Текст книги "Обольстительница"

Глава 4

Хирургом на корабле у Джерома работал Дэвид Стюарт. Как и большинство членов команды, он попал сюда после тщательного отбора. Диплом медика он получил одновременно с братом Джерома, Брентом. Джером впервые встретился с ним во время визита к Бренту в университет. Дэвид приехал в Эверглейдс, чтобы ознакомиться с традиционными методами лечения, принятыми у семинолов. В особенности его интересовал обычай семинолов подобно многим другим индейским племенам раздеваться перед сражением почти догола, до набедренных повязок.

Джером давно узнал от отца, что индейцы прекрасно осведомлены о том, что клочки и обрывки одежды, попадая в рану, могут вызвать заражение и привести к смерти, в то время как чистая рана обычно хорошо заживает. Джерома поражала способность Дэвида черпать знания из любого доступного источника. Маккензи за его успехи в морских сражениях высшие армейские чины предоставили право самому отбирать себе людей. И конечно, то, что он предоставлял в распоряжение конфедератов свои личные корабли, тоже говорило в его пользу. Сам Джером, однако, прекрасно сознавал, что по складу характера не подходит для военной службы. Он отчитывался перед высшими чинами военно-морского флота конфедератов о проведенных операциях, но большую часть времени управлял своим кораблем, действуя по собственному плану. Поскольку ему всегда сопутствовал успех, то его, как правило, оставляли в покое.

Сейчас он мыл палубу – сначала окатил соленой водой, потом пресной, чувствуя, что Дэвид внимательно за ним наблюдает.

– Хороший шов… Чертовски хороший. Стежки мелкие, аккуратные. Может, даже шрама не останется.

Джером пожал плечами:

– Один разъяренный северянин едва не вырезал мне сердце из груди. Мисс Мэджи, эта красотка из стана янки, сейчас, наверное, мечтает о том же, и не менее яростно. Я думаю, стежки потому такие мелкие, что ей хотелось протыкать мою грудь еще и еще. Дэвид усмехнулся:

– И все же шов отличный. Надеюсь, эта леди не откажется ассистировать мне, пока находится у нас на борту. Я имею в виду, если у нас за это время произойдет еще какая-нибудь битва.

Джером поставил пустое ведро. Остатки воды он только что вылил на себя. Взял полотенце у Джеремии Джонса – корабельного юнги. Джеремия умудрился попасть на войну в шестнадцать лет, потому что выглядел не моложе восемнадцати – возраст, начиная с которого юношам и девушкам разрешалось принимать участие в военных действиях. Ему не позволяли участвовать в рукопашных боях и на борт в прошлом году взяли только потому, что он осиротел. Родители парня погибли в перестрелке в северной Флориде.

– Нашей гостье предложили обед? – спросил Джером у Джеремии.

– Полчаса назад я отнес ей лучшее блюдо Эванса из морской рыбы, сэр.

– И она не швырнула ею в тебя?

– Даже не поднялась, капитан. Я поставил тарелку на стол, она сказала спасибо. Вот и все.

– Мои бумаги унесли оттуда?

– Конечно, капитан, в ту же минуту, как вы сказали.

– Иди и ты пообедай, моряк.

– Хорошо, сэр.

Джеремия отдал честь и побежал к лесенке, ведущей на нижнюю палубу.

– Значит, ты не собираешься двигаться к северу, чтобы высадить ее где-нибудь поблизости от Сент-Августина? – спросил Дэвид.

Джером тщательно вытирал волосы.

– Как я могу это сделать сейчас? Во-первых, в письме брата указано, когда бинты из Англии и оружие из Энфилда, которые мы закупили, должны прибыть в Нассо. Это будет на следующей неделе.

– Да, но ты уверен, что она это прочла? Судя по твоим словам, она считает, что в твоем столе хранились только личные письма.

