Текст книги "Валентайны. Девочка счастья и удачи"

10

♋ Рак: 21 июня – 22 июля

Юпитер проходит в вашем знаке, что принесет вам удачу и рост. Но как водный знак при восходящих Рыбах вы можете на этой неделе ощущать себя особенно чувствительными, а потому постарайтесь избежать ненужных столкновений и найти гармонию.

Не могу назвать эту неделю образцовой. Честно говоря, если бы по моим дням с понедельника по четверг поставили фильм, я бы не дала ему больше одной звезды («Где сюжетная линия? В каком направлении развиваются события?») и давно уже его выключила. Я бы попыталась спасти ситуацию, остановившись на вечере пятницы – когда была премьера маминого нового фильма (третьего по стоимости в истории кинематографа).

Во вторник утром наконец-то просыпаются Марс с Сатурном, и я получаю свой приятный сюрприз:

Прости, меня завалило снегом! Примчусь к выходным. Люблю тебя! Папа.

Ну наконец-то.

Почти на два дня позже, да, но я не буду придираться. У вселенной каждый день полно дел, так или иначе связанных с движением планет.

В любом случае папа прилетит из Америки первым классом днем в пятницу, как раз вовремя, чтобы забрать маму из реабилитационного центра, отправиться с ней за новым платьем и слегка перекусить в The Ivy, а потом вместе приехать на церемонию. В этот момент произойдут великое единение семьи, фотосессия и официальное заявление, которое уничтожит все слухи и вправит мозги папарацци.

Очевидно, я тоже должна там быть.

Маме было тринадцать, когда она впервые пошла на премьеру. У нее на прикроватном столике есть фото, где она стоит рядом с бабушкой на красной дорожке – худая, немного смущенная и сияющая (на два года точно моложе, чем я сейчас), и если это не доказательство того, что одна звездная вечеринка никак не повредит мне в жизни, то не знаю, какие еще нужны доказательства.

– Нет, – говорит Макс, когда мне наконец удается выловить его в пятницу вечером. Его почти не было дома всю неделю, и я понятия не имею, чем он занимался, потому что его роль длится ровно двадцать шесть секунд. – Не-а.

Я открываю рот.

– Не получится.

– Но…

– Не-а.

– Если бы только…

– Не, никак.

– Я только хочу…

– Не-е-ет!

Мой брат ест арахисовое масло прямо из банки и смеется. Он размахивает ложкой у меня перед носом, как дирижер – палочкой.

– Но ты даже не знаешь, что я хочу сказать!

– Знаю, Пудель, потому что ты очень прозрачно намекала на это всю неделю. Сейчас ты просто хочешь прямо высказать просьбу взять тебя сегодня на премьеру «хоть на секундочку», потому что тебе уже совсем почти шестнадцать, а маме было только тринадцать, и вообще мы все уезжаем без тебя, и это нечестно, «говорю тебе, это нечестно, нечестно, нечестно».

– Пф-ф-ф, – говорю я, с достоинством выходя из кухни, – я собиралась сказать «это нечестно» только два раза. Идиот.

Поднимаюсь по лестнице и встаю перед дверью в комнату Мер.

На секунду мне кажется, что я вижу маленькую девочку с глупой улыбкой, безумной прической, как у кудрявого облака, и без одного носка. Я моргаю и решительно стучу в дверь.

– Ну что там? Я занята.

Моя старшая сестра неожиданно стала совой: она спит весь день, пропадает всю ночь, а о ее передвижениях каждое утро сообщают таблоиды. В четверг заголовки гласили, что она «немилосердно прожигает жизнь».

Я быстро собираю все свои актерские таланты.

Как говорила мама, когда готовилась играть Анну Болейн в «Олд Вике»: нельзя притворяться, что ты Обреченная королева, можно только в нее превратиться, найти способ влезть в ее шкуру и так и ходить. Фейт называет эту актерскую технику «быть апельсином». Сестра говорит, что если можешь убедить себя, что ты апельсин, значит, ты кого угодно можешь убедить в чем угодно.

