Текст книги "Тед Банди. Полная история самого обаятельного серийного убийцы"

Скорее всего, во время этого разговора преступник и заметил ее. Все девушки, которых он до этого похищал, были немного схожи между собой, и главное сходство заключалось в длинных распущенных волосах, которые они носили на прямой пробор. Так или иначе, но с помощью какой-то уловки он убедил ее пойти с ним. Вероятно, это был его старый прием с повязкой на руке. А еще он не оставил никаких следов – опять. Но, видимо, Орегон был для него слишком чуждой и удаленной территорией, потому что он вернулся назад в Вашингтонский университет и там нанес следующий удар.

Бренда Кэрол Болл была настоящей красавицей с длинными темными волосами, очаровательной улыбкой и карими глазами в густых ресницах – как у олененка Бэмби. В двадцать два года ее жизнь только начиналась. Она пробовала учиться в колледже, но поняла, что это не для нее. Пока что Бренда проводила вечера в барах, знакомилась и флиртовала, развлекалась на полную катушку и часто путешествовала.

В руках у детективов оказалось уже третье дело об исчезновениях девушек из университетских кампусов в штате Вашингтон, отягощенное полным отсутствием улик.

Вечер 31 мая она провела в таверне «Флейм» в Берьене – южном пригороде Сиэтла, неподалеку от аэропорта. Место было популярное, но с не лучшей репутацией: во «Флейме» часто случались потасовки и пьяные драки. Тем не менее у Бренды там было немало друзей, и она чувствовала себе в таверне как дома. Она запросто могла задержаться там далеко за полночь, а потом уехать домой на попутке – если не подвернется какой-нибудь знакомый, который подбросит ее. В ту ночь она задержалась во «Флейме» до двух часов, играя в бильярд, а потом попросила приятеля ее подвезти, но тот отказал. Девушка вышла на дорогу и подняла руку, чтобы поймать машину. Это был последний раз, когда ее видели живой.

Из-за ее беспорядочного образа жизни исчезновение заметили не сразу. Заявление о пропаже человека оказалось в полиции только 17 июня. За это время преступник успел похитить еще одну девушку, эффектную восемнадцатилетнюю блондинку Джорджанну Хокинс.

Джорджанна родилась в Лейквуде близ Такомы, штат Вашингтон, и после школы поступила в Университет Вашингтона в Сиэтле. Девушка нашла себе подруг и поселилась в общежитии сестринства Каппа-Альфа-Тета. Общежитие находилось в доме 4521 на 17-й авеню в Ю-Дистрикте, в комплексе из шести общежитских зданий, три из которых занимали сестринства, а три – братства. Вместе комплекс назывался Грик-Роу.

Десятого июня, в понедельник, она в прекрасном настроении обсуждала с подругами, как сразу после сдачи экзаменов поедет домой, к родителям. До последнего экзамена оставался один день; отъезд планировался на тринадцатое число. Утром она поговорила с матерью по телефону и немного пожаловалась на то, что может получить тройку по испанскому. Джорджанна постоянно перезванивалась с матерью и отцом, с последним особенно, потому что он подыскал ей работу на лето в родной Такоме, и ей предстояло приступать с 17 июня.

В вечер ее исчезновения Джорджанна собиралась на вечеринку, которую устраивали в братстве в нескольких кварталах от Грик-Роу. Она планировала побыть там недолго, выпить пива и вернуться, чтобы подготовиться к экзамену. Джорджанна не ходила по улицам одна по ночам, поскольку считала это небезопасным даже в спокойном Ю‐Дистрикте, тем более после таинственного исчезновения Линды Хили, о котором, в отличие от приятельниц, хорошо помнила. Поэтому она вышла около половины первого с подругой Дженнифер Робертс, и вдвоем они направились в сторону общежития. Но прежде чем зайти в дом, Джорджанна решила перекинуться парой слов со своим парнем Марвином Джеллати, который жил в братстве Бета-Тета-Пи на пересечении 47-й и 17‐й. Подруги остановились на хорошо освещенной аллее, проходившей за Грик-Роу, попрощались, и Дженнифер прошла еще с пятьдесят метров до их дома.