– Не важно, прочитала ли она сообщение Брента. Если тот насмерть перепуганный янки говорил правду, то вражеский корабль должен захватить наш «Монмарт» в гавани Нассо. Нам остается только плыть прямо туда, с тем чтобы к утру добраться до гавани, найти капитана и спланировать дальнейшие действия.

– Пусть будет по-твоему, это ведь ты остался без каюты.

– Другого выхода нет.

– Ты мог бы оставить ее в Нассо.

Джером молчал, уперев руки в бока. Он задумчиво посмотрел на Дэвида. Да, конечно, можно оставить Райзу Мэджи в Нассо. Что называется, сбыть с рук. Но… он не может этого сделать. Он взял ее на борт своего корабля и обязан доставить обратно в целости и сохранности – в свое время. Она у него как кость в горле… и вместе с тем ему не хочется выпускать ее из виду. Еще бы… дочь генерала, сумела пробраться на Юг в поисках Элайны. А кроме того, не исключено, что она сможет передать врагу какие-нибудь важные сведения. Нет, ее надо держать под присмотром, пока, во всяком случае.

Дэвид неожиданно вздохнул:

– Что-то уж очень долго идет эта война, правда, капитан? Мне сегодня ночью наверняка будет сниться леди, спящая на твоей койке. Какие у нее глаза, капитан! Не просто голубые… хрустально-голубые! А волосы мягкие как шелк. Она само совершенство.

– Совершенства на свете не существует.

Дэвид пожал плечами:

– Как я уже сказал, эта война слишком затянулась. А может, я просто слишком долго нахожусь на корабле. Мне эта леди кажется совершенством. А сколько гордости и страсти! Какая целеустремленность! О фигуре я и не говорю. Какие формы! Тонкая талия, прекрасная грудь, пышные бедра. Кожа просто светится… Я бы не прочь…

– Если все пойдет как надо, завтра вечером сможешь отвести душу в борделе Нассо. А теперь, извини, я хочу побыть один.

Джером прошел мимо Дэвида к корме. Отдал приказ держать устойчивый курс в течение ночи и отправился искать себе место на палубе. Морской ветер холодил влажную кожу. Тем лучше. Надо погасить огонь, пылающий внутри.

Он всегда считал себя разумным человеком. Так уж сложилась его судьба. Этому научила его жизнь. Отец Джерома – наполовину семинол, мать – белая аристократка. Они избрали своим домом дикие земли южного полуострова, потому что в том мире, где они встретились и полюбили друг друга, Джеймс Маккензи никогда не смог бы забыть о жестокостях белых по отношению к племени его матери. Джером прекрасно знал, что, с точки зрения некоторых белых, одна унция индейской крови делает человека дикарем, так же как одна унция негритянской крови делает его чернокожим. Полюбив мать Джерома, Тилу, Джеймс столкнулся с противоположной точкой зрения. Вначале он не сумел оценить ее способность судить о человеке не по цвету его кожи, а по тому, что он собой представляет, какой образ жизни избрал для себя. Джером сознавал, что хорошие люди встречаются среди представителей любых рас и племен. Он знал, что злоба и зависть не являются характерными чертами какой-то определенной группы людей. Сам он жил в мире с самим собой и своим сердцем и никогда не терял уверенности в себе. Временами, анализируя свои способности, он не мог избавиться от чувства некоторого превосходства над чистокровными белыми. Однако ему удавалось сохранять равновесие благодаря тому, что он не требовал слишком многого от окружающих. Сражался Джером в основном, чтобы добыть медикаменты, так как двое его ближайших родственников были врачами. Они помогли ему увидеть страдания людей, простых смертных из плоти и крови, вовлеченных в смертельную схватку гигантов. Душераздирающие крики раненых, оперируемых без обезболивающих средств, служили достаточно веской причиной для прорыва блокады.

