Электронная библиотека » Хизер Берч » » онлайн чтение - страница 1

Текст книги "Лавандовая лента"


  • Текст добавлен: 29 декабря 2021, 05:26


Автор книги: Хизер Берч


Жанр: Современная зарубежная литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Хизер Берч
Лавандовая лента

Heather Burch

ONE LAVENDER RIBBON


Copyright © 2019 Heather Burch

This edition is made possible under a license arrangement originating with Amazon Publishing, www.apub.com, in collaboration with Synopsis Literary Agency


© Болятко О., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

Пролог

Наши дни

Уилл сидел в первом ряду. Даже не оборачиваясь, он знал, что комната битком набита людьми. Они пробирались ближе, чтобы отдать последнюю дань усопшей, и горестное напряжение наполняло комнату неловкой тишиной.

Уилл посмотрел на свои пальцы. Машинально скручивая маленькую листовку, что, по его мнению, делать на похоронах было неуместно, он судорожно сглотнул, стараясь избавиться от комка, стоявшего у него в горле. Взрослые мужчины не плачут. И он был уверен, что сможет сдержать свои эмоции и полностью владеть собой.

До того момента, пока маленькая ручка не проскользнула в его ладонь.

– Папа, тебе грустно?

Огромные темные глаза моргнули. Крохотное ангельское личико нахмурилось.

И это сломило его.

Он откашлялся, отчаянно пытаясь не потерять самообладание.

– Да, малышка. Папе грустно.

Девчушка еще сильнее нахмурилась, а ее глаза наполнились слезами.

– Тогда и мне грустно.

Он наклонился и подхватил ее на руки. Она на мгновение повернула голову, чтобы посмотреть на гроб, а потом обняла отца за шею своими крохотными ручонками. Уилл крепко прижимал ее к себе. Если бы не усопшая, у него не было бы его маленького сокровища. Заиграла музыка. Сквозь ткань сорочки он чувствовал теплое дыхание ребенка.

– Папа, – прошептала девочка, – когда мы вернемся домой, ты расскажешь мне еще раз историю про тебя и про маму?

Он чуть отодвинулся, чтобы посмотреть на ее лицо.

– Обязательно.

Он будет рассказывать ее тысячи раз, если она захочет. Потому что он даже не жил по-настоящему до того дня, как Эдриэнн Картер постучала в его дверь, держа в руках старинные письма.

Глава 1

– Письма, – прошептала Эдриэнн и провела пальцами по содержимому маленькой открытой коробочки, которую держала в руке. Снаружи раздался удар грома, и чердачное окно задребезжало. Она взглянула на него, потом на балку, где коробка лежала всего несколько мгновений назад. Эдриэнн поправила фонарь, который держала под мышкой, и склонилась над старой метлой – ее оружием против чердачных пауков, – стоявшей между пустым сундуком и стопкой старых журналов. Обведя чердак слабым светом фонаря, она отодвинула метлу в угол, крепко прижала к груди металлическую коробку. Там было что-то… необычное. Она не сомневалась в этом. Предвкушая интригу, она почти забыла, что залезла на чердак для того, чтобы проверить электрощит. Если свет в ближайшее время не включится, она вернется к этому занятию. Но сейчас ее ждали письма из далекого прошлого. И это было важнее всего остального.

Чердачная дверь заскрипела, когда Эдриэнн навалилась на нее всем телом, чтобы закрыть. Старые дома не всегда подчиняются правилам… таким простым, как плотное прилегание двери к дверной коробке, с которой они провели неразлучно почти сотню лет. Эта дверная коробка предпочла разбухнуть. Переехав сюда, Эдриэнн позвонила отцу, чтобы спросить, что с этим делать. Но он просто сказал:

– Старые дома. Они дышат. И еще влажность и все такое. Зимой она будет лучше закрываться.

Словно в его словах был смысл. Словно на юге Флориды бывают зимы. Ещe она посоветовалась с парнем из хозяйственного магазина. Но он лишь предложил ей нанять кого-нибудь, чтобы дверную коробку обтесали как надо. Нанять кого-нибудь. Ей придется нанять миллиард специалистов, чтобы привести этот дом в нормальное состояние.

