Текст книги "Спасти себя"

5. Лиза

Лиза выдохнула, заперев щеколду в ванной: наконец-то время для себя. Она зажгла заранее приготовленную ароматизированную свечу, которую подарила ей Энджи, с ароматом шоколада, ванили и молотой корицы. Тихо щелкнула крышка от пены, и Лиза улыбнулась, представляя, как Гайлс нянчится с дочкой. Зажурчала вода, и девушка с удовольствием легла в ванну, закрыв глаза.

Резкий вскрик Лии заставил Лизу подскочить. Ее сердце забилось сильнее, и она выключила воду, прислушиваясь. Громкий топот в зале на месте, а после шаги и плач ребенка приблизились к двери в ванную.

– Ты скоро? Она плачет, к тебе хочет, наверное, – едва сдерживая злость, выговорил Гайлс.

– Я только зашла, Гайлс. Ты ведь был в ванной целый час… – попыталась оправдаться Лиза, но уже быстро намыливала голову шампунем, зная, что сейчас придется выходить. Плач Лии разрывал ей сердце.

– Лия! Да замолчи ты! – крикнул Гайлс на ребенка, – давай выходи, она не успокаивается.

– Ладно, сейчас шампунь смою и выйду!

Лиза смыла с себя остатки пены, натянула на мокрое тело пижаму и выскочила из ванной комнаты.

До рождения Лии в их отношениях все было прекрасно: забота, частые сюрпризы и романтические вечера. Лиза была уверена, что Гайлс станет прекрасным отцом, потому что заботиться он, действительно, умел. Однако все ее представления о нем рухнули, как только Лия, спустя два месяца после рождения, начала требовать к себе больше внимания.

Девочка мало спала днем, ночью засыпала только после полуночи, и за ночь просыпалась строго пять раз, словно по будильнику, через каждые два часа. Гайлс всегда крепко спал, не обращая внимания на плач, а вот Лиза просыпалась из-за каждого шевеления дочери. Девушке тяжело дались роды и восстановление, а вечные недосыпы и стресс спровоцировали потерю грудного молока, поэтому Лизе приходилось пять раз за ночь бежать на кухню и готовить смесь для Лии.

В свои выходные Гайлс вечно спал и играл в компьютер, а на просьбы жены помочь с ребенком, оправдывался усталостью. Поначалу даже, он злился, что придя домой после тяжелого рабочего дня ему приходилось убираться дома и готовить ужин, но чуть позже он просто свыкся и старался поесть в какой-нибудь забегаловке, а на вечный бардак просто махал рукой. Однако свыкнуться с ограничением свободного времени он так и не смог.

Гайлс лежал рядом с плачущей малышкой на диване и пялился в мобильник. Лии исполнилось четыре месяца, и она только-только училась переворачиваться на живот. Ее лицо раскраснелось от плача, глаза были крепко зажмурены, а ладошки сжаты в кулак. Она пыталась перевернуться, но попытки были тщетны, и девочка плакала еще сильнее.

– Гайлс! – выкрикнула недовольная Лиза и подбежала к дочери, оставляя мокрые следы от стоп на полу. Девушка взяла малышку на руки и сунула соску. Лия, прерывисто вздыхая, успокоилась, прижимаясь к матери.

– Видишь, она к тебе хотела, – не отрывая взгляда от телефона, проговорил мужчина и прибавил звук.

– Ты даже не пытался ее успокоить!

– Пытался, но она тебя требовала.

– Ага, я видела, как ты пытался. Давай, убирай свой телефон. Не думай, что ты сейчас будешь играть.

– Буду, – пробубнил с улыбкой Гайлс. Это довольная ухмылка заставила Лизу взреветь от злобы внутри себя.

Как только Лии перевалило за два месяца, у Лизы и Гайлса часто случались ссоры на фоне усталости. Девушка постоянно просила мужа хотя бы в его выходные помогать с ребенком, пока она примет душ или поспит на час дольше обычного. А Гайлсу такой расклад совсем не нравился. Ему вовсе не хотелось менять привычный образ жизни и жертвовать своим отдыхом ради того, чтобы таскать плачущего ребенка, даже если он был его родным.

Гайлс был единственным ребенком в семье, и он даже представить себе не мог, что значит нянчить младенца. Мужчина видел счастливые семьи, прогуливающиеся в парке, где довольный папа катит коляску со спящим малышом, а рядом идет красавица-жена. Но на деле оказалось все не так, как он планировал.