– Ой, – смотрю в замочную скважину, – ты там готовишься к сегодняшнему приему, да? Я тоже. Так сложно правильно одеться на премьеру, правда? И так важно сделать нужный акцент!

Тишина, потом дверь открывается.

– Ты никуда не идешь!

– Вообще-то, иду.

Хоуп, ты апельсин.

– Утром я была у мамы, и она мне разрешила, так что…

– Прекрати прислоняться к дверным косякам. – Мерси сердито смотрит на меня. – Это не выглядит небрежно. И никто не давал тебе разрешение, потому что в пятницу в клинике нет посещений, ты мелкая лгунья. Даже не надейся, что опять разрешу тебе сморкаться в мой свитер, Десперадо. Найди кого-нибудь, у кого есть лишний.

Она захлопывает дверь, и я снова стучу.

– Проваливай, идиотка.

Я не теряю решимости (этот номер прошел совершенно ожидаемо), прохожу дальше по коридору и стучу в дверь к Фейт. Мерси была просто репетицией, а Фейт – моя премьера.

СВЕТ: ХОУП, ПЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ…

– Ну что, – когда дверь открывается, говорю я, небрежно прислонившись к дверному косяку. – Как мы с тобой будем готовиться к шикарной вечеринке сегодня вечером? Ведь мы обе туда пое… Как, ты еще не собрана?!

Эффи смотрит на свое бесформенное кислотно-зеленое платье-футболку.

– Разве я что-то не то надела?

– Конечно, не то. Выглядишь как раздутая лягушка.

Уперев руку в бок, вхожу в ее комнату.

– Ох, Фейт, Фейт, Фейт, Фейт. Так много сырого материала, так много естественной красоты, но ты совсем не умеешь всем этим пользоваться. Боже, что о нас подумают люди?!

Эффи моргает в недоумении, а потом начинает смеяться.

– Прекрасный выход, мышонок, очень впечатляюще!

Понятия не имею, кого я должна была впечатлить, но все же киваю.

– Спасибо, – с гордостью говорю я и смотрю на часы. Сейчас семь, а вечеринка начинается в восемь. – Но нам некогда веселиться без дела, Эфф, так что давай подумаем, какие еще есть варианты. Позволь мне быть твоим гуру в мире стиля.

Сестра с виноватым видом показывает на кровать. Она завалена блестящими нарядами от Valentino, Armani, Dior, Givenchy и Chanel в голубых, розовых и фиолетовых тонах (стоимостью несколько тысяч фунтов, и все достались бесплатно), но моя сестра, как обычно, выбрала то, что выглядит как старая ночнушка.

– Снимай это, – командую я, – ты не Шрек. Вместо этого… – я беру красивое ярко-желтое платье от Эли Сааб, с лямками на шее и большим вырезом. – Надень это. Пригладь волосы. И не смей разговаривать со мной дерзко, Фейт Валентайн.

Эффи кивает, и я вижу, что ноздри у нее дрожат.

– Даже и в мыслях не было, бабушка.

Она переоделась, и я начинаю рыться в своей большой косметичке с Отвергнутой косметикой (все то, что надоело Мерси и что я собираю по всему дому). Потом наношу основу и крашу, пудрю, добавляю хайлайтер, провожу линии и достаю румяна, тени, блеск. Теперь у Эффи красивые дымчатые тени, розовая помада, огромные накладные ресницы и брови, которые гораздо больше подходят к ее форме лица, чем те, что ей дала природа.

Затем в творческом порыве разглаживаю тугие кудряшки сестры сывороткой для волос и завершаю ее образ бриллиантовой диадемой, добавив также шесть колец, восемь браслетов, ножной браслет, колье, длинные сережки и тонкий золотой пояс. И наконец пара сверкающих туфель на высоких каблуках цвета электрик, немного блестящего спрея и по три кристалла на каждую щеку. Все, готово.

Потом гордо вывожу ее из комнаты, веду по коридору и вниз по лестнице, как пони, получившую первое место на скачках.

– Господи! – из кухни появляется Мерси в черном смокинге и с винной помадой на губах. – Посмотри на себя!

– Да, – строго говорит Эффи, приподнимая свои красивые, совершенно новые брови. – Посмотри на меня: какой образ так старательно создала наша младшая сестра, в которой столько доброты и терпения.

