Две ее маленькие подопечные стояли рядом и не сводили с нее глаз, они были явно напуганы. Наконец младшая девочка расплакалась, прижавшись к сестре.

– Не плачь, Сара, – сказала старшая девочка женщине на скамейке. – Все будет хорошо.

Подняв голову, женщина улыбнулась ребенку, но ее плечи по-прежнему были уныло опущены.

Ева встала и, достав из кармана платок, направилась к огорченной троице.

– Могу я вам помочь? – спросила она, обращаясь к молодой женщине, и, наклонившись, улыбнулась плачущей девочке: – Дай-ка я вытру тебе слезы. – Ева ласково вытерла лицо малышки, серьезно смотревшей на нее большими синими глазами. – Как вас зовут?

– Я – Софи, – вежливо ответила старшая девочка, – а это моя сестра Эбигейл. Ей почти четыре, а мне пять лет.

– Неужели? Что ж, я очень рада познакомиться с вами, – сказала Ева, отметив, как хороши эти маленькие девочки с аккуратными личиками и блестящими каштановыми локонами. Сестрички были одеты в одинаковые голубые платьица. Взглянув туда, где играла Эстель, Ева помахала ей рукой: – Эстель, пока я поговорю с… – Она вопросительно взглянула на молодую женщину.

– Сара, Сара Лэйси, – тихо ответила та.

– Пока я поговорю с мисс Лэйси, почему бы тебе не пригласить Софи и Эбигейл поиграть с Джаспером. Хотите? – спросила она девочек.

Они кивнули, вопросительно глядя на Сару.

– Все в порядке, девочки. Вы можете пойти и поиграть. Я увижу вас отсюда.

Эстель, привыкшая к играм с непоседливыми сыновьями Бет, протянула руку Эбигейл, и девочки побежали по траве за Джаспером.

Улыбнувшись, Ева уселась на скамейку рядом с молодой женщиной. Бедняжке было явно не по себе.

– Надеюсь, вы не возражаете, чтобы ваши девочки поиграли с моей дочерью. Щенок не причинит им вреда. Кстати, меня зовут Ева Броди.

Молодая женщина покачала головой:

– Нет, я не возражаю. Я их няня. Им полезно общаться с другими детьми. К сожалению, это бывает так редко. Бедняжки. – Опустив голову, она с трудом подавила рыдание. – Простите.

– Ничего страшного, Сара, – ответила Ева и придвинулась ближе. – Вы больны?

– Просто немного болит голова, только и всего, – смущенно ответила девушка. – Со мной все будет хорошо. Мне уже гораздо лучше.

– Тогда почему вы плачете? Вы выглядите очень расстроенной.

– По правде говоря, миссис, в последнее время я сама не своя. Не знаю, что делать. Правда не знаю.

– Почему?

– Марк, мой жених, служит главным конюхом в большом доме в Суррее. Он сделал мне предложение, но это означает, что я должна уйти с работы и оставить девочек.

– И что в этом ужасного? Ведь о них может позаботиться кто-нибудь еще, например их мать?

– У них нет матери. Мой хозяин, лорд Стейнтон, отец девочек, собирается продавать дом, поэтому я и увела девочек так рано, чтобы избавить их от беспокойства. По всему дому снуют рабочие, и его светлость сейчас не в лучшем настроении. Все слуги, кроме меня и экономки, уволены, и очень скоро мы должны будем переехать в загородное поместье лорда Стейнтона в Оксфордшире. Я еще ничего не говорила Марку и ужасно боюсь. Мне кажется, он не поймет моей привязанности к девочкам.

– Если эта работа так для вас важна, почему жених не может поехать с вами?

– Лорд Стейнтон не может позволить себе других работников. Его дела идут из рук вон плохо, поэтому ему и приходится продавать дом в Лондоне.

– Даже если так, его проблемы вас не касаются, Сара. Лорд Стейнтон должен найти другую няню для девочек. Это не так уж и сложно. Не сомневаюсь, что на свете полно молодых леди с отличными рекомендациями, которые с радостью ухватятся за такой шанс.

– Я знаю, но детям уже пришлось пережить столько страданий за свою короткую жизнь, что у меня сердце разрывается при мысли, что придется оставить их. Я забочусь о них с тех пор, как Эбигейл исполнился год. Мне больно расставаться с ними. Это разобьет им сердце, и мне тоже, но я понимаю, что должна так поступить.