Он не хотел обижать Лизу своими высказываниями, однако как-то раз ляпнул о наличии еще не ушедшего после родов живота: там что, второй? И о груди жены тоже отозвался не слишком воспитанно, однако после агрессивной реакции Лизы, еще долго извинялся за свои слова.

Лиза была вечно уставшая, с бледной кожей и синяками под глазами. Она сутулилась и ходила в грязной одежде потому, что Лия часто срыгивала на нее, и чистых футболок за целый день просто не оставалось в шкафу. Сначала Гайлс пытался указать жене на это «разве сложно переодеться? Самой приятно так ходить?», но после нескольких ссор, забросил это дело. Теперь, приходя с работы, он не только видел вечный бардак, немытую посуду и отсутствие ужина, но и наблюдал злую жену с растрепанными волосами и орущего младенца. И это дико выматывало.

– Может, хватит уже? – Лиза рявкнула, вырвав телефон из рук мужа, – может уже начнем нормально общаться?

– Да как с тобой можно общаться нормально? – повысил тон Гайлс, – ты вечно недовольная всем, ходишь дома, не пойми в чем, посмотри, – он все также лежа на диване, указал на пятно на футболке Лизы, – а волосы? Ты их хоть сегодня расчесывала? Тоже не особо приятно приходить домой к такой жене. На работе парни уже смеются надо мной, что я и пашу, как лошадь, и домой прихожу – выполняю твои обязанности.

– Обязанности? – Келли кивнула на Лию, – вот моя главная обязанность, пока ты на работе!

Голова девушки закружилась, и только она присела на диван, малышка заплакала.

– Хватит орать, ребенка пугаешь своим криком. Отдай телефон.

Келли швырнула мобильник мужу и, сдерживая слезы, ушла с Лией в спальню. Раньше, когда бывали такие ссоры, Лиза пыталась нормально поговорить с мужем и выяснить, в чем дело, найти компромисс. Но Гайлс не хотел понимать Лизу. В его глазах опыт ухаживания за ребенком заложен в каждой женщине с ее рождения, а они, мужчины, должны лишь зарабатывать, ведь они «добытчики». При том он придерживался мнения, что как только ребенок пойдет в детский сад, то и женщина должна выйти на работу в любом случае. Однажды в ссоре он сказал Лизе: ты же знала, на что шла. И это было правдой.

У Лизы было два младших брата, с которыми ее мать заставляла нянчиться, пока сама была на работе или отдыхала после нее. Поэтому девушка знала, как тяжело воспитывать детей, но была уверена, что Гайлс будет равным родителем и сможет подменить ее, в случае чего. Ведь он обещал помогать и поддерживать во всем. Но она ужасно ошиблась.

Уложив малышку на ночной сон, Лиза, как и каждый вечер, принялась закладывать сухую смесь в заранее простерилизованные бутылочки, чтобы ночью осталось лишь залить теплой водой. Гайлс так и не сдвинулся с места, лишь перевернулся на живот и тихо хихикал над смешными роликами в интернете. Лиза злилась, что он не ложился спать до поздней ночи, а утром, когда девушка пыталась разбудить мужа, он отвечал, зевая, что уснул буквально три часа назад и жутко хочет спать.

И эта обида все копилась и копилась внутри Лизы. Она часто плакала и жутко пугалась, когда в ее голову закрадывались мысли о суициде. Да, она любила Лию, ее большие голубые глаза, длинные реснички и пухлые щечки, но была слишком истощена и физически, и морально.

Бывало, когда Гайлс был на работе, а у Келли или Энджи попадался выходной, они приезжали к Лизе, чтобы помочь с малышкой. Лиза была очень признательна им, наверное, именно благодаря подругам девушка была до сих пор жива.

– Поговорить не хочешь? – Лиза встала напротив мужа в большой растянутой футболке, заменяющей ей сорочку.

– О чем? – Гайлс не поднял глаза на жену.

– Я уже так устала от твоих выходок. Я не могу даже принять спокойно душ или поесть, потому что ты не хочешь сидеть с Лией. Считаешь это нормально?

– Ну да. А чего такого?