Она спустилась по лестнице с чердака, прошла по коридору второго этажа и подошла к лестнице, ведущей на первый этаж ее нового… старого дома.

Неверный свет фонаря отбрасывал причудливые тени, то освещая, то скрывая в темноте разнообразные предметы, требовавшие разной степени реставрации. Если ей когда-нибудь удастся отреставрировать хотя бы несколько предметов, она закатит вечеринку. Если, конечно, у нее появятся друзья. Которых сейчас у нее не было.

Свет фонаря упал на какую-то устрашающую вещь в дальнем углу, заставив Эдриэнн замереть посреди лестницы. Но это было всего лишь кресло-качалка, накрытое простыней. Эдриэнн с облегчением выдохнула и осмотрелась, пытаясь обнаружить еще каких-нибудь монстров. Но их не было.

Она терпеть не могла оставаться без электричества. Это всегда случалось в самый неподходящий момент, во время грозы, от которой дребезжали окна. Хотя, если честно, все это место выглядело гораздо лучше при мягком свете керосиновой лампы и фонаря, скрывавшем шрамы, полученные домом в течение жизни.

Пятно свежей краски ожидало ее у подножия лестницы. Ее рука, державшая металлическую коробку, вспотела. Пульс участился, и она поспешно уселась на диван, чтобы открыть первое письмо.

Июнь 1944

Дорогая Грейси,

я боюсь, что не знаю, куда меня заведет эта война. Я боюсь темного неведомого, которое таится вдалеке и держит нас в плену – если не наши тела, то наши сердца. Мысли о тебе помогают мне двигаться вперед, заставляют забыть об отчаянии, терзающем нас всех. До нашей встречи я был живым, но пустым. С того самого момента, когда я увидел тебя, у меня не было сомнения, что ты была всем, о чем мечтало мое сердце. Мои мысли постоянно возвращаются к тому дню. Вы с Сарой гуляли в парке. Твои золотые волосы трепал легкий ветерок. Твое белое летнее платье колыхалось на ветру, и когда ты рассмеялась, весь мир ожил. Мне отчаянно хотелось подойти и заговорить с тобой. Но я не осмелился. Я думал – вдруг ты лишь игра моего воображения и, если я приближусь к тебе, ты растаешь, как туман холодным утром. Я смотрел, как ты уходила, и чувствовал, что мое сердце уходит вслед за тобой. Я долго стоял, глядя на горизонт и надеясь, что ты снова появишься из-за холма. Но ты не появилась.

Грейси, из всех страданий, которые выпали на мою долю, самое ужасное, самое мучительное – разлука с тобой. Но знай, за один день, проведенный с тобой, я вынес бы тысячу дней таких мучений. И я верю, что наступит время, когда мы будем гулять вместе по берегу океана, наблюдая рассвет и закат солнца. Нас будет соединять закон. В последнем письме ты сказала, что твоя мать очень довольна моим решением вступить в армию. Я молюсь, чтобы это было так. Я не хочу быть с ней в разладе. У нее есть только ты и Сара. Конечно, она хочет для тебя всего самого лучшего. Я знаю, что тебя огорчило мое решение, но это единственный путь.

Я вернусь к тебе.

И даю тебе обещание: мое возвращение мы будем праздновать целую вечность. Мы будем прославлять жизнь и любовь, и ничто никогда снова не разлучит нас. Молись за меня, Грейси.

И передай мою любовь Саре.

Всегда твой,
Уильям

Эдриэнн шумно выдохнула. Все еще держа письмо в руках, она посмотрела в дальний темный угол зала. Она смотрела в пустоту, неспособная сфокусировать взгляд. Она могла только чувствовать. Каково это – получить такое письмо? Обожал ли кто-нибудь тебя так, что готов был умереть тысячу раз за один день с тобой? Она не могла этого представить. Их с Эриком любовь обернулась для нее одинокой дорогой, а его сделала эгоцентричным диктатором.

Кончики пальцев, прикасаясь к письму, посылали непонятные сигналы ее нервным окончаниям, сильные и незнакомые. Они ласкали ее отчаявшееся сердце, позволяя ей мечтать. И надеяться.