– Ваша забота достойна похвалы, Сара, но вы должны подумать о себе.

С лужайки до них долетел смех Эстель. Ева взглянула в ту сторону и увидела, как ее дочь возится в траве с Джаспером, который лижет ей лицо, а Софи и Эбигейл стоят в сторонке, не решаясь присоединиться к игре, но на их лицах светятся радостные улыбки. Она снова с беспокойством взглянула на молодую женщину.

– Вы выглядите измученной. Вам стоит пойти домой и прилечь, – заметила Ева.

Сара покачала головой:

– Это невозможно, хотя мне действительно пора возвращаться назад. – Она встала и, внезапно покачнувшись, прижала ладонь ко лбу, а другой рукой ухватилась за спинку скамьи. – У меня кружится голова.

Ева встала и взяла ее под руку:

– Пойдемте, я вас провожу. Я не могу отпустить вас одну.

– О нет. Вы очень добры, но я и так уже отняла у вас много времени.

– Я настаиваю. Кроме того, мне все равно нечем заняться. Где вы живете?

– Недалеко отсюда, прямо за парком, на Аппер-Брук-стрит.

– Это рядом с Беркли-стрит, где я живу. Пойдемте, дети, – позвала Ева. – Эстель, ты понесешь Джаспера. – Она улыбнулась, глядя, как дочь наклонилась и подхватила на руки Джаспера.

В особняке Стейнтонов полным ходом шла подготовка к переезду. Повсюду сновали рабочие, часть мебели в доме была накрыта чехлами от пыли, другую часть загружали в фургоны, стоявшие на улице. Держа за руки детей, Ева и Сара вошли в дом. Вид и внутреннее убранство особняка поразили Еву. Интерьер был выполнен в бело-золотых тонах, и она ясно представила, как элегантно здесь все выглядело до того, как начался весь этот хаос с переездом.

Ева уже собиралась попрощаться с Сарой и девочками, но неожиданно Джаспер вырвался из рук Эстель, плюхнулся на пол и, звонко лая, ринулся к широкой лестнице, расположенной в центре просторного вестибюля.

– Не беспокойтесь! – воскликнула Сара. – Я принесу его.

Девочки расселись на ступеньках лестницы, с интересом разглядывая рабочих. Ева посторонилась, пропуская двух мужчин, выносящих из дома зеленый диван с золотыми полосками, и резко обернулась, услышав громкий голос:

– Эй, вы, черт вас дери, осторожнее! Этот портрет стоит целое состояние. Испортите, и никто его не купит.

Ева торопливо направилась к мужчине – темной и грозной фигуре без пиджака. Серые брюки подчеркивали его мускулистые ноги и бедра, а белая рубашка была небрежно расстегнута, обнажая загорелую грудь. Черные как смоль волосы блестели, словно шкура пантеры. На лице Евы застыла маска негодования.

– Как вы можете сквернословить при детях? – строго спросила она и заметила, как напряглись его плечи при звуке ее голоса, а когда он обернулся, она догадалась, что ему стоит усилий сдерживать ярость. Он смотрел на нее с таким видом, словно она сошла с ума, осмелившись вторгнуться в его владения.

Ева узнала мужчину: это его жеребец едва не сбил ее на мостовой днем раньше.

– В своем доме я буду вести себя как пожелаю… – Внезапно он потрясенно умолк. – Господи, так это вы…

– К несчастью, это так. А вам обязательно кричать? Я хорошо слышу, а вы только пугаете детей.

– Детей? Не смешите меня. Я же их отец.

– Тем более должны держать себя в руках, – возмутилась Ева.

Лорд Стейнтон мрачно взглянул на перепуганных слуг, которые побросали свои дела и замерли, удивленно наблюдая за происходящим.

– Кто, черт подери, позволил этой взбалмошной леди прийти сюда, не спросив моего разрешения?

– Я не взбалмошная леди, и я уже предупредила вас, что не глухая, поэтому, будьте добры, не кричите. – Резко обернувшись, она направилась к лестнице, чтобы забрать Эстель.

– И что это значит? – прогремел он, направившись следом за ней, и застыл на месте, заметив трех испуганных девочек вместо двух. Уперев руки в бока, он перевел гневный взгляд с незнакомого ребенка на взбешенную молодую женщину. – Мисс Лэйси! – завопил он. Ответа не последовало, он тихо выругался и снова грозно уставился на Еву. – Откуда здесь взялась эта девочка? – указал он длинным пальцем на перепуганного ребенка. – И что, черт возьми, она делает в моем доме?

