Текст книги "Сладкий дикий рай"

– Стало быть, «Госпожа Удача» доставила свой груз.

– Ох, да! – Молли снова оживилась. – И Джесси… то есть леди Камерон уж так радовалась подаркам!

Уж так радовалась… да-да, его жену нетрудно купить!

– Милорду угодно что-нибудь еще?

– Да, Молли, – осклабился Джейми. – Милорду угодно, чтобы ты убралась отсюда и дала мне одеться. Сию же минуту!

Молли так и подпрыгнула на месте и была такова. Джейми выбрался из кровати, отложил в сторону замшевые лосины и нашел в сундуке добротную английскую одежду. В атласных панталонах, шелковой сорочке и шерстяном камзоле он спустился вниз, чтобы заняться делами этого дня.

Там его поджидал сэр Вильям, и от него Джейми услышал о первой встрече Джесси с Пованом.

– Он толковал с ней о том, – ухмыляясь рассказывал Вильям, – что, по его мнению, милорд сделал хороший выбор: она будет много работать в поле и рожать здоровых детей!

– Ну что ж, тем лучше, – буркнул Джейми.

Сэр Вильям откровенно веселился, вспоминая необычный эпизод.

– Между прочим, она вела себя очень достойно.

– Не сомневаюсь, что это правда, – отвечал Джейми свою очередь, он рассказал о пребывании у Опенканока и потребовал от сэра Вильяма утроенной бдительности, хотя и сам не мог определенно назвать причину своей тревоги.

– Нам следует быть начеку, – без конца повторял Камерон, и сэр Вильям согласился с ним.

Затем пришла очередь капитана Стюарта, которому нужны были рекомендации на обратный путь. Его судно уже до отказа загрузили табаком. Капитан, сам заправский курильщик, с наслаждением дымил, наблюдая за погрузкой. Он отвезет табак на продажу в Англию и вернется весной с новым грузом необходимых колонистам товаров.

Ближе к вечеру Джейми отыскала Элизабет и с гордостью потащила показывать свои успехи в обращении с неуклюжим мушкетом: теперь она не только могла его зарядить, но даже попасть в ствол дерева потолще.

– Это Джесси меня научила! – с торжеством похвасталась девушка.

Отчего-то это еще больше разозлило Джейми, хотя он и сам не знал почему.

А Джесси по-прежнему где-то пропадала и даже не пришла к обеду. Как сказала Ленор, у нее вечно полно дел. Джейми прекрасно относился и к Ленор, и к Элизабет и Роберта по-прежнему считал своим другом, но всю эту компанию давно следовало переселить, и уж теперь он присмотрит, чтобы дом для них закончили как можно скорее.

Все еще чувствуя усталость от безумной скачки и днем и ночью, Джейми поднимался наверх, к себе в спальню, с возраставшим раздражением гадая, где пропадает его жена.

И вот он увидел ее.

Джесси, поджав под себя ноги, сидела в изножье кровати. Тонкая ткань рубашки только подчеркивала округлые, чувственные и чрезвычайно возбуждающие изгибы молодого тела. Она не спеша расчесывала свои дивные волосы .Медленные, завораживающие движения так подействовали на Джейми, что его моментально подхватило и понесло В потоке бурной страсти. Однако он сумел сдержаться: не спеша направился к столу, уселся, скрестил руки на груди и устремил на Джесси задумчивый взгляд.

Он по-прежнему недоумевал, что же движет ее поступками.

В томном, небрежном взоре не было и следа сожаления о том, что муж не обратил на нее особого внимания, – судя по всему, эта прирожденная актриса решила играть опытную соблазнительницу. Однако Джейми вовсе не нравились ни эти игры, ни осточертевшее притворство.

– Почему ты не пришла к обеду? – спросил он.

Джесси сладко потянулась – изящная, несмотря на беременность, и невероятно женственная. Сквозь шелк рубашки отчетливо проступили розовые бутоны сосков, а на губах расцвела ленивая улыбка.

– Я следила за тем, как заготавливают последнюю партию мяса на зиму. Потом мне показалось, что я насквозь провоняла коптильней, и чтобы избавиться от запаха дыма, мне пришлось принять ванну и высушить волосы у огня.