Сверкнула молния, и Эдриэнн подпрыгнула. Гостиная осветилась, словно вспышка гигантской камеры сфотографировала ее, державшую письмо до того интимное, что она чувствовала себя так, словно, находясь в собственном доме, вторглась в чужую жизнь. Эдриэнн прижала выцветший листок бумаги к сердцу, словно пытаясь впитать все прочитанное. Другой рукой она дотронулась до поржавевшего металлического ящика, служившего домом этому письму, скорее всего, дольше, чем она жила на свете. За окнами продолжала бушевать буря.

Она поднесла конверт поближе к керосиновой лампе. В первый раз после того, как она купила этот полуразвалившийся викторианский дом, она была благодарна проблемам с электричеством. Без них она никогда не нашла бы эти письма.

Но тем не менее она добавила звонок электрику в список дел, все растущий.

Эдриэнн стала внимательно разглядывать конверт.

С годами он стал серым, но имена и адреса можно было прочитать, и дата была пропечатана четко. Тысяча девятьсот сорок четвертый год. Значит, это было во Вторую мировую войну. Когда она прочитала адрес, у нее перехватило дыхание. Ее дом номер 722 на Хидден-Бич-Роуд. И имена: Грейс Чендлер от Уильяма Брайанта.

Рев океана на мгновение привлек ее внимание. Она притихла, прислушиваясь к разъяренному шуму воды и шороху пальмовых листьев о стену дома. Эдриэнн поставила коробку на деревянный кофейный столик и откинулась на спинку дивана.

Сколько раз она залезала на чердак и стучала по этому выключателю, не зная о коробке, лежавшей на балке? Если бы не пауки и ее умение виртуозно обращаться с метлой, коробка все еще лежала бы там, надежно спрятанная от любопытных глаз; коробка со старомодной чернильной ручкой, черно-белой фотографией и, наконец, стопкой писем, перевязанных выцветшей лавандовой лентой.

А ведь в тот вечер Эдриэнн, почти отчаявшись бороться с тем, что свет то включался, то гас, уже отправилась спать. И в этот момент свет снова погас и больше уже не включался. Керосиновые лампы придают храбрости, и страх проснуться в три часа ночи в доме, полном воображаемых привидений и странных звуков, заставил ее подняться по скрипящим ступеням на чердак. Теперь она была рада, что сделала это. Может быть, она наконец привыкает к старинному дому. И к одиночеству. Она не задумывалась над этим до первой ночи в скрипящем викторианском доме, но она никогда не была одна. Ни разу в жизни. Она уехала из родительского дома в штате Миссури и поступила в колледж, где делила комнату с другой студенткой – четыре замечательных года. А потом она вышла замуж за Эрика – почти шесть лет пытки. Но она никогда не была одна. До того, как поселилась в этом доме.

Ее соседка Сэмми предупредила ее о разрушительных штормах во Флориде и посоветовала ей купить керосиновую лампу, свечи и фонари. Так что у нее был один друг: Сэмми. Но посиделки вдвоем вряд ли можно будет назвать вечеринкой. Еще был Райан, парень из колледжа, который помог ей перевезти пожитки. Они с ним несколько раз ужинали, гуляли по пляжу и славно проводили время, но Райан был не тем, кто был ей нужен. Забавные парни из колледжа могли нравиться ей несколько лет назад, но не теперь. Даже если ей удастся привести дом в относительно приличное состояние, вечеринка в компании двоих друзей будет не слишком веселой. Так что никаких вечеринок.

Она протянула руку к керосиновой лампе. Пламя колебалось и танцевало, когда она подкручивала ручку. Тени попрятались в углах гостиной. Ее гостиной. В доме, который она купила после пятиминутной экспертизы. Сейчас, когда она вспоминала об этом, это казалось ей сумасшествием. Поэтому она старалась об этом не думать. Тяжелые разводы на время лишают чувства здравого смысла. Эдриэнн провела последние несколько месяцев без этого чувства.

Но дом постепенно начинал ей нравиться. Он становился ее домом. Именно это она говорила себе. Одно можно было сказать без преувеличений – он выглядел намного лучше теперь, чем когда она прилетела из Чикаго и моментально сделала предложение купить его – которое было принято так же моментально.