Отправляясь на вечеринку, Джорджанна не стала надевать контактные линзы, которые обычно носила на занятия, и попросила Дженнифер покричать ей, когда та доберется до двери. Дождавшись сигнала подруги, Джорджанна крикнула в ответ, что с ней тоже все в порядке.

Она зашла в общежитие к Марвину, и они немного поболтали о приближающихся экзаменах. Поцеловав его на прощание, она вышла в заднюю дверь на аллею. Было около часа ночи 11 июня. На втором этаже находилась комната еще одного доброго приятеля Джорджанны Дуэйна Ковея, который услышал, как хлопнула дверь, и выглянул в окно.

– Джорджи! – окликнул он ее.

Джорджанна запрокинула голову и приветствовала его широкой улыбкой. Они поговорили несколько минут – преимущественно об экзамене по испанскому, до которого оставалась пара часов. В какой-то момент Ковею показалось, что он слышит приглушенный смех из глубины аллеи. Джорджанна тоже оглянулась в ту сторону, но ни он, ни она никого не увидели. Попрощавшись на испанском, Джорджанна Хокинс направилась в сторону своего общежития. Ковей в окно смотрел ей вслед, пока девушка не скрылась в тем– ноте.

Он не увидел, что через несколько минут она снова оказалась под его окнами: на этот раз в сопровождении мужчины с ногой в гипсе и на костылях. Девушка несла в руках чемоданчик – очевидно, принадлежавший мужчине. Они перешли улицу, свернули направо, потом налево и прошли к неасфальтированному пятачку, где студенты парковали свои машины. Среди них стоял и его «Фольксваген-жук».

Незадолго до этого мужчину видел Стив Бернхем из общежития Фи-Каппа-Сигма: тот переходил дорогу, опираясь на костыли, и нес в руке чемоданчик, который сильно ему мешал. Потом мужчина его уронил, и какая-то девушка – не Джорджанна, она в этот момент болтала с бойфрендом, – помогла ему перенести чемоданчик через дорогу. Почему он отпустил ее, остается загадкой, но из Ю-Дистрикта мужчина не уехал. Вместо этого он выследил Джорджанну – очаровательную блондинку с волосами на прямой пробор. Он выждал подходящего момента, нашел подходящую жертву и совершил бросок.

В обстановке университетского кампуса, среди веселой молодежи, бродящей по ночам, было удобно и просто выслеживать девушек, которые, несмотря на многочисленные предупреждения, оставались по-детски беззаботными. Он был в их зоне комфорта – там, где они чувствовали себя в безопасности, – и пользовался этим. С каждым разом он совершенствовал свое мастерство похитителя и убийцы.

Когда они с Джорджанной подошли к машине, он попросил ее поставить чемоданчик на пассажирское сиденье, а сам быстро сунул руку под правое крыло, где заранее спрятал монтировку. Стремительным движением он занес ее над головой и ударил Джорджанну по затылку. Девушка сразу потеряла сознание. От удара у нее выскочили из ушей обе сережки, и одна туфля слетела с ноги.

Потом мужчина схватил наручники, которые приготовил вместе с монтировкой, сковал ее и затолкал в свой «Фольксваген». Молниеносно запрыгнув за руль, мужчина выехал на аллею, а оттуда по 50-й улице на шоссе. Он провез девушку через мост, мимо острова Мерсер, на восток мимо Иссакуа, и остановился далеко за городом, на лугу. На этом лугу он изнасиловал Джорджанну, убил и еще несколько раз занимался сексом с ее телом – до самого рассвета. С каждым похищением преступник совершенствовал свои методы. Хищник эволюционировал, набираясь опыта.

Даже зная о похищениях, которые в последнее время произошли в Ю-Дистрикте, Лиз Кендалл чувствовала себя под защитой. Она снимала дом с четырьмя парнями, занимая в нем комнату на втором этаже; кухня и ванная были общие. Еще двое мужчин жили в подвальном этаже; если бы кто-то проник в дом, то встретил бы их первыми. Тем не менее, когда она оставляла машину перед домом, то бежала до двери бегом. Однажды, когда Лиз искала что-то на заднем сиденье, подозрительный человек сунул голову в водительскую дверцу и спросил, не найдется ли у нее отвертки. Лиз едва не подпрыгнула на месте от неожиданности. Она часто думала о пропавших девушках и внимательно читала новости в газетах.

