Текст книги "Книга Ночи"

8
«Liber Noctem»

Чарли стояла как вкопанная, прижавшись спиной к барной стойке и слушая сумеречника, который скомандовал, повернув голову к Одетте и исполнителям-трансвеститам:

– Убирайтесь.

Даже самый маломощный темнодел мог заставить подчиняющуюся ему тень поднять с земли монетку. А тот, кто посильнее, и вовсе способен расплющить человеку сердце, просто дотронувшись рукой до его горла. В бытность свою мошенницей и воровкой, Чарли всеми силами старалась избегать встреч с сумеречниками.

Музыканты поднялись и поспешили мимо сцены к заднему выходу, который вел к мусорным контейнерам. Одетта последовала за ними. Оглянувшись, она одними губами что-то сказала Чарли, но та, увы, не сумела разобрать ни слова, хоть и надеялась, что это обещание позвонить в полицию. Чарли не рассчитывала, что копы проявят себя храбрецами перед лицом магии, но, возможно, их нагрудные видеорегистраторы отпугнули бы этого парня.

– Зови меня Гермес. Что у вас есть бочкового? – Он говорил с южно-бостонским акцентом.

Чарли решила, что ему за тридцать. Темноволосый, с бледной кожей и раскрасневшимися от ветра щеками. По виду – деловой парень, совсем не из тех, кто интересуется магией. И уж точно не из тех, кто сам ею обладает.

– Вы, похоже, не слышали, что сказала владелица заведения. Мы уже закрыты, – твердо ответила Чарли.

В настоящий момент тень бородача была призрачной, как луч луны. Чарли знала, что для манипуляций с тенью сумеречникам нужно прикладывать усилия, неизвестно только, насколько серьезные.

– Владелица ушла, – парировал он. – Остались только мы с тобой.

Призрачная тень, такая огромная, что в баре даже сделалось темнее, снова стала наползать на Чарли.

Чарли скрестила руки на груди, а Гермес хлопнул ладонью по стойке, заставив ее подпрыгнуть.

– Ты хоть понимаешь, что я мог бы с тобой сделать?

От нахлынувшего адреналина мыслить рационально ей было очень непросто, но она все же напомнила себе, что ее обидчик понятия не имеет, кто она такая. Что бы ни заставило его выступить против нее, он не знал, что имеет дело с Чарли Холл, занимавшейся воровством магических предметов. Он воспринимает ее лишь в качестве чрезмерно любознательного бармена. Эту роль она собиралась разыгрывать и дальше – со всем высокомерием невежества.

– Сделать со мной? Ну-у, не знаю. А на что способна ваша страааашная тень? – спросила она. – Заставить вас ненадолго зависнуть в воздухе? Стать на два дюйма выше – в случае, если я не буду щуриться? Улучшить обоняние?

Она с удовлетворением отметила, что сумела сбить Гермеса с толку – хотя бы на мгновение. Затем он фыркнул.

– Ты действительно представления не имеешь, не так ли? И даже не догадываешься?

– Вот такая я невежда, – согласилась Чарли, гордясь тем, как ровно звучит ее голос. – Например, я никак в толк не возьму, зачем вы на меня наезжаете?

Тень мужчины поползла к Чарли, просочилась сквозь тонкую трещину в деревянной барной стойке, поднялась над раковиной, потом по стойке со стаканами и пластиковыми контейнерами с гренадином и сахарным сиропом.

Все то время, что обкрадывала сумеречников, Чарли гнала от себя пугающие мысли о том, что будет, если ее застукает одна из их теней. Ей вовсе не хотелось выяснять пределы возможностей темноделов наихудшим из возможных способов. Хоть прежде ей удавалось избегать подобной участи, сделать этого теперь она не сумела. Какая ирония судьбы!

Чарли шагнула в сторону, но бар был настолько узким, что улизнуть не получилось. Она оказалась пойманной в ловушку между зеркальными полками с выпивкой, кассой и капризной машиной для приготовления капучино.

– Пол Экко, – объявил Гермес в воцарившейся тишине. – Возможно, ты последняя, с кем он разговаривал. Любил он похвастаться перед смазливыми девицами вроде тебя, каким богачом однажды станет. Быть может, даже показал тебе один редкий предмет, который собирался продать. Но, видишь ли, предмет этот принадлежит мистеру Солту. Расскажи, как Экко удалось его заполучить, и сможешь продолжить свое скучное никчемное существование и притвориться, что никогда не сталкивалась со смертью.