И ему это неплохо удавалось. Несмотря на внутреннее отвращение к смерти и увечьям, он сознавал, что наслаждается, разрабатывая и осуществляя дерзкий план захвата вражеского корабля. И в праздничных обедах в его честь тоже нет ничего плохого. Такие чествования устраивались всякий раз, когда он проникал через линию фронта и заходил в Чарлстон, Саванну или Джексонвилл. Как приятно доставлять долгожданные и столь необходимые медикаменты врачам и санитарам! Как чертовски приятно слышать слова благодарности от женщин – и от кокетливых молодых дебютанток из аристократических южных семейств, и от зрелых дам, которые, казалось, предлагали ему себя! Любую женщину – распущенную и вполне добродетельную – сейчас можно купить за пару шелковых чулок. Молодые дамы, так же как и обожающие их отцы и предприимчивые матери, готовы простить ему небольшую неувязку в родословной за романтический ореол героя войны. Поразительно, как время и обстоятельства меняют взгляды людей.

И все же он устал от этой войны. Тем более что с самого начала понимал: ее надо выиграть быстро, иначе южанам конец. Север – это гигант, грозящий их сокрушить. Множество эмигрантов из Германии и Ирландии постоянно пополняют союзные войска. На место тысяч северян, навеки оставшихся на поле боя, прибывают новые тысячи. В то время как вместо гибнущих южан в строй становятся старики и дети. Они уже проиграли эту войну. Авраам Линкольн – не дурак, как бы ни насмехались над ним южане и карикатуристы их газет. Северяне уже захватили Новый Орлеан. Как моряк, Джером прекрасно понимал, что теперь янки двинутся вверх по Миссисипи и сделают все возможное, чтобы разорвать Конфедерацию на две части.

Он облокотился на перила, с наслаждением ощущая прохладное дуновение морского ветра.

И вот теперь…

И вот теперь у него на корабле женщина. Прекрасная женщина. Команда смотрит на нее с вожделением. Глаза, как хрусталь, волосы, как темное пламя… Он уже ощущал ее кожу, узнал, какова она на вкус. Дэвид прав: эта леди само совершенство. Но она до сих пор влюблена в Йена. Ну что ж, тут ничего не изменишь. Ему остается только лежать здесь, на палубе, мучаясь желанием. Он безумно ее хотел…

Райза проснулась. Услышала плеск волн о борт корабля, ощутила легкое, приятное покачивание. Наступило утро. Солнечные лучи проникали сквозь щели в шторах.

Благодаря рому она отлично выспалась и сейчас ощущала прилив энергии и решимость помериться силами со всем военно-морским флотом южан.

Она встала, умылась водой из кувшина, который юный Джеремия Джонс принес ей вечером. Положение пленницы на корабле, постоянно прорывающем блокаду, имеет и свои преимущества, подумала она. Джеремия оставил ей и хорошую зубную щетку с французским зубным порошком. Почистив зубы и аккуратно причесавшись, Райза почувствовала, что готова сразиться хоть с самим дьяволом.

Она прошла в другой конец каюты, к окну с широким подоконником, обитым кожей. Раздвинула шторы. Оказывается, они бросили якорь. Невдалеке виднелся порт, другие корабли, также стоявшие на якоре. На капитанском столе Райза заметила подзорную трубу и не преминула воспользоваться ею.

Берег недалеко. С «Леди Варины» уже спустили шлюпки. Солнце поднялось высоко. На мачтах кораблей она не увидела флагов. Наверное, и с их корабля сняли флаг. Здесь принадлежность кораблей тому или иному флоту держалась в секрете. И сделки совершались в тайне. А все сражения происходили в открытом море.

И тем не менее, направив подзорную трубу на одно из судов, Райза почувствовала, что сердце забилось сильнее. Ей показалось, будто она увидела матросов в морской форме северян!

С участившимся дыханием она положила подзорную трубу. Надо действовать, и как можно быстрее. Возможно, это ее последний шанс. Если ее оставили без охраны…

Ладони стали влажными от пота. Она вытерла их о юбку. Осторожно нажала на ручку двери. Дверь открылась. Райза вышла, с опаской оглядываясь по сторонам.

По палубе сновали моряки с ружьями. Однако все они, казалось, совершенно расслабились. Один из них, постарше, худощавый, седеющий, кивнул ей.