Но у нее были и собственные проблемы. В последнее время она не ладила со своим парнем Теодором. Месяц назад, в марте, она уезжала на выходные в горы кататься на лыжах, а когда вернулась, застала его в своей комнате, сильно расстроенного и чуть не плачущего. Он сказал, что попросил соседей его впустить – ему надо было срочно поговорить с Лиз. Тед учился в юридической школе, но решил бросить.

Лиз эта новость удивила. Ей казалось, Теду нравится учиться, и она понятия не имела, что в школе у него не ладится. В тот день он выглядел совсем разбитым. Когда Лиз присела на диван, он прижался к ней и положил голову ей на колени. Она погладила его по волосам, а Тед внезапно заплакал. Лиз попыталась разговорить его, узнать, в чем все-таки дело, но его речь была сбивчивой и непоследовательной. Он не мог сосредоточиться и сам не понимал почему. Ему казалось, весь его мир летит в тартарары. Он всю жизнь мечтал стать адвокатом, но сейчас боялся, что ничего не получится.

Лиз не знала, что отвечать. Ей казалось, из Теда выйдет прекрасный юрист. Он учился в вечерней юридической школе Университета Пьюджет-Саунд в Такоме, но ему казалось, что вечерняя школа «не настоящая». Лиз подумала, что лучше соглашаться с ним, чтобы не расстраивать еще сильнее. Она сказала, что, возможно, ему больше подойдет классическое дневное образование. Может, ему сменить обстановку? Тед обещал подумать об этом.

Не так давно он устроился на неплохую работу в Государственный департамент экстренных служб в Олимпии, и они с Лиз проводили вместе гораздо меньше времени. Олимпию отделяло от Сиэтла два часа езды на машине, и Тед часто оставался ночевать у друзей по работе, а в другие дни возвращался в свою квартиру в Сиэтл. Тем не менее они ежедневно разговаривали по телефону, и пару раз в неделю Тед обязательно заезжал к Лиз.

В такие вечера они ходили куда-нибудь поужинать, но все реже проводили вместе ночи. Тед привозил Лиз к ней, а сам возвращался к себе.

Дома Лиз подолгу не могла заснуть, лежала в постели и размышляла. Ее обижало то, что бойфренд не хочет заниматься с ней любовью. Что, если у него появилась другая? Лиз приходило в голову, что можно проследить за Тедом и узнать, есть ли у него другая женщина, и, если да, посмотреть, как она выглядит. Она могла бы изменить внешность, чтобы стать похожей на нее.

Лиз Кендалл была готова на многое, чтобы сохранить отношения с Тедом. Ведь все начиналось так прекрасно! Совместные пикники и поездки, планы на будущее – куда они подевались? И наступит ли это будущее вообще? Знай она, каким оно окажется на самом деле, Лиз бежала бы от Теда без оглядки. Но в те моменты, лежа в кровати, она мечтала лишь об одном – пусть возлюбленный никогда ее не покинет. Милый Тедди. Теодор. Тед Банди.

Идеальный ухажер

Лиз познакомилась с Теодором пять лет назад, в 1969-м, когда, двадцатичетырехлетняя, переехала в Сиэтл из Юты. Знакомство произошло в баре, и Лиз, к тому времени успевшая побывать замужем и родить дочь, не сразу поверила в свою удачу. На танцполе «Сэндпейпер Таверн» в мелькании разноцветных лампочек под музыку «Битлз» и Джимми Хендрикса танцевали простые студенты, обитатели Ю-Дистрикта, где теперь жила и она, все как один в джинсах и свитерах. Взгляд Лиз сразу выделил среди них парня с волосами цвета песка, который выглядел старше и был одет куда лучше остальных; Лиз подумала, что он может быть выпускником, а то и аспирантом. С детства застенчивая, она никогда бы не решилась пригласить его; тем больше она удивилась и обрадовалась, когда парень – встав из-за столика, он оказался еще и высоким, стройным и крепким – сам подошел к ней.