Эдриэнн дотронулась до краешка ленты. «Рада познакомиться с вами, Грейс Чендлер и Уильям Брайант». Кем они были, лишенные лиц имена из письм? Грейс жила в этом доме. Сара, по-видимому, была ее сестрой. И у каждой из них была своя комната. Она на мгновение закрыла глаза, прислушиваясь к прошлому. Как долго они жили здесь? Вернулся ли Уильям с войны? При более ярком свете лампы она взяла коробку и вытащила фотографию. Красивый молодой человек в армейской форме стоял и улыбался, а рядом с ним стояла девочка. Эдриэнн провела пальцем по неровному краю фотографии. Кто-то оторвал от нее кусок. Она перевернула карточку, но там стояла только дата, 1942, и никаких имен.

Это мог быть Уильям. А девочка? Это никак не могла быть Грейс. Девочка в прелестном платье в горошек была совсем ребенком, намного моложе стоявшего рядом парня.

Он был необыкновенно хорош собой, с обаятельной улыбкой, увидев которую Эдриэнн тоже захотела улыбнуться. Его глаза были проницательными и умными, и он смотрел с фотографии прямо на Эдриэнн. В его глазах читалась и романтичность, напоминавшая о романтичности письма. Безусловно, это был Уильям.

Погасив лампу, Эдриэнн встала и отнесла коробку на кухонный стол. Фонарь, зажатый под мышкой, осветил испачканный известью и шпаклевкой местный телефонный справочник. Город был таким маленьким, что здесь до сих пор их печатали. Она стала барабанить пальцами по столу, как делала всегда, прежде чем совершить какой-нибудь нелепый поступок. Уильям Брайант, ветеран Второй мировой войны, все еще здесь, после стольких лет? Маловероятно. Или Грейс Чендлер? Нет. Прошла уже целая вечность. Но слова письма ожили в ее руках, и любовь казалась такой же юной, как в тот момент, когда он писал о ней.

Эдриэнн вновь начала жевать нижнюю губу. Она почти до крови прокусила ее, когда весь день очищала камин. С момента переезда во Флориду она узнала о себе две вещи. Первая – она была совершенно не приспособлена к тому, чтобы ремонтировать дома€. И вторая – когда она обнаруживала, что к чему-то не приспособлена, она начинала жевать свою губу. Бросив взгляд на конверт, она открыла справочник на букве «Б».

И посреди страницы ее ожидало имя Уильяма Брайанта.

Глава 2

Уильям Брайант – известный всем как Попс – потер рукой шрам пятидесятилетней давности на левой ноге. По утрам при влажной погоде он начинал ныть, и хотя Уильям свыкся с этим, все равно шрам беспокоил. Уильям медленно поднялся с кровати и подошел к окну, давая размяться старым костям и суставам. Он раздвинул шторы, и тусклый утренний свет проник в комнату.

В комнате было несколько личных вещей и картин, но этого было недостаточно для того, чтобы назвать ее домом. Попс старался содержать комнату в порядке, чтобы сделать приятное своему внуку Уиллу, и в то же время пытался приспособить ее под себя. Но когда однажды посреди ночи он споткнулся о стопку книг, намерение Уилла сделать комнату деда безопасной победило привязанность Попса к привычному для него комфорту.

Попс еще раз выглянул в окно, чтобы решить, не пойти ли ему прогуляться. Задний двор был покрыт блестящими каплями утренней росы, а небо было сумрачно-серым. Он решил, что сегодня на пристань не пойдет. Солнце не могло пробиться сквозь облака и высушить росу. Попс не боялся мокрой травы, но Уилл беспокоился о нем, так что он решил не огорчать внука и уступить его желаниям.

Он не тяготился стремлением Уилла защитить его. Уилл пожертвовал большей частью своего личного пространства, чтобы поселить у себя своего единственного оставшегося в живых деда. Парень даже избавился от половины своей библиотеки, чтобы разместить книги деда, которыми тот очень дорожил и которые содержал в идеальном порядке.

