Текст книги "Известные горы и великие реки. Избранные произведения пейзажной прозы"

Далекий Гуйлинь

Горы и воды Гуйлиня – очень старая тема для разговора, но люди все равно не перестают ее обсуждать. Это значит, что их красота и очарование не имеют предела. На них невозможно насмотреться, их великолепие непостижимо. Люди приезжают сюда в поисках эстетического наслаждения и обретают его. Ежегодно около десяти миллионов человек из разных уголков мира посещают Гуйлинь, чтобы увидеть местные горы, реки и камни. Здесь они совершенно другие – удивительные, пьяняще красивые. Писатели и поэты воспели эти места, я не буду повторять их хвалебных речей. Приведу лишь простые и искренние слова маршала Чэнь И: «Если бы мне предложили выбор – жить в Гуйлине или в раю, я бы выбрал Гуйлинь». Глава одного иностранного государства, побывав в Гуйлине, сказал: «Господь за первые семь дней создал мир, Адама и Еву. Во вторые семь дней Он создал Гуйлинь. А на третьи семь дней Он не смог придумать, что бы еще создать». Европейцы верят в Бога, китайцы – в Небожителей. Все, чему нельзя найти объяснения, люди приписывают тому, в кого верят. Красота Гуйлиня действительно необъяснима.

Вскоре после новогодних праздников мне выпала возможность отправиться в путешествие в Гуйлинь. Сначала мы на катере поплыли по реке Лицзян из Гуйлиня в Яншо. С катера сквозь кристально чистую воду можно было разглядеть камни на дне. Даже не верится, что здесь такая небольшая глубина. Из-за этого на реке не образуются волны, она гладкая, как зеркало. Поразительно, что судно, на борту которого находилось более сотни пассажиров, могло плыть здесь – и все благодаря спокойствию воды. Из-за плоского днища катера осадка была невелика, и он устойчиво дрейфовал на поверхности реки, словно огромная щепка. На душе стало уютно, пришло осознание, что здесь не опасно. Говорят, от Гуйлиня до Яншо восемьдесят километров, при этом перепад высот между ними составляет всего тридцать восемь метров. Периодически проплывали плоты, связанные из семи бамбуковых стволов. На каждом из них непременно стоял рыбак с жердью наперевес в компании пары бакланов. Издали плот почти не был виден, и казалось, что человек стоит прямо на воде. Легенды рассказывают о том, как восемь небожителей перешли море или как Гуаньинь вышла из воды. Возможно, это выглядело точно так же.

Разрозненные горы обступили оба берега. Их вершины не оканчивались пиками или плато, как это обычно бывает на севере, а изгибались мягкой дугой. Они высились на ровном месте, словно круглые сдобные булочки или поставленные вертикально раковины улиток. Была зима, но зелень трав и деревьев украшала их склоны. Горы стояли неподалеку друг от друга, у самой воды, и угодливо следовали за всеми ее изгибами. Совсем невысокие, метров сорок или пятьдесят, они хорошо просматривались с катера. Среди зелени деревьев то тут, то там пробивались красные листочки. Заметны были камни с узорами и оставленные с незапамятных времен наскальные рисунки. Все это виднелось так, будто вы прогуливаетесь по улице и разглядываете жилые дома: вот здесь чья-то симпатичная кофточка сушится на балконе, там – белеет свежевыкрашенное окно. Вода тихонько двигалась вдоль гор. Течение оказалось настолько слабым, что его почти не замечали. Не появлялось ни волн, ни ряби, словно воде было предначертано служить зеркалом для гор. Я всмотрелся в перевернутые отражения и не нашел отличий. Идеальная симметрия.

Наш катер проплывал мимо местечка Янцзяпин. Здесь находились горы, которые называют «Бараньим рогом». Повороты реки извивались; следуя за ними, можно было рассмотреть каждую вершину не только со всех сторон, но и внутри зеркала, и снаружи. Горы часто пробуждают в людях дух геройства и свободы. Сегодня они, как изделие ручной работы, открылись, словно на ладони, приглашая просто полюбоваться или поиграть с ними. Берега прихорошились, глядели на свое отражение в ясном зеркале реки, будто ждали дорогого гостя, разрешали любоваться собой. Синь Цицзи на закате лет писал: «Так отрадно на горы смотреть, я надеюсь, что нравлюсь им тоже. / Это все от того, что с горами теперь мы и видом, и чувствами схожи»[86]86
  Синь Цицзи, стихотворение «Поздравление новобрачным».


