Текст книги "Библиотека всего на свете"

8. Дженнифер

Дженнифер разложила сыр на круглой доске – бри, камамбер, винтажный чеддер – и, добавив тарелку разнообразных крекеров и маленькую плошку с чатни, понесла поднос в гостиную. После стычки с Айлой в библиотеке общих вещей ей все время вспоминались слова матери. «Живите мирно, – накрыв руку Дженнифер своей, просила мама на выдохе, который в последние недели давался ей с трудом. – И всегда помогайте друг другу». Поэтому Дженнифер написала сестре сообщение и пригласила в гости с целью помириться.

Остановившись на пороге, Айла встряхнула зонт – сеялся мелкий дождь.

– Не самая приятная погода, – сказала Дженнифер. – Потом я попрошу Дэвида отвезти тебя домой.

– Я вполне способна одолеть пару улиц, Дженнифер.

– Я знаю.

– Тогда не суетись, – отрезала Айла, но, вспомнив смысл сегодняшнего приглашения, смягчилась: – Хотя на машине, конечно, будет удобнее, спасибо.

– Вот и ладно.

– А что, Дэвид еще на работе?

– К сожалению. – Дженнифер заметила, как вспыхнули голубые глаза сестры, оглядывавшей обстановку. Когда Айла повернула голову, вверху ушной раковины у нее блеснул страз, и Дженнифер даже удивилась, отчего эти мелочи в сестре так ее раздражают. Айла взрослая, у нее своя голова на плечах, пусть живет как хочет и сама расплачивается за свои ошибки. Она Дженнифер не дочь, чтобы учить ее уму-разуму.

– Ну, должна сказать, ради такого дома можно и поработать. – Они стояли в большом холле с дубовым полом насыщенного коричневого цвета и прекрасной винтовой лестницей. Лишние вещи не съедали простора – единственным предметом меблировки был стол-консоль с огромной вазой, над которой застыло облако оранжевых гербер.

– Тебе в этом тепло? – спросила Дженнифер, вешая пальто Айлы на крючок за дверью и жестом приглашая сестру проходить в гостиную.

– В твоем доме гораздо теплее, чем у меня. – Отбросив назад блестящие рыжие волосы, Айла уселась на диван. Она всегда выглядела гораздо моложе Дженнифер, хотя разница в возрасте у них была небольшой. Видимо, это йога, или отсутствие детей, или манера одеваться – вышитые джинсы (цветы обвивали одну брючину) и просторный джемпер с рукавом «летучая мышь», заканчивавшийся над поясом джинсов и не скрывавший подтянутое тело. – Я пооткрывала окна, чтобы выветрился запах краски, и пришла к тебе греться, – улыбнулась Айла.

– Побыстрее бы начать зажигать камин – просто для уюта, для атмосферы…

– Скоро уже, сестрица.

Такие фразы всякий раз напоминали Дженнифер, как сильно хотела мама, чтобы ее дочери жили дружно, и про себя она решила не оставлять попыток подружиться с сестрой. Дженнифер надеялась, что Айла тоже настроена мирно, пусть они и очень разные.

– Сегодня ты тоже преподавала? – Дженнифер вручила Айле блюдце, чтобы сестра не стеснялась и накладывала себе сыр и крекеры.

– С утра был урок. И знаешь, на кого я наткнулась?

– На кого?

– На Одри из школы!

– О, это с ней ты когда-то была не разлей вода?

– Да, мы дружили. Завтра вместе поедем на южное побережье…

– Какая прелесть – денек у моря!

– И спустимся дюльфером с башни Спинакер.

Дженнифер едва не подавилась сыром.

– Ты шутишь?!

– А что такого? Я с самой Новой Зеландии торчу тут как пришитая. Ну вот чего ты качаешь головой?

– Просто так.

Вот почему Дженнифер с самого начала знала, что работа в библиотеке общих вещей не для Айлы. Как только родители мирились с безответственными, безумными выходками младшей дочери, Дженнифер решительно отказывалась понимать. У нее случился бы сердечный приступ, если бы кто-то из ее детей объявил, что собирается выкинуть нечто столь отчаянное.

– Будешь красное вино? – спросила она.

– С удовольствием. Зная тебя, предположу, что вино хорошее, не такое, как я беру за пару фунтов… Подожди, ты поэтому настояла, чтобы я ничего не приносила с собой?