Ева быстро взглянула на девочек и с беспокойством подумала о Саре. В конце концов, именно из-за нее она явилась в это ужасное логово льва.

– Это моя дочь.

– Тогда не соизволите ли вы убраться вместе с ней из моего дома? Как вы видите…

– Вы переезжаете, – продолжила за него Ева.

– Вы всегда так решительны в своих поступках, миссис…

– Миссис Броди, и да, я всегда так поступаю, – ответила Ева, холодно сверкнув на него глазами.

Он спокойно рассматривал ее так, словно не мог понять, каким образом эта самоуверенная леди появилась в его доме. Он уже заметил ее легкий американский акцент и обратил внимание на то, что у нее шотландская фамилия.

В свои тридцать два года лорд Стейнтон был очень красив. Его покрытое бронзовым загаром лицо поражало грубой силой, запечатленной в прямой линии носа и густых бровях, четко очерченных, чувственных губах и в выступающем крупном подбородке. Он мрачно смотрел на молодую женщину, стоявшую перед ним. Все его лицо выражало неодобрение.

– Вы этого не одобряете, лорд Стейнтон, я ведь не ошиблась?

– Вы совершенно правы, миссис Броди.

– Вы самый высокомерный, злой и бесчувственный человек, которого я когда-либо встречала, – холодно констатировала Ева.

– Смею вас заверить, что я именно такой. Эти качества перешли мне по наследству вместе с титулом.

– В таком случае я надеюсь, что вы последний титулованный джентльмен, которого мне довелось встретить. Вчера я искренне понадеялась, что никогда больше не увижу вас. Такое открытое и бурное проявление злости считается признаком плохого воспитания в тех местах, откуда я приехала.

– Однако! Вы действительно самая невыносимая женщина из тех, кого я встречал. И как вы смеете являться в мой дом и говорить мне все это. Вы ведь ничего обо мне не знаете.

– О, я смею говорить все, что думаю о мужчине, который до полусмерти пугает своих детей и слуг. Несчастные ходят перед ним на цыпочках, странно, что они еще не разбежались. Мир вокруг содрогается от напряжения, которое источаете вы, лорд Стейнтон. Прошу вас, возьмите себя в руки. Не хочу видеть, как вы взорветесь.

– Поверьте мне, миссис Броди, вам лучше не видеть, как я взрываюсь. У меня вспыльчивый нрав, признаю, я могу быть страшен в гневе. А своих детей я воспитываю один и не привык выслушивать чьи-то замечания.

Ева ответила ему ледяным спокойствием. Лорд Стейнтон был так поражен ее смелостью, что постепенно его высокомерие сменилось любопытством. Перед ним стояла привлекательная молодая женщина, чьи синие глаза под изящными темными бровями от гнева сделались темно-фиалкового цвета. Ее лицо, обрамленное рыжими волосами, аккуратно собранными под шляпкой, с нежной кремовой кожей, высокими скулами и маленьким круглым подбородком с крохотной ямочкой, было поразительно красиво. У нее был прямой аккуратный носик и пухлые губы. Его взгляд нескромно скользнул по ее стройной фигуре, и от этой фамильярности на ее щеках выступил румянец.

Миссис Броди – молодая женщина, немного за двадцать, была наделена естественной грацией и изяществом, которыми не могли похвастать большинство его знакомых женщин. Несмотря на статус замужней дамы, она была окружена невероятно притягательной аурой чистоты и невинности. Удивительно, но в ней угадывался дух авантюризма в сочетании с упрямством и предприимчивостью.

Возмутительно то, что его мысли вдруг оказались заняты совершенно незнакомой леди, которая без приглашения вломилась в его дом, в то время когда вокруг него царил полнейший хаос. Он с недовольным видом отвернулся от женщины.

– Я уже достаточно от вас выслушал, миссис Броди. Мне пора заниматься своими делами. А вас сюда никто не приглашал. Дверь вон там. Убирайтесь.

На мгновение Ева замерла, потрясенная его грубостью; придя в себя, она холодно произнесла:

– Вы правы, меня никто не приглашал. Я пришла сюда, чтобы проводить девочек с их няней, ей стало нехорошо в парке. Я должна была убедиться, что с ней все в порядке. Теперь мы с дочерью с удовольствием уйдем из вашего дома, но только когда заберем нашу собаку из этого хаоса.