Внутри Лизы закипала злость. Она хотела разорвать Гайлса на тысячу кусков, а потом каждый из этих кусков топтать до тех пор, пока они не превратятся в мокрые пятна. Она хотела разрушить всю квартиру, выкинуть все вещи с полок, разбить посуду и кричать, кричать, кричать до тех пор, пока весь скопившийся гнев не покинул бы ее ослабленное тело. Но она молчала. Она держала всю свою злобу в себе. И это злоба медленно сжирала девушку изнутри.

– Гайлс, помнишь, мы обещали друг другу быть вместе и в горе, и в радости? Помогать и поддерживать друг друга? – Лиза аккуратно опустила ладонь на бедро мужа, – оторвись, пожалуйста, от телефона, надо поговорить.

– Ну, хорошо, говори.

Мужчина заблокировал телефон и повернулся к жене.

– Так дальше просто не может продолжаться. Я уже с ума схожу от безвыходности. Я постоянно хочу спать…

– Так спи, – перебил Гайлс, – Лия же уснула, чего не ложишься?

– Хотела сначала выяснить, что между нами происходит. Разве тебе самому нравится постоянно ругаться?

– Нет. Но ты же у нас вечно недовольная.

– Так потому что я устаю и прошу от тебя помощи с нашим общим ребенком в выходные!

Ладошки девушки вспотели то ли от стресса, то ли от теплой бутылочки смеси в руке, которую Лиза подготовила к следующему пробуждению дочери.

– Она со мной не сидит, – Гайлс тоже начал закипать. Ему жутко не нравились все эти выяснения отношений, потому что они ни к чему не приводили. Лиза после рождения дочери только и делала, что жаловалась и выражала недовольства. Она много плакала, так много, что Гайлса уже не трогали слезы жены, он считал, что это очередная манипуляция, чтобы «заставить» его выполнять «женские обязанности».

– Так ты даже не можешь подержать ее на руках!

– У меня руки болят.

– А у меня нет?

– Так, зачем приучила ее?

– Я не приучала! Сам бы сидел и не приучал, посмотрела бы я на тебя!

– Так иди тогда работай, а я тебя после работы буду заставлять еще убираться и таскать ребенка.

– Я тебя не после работы заставляю, а в выходные!

– Так мне отдохнуть тоже надо!

– А мне нет?!

– Ты дома сидишь, в любой момент можешь на диван прилечь.

– С ребенком?

– Все, хватит! – отмахнулся взъяренный Гайлс, – эти пустые разговоры… толка нет никакого от них. Ты все равно не хочешь понять меня.

– А ты меня понимаешь? Я просто прошу помощи у собственного мужа, – Лиза услышала, как ее голос задрожал, и от этого ей стало тошно. Она совсем не хотела плакать, но не могла сдерживать жалость к себе. Нет, она не заслуживала такого отношения, но все-таки еще оставалась с Гайлсом.

– Не надо вот только ныть сейчас, – Гайлс вскочил с дивана и метнулся на кухню. Лиза поспешила следом.

– Давай спокойно договорим, придем к какому-то выводу… надо по очереди…

Гайлс с силой стукнул кулаком о стол, оскалив зубы. Лиза вздрогнула от неожиданности, но была уверена, что это лишь эмоции и накопленная усталость. Она была уверена, что Гайлс ей не причинит вреда. Ни ей, ни Лии.

– Как же ты меня достала, дрянь! – выкрикнул Гайлс. Он посмотрел на ошеломленную жену, стоящую в дверях. В глазах мужа читалась ярость и ненависть, его густые брови опустились так низко, что, казалось, они вот-вот закроют глаза. В них не было и капельки любви, и от этого осознания по телу девушки пробежала дрожь.

– Только и можешь, что ныть, ныть и ныть! – мужчина опустил уголки губ к подбородку, изображая жену.

– Я прошу помощи и только! – попыталась оправдаться Лиза, – и следи за своими словами!

– Замолчи! Меня все это уже достало в край. Твое нытье, твои вечные обиды и недовольства мной. Ты даже не можешь справиться со своими обязанностями!

– Моими? Ты считаешь, что ребенок только мой?

– Ну, так давай отдадим ее в детский дом, если ты не справляешься!

Сомкнутые кулаки Гайлса опирались на стол, держа на себе все тело. Лиза заметила, как выделились вены на лбу и шее мужа от напряжения. Бешеный взгляд Гайлса был устремлен перед собой.