– Потому что ты гостья! – Дженнифер с трудом сдержала раздражение, но вдруг догадалась, что Айла нарочно ее заводит. – Ты меня дразнишь, что ли?

– Прости, не удержалась.

Дженнифер вышла в кухню за бокалами и бутылкой каберне совиньон. Она ничего не имела против небольшой пикировки по-родственному, но неужели Айла лишь хотела ее отвлечь и не дать высказаться по поводу безответственной эскапады, спуска с ужасающе высокой башни? Младшая сестра вела себя опрометчиво, мечась по жизни без руля и без ветрил, и, хотя разность людских характеров и вкусов вертит земной шар, Дженнифер не могла забыть, как Айла бросила ее в трудный час, наверняка занявшись чем-то столь же глупым, как спуск на канате с очередной дурацкой башни.

Дженнифер набрала воздуху в грудь, длинно выдохнула и с улыбкой на лице вернулась разливать вино.

– Значит, ты теперь на «ты» с дрелью? – начала она.

– Ну, я с ней вполне прилично управляюсь. – Айла поднесла блюдце под подбородок, когда крекер треснул и с него упал сыр. Доев, она вынула телефон и показала фотографии, которые Адам уже видел, а сестра – нет. Не будь Дженнифер столь несговорчива, увидела бы снимки в один день с Адамом, но она предпочла взревновать к дружбе сестры с человеком, с которым сама была на дружеской ноге.

Дженнифер рассматривала кухонные полки, крепкие и прямые на вид, крючки на стене, предназначенные для ковшиков и кастрюлек, книжный стеллаж, который Айла собрала в гостиной.

– Ты прямо настоящий мастер.

– Да, я уже не бесполезная младшая сестра.

Дженнифер проигнорировала подколку. Лучше уйти от любых тем, потенциально способных привести к спору и ссоре.

– А чем ты собираешься заполнить книжные полки?

– Ты зришь прямо в корень. В разъездах я мало чтива покупала, в основном дешевое. Сейчас с удовольствием поставлю там хорошие книги, создам свою библиотеку.

– Как хорошо, что нет прежних уродливых обоев! – Из тускло-зеленых, горчичных и нечисто белых стены стали спокойного молочного оттенка. – Кстати, обои с крупными цветами под ретро снова в моде, можно было оставить.

– Соблазн был, но там пятна, дыры – короче, я решила не заморачиваться. Есть план сделать акцентную стену, но не теперь. Сперва я хочу прочувствовать атмосферу дома и не ошибиться с оформлением маленьких комнат, чтобы не возникало ощущения тесноты.

Они поговорили о том, сколько времени у Айлы ушло на стены, об адовой каторге отскабливания старых обоев, которая существенно упростилась, когда Айла взяла в библиотеке общих вещей отпариватель. Дженнифер долила бокалы доверху, радуясь, что Айла согласилась, чтобы Дэвид отвез ее домой; значит, можно расслабиться, смакуя вино. Дженнифер с удивлением поняла, как соскучилась по таким посиделкам с сестрой. С родной сестрой, с которой можно говорить обо всем на свете без мелких склок, подколок и зависти, лезущей из всех щелей. Вот чего страшно не хватало, когда Дженнифер ухаживала за матерью, поставив свою жизнь на паузу… Дженнифер отпила большой глоток вина, чтобы не дать старой обиде испортить вечер.

– Во фруктовой лавке я вчера наткнулась на Элейн, – сказала Айла, – так она засыпала меня вопросами. Я и забыла, что она за человек. Ей приспичило знать, сколько комнат я ремонтирую, какие обои поклеила, буду ли я что-то пристраивать, потому что для этого нужно получать разрешение муниципалитета и непременно заручиться согласием соседей в качестве жеста вежливости. А главное, она докапывалась, как это я могу позволить себе такое финансовое бремя, не имея ни мужа, ни стабильного дохода.

– Так и сказала? Ну что за бесцеремонность!

Айла намазала новый крекер чатни и положила сверху ломтик камамбера покрупнее.

– Если она мне такие допросы устраивает, как же она трясла Адама, когда он только приехал в Кловердейл? Явился невесть откуда, с двумя детьми и без жены – у этой, небось, мысли и забегали. Как считаешь, что у него случилось, почему семья неполная?

