Текст книги "Беглянка"

Между тем солнце опускалось, небо темнело. Джаррет услышал смех, а вскоре и звуки скрипки. Это играл Роберт. Нежная мелодия словно поднималась вверх и таяла там же, где солнечные лучи, – в оранжевых клочковатых облаках. И вдруг прозвучал женский голос. Тара пела!

Какой прекрасный, чистый голос! Роберт играл старинную английскую песню, а легкий ирландский акцент Тары придавал ей особое очарование.

 
Цветом алым, небывалым
На лугу горит цветок.
Под зеленым покрывалом
Средь лесов горит цветок.
 
 
Катит речка бурным валом —
У реки горит цветок.
Угольком отважным тлеет,
Как звезда, горит цветок.
 
 
Ночь уходит, даль светлеет —
Как заря, горит цветок.
Просыпайся поскорее,
Погляди: горит цветок!
 
 
Разорвав тумана-клочья,
Словно луч, горит цветок.
На кустах и вдоль обочин
Для тебя горит цветок.
 
 
Для того, кто счастья хочет,
Впереди горит цветок!
 

Приятный тенор Роберта подхватывал две последние строки каждого куплета. Когда пение смолкло, воцарилось молчание, потом раздались дружные аплодисменты, и послышался смех Тары.

«А ведь при мне она ни разу не засмеялась, – подумал Джаррет. – Вот с Робертом ей легко и просто, хотя они почти незнакомы да и для радости нет особых причин».

Так стоит ли ему поддаваться очарованию ее красоты и женского обаяния, если для Тары он только чужак, при нем она вся сжимается и даже слова сказать не хочет? К тому же девчонка не сочла нужным раскрыть ему свои проклятые секреты…

– Капитан!

Лео был явно озабочен.

– Что тебе?

– Вы за целый день крошки в рот не взяли. Нейтан приготовил такой суп – пальчики оближешь! Его любимый гамбо, из стручков бамии.[5]5
  Бамия – овощ восточноамериканского происхождения.


[Закрыть] Честно говоря, его можно есть только на море. На суше я к такому супу не притронулся бы.

– А мне сейчас, что ни дай, съем и добавки попрошу. – Джаррет и в самом деле не на шутку проголодался.

– Миска гамбо ждет вас в каюте, капитан. Роберт велел подать туда. Там же и вода для умывания. Ванну мы тоже налили, сэр.

– Обо всем этом Роберт позаботился?

– Он предположил, что миссис Маккензи после морского купания с удовольствием примет горячую ванну. Хорошая у вас жена, сэр. Поет, как вольная птица. Идите, я сменю вас. А еще займусь парусами. Северо-западный ветер крепчает, сэр.

– Ладно, Лео.

Но тот уже начал скликать всех на палубу.

Джаррет спустился в каюту. Голод и усталость донимали его, но более всего ему хотелось услышать смех Тары.

Тара узнала его шаги, когда он только подходил к двери. Так ступал один Джаррет. Сердце Тары забилось сильнее – то ли от страха, то ли в предвкушении того, чего она стыдилась и желала.

Лежа на койке, Тара размышляла о том, кто по случайной прихоти судьбы стал ее мужем и пробудил в ней дотоле неведомые чувства.

Да, в Джаррете есть что-то особенное, отличающее его от других. Он хорош собой, но это какая-то странная, необычная мужская красота. Во всех своих проявлениях Джаррет естествен, как зверь. Да, это красивый свободный зверь, изящный, ловкий, опасный… но и очень надежный. На него можно положиться. Он похож, пожалуй, на флибустьера, морского разбойника. В нем нет ни капли хитрости, изворотливости. Из-за прямодушия Джаррет иногда кажется грубым. Такие люди откровенны и ждут откровенности от других. Но ведь она не может… не в силах рассказать ему… И это постоянно будет стоять между ними.

Тара содрогнулась. Однако она ведь ни в чем не солгала ему. Джаррет спросил не о том, в чем ее обвиняют, а виновна она в убийстве или нет. И она ответила честно. Впрочем, они заключили сделку, значит, не надо ничего требовать друг от друга. Кстати, зачем вчера Джаррет разбудил ее и… внезапно овладел ею?.. Нет, Таре не было неприятно, но как он посмел так поступить?