Он снова повернулся к ней:

– Собака? Какая собака?! – воскликнул он. И в его вопросе было больше удивления, чем раздражения.

– Та, которая убежала вверх по лестнице, когда мы сюда вошли.

– Вы хотите сказать, что по моему дому без присмотра бегает животное?

– Именно это я и говорю, но не беспокойтесь, – ответила она, и в ее голосе прозвучал сарказм, – эта собака не кусается. Ах, вот и наш песик! – воскликнула Ева, радуясь появлению Сары, которая спускалась по лестнице, прижимая к груди Джаспера. Ева забрала у нее щенка и взяла за руку Эстель, она торопилась как можно скорее уйти из этого дома.

– Лорд Стейнтон снова не в духе, – прошептала Сара, с беспокойством глядя на Еву. – Вы в порядке? – Она бросила взгляд через плечо. – Будьте осторожны. Его светлость невозможно урезонить, когда он в мрачном расположении духа.

Повернувшись спиной к лорду Стейнтону, Ева улыбнулась Саре:

– О, думаю, что смогу справиться с его светлостью.

– К несчастью, гнев затуманивает его разум. Но скоро он успокоится.

– И я тоже, но только когда вырвусь из этого сумасшедшего дома. Ну а вы как можно скорее выходите замуж за своего жениха.

Еще раз бросив взгляд на лорда Стейнтона, она вскинула голову, всем своим видом показывая, что нисколько его не боится.

– Я вижу, что вы оказались в плену разрушительной ярости, лорд Стейнтон, и убираюсь подальше. Я сожалею лишь о том, что моей дочери пришлось стать свидетельницей бранных тирад очень грубого лорда.

– У меня сегодня неудачный день, миссис Броди.

– Судя по тому, при каких обстоятельствах мы с вами познакомились, лорд Стейнтон, у вас каждый день неудачный.

– Вовсе нет, миссис Броди. Если я как-то обидел вашу дочь, сожалею об этом, но наверняка так ведет себя ваш многострадальный супруг.

– Я вдова, лорд Стейнтон, моему супругу не пришлось долго страдать. Он погиб от английской пули в Новом Орлеане. А теперь, – воскликнула она, крепко стиснув ладонь Эстель и прижав к себе Джаспера другой рукой, – счастливо оставаться. Удачного дня. – Ева вылетела из особняка, словно корабль на всех парусах, слишком рассерженная, чтобы сказать что-то еще.

Лорд Стейнтон смотрел вслед миссис Броди, ощущение у него было такое, словно мимо него только что пронесся ураган. Он был смущен и разгневан на самого себя из-за того, что пришлось вынудить миссис Броди рассказать столь трагические подробности из ее жизни. С детства родители и наставники учили его скрывать свои чувства под маской благопристойности, а он только что с честью провалил экзамен.

– Мисс Лэйси, – позвал он, и няня, поднимавшаяся по лестнице вместе с Софи и Эбигейл, остановилась на полпути. – Эта миссис Броди… Кто она и где живет?

– Я ничего о ней не знаю, кроме ее имени, лорд Стейнтон. Она лишь сказала, что живет на Беркли-стрит.

– Понятно. – Он уже собирался уйти, как вдруг вспомнил о том, что рассказала миссис Броди. – Мисс Лэйси?

– Да, сэр.

– Миссис Броди упомянула, что вы неважно себя почувствовали, – мягко сказал он. – Может быть, вызвать врача?

– Нет, сэр. Мне уже гораздо лучше. – Сара сделала реверанс. – Спасибо за заботу.

– Отлично. – Он отвернулся и тут же забыл о миссис Броди. Этому умению он был обязан своей бывшей жене, когда-то безжалостно бросившей его.

* * *

Расстроенная встречей с несносным лордом Стейнтоном и чувствуя подступающую головную боль, Ева с печальным вздохом опустилась на диван в гостиной роскошного дома Сигрувов на Беркли-стрит. По дороге домой ее гнев немного утих, но она все еще была очень взволнована.

Дети мирно посапывали в своих кроватках в детской, а любящий муж Бет, Уильям, задержался по делам в Министерстве иностранных дел, и молодые женщины могли спокойно побыть наедине. Бет разлила чай по чашкам и снова откинулась на спинку дивана. Она внимательно взглянула на подругу:

– Почему ты так печальна, Ева? Поделись со мной.