– Доброе утро, – вежливо проговорила Райза.

Он снова кивнул. Райза увидела Джеремию Джонса. Паренек сидел на бочонке и чистил ружье.

– Привет, Джеремия.

– Мисс Мэджи…

– Прекрасное утро. Ничего, если я прогуляюсь по палубе?

Джеремия вопросительно взглянул на старшего товарища. Тот пожал плечами. Вероятно, никто из моряков не допускал, что, находясь на корабле, Райза может доставить им какие-либо неприятности. По-видимому, они не получили никаких указаний относительно ее. Что же касается предупреждения капитана о ее склонности к прыжкам в воду, то они, похоже, не обратили на эти слова внимания.

– Я думаю, это можно, мисс Мэджи.

Джеремия улыбнулся такой подкупающе-открытой улыбкой, что Райза на мгновение почувствовала себя предательницей.

С независимым видом она медленно прошлась по палубе. Корабль, на котором она заметила солдат в военной форме северян, находился с кормовой стороны их шхуны. Райза направилась туда, ощущая на себе взгляды всех моряков «Леди Варины». По дороге она улыбалась им, они кивали в ответ. Дойдя до кормы, она остановилась. Оперлась на перила, как бы наслаждаясь морским бризом. Моряки, внимательно наблюдавшие за ней, вернулись к своим делам. Райза подождала еще немного, рассеянно прислушиваясь к невнятному гулу голосов. Посмотрела вниз, на воду. Поверхность воды слишком далеко. А ведь «Леди Варина» – совсем небольшой корабль. Надо всего лишь бесшумно перебраться через перила и прыгнуть в воду. Она попыталась оценить расстояние до союзного корабля и тяжесть своих юбок. Нижние юбки она сегодня не надела. Ее отец считал, что только круглые дураки не могут научиться плавать, ведь держаться на воде так легко. Умение плавать нередко спасает человеку жизнь. Поэтому Райзу научили плавать, и делала она это очень хорошо.

Она с рассеянным видом украдкой оглянулась назад. Корма практически опустела. Лишь двое моряков, опустив головы, чинили парус.

Райза поспешно перебросила ноги через перила, еще раз взглянула вниз и прыгнула – как можно осторожнее, стараясь упасть на воду плашмя, так, чтобы не вызвать шумного всплеска.

Вода оказалась не слишком холодной и не слишком теплой. Скорее приятно-прохладной. Райза погрузилась на глубину примерно десять – двадцать футов. Быстро и энергично поплыла, стараясь как можно дальше оторваться от корабля, прежде чем вынырнуть на поверхность.

Вынырнула, набрала в легкие как можно больше воздуха. Восхитительное ощущение…

Отсюда корабль, на котором она видела союзных солдат, казался намного дальше, чем со шхуны. И одежда, даже без нижних юбок, отяжелела от воды. Надо двигаться, и как можно быстрее.

Добравшись наконец до корабля, она почувствовала себя совершенно выдохшейся, изможденной. Некоторое время плыла стоя, глубоко дыша. Открыла рот, приготовившись крикнуть… и не успела. Чьи-то руки крепко схватили ее за лодыжки и потянули вниз, под воду.

Она захлебнулась. Легкие и ноздри загорелись огнем. Ее вытолкнули наверх, она закашлялась, задыхаясь, ловя ртом воздух. Что это за чудовище едва не утопило ее? Она попыталась вырваться из железных рук, обернулась… Мятежник снова схватил ее, на самых подступах к желанной свободе.

– Отпустите меня сейчас же! Иначе я закричу! Его глаза сверкнули, как лучи солнца на воде.

– В таком случае вы полная идиотка.

– Это союзный корабль…

– Это убежище дезертиров, мисс Мэджи.

