Текст книги "Книга Ночи"

10
Буги на максимуме

Глядя на лежащего на полу «Экстаза» мертвеца, Чарли понимала, что нужно что-то предпринять, но потрясение от совершенного у нее на глазах насилия буквально приковало к месту. Винс – ее Винс, уравновешенный настолько, что не реагировал, даже если его толкали, – убил человека.

И пока не понял, что у него есть свидетельница.

Если бы она снова опустилась на рассыпанные по полу мокрые осколки стекла, то могла бы притвориться, что все это время пробыла без сознания. Она пробудилась бы, подобно Белоснежке, от прикосновения Винса и, сонно моргая, посмотрела бы на него. И у нее из горла выпал бы кусочек отравленного яблока. А он мог бы что угодно наплести о произошедшем, придумать любую версию событий, и она бы ее приняла.

«Ах, этот мертвый парень? Должно быть, он поскользнулся на банановой кожуре».

Тем не менее Чарли поднялась на ноги, цепляясь за барную стойку, и сделала вид, что присутствие Винса стало для нее полной неожиданностью:

– Винс? Как ты тут очутил…

В искусственном свете черты его лица казались жесткими, и она вдруг вспомнила, каким пугающим он выглядел в баре в ночь их знакомства, прежде чем заговорил.

Винс наблюдал за тем, как ее взгляд переместился с него на мертвеца, отмечая тот момент, когда она увидела, что шея Гермеса повернута под неестественным углом. Выражение его лица при этом оставалось совершенно – ужасно – бесстрастным.

«Продолжай притворяться удивленной, – мысленно велела себе Чарли. – Все это очень удивительно».

– Его больше нет, – сообщил Винс, на шаг сокращая разделяющее их расстояние. – У тебя идет кровь, – добавил он.

Забавно, что, убив Гермеса, он не смог заставить себя назвать его мертвым, но выбрал вежливый эвфемизм. «Его больше нет».

Ага, и уже не будет.

– Я в порядке, – заверила его Чарли, хотя это едва ли соответствовало действительности.

Тело болело от обрушившегося на него града бутылок. Чарли была вся в порезах, хоть и неглубоких, но нещадно саднивших. Вдобавок ко всему, похоже, стеклянная крошка попала ей в лифчик. А в голову лезли дурацкие мысли.

Да и труп по-прежнему лежал на полу.

Труп, чья тень все еще двигалась, извивалась и дергала за соединяющую ее с бородатым хозяином призрачную нить, как будто хотела освободиться.

Чарли вздрогнула, ее охватил безотчетный ужас.

– Что… это такое?

– Успокоится через пару минут, – отозвался Винс, выдержав паузу, во время которой они оба уставились на борющуюся тень.

– Это что, мрак?

Чарли не знала подробностей того, как сумеречники осуществляют энергетический обмен, но все же понимала достаточно, чтобы уразуметь, что чем большую частицу себя они вкладывают в свою тень, тем на большее она будет способна. Сумеречник мог позволить своей тени черпать у него энергию напрямую, но чаще поступал по-другому: помещал в нее частички себя самого: воспоминания, которые стремился забыть, желания, которых стыдился, или тщательно подавляемые эмоции.

После смерти сумеречника его тень могла превратиться в мрак, представляющий собой самостоятельную сущность, которая не только отделена от человека, но и напрочь лишена человечности. Большинство из них были немногим лучше животных, и сумеречникам приходилось их отлавливать и устранять. Некоторые, однако, обладали способностью думать и рассуждать. Чарли видела очень мало мраков и уж никак не ожидала, что будет присутствовать при рождении одного из них.

Винс избегал смотреть ей в глаза.

– Возможно, – сказал он.

Чарли снова подумала о разорванной в клочья тени Пола Экко, которую, похоже, уничтожили отдельно от ее владельца. Потом мысли ее перекинулись на Винса – по-видимому, о сумеречниках и их делах ему известно куда больше, чем она предполагала.

– Эта штука умирает? – спросила Чарли тихим голосом.

Винс согласно кивнул.

– Если не отрезать ее – или если сама не высвободится, – то погибнет.