– Я кое-кого встретила сегодня.

– В самом деле? Что ж, в этом нет ничего необычного. Это кто-то из наших знакомых?

– Думаю, да. Это лорд Стейнтон, и должна сказать, что это самый грубый и наглый человек из всех, кого я знаю.

Бет расхохоталась:

– Это многое объясняет. Что произошло?

Ева тут же рассказала обо всем, что произошло с того момента, как встретила в парке Сару Лэйси, и закончила рассказ описанием, как ее выдворили из особняка Стейнтона словно преступницу. Она умолчала о своей первой встрече с лордом в парке, потому что Бет постоянно корила ее за прогулки в одиночестве. Когда Ева умолкла, Бет изумленно уставилась на нее:

– О боже! Похоже, ты сильно огорчила этого знаменитого лорда.

Ева поморщилась:

– Я не хотела, но должна признать, что тоже вела себя грубо и несдержанно, да еще и в его доме. Ты знаешь его, Бет?

– Моя дорогая Ева, весь Лондон знает лорда Стейнтона.

– А что ты о нем знаешь?

– Прежде всего то, что он невероятно красив, и ты наверняка с этим согласишься.

Представив высокого, стройного, идеально сложенного лорда Стейнтона, Ева не могла не согласиться с подругой, да: он был потрясающе красив.

– Думаю, да.

Бет мечтательно вздохнула:

– Мне нравятся красивые мужчины.

– Знаю. Поэтому ты и вышла замуж за Уильяма, – поддразнила ее Ева.

– О нет, – откликнулась Бет, ласково усмехнувшись, и отпила глоток чая. – Уильям разумный, надежный и честный, но также добрый, нежный и романтичный. Поэтому я вышла за него.

– Я согласна, что он именно такой, каким ты его описала. Уильям просто образец мужского совершенства и не такой прожженный циник, как лорд Стейнтон. А что еще ты о нем знаешь?

– Ну, он хорош собой и очень умен. Он унаследовал титул от брата, умершего несколько месяцев назад. Он живет уединенно и в последнее время редко появляется в обществе, хотя время от времени я встречала его на небольших светских раутах. Чуть больше года назад он развелся со своей женой Максин и стал объектом сплетен. Она дочь графа Клеведонского, лорда Ирвина. Их развод стал настоящим скандалом в свете.

– Развелся? Он развелся с женой – матерью двух очаровательных девочек? Почему?

– Я не знаю подробностей, знаю лишь, что жена с первого дня их брака постоянно усложняла ему жизнь. Ко всем ее недостаткам она была еще невероятно красива, элегантна, умна и очень нравилась мужчинам. А джентльмен вроде лорда Стейнтона не станет мириться с супружеской неверностью.

– Она ему изменила?

– И, вероятно, не один раз. После рождения ее второй дочери поползли слухи, что она меняет любовников как перчатки, а самый серьезный роман у нее был с родным братом Лукаса Стейнтона. Ее поведение и в самом деле было скандальным. Она ушла от лорда Стейнтона, чтобы жить с его братом за городом.

– Она оставила дочерей? – потрясенно прошептала Ева, не в силах поверить, что женщина способна на такое.

– Да. Судя по всему, развод обошелся ему в кругленькую сумму и практически разорил его. Кроме того, брат Лукаса оказался заядлым игроком и только подлил масла в огонь. Он потратил почти целое состояние на игру задолго до своей смерти.

– В таком случае лорду Стейнтону будет нелегко снова возродить свое финансовое благосостояние.

– Но он наверняка справится.

– И он стал изгоем в обществе из-за этого развода?

– Как раз наоборот. Это лишь придало ему загадочности и шарма. Свет воспринял его благосклонно, и никто не осмелился отвернуться от него. Конечно, он может снова жениться, однако светские дамы не считают разорившегося и разведенного лорда хорошей партией для своих дочерей. Однако его внешность сослужила ему хорошую службу, и каждая светская дама пытается заманить его в свой салон, но он отвергает все предложения.

– Я слышала, что он продает свой лондонский особняк и переезжает в загородное поместье.

– Да, я знаю. Лаурель-Корт. Это недалеко от дома родителей Уильяма в Оксфордшире. Там очень красиво, несмотря на запустение. Если он продаст особняк в Мейфэре, возможно, ему удастся погасить часть долгов. Если нет, одному Богу известно, что будет дальше. Если он хочет сохранить поместье, то мог бы рискнуть жениться на богатой наследнице. А почему нет? Он будет не первым обедневшим аристократом, который женится на деньгах. Не первым и не последним.