Предыдущая жизнь Лиз складывалась благополучно – вплоть до недавнего развода. Родилась она в Огдене, в семье уважаемого доктора и медсестры, которая после свадьбы посвятила себя семье. В старшей школе Лиз встречалась с одноклассником по имени Бен, обожавшим машины и гонки. Они решили, что после школы сразу поженятся и заведут ребенка и даже придумали ему имя – Стейн, в честь знаменитого гонщика того времени. Однако родители Лиз были другого мнения и настаивали на том, чтобы она получила высшее образование. Она пыталась их переубедить – все напрасно.

В результате Лиз поступила в колледж и была сильно разочарована, когда не попала ни в одно университетское сестринство. Очевидно, причиной оказалась ее застенчивость и неловкость – другие девушки, бойчее и задиристей, отодвинули ее на второй план. Со своими друзьями – Беном и его компанией – Лиз могла болтать без умолку, шутить и смеяться, но с чужими людьми замыкалась и не знала, что говорить. От смущения она покрывалась красными пятнами и боялась, что ее начнут высмеивать.

Постепенно Лиз освоилась в колледже, стала ходить на вечеринки, а еще порвала с Беном. Физической близости между ними не было: они решили не «идти до конца» и договорились, что займутся сексом только после свадьбы. Расставшись со школьным возлюбленным, Лиз встретила Джима, с которым и получила первый сексуальный опыт. А потом, не думая долго, вышла за него замуж.

В браке у Лиз и Джима родилась чудесная дочка, которую назвали Молли. После развода она осталась с матерью, и Лиз начала чувствовать себя неуютно в родном штате с его мормонскими ценностями и тяготением к семье. С подругой Энджи они начали подумывать о переезде. Неплохим вариантом казался Сан-Франциско, где жила сестра Лиз, но там было дороговато. Во время лыжного уик-энда в Сан-Вэлли Лиз и Энджи познакомились с парнями из Сиэтла, и те так расписали им тамошние края, что девушки решили – туда они и направятся. Кроме того, в Сиэтле у Лиз жила двоюродная сестра, а ей было важно иметь поблизости кого-нибудь из родни.

Лиз закончила колледж со степенью по бизнесу и семейному консультированию и осенью 1969‐го отправилась в Сиэтл следом за Энджи, которая уже переехала туда. Она влюбилась в город с первого взгляда. Брат Лиз с женой арендовали трейлер, чтобы перевезти ее вещи; Лиз с Молли ехали за трейлером на ее «Фольксвагене-жуке». Больше всего Лиз запомнился длинный плавучий мост через озеро Вашингтон. Шел мелкий дождик, и сосновые леса вокруг были затянуты туманом. По воде скользили парусные лодки, на горизонте из тумана проступали плавные очертания холмов. Лиз не могла поверить, что теперь будет жить здесь.

На пару дней они с Молли остановились у Энджи, и Лиз начала подыскивать себе квартиру. Она была немного обескуражена дороговизной аренды, кроме того, надо было внести плату за последний месяц и депозит за уборку. Тем не менее ей попалась симпатичная квартирка в нескольких кварталах от Энджи: с одной спальней, на втором этаже дома 1950-го года постройки, немного смахивавшего на мотель. Обстановка в квартире была скромной, кухня размерами не превышала встроенного шкафа, а холодильник был не больше телевизора. Кровать там имелась всего одна, и первое время трехлетняя Молли спала на диванчике в гостиной.

Лиз надо было как можно скорее найти работу: небольшие накопления, с которыми она приехала, стремительно подходили к концу. Диплом провинциального колледжа никого в Сиэтле не мог впечатлить, но для секретарской должности его было достаточно. Первым делом Лиз пошла в Вашингтонский университет, и из центрального секретариата ее направили на собеседование на медицинский факультет. Собеседование прошло удачно, и через несколько дней Лиз приняли на работу секретаршей в деканате.