Попс снова задвинул шторы, и комната погрузилась в полумрак. Он стал узником плохой погоды, его суставы ныли, и он позволил себе пожалеть себя. Иногда жалость была желанным компаньоном. В конце концов, такому человеку, как он, трудно было смириться с тем, что время лишает его подвижности и сноровки.

Он мало о чем сожалел. В восемьдесят один год это было не так уж плохо. Он женился на хорошей женщине. У них был прекрасный сын. А теперь у него есть Уилл. Воспоминания были очень приятными. И он каждое утро просыпался, открывал глаза и строил планы на день. Чего еще можно было желать в этом возрасте?

Настанет день, когда он просто закроет глаза и больше не откроет их. Так он себе это представлял. А Уилл, наоборот, постоянно видел кошмар, в котором Попс поздно ночью садится в лодку и тонет. Уилл всегда о чем-нибудь беспокоился. И Попс мало что мог сделать, чтобы изменить это. «Это всего лишь сон», – заверял он внука. Он даже заходил в спальню парня, когда слышал, как он мечется во сне. И гладил его по голове, как делал это тысячи раз, когда Уилл был ребенком. Попс понимал, что такое кошмар. Человек, переживший Вторую мировую войну, прекрасно осознавал власть плохих снов. Но жизнь Попса закончится не так. Он уснет, а потом проснется ясным утром на Небесах. Где не будет никакого артрита и никакой росы, мешающей прогуляться до пристани. Попс улыбнулся.

Скрюченные пальцы дотянулись до настольной лампы и нащупали выключатель. Он взял со столика Библию в потрепанном кожаном переплете и начал читать с того места, где остановился накануне утром, всем сердцем впитывая священные слова.

Потом закрыл книгу, почувствовав волнение и вместе с тем уверенность, что произойдет что-то новое.

– Я не боюсь умереть. – Он выставил вперед подбородок, а его взгляд снова обратился к окну. – Но я не боюсь и жить.

Уильям поднялся, надел ботинки и пошел вниз, чтобы взять ключи от лодки. Он направлялся на пристань.

К утру шторм утих, а металлическая коробка ждала на столе. Эдриэнн проснулась поздно, и все ее мышцы болели. Она явно перетрудилась накануне. Вот что может сделать с телом очистка камина, который более полувека покрывали разными слоями штукатурки. Счищая ее, она могла даже назвать времена, в которые камин перекрашивали. Желтый цвет – шестидесятые годы, зеленый цвет авокадо – семидесятые. А потом слой за слоем белые. Но она почти полностью закончила очистку. Остались небольшие детали. Желание закончить эту работу подстегивало ее весь день. Но утро сменилось днем, день – вечером, а она все скоблила и скоблила, как безумная, отирая пот со лба и отбрасывая непослушные пряди волос, падавшие на глаза. Она почти не прерывалась. Сейчас она жалела, что не проявила здравого смысла. Каждый мускул ее тела буквально кричал. Ей необходим был массаж.

Но новый дом наконец становился теплым, компенсируя холодный брак, который она столько лет терпела. И в этом заключалась поэтическая справедливость. В результате развода она получила достаточную сумму денег, чтобы купить этот дом и отреставрировать его. А пока реставрирует, она будет решать, что дальше делать со своей жизнью. На сегодняшний день дом станет ее единственным занятием, ее самым желанным компаньоном. С его изумительной веранды, простиравшейся вдоль задней стены, открывался потрясающий вид на Мексиканский залив. Волны нежно набегали на песок по утрам, когда она пила отличный кофе и размышляла над планами на день. Но сейчас ее тело было измучено тяжелой работой. Эдриэнн нужно было научиться не обращать на это внимания. И сегодня она решила вообще не заниматься домом. Хотя она в любом случае не смогла бы поднять молоток, даже если бы очень захотела это сделать. Мускулы объявили забастовку. И внимание было направлено на другое. Эдриэнн поспешно спустилась вниз, сделала себе кофе и устроилась в удобном кресле, чтобы читать. Она положила фотографию рядом с собой и взялась за письма.