У огня… Она сама была как живое пламя… Джейми жадно следил, как вздрагивают под тканью рубашки дивные груди. Густые чистые волосы блестели подобно жидкому золоту, и кожа отливала золотом в свете камина. Камерон стиснул зубы и недоверчиво следил за каждым движением жены из-под полуопущенных век.

Она сладко зевнула и снова потянулась всем телом. Изящное, чувственное движение. Джейми поднялся и решительно приблизился к ней. Отнял щетку для волос и наклонился так, что Джесси пришлось лечь на кровать. Упираясь ладонями в подушку, он спросил:

– Что значит сие представление, мадам?

Ее ресницы слегка дрогнули, выдавая неуверенность.

– Утром я не поблагодарила тебя за подарки, что прибыли на «Госпоже Удаче»…

Джесси не успела договорить – Камерон выругался и отшатнулся: – А вы по-прежнему остаетесь шлюхой до мозга костей, миледи! И решили заняться оплатой долгов.

Прекрасные черты исказились, в глазах промелькнула острая боль так быстро, что Джейми не был уверен, вообразил он эту боль или увидел в действительности. Зато он отлично видел пылавшие теперь в ее глазах ненависть и гнев. Она вскинулась, стараясь ударить его побольнее. Он поймал ее за руки, но с удивлением увидел, что сопротивление не ослабло – Джесси умудрилась пнуть его коленом в пах. Потрясенный, скрюченный от боли, Джейми выпустил свою жертву.

Джесси вскочила, набросила на плечи меховую накидку и пронзила его убийственным взглядом.

– Вам нет нужды беспокоиться, милорд, больше с вас не потребуется платы – ни за что, никогда!

– Джасмин… – зарычал он. И рванулся, чтобы схватить ее. Он мучился от боли и неистовой ярости, которой требовался выход сейчас же, немедленно. Однако Джесси оказалась проворнее. И ускользнула, исчезла в одно мгновение.

Если бы Джесси попросили составить список лиц, наименее желанных для нее в эту минуту, злополучная индейская полукровка Хоуп наверняка заняла бы одну из первых строчек.

И надо же было так случиться, что Джесси, спустившись вниз, застала за общим столом меднокожую юную красотку, с аппетитом поедавшую мясо, которое вылавливала пальцами прямо из бульона. При виде взъерошенной, разъяренной хозяйки девица безмятежно улыбнулась.

– Что ты здесь делаешь? – осведомилась Джесси. Не торопясь с ответом, Хоуп тщательно облизала все десять пальцев.

– Я кушаю свой обед. Я приехала с лордом Джейми, И вот теперь я у пего дома. – Она в упор посмотрела на Джесси, потом наверх, в сторону спальни, и картинно закатила глаза. – А что делаешь здесь ты?

У Джесси просто руки чесались залепить нахалке по физиономии.

– Это теперь мой дом, Хоуп, и здесь мое место.

– Твое место там, наверху, с ним – в его доме. Джесси застыла, потому что девица сказала правду. Ей вдруг стало так дурно, что пришлось присесть – ведь ее место действительно там, и она должна была быть с ним и никогда, никогда не повторять сегодняшней глупости. Определенно, роль соблазнительницы не для нее, и она ничего не добилась, только снова возненавидела мужа, потому что…

Потому что он оскорбил ее чувства, потому что снова обозвал шлюхой! А теперь извольте видеть – его индейская потаскушка имеет наглость давать советы!

– Так, значит, ты больше ему не нравишься, – захихикала Хоуп. – Значит, ты плохо старалась. Такие, как он, любят, чтобы их ласкали. – Последние слова мерзавка буквально промурлыкала, и этот звук больно отозвался у Джесси в ушах. В бешенстве она стиснула зубы.

– Хоуп, ты глупое создание. Тебе не следует лезть ни в мои дела, ни в дела лорда Камерона.

– Лорд Камерон может оказаться и моим делом. – Хоуп с улыбочкой поудобнее устроилась в кресле. А потом подалась к Джесси, и та убедилась, что под ветхим платьем на девице ничего нет – слишком свободно болтались тяжелые груди при каждом движении. – Если ты не будешь любить лорда Джейми, леди, его буду любить я.

От ярости Джесси на миг ослепла. Ее буквально подбросило со стула.