Чарли вспомнила, как тень просочилась ей в легкие. И какой сокрушительный удар нанесла ей своим призрачным кулаком. Жалко, конечно, наблюдать, как эта тварь борется, но и радостно, что она не может добраться до нее. А скоро и вовсе перестанет существовать.

Винс тряхнул головой.

– Есть здесь еще кто-нибудь, кроме тебя?

Чарли бросила взгляд в сторону подсобки. Одетта и музыканты направились к выходу за сценой, но нельзя исключать, что они не ушли, а просто заперлись в ее кабинете – все вместе или кто-то один.

– Вполне возможно.

Он кивнул.

– Мне нужно перенести тело в фургон. Побудешь тут сама?

– Я же уже сказала, что со мной все в порядке.

Чарли оперлась руками о барную стойку. Она испытывала легкое головокружение – и все на этом. Винс кивнул, как будто не верил ей, но и на споры не было времени.

Чарли вышла из-за стойки, медленно и осторожно обходя осколки стекла. Часть из них успела воткнуться в подошвы ее кроксов; из-за чего они то и дело сваливались с ног и издавали резкий стук, точно туфли для чечетки.

Вот уж поистине хрустальные башмачки!

Чарли осторожно подошла к столику, на котором все еще горела чайная свеча: воск стал жидким, а стекло потемнело.

В этот момент мраку все же удалось оторваться от своего бывшего владельца – и двинуться на Чарли.

В противостоянии ожившим теням нож с ониксовой рукояткой был полезен вдвойне, поскольку с его помощью их можно было ослабить и заставить сгуститься, а потом искромсать, какими бы прозрачными они ни были на вид. Но оникса у Чарли при себе не было, зато имелся огонь, способный оказать не менее разрушительное воздействие.

Чарли схватила свечу, не обращая внимания на брызнувший на запястье горячий воск и обжигающее пальцы стекло, и наклонила ее вниз, направив пламя прямо на мрака. Мгновение спустя тот ярко вспыхнул, точно сухой трут, и загорелся.

Она воззрилась на разбитую лампу и разлитый воск, на вздувшуюся на пальцах кожу. Винс тоже уставился на нее.

– А ты быстро соображаешь, – похвалил он.

Чарли тяжело опустилась на ближайший стул и кивнула. Винс забросил тело Гермеса себе на плечо, как будто это был мертвый олень или иное животное, и направился к двойным дверям «Экстаза».

«Это первый человек, которого ты убил?»

Вопрос так и вертелся у Чарли на языке, но она не осмелилась задать его вслух. Винс зарабатывал на жизнь уборкой мест преступлений, и Чарли убедила себя, что он поднаторел в обращении с мертвыми, а также и научился сохранять спокойствие. Но лишить кого-то жизни – совсем другое дело.

Брат ее бывшего парня – тот самый, который ее подстрелил, – прежде сидел в тюрьме за учиненный в винном магазине погром. Он-то и рассказал ей, что после совершения первого убийства у людей съезжает крыша. В голове как будто врубают буги-вуги на максимум, так что мозг вскипает. Именно поэтому, даже если обычно человек отличается дотошностью и привычкой все планировать, вполне может облажаться и совершить необъяснимые поступки, например, спокойно впустить в дом полицию, когда вся спальня залита кровью. Или арендовать машину для побега на собственное имя.

Винс так себя не вел, поскольку ему уже приходилось сталкиваться с подобным.

А судя по его объяснениям касательно тени сумеречника, история с убийством была не единственным хранимым им секретом. Он явно знал о мире теней гораздо больше, чем показывал. Выходит, сколько бы тайн Чарли ни скрывала от него, он скрывал от нее гораздо больше.

Она окинула взглядом свои нелепые велосипедные шорты и облегающее платье, которое теперь насквозь пропиталось спиртным. Порезанные осколками стекла икры кровоточили. Посмотрев на тыльную сторону рук, Чарли с удивлением обнаружила, что и они тоже все в крови.

Однако Винса ей винить не в чем. Каковы бы ни были его секреты, она по-прежнему могла на него рассчитывать. В настоящее время, например, он занят избавлением от трупа. Это ли не показатель надежности человека?