Девушка затрепетала при воспоминании об этом. К чему размышлять о сложности их отношений? Все уже свершилось, она стала женщиной, связала с ним судьбу, предпочтя жизнь смерти.

Но что же ждет ее впереди?

Ах, все равно! Надо постараться остаться самою собой, а вместе с тем научиться отвечать тем требованиям, которые Джаррет предъявляет к жене.

Но рабыней его Тара не будет никогда, пусть не надеется.

Дверь отворилась, и Тара посмотрела на Джаррета затравленным взглядом. Но почему?

Да, она благодарна ему, восхищена его решительностью, силой, смелостью. Но откуда этот страх? Нет, она не позволит себе бояться, хотя для страха, пожалуй, есть основания: Джаррет из тех, кто умеет овладевать чужой душой, более того, всем существом. Постепенно. Шаг за шагом… В нем есть что-то от соблазнителя. От дьявола…

Джаррет вошел, обнаженный до пояса, в уже высохших штанах, плотно облегающих длинные ноги. Его взгляд, скользнув по девушке, устремился к столу, где стояла еда. Сняв салфетку с хлеба и миски, он вопросительно посмотрел на Тару.

– Я уже ела.

Он кивнул, сел к столу, налил себе вина, и бездонно-темные глаза опять устремились на нее. И тут Тара подумала, что это и есть семейная жизнь. Мужчина и женщина, связанные церковным обетом, находятся в одной комнате, разделяют трапезу или исполняют супружеский долг. Они навеки связаны друг с другом. Мышеловка захлопнулась…

Тара отогнала эти мысли. К чему они? Ведь можно отнестись к этому иначе. «Магда» плавно скользит по воде. Волны тихо плещутся об обшивку судна; воздух чист и свеж. Свеча на столе заливает все мягким светом. В каюте уютно. И двое здоровых, еще молодых людей… Что? Нужны ли они вообще друг другу?..

– Так ты поела и приняла ванну? – Джаррет осушил кружку с вином.

Тара кивнула. Хотя эти обыденные слова вызвали в ней раздражение.

– Мне следовало спросить разрешения? – с вызовом бросила она.

– Возможно. Почти всем женщинам я ответил бы «нет», но с вами, миссис Маккензи, дело другое. Если вас вовремя не остановить, вы снова попытаетесь искупаться с акулами или отправитесь одна в джунгли, сказав, что хотите купить там кусок мяса к обеду. У вас найдутся причины на все случаи жизни.

– Не беспокойтесь, в джунгли я не пойду, потому что боюсь змей, огромных пауков, а уж тем более аллигаторов.

– Странно! Боитесь этих славных тварей, но не испытываете никакого страха перед акулами.

– Я так хорошо знакома с океаном, что иногда мне кажется, будто это моя родная стихия. Потому море не внушает мне страха.

– Неужели? Даже пираты?

Тара промолчала. Джаррет принялся за суп из стручков бамии и налил себе еще вина. Потом посмотрел на Тару так, словно прикоснулся к ней. Она невольно поежилась.

– Даже пиратов? – повторил он.

– Что?

– Не боитесь?

– При чем здесь пираты?

– Не так давно их суда бороздили здешние воды.

– Я слышала. Пираты помогли генералу Джэксону победить англичан во время битвы за Новый Орлеан.

– Интересуетесь историей?

– Это еще не история. С тех пор прошло лет двадцать.

– Пираты еще могут объявиться. Не хотите ли совершать регулярные плавания между Флоридой и Новым Орлеаном, чтобы встретиться с ними? Может, тогда забудете про аллигаторов.

Джаррет поднялся и приблизился к ней. Тара поспешно села, поджав колени к груди. Однако он даже не опустился на постель.

– Интересно, когда мы доберемся до тех мест, которые одни считают раем, а другие – кромешным адом… скоро ли тебе захочется удрать?

– Мне некуда бежать.

– Ну да. А если будет куда?

– Я не нарушу нашего соглашения.

– Если не появится возможность?

Она опустила глаза.

– Зачем мне это делать? Вы спасли меня, рискуя собственной жизнью.

– Я привык рисковать. В этом для меня прелесть существования. Но вы почему-то все время сопротивляетесь мне.

– Вы… вы иногда грубы со мной.

– Да, порой я бываю тираном.

– А я способна оказывать тирану яростное сопротивление, сэр!