– Откуда я знаю?

– Вы же друзья.

– Я стараюсь не расспрашивать. У меня впечатление, что он далеко не все готов рассказывать, но, когда ему хочется поделиться, он это делает.

– Тяжело в одиночку поднимать двоих детей. Но Зоэ и Зак у него хорошие, как считаешь?

Дженнифер кивнула, напряженно жуя полным ртом. Ей нравилось, что Адам с ней откровенен, и вовсе не хотелось, чтобы Айла разбила ему сердце, ведь ей, как всегда, все это быстро надоест.

– Да, дети прекрасные. У Арчи с Заком дружба навек.

– Только Адам, кажется, не знает, как воспитывать дочь-подростка.

– Ну, как-то же он справляется, как все родители.

После этого беседа едва не иссякла, но Дженнифер переключилась на обожаемую Айлой йогу, на группы, которые она обучает, и на то, как она увлеклась йогой в своих путешествиях.

– Мама просто любовалась твоими снимками, – сказала Дженнифер сестре.

– Она всегда так и говорила.

– Она и мне показывала твои фотографии. Настоящее чудо… Я ужасно завидовала, что застряла в скучной провинции, а ты каждый день видишь что-то новое.

– Дженнифер, не начинай.

– Отчего же, я серьезно. На снимках ты выглядела очень счастливой.

Айла поудобнее устроилась на диване, оставив пока сыр, в ожидании неизбежного продолжения разговора, но тут вбежал Арчи и попросил чего-нибудь вкусненького. Ему было отказано – пусть ждет до ужина.

– Ты действительно завидовала? Мне?

Не то сказалось выпитое вино, не то мамины слова, эхом звучавшие в ушах, но Дженнифер чувствовала себя как никогда спокойно. Так хорошо у нее на душе не было с самого возвращения сестры в Кловердейл.

– Пока ты загорала на Большом Барьерном рифе, прыгала с мостов в Квинстауне, занималась йогой на пляже и пила пиво из огромных стеклянных кружищ в Брюгге, я с головой ушла в быт, растя троих детей.

– То есть ты жалеешь, что не повидала мир, а поспешила обзавестись семьей?

– Ну почему, у меня была любимая карьера… Впрочем, я уже научилась довольствоваться семейной рутиной, а путешествовать по праздникам.

– Мама и папа не ожидали, что ты поселишься так близко.

– Ну, а я вот поселилась.

– Мне их не хватает.

– Мне тоже.

– Знаешь, они никогда не винили тебя за то, что случилось, Дженнифер. От ошибок никто не застрахован.

– Я в Кловердейле потому, что мне тут нравится, а не по какой-то иной причине. – Дженнифер совершенно не хотелось говорить на эту тему. – Конечно, я не против побольше отдыхать и путешествовать. Фоторепортажи из твоих поездок трудно забыть. Были времена, когда я бы все отдала, лишь бы меня кто-нибудь увез на белоснежный песчаный пляж… Я, чтоб ты знала, тобой восхищаюсь.

Айла заулыбалась:

– За столько лет, когда ты за мной следила, дожидаясь, пока я облажаюсь, мне и в голову не приходило, что ты мной восхищаешься.

– Не дожидалась я, пока ты облажаешься, Айла.

– Да только вот я все равно облажалась, правда?

«Только не сейчас», – подумала Дженнифер. Ей очень не хотелось портить вечер.

– Нельзя прожить жизнь, ни разу не оступившись.

– Ты сможешь отправиться путешествовать, когда дети подрастут. Посмотришь мир.

– Мне стыдно мечтать о чем-то большем, надеяться, что жизнь припасла для меня подарок. Ведь это делает меня неблагодарной.

– Это делает тебя человеком.

– Скажи, тебе в самом деле понравился музыкальный автомат в библиотеке?

– Будь у меня деньги и место в коттедже, я бы такой себе поставила.

– Тогда у меня к тебе предложение.

– Ну? Не тяни.

– Вот появился у нас красивый музыкальный автомат. Фоновая музыка – это замечательно, но мы же можем проводить и танцклассы для местных жителей!

– Только не говори, что ты прочишь меня в учителя танцев!