Лиза скрестила руки на груди. Она видела, что муж на грани срыва, и внутри девушки тоже назревал вулкан негативных эмоций. Лиза хотела высказать Гайлсу все обиды, все претензии, но не могла. Не хотела давать волю словам, боясь, что скажет лишнего. Но Гайлс не боялся. Он и не думал над тем, что вылетает из его уст и как это может обидеть жену. Напротив, он желал задеть Лизу больнее, чтобы она прочувствовала на себе его состояние.

– Гайлс, ты вообще слышишь себя? – тон Лизы стал выше, – если не прекратишь говорить такое, то Лию ты больше никогда не увидишь!

– Прекрасно! – Гайлс истерично усмехнулся, хватаясь за голову, – все, оставь меня в покое, не хочу слушать твои истерики! – мужчина плюхнулся на стул, закрыв лицо руками.

– Если ты не хочешь дальше вместе жить, то так и скажи. К чему все эти ссоры? Неужели нельзя сказать начистоту?

– Замолчи!

– Гайлс?

– Я сказал – замолчи! – Гайлс резко встал со стула, сдвинув стол в сторону. Он в мгновение сделал два больших шага навстречу жене и поднял руку за голову, готовясь ее ударить. Лиза чуть согнулась в коленях, закрывая лицо от удара.

Гайлс долю секунды простоял над скрюченной от испуга женой, а затем сквозь зубы прошептал:

– Ты меня сама выводишь.

Гайлс взял из холодильника две банки пива, схватил мобильник и метнулся в ванную. И как только Лиза услышала щелчок дверной задвижки с обратной стороны и звук льющейся воды, позволила себе заплакать, скользя спиной по стене.

Гайлс никогда подобного себе не позволял. Ни оскорблений, ни тем более замахиваний. Лиза тихо плакала, вытирая слезы и сопли краем футболки, пытаясь понять, почему ее заботливый и нежный муж вдруг превратился в озлобленного и грубого мужика, каких она терпеть не могла?

До раскрасневшихся ушей Лизы донесся «пшш». Гайлс открыл бутылку пива и продолжил смотреть смешные ролика с телефона, нежась в ванной. Девушка, недолго думая, взяла свой мобильник. Пэйдж звонить не было смысла, она и так занята своими проблемами. У Энджи сегодня вечером ужин в доме ее матери… Келли. Лиза знала, что Келли уже дома. Да, она была явно уставшая после работы, но Келли всегда приходила на выручку и сама просила каждую из подруг первым делом набирать именно ей, потому как только она из них четверых не была в отношениях и могла сорваться даже с рабочего места. Лиза быстро покидала в спортивную сумку самое необходимое: салфетки, зарядку, несколько подгузников, бутылочки и смесь, а затем оделась сама и собрала спящую Лию.

Оставаться на ночь с Гайлсом она не имела ни малейшего желания. И знала, что это правильно – переночевать у подруги, чтобы все обдумать, а уже завтра попытаться выйти с мужем на разговор.

Лиза вызвала такси и неслышно вышла из квартиры. От холодного воздуха Лия открыла глаза, в недоумении рассматривая высокий уличный фонарь. Лиза сунула дочери соску, покачиваясь с ноги на ноги, и набрала Келли.

6

Такси медленно затормозило возле многоэтажного дома, осветив фарами стройную фигуру девушки возле дороги. Келли укуталась в тренч, однако на ее босых ногах были лишь белые пушистые домашние тапочки. Как только автомобиль остановился, девушка открыла дверь, за которой сидела Лиза и протянула руки:

– Давай ее сюда.

Она взяла спящую Лию на руки, пряча ее личико от фонарного света. Малышка поежилась от холодного воздуха, но не проснулась. Келли улыбнулась, наблюдая за тем, как Лия сладко причмокнула губами и засопела, а затем девушка перевела взгляд на вставшую рядом подругу. На опухшее лицо Лизы падал свет так, что подсвечивал будто бы изнутри шелушившуюся кожу возле носа и уголков потрескавшихся губ. Она стояла, наблюдая за спящей Лией, подрагивая от холода в джинсовой куртке на белом меху.

Келли кинула мимолетный взгляд на кое-как собранные волосы подруги. Отовсюду торчали выбивавшиеся из хвостика локоны с секущимися концами. Возле самого лба уже появились новые волосы-пушки, придававшие образу еще больше неопрятности.

– Пойдемте в дом, там все расскажешь, – тихо сказала Келли, и Лиза молчаливо кивнула в ответ.

* * *

– Ты ведь не будешь так все оставлять? – Энджи ласково положила теплую ладонь на руку Лизы. Вместе с Пэйдж они приехали следующим днем ровно в два дня, как и договаривались, привезя с собой две большие пиццы с грибами.

– Он так ничего и не писал, – Лиза нажала на кнопку разблокировки телефона: ноль уведомлений. А затем снова его заблокировала, положив на стол.

– На самом деле, – Келли с Лией на руках подошла к подругам, расположившимся на диване, – уж извините за прямоту, но «звоночки» от Гайлса поступали и раньше. Возьмем, к примеру, выходные, когда ты просила его погулять с Лией, пока ты займешься ужином? Что в итоге? Тебе пришлось есть лапшу быстрого приготовления с малышкой на руках, пока ее папаша сладко спал в соседней комнате, – Келли аккуратно положила Лию на пол, заранее застеленный одеялом, и села рядом, – а тот случай, когда ты просила его сходить за продуктами, потому что в холодильнике было пусто? Потом ведь приезжала Энджи, посидеть с Лией, пока ты одна будешь тащить эти тяжелые пакеты. Разве не так?

– Да. Все так, – грустно кивнула Лиза, разглядывая красную жидкость в бокале.

– Я ни к чему не принуждаю, просто это никакая не любовь, если мужчина плевать хотел на твои просьбы, к тому же они вполне адекватные.

– А еще ты рассказывала, как он говорил, что не нагулялся. Что хочет гулять с друзьями, а не сидеть с ребенком дома, – напомнила Энджи.

– Ага, – цокнула Келли, закатив глаза, – как будто ты хочешь только сидеть дома с ребенком и его обслуживать.

Лиза подобрала под себя ноги, укутываясь в белый махровый халат, который дала ей Келли. Воцарилось недолгое молчание. Пэйдж допила свой бокал и ушла на кухню за бутылкой. Келли ушла на кухню искать что-то такое, что могло бы заинтересовать Лию. А Энджи, расправив подол черного платья с кружевом в самом низу, закинула ноги на диван, сложив их одна на другую. Она заправила за уши волосы, показав пухлые детские щеки, и посмотрела в лицо Лизы.

– Знаешь, я читала про кармические отношения, и ваши отношения с Гайлсом подходят по всем признакам, – начала девушка, – вы даны друг другу, чтобы пройти жизненный урок и только. Это опыт, Лиза. Не настоящая любовь.

Лиза перекинула взгляд с бокала на подругу, в недоумении ища ответа на ее лице.

– Знаю, в это сложно верится. И никто не может доказать, но… здоровые отношения, они не такие. В них нет места оскорблениям и игнорированию. Гайлс – не твой человек. Это лишь урок.

– А, может, это просто кризис, – Пэйдж указала Лизе на бутылку, спрашивая, будет ли она еще. Та отрицательно помотала головой, и Пэйдж пожала плечами, словно не понимая, почему ее подруга отказалась.

– Кризис? То есть, только у Гайлса кризис, ведь это он вынашивал девять месяцев ребенка у себя в животе, а потом пытался из себя его выдавить двенадцать часов, – Келли влетела в комнату с охапкой найденных вещиц для Лии: пустые баночки от крема, силиконовая кисточка для выпечки, ложки и пустая пластиковая бутылка.

– Конечно, нет. Никто не спорит, что Лизе тяжелее, чем Гайлсу…

– Так почему же он не может помочь? – Келли со злобой посмотрела на Пэйдж.

– Я не защищаю его, но пытаюсь понять, почему так все произошло, – девушка села на край дивана, коснувшись губами бокала, – когда я родила Роберта, мы тоже поначалу не понимали друг друга. Я была занята ребенком и бытом, а Саймон жутко ревновал меня к сыну.

– Но ведь он сидел с ним, пока ты была в ванной? Гулял? Ходил за продуктами?

– Это да, но я была настолько привязана к Роберту, что порой отказывалась от ванной, лишь бы покормить его грудью и побыть с ним наедине.

Келли закатила глаза, остановив взгляд на выпавшем из пучка волоске у себя на лбу. Он скрутила розовые губы в трубочку и с силой дыхнула, чтобы тот слетел в сторону. Девушка разложила «игрушки» перед заинтересованной Лией, подбадривая ее ползти.