К ее удивлению, Джаррет весело рассмеялся, сел па койку, прижал Тару к груди и слегка погладил ей волосы.

– Все, о чем мы говорили, не так страшно.

– Что не страшно, Джаррет?

Она впервые назвала его по имени.

– Флорида… Мой дом… Далекий дом… Дней пятнадцать – двадцать придется плыть от Пенсаколы до Сент-Августина. Местные депутаты проводили свои заседания раз в год – то там, то здесь. Однажды их корабль затонул, огибая полуостров. После этого решили собираться посередине, в Таллахасси. Он стал как бы нашей столицей. Реки да тропы – вот все наши дороги…

Тара слушала его как зачарованная, вдыхала свежий запах тела, наслаждалась ласковыми прикосновениями.

Никогда еще она не чувствовала себя такой защищенной от житейских бурь.

– Таллахасси, – повторила она. – Это индейское название?

– Да, конечно. – Он насторожился. – Ты не любишь индейцев? Презираешь их?

– Я… боюсь их.

Джаррет продолжал молча гладить ее волосы.

Корабль шел легко и плавно. Тара прикрыла глаза, ее клонило в сон. То ли во сне, то ли наяву она чувствовала его прикосновения… Голова ее снова покоилась на подушке, а обнаженный Джаррет лежал рядом.

– Тара…

– Да…

Он склонился над Тарой, прижался к ее губам, и вскоре платье соскользнуло с нее. Сон это или явь?.. Поцелуи Джаррета обжигали ее тело. Они становились все жарче, настойчивее…

Тара вскрикнула, поняв, что он уже в ней… и поплыла вместе с ним, околдованная ритмом его движений, к самой вершине блаженства. Наслаждение было нестерпимым, подобным экстазу, агонии… И вот небеса разверзлись над Тарой, и солнце, озарив мрак ночи, обожгло ее тело, тотчас обмякшее. Она не понимала, отчего это так прекрасно, так неописуемо прекрасно, что почти невозможно выдержать…

Положив голову ему на грудь, Тара слышала громкое биение его сердца.

– Тара… – прошептал он.

Она не ответила, притворившись, что задремала, и вскоре погрузилась в глубокий сон.

Часть вторая
НЕУКРОЩЕННАЯ СТРАНА

Глава 6

«Вот мы почти дома», – подумал Джаррет.

Он велел убирать паруса и готовиться к швартовке в доках залива Тампа. Да, почти… Теперь придется плыть по реке до самой плантации. Однако сегодня они заночуют здесь, в Тампе. Он познакомит жену со своими друзьями, местными «дикарями» – мужчинами и женщинами, военными и штатскими, которые живут и служат в этом отдаленном форте.

Хотя, конечно, сейчас форт уже не тот, что прежде, когда назывался Брукс; сейчас это город, и в прошлом году ему присвоили имя Тампа.

Впрочем, он не слишком цивилизованный, поскольку остался в основном военной базой. Многие из тех, кого сюда послали, считают, что живут в настоящем аду, и надеются когда-нибудь выбраться из Тампы. Однако немало и таких, кто прикипел к этому городу-форту с чистыми белыми пляжами. Теплый морской бриз дует здесь даже в зимние месяцы. Всего несколько дней в году в Тампе по-настоящему холодно – когда в Пенсаколе и Джэксонвилле выпадает снег. Но это случается крайне редко.

И все-таки это город военных, в основном солдат. За солдатами тянутся, как известно, женщины – одни по любви, другие потому, что военные получают постоянное жалованье от государства. Ни одна армия не обходится без маркитантов, мелких торговцев, и они здесь тоже обосновались – с женами и детьми. Благодаря этому форт Тампа походит на настоящий город, хотя и окруженный высокими бревенчатыми стенами. И внутри, и снаружи вырастают дома, и их все больше и больше. Вдоль домов кое-где уже проложены дощатые тротуары, чтобы женщины не запачкали в грязи свои юбки и платья. Там, где этих мостков еще нет, бедняжкам приходится после дождей шлепать по лужам.

Город ширится, в нем открываются конторы и такие заведения, куда частенько наведываются мужчины, если у них заводятся лишние деньги. В городе много парикмахеров, врачей, дантистов, аптекарей и торговцев. На улицах кудахчут куры, пасутся коровы. А вот верховые лошади принадлежат в основном военным.