– Как ты смеешь! – вырвался у Джесси негодующий вопль. Не думая ни секунды, она вцепилась девице в плечи легко, словно маленького ребенка, выдернула из-за стола.

Заставила встать на ноги и развернула лицом к двери.

Вон отсюда! И чтобы ноги твоей здесь больше не было!

Но тут на лестнице раздались торопливые шаги. Появился Джейми, о котором в пылу праведного гнева Джесси совсем забыла.

Он был растрепан и бос, одет в одни панталоны. Хоуп, как только заметила его, подняла жуткий визг. Она кинулась к Камерону и прижалась к его груди.

– Что за чертовщина… – Джейми ошарашено переводил взгляд с Хоуп па Джесси и обратно. Оскорбленная Джесси стояла молча, тогда как Хоуп заливалась слезами.

– Она била меня, она схватила меня, и била, и выкинула из дома на голый снег…

– Джесси, что это…

Но Джесси не стала дожидаться, пока он соизволит договорить. Она подошла, залепила ему звонкую пощечину и направилась к двери.

– Нет, я не била ее. И не выкидывала па снег. Я лучше уйду сама!

От расстройства Джесси и не заметила, что выскочила на мороз босая, пока жуткий холод не пронзил ступни тысячами ледяных иголок. Она успела отойти шагов на двадцать и тут осознала, что идти-то ей, собственно, некуда, да если бы и было, стоило все же обуться, прежде чем пускаться в путь!

Впрочем, это уже не имело значения. Ее догнал Джейми. С быстротой молнии он налетел на нее, схватилеевохапку и опрокинул в сугроб. Джесси долго Откашливалась и отплевывалась от белой каши, залепившей лицо и рот, и не сразу разглядела, что муж раздет и тоже трясется от холода и ярости.

– Мадам, как только мы вернемся в дом и отогреемся, я обязательно сверну вам шею!

– Мою шею?! Ах ты, блудливый, лживый недоносок!

– Что? Впрочем, не важно!

Он вскочил, грозно ругаясь и клянясь, что если только они не умрут от простуды и не останутся калеками, Джесси заплатит за свою выходку сполна. Он решительно подхватил жену на руки и направился обратно.

Хоуп и след простыл, внизу вообще никого не было, впрочем, Джесси не сомневалась, что даже если бы и нашлись свидетели, ее муж рвал и метал бы точно так же, никого не смущаясь. Громко топая по крыльцу, Джейми клял ее на все корки и обзывал дурой, потому что только дура станет так рисковать своей жизнью и жизнью собственного ни в чем не повинного ребенка.

Джесси не прекращала попыток вырваться. Однако он отпустил ее не раньше, чем добрался до жарко натопленной спальни, где и усадил в кресло у очага, а сам принялся растирать оледеневшие руки и ноги, стараясь восстановить приток крови.

– Мне следовало бы выдрать тебя! – процедил он, все еще стуча зубами, но Джесси уже вскочила на ноги, готовая к отпору.

– Это меня-то высечь?! Ну, милорд, вы настоящий змей! Вы без конца придирались ко мне, а сами лгали, нагло лгали мне в лицо!

– Что за ерунду ты болтаешь? – взорвался Джейми.

Меховая накидка сползла с ее плеч. Джесси нетерпеливо отшвырнула ее и подалась вперед, подражая Хоуп и тряся перед Джейми полной грудью.

– Что я болтаю? – заговорила она, передразнивая гортанный индейский акцент. – Я болтаю про тебя и про ту часть твоего тела, которая правит и твоим сердцем, и куцыми мозгами!

– Что? – переспросил он.

Джесси замахнулась, собираясь залепить мужу еще одну пощечину. Но Джейми не позволил ей этого сделать. Он схватил се руку, она попыталась вывернуться, но была схвачена еще крепче.

– Отпусти меня! – потребовала Джесси, озверев от ярости.

И вдруг Джейми расхохотался:

– Ты ревнуешь!

– Ты никогда больше не прикоснешься ко мне! Мне плевать и на брачные обеты, и на твои…

– Джесси, у меня ничего с ней не было!

– Но она видела тебя голым. Я это знаю наверняка! Джейми развернул ее к себе лицом и заглянул в глаза, пылавшие гневом, и это пламя слилось с огнем его собственного желания, порождая сильнейший взрыв. Джейми отнес жену на кровать и уложил так, чтобы она не смогла вырваться, но и не повредила ребенку. А сам стал поспешно расстегивать панталоны, удерживая ее на месте, как дикую необъезженную кобылицу.