Август 1944

Дорогая Грейси,

возможно, это письмо покажется тебе коротким, но я обещал делиться с тобой всем, что со мной происходит. Война меняет человека. Я не могу объяснить это по-другому. И хотя мир вокруг меня кажется серым и я повсюду вижу смерть, существуют и маленькие яркие точки на этом темном холсте. И я живу ради этих светлых точек. Но сегодня я встретился со смертью. Она караулит нас везде, даже когда мы отдыхаем, и она безжалостна. Она не признает никаких границ. Мы находились в лагере, кто-то беседовал, кто-то играл в карты, ожидая очередного приказа. Раннер, расслабившись, сидел за столом, а в следующую секунду упал. Нас обучали сражаться в бою, но сказали, что смерть может ворваться в обыденную лагерную жизнь. Эта смерть потрясла меня, потому что только недавно мы с Раннером сидели допоздна, разговаривая об океане, рыбалке и о жизни в целом. О его планах после окончания войны. О моих. Я рассказал ему о тебе, и о Саре, и о глубоководной рыбалке в Мексиканском заливе. Мы шутили, что скоро будем рассказывать друг другу рыбацкие истории. А сегодня его уже нет. Мы потеряли многих. И на их место прибывают другие. Это закон войны. Война – закон смерти. Но смерть – не закон жизни. И тем не менее мне начинает казаться, что это так. Смерть – не феномен. Жизнь – феномен и божественный дар.

Я не буду скрывать от тебя ничего, что вижу. Ты сильная, Грейс. И если я не стану делиться с тобой, часть меня словно закроется. Я не могу позволить этому случиться. Я не хочу прятать от тебя хоть какую-то часть себя. Я люблю тебя. Прости, что люблю так сильно.

Уильям

К тому моменту, когда Эдриэнн закончила читать письмо, в голове у нее сложился план. Она быстро приняла душ и направилась к выходу, держа в руке обрывок бумаги с нацарапанным адресом. Фотографию положила в карман куртки.

Она отгоняла от себя мысли о возможном развитии событий, чтобы сосредоточиться на управлении машиной. Ей нравилось, что по дороге часто попадались знаки, указывающие направления к пляжам, и маленькие магазинчики, продающие снасти для рыбалки и выглядящие так, будто сильный порыв ветра вот-вот снесет их. Вдоль шоссе росли пальмы, и вид из окна помогал не скучать в дороге.

Меньше чем через двадцать минут Эдриэнн уже прибыла на место. Она начала жевать внутреннюю часть щеки, потому что нижняя губа уже не вынесла бы этого издевательства, и принялась рассматривать дом. Первоначальное воодушевление постепенно сходило на нет. Все утро эта идея казалась ей хорошей. Но теперь ее охватило мрачное предчувствие. Это был глупый поступок. Она приложила руку козырьком к глазам и стала рассматривать симпатичный дом, находящийся по адресу: 41123, Канал-Бульвар. Она сверила адрес с тем, который был записан у нее. Но что она скажет? Привет, я жалкая разведенка, вынужденная жить чужой жизнью, читая письма людей, с которыми никогда не встречалась. Эдриэнн положила руку на живот. Разведенка. Она до сих пор не примирилась с этим. Сам развод прошел гладко. Эрик – блистательный кардиолог и неверный муж – позаботился об этом. Но быть разведенной женщиной в двадцать восемь лет – с этим было трудно смириться. Конечно, она еще молода. Она вышла замуж сразу после окончания колледжа. А теперь она разведена. Что заставляло ее чувствовать себя неудачницей. Она провела пальцами по волосам в попытке отбросить эти мысли. Но такие вещи, как развод и разочарование, не так легко забыть.

Эдриэнн глубоко вздохнула и вышла из машины. Она с силой захлопнула за собой дверцу, будто оставляя досаду и раздражение внутри. Около дома был разбит восхитительный сад, какие можно было видеть на обложках журналов «Сделай сам», которые она начала собирать с тех пор, как купила дом. Но сейчас у нее не было времени любоваться им.