– Пока нас не было, город стал еще больше, клянусь. – Роберт не отрываясь смотрел в подзорную трубу. – Ты не находишь, Джаррет?

Тот кивнул и взял у Роберта подзорную трубу. Джаррет всегда волновался, приближаясь к берегам Флориды. Сегодня город казался особенно оживленным. За грубым бревенчатым частоколом передвигались группы военных, солдаты бегали из дома в дом, выполняя распоряжения. Двадцать всадников выехали из форта и помчались куда-то рысью.

Заметив, что, Джаррет насторожился, Роберт спросил:

– Что-то не так?

– Сам знаешь.

Да, оба увидели признаки войны. Войны с индейцами.

Что ж, подтвердились его худшие опасения и недобрые предчувствия. Они мучили Джаррета полтора месяца назад, когда он покидал Флориду. Уже тогда индейцы закупали порох, и Джаррет знал, что Оцеола никогда не забудет, как поступил с ним Уайли Томпсон.

Вообще-то настоящего мира не было и до этого, и никто не ожидал его. Время от времени происходили стычки. Зачинщиками бывали и индейцы, и белые. Двадцать лет назад белые американцы вовлекли в войну часть индейцев и сражались вместе с ними против англичан и их индейских сторонников. Та проклятая война сделала свое дело. Джэксон, развязавший четыре года спустя войну против семинолов, подлил масла в огонь. И хотя он сумел избавить немало северных городов от опасности набегов, многие индейцы, особенно изгнанные со своих мест, затаились в ожидании реванша. Изгнанники, беженцы, они стали более свирепыми и безжалостными.

Но это уже отчасти история. Ситуация резко ухудшилась в конце ноября, вскоре после того, как Джаррет встретился с Оцеолой и двумя его сподвижниками, Аллигатором и Бегущим Медведем. Видимо, уже тогда Оцеола решил, что не простит нанесенного ему оскорбления, и готовился к военным действиям.

И конечно, именно Оцеола стоял за недавним убийством индейского вождя Чарли Эматлы.

Сам Оцеола считал это не убийством, а справедливым возмездием соглашателю, предавшему свой народ. Многие индейские воины изнемогали от голода и, подвергаясь притеснению со стороны белых поселенцев, были убеждены, что Чарли хочет сдаться на милость победителя. Ведь он призывал соплеменников подчиниться белым, теснившим индейцев все дальше и дальше, в самые пустынные места территории, где еще недавно те были полными хозяевами.

И вот в ноябре, после того как Чарли Эматла дал согласие от имени своего народа уйти еще дальше на запад, его убили. Чарли подстерегли, когда он возвращался к себе домой после того, как отвел большой гурт скота на продажу в форт Кинг, смирившись с мыслью, что нужно уходить из центра полуострова на запад, куда велят белые. Некоторые считали это личной местью Оцеолы, другие утверждали, что так решил совет вождей. Ведь тот, кто оставляет свой народ в беде, недостоин жить на этой земле.

По мнению белых, Оцеола был одним из самых непримиримых вождей семинолов. Те, кто лучше знал его, утверждали, что, кроме вражды с Томпсоном, он имел и другие основания ненавидеть белых…

Это началось довольно давно. У Оцеолы были две жены – Утренняя Роса и Закатное Солнце. И вот вторую, индианку с африканской кровью, похитил белый торговец мехами. Похититель отправил юную красавицу на невольничий рынок в Сент-Августин и, продав ее, много заработал. К счастью, женщину удалось выручить, так что Оцеола не успел расправиться с виновниками похищения.

Джаррет знал эту историю не понаслышке: он сам вел переговоры с плантатором, купившим Закатное Солнце.

Когда все окончилось благополучно, администрации территории даже не сообщили о происшедшем, но Джаррет понимал, что Оцеола не оставит это без последствий. Его ничуть не удивило, когда торговец мехами бесследно исчез, отправившись на охоту.

Однако это случилось давно, теперь же оскорбление, нанесенное Оцеоле Томпсоном, а также последовавшее вскоре за этим убийство Чарли Эматлы усилили напряженность.

«Эх, не следовало мне уезжать в Новый Орлеан в такое время!» – подумал Джаррет.

Но что он мог сделать? Чем предотвратить обострение ситуации?

Джаррет снова приник к подзорной трубе. Да, и в городе, и в форте явно ждали скорого нападения.