– Ты не смеешь…

Он наконец-то справился с панталонами. И завел ей руки за голову, и прижался к ней, такой соблазнительной под тонкой ночной рубашкой. Он ласкал ее пышные, налитые груди, но Джесси не переставала кричать и вырываться. И тогда Джейми сказал:

– Она видела меня, это правда, но я не приближался к ней, Джесси, и готов поклясться в этом на Библии в присутствии отца Стивена. Она пробралась сюда однажды ночью. И хотела соблазнить меня, но я и пальцем к ней не притронулся.

Джесси замерла, недоверчиво всматриваясь в его лицо. А он наклонился и взял в рот сосок, и почувствовал, как напряглось ее тело.

– Почему же ты не тронул ее? – прошептала Джесси-

– Потому что думал о тебе, – пробормотал он, ласково касаясь губами чуткой плоти. Ее голова бессильно запрокинулась, а тело внезапно приникло к нему, и он погладил ее между бедер, а потом резко перевернулся, так что Джесси оказалась сверху. Прикрыв глаза от наслаждения, Джейми улыбнулся при виде ее беззащитности. – Я клянусь! – повторял он, стаскивая с нее рубашку. – Люби же меня, жена. Мне не нужна другая женщина и никогда не будет нужна, кроме тебя, тебя одной!

Джейми отшвырнул на пол рубашку, приподнял Джесси за бедра и медленно опустил па себя. Но она вдруг напряглась и сжалась, прорыдав:

– Я попыталась тебя любить! А ты…

– А я оказался связан тобой по рукам и ногам – мое сердце, мой ум, мое тело, наконец, и покорнейше прошу меня простить! – воскликнул Джейми.

И он решительно заставил Джесси опуститься на него, чтобы заполнить ее до отказа, и задохнулся от того, каким прекрасным стало лицо жены в порыве страсти. Их захватила и понесла на своих волшебных волнах река любви. Под конец Джейми прижал ее к себе – разгоряченную, потную, измученную и абсолютно счастливую. Она не в силах была говорить и тихо лежала рядом.

Джейми подождал, лукаво улыбаясь. Потом приподнялся и ласково поцеловал жену в лоб.

– Джесси, я сказал тебе правду. Я и пальцем ее не тронул. И с радостью поклянусь тебе в этом.

Джесси ответила не сразу. Она долго лежала, закрыв глаза. и Джейми уже подумал, что она заснула, когда услышал:

– А я, милорд, с радостью поклянусь, что испытываю к Роберту Максвеллу только дружбу: он муж моей сестры, он мне брат, и не более того.

Теперь ее глаза распахнулись и встретилисьс его взглядом.

– Нам предстоит долгая, холодная зима, моя радость, правда? – промолвил Джейми.

Джесси снова опустила веки.

– Правда, – согласилась она.

Глава 15

С приближением Рождества холодная жестокая зима набирала силу. Каждое утро Джейми еще затемно отправлялся на охоту и возвращался далеко за полдень. Джесси быстро осознала, что в этих краях мало проку от сословных привилегий – колонисты просто не выживут, если не будут дер. жаться все вместе. Хотя Джейми закупил в Англии достаточно продовольствия, им необходимо было делиться, а титул леди – особенно леди Камерон – только налагал дополнительную ответственность, а вовсе не открывал доступ к обеспеченному праздному существованию.