– Я вам не верю. Я буду кричать! – Она открыла рот. Он резко повернул ее к себе, зажал рот рукой и снова утянул под воду. Она пыталась вырваться и поразилась его невероятной силе. При том, что руки его были заняты, он умудрился утащить ее под водой довольно далеко от союзного корабля, с помощью одних только мышц ног, прежде чем они вынырнули на поверхность.

Райза хотела ударить его – и не смогла. Задохнулась, ловя ртом воздух. Прижалась к нему, пытаясь удержаться на воде.

– Это союзный корабль! Я сейчас закричу, и они все сбегутся…

Она не договорила. Громкий смех прокатился над водой. Райза замерла. На палубе появился полураздетый солдат. Он нес черноволосую женщину, тоже полураздетую.

– Эй, Талли! – крикнул он, по-видимому, вахтенному, – Скажи, это получше, чем обливаться потом в какой-нибудь чертовой дыре на Миссисипи? А богачи со своими аболиционистскими сучками пусть воюют и дальше, если хотят. По мне, так вот это и есть жизнь! Море, пальмы, ром и женщины. Ах да, теперь твоя очередь. Правда, Мэри Тереза уже выдохлась. Но ты у нас молодой, справишься. Жаль, что приходится ее делить. Но уж когда наши вернутся с берега после попойки и борделей, мы себе найдем еще женщин. Найдем, это уж точно.

Райза онемела от ужаса.

Джером рывком повернул ее к себе:

– Все еще хотите звать на помощь?

– Отпустите меня!

Она вырвалась из его рук и поплыла к «Леди Варине». Теперь она горько сожалела о том, что решилась бежать от него. Она смертельно устала. Мокрая одежда тянула ко дну.

Со шхуны спустили лодку, и она быстро приближалась к ним. Райза остановилась, попыталась встать на воде. Юбки обернулись вокруг ног, еще более тяжелые, чем раньше. Она сделала глубокий вдох и пошла вниз под воду. Ощутила быстрое движение у своих ног – ее освобождали от ненавистных юбок. Теперь она может двигать ногами. Она выбралась на поверхность, тяжело и прерывисто дыша. Джером Маккензи снова разорвал ее одежду ради спасения ее жизни.

Сильные руки подхватили Райзу и втащили в лодку.

– Мисс Мэджи, клянусь жизнью!

Она узнала Майкла. Ничего не ответила – не смогла. Лежала на дне лодки, задыхаясь, ощущая на лице теплые лучи солнца.

Джером Маккензи взобрался в лодку с другой стороны.

– Обратно к лестнице, Майкл.

– Есть, сэр.

Она еще не отдышалась, а сильные руки Джерома Маккензи уже подталкивали ее вверх. Сильные мужские руки на влажном атласе и кружевах ее панталон. Щеки Райзы горели.

Он поднялся на палубу следом за ней, бесшумный и ловкий, как кошка. Команда прервала работу. Все смотрели на них двоих.

– За работу, джентльмены! – В голосе Джерома едва заметно прозвучал металл. – А вы, мисс Мэджи, в капитанскую каюту.

Она круто повернулась, с раздражением сознавая, какое жалкое зрелище собой представляет – мокрая, полураздетая. Скорее бы укрыться в капитанской каюте.

Она его не слышала, однако знала, что он следует за ней. Попыталась захлопнуть за собой дверь, но не успела. Он прошел за ней в каюту, приблизился к столу, открыл ящик, достал бутылку бренди и стакан. Налил вина, протянул ей.

– Спасибо, не надо…

– Выпейте. Вы вся дрожите. Промокли насквозь.

Она со злостью схватила стакан, осушила, со стуком поставила на стол. Слишком быстро выпила, да еще на пустой желудок. Почувствовала, как все внутри загорелось.

Он снова наполнил стакан. Райза собралась было возразить, сказать, что больше ей не нужно, но… оказалось, что это не для нее. Он сам проглотил янтарную жидкость. Босиком, без рубашки, с мокрыми волосами, он тем не менее не потерял властного вида. Не подчиниться ему, казалось, было немыслимо.

– Вы можете идти, – сообщила ему Райза. – Я снова в тюрьме, в целости и сохранности.