– Я не настаиваю, но ты подумай. Ты окажешь мне услугу. Цель библиотеки общих вещей – сплотить кловердейлцев, и это уже начало получаться. А уроки танцев продвинут нас сразу на несколько ходов вперед. Кто знает, может, тебе даже понравится.

А заодно Дженнифер сможет чаще видеть сестру и участвовать в ее жизни, как хотела их мать.

– Ну, не знаю… Ты серьезно веришь, что кто-то придет? Я сейчас в основном преподаю йогу, танцы я давно забросила.

– Я считаю, эта инициатива станет очень популярной. Можно перед библиотекой установить садовый тент, а двери сдвинуть до стены. Места хватит. Денег будем брать символически, а на вырученную сумму приобретем новые вещи для проката.

– Не знаю, у меня сейчас довольно большая нагрузка по классам…

– Мы подстроимся под твои занятия. – Айла все равно выглядела неуверенной. – Только представь: музыкальный автомат будет светиться разными цветами, повсюду натянем елочные гирлянды, обовьем опоры тента – атмосфера будет просто сказочная. Ты наверняка соскучилась по танцам, у тебя же прекрасно получалось!

Айла допила остаток вина в бокале и налила себе еще из открытой бутылки на журнальном столике.

– Могу вести танцы на пилоне, вот тут народ потянется. Элейн первая запишется.

Дженнифер захохотала:

– Ой, вот будет зрелище!

– Ее муж оценит.

– О, этот точно оценит! – Дженнифер внимательно наблюдала за Айлой. – А почему ты бросила танцы? У вас с Карлосом был такой дуэт, вы выиграли столько конкурсов – наэлектризовали зал, согласно отзывам в прессе.

– Ты читала отзывы?

– Мама заставляла. Но я бы и без нее читала.

– Ну, это когда было… – Айла снова понуро уселась на диван.

– Ты же собиралась открыть школу танцев. – Дженнифер не оставляла попыток разговорить сестру. – Однако теперь у тебя йога, а завтра – спуск с башни на канате…

– Это ты к чему?

– Ни к чему, просто ты вечно меняешь планы.

– А кто когда-то хотел открыть собственный салон? – не осталась в долгу Айла. – Я что-то не вижу у тебя своей парикмахерской, особенно после того как ты разок села в лужу.

Дженнифер слишком резко поставила бокал, и вино выплеснулось на стол.

Айла нагнулась и вытерла пятно салфеткой.

– Прости, я это в сердцах. Я не имела права так говорить.

– Не волнуйся об этом. – Дженнифер взяла у сестры салфетку и вытерла сама, чтобы на столешнице не осталось даже самых крошечных брызг.

С приходом Дэвида напряжение между сестрами немного разрядилось – у Айлы появился новый собеседник, пока Дженнифер заканчивала последние приготовления к ужину. Разговор шел свойский, семейный – о погоде, школе, работе, о библиотеке общих вещей и пасхальных каникулах в Корнуолле. Когда Дженнифер доставала поднос с кубиками льда из морозильника, Айла подошла к ней и дала свое согласие вести уроки танцев – возможно, в качестве извинения за резкость.

– Вот увидишь, тебе понравится, – заверила ее Дженнифер.

– Я попробую, но обещать ничего не могу.

Дженнифер любила приглашать гостей на ужин не только чтобы развеяться, но и потому, что ее дети сразу начинали безукоризненно себя вести, съедали все без понуканий, со всеми разговаривали и держались куда общительнее, чем в семейном кругу. После ужина Дженнифер оставила Айлу с Дэвидом и повела Арчи укладываться, а вернувшись, застала обстоятельную дискуссию о работе, карьере и о том, как Айла выстраивает свой бизнес с йогой. Дженнифер когда-то подолгу беседовала с мужем на эти темы, но сейчас им обоим словно стало все равно. Все свелось к однообразному диалогу, к которому ни один из них не стремился.

Разговор перешел на библиотеку общих вещей – Айла перечислила, что уже успела одолжить.

– В жизни не стала бы покупать столько всего, да у меня и места не хватит! Дженнифер просто суперзвезда, что открыла такое полезное заведение!

Дэвид перевел взгляд на жену.