Правда, и Джесси не оставалась без поддержки, ведь приехавшие с ней слуги также лелеяли мечту о новой жизни в Новом Свете и готовы были трудиться не покладая рук, чтобы не погибнуть. Да, это была не Англия. У лиц благородного звания здесь практически не оставалось привычных общественных обязанностей. Джесси давно уже написала письмо Генри и Джейн, и оно ждало оказии. В их замкнутом и простом мире небольшого поселка еще не образовался «светский круг» – ему неоткуда было взяться. Джейми пообещал, что весной они будут принимать у себя губернатора Джеймстаун с кой колонии, а потом сами отправятся визитами по близлежащим округам. Но и это вряд ли можно было назвать светской жизнью. Джесси не было нужды тщательно готовиться к визитам ко двору, да и к ним врядли мог заглянуть королевский посланец. Все ее время поглощали хлопоты по хозяйству. И хотя иногда она с грустью вздыхала, вспоминая роскошный особняк, в котором так недолго пробыла хозяйкой, ей не требовалось переламывав себя, чтобы засучив рукава браться за очередную срочную работу. Дни стали совсем короткими, а ночи длинными и холодными. Все мужчины без исключения валили лес и запасали дрова, а женщины шили, солили и коптили дичь, отливали свечи и варили мыло и стирали, без конца стирали. Все чаще в округ наведывались индейцы. Они приезжали торговать и выказывали неизменное дружелюбие. Зимой все дикари – и мужчины, и женщины – нарядились в выделанные шкуры. Пована Джесси больше не встречала. Ее очень интересовали эти чужие люди, но и тревожили тоже, и оттого она старалась держаться от них подальше. Кое-кто из первых колонистов, вместе с Джейми закладывавших поселок, успел немного выучить язык индейцев и довольно свободно общался с ними. Сам Джейми говорил свободно, и Джесси частенько видела, как он запросто болтает с краснокожими. Многих он приветствовал по именам и постоянно намекал, что неплохо бы и Джесси познакомиться с ними поближе.

– Зачем? – спросила она однажды вечером. Собираясь в постель, Джесси надела длинную синюю ночную рубашку, а Джейми все еще сидел за столом – делал какие-то пометки в календаре. Ее вопрос застал Камерона врасплох.

– Как это зачем?.. – удивился он.

– Тебе самому они очень нравятся, а меня ты постоянно отпугиваешь от них.

– Я тебя вовсе не отпугиваю. Напротив, коль скоро ты моя жена, то должна относиться к индейцам со всей возможной учтивостью.

Я и так достаточно учтива, – возразила Джесси, возмущенная тем, что ее манеры поставили под сомнение. Камерон пожал плечами и отложил в сторону перо.

Мадам, мне самому довелось неоднократно наблюдать ваше поведение. Вы напряжены и скованны и демонстративно стараетесь сохранять дистанцию. Вряд ли такое поведение можно назвать учтивым. Но я познакомилась с Пованом и…

– Да-да, все это хорошо. Это показывает, насколько сильно они тебя интересуют, но тем не менее ты постоянно забываешь, что они такие же люди, как и мы. Они созданы из плоти и крови и рождаются с тем же набором желаний ц страхов.

– Я помню об этом постоянно, – холодно отчеканила Джесси, – и ничем не заслужила упреков в поведении, недостойном твоей супруги.

– Ах ты, моя маленькая актриса, – мягко промолвил Джейми. – Хотел бы я знать, что ты думаешь и чувствуешь на самом деле!

– Насколько я могу судить, милорд, вы ожидали, что я буду лучше справляться со своими обязанностями здесь, среди дикарей и фермеров, нежели среди ваших старых друзей из высшего света.

– Насколько я могу судить, миледи, вы отлично справитесь со своими обязанностями в любом окружении.

– Так значит, я все-таки справляюсь? – задиристо уточнила Джесси. Она часто замечала, что муж наблюдает за ней, и ужасно хотела бы знать, что он при этом думает.

– Ты и сама это отлично знаешь. И нечего напрашиваться па комплименты. А если учесть твое отношение к Новому Свету и нежелание покидать Англию, твои успехи можно считать просто поразительными. Наверное, ты даже пожалела о том, что вышла замуж, хотя и получила уйму денег и титул, когда узнала, что придется ехать сюда. – Джейми ни на миг не спускал с нее пристального взора. Признайтесь, миледи, вы пожалели или нет?

Она старалась все так же дерзко смотреть ему в глаза, несмотря на мгновенно пересохшее горло. Но под конец все же потупилась и пробормотала:

– Я… ни о чем не жалею. Не забывай, что у меня по-прежнему оставалась возможность вернуться служанкой дом к брату.

О, миледи, для этого у вас слишком большое самомнение – Вряд ли вас долго продержат на таком месте.

Однако Джесси пропустила укол мимо ушей и спросила, комкая простыни:.

– Скажите мне, милорд, а вы сами не пожалели о нашей свадьбе?