[Закрыть]. Местные горы лишены грубости, они будто усиливают женственность, красоту и мягкость воды. Что бы ни случилось, любой крик или другое выражение гнева тут неуместны.

Немного отплыв от Янцзяпина, мы увидели «полупереправу». В этом месте гора так приблизилась к реке, что ее подножие ушло под воду и оборвало дорогу, идущую вдоль берега. Людям пусть и совсем недалеко, но приходится переправляться на плоту. Это место нельзя назвать полноценной переправой. Она не ведет от одного берега к другому – сойдя с плота, продолжаешь свой путь по тому же берегу, что и раньше. Возле «полупереправы» толпилась группа школьников, возвращавшихся с уроков. Они резвились и прыгали, как стадо бестолковых ягнят. От создаваемой ими суматохи деревья на водной глади встревоженно подрагивали. К берегу подошел пустой плот. С пяток детишек поменьше шустрыми воробьями взлетели на него. Один постарше неспешно вышагивал самым последним. Уперся шестом, по-разбойничьи свистнул. Концы красных галстуков заплясали по ветру, как языки огня. Миг – и плот уже у другого края переправы.

На берегу на мелководье женщины стирали одежду, постукивая по ней колотушками. Дети играли в траве. Чуть поодаль крестьянин работал в поле. В конце зимы на реке Лицзян не бывает туманов, переходящих в мелкий моросящий дождь. Густо покрытые лесом равнины отчетливо видны. На берегу время от времени появляются заросли карликового бамбука, за ними тонкой струйкой вьется дымок из крестьянского двора. Всматриваюсь в даль и вижу разновысокие вершины гор. Кажется, будто караван верблюдов бредет, еле слышно позвякивая колокольчиками на шеях. Оглядываюсь. Граница между водой и небом стерлась. Горы соединяются друг с другом, стоят одна за другой, извилисто петляют, как башни Великой Китайской стены. Уже в который раз начинаю сомневаться: настоящее ли все это? На севере, чтобы пройти через горы пешком, понадобятся не одни сутки. Приходится пробираться через множество пещер и ущелий – они такие узкие, что дневной свет пробивается в них тонкой полоской. Чтобы пересечь горы на машине, надо преодолеть немало подъемов и спусков. Здесь миниатюрные горы раскинулись, как сад из карликовых деревьев. Это необычайная красота, но все же она настоящая. И горы, и река, и деревья реальны, хотя и кажется, что мы находимся внутри какой-то сказки. Здесь действительность неотделима от вымысла. Она подобна неуловимому очарованию монохромного рисунка тушью, или завуалированному смыслу рифмованных фраз, или новизне выступления в чужом амплуа. Такое первое впечатление осталось у меня от Гуйлиня.

Река Лицзян в Гуйлине

На берегу мы пересели на автобус и отправились обратно уже по суше. На смену поблескивающей водной глади пришла буйная зелень. Невысокие горы стояли тут как крепостные башни с круглыми крышами или огромные стога сена. Замшевая зелень сплошь укрывала шапки гор. Хотелось протянуть руку и потрогать их или нырнуть с головой в травяную мягкость и погрузиться в сладкий сон. Молодой человек, сидевший рядом, сказал:

– Вот, оказывается, какими бывают горы. В детстве меня учили, что иероглиф «шань» (山, «гора». – Примеч. пер.) – это схематическое изображение гор. А я все никак не мог представить себе такие горы. Только сегодня тайна наконец раскрылась.

Пассажиры засмеялись. «Стога» побольше и поменьше сменяли друг друга, то пропадая из вида, то выходя на первый план. Растительность на них сливалась в одну густую пелену, как ветви ивы под порывом весеннего ветра. Она тянулась до горизонта и превращалась вдали в зеленые ломаные линии. Мы специально поехали на автобусе, чтобы посмотреть Лунную пещеру. Она была похожа на сквозную арку в верхушке отдаленной горы. Сначала ее скрывали от наших глаз соседние горы, затем нам открылся зубчик полумесяца. Он постепенно нарастал, словно улыбка озаряла лицо юной красавицы. Потом пещеру закрыло набежавшее облако, изобразив подобие лунного затмения. Однажды эта пещера так поразила американского президента Никсона, что он пожелал непременно дойти до нее и детально ее рассмотреть. Типичная для сучжоуских садов «смена пейзажа в зависимости от места, с которого на него смотрят» внезапно поджидала нас здесь, давным-давно изобретенная самой природой.