С ее губ сорвался легкий смешок, эдакое нервное хихиканье.

Переведя взгляд на половицы и собственную тень, по которой, казалось, пробежала рябь, Чарли дважды моргнула, чтобы прояснить зрение. Неужели Гермес что-то с ней сделал?

Озадаченная, она наклонилась и дотронулась рукой до своей тени. Все как обычно. Когда она отстранилась, на полу остался небольшой мазок крови из порезов на пальцах.

В этот момент зазвонил стационарный телефон за барной стойкой, и Чарли подпрыгнула от неожиданности. Пошатываясь, она подошла к аппарату и сняла трубку.

– Слушаю?

– Дорогуша! – Голос Одетты звучал, как у старлетки из прошлого. – Я услышала ужасный грохот, а потом все стихло.

– Вы еще у себя в кабинете? – спросила Чарли, стыдясь дрожи в собственном голосе – она так хотела, чтобы он звучал ровно! – Тот парень ушел, но учинил настоящий кавардак. Вам не следовало оставаться.

На этом звонок прервался. А мгновение спустя Чарли услышала щелканье тумблеров и в бар неторопливо вплыла Одетта. Одновременно с ней появился и Винс – вошел с улицы через двойные двери.

– Неужели полиция, наконец, приехала? Я позвонила им давным-давно.

Одетта ошеломленно оглядела разгромленное помещение, отметила и присутствие Винсента.

– Здесь нет никого, кроме нас, – ответила Чарли, запоздало понимая, что с ней все-таки не все в порядке. Руки у нее дрожали. Она подумала, что, возможно, придется присесть – и что не успеет добраться до стула.

– Ты знакома с тем парнем? Я пыталась достать пистолет из сейфа в своем кабинете, но не смогла вспомнить комбинацию.

Чарли опустилась на пол на колени, заставляя себя сделать несколько глубоких, ровных вдохов. Именно так она поступала раньше во время панических атак. А нынешний приступ и вовсе обещал быть жесточайшим.

– Что?

– Да с тем бородачом! – Одетта нахмурилась, глядя на нее. – Похоже, он думал, что знает тебя. И, пожалуй, тебе стоит встать с пола. На стуле будет куда удобнее, я уверена. И, несомненно, чище.

– Он считал, что я знаю одного человека, но это не так. Я его не знаю. – Судя по всему, именно в голове у Чарли сейчас гремели буги на максимуме. – Нет, мне и на полу хорошо.

Одетта села на барный стул и, глядя на разбитые зеркальные полки для спиртного, глубоко вздохнула.

– Я перестала понимать, что творится в этом мире. Похоже, старею.

Чарли отрицательно покачала головой.

– Ничего подобного.

– Ты только посмотри, что этот негодяй натворил. Благодаря… – Одетта посмотрела в сторону двойных дверей так же, как смотрела, когда на нее наползала магия. – Благодаря теневому салону Бальтазара я познала чудесную сторону темноделов, а вот встречи с ужасной, напротив, до сих пор удавалось избегать.

– Да, – негромко согласилась Чарли.

– Это было чудовищно. – Одетта посмотрела сначала на Винса, затем на Чарли. – Думаешь, это как-то связано с Бальтазаром?

– Ну, тот человек разыскивал парня, которого они вышвырнули из бара прошлой ночью, – сказала она после небольшой паузы.

– Но тебя-то ему зачем понадобилось спрашивать? – резонно возразила Одетта.

Чарли открыла было рот, пытаясь найти какое-нибудь разумное объяснение, но тут ее перебил Винс:

– У вас есть аптечка первой помощи? У Чарли идет кровь.

– Да, конечно. В моем кабинете, – сказала Одетта, вставая с барного стула.

– Просто скажите мне, где… – начала было Чарли, но Одетта тут же ее оборвала:

– Не глупи. Сиди, где сидишь. – И она снова скрылась в подсобке.

Чарли вздохнула, намеренно не глядя на свою тень, которая могла двигаться – или оставаться неподвижной. А это, в свою очередь, могло означать что-то – или ровным счетом ничего.

– Я в порядке.

– Знаю.