Джейми надолго замолчал, неподвижно сидя в своем кресле. Он так долго разглядывал Джесси, что та покраснела от смущения и даже раскаялась в излишнем любопытстве.

– Мои чувства к тебе остались прежними, – наконец ответил Джейми.

– Но это еще не значит, что ты не пожалел о пашей свадьбе, – упрямо прошептала она, чувствуя, что краснеет еще больше.

– Я не пожалел о нашей свадьбе, – промолвил Камерон и уткнулся в свои бумаги. Он поспешил уйти от скользкой темы. – Запомни, Джесси, что с поухатанами надо постоянно держать ухо востро. Их вера слишком отлична от нашей. Они считают себя детьми какого-то гигантского зайца, а вовсе не Адама и Евы. Они трепещут перед божеством, олицетворяющим жестокость, и потому с охотой приносят ему в жертву все, даже своих младенцев. И оттого столь безжалостны к своим врагам.

– А разве мы им враги?

Джейми отложил перо, встал и прошел к камину, задумчиво следя за игрой пламени.

– Если бы брат Опеканканока был до сих пор жив, я бы чувствовал себя увереннее. Этот человек всегда был СТОРОННИКОМ мира, тогда как Поухатан не стеснялся пойти на любую жестокость ради неограниченной власти. Вот и Опеканканок такой же – скор на расправу. Да, иногда индейцы относятся к нам дружелюбно, однако они до сих нас окончательно.

– Так зачем же мы тут торчим? – недоумевала Джесси, которую против воли била крупная дрожь.

– Мы торчим здесь, мадам, потому что мне так угодно, – раздраженно отрезал Камерон, Он направился к кровати, и Джесси снова покраснела, заметив знакомое пламя и его глазах. Джейми заставил ее смотреть на себя, поймав за подбородок. – А вы, миледи, будете вести себя чрезвычайно осторожно, потому что я так решил, не правда ли?

Она торопливо кивнула, с трудом понимая, о чем он говорит, и затрепетала оттого, что сильные руки обняли ее столь аадстно, Разве можно пожалеть о том взаимном огне, что запылал между ними?

Но после, когда Джесси уютно свернулась клубком у мужа под боком и цел уживалась и его глубокое сонное дыхание, ее снова начал мучить страх перед будущим. Она с каждым днем все сильнее привязывалась к Джейми. А что, если со временем она перестанет быть для него столь желанной и его страсть иссякнет? Тогда ее участь будет более чем печальна – ведь у Джесси не останется даже ненависти, которая могла бы служить поддержкой в постигшем се горе.

Она снова напомнила себе, что в любом случае была и остается его женой. Она вот-вот родит ему ребенка. Но достаточно ли этого?

И впервые в жизни Джесси поняла, что нуждается в его любви.

Двадцатого декабря Роберт с Ленор перебрались в собственный дом. Над его возведением трудилась вся колония, не исключая и Роберта с Джейми. И все не могли нарадоваться из плоды своего труда: дом получился почти такой же просторный и добротный, как у Джейми, но возвели его в поразительно короткие сроки. Джесси почему-то особенно шокировал неиссякаемый энтузиазм Ленор, которая так носилась со своей голубой кровью. Ведь эту хижину вряд ли можно было сравнить с тем замком, в котором она родилась и выросла – Понимаешь, Джесси, он никогда не был нашим, потому до предназначался старшему брату, – пояснила она. – И я впервые стала хозяйкой своего собственного дома.

Три сестры усердно сидели за вышивкой, чтобы было чем прикрыть голые стены и хоть немного удержать в них тепло.

– Вот это я понимаю – работа для леди, и притом вполне приличная, – повторяла Ленор. Она так и не смирилась со слишком живым участием, которое принимала Джесси в незавидной судьбе семьи Джона Таниена. Но Джесси решительно отметала вес возражения. И немало удивилась, когда сидела за работой в последний день перед переездом сестер, и осознала, что будет скучать без Ленор. Вскоре явились мужчины и напомнили, что пора расходиться по домам. Сестры обняли друг друга с непривычной искренностью и теплотой. Затем ее поцеловал Роберт и с улыбкой сказал:

– Доброй ночи, младшая сестричка. Веди себя хорошо.

– Вы же переезжаете не за тридевять земель, – заметила она.

– Да, всего лишь на расстояние хорошего броска, – согласился Максвелл.