– Да, она очень организованная и неравнодушная. – Взгляд, которым они обменялись, напомнил Дженнифер о сильных сторонах их союза, а не о недостатках. Пока они наперебой делились собственным опытом отскабливания нескольких слоев обоев в отсутствие парового отпаривателя, Дженнифер с удовольствием смотрела, как раскрылся ее муж: сейчас она редко видела его таким. Дэвид был либо на работе, либо в домашнем кабинете, либо, переутомленный на службе, спал перед телевизором. Дженнифер пришло в голову, что теперь, когда оба близких человека на ее стороне, ей нужно снова поднять тему собственной карьеры. Если однажды она осрамилась, это не значит, что все снова кончится так же.

Но, пока Дэвид с Айлой разглядывали фотографии в ее мобильном, Дженнифер струсила, и разговор зашел о другом.

– Я до сих пор называю коттедж маминым домом, – призналась Айла. – Снятые обои, отремонтированные полы, новые полки не изменят того, что мама любила этот коттедж и прожила в нем до конца дней. Мне ее не хватает.

– А что ты планируешь делать с садом? – спросил Дэвид.

– О, там сейчас настоящий лес: все заросло, сплошные сорняки. Садовод из меня тот еще. Жаль, папы нет – вот он бы помог…

Дженнифер подумала – будь отец жив, он уселся бы на садовый стул среди опавшей листвы и указывал бы Айле, что делать, а ветер носил бы по саду бронзовые, красные и золотые листья. Айла для виду возмущалась бы понуканиями, но оба широко ухмылялись бы, потому что обожали друг дружку. Айла оставила их ради веселой жизни, но родители ни разу не попытались ее удержать. Даже когда мать умирала, это стало проклятьем для Дженнифер, а не для Айлы. Родители ценили приключения, жили ими через Айлу, разглядывая фотографии младшей дочери, слушая ее анекдоты и короткие телефонные разговоры, дочери, которая не подводила их так глобально и не чувствовала себя обязанной снова и снова заглаживать свою вину.

– Я сорвала несколько фиолетовых цветов, которые мама любила, и поставила на подоконник, – сказала Айла.

– Крокусы, – подсказала Дженнифер. – Я их видела, когда приходила в коттедж.

Цветы были единственным ярким пятном в заброшенном цветнике, не считая случайного одуванчика, вылезшего у забора, и кустика подснежников, которые неизменно первыми показывались каждую весну.

– Книжные полки – просто загляденье. – Дэвид все еще листал фотографии на телефоне Айлы. – Кто тебе помогал?

– Что за наглость! – Айла шутливо пихнула его кулаком в плечо. – Я все сама, после урока с дрелью, который проводил Адам.

– А, опять этот Адам! – Сердце Дженнифер споткнулось от неожиданности. – Откуда выкопали? – Дэвид отдал Айле телефон и взглянул на жену. – Мы о нем ничего не знаем. Может, он маньяк с топором!

Айла засмеялась:

– Вряд ли. Вполне приличный человек.

– Кстати, ты мне напомнил, – вставила Дженнифер, хлопоча над кофе, которым заканчивался ужин. – Он завтра привезет к нам Зака в половине восьмого утра: у него деловая встреча, которую нельзя передвинуть.

– Зак же после уроков должен прийти?

– Да, после уроков он придет поиграть, но я помогу и завтра утром.

Дэвид поднял обе руки в жесте капитуляции.

– Я молчу. Да и не касается это меня – я рано уеду из дома и вернусь к ночи.

– Ты и сегодня задержался.

– Много работы. Ты же это знаешь, Дженнифер, не начинай.

Айла, видимо, почувствовала напряжение, потому что вызвалась сварить кофе.

– Ты гостья, – горячилась Дженнифер. – Ты не обязана помогать.

– Я родственница. И потом, это всего лишь кофе.

Дженнифер вытерла стол, взбешенная, что Дэвид выставил ее сварливой женой, когда она чувствовала себя будто в клетке. Дом, хозяйство, дети – все лежало на ней, а о своих желаниях и не заикнись!..

За кофе они снова поговорили о коттедже и возможных переделках сада, и, когда Айла надела пальто, готовясь уходить, она еще раз поблагодарила Дженнифер:

– Ужин был изумительный. У меня микроволновка и тостер, но от усталости все руки не доходят разобраться с новой плитой, которую привезли на прошлой неделе.