Молли удалось пристроить в детский садик в Ю-Дистрикте, но восьмичасовой рабочий день почти не оставлял Лиз времени, чтобы побыть с дочерью, из-за чего она сильно переживала. Денег работа приносила немного, и с финансовой точки зрения им приходилось тяжеловато. Однажды, подойдя к машине, Лиз увидела под «дворником» квитанцию – ей выписали штраф за неправильную парковку на целых двадцать долларов!

В слезах она бросилась к Энджи, которая всегда была готова утешить подругу. Пока Лиз жаловалась на жизнь, в кухню вошел кто-то из соседей Энджи и предложил развеяться на вечеринке в баре. Тогда-то и состоялся судьбоносный визит в «Сэндпейпер Таверн».

Благодаря паре бокалов пива стеснительность Лиз отступила, и она немедленно откликнулась на приглашение незнакомца.

– Ты часто здесь бываешь? – спросил он, пока они танцевали.

– Нет, – ответила Лиз, – я тут впервые. Я только недавно переехала в Сиэтл.

– И откуда?

– Из Юты.

Он определенно выделялся из толпы. На нем была водолазка и брюки со стрелками, явно купленные в дорогом магазине, и двигался он уверенно и свободно. Ей понравилось его тело: крепкое и гибкое; под водолазкой отчетливо проступали мышцы.

Танец закончился, незнакомец отошел, и Лиз пригласил другой. Пиво, которым угощали ее друзья, не кончалось, Лиз становилось веселей. Она поглядывала в сторону парня с песчаными волосами, но тот танцевал с другими девушками. Тем не менее один раз он поймал ее взгляд и улыбнулся.

На какое-то время Лиз отвлеклась, а потом заметила, что симпатичный незнакомец сидит один за столиком и вид у него печальный. К тому времени пиво сделало свое дело, от застенчивости не осталось и следа, и Лиз сама подошла к нему.

– Выглядишь так, будто у тебя умер лучший друг, – сказала она.

Оба засмеялись, и Лиз присела за столик.

– Ты учишься в Вашингтонском? – спросил он.

Лиз так и подмывало ответить да; ей не очень-то нравилось говорить людям, что она секретарша. Она сказала, что работает в университете, но уточнять, кем именно, не стала. Ее лицо раскраснелось, она начала торопливо болтать о том, что в Сиэтле постоянно идут дожди, что здесь вечно творятся какие-то беспорядки – лишь бы не молчать.

– Почему ты переехала из Юты? – перебил ее парень.

– Ну, я была замужем, а сейчас в разводе. У меня есть дочь. А в Юте больше любят, когда люди живут семьей.

– Разве ты и твоя дочь – не семья? – удивился он.

– На мой взгляд, да, – вздохнула Лиз. – Но остальные так не считают.

– Честно говоря, я и сам только переехал, – улыбнулся парень. – Раньше жил в Филадельфии, учился там в Темпле, а переехал ради юридической школы.

Лиз заметила у него что-то вроде акцента – только не восточного, а, скорее, британского.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Тед. Тед Банди.

Общаться с ним было легко, и они постоянно смеялись. При ближайшем рассмотрении у Теда оказались ярко-голубые глаза, вспыхивавшие каждый раз, когда он улыбался. Лиз захотелось запустить пальцы в его густые волосы, провести рукой по мужественному подбородку, с которым контрастировали до смешного длинные ресницы.

– Сколько тебе лет? – задала она следующий вопрос.

– Двадцать три.

Лиз не могла поверить, что он так молод, – Тед выглядел старше, основательнее.

– Так ты говоришь, я сижу тут грустный? Честно, ничего подобного.

– Эй, приятели, – окликнули их из-за соседнего столика. – Мы собираемся уходить, а пиво еще осталось.

Человек, обращавшийся к ним, указал пальцем на почти полный кувшин:

– Может, хотите?

Лиз кивнула головой, и кувшин перекочевал на их с Тедом стол.

– Как тебе Сиэтл? – поинтересовался он, когда они снова выпили. – Уже была на центральном рынке? Надо как-нибудь вместе туда сходить. Тебе понравится.