Винс присел на корточки рядом с ней и аккуратно провел ладонями по ее рукам, проверяя, нет ли порезов. Его пальцы действовали очень бережно. Точно такими же – нежными – обычно были и его поцелуи. Никакого грубого, напористого давления на челюсть.

– Винс? – позвала она.

Он обхватил ее ладонь своими и улыбнулся, как добродушный парень, который не верит, что его разговоры о магии могли подслушать. И который надеялся, что она не в курсе или не будет слишком возражать против того, что он убийца.

Тут вернулась принесшая аптечку Одетта. Между плечом и щекой у нее был зажат сотовый, по которому она с кем-то разговаривала:

– Да-да, понимаю, что, позвони я из треклятого «Фрайдис», ко мне бы немедленно кого-нибудь прислали. – Без всяких церемоний она бросила рядом с Винсом пухлую красную сумку с символом кадуцея[11]11
  Магический жезл, обвитый двумя змеями; символ медицины в США.


[Закрыть].

– Разве я не плачу налоги? Или все дело в том, что на моей вывеске нарисован кнут?

Винс порылся в аптечке, достал кусок марли и смочил его водой с мылом из раковины бара.

– Хочу вытащить несколько осколков стекла, – пояснил он.

– Тебе лучше уйти, – шепотом отозвалась Чарли. – Сейчас же.

У него в фургоне лежит труп. Казалось невозможным, чтобы полиция не обратила внимания на эту улику.

– Одну секунду.

Винс стер с ее кожи кровь и вынул из аптечки нечто похожее на пинцет для бровей. Чарли тут же стало интересно, не найдется ли там еще и подводки для глаз на случай непредвиденных обстоятельств. Зная Одетту, это представлялось вполне вероятным.

Винс с легкостью извлек стекло. Это был осколок сверкающей синей бутылки джина «Бомбей Сапфир», при виде которого у Чарли слегка закружилась голова. Она пожалела, что не хлебнула чего-нибудь перед тем, как Винс начал свои манипуляции, но последнее, что ей сейчас было нужно, – это заторможенный мозг.

– Если полиция не приедет через десять минут, я разбужу мэра, – промурлыкала Одетта в трубку. – Попомните мои слова.

Чарли понятия не имела, знает Одетта мэра или нет, но не исключала такой возможности.

– Увидимся дома, – сказал Винс, продолжая перевязывать ее ногу. Действовал он твердо и уверенно, как будто ему прежде уже приходилось заниматься подобным, а не только убивать.

Чарли сделала вдох, потом выдох. Нынешняя ночь напоминала затяжное падение в колодец. Кто знает, вдруг она до сих пор не достигла дна?

– Да, иди. Так будет лучше.

Винс встал, положил руку ей на плечо, а затем направился к задней двери.

– Куда это твой парень собрался? – спросила Одетта.

Стоя за барной стойкой, она рылась в ящиках, вытаскивая дополнительные салфетки и тематические мешалки для напитков.

– Хочет избежать встречи с местной полицией. – Чарли заставила себя подняться. – Что вы ищете?

Одетта вопросительно подняла свои татуированные брови, но, сообразив, что дальнейших пояснений ей от Чарли не дождаться, смягчилась.

– Пачку сигарет с гвоздикой. Помню, что клала ее сюда лет пять, а то и десять назад. Мне сейчас просто необходимо что-то такое, а то руки трясутся. Возможно, стоит жвачку пожевать.

– Возможно, – согласилась Чарли.

– Ты будешь? – предложила Одетта, но Чарли отрицательно покачала головой, как бы ни велико было искушение. Спиртного она так и не выпила, а уж жвачка и вовсе моментального успокоительного эффекта не окажет.

Одетта достала из сумочки пластиковый пузырек и, отвинтив крышку, вытрясла себе на ладонь и закинула в рот горсть жевательных резинок с дурью. Примерно через полчаса она либо лишится чувств, либо словит глюки.

– Ничего, если мы не будем упоминать о присутствии Винса? – спросила ее Чарли.

– Пожалуй, – протянула Одетта. – Однако была бы признательна, если бы ты сказала мне, каких неприятностей он избегает.