Обернувшись, он увидел, что сзади стоит вся команда, устремив взоры на город, к которому они приближались.

– Готовьтесь причаливать, парни, – сказал Джаррет, и все поспешили заняться своими делами.

Бухта Тампа, глубокая и удобная, имела много причалов, защищенных от морских ветров, поэтому судно пришвартовалось быстро.

Еще не сойдя на берег, они ощутили суету, увидели возведенные баррикады, забитые досками окна. Тем не менее люди пришли встретить корабль, выяснить, что судно доставило на этот раз, узнать, о чем толкуют в Новом Орлеане, а также рассказать, что происходит в их городе.

С причала Джаррету помахала Нэнси Рейнольдс. Рядом стоял ее муж Джош. Старые добрые друзья. Уже слышны голоса, вопросы… Что привез?.. Что увозил?..

Что? Как всегда, соль и сахар в Новый Орлеан, а оттуда – французские чулки, мыло, духи, специи и, конечно, новости. Да, еще раки… Уйма раков!..

Джаррет отдал последние распоряжения и уже собирался спрыгнуть на берег, когда услышал сзади тихие слова Тары:

– Так… вот здесь вы и живете? – Беспокойство, прозвучавшее в ее голосе, было вполне естественным.

Но Джаррет почти не сомневался, что расслышал презрение. А ведь он считал это место раем, и, особенно после смерти Лайзы, оно стало близко и дорого ему.

Быстро обернувшись, Джаррет взглянул на Тару. Она все испортила. Он так мечтал первым ступить на землю Флориды, а потом вернуться за Тарой и на руках вынести ее на эту землю.

Джаррет натянуто улыбнулся, но Тара не заметила этого. Побледнев, она напряженно вглядывалась в то, что происходило на берегу. Ко многому она приготовилась, многого ожидала, но только не такого. И это они называют городом! Какие жалкие домишки! Какая нищета! Дома смахивают на деревянные ящики. Даже некрашеные. Город, откуда они приплыли, просто сказка в сравнении с тем, что предстало перед ней! Но и это все-таки город, а что же там, куда Джаррет повезет ее?.. Но почему так суетятся люди? Боятся чего-то? Или их так обрадовало прибытие корабля?.. Ох, как все это не похоже на те спокойные зеленые холмы, где она совсем недавно жила! Ничего общего с огромным величественным городом, прекрасно обустроенным, откуда ей пришлось бежать…

Тара тут же упрекнула себя за недостойные мысли. Имеет ли она право судить? Жалкая беглянка должна испытывать благодарность за любое убежище, предоставленное ей добрыми людьми. К тому же, если как следует присмотреться, здесь обнаружится и такое, что радует взор. Видела ли она в это время года такую прозрачную чистую воду, такое яркое теплое солнце? Конечно, дома здесь убогие, неказистые, но ведь люди лишь недавно поселились тут, и все они, как и она… беглецы. Только бежали не от преследователей, а к новой жизни.

Земля покрыта зеленой травой… там, где нет грязи… И в ней, в этой траве, видны полевые цветы. Цветы зимой! Это же прекрасно…

Ох, если бы только не страх! Тара убеждала себя, что страх – нечто неосязаемое, неощутимое и, значит, от него можно легко избавиться. Но рассуждения не помогали – ей не удавалось преодолеть его.

От нее не укрылось и раздражение Джаррета. Тара решила помалкивать, чтобы не сердить его. Он все равно не поймет ее, а ей будет трудно объяснить…

Да, Джаррет не понимал ее. Тара не в состоянии скрыть неприязни к увиденному, а ведь она еще не сошла на сушу! И это все-таки поселение, город. А там, куда они приедут… Черт! Но ведь он предупреждал ее! Честно предупреждал. Почему же Тара не скрывает своих чувств? Конечно, теперь она горько сожалеет обо всем и говорит себе, что наверняка нашла бы другой способ улизнуть от погони… Если она была, эта погоня… О дьявол! Они даже не ступили на твердую землю! Что же будет на этой земле?

Близость, установившаяся между ними на корабле, исчезла. Но ревность к прошлому Тары осталась. Ее усугубляли опасения, что Тара не пожелает здесь жить, бросит его, совершит еще один побег. В Джаррете накипала ярость.