Второй день мы посвятили осмотру гор в городе. Это было для меня в новинку. Неужели в городах встречаются горы? Разве только искусственные в парках. Когда-то я бывал в горах Лунмэнь возле Куньмина – тогда меня очень удивило наличие настоящей горы в непосредственной близости от города. Я и представить себе не мог, что в Гуйлине прямо внутри города окажется не один десяток гор самых разных размеров. Они встали прямо на обочинах дорог, втиснулись во дворы, разместились под окнами домов, перегородили перекрестки, невозмутимо взирая на спешащих куда-то людей. Горы Гушань, Чуаньшань, Сяншань, Децайшань, Лотошань и Дусюфэн живут бок о бок с горожанами. В будни транспортный поток огибает их. В праздники здесь яблоку негде упасть. После долгих лет тесного общения даже горы обретают свой характер. Самая знаменитая здесь – это гора Сянбишань («Слоновий хобот»). Эта гора-слон упирается крепкими ногами в берег реки и стоит у самой кромки воды. Длинный хобот погружен в воду, где отражается точно такой же слон. Лотошань («Гора Верблюд») – это длинношерстный верблюд, который бредет на запад. У нее два горба на спине, выдающийся вперед нос и утомленный долгим странствием вид – точь-в-точь как у настоящего верблюда. Говорят, это самый большой верблюд в мире.

Горы и прилегающие к ним территории облагородили и превратили в парки. Настоящие горы и настоящие реки, конечно, намного красивее, чем парки Цзиншань и Ихэюань. Во всех гуйлиньских горах есть огромные пещеры. Я побывал только в пещере горы Чуаньшань. Согласно легенде, генерал Фубо[87]87
  Генерал Фубо (Ма Юань; 14 г. до н. э. – 49 г. н. э.) – «покоритель волн», военачальник и политический деятель эпохи Хань.


[Закрыть], пожелав проверить силу своего оружия, насквозь пронзил пещеру мечом. В ней могут разместиться несколько сотен человек. Внутри стоят каменные столы и табуреты. Летом пенсионеры устраиваются здесь с комфортом небожителей и играют в шашки и карты. Над пещерой располагается еще один точно такой же «этаж», куда ведут верхний и нижний переходы. Самой старой считается пещера Лудиянь («Пещера тростниковой флейты»). В ее чертогах можно увидеть сталагмиты и колонны, каменные тыквы, яблоки, персики, сливы, а также каменного льва, тигра, обезьяну и черепаху. Некоторые камни являют собой столь удивительные шедевры, что даже лучший мастер не мог бы их создать. Поразительно, как все здесь – от огромных гор до маленьких камушков – наполнено жизнью и энергией. В Гуйлине и горы, и растительность сверху донизу и насквозь пронизаны, напитаны особым духом. Среди людей на сотни поколений рождается один гений. На расстоянии в десятки тысяч ли можно не встретить ни одного проявления чудодейственных сил земли. Чем же еще можно объяснить это место, кроме как божественной благосклонностью и сверхъестественным мастерством?

Отчего-то в Гуйлине я всегда вспоминаю Сучжоу. Красота этих мест стремится к совершенству. В одном случае отправной точкой служат усилия природы, в другом – старания человека. Люди хотят получать эстетическое удовольствие не только от пищи, которую едят, и одежды, которую носят, но и от места, в котором живут. Добиться этого можно только двумя способами. Первый – это выбрать для жизни место, богатое природными красотами, например, такое как Гуйлинь. Второй – сделать место своего обитания красивым, насколько возможно приблизив его красоту к естественной, подобно тому, как это сделали в Сучжоу. Человек исконно стремится к природе, обращается к ней. В древности многие буддийские и даосские монахи уходили из городов, чтобы наслаждаться чистотой и целомудрием природы. По мере роста своих возможностей человек начал отвергать природу. Люди построили современные города, нагромоздили новые дома из стали, цемента и стекла и теперь расплачиваются за это. Здесь, в Гуйлине, сокрыта истина. Умение гуйлиньцев жить в гармонии с природой так же ценно, как местные горы и реки. Созданная ими среда обитания заслуживает не меньшего восхищения. Гуйлиньцы нисколько не умаляют достоинств человека, не относятся к природе с низкопоклонничеством, как монахи к монастырю, и не пренебрегают ею, как жители мегаполисов. Они в меру пользуются благами цивилизации в слиянии с природой, максимально сохраняют ее красоту, поддерживают честное и простосердечное отношение к природе, живут в согласии с ней. Теперь мне стал понятен смысл слов Чэнь И: «Если бы мне предложили выбор – жить в Гуйлине или в раю, я бы выбрал Гуйлинь». В раю хорошо, там нет земных забот и тревог, но Гуйлинь – это райский уголок, в котором течет земная жизнь. Таков карликовый сад из настоящих гор и рек, здесь воплотилась в реальность детская сказка.