– Да я и сама толком не знаю, – ответила Чарли, сочиняя на ходу. – По его словам, что-то случилось, когда он был ребенком. У всех нас есть подобные истории из прошлого, которые в настоящем уже не имеют значения.

– Ох, лапочка! – Одетта положила руку Чарли на плечо и нежно его сжала. – Прошлое – это единственное, что имеет значение.

Через пятнадцать минут прибыла полиция. Сирены выли так, как будто стражи порядка всю дорогу спешили, а не появились через пятьдесят пять минут после поступления вызова. Одетта впустила их. Следователь по имени Хуарес записал рассказ Чарли о том, что какой-то мужчина ворвался внутрь и разгромил заведение. Когда Одетта объяснила отсутствие в баре камер стремлением сохранять неприкосновенность частной жизни своих посетителей, он закатил глаза. О тенях и магии не обмолвились ни словом.

Следователь заверил, что напишет отчет и что завтра приедут фотограф и кто-нибудь из криминалистов, чтобы задокументировать ущерб. Затем он вручил Одетте свою визитку и сказал, что будет на связи, но Чарли сомневалась, что Одетта когда-нибудь снова о нем услышит.

11
Более яркая звезда

Чарли села в «Короллу» и завела двигатель, наслаждаясь поступающим из обогревателя теплым воздухом. На пассажирском сиденье лежала сумка с блестящим платьем и париком, которые она взяла с собой, чтобы посетить отель при казино. Вот и съездила быстренько к Адаму!

Часы на приборной панели показывали два тридцать. В ее одноразовом телефоне, корпус которого треснул, обнаружились три гневных сообщения. Последнее из них ее особенно встревожило: Адам предупреждал, что размозжит ей голову, если вздумает играть с ним в игры. Чарли быстро набрала ответное послание, в котором оправдывалась поломкой машины, но подтверждения о доставке не получила. Вероятно, Адам заблокировал ее номер.

А дома, между прочим, ждет Винс.

Чарли опустила голову на руль и судорожно вздохнула. По крайней мере, «Королла» завелась. Она поехала кружным путем, увеличив путь на несколько кварталов, только чтобы избежать переулка, где две ночи назад обнаружила труп Пола Экко.

Свернув на свою подъездную дорожку, Чарли увидела, что фургон Винса все еще отсутствует. И неудивительно. Ему ведь нужно избавиться от тела. Неизвестно, сколько времени это займет и что повлечет за собой. Бесполезный мозг Чарли услужливо подкидывал кадры из фильмов: привязанные к ногам бетонные блоки (утопить), заполненные кислотой ванны (растворить), щепа для растопки (сжечь).

Когда она вышла из машины, дрожащая и с негнущимися конечностями, ей вспомнилось, каково это – возвращаться домой с работы. Не из бара, конечно, а после какого-нибудь тщательно спланированного и лихорадочно совершенного ограбления. И снова окунаться в мир, в котором, судя по ощущениям, ей уже не было места. Тогда, как и сейчас, Чарли представлялось странным проходить через свой крошечный передний двор с нуждающимся в стрижке газоном, подниматься на крыльцо с грязным отключенным и похожим на призрак фонарем из «Таргета».

Отворив дверь, Чарли почувствовала нахлынувшую усталость, пришедшую на смену адреналину.

Поузи хлопотала у плиты – обжаривала мелко порубленное мясо с луком. Она оглянулась, когда за Чарли закрылась сетчатая дверь, и ахнула.

– Что с тобой случилось?

– Попалась под горячую руку одному придурку, заявившемуся в «Экстаз» в поисках парня, о котором я тебе рассказывала. Ну, того, с разорванной в клочья тенью. И он немножко меня помял.

Поузи уперла руку в бедро.

– Немножко?

Чарли демонстративно пожала плечами.

– Могло быть и хуже. А что ты готовишь?

– Спагетти болоньезе. Но не пытайся сменить тему. Лучше поведай мне, что на самом деле происходит?

Чарли поняла: что-то сказать все же придется. Однако ей требовалась минутка-другая, чтобы понять, как снова заставить мозг заработать.