Тут он сообразил, что должен ответить на вопрос Тары.

– Нет, я живу не здесь. Там, где мой дом, еще более пустынно. По сравнению с теми местами Тампа просто… Лондон.

Она молча и отчужденно смотрела на новую для нее землю. Милую сердцу Джаррета Флориду. Его кольнуло чувство вины.

– Я ведь не скрыл от вас, куда мы направляемся, верно?

– Миссис Маккензи! – раздался оживленный голос Роберта. – Нравится ли вам наша бухта? Смотрите, вода в ней цвета ваших прекрасных глаз. А какой берег! Конечно, домишки не очень хороши, но в одном из них, в уютной таверне, вас ждет не дождется миссис Конолли; у нее самая вкусная в мире еда, а комнаты светлые и чистые.

Джаррет заметил, что Тара оживилась, и с горечью спросил себя, как удалось Роберту подобрать ключи к этой женщине.

Возможно, с Робертом Тара была бы счастлива даже в этой глуши.

Недовольный собой, Джаррет взял Тару за руку и повел к выходу, опасаясь, как бы этого не сделал услужливый и любезный Роберт.

На причале к Джаррету сразу устремилась та, что махала ему рукой. Повиснув на его шее, она запечатлела на губах прибывшего звонкий поцелуй. За ней поспешал муж.

– О, Джаррет! – воскликнула она. – Как хорошо, что ты уже здесь! Может, справишься с тем, что не удалось другим!

– Нэнси, – остановил ее муж, – дай же человеку очнуться. Он только приехал. И, пожалуйста, не наступи на ногу этой молодой леди.

– О, извините меня! – снова воскликнула Нэнси. – Мы еще не познакомились. Я… – Тут, увидев Роберта, она бросилась к нему.

Джаррет с удовольствием отметил, что Тара с ревнивым беспокойством взирала на бурные эмоциональные проявления Нэнси.

– Это Нэнси и Джош Рейнольдсы, – сообщил Джаррет Таре. – У них тут свой магазин.

Неподалеку Джаррет увидел знакомого офицера в шляпе с широкими полями, своего давнего приятеля, капитана Тайлера Аргоси. Однако тот, видя, что Джаррета окружили друзья, стоял в стороне. Джаррету не терпелось узнать новости, и он спросил об этом толстяка Джоша.

– Ничего хорошего у нас не происходит. Похоже, начинается очередная перепалка. Дело вот в чем. Майор Дейд вел свой отряд к форту Кинг и попал в засаду. Уцелело всего трое, да и то двое из них тяжело ранены. А третий, вернувшись сюда, порассказал такое… Вот мы и готовимся к отпору. Если хочешь узнать подробности, потолкуй с тем беднягой, что ушел от индейцев. Там были не только индейцы, но и беглые рабы-негры, они тоже снимали скальпы и надругались над трупами. Так они мстят своим плантаторам. – Джош содрогнулся.

– Выкладывай все, что знаешь, – мрачно потребовал Джаррет.

– Но здесь женщины…

– Говори! – сказала Нэнси. – Джаррет должен услышать все!

– Уайли Томпсон тоже погиб, – продолжал Джош. – Оцеола отомстил ему. Поймал, когда тот выехал из форта со своими людьми. Их Оцеола тоже убил. Так что, Джаррет, все закрутилось всерьез. И всему виной Оцеола, он у них сейчас самый главный. Начинается большая война.

– Господи! – Тару охватил ужас.

– Простите меня, мэм, – обратился к ней Джош. – Я не хотел вас пугать. Вы приехали в гости? Надеюсь, не к тем несчастным из отряда майора, которые…

– Она приехала не к ним, – оборвал его Джаррет. – Тара – моя жена.

– Жена! – изумилась Нэнси, обменявшись с мужем встревоженным взглядом. – Жена! А мы запугали бедную женщину до смерти. Но, ей-богу, все не так страшно. Мы привыкли даже… Что же ты, Джаррет, не предупредил нас? Мы бы устроили вам такую встречу!.. Куда более…

– Веселую, – подхватил ее муж, подмигнув Таре.

– Ну иди же, медведь! – заторопила его Нэнси. – Что мы торчим на причале? Наверняка миссис Маккензи устала и проголодалась.

– Ее зовут Тара, – напомнил Джаррет.

– В таверне, – продолжала Нэнси, – Тару покормят.