Лайонел-гребаный-Солт!

Чарли поняла, что Гермес понятия не имеет, известно ли ей что-либо, вот и пытается таким образом выудить интересующие сведения. Она ведь солгала по телефону, чтобы проверить его, и это сделало ее подозрительной в его глазах. За год, прошедший с тех пор, как отошла от дел, она растеряла былую сноровку и стала неосмотрительной.

– Я всего лишь налила парню выпить.

«Этому бородачу незачем причинять мне боль», – попыталась уверить Чарли себя, хоть и сомневалась, что кому-то, кто работал на Солта, понадобилась бы причина. Снова стало очень тихо, а они с Гермесом как будто разом сделали глубокий вдох.

– Знаешь, чем я кормлю эту тварь? – требовательно спросил он, отступая от Чарли – и от своей тени тоже. – Кровью. Твоя тоже может сгодиться.

Тень Гермеса каким-то образом сгустилась, настолько убедительно воспроизведя его облик и форму тела, что на миг показалось, будто он находится в двух местах одновременно. Тень предстала самостоятельной сущностью, хоть и оставалась соединенной со своим бородатым хозяином тонкой ниточкой, похожей на пуповину, – видимой, но размытой.

Теневой палец потянулся к Чарли, заставив инстинктивно отпрянуть. От его прикосновения кожу покалывало, точно от холода, послышался электрический треск, как во время грозы. Напрягшись, Чарли отшатнулась, чувствуя, как ее захлестывает волна страха – слишком мощная и парализующая, явно пришедшая извне.

Сердце ее бешено заколотилось, от осознания нереальности происходящего закружилась голова.

– Ладно, уберите от меня эту штуку. Ваша взяла, – дрожащим голосом объявила она, поднимая руки в знак капитуляции и отступая. Чтобы немного успокоиться, она прикусила внутреннюю сторону щеки. – Умеете вы убеждать. Налью я вам пива, хоть мы и закрыты.

Тень оставалась на месте.

– А ты, как я погляжу, шутница, – сказал Гермес.

Потянувшись к зеркальной полке, Чарли сняла пинтовый стакан, с трудом удерживая его в скользких от пота пальцах. Зависшая в воздухе тень покачивалась рядом, пока Чарли нацеживала из бочки лучший индийский пейл-эль, раздумывая о том, не сказать ли правду. Хотя бы частично.

– Я возвращалась домой и увидела его. Пола Экко, то есть мертвого. Я запомнила его в «Экстазе», потому и узнала. Судя по виду, с ним случилось что-то ужасное. А в новостях об этом ни слова не сказали, вот мне и стало любопытно.

– Ты лжешь, – не поверил Гермес. – Похоже, ты была с ним знакома. Потому и позвонила, пытаясь его разыскать.

– Вообще-то, я не ожидала, что кто-нибудь ответит, – возразила Чарли. – А потом решила, что, если спрошу Пола, человек на другом конце провода расскажет мне, что произошло. Я не ожидала, что вы притворитесь им.

– И этому я тоже не верю. – В его гневе отчетливо звучала нотка отчаяния, как будто ему не хотелось возвращаться к своему боссу ни с чем.

– До той ночи я вообще с Полом знакома не была, – стояла на своем Чарли, хоть по выражению лица Гермеса и понимала, что все тщетно. Ему ее непричастность к ситуации была невыгодна.

Чарли знала, что едва ли сумеет добраться до задней двери, но, возможно, попытаться все равно стоит. Она пожалела, что у нее в сумочке нет дурацкого ножа с ониксовой рукояткой. Или любой другой защиты.

– Бросай свои игры, – рявкнул Гермес. Его тень, казалось, мерцала по краям, как будто была соткана из темного огня. – Каким-то образом ты во всем этом замешана. Так что, когда в следующий раз откроешь рот, следи за тем, что болтаешь.

Итак, он уже решил, что хочет услышать, а значит, останется глух ко всему прочему. Так что выбор у Чарли невелик: либо попытаться спастись бегством (и потерпеть неудачу), либо заставить его поверить в хорошую историю.

Гермес хотел заполучить «Liber Noctem» для своего босса и полагал, что у Пола Экко было много больше одной-единственной страницы, которую он намеревался продать. Чарли решила, что теперь этим добром завладел убийца Экко.