Мерси с сомнением смотрит на меня, потом кивает:

– Хорошая работа, Пудель.

Честно говоря, я так собой горжусь, что могу лопнуть.

Мои сестры похожи на ангелов, но можно подумать, что одна – ангел света и радости, а другая – тьмы и боли (не удивлюсь, если у Мерси в черных сапогах на шпильках спрятан баллончик с перечным спреем).

– Приветик, – говорит Макс, вылетая из своей комнаты и сбегая по лестнице; на нем черные брюки и белая рубашка, и он старается на ходу завязать бабочку. – Увидимся на…

Он останавливается и смотрит на нас еще раз.

– Черт, что случилось с твоей… – Эффи смотрит на него большими глазами. – С твоей сумочкой? Пудель, к этому милому наряду ей нужна сумочка!

Быстро (боже мой, он же прав, ну я и дура) бегу в мамину комнату, хватаю там золотую с серебряной застежкой сумочку Gucci и со всех ног лечу обратно.

– Макс, а ты сегодня не работаешь? – вспоминаю я, вручая Эффи сумочку. – Ну, в своей шекспировской пьесе. У тебя же есть работа.

– Ох, – он громко кашляет и кладет себе руку на лоб, – да, я очень болен ближайшие шесть с половиной часов. Может, даже умираю. Или уже умер. Скрестим пальцы, чтобы завтра я мог по-настоящему сыграть привидение.

– Неудивительно, что тебе не дают ролей со словами, Макс, – замечаю я с сочувствием. – Ты ужасный актер. Если хочешь, я помогу тебе в этом. Могу подбросить несколько идей как профессионалист.

Макс смеется и треплет меня за щеку.

– Молодец!

– Спасибо за помощь, малышка, – улыбается Эффи; она прицепила фитнес-трекер к поясу на платье и переложила в маленькую сумочку какую-то гору вещей из своего спортивного рюкзака. Потом она целует меня, и у меня на щеке остается ярко-розовая помада.

– Ты самый полезный на свете мышонок.

Потом мои шикарные брат и сестры направляются к входной двери; они болтают, сверкают и пахнут Рождеством.

И тут я понимаю, что так погрузилась в сборы Фейт, что совершенно забыла одеться сама.

– Ребята, – кричу я им в спины, – если вы подождете мину…

Но они снова ушли.

11

Окей, редактируем неудачную сцену.

Мне достаточно нескольких секунд, чтобы перестроиться. Одна из лучших моих черт – способность видеть положительные стороны в любой ситуации. При таком развитии событий я могу акцентировать внимание на том, что в состоянии собраться спокойно, отправиться на вечеринку с собственной скоростью и гарантированно оказаться на месте достаточно поздно, чтобы устроить драматическое появление.

Эти идиоты приедут туда вовремя, да еще и на лимузине – скукотища.

Ха! Любители.

– Интересно, Мерси закрыла на два замка дверь своей комнаты? – размышляю вслух, выкладывая две салфетки на стол в столовой. – Потому что если да, то мне придется вскарабкаться на крышу оранжереи и пролезть к ней через окно, на котором некрепкая щеколда.

Беру два бокала для шампанского, дышу на них и вытираю рукавом свитера.

– Если нет, мне поможет заколка для волос.

В середине стола я ставлю пять белых свечей.

– Думаю, длинное черное Prada или короткое Calvin Klein и, конечно, ее любимые туфли на каблуках McQueen.

Наливаю два стакана апельсинового сока и кладу рядом с ними по круассану.

– А может быть, она снова что-то оставила в прачечной, но, честно говоря, сегодня мне нужно что-то без пятен от дезодоранта по всему…

– Хоуп! С кем ты разговариваешь?

Поворачиваюсь и вижу на пороге Мэгги.

– А, – смотрю по сторонам на пустую комнату. – Ну… Мэгз, практиковаться в монологах нужно как можно чаще. Так важно тонко владеть голосом в фильмах; и еще я готовлю себя к торжественным церемониям, интервью, благотворительным выступлениям, всякому такому.