Лиз в этом не сомневалась – у нее как будто крылья выросли за спиной, а в голове уже играл свадебный марш. Тед упомянул о том, что в пансионе, где он живет, ему очень не хватает кухни. Он обожает готовить.

Энджи и компания собрались поехать выпить кофе, и Лиз пригласила Теда присоединиться. Он согласился без колебаний. Тед был без машины, и ехать предстояло на «Фольксвагене» Лиз. Компания набилась туда, окна пришлось опустить, и на прохладном ветру все начали трезветь. Кофе решили не пить, Лиз подвезла Энджи с приятелями до дома, а когда они высадились из машины, Тед решительно перебрался на водительское сиденье.

– Куда тебя везти? – спросил он.

– К няне. Мне надо забрать Молли.

– Твою дочь?

– Да.

– Сколько ей?

– Три года.

У няни Тед взял на руки спящую Молли и осторожно донес ее до машины. Лиз снова села за руль, а Тед держал Молли на коленях всю поездку. По пути он рассказывал, что пишет книгу про войну во Вьетнаме с упором на разницу в культурах. К тому времени Лиз начало тошнить, и она думала только о том, чтобы скорее добраться до дома. С парковки до дверей девочку тоже нес Тед, а в квартире аккуратно уложил ее на диван.

Лиз подумала, что будет вежливо подбросить его до дома, но… она была не в силах.

– Я не смогу тебя отвезти, – сказала она, покаянно повесив голову. – Почему бы тебе не остаться ночевать здесь?

Едва добравшись до кровати, она свалилась на нее, и Тед, не раздеваясь, прилег рядом. В следующий миг Лиз провалилась в сон. Несколько раз за ночь она просыпалась и видела, как Тед бродит по ее квартире. Он перебирал ее косметику на туалетном столике, открывал шкафы и трогал вещи на вешалках. У Лиз промелькнула мысль, что лучше было спрятать подальше противозачаточные таблетки, но теперь было уже поздно. Со времен развода она встречалась с двумя мужчинами, но это было несерьезно – случайные свидания, и все. Уж точно она ни разу не приводила домой мужчину из бара.

Лиз дала себе зарок не водить никого домой и не знакомить с дочерью, пока не будет уверена, что отношения надолго. Теперь зарок был нарушен.

Она проснулась около семи, все еще пьяная, и услышала, как Тед звенит посудой на кухне. У нее ужасно болела голова, одежда пропахла потом. Кое-как поднявшись, Лиз побрела на кухню. И в коридоре столкнулась с Тедом. Он нес в руках большую кружку горячего кофе – для нее. По нему никак нельзя было сказать, что он ночевал не дома и спал в одежде. Тед выглядел все таким же аккуратным и подтянутым. Он протянул ей кружку, взглядом показав на Молли, спящую на диванчике, как будто напоминая, чтобы Лиз не разбудила дочку.

– Как ты себя чувствуешь? – одними губами произнес он.

Вдвоем они вернулись обратно в спальню.

– Если честно, то просто кошмарно. Где-то у меня был аспирин… – Лиз закопалась в своей сумке.

– Надо поесть. Тебе сразу станет лучше, – ободрил ее Тед. – Хочешь, я приготовлю яичницу с тостами?

Лиз помотала головой. О еде и думать не хотелось; тошнота подступала к горлу.

– Я обычно не завтракаю.

– Если честно, еда уже на плите, – признался Тед.

Лиз наскоро приняла душ, причесалась, нашла в шкафу чистую футболку и вышла к нему на кухню. Молли по-прежнему спала; надо было придумать, как объяснить ей присутствие в доме постороннего.

Они собирались вдвоем прокатиться на пароме через залив Пьюджет, и за завтраком Лиз рассказала об этом Теду. В ответ он намекнул, что не против составить им компанию, но Лиз сделала вид, что не поняла намека, и предложила подбросить его до дома. Тед согласился.