Она могла бы сообщить о том, как Экко просил Бальтазара сбыть имеющуюся у него страницу, но подозревала, что Гермес успел сам поговорить с Бальтазаром, который ее и выдал, по крайней мере отчасти. В конце концов, Гермес, по-видимому, ни капельки не сомневался, что звонила именно она.

Чарли подтолкнула стакан пива через стойку и демонстративно вздохнула.

– В «Экстаз» Пол пришел не один, – солгала она. – С ним был другой парень, и я слышала, как они говорили о целой книге. Это полезные сведения?

Гермес не упоминал о книге напрямую, так что, возможно, сочтет ее заявление убедительным. События в самом деле могли бы развиваться по такому сценарию, если Пол действительно сбывал фолиант вместо Адама.

– Ты уверена, что пришедший с ним был человеком? – уточнил Гермес.

– Думаю, да, – уклончиво ответила она, задаваясь вопросом, кто еще, по его ожиданиям, мог быть замешан в этом деле. Вдруг кто-то действительно разговаривал с Экко в ту ночь?

– Эдмунд Карвер, – объявил Гермес. – Так его Пол называл?

Чарли колебалась. Если бы она ответила утвердительно, он, несомненно, был бы доволен. Но она понятия не имела, о ком речь, и не сумела бы при необходимости описать его внешность. Поэтому снова покачала головой:

– Имени я не слышала, а его тень не показалась…

Тень Гермеса со всей силы залепила Чарли оплеуху, лишив равновесия. Чарли ударилась бедром о раковину, ноги ее подкосились, и она упала на четвереньки на кафельный пол.

– Не лги мне, – рявкнул Гермес.

Чарли разом осознала несколько вещей: пол липкий и воняет разлитым перестоялым спиртным, щеку покалывает от полученной пощечины, а от происходящего бросает в ужас. И самое главное – бейсбольная бита, которую по настоянию Одетты держали за стойкой, под ледогенератором, находится вне пределов досягаемости.

Чарли поползла в ту сторону. Ей казалось, что время одновременно замедлилось и ускорилось.

Над ее головой промелькнула тень бородача, ударившая своим эфемерным кулаком по полке с бутылками, и они дождем посыпались вниз.

Чарли машинально прикрыла голову руками. Полупустая бутылка стукнула ее по плечу, еще несколько разбилось рядом, осыпав ее осколками брызнувшего во все стороны стекла, забивающимися в складки одежды и обжигающими кожу. По полу разлилась большая лужа спиртного.

Сжимая руками биту, Чарли вскочила на ноги, дрожа от адреналина, страха и ярости.

За неимением хороших идей приходится довольствоваться плохими. Вот уж поистине девиз Чарли Холл, который, вероятно, вырежут на ее надгробии.

Она атаковала тень, но бита прошла сквозь призрачную форму, не причинив вреда. Сама Чарли по инерции подалась вперед и едва не упала.

Гермес хихикнул. Он успел отступить от барной стойки и теперь наблюдал со стороны, как будто в разыгрывающемся спектакле был простым зрителем, а не режиссером.

– Ну, ты прямо фейерверк! Что ж, даю тебе последний шанс. На этот раз говори правду. Кто дал Экко страницу из той книги?

Чарли почувствовала, каким густым сделался воздух.

– Да ты не узнал бы правды, даже если бы она засунула язык тебе в задницу, – фамильярно отозвалась она, стараясь как можно достовернее изобразить усмешку.

На сей раз тень вцепилась ей в горло, и у Чарли возникло ощущение, что она тонет. Ее легкие как будто наполнились чем-то, что было тяжелее воздуха и что не получалось выкашлять.

Задыхаясь от атаки тени, она в панике схватилась за шею, но ее крики остались беззвучными. Тень проникла внутрь ее и теперь струйками вытекала изо рта, носа и глаз. Зрение ее затуманилось – то ли из-за недостатка кислорода, то ли из-за присутствия инородной сущности.

На мгновение Чарли показалось, что она покинула свое тело и, глядя на него со стороны, отмечает, как начинают синеть губы. Как она задыхается, задирая подбородок вверх, – будто тонет и пытается держать голову над волнами.

Разлепив веки, Чарли обнаружила, что лежит на плитках пола. Она снова обрела способность дышать, хотя делать это было больно.

Чарли подняла глаза к висящему на потолке зеркальному шару и увидела фигуру, стоящую позади Гермеса и сжимающую ладонями его горло. Отражения были размытыми, поэтому она не смогла опознать второго человека. Должно быть, его появление заставило Гермеса отозвать свою тень.