Боясь передумать, она направилась к главному входу, держа спину очень прямо. Белоснежные двухэтажные конструкции у дворика перед входом в дом были уставлены горшками с цветами. В одном углу дворика стояли деревянные качели, а воздух был наполнен восхитительным ароматом разнообразных ярких цветов. Вокруг плетеного стола стояли кресла с лежавшими на них разноцветными подушками, словно приглашавшие сесть. Дом был примерно того же размера, что и ее викторианский монстр, но намного новее. Он был построен в прелестном тосканском стиле – терракотовая крыша, покрытые штукатуркой стены. Не дав себе времени на восторженные вздохи, она постучала.

Когда дверь открылась, кровь отхлынула от лица Эдриэнн. На нее смотрели темно-зеленые глаза. Прекрасные глаза, подумала она, на мгновение забыв, зачем сюда пришла. Он был красив. Но, к сожалению, примерно лет на пятьдесят моложе того, кого она искала.

– Могу я чем-то вам помочь?

Уголки его губ приподнялись в легкой улыбке. Его широкие плечи закрыли собой весь дверной проем.

– Да, – пробормотала она.

Что она собиралась сказать, репетируя этот разговор? Она не могла вспомнить. Что-то о том, как она только что купила дом на Хидден-Бич-Роуд в Бонита-Спрингс. Желая придать себе смелости, она нащупала фотографию в кармане куртки.

– Я ищу Уильяма Брайанта.

Он секунду рассматривал ее.

– Я Уильям Брайант. Но все зовут меня Уилл.

– Знаете, мистер Брайант, которого я ищу, ветеран Второй мировой войны.

– Добрые старые военные времена, – пробормотал парень.

Она наклонилась вперед.

– Простите?

– Ничего. – Его что-то задело, и она это заметила. Уголки его губ досадливо опустились, крылья носа расширились. – Я, безусловно, не ветеран войны. Простите, что не смог вам помочь.

Молодой человек собрался было закрыть дверь, но она подняла руку и уперлась ладонью в холодное дерево. В этом мужчине было что-то знакомое. Она потрогала фотографию в кармане.

– Послушайте, я не собираюсь создавать вам проблем, но…

Все происходило не так, как она себе представляла. Ей следовало бы просто уйти, но дело было в том, что этот человек и Уильям из писем носили одну фамилию. Они должны были быть родственниками.

Изумрудные глаза сделались холодными.

– Но что?

– Я хотела поговорить с мистером Брайантом о его военном прошлом. У меня есть…

– Позвольте мне сказать прямо. Вы ищете ветерана войны, чтобы поговорить с ним о военном прошлом. И это не кажется вам бестактным?

У Эдриэнн вспыхнули щеки и взмокли ладони.

– Бестактным, – эхом отозвалась она. Она даже не подумала об этом.

– Как я уже сказал, я не ветеран войны и не могу помочь вам в поисках другого мистера Брайанта. Но на его месте я бы призадумался, если бы кто-то появился у моей двери, желая узнать о самом тяжелом времени моей жизни.

Сильный порыв ветра ударил в лицо Эдриэнн примерно с той же силой, с какой ударили ее слова мужчины. Ей хотелось все объяснить, но голос не слушался ее. Ее энергии хватало лишь на то, чтобы держать открытой дверь незнакомца и не сгибаться под напором ветра. От него исходило нервное напряжение, настолько сильное, что ощущалось физически. Она хотела заговорить, но не смогла произнести ни слова.

Мужчина стоял как статуя, высоко вскинув брови, словно бросая ей вызов.

Но когда до него дошли ее слова, никакие объяснения уже не имели смысла.

Спустя несколько ужасных секунд он перевел глаза с ее лица на руку, все еще прижатую к его входной двери.

Эдриэнн проследила за его взглядом. Он смотрел на ее левую руку, на тоненькую полоску незагорелой кожи на том месте, где прежде было обручальное кольцо. Несмотря на то что она загорала уже три месяца, полоска все еще была заметна. Она проглотила комок, подступивший к горлу.

Он заметил. Его взгляд смягчился, но только слегка. Но она все равно почувствовала.

– Мисс, мне очень жаль, что я не могу помочь вам.

Он слабо улыбнулся. Возможно, искренне, возможно, нет. Эдриэнн и раньше сталкивалась с проявлениями жалости. И ненавидела их. Больше всего на свете… не считая, может быть, снисходительности Эрика.