В тот день Лиз все-таки набралась сил, и поездка на пароме состоялась. Но вместо того, чтобы любоваться красотами залива и водяными брызгами, переливающимися на солнце, Лиз сидела, сжимая в руках картонный стаканчик с кофе, и размышляла о Теде. Он был такой необычный, такой заботливый и обаятельный! Отлично одетый, холеный, с прекрасными манерами. Что он подумал о ней: мать-одиночка, напилась в баре, оставила чужого человека ночевать в своем доме в присутствии маленькой дочери – ужас! Вряд ли он захочет встретиться еще раз. А если и захочет, Лиз сама откажет. Нельзя, чтобы знакомство, начавшееся так, продолжилось.

Тед позвонил в тот же вечер. Он говорил по-прежнему ласково и непринужденно – как и с утра, когда они завтракали. В понедельник на работе Лиз только и думала, что о нем. Этот парень невероятно ее привлекал. Во вторник к ней в офис позвонил кто-то из отдела персонала университета – хотели узнать, действительно ли она работает в деканате. Лиз это показалось немного странным, но она недавно поступила на службу и не знала, какие в университете порядки. Когда вечером она вышла из офиса и направилась на парковку к своему «Фольксвагену», ей навстречу шел Тед.

– О, привет, – выпалила она, – я как раз о тебе думала.

Едва произнеся эти слова, Лиз залилась краской, охваченная своей обычной стеснительностью. Однако общаться с Тедом оказалось легко – даже пива не потребовалось. Они договорились поужинать у Лиз дома, и она протянула ему ключи от своей машины. Надо было закупить продукты, и они вместе поехали в супермаркет, который выбрал Тед. Раньше Лиз покупала еду в магазинчике возле дома: со скудным выбором и примитивной обстановкой. Супермаркет, куда привез ее Тед, был роскошный, богато обставленный и безупречно чистый.

Как выяснилось, Тед прекрасно разбирался в еде и винах. Он сам выбрал стейки, зелень для салата, хлеб – хрустящий багет. В винном магазине через дорогу он купил бутылку французского красного вина. Лиз никогда такого не пробовала.

В готовке Тед тоже был мастером. Он повязал фартук Лиз и взялся за дело, сказав, что мясом займется сам, а она может сделать салат. В процессе они обсуждали жизнь в штате Вашингтон, политику и новости. Молли, которую они перед этим вместе забрали из детского сада, всячески старалась привлечь к себе внимание, и Тед охотно общался с ней. После ужина он согласился почитать ей книжку, а когда девочка уснула, Тед с Лиз собрали со стола посуду и сели допивать вино и болтать.

Новый знакомый рассказал Лиз о себе. Он приехал из Такомы – города в окрестностях Сиэтла. Обстановка была романтическая, на журнальном столике горели свечи, вино в бокалах светилось красным. Лиз почти не удивилась, когда Тед предложил ей поездку на выходные в Ванкувер в Британской Колумбии. Чего-то в этом роде она и ожидала, как и поцелуя, который последовал за приглашением.

Лиз договорилась с Энджи о том, что оставит Молли у нее на выходные. В пятницу Тед явился к Лиз с утра, в вельветовой парке и брюках, готовый к путешествию. Он подвез Лиз на работу, Молли – в детский сад, а сам поехал заправить «Фольксваген» и проверить, все ли с машиной в порядке, перед дальней дорогой.

Весь день на работе Лиз нервничала, не зная, чего ожидать от поездки. Вдруг на нее опять нападет стеснительность, она будет мямлить и краснеть? Однако ничего подобного не произошло. Тед много рассказывал о себе: как рос в Такоме, состоял в отряде бойскаутов и поставил перед домом флагшток, чтобы по утрам поднимать на нем американский флаг.

Война во Вьетнаме шла полным ходом, и в разговоре они коснулись ее тоже. Оба, Тед и Лиз, были против использования напалма и бомб. Тед упомянул, что его не взяли в армию по состоянию здоровья: когда-то он сломал ногу, и она плохо срослась.

В Ванкувер они приехали под вечер, и Лиз поразила красота этого города. Тед хотел поселиться в отеле «Ванкувер» на центральной улице, старинном и элегантном, но там не оказалось свободных комнат, поэтому они остановились в соседнем «Девоншире», а в «Ванкувер» вернулись на ужин. На стойке портье Тед зарегистрировал их как мистера и миссис Банди.