Август 1995 года

Тяньсинцяо – прекрасное место по ту сторону моста

Я повидал немало красивых мест в Китае, но не думал, что есть еще одно настолько прекрасное.

Парк Тяньсинцяо («Звездный мост») находится недалеко от водопада Хуангошу в провинции Гуйчжоу. Ландшафтный парк не очень большой. В нем всего 5,7 квадратного километра площади – трех с половиной часов хватит, чтобы обойти его. Идти в основном придется по равнине, поэтому прогулка не будет слишком утомительной. Одна половина парка посвящена камням, а вторая – воде. По какой бы половине вы ни шли, повсюду будет роскошная зелень деревьев. Как и любой другой, этот парк состоит из восхитительных камней, водоемов и растительности. Их красота превращает обыденное в чудесное, словно из нескольких простых нот складывается райская музыка.

Ландшафтный парк Тяньсинцяо

Камни повсеместно распространены и вполне привычны. В этом парке они меняют свой облик подобно музыкальной вариации: бывает, что в знакомой мелодии вдруг проскользнет нечто новое и всколыхнет в душе невыразимое волнение. На поверхности камней часто можно увидеть различные неровности. Камни, сами по себе грубые и холодные, стремятся повторить хрупкие и чувственные образы: оборку платья или бегущую по осенней водной глади рябь, нахмуренные брови красавицы или поникшие головы увядших лотосов. Резкий контраст пробуждает неведомое ранее чувство прекрасного, которое нестерпимо хочется высказать, передать криком. Форма этих камней совершенно лишена вульгарности. Некоторые решительно не желают угодливо походить на что-то или что-либо выражать. В кладовых своей памяти вам ни за что не отыскать таких предметов. Возьмем, к примеру, скалу. Скала высотой с дом, тонкая сбоку, как книжка или даже лист бумаги. Тем не менее она стоит, вытянувшись по струнке. Ее подножие обвивает речка, по телу ползут вьюны. Что она выражает? Ничего, она просто красива.

Одна половина парка Тяньсинцяо сплошь состоит из камней, находящихся в воде. Из мелких водоемов беспорядочно растут скалы, утесы, стены. Они отбрасывают пляшущие тени. Некоторые из них ровные и отражаются в воде отвесными плоскостями, другие разделены по центру, словно их разрубили острым мечом. Среди этих скал и утесов в воде разбросаны 365 камней. Они образуют пешеходные тропки, по которым прогуливаются туристы среди картинных пейзажей в окружении зелени вод. Количество камней соответствует количеству дней в году. На один из них обязательно выпадет ваш день рождения, поэтому Тяньсинцяо еще называют «Парком отсчета жизни». Стоя на камнях, можно почувствовать, что этот день – самый прекрасный. В центре парка есть две скалы. Они стоят друг напротив друга, их разделяют несколько десятков метров. В беззвучном зове скалы протянули объятия друг к другу, им не хватило совсем немного, чтобы сомкнуться. Порыв к воссоединению так и остался бы тщетным, если бы невесть откуда сверху, как раз между протянутых скалами «рук», не упал огромный валун, зауженный книзу. Он соединил «руки» и образовал каменный мост. Глядя на него, ощущаешь, будто сам только что спустился с этого небесного моста в земной мир.

В Тяньсинцяо вода служит камням. Стоит только войти в парк, как она оказывается под ногами. Спокойное зеркало позволяет рассмотреть горы, камни и самого себя спереди, сзади, сбоку, со всех углов. Пейзажи меняются в зависимости от наполнения: то группа гор превращает водоем в озеро, испещренное бесчисленным множеством островов; то возникает иллюзия осенних красок на реке Лицзян, то вдруг перед глазами встают изгибы гор Уишань. Все это, конечно, в уменьшенном размере.