Он не обратил внимания на ее слова.

– Знаете что, мисс Мэджи? Я, возможно, и мятежник, но никогда не лгу. Я ведь предупредил вас, что на том корабле собрались дезертиры.

Она застыла. Выпрямилась, пытаясь сохранить достоинство, что в порванной одежде оказалось нелегко.

Он налил еще бренди – для нее или для себя, Райза не поняла. Схватила стакан, залпом проглотила содержимое.

– Позвольте напомнить вам, Маккензи, что я уже почти добралась до того корабля, прежде чем вы потрудились сообщить мне, что там дезертиры.

Он взял бутылку и сделал большой глоток бренди прямо из горлышка.

– Позвольте и мне напомнить вам, мисс Мэджи, что, когда я догнал вас, вы были готовы закричать и попросить их о помощи. Дезертиры – эти великолепные воины-янки – с радостью застрелили бы меня прямо в воде. Так вы хотели отблагодарить меня за ваше спасение?

Она изо всех сил старалась выдержать его взгляд, пытаясь придать лицу непроницаемое выражение.

– Может быть, не стоило с таким усердием меня спасать.

Он протянул ей бутылку. Она приняла ее и тоже отпила из горлышка. Он взял бутылку из ее рук, сделал большой глоток и со стуком поставил на стол.

– Да, возможно, мне не стоило этого делать. Проще было бы оставить вас на съедение волкам. Но я в ответе за вашу безопасность.

– Вы в ответе за мою безопасность?! Это становится интересно.

– Неужели?

Он обошел вокруг стола, встал лицом к ней. Близко, слишком близко. У нее закружилась голова.

– Значит, вам интересно? А вот мне нет. Я совсем не хочу, чтобы меня повесили, если с вами что-нибудь случится.

Райза вздрогнула, несмотря на тепло от бренди, разливавшееся по телу. Каюта кружилась и качалась. Неужели они отчалили?

– Холодно? – вежливо спросил Джером.

Ведь он наверняка понимает, что она окоченела. Наверное, считает, что она это заслужила. Пусть расплачивается за свою глупость.

– Конечно, холодно. Я вся промокла. Если вы будете так любезны и оставите меня одну, я смогу переодеться.

Он сложил руки на груди.

– Переодеться? И во что же, позвольте спросить? Действительно, что ей надеть? У нее тут нет никаких вещей. Даже эта разорванная одежда ей не принадлежит.

– Ну, вероятно…

– Вероятно, нам следует найти для вас какую-нибудь одежду? Должен напомнить вам, мисс Мэджи, идет война. Нам не хватает самых необходимых вещей. А вы то и дело прыгаете в воду и приводите в негодность хорошую одежду. Боюсь, что, если вы не научитесь более бережно относиться к своим вещам, вам придется обходиться вообще без одежды.

– В самом деле?

– Мои средства ограниченны. Все деньги конфедератов уходят на войну. Вряд ли мое руководство сочтет возможным тратиться на одежду для вас.

– Можете не беспокоиться, Маккензи, ни от вас, ни от вашего руководства я не приму ни цента.

– В таком случае что вы собираетесь делать?

В его насмешливом тоне сквозила уверенность, что ей все равно придется просить его о помощи. Кровь закипела у Райзы в жилах. На какой-то момент она словно потеряла рассудок, так ей захотелось бросить ему вызов.

– Ну что ж, погода стоит хорошая. Если мне придется ходить обнаженной, значит, буду ходить обнаженной. Боюсь только, как бы это не вызвало проблем с дисциплиной вашей команды. Уверена, впрочем, что, поскольку это ваши люди, помыслы их чисты, как первый снег. Во всяком случае, они наверняка выше в моральном плане, чем янки-дезертиры. Я бы с удовольствием потратила деньги конфедератов, предназначенные для войны, но будь я проклята, если возьму у вас хоть цент.

С этими словами она спустила разорванную юбку и стянула через голову мокрый корсет.