Тара побледнела, напуганная увиденным и услышанным. Однако с вызовом посмотрела на Маккензи. Зачем он привез ее сюда, где идет война, убивают людей, снимают с них скальпы?

– Не волнуйся, Нэнси, – проговорил Джаррет. – Тара – стойкая девушка и умеет преодолевать опасности. А уж от голода она точно не умрет.

Нэнси схватила Тару за руку.

– Вот так встретили дорогую гостью! Сразу оглушили ее нашими новостями. Идемте, дорогая, пешком. Таверна недалеко, но, может, вам нужна лошадь?..

– Она отлично ходит пешком, – возразил Джаррет. – Даже умеет бегать.

– И решаю я все за себя сама. – Синие глаза Тары гневно сверкнули, а щеки вспыхнули.

Нэнси повела Тару в таверну, а Джаррет задержался, чтобы отдать распоряжения своей команде.

– Все вышло не слишком удачно, – заметил Роберт, оставшийся с ним. – Мы не предусмотрели этого.

Джаррет кивнул. Война здесь продолжается постоянно. Заканчиваются лишь краткие перемирия.

– Тебя ждет капитан Аргоси, – напомнил Роберт.

– Я иду к нему. А ты догоняй Джоша и женщин. Встретимся у миссис Конолли…

Обменявшись крепким рукопожатием с Джарретом, капитан сразу заговорил о главном:

– Ты уже все слышал, верно? Дела скверные. На территории вспыхнула паника. Многие плантации горят. Белые призывают к мщению. Требуют полной депортации индейцев. Чтобы во Флориде не осталось ни одного.

Джаррет с сомнением покачал головой:

– Ты здесь сравнительно недавно, Тайлер, а мы живем давно и знаем семинолов. Они упорны и цепки. Их долго гоняли с места на место, превратив в беженцев, изгоев. Им лгали, их предавали. И все это делали мы… Что касается военных действий, семинолы знают эти места куда лучше наших. Они способны сражаться с отрядами, превышающими их по численности, и выходить победителями. Война будет длительной, кровавой и жестокой.

– Местное ополчение уже готовится выступить, – сообщил Тайлер. – Нам обещают помощь из Вашингтона. Но мы хотим заручиться поддержкой таких, как ты, Джаррет, людей, знающих не хуже семинолов эти болота, торфяники, заросли. Если бы ты согласился возглавить борьбу с одним из самых сильных и опасных отрядов индейцев… Борьбу и переговоры… Сначала переговоры.

– Я не могу, Тайлер.

Капитан вздохнул.

– Понимаю, однако командование просило поговорить с тобой и объяснить…

– Что тут объяснять? Я готов помочь чем сумею, но не стану встречаться ни с одним индейским вождем, ибо не желаю лгать им. Только честные переговоры принесут положительные результаты. Хватит вранья!

Тайлер наклонил голову.

– Я передам, что… через какое-то время… ты присоединишься к нам. Так? Не на поле сражения, а в процессе переговоров. А ведь многие белые люди осудят тебя. Ты рискуешь нажить уйму врагов.

– Многие индейцы тоже ненавидят меня, Тайлер. Ничего не поделаешь. Я прислушиваюсь лишь к голосу своей совести.

– Это не всегда просто и безопасно, мой друг.

– Ненавижу бессмысленное убийство… И обман. – Джаррет помолчал. – По-другому я жить не смогу.

– Отправишься к себе?

– Да. Надеюсь, там спокойно. Я не занимаю чужие земли.

– Дай Бог, чтобы ты оказался прав, Джаррет.

– Оцеола сейчас у них самый главный, так, Тайлер? Нас с ним раньше связывали неплохие отношения. Я никогда не оскорблял его. Кроме того, мои работники – индейцы, негры, белые – люди честные. Я им верю, и они мне тоже. И я не нарушал обещаний, если давал их.

– Но ты, Джаррет, принимал участие в большой войне с индейцами двадцать лет назад, хотя был почти мальчишкой.

– Тогда были другие времена. Другие обстоятельства. Я защищал то, что принадлежало мне и моему отцу.

– Возможно, и в этот раз тебе придется вступить в войну.

– Думаешь, мне все это легко, Тайлер?

Тот пожал плечами:

– Я знал заранее твой ответ. Обещаю, что никогда не предложу тебе участвовать в нечестных переговорах.