– Это выглядит уже чересчур, Бет.

– Для тебя, почти всю жизнь прожившей в Америке, это, конечно, чересчур. Но в английском обществе женитьба по расчету считается вполне приемлемым соглашением. Однако характерная особенность лорда Стейнтона – слепая гордость, и он сочтет такой шаг недостойным и позорным. Кстати говоря, думаю, сегодня вечером он появится в доме леди Эллесмер, которая была старинным другом его семьи.

Ева широко раскрыла глаза:

– Лорд Стейнтон там тоже будет?

Бет расхохоталась, глядя на расстроенную подругу:

– Не беспокойся, Ева. Он вполне может передумать.

– А может и не передумать.

– Постарайся успокоиться. Возможно, он уже посмеялся над тем, что произошло.

– Если так, то у него извращенное чувство юмора, Бет. Поверь мне, едва ли он найдет смешным то, что произошло. И мне лучше остаться дома. Я не хочу видеть лорда Стейнтона так же сильно, как он меня. Кроме того, у меня ужасно разболелась голова. Лучше я сегодня лягу спать пораньше.

– Чепуха. Ты поедешь. Там будут одни почтенные матроны, и потому я очень рассчитываю на твою компанию. А от головной боли я дам тебе свои порошки. Прими один перед тем, как мы поедем в гости, а второй перед сном.

Когда Ева была готова отправиться на прием к леди Эллесмер, ее голова буквально раскалывалась от боли. Приняв один из порошков Бет, она не почувствовала облегчения и следом за ним приняла второй порошок, который должна была выпить перед сном.

Дом леди Эллесмер сиял огнями, когда их карета подъехала к главному входу. Они направились в огромный, отделанный мрамором вестибюль. В гостиной Ева окинула взглядом дам в великолепных шелковых и атласных платьях, сшитых по последней моде.

Убранство гостиной поражало роскошью, великолепием и изысканной элегантностью, стены были отделаны шелковыми обоями цвета слоновой кости с золотыми и зелеными оттенками, эти же цвета присутствовали в отделке мебели и тяжелых портьерах на окнах. Дорогие турецкие ковры устилали пол. В зале негромко звучала музыка струнного квартета, которая тем не менее была слышна в задней части зала и в двух прилегающих к залу комнатах, где некоторые гости развлекали себя карточной игрой. Французские двери были широко распахнуты, чтобы впустить в зал вечернюю прохладу и позволить гостям беспрепятственно выходить на освещенную фонариками веранду.

Это был неофициальный прием. Леди Эллесмер, ослепительной красоты вдова средних лет, сверкая драгоценными камнями, восседала на отделанной золотистой парчой кушетке с высоким изголовьем, словно королева.

Взяв с серебряного подноса два бокала с шампанским, Уильям передал их своим спутницам, а затем взял еще один для себя и окинул взглядом блистательное общество:

– Чудесно, не так ли?

– Все как обычно, – откликнулась Бет. – А чего еще ожидать от приема у леди Эллесмер. Как твоя голова, Ева? Тебе помог мой порошок?

Ева улыбнулась. Не заметив того, кого она больше всего опасалась здесь увидеть, она начала понемногу успокаиваться.

– Да, наверное, хотя я приняла сразу два порошка для верности.

Бет в ужасе уставилась на нее:

– Оба? О, Ева, не стоило тебе этого делать. Это сильнодействующее лекарство. На твоем месте я не пила бы много шампанского.

Уильям мягко усмехнулся:

– Одного такого порошка Бет достаточно, чтобы проспать целую неделю, Ева. А два порошка разом могут гарантировать тебе беспробудный сон на пару недель.

Ева расхохоталась и беспечно отпила шампанского.

– В любом случае я никогда не пью больше двух бокалов, так что не стоит вам беспокоиться. А вообще я ужасно проголодалась, – заявила она и бросила взгляд в сторону комнаты, где были накрыты столы, уставленные изысканными яствами.

* * *

Едва войдя в гостиную леди Эллесмер, Лукас сразу заметил Еву. При взгляде на нее он застыл на месте, забыв обо всем на свете от удивления. Он нахмурил брови, не в силах поверить, что она оказалась здесь и что сердитая мегера, еще недавно вторгшаяся в его дом, превратилась в изящную и прекрасную даму.