– Приходи в любое время. – И Дженнифер добавила, не глядя на мужа: – Дэвид, ты не мог бы отвезти Айлу домой?

Дэвид сгреб ключи, увлеченный интересной беседой без участия деспотши-жены, и вышел за свояченицей на улицу. Дженнифер села на диван с новым бокалом вина. К черту, что она уже перебирала свою норму: ей было все равно.

Почему с Дэвидом ничего не получается вернуть в нормальное русло? Почему наедине с ней он не может держаться легко и непринужденно, как сегодня?

Тогда она смогла бы поделиться тем, что у нее на душе. Или все-таки не стоит? Если спустя все эти годы он все еще зол на нее за ту давнюю ошибку, то лучше никогда больше не поднимать эту тему.

9. Адам

– Спасибо вам огромное, Дженнифер. – Адам уже попрощался с Заком и разговаривал с Дженнифер, стоя у дверей. – Точно ему можно остаться с ночевкой?

– Конечно, можно! Замечательно, что у Арчи будет компания, а я прослежу, чтобы они легли вовремя, а то завтра вставать в школу.

– Как приятно видеть его счастливым. – Адам невольно посмотрел в ту сторону, откуда доносился смех мальчишек, окатывая душу теплой волной и лишний раз подтверждая, что переехать на другой край земли было правильным решением. Все, чего хотел Адам: чтобы дети росли счастливыми и жили в безопасности. И чтобы они относились к нему так, как привыкли с детства.

– У вас есть время для чашечки кофе?

– Да, но не давайте мне задерживаться больше чем на пятнадцать минут, иначе я опоздаю.

– Прекрасно.

Адам прошел за Дженнифер на кухню, вновь поразившись ее размерам и царившему там идеальному порядку. На окнах с частым переплетом висели льняные зеленые с кремовым клетчатые занавески. Подоконники, в отличие от подоконников Адама, были свободны от всякого хлама и украшены разве что миниатюрными цветочными горшками или статуэткой пухлого шеф-повара напротив мойки. Керамическая подставка для кухонных принадлежностей, вешалка для чашек, тостер и чайник были единственными предметами на рабочей столешнице, тянувшейся вдоль всей стены. Кухня буквально сверкала чистотой, тогда как у себя Адам машинально проверял чистоту сиденья, прежде чем сесть на табуретку.

Он втянул носом аппетитный аромат:

– Чем-то очень вкусно пахнет.

– Я жарила оладьи для близнецов, у них сегодня нулевая пара. Мальчикам тоже приготовлю. Оставайтесь, покушайте.

– Лучше не надо. Если я опоздаю на деловую встречу и от меня будет пахнуть оладьями, мне это с рук не сойдет.

Заурчала встроенная кофемашина, находившаяся рядом с тоже встроенной, высоко расположенной духовкой. Сделав два латте, Дженнифер поставила чашки на кухонный стол.

– Ну как, обдумали идею вернуться в игру? – спросил Адам.

– В какую игру? – Дженнифер пила кофе, глядя на собеседника поверх чашки.

– Снова начать работать.

– Обдумала.

– И каков план? – По выражению ее глаз Адам догадывался, что Дженнифер много мечтает и ничего не предпринимает, и у него возникло ощущение, что подробности из нее придется вытягивать. – Если вам хочется чего-то для себя, это не повод чувствовать себя виноватой. Ваши дети убедятся, что мамы тоже могут работать и зарабатывать, что вы и ваш муж – равные партнеры. Это отличное подспорье для семьи. – Лучше, чем было в его собственных отношениях. Может, это Дэвид предпочитает, чтобы жена сидела дома, учитывая, что она прекрасная хозяйка? – А ваш Дэвид какого мнения?

– Я ему не говорила. Понимаете, если я вернусь в профессию, мне может не хватить времени на библиотеку общих вещей, на семью… Мое положение усложнится.

Адам сделал большой глоток кофе, обдумывая ответ. Дженнифер действительно слишком жестко к себе относится.

– Мне кажется, вам стоит все обговорить с вашим мужем.

– Ну, может быть.

– Начните с малого – один день в неделю в каком-нибудь салоне. Или попробуйте ездить к заказчикам на дом.

– В самом деле. Риски же там невелики?