– От тебя я и не ждал другого, Тайлер.

– Везешь женщину к себе в дом? Новая жена?

– Да.

Тайлер улыбнулся.

– Полагаю, многие женщины мечтали бы удостоиться такой чести. Она очень красивая. Наверняка боится индейцев. А вот тебе следует опасаться соперников. Где ты отыскал такое сокровище?

– В Новом Орлеане.

– Девушка с Юга? Из хорошей семьи?

– Да. – Джаррет протянул руку Тайлеру. – Отправляюсь к себе. Приезжай, если нужно: всегда рад помочь тебе.

– Ладно. Прими мои поздравления с женитьбой.

– Спасибо, дружище.

Когда Джаррет вошел в таверну миссис Конолли, Нэнси, Джош и Роберт сидели за столом. Тары с ними не было.

Солнце уже опускалось. В комнате было сумрачно и дымно, но в очаге пылал яркий огонь, а ароматы, доносившиеся из кухни, заставляли забыть об убогой обстановке. Подойдя к столу, Джаррет спросил, где Тара. Упрекая себя за излишнюю подозрительность, он тем не менее встревожился не на шутку, ибо считал эту женщину способной на все. А что, если она решила скрыться, отплыв на другом корабле?

Нэнси взглянула на Джаррета удивленно и чуть насмешливо. Ого, молодой супруг всерьез беспокоится о новобрачной! Не очень-то это похоже на Джаррета.

– Тара пошла умыться и привести себя в порядок. Она скоро вернется.

Джаррет едва подавил желание подняться наверх и убедиться, что жена его там.

В этот момент он увидел, что Тара легко и грациозно спускается по лестнице. Даже не взглянув на него, она подошла к столу и хотела сесть рядом с Робертом, но Джаррет быстро выдвинул для нее другой стул. Она заняла место возле мужа.

– Джаррет Маккензи! – воскликнула миссис Конолли. – Как приятно видеть вас снова, сэр! Да еще с такой милой женой! Наши девушки умрут от зависти. – Внезапно она нахмурилась. – В недобрый час вы вернулись домой, сэр.

– Что ж, Пегги Конолли, дома всегда лучше, чем на чужбине. Особенно если здесь кормят так, как вы.

От похвалы добрая женщина просияла и, забыв о грядущих бедах, начала отдавать команды.

– Шейла, быстрее чайник для дам и хорошего пива для мужчин! Сейчас подадут жаркое с картофельным пюре, зеленью и ямсом. Но это еще не все!..

С этими словами она уплыла на кухню. Шейла, ее служанка, принося тарелки с едой, бросала весьма выразительные взгляды на Джаррета, как, впрочем, всегда, когда тот появлялся в таверне.

Привлекательная, стройная, смуглокожая, Шейла рано осиротела. Миссис Конолли после смерти мужа взяла девочку к себе в дом и отдала в школу. Шейла соблазнила почти всех сверстников и, несмотря на учение, осталась дикаркой, однако честной, прямой и бескорыстной. Познакомившись с Джарретом давно, Шейла никогда не скрывала, что хотела бы включить и его в список своих любовников.

– С приездом, – сказала она Джаррету.

– Благодарю.

– Вас не слишком напугали разговоры насчет индейцев? – поинтересовалась Шейла.

– Хорошего мало, – отозвался Джаррет.

Шейла удовлетворенно кивнула и удалилась на кухню, покачивая бедрами.

Как и на причале, Джаррет заметил настороженный взгляд Тары и испытал тайную радость. Да, она ревнует!

Он поднял кружку с пивом.

– С приездом домой, миссис Маккензи.

– Да-да, с приездом! – подхватила Нэнси.

Джош тоже поднял кружку, а Тара, улыбаясь отхлебнула чай. Сейчас глаза Тары говорили Джаррету, и он не сомневался в этом, что ей хорошо и приятно с его друзьями и что эта таверна ничуть не напоминает ту, где он впервые встретил ее.

– Что тебе сказал капитан Аргоси? – спросила Нэнси у Джаррета.

Но тут снова появилась миссис Конолли. За ней следовал высоченный негр с огромным подносом, на котором дымилось знаменитое жаркое, а также лежали хлеб и овощи. Подоспевшая Шейла помогла обслужить гостей.