– Хорошо, только сначала в душ схожу. Я вся пропиталась выпивкой. Мало того что это отвратительно, так еще и порезы чертовски щиплет.

Поузи яростно вонзила металлическую лопаточку в фарш.

– А Винс где? Я думала, он тебя заберет.

– Я отправила его кое-что купить. Пластыри.

Дурацкая ложь, учитывая поздний час, но они уже давно превратились в семейство полуночников. Что-то вроде летучих мышей с ночной работой, ночными пирушками и ночными покупками в магазинах. К тому времени, как Винс вернется с пустыми руками, Поузи о нем и думать забудет, снова переключившись на свою излюбленную проблему – магию.

Не дожидаясь, пока сестра разразится очередной обличительной тирадой о том, что у Винса не все в порядке с психикой, Чарли сбежала в ванную.

Поузи знала о воровском прошлом старшей сестры, поскольку Чарли время от времени приносила ей книги и цифровые копии, кажущиеся немного подозрительными, но отличающиеся интересным содержанием, а однажды даже раздобыла тонкий томик основ теневой магии с начала индустриальной эпохи. При этом Чарли воздерживалась от рассказов о действительно страшных вещах. О тех случаях, когда ее чуть-чуть не поймали. Когда аферы оборачивались провалом. О том, как сумеречники использовали магию друг против друга и против обычных людей, не имеющих оживших теней.

Куда проще было представить свою карьеру в преступном мире в виде невинной шалости. Или серии приключений. Если бы Чарли сумела взять себя в руки, то и о нынешнем происшествии поведала бы как о чем-то несерьезном.

В их тесной ванной комнате имелась раковина и душевая кабина, огражденная сделавшейся восковой от засохшего мыла занавеской из магазинчика «Все по доллару». Чарли до упора вывернула кран с горячей водой, и, пока помещение наполнялось паром, осторожно стянула с себя одежду.

Сколь бы тщательно она ни отряхивала волосы и юбку, все равно обнаружила приставшие к коже крошечные осколки стекла. Скомкав велосипедные шорты и намочив, она попыталась стереть ими последние осколки, а закончив, скатала всю одежду и засунула в маленькое металлическое мусорное ведро, утрамбовав уже имеющуюся там груду использованных салфеток. Ничего из этого она никогда больше не захочет надеть.

От прикосновения горячей струи воды по телу Чарли пробежала дрожь. Снова сильно завоняло спиртным, нахлынули образы пережитого: сыплющиеся дождем бутылки, потрескивание статического электричества на коже от удара ожившей тени, отражающийся в сияющих гранях зеркального шара Винс, держащий бородача за грудки, накатывающая на нее густая тьма и электрический привкус тени на языке. Чарли подумала о созвездии имен: Пол Экко, Иерофант, Гермес, Эдмунд Карвер, Лайонел Солт, потом ей вспомнилась растерзанная тень и белые выпирающие из тела кости.

Выдавив себе на ладонь немного мятного жидкого мыла «Доктор Броннер», она дважды ополоснула волосы и принялась остервенело тереть себя мочалкой, так что кожа порозовела и защипала. Несколько налепленных Винсом пластырей уже отклеились и теперь вместе с водой уносились в слив.

Винс, как оказалось, скрывал слишком многое. От осознания, что обманывал он не кого-то, а ее саму, Чарли пронзила вспышка гнева.

Ей давно следовало заподозрить неладное. Винс не был связан никакими обязательствами, что странно даже для человека, отказавшегося от прошлого. Ничья жизнь не является чистым листом – tabula rasa – без врагов или друзей. Едва ли парень способен влюбиться в девушку, с которой только что познакомился, настолько сильно, чтобы согласиться тут же переехать к ней и ее сумасшедшей сестрице, да еще и платить половину арендной платы, занимая при этом лишь треть площади.

Винс уверял, что не хочет вносить свое имя в договор найма из-за плохой кредитной истории. По той же причине он пользовался телефоном с предоплатой и не был официально устроен на работу, предпочитая трудиться подпольно. Но какое это имеет значение, если он все равно приносит домой всю свою зарплату? Эти моменты имели смысл по отдельности, но, сложенные вместе, они словно разверзли в душе Чарли пропасть.

«Винс спас тебе жизнь».

Какие бы секреты он ни хранил, она не могла отрицать того, что он сделал. Она была рада, что Гермес мертв, а она жива.

А может, Винс сумеречник? Определить это можно по паре характерных признаков. Первый состоит в том, что, если направить свет с двух разных источников на обычного человека, его тень раздвоится, а ожившая тень нет. Второй – это разделенный напополам язык, который имеется у большинства темноделов.

Язык Винса был цел, а вот проверить его тень не представлялось возможным ввиду ее отсутствия. Но если он не сумеречник, то кто же тогда? И что оставил в своем прошлом?

Обернувшись полотенцем, Чарли босиком прошлепала в комнату, капая на плитку.

Когда она надевала халат, по стенам скользнули отблески фар – и погасли. Значит, Винс выруливает на подъездную дорожку. Войдя в кухню, она его там не обнаружила – в отличие от стоящего на столе блюда с дымящимися спагетти. Она наполнила тарелку и, сев, принялась накручивать на вилку макароны с красным соусом.

– Чарли, – окликнула ее Поузи.

– Что? – В голосе сестры было что-то такое, что заставило ее с тревогой поднять глаза. Взгляд Поузи был прикован к линолеуму.

– С твоей тенью что-то не так, – сдавленно пояснила она.

Чарли посмотрела себе под ноги. Ряби больше не было, однако теперь тень повторяла ее действия не сразу, а с небольшой задержкой, как бы передразнивая, что, конечно, не могло не вызывать беспокойство.

– Есть идеи, в чем тут может быть дело? – спросила Чарли, думая о прочитанной ранее статье под названием «Десять способов разбудить свою тень» авторства некоего BuzzFeed. Из перечисленного она запомнила следующее: «Суньте голову в пакет. Задержите дыхание под водой. Стукните себя молотком по руке». А вот о нападении ожившей тени там не было ни слова.

Поузи нахмурилась, как будто услышала начало особенно злой шутки. Очень может быть, что так и есть – если вдруг Чарли добилась того, чего Поузи хотелось больше всего на свете. Никто не знал, почему одни тени оживали, а другие – нет. Для этого требовалось некое потрясение, но едва ли можно было назвать такой способ верным. Однако обзаведись Чарли магическими способностями, младшая сестра наверняка ее за это возненавидит.

– Может, все же расскажешь мне, что случилось? – спросила Поузи, успешно меняя тему.

Чарли вздохнула.

– Один парень заставил свою тень изменить форму. Она сгустилась и перевернула все в баре вверх дном. Напала на меня.

– Он из одной из банд? – уточнила Поузи.

Подумав о Солте, Чарли отрицательно покачала головой.

– Мне показалось, что он работал на кого-то независимого.

Сестра окинула ее скептическим взглядом.

– Ты что-то у него украла?

– Пока нет.

Шагая к раковине с полупустой тарелкой в руках, Чарли заметила стоящий на подъездной дорожке белый фургон с выключенными фарами. Но внутри, похоже, никто не сидел. Она вспомнила проблеск фар.

– Винс вернулся?

Поузи пожала плечами, как будто это нисколько ее не тревожило.

– Не знаю. А что?

– Пойду посмотрю, все ли с ним в порядке.

Чарли сунула босые ноги в оставленные Винсом возле двери рабочие галоши с покрытыми коркой грязи подошвами. Чарли они были совсем не по размеру, и ступни свободно болтались внутри, но она решила, что все же сможет в них идти, пусть и медленно.

– Да все с ним хорошо. Разве может быть иначе? – заметила Поузи, вставая. – Ладно, у меня встреча с друзьями в чате.

– Никому не говори о том, что я тебе рассказала, – предупредила Чарли.

– Больно нужно мне болтать! Мало ли что с моей сестрой может случиться, – раздраженно пробормотала Поузи, как будто сама просьба держать язык за зубами казалась ей нелепой.

– Никому, – повторила Чарли с нажимом.

– Как скажешь, – фыркнула Поузи, наводя на Чарли телефон, чтобы снять на видео ее тень. Увидев выражение лица сестры, она наигранно вздохнула. – Я просто пытаюсь понять, что не так с твоей тенью.

Подспудно Чарли ожидала, что Поузи хотя бы выскажет предположение о том, что тень ожила. То, что она этого не сделала, принесло облегчение, и если Чарли и испытала некоторое разочарование, то его легко было проигнорировать.

Чарли вышла из дома, хлопнув сетчатой дверью и положив тем самым конец размышлениям на эту тему. Шлепая ногами в слишком больших мужских галошах, она обошла дом сбоку, плотнее запахивая полы халата, чтобы защититься от ледяного ветра.

Винса она нашла сидящим на ступеньках черного хода и смотрящим на звезды.

Похоже, он потерял свою куртку. Локтями он упирался в колени, а подбородком – в сомкнутые запястья, футболка туго натянулась на плечах. Висящая над задней дверью лампа с датчиком движения излучала слабое желтоватое сияние, в свете которого и сам Винс казался позолоченным. Порхающие мотыльки отбрасывали всполохи на его лишенное тени тело. Должно быть, он сидел так уже некоторое время, а когда повернулся, его лицо было непроницаемым, как маска, надетая специально для Чарли.

Чарли дотронулась до его руки, отмечая, какая холодная у него кожа, и он резко втянул носом воздух.

– Ты в порядке? – спросила она, и он кивнул.

От осознания того, как сильно он ей нравится, у нее упало сердце. Она должна была понять это еще в гостях у Барб, когда рассвирепела на Сьюзи. Или когда снова и снова проверяла ту фотографию у него в бумажнике. Или в любой другой момент в прошлом, когда ей приходило в голову, как мало она о нем знает.

Винс снова запрокинул голову.

– Как думаешь, у звезд есть тени?

Она проследила за его взглядом. Они находились достаточно близко к Спрингфилду, чтобы страдать от туманящего ночное небо светового загрязнения, но галактики по-прежнему сверкали высоко над ними. Близился рассвет, и луна почти скрылась за линией горизонта, готовясь, пошатываясь и позевывая, отправиться спать.

– На самом деле я гадаю, есть ли какая-нибудь более яркая звезда, – призналась она, вспоминая о том, как несколько месяцев назад валялась на диване, пыталась убедить себя устроиться на новую работу, а доносящийся из телевизора низкий мужской голос тем временем вещал об устройстве вселенной. – Вроде той, что вот-вот превратится в черную дыру. Разве они перед этим не вспыхивают?

Винс кивнул.

– Квазары. Да, на пороге гибели они сияют особенно ярко. Думаю, их света хватило бы, чтобы создать тень для любой другой звезды, находящейся поблизости.

Она подумала о сопротивляющемся, извивающемся существе, прикрепленном к бородачу, и о том, какой неудачной выдалась нынешняя ночь для Винса, начиная от попытки совершить доброе дело и заканчивая избавлением от трупа. Хоть он ей и солгал, это не означало, что она не сочувствовала тому, каким ужасом, должно быть, обернулись для него последние несколько часов. Даже если он казался спокойным, даже если он убивал раньше, это не означало, что сейчас он в порядке. Возможно, она не единственный человек, притворяющийся, что у нее все хорошо.

Вытянув вперед руку, она сжала его ладонь, и он слегка вздрогнул, как будто она застала его врасплох.

– Этот парень вполне мог меня убить. – Чарли было трудно судить, как долго она тогда провела без сознания, но, похоже, достаточно продолжительное время. – Так что перестань себя винить.

– Вообще-то, я испытываю совсем другие чувства, – сообщил Винс.

Чарли снова пыталась прочесть выражение его лица и с тревогой поняла, что ей это не удается.

– Иди в дом, – сказала она. – Тут холодно, а Поузи приготовила спагетти.

Он искоса взглянул на нее, и у Чарли возникло искушение все же выпытать ответы на интересующие ее вопросы. Сказать, что она слышала его слова, обращенные к Гермесу. Потребовать, чтобы он раскрыл ей все свои секреты.

«Нынче вечером ты слишком долго позволял своей тени питаться. От тебя самого мало что осталось».