Проходим по парящему в облаках мостику. Внизу раскинулось глубокое ущелье, зажатое высокими скалами. Оно заканчивается прудом, который зовется Маошуйтань («Пруд просачивающейся воды»). Его окружность занимает несколько ли. Во время осенних паводков глубина пруда увеличивается во много раз. Водоем с четырех сторон окружают горы. Он не имеет видимого истока, вода поступает в него, просачиваясь из земли, и образует толщу высотой более двух метров. В местах, откуда она выходит, на поверхности образуются круги, словно вспышки салютов в ночном небе.

Вода из пруда вытекает через каменистый порог и ударяется о каменные столбы и глыбы. Это место называют каменным лесом на воде. Когда-то я видел каменный лес в провинции Юньнань. Там «деревья» без веток и листьев, безмолвно тянущиеся к небу, заставляют почувствовать скоротечность жизни. В карстовых пещерах в Гуйлине влажные угрюмые камни неподвижно замерли в полумраке. Кажется, что время остановилось. В большом скоплении однотипных камней, какими бы они ни были, неизбежно сокрыты холод и твердость. Они подобны спектаклю, в котором все роли играют мужчины. Вдруг в этот каменный лес врываются зеленые воды и бирюзовые волны, как стайка девушек. Они оглашают пруд звонкими голосами, разбрасывают по нему серебристые цветы, укутывают его мягким туманом. Туристы перепрыгивают с камня на камень, под аккомпанемент водных потоков приплясывая пересекают «лес».

Его возраст – целая вечность. Он заканчивается в месте, называемом Жемчужный родник. Гибкие волны скользят по выстланному камнями пологому дну, отчего на их поверхности появляется пена, напоминающая жемчуг. Под солнечными лучами она переливается всеми цветами радуги и бежит по-детски легко и радостно. Внезапно все исчезает под огромным камнем. Даже перегнувшись через мостик, вы не увидите, куда делась вода. Остается только бескрайняя и безмолвная зелень деревьев. Вода приходит неизвестно откуда и уходит неизвестно куда, как фея реки Ло[88]88
  Фея реки Ло – мифическое божество. Согласно легенде, это дух Фу-фэй, дочери первопредка Фу-си, утонувшей в реке Ло. Образ феи реки Ло описан в знаменитой одноименной поэме Цао Чжи (192–232). – Примеч. ред.


[Закрыть].

Растительность в парке Тяньсинцяо в основном представлена баньянами. Их большие кроны отбрасывают густую тень. Все ущелье утопает в зелени. Растет также высокая и изящная сейба великолепная. Одно из деревьев здесь называют «дружба народов»: пробиваясь сквозь камни, оно разделилось на 56 стволов[89]89
  Официально в Китае насчитывается 56 национальностей.


[Закрыть]. Есть еще одно растение – лоза. Ее – вероятно, порывом ветра – забросило на растущее на противоположном склоне дерево. Стремясь выжить во что бы то ни стало, она вытянулась в струну, нарастила длину в несколько чжанов, стала толщиной в руку и теперь висит в воздухе, как перекладина. В парке нет почвы – только камни и вода, поэтому корни деревьев либо петляют между камней, либо погружаются в воду. Свободное слияние воды, камней и деревьев – характерная особенность парка Тяньсинцяо. На выходе из него стоит огромный валун высотой с одноэтажный дом. На его гладком склоне примостилось небольшое деревце. Гиды любят озадачивать туристов вопросом: «А где же корни?» Подойдя к камню поближе, можно рассмотреть корни. Самые крупные из них толщиной с палочку для еды, самые тонкие – с волос. Они проникают во все щели и отверстия, тянутся во все стороны. Это место шутливо называют «Зри в корень». Если крупный камень стоит в воде, то корни деревьев ползут вниз, перекрещиваются и плотно оплетают его. Камень становится похожим на тяжелый груз, который портовый кран сетью поднимает из воды. Бурые корни наполнены силой, похожи на стягивающие бочку обручи и на вздутые на плече силача вены. Это невероятно прекрасное сочетание. Камни рядом с водой обретают красоту и живость. Вода огибает их и с изяществом играет их тенями. Деревья обхватывают корнями камни и пропускают через себя потоки, тянут ветви и выбрасывают листья. Так они демонстрируют силу жизни. Энергия и красота густо наполняют все небольшое ущелье, увлекают до самозабвения, трогают за душу.

Я непременно пройдусь по этому мосту еще раз и никогда не забуду местной красоты.

«Жэньминь Жибао», 11 апреля 2006 года