Чарли начала медленно отползать по усыпанному осколками полу, говоря себе, что, когда доберется до открытого пространства зала, бросится к задним дверям, распахнет их ударом плеча и будет такова. И ни разу не оглянется.

– Нынче вечером ты слишком долго позволял своей тени питаться. – Она не поверила своим ушам, услышав голос Винса. Мягкий и угрожающий, он звучал совсем не так, как обычно. Винс без труда удерживал извивающегося Гермеса. – От тебя самого мало что осталось. Чувствуешь напряжение? Как будто из тебя что-то вытекает? – Гермес сдавленно хрипел, дергаясь и отчаянно пытаясь вырваться. – Теперь это уже не имеет значения.

Чарли с трудом узнавала своего парня, стоящего посреди пустого клуба и продолжающего душить противника.

Затем раздался звук, похожий на треск мокрой ветки.

У нее перехватило дыхание.

Отражаясь в дюжине крошечных зеркал, бородач безвольно повис в руках Винса.

9
Взгляд в прошлое

Чарли занялась карманными кражами, как будто именно для них ее пальцы и были созданы. В двенадцать лет Рэнд отправил ее учиться к отставной фокуснице, которая во время своих выступлений виртуозно воровала у зрителей кошельки и часы. Теперь каждый вторник и четверг после школы Рэнд подвозил Чарли к дому мисс Престо.

– Она будет брать уроки игры на фортепиано, – сказал он маме Чарли.

Мисс Престо курила, и весь ее дом провонял сигаретным дымом. Жила она в крошечном, даже без заднего двора, особнячке в Лидсе, под завязку набитом антикварными памятными вещицами. Среди прочего у нее имелся даже робот-автомат, некогда стоявший в универмаге, а теперь задвинутый в угол комнаты. На голове у него красовалась шляпа-цилиндр, а часть лица отсутствовала.

– Людям известны только мужчины-фокусники, хотя в действительности самыми великими были женщины, – любила повторять мисс Престо, размахивая сигаретой. – Я тебе больше скажу: из женщин всегда получались и лучшие мошенницы, потому что мы понимаем, как люди мыслят. И смелости нам не занимать. К тому же мы не попадаемся.

Чарли понравилось, что, говоря «мы», мисс Престо включала в это заявление и ее тоже. И особенно по душе ей была мысль о возможности избежать любых последствий.

– Итак, первое, что ты должна уяснить, – это необходимость прикосновений. Перед тем как что-нибудь у человека украсть, нужно обеспечить физический контакт. Например, ты можешь столкнуться с ним при ходьбе или дотронуться до плеча, если он сидит в переполненном ресторане. Люди подумают, что ты их с кем-то перепутала, но это не так. Человеческий мозг не способен воспринимать ощущение от прикосновения в двух местах одновременно, поэтому предупреждает разум только о более сильном воздействии. Похлопай жертву по плечу, и она не заметит твоей руки в своем кармане или сумочке. Никаких особых хитростей тут нет – просто хватай.

Чарли задумалась над сказанным, а мисс Престо выдала ей леденец с кардамоном из стоящей на кофейном столике шкатулки в виде серебряного черепа.

– Что, если я засуну руку в сумочку, а там окажется слишком много вещей? Или она будет застегнута на молнию?

– Вот для того-то и требуется отвлекающий маневр, – пояснила мисс Престо. – Удивляй. Ошеломляй. Или просто выбери более легкую жертву. В море, как говорится, много рыбы. И некоторые носят цепочки из чистого золота.

– Но они же с застежками!

В устах мисс Престо, когда она впервые заговорила о краже цепочек, все казалось простым. Однако чем больше Чарли об этом думала, тем сложнее казалось исполнение. Ей потребовались три попытки, чтобы надеть ожерелье одной рукой, не говоря уже о том, чтобы тем же манером снять его с кого-то, при этом заговаривая человеку зубы.

– Все то же самое! Положи ладонь на заднюю часть шеи, несильно надави и орудуй пальцами, – вещала мисс Престо. – Давай-ка будем практиковаться.

Начали с облачения робота-автомата в куртку и пристегивания часов к подлокотникам кресел. Затем, когда Чарли овладела этим навыком, задачу усложнили. Мисс Престо принималась расхаживать по дому, а Чарли изображала, что случайно столкнулась с ней в толпе.

Наконец, было решено, что Чарли готова «выйти в люди», и однажды днем Рэнд вместо дома мисс Престо отвез ее в торговый центр «Холиок».

– Мы идем за покупками? – лукаво спросила Чарли.

Рэнд, казалось, даже не обратил внимания на ее тон. Он ухмыльнулся, как будто услышал шутку, которая пришлась ему по душе.

– Сегодня твой урок пройдет здесь.

Мисс Престо встретила ее у «Мэйси'з», где успела купить пару кроссовок.

– Никогда не помешает иметь при себе сумку, – сказала она Чарли и с улыбкой добавила: – Или пожилую женщину в качестве спутницы.

Они вошли в торговый центр через главный вход.

– Сначала я буду наблюдать за тем, как работаете вы? – с надеждой спросила Чарли, но мисс Престо лишь головой покачала.

– Нет смысла откладывать неизбежное. Пойдем в «Старбакс». Там всегда многолюдно.

Вот так у Чарли и начался первый день «практики». Она проталкивалась мимо людей в узких проходах, то и дело извиняясь и дотрагиваясь до их рук. Это сработало в «Сефоре» и «Эппл Сторе». На деле все оказалось проще, чем она думала, но не вполне. Ей и правда удалось стащить у одного парня бумажник, но поползновения на дамские сумочки приносили случайные вещи: брелок для ключей, губную помаду, один раз даже скомканную салфетку.

После пятой кражи мисс Престо купила Чарли фрапучино.

– Запомни две хитрости, – сказала она. – Как только раздобудешь какую-то вещь, сразу клади ее себе в карман. А потом что нужно сделать?

Чарли неуверенно пожала плечами.

– Уйти?

– В следующий раз, – продолжила поучать мисс Престо, серьезно глядя на Чарли, – ты достанешь конфету. Или немного денег. Пусть люди думают, что именно за этим ты и сунула руку в карман. Всегда держи там что-нибудь, что можно вытащить. Всегда. В противном случае твоя жертва заметит две вещи: и саму кражу, и вынутую из кармана пустую руку.

Хоть Чарли и не застукали на воровстве, при мысли о том, что она совершила такую очевидную ошибку, у нее вспотели ладони.

– И вот еще что, – добавила ее наставница. – Ты не похожа на любительницу обниматься.

Чарли снова пожала плечами. В ее семье никто не выказывал нежные чувства подобным образом, кроме бабушки, с которой она редко виделась. Даже с Поузи они никогда не обнимались.

– Возьми себе за правило прикасаться к людям во время разговора. Дотрагивайся до руки или плеча. А при встрече и расставании следует заключать человека в объятия. Только тогда ты будешь знать, как сделать это естественно в случае необходимости.

– Хорошо, – согласилась Чарли и отхлебнула фрапучино. Каким бы разумным этот совет ни был, она точно знала, что не последует ему.

– Что ж, ладно. – Мисс Престо встала. – Буду ждать тебя в «Мэйси'з». Мне нужно сдать эти кроссовки обратно в магазин.

– А мне что делать? – спросила Чарли, догадываясь, что ответ ей не понравится.

– А ты разыщешь всех людей, у которых что-то украла, и вернешь им их вещи.

Мисс Престо одарила ее улыбкой, с которой раньше вытаскивала кролика из шляпы, и неторопливо зашагала прочь с сумкой в руке – она выглядела куда более тяжелой, чем прежде.

Час спустя Чарли удалось возвратить ключи и бумажник, а на остальное она махнула рукой. У «Мэйси'з» ее ждал Рэнд.

– Я слышал, что ты отлично поработала, – сказал он, когда она забралась на пассажирское сиденье его машины. – В самом деле отлично.

– Правда? – удивилась она.

Он рассмеялся.

– Только не позволяй успеху вскружить себе голову, малышка.

Он отвез ее в закусочную, где подавали гамбургеры и можно было съесть столько арахиса, сколько захочешь, и разрешил заказать все, что угодно. Тогда-то Чарли смекнула: мисс Престо поставила ей высокие оценки.

Чарли не могла не радоваться мысли о том, что у нее есть природный талант вора-карманника, но куда сильнее любила кражи со взломом. Ей нравилось забираться в чужие дома, ходить по чужим коврам. Примерять на себя чужую жизнь подобно тому, как другие меряют одежду.