Он указал большим пальцем руки на что-то у себя за спиной.

– Я… м-мм… я немного занят.

Но язык его тела говорил совсем другое. Напряженный взгляд смягчился, губы уже не были сжаты так крепко. На лице молодого мужчины появилось выражение сочувствия.

Эдриэнн сняла руку с двери, ощущая скорее раздражение, чем отчаяние. Ей не нужна была ничья жалость.

– Конечно. Простите, что побеспокоила вас.

– Ничего страшного.

Он говорил почти тепло. Напряженные мышцы его груди, обтянутой футболкой, расслабились, а плечи, широкие и мускулистые, чуть заметно опустились.

Ожидая, что он закроет дверь и позволит ей уйти, Эдриэнн бросила взгляд на пол веранды со свежим пятном краски. Кончики ее пальцев были испачканы краской похожего цвета. Может быть, он заметил это, а не отсутствие кольца на ее руке. Коричневая краска на полу веранды смотрелась лучше, чем на коже рук.

Но Уилл не закрыл дверь. Эдриэнн взглянула на него. Он cклонил голову набок, оперся всем весом о дверной косяк и выставил одну ногу вперед.

Его зеленые глаза снова испытующе посмотрели на нее, но на этот раз с некоторым любопытством. Она ощутила покалывание в области шеи. Просто закрой эту чертову дверь! Я совершила ошибку. Она попыталась повернуться и уйти, но, к несчастью, ноги не слушались. Верхняя часть ее тела могла двигаться, а нижняя словно оцепенела. Она почувствовала, как на лбу появилась морщинка. Она была растеряна, потому что искренне и страстно мечтала верить в силу любви. Это шокирующее открытие она не хотела бы совершить, стоя на пороге дома совершенно постороннего человека. Но слова снова всплыли у нее в голове. Я знаю, что настоящая любовь существует. Та, о которой она читала в письмах Уильяма. Но сейчас, на веранде человека, которого она не знала, отчаяние почти поглотило ее.

Разведенка.

В уголках его глаз появились морщинки.

– Мы с вами где-то встречались?

Она рассеянно заправила прядь волос за ухо.

– Не думаю. Я живу здесь всего несколько месяцев.

Он окинул ее внимательным взглядом с головы до ног. На его лице появилась улыбка.

– Вы кажетесь мне знакомой.

– Я, мм-м… со мной это иногда случается. Говорят, что я похожа… – она запнулась и посмотрела на свои испачканные пальцы.

– На Анджелину Джоли? – закончил он за нее.

– Нет. На Дженнифер Гарнер.

Его глаза игриво сузились.

– Да, я вижу. Но ваши губы такие же чувственные, как у Анджелины.

Эдриэнн судорожно сглотнула. Серьезно? Мистер Грубиян и Ворчун желает флиртовать? Нет, спасибо. Чувство стыда вызывает желание забраться в какую-нибудь нору, а не играть в игры. Она подняла руку.

– Что ж, как я уже сказала, мне жаль, что побеспокоила вас.

Он указал на нее пальцем.

– Банк!

– Что, простите?

Пожалуйта, пожалуйста, ноги, сойдите с этой веранды.

– Вы недавно открыли счет в банке, в котором я работаю.

Она нахмурилась, вспоминая. Она открыла счет в отделении своего банка в Нейплсе. Но если этот тип обслуживал ее, она наверняка запомнила бы его.

– Вы мне помогали?

– Нет, но я видел вас из своего кабинета.

Она подняла бровь.

Он рассмеялся.

– Вас трудно не заметить.

Она должна была бы сказать спасибо или еще что-нибудь в этом роде. Но, честно говоря, весь этот разговор выбил Эдриэнн из колеи. Кого она обманывает? Она не умеет играть в эти игры. И, как недавно начала осознавать, она действительно почти не умела общаться с мужчинами. Эдриэнн уставилась на горшок с цветами и принялась грызть испачканный ноготь. Не со всеми мужчинами. А с такими, как этот. Красивыми, сильными, которые заставляли ее сердце сжиматься. Эдриэнн нужно попрактиковаться, прежде чем начать снова встречаться с мужчинами.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации