Текст книги "Подстрекатель"

Соландер пожал плечами.

– Какая разница, Рейт? Знаешь, что я думаю? Думаю, что когда-то уорренцы были такими ужасными, какими показывают их в репортажах. Видимо, картинки бунтов и прочего, что нам показывают в новостях, транслировались из Уоррена еще до того, как Драконы взялись за решение этой проблемы. Они… – юноша снова пожал плечами, – …сначала возвели стены, но стены всех проблем не решили. Поэтому Драконы создали систему распределения пищи и стали добавлять в эту пищу какой-то препарат, чтобы утихомирить нарушителей правопорядка. И они продолжают добавлять его и по сей день, чтобы снова не начались беспорядки.

Руки Рейта непроизвольно сжались в кулаки, но он усилием воли заставил себя расслабиться.

– Итак, ты считаешь, что жители Уоррена – прирожденные смутьяны и преступники, и если бы их не пичкали этим «препаратом», они опять начали бы бунтовать, убивать, насиловать и грабить?

– Ну да. Полагаю, что так.

– Стало быть, я тоже прирожденный преступник. И мои друзья, которым не удалось сбежать оттуда, – тоже. – Рейт на мгновение умолк. – И Джесс.

Лицо Соландера залилось краской, и он поспешно отвел взгляд.

– Ну… вы ведь выбрались оттуда. Если бы вам пришлось жить там всю жизнь…

– Мы те, кто мы есть. Уорренцы живут за стенами и воротами, которые убьют их, попытайся они выйти наружу. Но те же самые ворота убьют любого, кто попробует проникнуть в Уоррен без предупреждения. Так как же могут уорренцы улучшить свою жизнь или совершить что-то, делающее лучше их самих? Если бы даже их не одурманивали до скотского состояния, они не получили бы шанса на лучшую жизнь.

– Может, Уоррен – просто тюрьма, и все, кто находится там, отбывают в ней свой срок заключения, а?

– Ты и меня имеешь в виду? И Джесс? Мы родились там, и у нас обоих есть старшие братья и сестры, которые тоже там родились. Сейчас, может быть, у них появились собственные дети, если они еще живы. Люди не рождаются с преступными наклонностями, Соландер!

– Послушай, – нахмурился Соландер. – Ты предполагаешь, что Драконы творят вопиюще несправедливые дела? Что-то грандиозное, тайное и невероятно плохое?

– Да.

– Это государственная измена с твоей стороны.

– Нет, всего лишь попытка разобраться в сложившейся ситуации.

Соландер подался вперед.

– И что же ты намерен предпринять в отношении этого заговора, который, как ты полагаешь, зреет в Империи? В отношении ужасных деяний, якобы совершаемых моим отцом и другими великими людьми Харса?

– Я хочу узнать правду. Вот и все.

– А что, если ее нет, этой твоей правды? Что, если существует простое, приемлемое объяснение тому, что тебя так тревожит?

– Если бы твой брат погиб, – ответил Рейт, – из-за того, что ты попытался его освободить, если бы твоих родителей, братьев и сестер содержали в клетке, из которой невозможно вырваться, какого рода простое, приемлемое объяснение тебя удовлетворило бы?

– Ты просто одержим!

– Скорее измучен. Я уже, наверное, месяц не сплю нормальным сном.

– Я не желаю иметь с этим ничего общего.

– Тогда я уйду и найду иной способ помочь своей семье.

Соландер встал с кровати и подошел к окну. Снаружи небольшой косяк рыб вошел в пространство, освещаемое фонарями, которые кольцом окружали подводный особняк, и на мгновение силуэты морских обитателей взорвались буйством всевозможных цветов и оттенков – красных, желтых, серебристых и прочих. Затем косяк уплыл.

– Почему именно сейчас? – спросил Соландер. – Почему тебе это взбрело в голову именно сейчас?

– Потому что я перестал быть ребенком. И я кое-чем обязан тем людям, которые дали мне жизнь, и тому миру, из которого я пришел… даже если это всего лишь объяснение того, почему тот мир существует.

– Ты хочешь только ответов? Получив ответы, ты будешь удовлетворен, и твой интерес к Уоррену иссякнет, верно?

Рейт на секунду задумался.

– Если найдем приемлемую причину существования Уоррена, то да.

– То есть если Драконы действительно вовлечены во что-то, с чем ты не согласен, ты будешь и дальше искать приключений на собственную голову?

– Если ты прав, то никакого заговора в отношении Уоррена не существует. Ты убежден, что мотивы Драконов, которыми они руководствуются, транслируя свою пропаганду при жесткой изоляции Уоррена, совершенно невинны. Так докажи мне, что убеждения твои имеют прочное основание. Помоги мне узнать истину.

Соландер зажмурил глаза, прикрыл лицо руками и тихо простонал:

– Ты хочешь, чтобы нас обоих убили!

– Я не допущу, чтобы тебя убили, Соландер! Клянусь!

Юноша раздвинул пальцы одной руки, чтобы одним глазом посмотреть на Рейта.

– Ну ладно. Я помогу тебе. Мои родители еще долго будут оставаться здесь, на Фестивале. О нас тоже подумают, что мы остаемся здесь на всю неделю – большинство наших сверстников так и делают. А мы поступим вот как. Сначала примелькаемся здесь, потом уедем по одному и снова встретимся здесь же. Ты проникнешь в кабинет отца, а я буду караулить, чтобы тебя не поймали. Ты поищешь документы, касающиеся Уоррена, и смотаешься оттуда. Идет? Если найдешь что-то, то хорошо. Если нет, мы больше ничего такого не предпринимаем. Это будет первый и последний раз.

Рейт согласно кивнул.

– Я не хочу шпионить за твоим отцом. Просто он единственный человек из тех, кого я знаю, который может иметь доступ к интересующим меня вопросам.

– Мне кажется, – сказал Соландер, – я начинаю понимать тебя. Если бы мне самому удалось сбежать из такого места, как Уоррен, я, наверное, тоже захотел бы узнать, зачем оно существует.

* * *

Рон Артис встретился с остальными членами Совета Драконов тайно, в башне, которая являлась истинным – о чем не подозревали рядовые граждане Империи – сердцем Эл Маритас.

Он занял свое место – строго к северу за большим круглым столом – и обратился к присутствующим:

– Полагаю, произошло нечто чрезвычайное, раз уж вы решились прервать мои приготовления к Фестивалю.

Тар Дестор-фатор, Магистр Городов, всегда любивший свою работу, выглядел мрачнее и несчастнее, чем Рон когда-либо видел его.

– По окружности защитного поля города, – начал Тар, – появились трещины. Экраны пострадали от колебаний энергетических уровней, и некоторые из нас произвели дополнительные заклинания. Но придется повысить базовый энергоуровень.

Рон старался сохранять бесстрастное выражение лица, но опасался, что соратники могут заметить тень тревоги в его глазах.

– Трещины?

– Полифонический Центр испытывает редкое ослабление Морских Утесов. Имеют место незначительные компрессионные повреждения. Почти все здания напротив Апвеллинга получили вертикальные повреждения. Нигде пока еще не начались утечки. Но, как вы знаете, большинство прибывающих сюда постоянно, включая и меня, останавливаются в городском ядре, тогда как живописные периферийные поместья заселены в основном теми из вас, кто не появляется здесь по полгода. А за полгода могут случиться большие повреждения.

– Но, вероятно, колебания уже заметны для всех, – предположил Джон Дарт, Магистр Воздуха.

– Они, видимо, весьма незначительны, но в то же время довольно устойчивы, – сообщил присутствующим Тар. – Я провел некоторый анализ и обнаружил, что защитные экраны работают при постоянном понижении мощности в 0,00125 – это практически незаметно без тщательной проверки, но вполне достаточно для того, чтобы давление воды вызывало постоянные микроскопические повреждения.

Рон обратил внимание, что некоторые Драконы покачали головами, лица у других слегка побледнели, костяшки пальцев побелели от волнения.

– Я думал, у нас есть резервные запасы энергии, – тихо проговорил Кеньян Инмарис, Магистр Транспорта.

Рон Артис, Магистр Энергетики, поморщился.

– Мы, в Верхнем Городе, очень много работали на протяжении прошедшего года. Несколько новых проектов истощили наши запасы, и мы не восполняем свои ресурсы так быстро, как нам требуется. Отсутствие войн, пустые тюрьмы и падение рождаемости в Уоррене вследствие многовековой практики узкородственного размножения тамошних обитателей – все это крайне отрицательно сказывается на состоянии нашей энергетики. Мне хотелось бы сказать, что проблема легко разрешима, однако это не так. Мы намерены найти новый источник энергии, и нам придется сделать это как можно быстрее. На протяжении последних двадцати лет наши ученые усиленно ищут такой альтернативный источник, получая все более многочисленные партии обитателей Уоррена, используемых в качестве объектов исследований. Я слышал, что некоторые достижения в этой области имеются, но их явно недостаточно.

Крисса Фолке, Магистр Научных Исследований, красивая, моложавого вида женщина, которая на самом деле была старше Рона на несколько лет, взяла слово:

– Мне не нравится направление некоторых наших исследований. Да, у нас есть какие-то возможные альтернативы. Но, как предполагалось, нынешние источники энергии будут временными – пока мы не найдем альтернатив, при которых не используется человеческий материал. Сейчас мы просто повышаем нашу зависимость от энергии, полученной таким образом.

Рон вздохнул. Опять то же самое. Всякий раз, когда Драконы пытались внести какие-то изменения в сложившийся порядок вещей, улучшить обслуживание городов, кто-нибудь из членов Совета выражал недовольство относительно использования получаемой из человеческого материала энергии, выступающей в качестве горючего, питающего Империю Харс Тикларим.

– Крисса, магия на основе солнечной энергии слаба, магия на основе планетарного ядра слаба. На основе энергии элементарных частиц – тоже. Даже магия на основе энергии моря недостаточно сильна. Провалились все попытки усиления этих источников. Ни одна из них не приблизилась к тому, чтобы хоть как-то удовлетворить постоянно возрастающие потребности Империи. Мы имеем население в восемь миллиардов человек, которое пользуется энергией, получаемой из всего лишь восемнадцати основных источников и ста пятнадцати вспомогательных, относящихся к резерву. У нас передовая экономика – но единственным источником, который позволит нам поддерживать приличное существование хотя бы на нынешнем уровне цивилизации восьми миллиардов энергопользователей, остается человеческий материал. – Рон посмотрел Криссе прямо в глаза. – Если ты только не предложишь нам что-то иное, кроме плоти, костей, крови и жизни, что позволяют производить заклинания требуемой силы и в нужных количествах.

Крисса прикусила губу и, опустив глаза, посмотрела на свои руки.

– Насколько велика нехватка энергии?

– Я прогнозирую, – ответил Магистр Городов, – возможность коллапса вдоль внешнего периметра в течение года, если мы не усилим защитные экраны и не устраним повреждения. А коллапс в любом месте города обусловит дополнительное давление на ближайшие к тому месту здания. Если мы потеряем при первом ударе что-то значительное – к примеру, Полифонический Центр, – весь город может взорваться вокруг нас в течение нескольких минут. Это, в сущности, последнее предупреждение.

– О боги! – Крисса уронила голову на руки и сидела так довольно долго.

Все молча наблюдали за ней, ожидая, когда она снова заговорит. Наконец Крисса подняла голову. – Мы разработали кое-что, – начала она едва ли не шепотом, после чего продолжила свою фразу чуть громче: – Нечто такое, что позволит получить энергию заклинаний на порядок большую по величине, нежели объединенные энергии плоти, костей, крови и жизни. Но это очень грязный источник. Грязнее всех четырех, вместе взятых.

Грязный означало, что любой, кто решился бы воспользоваться таким методом, рисковал испытать на себе серьезнейшие магические эффекты рикошета, именуемого «рево». Рево был проклятием всей магической практики – при неправильном с ним обращении он мог в одно мгновение превратить человека в дымящуюся груду корчащейся в мучительных судорогах плоти. Его жизненная энергия была настолько грязна и настолько опасна, что Драконы отваживались управлять ею только на расстоянии и исключительно посредством механических устройств, которые отклоняли рево и распространяли эффекты на все население. Рон и представить себе не мог источника энергии более грязного, чем жизненная энергия.

– На целый порядок больше? – переспросил Магистр Городов, удивленно округлив глаза. – Сто тысяч лунсов на единицу вместо десяти тысяч? Ты уверена?

– Абсолютно. Причем величина постоянная для каждой единицы, невзирая на рост, возраст или здоровье.

– Милостивые боги, – пробормотал Рон. – Сейчас мы можем получать всего десять тысяч ЛНЕ – лунсов на единицу, причем только в контролируемых установках. При постоянных величинах мы можем больше не беспокоиться о низкорослых единицах, не позволяющих нам должным образом оценивать наши энергетические запасы. Мы будем в состоянии точно сказать, сколько именно энергии имеется в нашем распоряжении в любое время.

– Но метод опасен, – предупредила Крисса. – Очень опасен.

– Опаснее, чем фактор рево?

– Да, – кивнула Крисса. – Нам придется сжигать души. Разгоревшиеся дебаты длились довольно долго. Империя нуждалась в энергии и нуждалась очень сильно. Перед Советом стояло два выбора. Либо использовать большее количество людей, что означало переписывание законов, чтобы нынешние незначительные правонарушения представали в виде серьезных преступлений и тем самым можно было бы заполнить Уоррен новыми заключенными, либо использовать уже имеющихся в их распоряжении людей более основательно. Наконец Кеньян сказал:

– В сущности, уорренцы не являются настоящими людьми – они не мыслят с момента рождения и до момента смерти – мы это предусмотрели. Они что-то вроде содержащихся в клетках животных, о которых заботятся – у них нет ни чувств, ни мыслей, ни желаний. Сомневаюсь, что они вообще обладают душами, но даже если это и так, то использование этих душ для обеспечения лучшей жизни настоящих людей является для нас великим подарком. Я бы сказал, истинным даром.

– А что вы скажете о тех узниках, которых мы заключили в Уоррен? – не сдавалась Крисса. – Они-то ведь были когда-то настоящими людьми.

– Мы посылаем туда только преступников, получающих пожизненные сроки заключения. Я всегда считал, что комфортабельное забвение в Уоррене – слишком мягкое наказание за те ужасы, которым эти преступники подвергают добропорядочных граждан. Подумай о том, что они совершили, и скажи мне – какими душами они обладают? Злобными душами. Стало быть, если мы можем питать благосостояние городов ценой потери злобных душ, тогда фактически мы обращаем зло в добро.

– Ты найдешь способ оправдать все, что угодно, – саркастически заметила Крисса.

Рон поднял руку.

– Тут я вынужден согласиться с Кеньяном. Мы должны осваивать новый источник энергии, дабы поддерживать процветание Империи. Другой нашей альтернативой остается лишь помещение большего количества людей в Уорренах, расширение Уорренов, использование людей, не являющихся закоренелыми преступниками, либо полуживотных, которых мы разводим для этой цели на протяжении последней тысячи лет. Если мы расширим аспект людей, которых желаем содержать в Уоррене, то когда все-таки прекратится это расширение? Наши потребности в энергии будут и дальше возрастать. Неуклонно возрастать. Мы можем дать указания соответствующим службам относительно предотвращения узкородственного размножения и сохранения высокого уровня рождаемости в Уоррене. Мы можем помещать туда таких правонарушителей, которые, собственно, не заслуживают столь сурового наказания. Мы можем поставлять бунтовщиков и изменников с рудников и фабрик для заселения ими Уоррена. Но даже такие меры не являются выходом. Какя уже сказал, наши энергетические потребности возрастают, а расширение пространства Уоррена крайне нежелательно. Предлагаемая тобой, Крисса, альтернатива позволит нам извлечь максимальную пользу из ограниченных ресурсов. Согласен, это не очень хорошо. Мы, несомненно, должны разработать специальные мероприятия для внедрения этой новой формы энергии. Но я думаю, что она – наилучшая альтернатива в настоящее время.

Крисса откинулась в кресле, на лице ее появилось смешанное выражение отвращения и крайнего разочарования человека, потерпевшего поражение.

– Прекращаю. Рон, как только я уйду отсюда, в твой кабинет поступят соответствующие инструкции и заклинания. Я хочу, чтобы ты просмотрел результаты наших исследований за последние двадцать лет и понял то, что поняла я, и решил, считаешь ли ты это хорошей идеей. Имея перед собой диаграммы соотношения энергии к рево, ты скорее всего изменишь свою точку зрения. Если же нет, тогда тебе и твоим людям придется за день-другой кое-что подправить. Я уверена, что ты скоро приступишь к практическому воплощению нового метода.

Крисса закрыла глаза и медленно выдохнула. Затем встала с кресла.

– Вместе с этой информацией ты получишь мое официальное заявление об отставке. Я решила заняться частной практикой. Думаю, я достигла того состояния, когда уже не могу исполнять свои нынешние обязанности. Я пришлю свои рекомендации, касающиеся моих преемников и последователей из Департамента Научных Исследований. Некоторые из них воодушевлены возможностями проекта, о котором я говорила. Уверена, что среди них ты найдешь единомышленников.

– Ты подаешь в отставку? – удивился Рон.

Крисса была второй в очереди на звание Великого Магистра Драконов Империи Харс – ни один из таких претендентов не уходил в отставку по собственному желанию. Это подобно тому, как если бы кто-то находился лишь в одном шаге от обожествления и добровольно отказался от подобной перспективы.

– Да, верно, я выхожу в отставку. Потому что я уже не в силах совладать со своей совестью. Мы проводим эти исследования вопреки моим личным рекомендациям, поскольку многие из моих влиятельных подчиненных проголосовали против меня. Я представила себе свой вариант, надеясь, что кто-то из вас предложит некую альтернативу… ну, скажем, способ сокращения расхода энергии либо экономии ресурсов которыми мы в данный момент располагаем, либо поиск каких-нибудь иных источников. Но, как я только что убедилась вы нацелились на экспансию использования человеческого материала и вы во что бы то ни стало добьетесь получения дополнительной энергии таким способом. Я же просто не желаю участвовать в этом.

– Крисса… – начал Джон Дарт, специализирующийся, как Магистр Воздуха, в разработке и модернизации специальных заклинаний, позволяющих парить в воздухе городам и летать аэрокарам.

Его ведомство по сравнению с другими всегда выделялось перерасходами энергии, и, хотя он со своими людьми весьма преуспел в вопросах экономии, их работа постоянно требовала колоссальных энергозатрат.

– Ты намерена покинуть Эл Маритас? Или Эл Артис? Желаешь окунуться в грязь, пользоваться наземным транспортом, жить в наземных домах, отказаться от комфорта, чудес и всех прелестей, даруемых нам истинной цивилизацией?

Крисса встала из-за стола, собрала свои вещи и с болью в глазах взглянула на Дарта.

– Не знаю, что я буду делать. Знаю только, что мы поступаем неправильно.

– Но ведь мы еще не голосовали, – заметил Магистр Городов.

– Еще нет. Мне что же, остаться, чтобы увидеть, кто из нас является тайным сторонником бедных и беззащитных, униженных и оскорбленных?

– В этом деле нет ни бедных, ни беззащитных, – возразил Рон. – Есть только подопытные животные, облаченные в кожу, похожую на человеческую – хотя ты их видела и знаешь, как мало они напоминают настоящих людей. Это изгои, которые по причине своих преступлений изолированы от цивилизованного общества.

Рон встал так, чтобы смотреть прямо на Криссу, и произнес ровным голосом, в котором слышался легкий оттенок гнева:

– Харс – наиболее гуманная цивилизация из всех, которые когда-либо видел мир. В Империи никто не голодает. Никто не остается без пищи, одежды или крова, все получают образование, мы оплачиваем все. Даже уорренцы, предков которых мы когда-то подбирали в канавах, в домах умалишенных и в тюрьмах, имеют пищу и воду, постели и жилье, одежду и защиту – всем этим мы обеспечиваем их с колыбели и до могилы. Они ничего не хотят, ни в чем не нуждаются и долго живут.

– И вы сжигаете их, как горючее, в уплату за эту вашу «щедрость». А теперь будете сжигать не только то, что есть в них смертного, но также и то, что бессмертно. Не слишком торопитесь аплодировать самим себе за вашу щедрость, за ваш гуманизм. Не все в этом мире равны, Рон.

– Равенство – миф. Фантазия мечтателей и революционеров. Мы делаем лучшее из того, на что способны. Цена существует на все. Но я считаю, что мы преуспеваем в наших стараниях поддерживать цену в разумных пределах и предлагаем большинству людей добро за цену наименьшую.

– Если бы тебе и тебе подобным пришлось платить сполна, то ваша самоуверенность, как мне кажется, несколько поколебалась бы.

Крисса официально-сдержанно поклонилась присутствующим поклоном, точно соответствующим этикету, почти оскорбительным в своем совершенстве, и сказала:

– Я не буду ждать результатов голосования. Просто уйду и подготовлю всю необходимую вам информацию и представлю подходящее объяснение моей внезапной отставке.

Она ушла и еще довольно долго после того, как за ней закрылась дверь, Магистры-Драконы безмолвно сидели, стараясь не смотреть друг на друга.

Наконец Великий Магистр Совета Драконов, хранивший до того момента молчание, поднялся со своего места и сказал:

– Голосование необходимо провести сейчас. Кворум имеется, и с учетом чрезвычайной ситуации, с которой мы столкнулись, а также того, как рассудит нас история за то, что мы делаем здесь, я, пользуясь своими полномочиями, заявляю, что для положительного решения данного вопроса нам требуется большинство в две трети голосов. Поскольку мы уже выслушали все аргументы «за» и «против» использования новой формы энергии, то можем выносить вопрос на голосование. Желает ли кто-нибудь что-то добавить?

Желающих не оказалось. Никто даже не пошевелился. Рону вообще показалось, что присутствующие едва ли не в большинстве своем спят.

Великий Магистр кивнул.

– Тогда я попрошу, чтобы один из вас представил данный вопрос для рассмотрения и голосования.

Великий Магистр стоял, ожидая, кто из присутствующих осмелится взять на себя выполнение процедуры. Несколько Драконов с явным стеснением прочистили горло. Наконец Магистр Воздуха и Магистр Городов начали было одновременно подниматься, но Магистр Воздуха, помладше своего коллеги и по возрасту, и по рангу, слегка поклонился Магистру Городов и снова сел.

Тар Дестор-фатор распрямил плечи и сделал глубокий вдох.

– Я вношу на рассмотрение перед Советом Драконов Империи Харс Тикларим следующий вопрос, требующий одобрения двумя третями сегодняшнего собрания: я предлагаю, чтобы мы, по возможности скорее, но и со всеми надлежащими предосторожностями, одобрили использование энергии душ, извлекаемой из нынешних энергоносителей. Далее, я предлагаю, чтобы Эл Маритас и другие подводные города, которым угрожает разрушение по причине колебания энергетических уровней, получили немедленный доступ к первым потокам энергии, извлеченной из этого нового источника с тем, чтобы произвести аварийный ремонт и предотвратить потерю человеческих жизней. Наконец, я предлагаю, чтобы не выдвигалось никаких требований относительно новых энергоносителей, пока мы эффективно не используем полностью единицы, уже функционирующие на местах.

– Поддерживаю, – произнесли несколько голосов.

– Должным образом выдвинуто и поддержано, – сказал Великий Магистр. – Теперь мы можем начать дискуссию, чтобы обсудить все «за» и «против» выдвинутого предложения. Каждому выступающему отводится три минуты.

Никто не поднялся, чтобы выразить свое мнение. Рон наблюдал за коллегами уже будучи совершенно уверенным в том, как проголосует сам. Остальные, видимо, тоже для себя уже все решили. Великий Магистр ждал достаточно долго, чтобы удостовериться в том, что никто не вскочит на ноги в последний момент с каким-нибудь страстным призывом, после чего проговорил:

– Очень хорошо. Мы имеем на повестке дня предложения о более эффективном использовании наших энергоединиц посредством извлечения из них энергии человеческих душ в дополнение к их нынешним полезным компонентам. В данном предложении содержится требование исключить возможность немедленного внедрения этих новых единиц в наше энергетическое производство, а также просьбы предоставить первые результаты новой технологии для аварийных работ в подводных городах. Для принятия этого предложения необходимо одобрение двух третей присутствующих. На собрании присутствует двадцать пять из двадцати восьми активных членов Совета. Две трети от этого числа – семнадцать. Поскольку равный счет голосов здесь невозможен, то я принимать участия в голосовании не буду.

У Рона внезапно появилось ощущение, что Великий Магистр чего-то недоговаривает. Он снова поднял руку.

– В чем дело, Рон? – заметил его жест Великий Магистр.

– Могу я спросить, каково было бы ваше решение, прими вы участие в голосовании?

– Нет, – ответил Великий Магистр ровным голосом.

Выражение его лица оставалось бесстрастным. Рон не смог определить, считает ли признанный лидер Драконов обсуждаемую идею замечательной или же ужасной, либо он вообще не думает о ней в данный момент, а просто размышляет сейчас о своей партии в игре стерритс, прикидывая, какой начальный ход был бы наилучшим.

– И поскольку я ответил на этот ваш вопрос, – спокойно продолжил Великий Магистр, – то выношу предложение на голосование, но при этом еще раз напоминаю вам, что вы ответственны теперь не только за нынешний день, но и за будущее.

Каждый из членов Совета вынул из находящегося перед ним выдвижного ящичка стола по три шара – белый, красный и фиолетовый. Белый, то есть почти бесцветный, означал «воздержался с предубеждением» – указание на то, что выдвинутое Совету предложение само по себе весьма спорно, и хотя ответ «да» или «нет» неприемлем в данный момент для голосующего, повторное голосование по этому вопросу может изменить его точку зрения в ту или иную сторону. Красный – цвет крови, войны и потерь – означал отрицательный ответ. А фиолетовый – цвет знамен, флагов и вымпелов Совета, цвет власти и богатства, цвет изобилия – означал голос «за».

Член Совета мог выбрать один из четырех вариантов голосования: «да», «просто воздержался», при котором голосующий бросал все три шара в контейнер, «воздержался с предубеждением» и «нет».

Рон взял фиолетовый шар в правую руку, два других – в левую и встал в очередь за коллегами. Он слышал знакомое шарканье ног, вздохи, звуки падающих в контейнеры шаров. Никто ни с кем не разговаривал – при таком голосовании любые дискуссии абсолютно запрещены. Никто особенно вокруг и не оглядывался. Многие явно нервничали. При нынешнем составе Совета Рон ожидал почти равного распределения голосов. Он сожалел о том, что Великий Магистр отказался от участия в голосовании. Рон подумал о более чем восьми членах Совета, в прошлом проявлявших такой же недостаток логики и отсутствие предвидения, которые столь внезапно проявила Крисса, хотя эти Драконы редко имели смелость или честность прямо выразить свои убеждения так, как это сделала Крисса. Они, по мнению Рона, были трусливы – люди, голосовавшие против прогресса, но не имевшие твердости характера встать и сказать, что голосуют против прогресса.

Рон опустил свой фиолетовый шар в контейнер голосования, сбросил белый и красный в другой контейнер и вернулся на свое место.

Он ждал, наблюдая за остальными. Некоторые голосующие явно терзались сомнениями даже в последние мгновения перед тем, как опустить шары в контейнеры, и Рон попытался предугадать результаты голосования. Скажем, горстка белых шаров, которые сделают выдвинутое предложение недействительным, но могут дать возможность найти некую альтернативу. Пригоршня фиолетовых шаров, опущенных людьми вроде него, которые осознают насущные потребности, которые понимают, что избежать катастрофы можно только путем принятия соответствующих мер, причем своевременного их принятия, а не тогда, когда город вот-вот взорвется. Горстка красных шаров, брошенных идиотами, которые никогда не видели чудовищ из Уорренов и настаивают на том, чтобы этих монстров считали людьми и отказываются признать свой долг Советника перед настоящими людьми Империи, нуждающимися в защите.

Рон смотрел на каждого члена Совета, когда он или она садились на свои места. Большинство из них старательно избегали его взгляда. Они опускали головы, и на их лицах читалось выражение вины.

Трусливые твари.

Однако не все еще потеряно, попробовал успокоить себя Рон. Крисса удалилась перед голосованием. Если она уже перевела в его дом необходимую информацию, он найдет способ практического осуществления новой меры, несмотря на результаты голосования.

Наконец, когда последний из проголосовавших сел, Великий Магистр взял два контейнера – черный, с брошенными в него шарами, и второй, прозрачный, и занял свое место за столом. Затем с величайшей осторожностью пересыпал содержимое черного контейнера в прозрачный, старясь ни в коем случае не коснуться шаров, поскольку даже на этом этапе церемонии его могли обвинить в искажении результатов голосования.

Все присутствующие судорожно вздохнули, все одновременно, будто один человек. Голосование оказалось единодушным. Все до единого шары, упавшие из черного контейнера в прозрачный, оказались фиолетовыми.

Пораженный увиденным, Рон откинулся в кресле и оглядел своих коллег. Широко раскрытыми глазами они смотрели друг на друга.

Великий Магистр тем временем принялся выкатывать шары из прозрачного контейнера в канавку, прорезанную в столешнице. Каждый шар вкатился в пронумерованный паз. Теперь уже ни у кого не осталось сомнений в результате голосования. Двадцать пять голосов в пользу принятия новой меры. Никто из членов Совета, кроме Великого Магистра, не воздержался. Ни одного «воздерживался с предубеждением». Ни одного голоса против.

– Пожалуйста, зарегистрируйте результат голосования, – обратился Великий Магистр к Магистру Исторических Наук.

Тот кивнул и, сделав соответствующую запись в протоколе заседания, доложил:

– Результат голосования зарегистрирован.

– Тогда зарегистрируйте также и вот что. Следуя результатам единодушного голосования членами Совета Драконов в пользу вопроса об использовании человеческих душ в качестве горючего для нужд Империи, 872-й Великий Магистр Совета Драконов представил на рассмотрение Совета уведомление о своей отставке и решении эмигрировать из Империи Харс Тикларим за границу. Данное заявление вступает в силу незамедлительно.

Великий Магистр оглядел присутствующих, по очереди встречаясь взглядом с каждым из них. Когда очередь дошла до Рона, тот почувствовал отвращение Великого Магистра к нему, его неприятие гнусности, содеянной всеми присутствующими. На какое-то мгновение Рон усомнился в целесообразности избранного им и Советом курса.