– Я, конечно, не знаю, каково это быть мамой, но вижу перед собой совершенно две разные ситуации. Хотя опять же, – Келли встала, расправляя короткий черный топ до пупка с надписью «взлетай» и подтянула домашние спортивные штаны, – Саймон ходил за продуктами, гулял с сыном, когда ты ему это позволяла, и уж точно не оскорблял тебя.

– Ну, это, конечно, нет… – протянула задумчиво Пэйдж, – но у всех кризис проявляется по-разному. Гайлс, скорее, просто еще не привык к такому образу жизни, еще не смирился с тем, что ваша жизнь поменялась так резко.

– И теперь надо плевать на свою любимую женщину? – Келли встретилась взглядом с Лизой, – хотя я сомневаюсь, что до сих пор «любимая».

Лиза согласно кивнула, осушив разом половину бокала. Сладковатый, но в тоже время слегка обжигающий напиток растекся по ее желудку, расслабляя мышцы всего тела.

– К тому же, если начал замахиваться, то тут и до удара не далеко, – добавила Энджи, раскрывая упаковку плитки молочного шоколада, – это же не происходит так резко. Сначала отсутствие поддержки и заботы, упреки, оскорбления, замахивания и реальный удар. Думаешь, твой отец просто однажды напился и избил твою мать? Я так не думаю. Просто она уже пропустила те самые предпосылки.

– Энджи говорит правильные вещи, – Келли присела на корточки рядом с Лизой, взяв ее за голые колени, – это до хорошего не доведет. Ты можешь дать ему шанс на исправление, если любишь, хотя я бы такого не потерпела. Но поставь жесткий ультиматум: еще раз подобное повториться – и ты уходишь вместе с Лией.

– Да, – вздохнула Лиза, выдавив печальную улыбку, – спасибо вам, девочки, – она окинула взглядом подруг и еще раз поблагодарила. Мать Лизы, действительно пережила несколько побоев от собственного мужа. Но и она, и мать ее матери всегда твердили лишь одно: «будь мудрее», «промолчи, где нужно», «ты же женщина, будь мягче». И они действительно верили в то, что если мужчина избил свою жену, то это она сама довела его до такого состояния. Если он напился – проблемы в семье, значит, ты его завалила проблемами, и бедный мужчина хотел просто отвлечься. Если изменил – запилила. Во всем всегда была виновата женщина. И Лиза яростно с этим не соглашалась.

Вот только на все отрицания девушки мать и бабушка лишь улыбались, отмахиваясь: еще молодая. Вот, когда познаешь семейную жизнь – тогда и поймешь. Они говорили, что женская доля такая – терпеть. И семья до тех пор держится, пока женщина терпит и смягчается. Ее удел – воспитывать детей и «сглаживать острые углы», а не бороться за справедливость. Женщина в разводе да и еще и с ребенком – позор. Да и кому она такая будет нужна?

Все эти слова, словно восковая печать, накладывались одна на другую в сознании Лизы. Она знала, что все это – слова обделенных и обиженных женщин с явными психологическими проблемами. Однако часто в ее голову лезли мысли о том, что если действительно то, что они говорят – правда? Что, если нужно терпеть и все эти счастливые семьи, гуляющие в парке держаться только на терпении женщины?

Лиза часто смотрела на эти улыбающиеся пары с колясками и пыталась вообразить себе, как они ведут себя там, за железной дверью с замками? Как муж превращается из заботливого отца в лежачее бревно на диване, как женщина ненавистно закалывает волосы в хвост и бегает туда-сюда по дому в попытках убраться за непослушным ребенком и приготовить обед на всю семью.

«Не все мужчины такие», – говорила Энджи, и Пэйдж ее в этом поддерживала. Энджи часто напоминала Лизе о ее непростом детстве, когда та видела жестокость отца и слезы матери. Естественно, это не прошло бесследно и сейчас она просто повторяет тот же сценарий. Но из этого можно выйти. Энджи говорила о том, что наши мысли требуют подтверждения извне, а потому, если мы думаем, что все мужчины – тираны, то и будут попадаться только такие повсюду.

«Но Айзек себе такого никогда не позволял», – подытоживала девушка.

«У вас нет детей. До рождения Лии, у нас тоже отношения были, как в сказке», – парировала обиженная Лиза, вспоминая, каким безнадежным романтиком был ее муж.

И тогда в спор вмешивалась Пэйдж, напоминая о Саймоне, который тоже не позволял себе плохого отношения к жене к тому же при детях.