– Что рискованного в стрижке и укладке? Разве что вы прирежете кого-нибудь ножницами. Я вам вот что скажу: Зак и Зоэ будут вашими первыми клиентами.

– Если ваша Зоэ как мои Амелия с Кэти, она не подпустит меня к своим волосам.

– Тогда начните с меня и Зака. Ничего особенного, сзади покороче и височки подровнять. Ему девять, он и глазом не моргнет, если вы случайно сострижете лишнее. Разве что в школе придерутся… Ну же, Дженнифер, что скажете? Я просто в отчаянии. – Он потянул свои отросшие светло-каштановые пряди. Когда-то ему говорили, что он просто копия Джоша Дюамеля, но в последнее время Адам вряд ли мог претендовать на подобное сходство. Вчера он поймал себя на том, что заправляет волосы за уши, поэтому готов был приветствовать любой эксперимент с ножницами. – Что такого ужасного может случиться?

– Ну хорошо, я подумаю.

В кухню ворвались неразлучные Арчи и Зак, и Адам допил кофе.

– Обязательно подумайте. Все, я, пожалуй, поеду. Спасибо за кофе и за гостеприимство.

– Обращайтесь. Удачи с освоением «Инстаграма»!

– О, спасибо, что напомнили, а то я бы задержался на работе, раз Зак ночует у вас… Не хватало еще Айлу подвести.

Дженнифер несколько покоробила последняя фраза, и Адам, заметив это, поспешил откланяться. Видимо, Дженнифер по-сестрински беспокоится, что младшая сестра проводит время с пришлым незнакомцем, способным оказаться кем угодно. Адам понимал – узнай Дженнифер правду о его прошлом, она бы вообще слегла с сердечным приступом.

– Круто выглядите! – с порога сказала Айла, когда Адам, все еще в деловом костюме, открыл ей дверь.

– Я только что с работы. Дайте мне минуту переодеться. Ненавижу галстуки, не хочу терпеть эту удавку ни минутой дольше! – Айла, напротив, выглядела вполне комфортно в облегающих джинсах, подвернутых внизу, чтобы открыть щиколотки и татуировку с якорем, в белых кедах и в простой, свободного покроя черной блузе. – Располагайтесь, я сейчас.

Адам спустился через пару минут, причесывая волосы пятерней, чтобы придать себе мало-мальски опрятный вид.

– Сначала о главном. Кофе?

Айла открыла сумку и достала бутылку.

– Я подумала, лучше вина. Или это ужасно безответственно, учитывая, что вы папаша и стараетесь быть примером для ваших детей?

– Детей нет дома, – с улыбкой ответил Адам, убирая кофейные капсулы обратно в подвесной шкаф и доставая два бокала. – А после сегодняшнего дня я не против и отдохнуть.

Айла налила вина, они с Адамом со звоном чокнулись бокалами и рассмеялись, спохватившись, что не знают, за что выпить.

– Ну, за тайное наблюдение за детьми, – предложил Адам. – Или за новую сенсацию в «Инстаграме».

– Эй, я только покажу, как пользоваться «Инстой»! У меня нет секретов, которые позволят вам прославиться.

Адам взял с кухонного стола мобильный и открыл уже установленное приложение. Он завел себе аккаунт, но и только – ему хотелось поближе познакомиться с Айлой, поэтому следующие полчаса он слушал, как добавлять фотографии, хештеги, как использовать популярные фильтры, отправлять личные сообщения, приглашать в друзья и самому становиться подписчиком. Адам прикидывался дурачком: ему очень нравилось, как терпеливо Айла все объясняла.

– Вы можете привязать аккаунт Зоэ к своему – Виола так Аве сделала. Она видит все фотографии, которые выкладывает Ава, и любые сообщения, которые ее дочь получает или посылает.

– Боюсь, у меня такое не прокатит – Зоэ же требует доверия к себе.

– Решение на ваше усмотрение, но для вас это единственная возможность оставаться в курсе.