– Наш поселок еще очень мал, – сухо вмешался Джейми. – Так что смею вас заверить, что вряд ли мы будем Реже видеться. Нам просто придется… ночевать в разных местах. – И он отвел Джесси подальше от Роберта и придал к себе. Похоже, он опять на что-то злился. Но при этом не преминул горячо поцеловать на прощание Ленор.

Джейми собрался проводить новоселов до дома. Джесси Полагала, что тоже имеет на это право, и приказала Молли подать ей плащ. Но Камерон СИЛОЙ развернул ее обратно к лестнице, качая головой. И как-то лихорадочно заверил:

– Мадам, уже слишком поздно и холодно, чтобы покидать дом в вашем положении. Вы уже распрощались с гостями, а прогуляться до их дома сможете утром, вдвоем с Элизабет.

Джесси открыла было рот, собираясь спорить. Ей не меньше, чем другим, хотелось взглянуть на законченный дом. И вовсе не улыбалось торчать в одиночестве наверху, дожидаясь возвращения Джейми, – ведь гостеприимные новоселы наверняка предложат поднять тост за их семейный очаг.

– Джейми, я не понимаю, почему…

– Зато я понимаю. – Квадратный подбородок угрожающе выпятился.

Джесси потупилась и снова вскинула голову, готовая к спору.

– Джейми…

– Эта ночь не для прогулок. – Он схватил ее за плечи и пристально посмотрел в глаза. – Снег покрылся наледью, на которой ты запросто можешь поскользнуться и упасть. Неужели ты с такой готовностью намерена рисковать жизнью моего ребенка?

– Мы можем собраться и отметить наш переезд завтра утром, – примирительно предложил Роберт. – А может, и нет, – добавил он с легкой гримасой. Роберт вместе с Джейми каждое утро ездил в лес на охоту. – Но даже если нам с лордом Камероном придется уехать, вы, леди, сумеете прекрасно провести время втроем!

– Марш в постель, – твердо приказал Джейми. Джесси с недовольным лицом поцеловала еще раз на прощание Ленор, Роберта и побрела к лестнице. По пути она кивнула Молли, и служанка ответила ей понимающим кивком и пошла следом.

В спальне Джесси принялась плакаться на грубое поведение мужа, но Молли, хлопотавшая над постелью и ночной рубашкой, отнеслась к ее возмущению с поразительной легкостью.

– Ах, малышка, женщины в твоем положении делаются такие нервные – просто жуть! Охо-хо, хоть бы уж и мне поскорее узнать это самой! Ну, скорее залезай в постель!

Любопытство взыграло в Джесси настолько, что она послушно забралась под одеяло.

– Это что еще за новости, Молли?

– Джон Таннен сделал мне предложение, вот что. – ]У1олли не очень-то удавалось скрыть свою радость. – Он собрался спросить у отца Стивена, не обвенчают ли нас до Рождества.

– Так скоро! – только и ахнула Джесси.

– Чем скорее, тем лучше, – бурюгула Молли. – Понимаешь, Джесси, я же постоянно торчу у него дома, с детьми, ну и… все такое. Ох Джесси, я прямо места себе не нахожу! Ты ведь знаешь, что я на себе давно крест поставила. Кому я была нужна – старая, заезженная кобыла… и Джону я выложила все без утайки про свое прошлое, да только ему нет до того дела. Дескать, ему важно только то, что есть между нами. Что сил у меня на десятерых и он шибко в меня влюбился, потому как видел, что я хорошо обхожусь и с его сыном, и с маленькой Маргарет. И не видать этим деткам лучшей мачехи, а ему – любимой невесты.

– Ох, но это же прекрасно! – воскликнула Джесси. – Я так рада за тебя, Молли!

– А все благодаря тебе, Джесси.

– Молли! Ведь не я же вложила в твое сердце доброту и любовь!

– Но ты дала мне новую жизнь. Ты и еще лорд Камерон. И еще лорд Камерон… Джесси сосредоточенно закусила губу. Да, он повернул их жизнь к лучшему. Правда, подчас он делает эту жизнь просто невыносимой из-за своего упрямства, однако Джесси давно уже не мыслила своего существования без него. Джейми мог довести ее до белого каления, Он мог разбудить в ней страсть и подарить неземное блаженство, и в нем, в нем одном она видела источник жизненных сил.