Ресторан располагался в красивом зале с высокими потолками на первом этаже. Повсюду стояли массивные канделябры со свечами, с потолка свисали хрустальные люстры. После ужина пара отправилась потанцевать в дорогой ночной клуб, правда, танцевали они мало, зато много разговаривали. Довольно скоро обоим надоело перекрикивать громкую музыку, и Тед первым предложил уйти. У входа он обвил Лиз руками и страстно поцеловал.

Они продолжали целоваться весь путь до отеля. Лиз храбрилась, но в душе переживала, понравится ли Теду ее тело: растяжки на животе, маленькая грудь, бедра, на которых после беременности осталось несколько лишних фунтов.

Однако Тед занимался с ней любовью жарко и долго, словно не мог насытиться. Лиз была на седьмом небе от счастья. Она хотела дарить ему такое же наслаждение, как он ей, и ночь их любви продолжалась до самого рассвета.

Тед попросил подать им завтрак в номер, и они поели, сидя у окна и глядя на большой фонтан. Беседа коснулась бывших возлюбленных: Тед спросил Лиз, почему она развелась. Поколебавшись, Лиз призналась, что у ее бывшего мужа оказалась судимость, и, когда она узнала об этом, они начали ссориться. Отношения испортились, и ради Молли она предпочла развод. Теперь была его очередь поведать о себе.

До Лиз Тед встречался с девушкой по имени Стефани. Они познакомились, когда он жил в общежитии Вашингтонского университета. Стефани была умная, привлекательная, из богатой семьи. Она родилась и выросла в Сан-Франциско и вот недавно вернулась домой. Тед попробовал поехать за ней, записался на летний курс китайского в Стэнфорде, но, по его словам, жизнь развела их в разные стороны. Он считал, что дело было в ее богатстве – Стефани привыкла к совсем другой жизни.

Лиз это удивило; ей-то казалось, что и Тед богат. Очевидно, это было не так, но спрашивать она постеснялась.

После завтрака они отправились осматривать город, прогулялись по китайскому и немецкому кварталам, заглянули в пару кафе. Все время держались за руки и шли в ногу. Обратную дорогу до Сиэтла болтали, словно знали друг друга всю жизнь. Во многом они совпадали: оба не были религиозны, никогда не принимали наркотики, не смотрели телевизор. Время в пути пролетело незаметно, и они решили поужинать у Лиз вместе с Молли, для которой Тед не забыл купить в Ванкувере канадских сладостей.

После ужина, уложив Молли спать, Тед спросил Лиз, хочет ли она, чтобы он остался. Лиз сомневалась: конечно, ей хотелось провести с Тедом еще одну ночь, но как объяснить это дочери? Тед предложил уйти с утра, пока Молли не проснулась. На этом они и остановились.

Очень скоро Тед пригласил Лиз с Молли посмотреть его комнату в Ю-Дистрикте. Он жил в старинном пансионе с огромными окнами и высокими потолками, который держала престарелая немецкая чета. Тед занимал большую угловую комнату на втором этаже, безупречно убранную, с паркетным полом, покрытым стареньким вытертым ковром. Там царила идеальная чистота, а в простенке между окнами стоял папоротник в горшке. Небольшая радиола была настроена на частоту, передававшую классическую музыку. Обстановка пансиона напомнила Лиз о Западной Европе, где она была в школьной поездке.

Очень скоро они начали проводить все свободное время вместе. Тед подрабатывал курьером в юридической фирме – доставлял документы. При первой встрече Лиз подумала, что он студент юридического факультета, но, как выяснилось, ошиблась – он только собирался приступить к учебе в следующем семестре.

Тед с удовольствием водил новую возлюбленную с дочерью по своим любимым местам в городе: на центральный рынок, на главную «авеню» Ю-Дистрикта, где можно было побродить по сувенирным и книжным магазинчикам. Они заходили в кафе, перекусывали китайской едой, и Тед пытался разговаривать на китайском, который недолго учил, с официантками.