Адам откинулся на спинку стула. С каждым днем дети становились старше, с возрастом прибывало любопытство, а любопытство несло столько рисков, что он боялся даже вообразить, что произойдет, если детишкам взбредет в голову копнуть поглубже. Сейчас Зоэ и Зак знают, что у мамы был нервный срыв и она больше не хочет их растить. Адам скроил такую версию, желая во что бы то ни стало удержать детей при себе, дать им жизнь, которой они достойны, жизнь, которую он сам сочтет хорошей, но, если сын и дочь докопаются до правды, неизвестно, поддержат ли они его решение. И захотят ли с ним знаться, узнав о его роли в случившемся.

– Пока обойдемся без слежки, – решил он. – Поглядим, как Зоэ будет себя вести.

– Можно и так.

Голодный – он приехал прямо с работы, торопясь успеть к приходу Айлы, – Адам предложил заказать еду с доставкой, и они заказали ужин в ближайшем китайском ресторанчике. За разговором незаметно допили вино, поэтому Адам открыл подвесной шкафчик и вынул оттуда одиноко стоявшую бутылку.

– Еще бокал?

– Валяйте, завтра мне можно быть с похмелья… – Дерзкая улыбка Айлы притягивала взгляд. Адам старался не слишком смотреть на волны рыжих волос, укрывавшие плечи, и посмеялся над собой: он купил бутылку, заткнутую пробкой.

– Только не говорите, что у вас нет штопора!

– Где-то был… – По коже щекотно пробежали мурашки, когда Айла помогала ему перебирать содержимое широкого выдвижного ящика, и их руки нечаянно соприкоснулись. Адам поспешно отдернул руку и нащупал знакомый предмет. – Нашел!

– Слава богу! – чуть задыхаясь, ответила Айла, будто взволновавшись не меньше его.

– Здрасте! – послышалось сзади.

– Зоэ?! – Адам так и подскочил, будто его застали роющимся в интимных вещах в спальне, а не за поиском штопора на кухне. – Я не слышал, как ты пришла. Что, уже время?

Быстрый взгляд на часы сказал ему, что в обществе Айлы вечер пролетел незаметно. Адам пожалел, что нельзя включить замедленное воспроизведение и продлить удовольствие.

– Просто я тихо вошла.

Айла была располагающей и легкой в общении, поэтому Зоэ вроде бы не возражала, что у папы гостья. После расставания со Сьюзен у Адама не было женщин. На офисной вечеринке он флиртовал и даже целовался с сотрудницей, но продолжения не последовало. Единственной его целью оставалось заново строить жизнь, думая в первую очередь о детях.

У Айлы с Зоэ завязался оживленный разговор о какой-то музыкальной группе, о которой Адам даже не слышал. Со своей непринужденностью и моложавой внешностью Айла казалась намного юнее сверстниц и – что для Зоэ было куда важнее – гораздо круче их.

– Почему такой девиз? – спросила девочка, указывая на татуировку Айлы.

«Отказываюсь идти ко дну». Адаму не нужно было лишний раз смотреть – он до мелочей запомнил и якорь, и надпись, вытравленную на гладкой коже.

– Долго рассказывать, – отозвалась Айла, и Адам почувствовал, что ей неудобно. Несмотря на дерзкий ответ, улыбка на ее губах не смогла скрыть тень смятения на лице.

– Ты кушать хочешь? – спросил Адам дочь, чтобы отвлечь внимание от Айлы. – Мы заказали китайской еды.

– Виола приготовила лазанью, а потом мы с Авой ели мороженое.

– То есть не хочешь?

– Нет и еще раз нет, папа! – отрезала Зоэ, глядя на отца, будто он сморозил нечто несуразное. Подростковая нетерпимость – вещь обычная, но Адам понемногу учился обращать все в шутку. С неделю назад они с Дженнифер и Виолой говорили в библиотеке общих вещей о том, что подростков хлебом не корми – дай резать правду, не стесняясь в выражениях. Дочери Дженнифер хором обрадовали маму с утра пораньше, что кофточка – весьма благопристойного бирюзового цвета – ей не идет, а Ава предложила Виоле красить брови поярче, а то их, светлых и негустых, совсем не видно. Виола ответила, что ни под каким видом не желает походить на жертву нынешнего тренда, когда девушки ходят будто с жирными черными слизнями на лбу. А Адама в тот день Зак попросил больше не танцевать на людях: они проходили мимо паба, Адам услышал знакомую мелодию и попытался увлечь сына в пляс.

– Зоэ, пока ты не ушла, мне нужно с тобой поговорить.