В основном это было легко. В больших богатых домах имеется много дверей и почти всегда можно найти хоть одну незапертую. Иногда под ковриком обнаруживался ключ, временами одно из окон оказывалось приоткрытым. Если поблизости не было машин, Чарли забиралась внутрь. Очень немногие люди устанавливали сигнализацию, а те, кто это делал, частенько забывали ее включить.

Когда инициатором проникновения в чужое жилище выступал Рэнд, требовалось найти что-то конкретное: массивный перстень с сапфиром, старинные держатели для салфеток в форме крошечных филигранных паутинок или подписанное первое издание «Мальтийского сокола», чья стоимость, если верить слухам, составляет более ста тысяч. Рэнд мнил себя одним из тех героических преступников из фильмов, которые никогда не опускались до банальной кражи телевизоров.

Временами Чарли колесила по городу на велосипеде и залезала в дома по собственной инициативе.

Когда она была маленькой, ее отец работал в компании, занимающейся установкой бассейнов и гидромассажных ванн. Иногда он брал ее с собой на строительные проекты, и она глазела на огромные особняки с ухоженными лужайками и сверкающими бассейнами, вода в которых напоминала изображенные на календарях ярко-синие тропические моря.

Теперь Поузи и Чарли встречались с отцом очень редко. Время от времени он водил их в кафе-мороженое и вел себя так, как будто ничего не изменилось, хотя на самом деле он снова женился, его новая жена забеременела и явно не желала иметь ничего общего с двумя дочерями мужа от первого брака.

А отец хотел видеть своих девочек улыбающимися и счастливыми, с румянцем на щечках. Чтобы они хихикали и на его «Чао-какао» хором отвечали «Пока-пока без кофейка», как тогда, когда были маленькими и уверенными, что их всегда будут любить. Они должны были подыгрывать ему, иначе он становился жестким и злым. Если они ерзали или капризничали, он полностью их игнорировал.

Поэтому, когда Чарли пыталась пожаловаться на Трэвиса или рассказать отцу о своих тревогах и страхах, он раздражался и переключал внимание на ее сестру. А если и Поузи принималась канючить, он тут же отвозил их обоих домой.

Отец не делал секрета из того, что его привязанность к дочерям не безусловна.

Теперь Чарли проникала именно в те дома, в которые он привозил ее по работе, когда она была ребенком.

Ей нравилось исследовать содержимое чужих холодильников и делать себе бутерброды из того, что там было: тунец и маринованный огурец, кимчи и остатки свиной корейки, тофу и бри. Она примеряла висящую в шкафах одежду, валялась на кроватях, а иногда, когда была уверена, что хозяева уехали в отпуск, даже плавала в кристально чистых бассейнах, сконструированных ее отцом, и любовалась облаками над головой.

Чарли воображала, что и сама является членом этих семей. Что скоро кто-нибудь позовет ее в дом, напоминая о необходимости учить уроки, или отругает за то, что она не воспользовалась солнцезащитным кремом или, толком не вытершись, накапала на ковер.

Однажды она села посмотреть телевизор в одном из чужих особняков, и ей попалась программа с приглашенной в качестве гостя сумеречницей. Та рассказывала о теневой магии и с помощью трех моделей продемонстрировала, каких преобразований ей удалось достичь. Первая тень имела форму птицы, вторая – отверстие в груди в виде сердца, а у третьей на голове была корона с длинными зубцами.

Когда ведущий спросил о других способах применения магии, сумеречница воскликнула со смехом:

– Разве этого недостаточно?

– Почему вы так долго скрывались от мира? – задал ведущий следующий вопрос.

Чарли, сидя с украденным ведерком мороженого на коленях и суповой ложкой в руке, слушала объяснения женщины о том, что прежде сумеречники не знали о существовании друг друга. Каждый из них самостоятельно постигал азы мастерства, а после его смерти эти открытия оказывались утерянными.

Однако имелся ряд писем, подтверждающих, что некоторые темноделы нашли друг друга, и в 1940-х годах обменивались случайными телеграммами. Но по-настоящему все изменилось только в 1980-х годах, когда появились первые электронные доски объявлений, благодаря которым – а также закрытым форумам – и получила развитие большая часть современной сумеречной практики. Находящиеся в разных уголках мира люди с ожившими тенями вдруг поняли, что они не одиноки. Глядя на модель с тенью, у которой в груди была дыра в форме сердца, Чарли задумалась, каково это – быть таким человеком.

Она ничего не крала в тех домах, в которые влезала не по указке Рэнда, а по собственной инициативе.