Ею овладело настоящее безумие… Слишком много выпито бренди.

Дрожащими пальцами Райза расстегивала пуговки панталон. Под пристальным взглядом кобальтовых глаз Джерома гнев ее постепенно исчез, однако она уже не могла остановиться. Чересчур далеко зашла. Теперь она стояла перед ним действительно полуголая. Ни одна леди ни с Севера, ни с Юга не стала бы так себя вести. Однако, как он ей неустанно повторял, идет война, а значит, соблюдать правила хорошего тона просто смешно.

Она с облегчением заметила, что из его глаз исчезло выражение насмешливого высокомерия. Сейчас он смотрел на нее так, словно опасался за ее рассудок.

И не зря.

Она переступила через свои панталоны и направилась к двери.

– Если позволите, я выйду обсушиться на солнце, – бросила Райза и вдруг почувствовала, что ее бравада сменяется паническим страхом.

Господи, что она делает! И что сказал бы отец! И все эти офицеры, политики, знатные мужчины и женщины, которых она принимала в доме отца в Вашингтоне… Она же дочь генерала Мэджи! Ее всегда ценили за ум, достоинство, умение владеть собой.

А теперь она готова появиться голой перед командой шхуны! И ее, обнаженную, уже видит враг, мятежник! Внезапно ей захотелось съежиться на полу каюты и умереть. Интересно, можно ли умереть от унижения? Если да, то она умрет сейчас же. Стоит ли продолжать этот глупый фарс?

Он должен остановить ее. Конечно же, он ее остановит. Она видела выражение его глаз…

Но Джером не остановил ее. Он заговорил холодным равнодушным тоном:

– Моих людей это развлечет, мисс Мэджи. Мы находимся в чужом порту, где все выставляется на продажу. А сегодня вечером команде разрешено спуститься на остров. Вы, конечно, дадите пищу их воображению. Должен, однако, сказать: то, что они могут позволить себе на берегу за свои деньги, не идет ни в какое сравнение с тем, что они вот-вот увидят.

Райза взялась за ручку двери.

– Ну и черт с вами, Маккензи! Она повернулась к нему спиной.

– Дать вам простыню?

Райза постаралась вложить как можно больше достоинства в свой ответ:

– Да, пожалуй.

Не поворачиваясь, она услышала, как он снимает с койки простыню. Еще через секунду простыня упала ей на плечи. Райза плотно завернулась в нее, все время ощущая близость Джерома.

– А с вами хлопот не оберешься, мисс Мэджи. Вы всегда такая?

Она не поворачивалась.

– Враги ведь и должны доставлять неприятности, капитан. – Она наконец обернулась к нему. – А я ваш враг.

Он кивнул. Губы дрогнули в странной улыбке.

– Вас это забавляет?

– Все, что вы делаете или говорите, меня… занимает. Скажем так. – Он негромко рассмеялся. – А в данную минуту я чувствую удовлетворение. Вы только что впервые обратились ко мне иначе, не так, как всегда. Обычно вы называете меня «Маккензи». Кто знает, возможно, со временем наши отношения улучшатся.

– У нас нет никаких отношений!

– Ну как же, есть. Мы ведем войну. Вас захватили в плен. Этот корабль – ваша тюрьма, а я ваш тюремщик.

Таковы наши взаимоотношения, мисс Мэджи, и я попросил бы вас об этом не забывать. А теперь, прошу прощения…

Он положил руки ей на плечи. Она едва не подскочила. Однако он всего лишь отодвинул ее от двери. Их глаза встретились.

– Кстати, мисс Мэджи. Я ни за что не позволил бы вам сделать хоть один шаг из этой каюты обнаженной.

Он вышел, закрыв за собой дверь.

Она выпила слишком много бренди… и затеяла слишком опасную игру.

Райза прислонилась к двери. Колени ее задрожали, она опустилась на пол. Закрыла глаза, беззвучно проклиная его. И Элайну, и Йена. И всех, кто носит фамилию Маккензи.