«Да, по дому он не делает ничего. Но и я не заставляю. Мы распределили роли», – оправдывалась девушка. И только Келли закатывала глаза, слушая их сотый спор на тему мужчин.

Раздался телефонный звонок, и Лиза подскочила на месте. Играл ее мобильник: Гайлс. Она выждала еще немного, нервно тряся левой кистью и, наконец, нажала зеленую кнопку.

– Слушаю.

В комнате все разом затихли. Даже Лия, активно угукая до звонка своего отца, тут же затихла, с интересом наблюдая за взволнованной матерью. Келли и Пэйдж расположились возле малышки, а Энджи осталась сидеть на диване, расправляя платье.

– Да, у Келли. Да. Хорошо, заезжай.

Как только Лиза заблокировала телефон и положила его на стол, Пэйдж начала:

– Ну? Он приедет сейчас?

Лиза кивнула, боясь посмотреть на подруг, словно они будут ее ругать за согласие. Келли не отрывала взгляд от подруги, пытаясь понять ее чувства. Она знала, что у Лизы был единственный мужчина в ее жизни – Гайлс, и отпускать она его не хотела.

– Да. Извинился и попросил поговорить дома.

Лиза кинула мимолетный взгляд на Келли и получила в ответ легкую улыбку.

– Ну, что ж, – Келли встала, осматривая комнату, – надеюсь, он приедет не с пустыми руками.

– Да-а-а, цветы обязательно, – кивнула Энджи.

– Ты только сразу не бросайся в его объятья, – Келли принялась собирать пустые бокалы из-под вина, – и мой тебе совет: поставь ультиматум. Нельзя терпеть замахивания. Если еще раз такое повториться – скажи, что уйдешь.

Лиза кивнула, пытаясь сдержать довольную улыбку. Она сама себя, порой не понимала. Да, поступил Гайлс как последний подонок, да и поступал после рождения Лии также. Но ведь раньше он не был таким. В моменты ссоры, Лиза ненавидела Гайлса и точно знала, что он – не ее человек. Она не достойна такого поведения. Она достойна уважения и любви. Но проходило время, буря эмоций внутри девушки стихала, и мозг навязчиво вспоминал те милые моменты, которые связывали их с Гайлсом и «стирал» все плохие.

Она скучала по этим воспоминаниям, искренне веря, что подобное еще будет, нужно лишь переждать черную полосу в жизни. Пройти через трудности вместе. Но белая полоса так и не наступала. И Лиза все терпела, терпела и терпела.

Гайлс приехал без цветов. Он позвонил на телефон жены, сообщив, что ждет внизу. Когда Лиза села в автомобиль, Гайлс виновато улыбнулся: «привет», и дальше всю дорогу до дома они молчали.

Пока Лиза переодевала Лию в комнате, Гайлс заварил кофе на двоих. А когда она вышла с дочерью в зал – раскинул руки в стороны:

– Подойди, пожалуйста, я вас обниму.

Лиза помотала головой, присев на диван, чтобы покормить малышку из бутылочки.

– Прости меня, не знаю, что на меня нашло, наверное, устал, – Гайлс нервно почесал затылок, рассматривая жену и дочь.

– А я не устала, – тихо прошептала девушка.

– И ты устала, я знаю, – Гайлс присел рядом, – просто все так навалилось в кучу: на работе запара и дома еще… я буду исправляться, я обещаю. Ты мне веришь?

Теплая ладонь коснулась плеча Лизы, и по ее телу побежали мурашки. Ей так сильно хотелось, чтобы эти слова были правдой! Она так хотела, чтобы Гайлс, действительно, стал тем, кем был до рождения Лии. И тогда «жили долго и счастливо» уже не было бы сказкой. Вот ее детская мечта – счастливая семья, где папа любит маму, а мама любит папу.

По щеке девушки скользнула слеза. Она не планировала плакать, но это вышло как-то само собой, не специально. Совсем недавно она сказала себе, что Гайлс больше не увидит ее слез, что она больше не покажется слабой перед ним, но не смогла. Эмоции взяли вверх, и Лиза шмыгнула носом. Гайлс прижал жену к себе, и она не стала сопротивляться. Этот запах его парфюма сводил с ума, но в тоже время Лиза почувствовала внутри тревогу, бьющуюся в такт ее сердцу. Гайлс, ее родной муж, ее единственный мужчина вдруг становился чужим. Она остывала к нему, и от этой мысли пульс Лизы участился.