– Я желаю тебе всего самого лучшего, – сказала Джесси, крепко целуя Молли.

– Спасибо тебе, девочка. Мне на самом деле понадобится твое благословение. И лорда Камерона.

– Считай, что оно у тебя уже есть. – По крайней мере это она могла пообещать с уверенностью. Джейми будет рад за Молли и Джона. Как ни посмотри, они скорее его подданные, нежели правившего где-то за океаном короля. Ведь для колонистов Джейми олицетворял гражданскую власть, единственно существующую в этой глуши. Обе женщины замерли, прислушиваясь, как Камерон поднимается по лестнице. Вот он приблизился к комнате.

– Доброй ночи – выпалила Молли и поспешно удалилась.

Джесси заинтригован но прислушалась, как Молли и Джейми обменялись в коридоре приветствиями и как Молли спускается вниз. Тем временем отворилась дверь, и в спальню вошел Камерон, весь облепленный снегом. Он небрежно скинул плащ, не сводя с Джесси возбужденного, лихорадочного взгляда.. Так же на ощупь он принялся стаскивать башмаки, и ДЖЕССИ встревожилась. Неужели он снова разозлился на Роберта? Он заставил их прощаться в такой спешке, а ее чуть не силой отправил наверх…

Джейми кое-как расправился с камзолом, буквально содрал с себя рубашку, подвязки и чулки на пути к кровати и с каким-то варварским кличем бросился па перину, крепко прижал к себе Джесси и поцеловал что было сил. Она воспротивилась поначалу, но недолго оставалась равнодушной к волшебной истоме, растекавшейся по телу от его поцелуев и нежных ласк. Когда наконец Джейми нашел в себе силы отодвинуться, чтобы перевести дух, в его глазах плясали бесенята, а на губах играла лукавая усмешка.

– Что это значит? – поинтересовалась Джесси, облизнув припухшие губы.

– Это? Это называется страсть и неутоленное желание, мадам, которое я более не в силах подавлять, тем паче что мы наконец-то одни в этом доме!

– Джейми, ну что за грубость…

. – Это не грубость, мадам, – возразил он, вылезая из панталон. – Это щенячий восторг.

– Роберт – твой друг!

– Хм. И твой друг тоже. Скажи-ка, ты все еще только о нем и думаешь?

– Что?! – опешила Джесси.

Джейми ласкал ее грудь, прижимаясь к ней всем своим сильным, горячим телом.

– Ты все еще вздыхаешь по нему? Все еще жалеешь, что я так грубо и нахально поймал тебя в танце на Майский день?

– Что тебе нужно от меня? – хрипло спросила Джесси, побледнев при виде того, с каким напряжением давалось Джейми каждое слово. – Я вот-вот рожу тебе ребенка, а ты по-прежнему бранишь меня! Чего же ты хочешь?

Джейми смотрел на нее долго-долго, и пламя в его глазах стало совсем темным, почти черным.

– Возможно, я мечтаю получить вашу душу, миледи. Ту самую, к которой у меня нет доступа до сих пор.

– Ни одному мужчине не дано полностью завладеть женской душой! – в отчаянии вскричала Джесси. А про себя подумала, что в таком случае несчастная женщина будет полностью подчинена.

– А как насчет женщины, миледи? Дало ли хоть одной Женщине полностью завладеть душой мужчины?

– Ты говоришь загадками, и я ничего не понимаю. По-моему, ты и так имеешь все, что пожелал.

– Что пожелал… – с восторгом выпалил он. И приник к ней в страстном поцелуе, заставив загореться ответным Желанием.

В эту ночь он был удивительно нежен и сумел разбудить Джесси невероятную чувственность. Каждый раз ей казалось, что нельзя, невозможно испытать большее блаженство, однако Джейми возобновлял ласки, и оказывалось, что это ошибка, что есть новые, неизведанные высоты. Когда он наконец затих, Джесси совершенно вымоталась, но была на седьмом небе от счастья и прижалась к Джейми едва ли не с благоговением. Его рука немедленно легла на то место, которое некогда считалось у нее талией. Она напряглась, ожидая какой-нибудь колкости по поводу того, что является его собственностью и он все равно отучит ее смотреть на сторону.