К тому же «с моими воображаемыми друзьями» звучит странновато.

При взгляде на то, как прекрасно я сервировала стол к завтраку, брови Мэгги высоко взлетают. Это мой сюрприз для мамы и папы: хочу, чтобы их первое совместное утро дома началось романтично.

Поддавшись вдохновению, делаю посреди скатерти сердце из розовых лепестков, а потом (Мэгги продолжает наблюдать) сгребаю все газеты за неделю и отправляюсь с ножницами в свою комнату. Столько новостей могло пройти мимо, мне нужно быстро все исправить.

«В понедельник Луна вошла в знак Близнецов, что означает подъем внутренней активности» (в тот день я была особенно задумчивой), потом «во вторник Юпитер начал свой путь, и мой шестой дом здоровья вышел на первый план» (в тот день я раза три чихнула). «В среду произошло соединение Сатурна с Меркурием» (может быть, как раз поэтому я провалила тест по математике), а из-за вчерашнего «транзита» мне пришлось съесть столько шоколада.

Ну, я, конечно, не полностью полагаюсь на гороскопы. Как сказал Макс, очень маловероятно, что на земле есть только двенадцать типов личности, в зависимости от того, когда родители произвели на свет потомство, но…

Именно это и должен говорить Лев.

Смотрю на часы (у меня в запасе есть еще полтора часа, потом я смогу выйти как раз вовремя, чтобы хорошенько опоздать), затем быстро просматриваю гороскоп Макса за последние несколько дней, Мерси (Водолей) и Фейт (Рыбы). У всех них сейчас хорошие дни, и это утешает. После вырезаю свои гороскопы на эту неделю и приклеиваю их над сияющими лампочками моего Зеркала Судьбы, чтобы всегда держать руку на пульсе и знать, что происходит.

Здесь стоит сказать, что я Рак, или краб, то есть: с богатым воображением, преданная, эмоциональная, сочувствующая, с хорошей интуицией, легкоранимая и сентиментальная. У Рака есть и другие качества, не такие привлекательные: он любит убегать и прятаться, но, кажется, ко мне это не относится, так что я не считаю их особенно важными. Кроме того, мой асцендент в Рыбах, тоже водном знаке, так что у меня не должно быть любимчиков среди братьев и сестер, но на самом деле есть, и это, конечно, Эффи.

– Хоуп! – раздается стук в дверь. – Я сделала тебе чашечку чая.

– Войдите!

Пробегаю глазами утреннюю газету: совершенно забыла посмотреть прогноз на сегодня. Иногда я читаю их онлайн, а порой беру из газет – зависит от того, какое предсказание хочу увидеть.

– Спасибо!

В комнату входит Мэгги и ставит на туалетный столик мою кружку с надписью «Актриса, которая получит “Оскар”». Потом она автоматически подходит к окну и задергивает длинные красные бархатные шторы. Кажется, они собирают кучу пыли, но это небольшая плата за голливудский шик в моей комнате.

– «Касабланка» опять покосилась, – вздыхает Мэгз, поправляя на стене постер в раме с целующейся парой. – Это слишком страстная парочка, они постоянно друг друга толкают.

Закашлявшись, киваю. Наверное, или просто я иногда приклеиваю фотку со своим лицом вместо Ингрид Бергман, чтобы посмотреть, как буду выглядеть в такой жаркой сцене.

Нужно сказать, что довольно романтично.

Я с улыбкой продолжаю просматривать газету, ненадолго задерживаюсь на шестой странице (почти вся она занята Мерси, вываливающейся из такси) и быстро отвожу глаза от размытого снимка, сделанного с дальнего расстояния, на котором папа бежит рядом с какой-то брюнеткой, а заголовок гласит: «Риверс тренируется вовсю».

– Знаешь, – говорит Мэгги, рассматривая постер с Мэрилин, – наверное, тяжело вот так – быть вечно запертой дома.

– Да нет, – весело отвечаю я, пробегая глазами знаки зодиака: Овен, Весы, Скорпион, Стрелец… – я очень даже счастлива. И постоянно чем-то занята. И вообще, осталось всего четыре месяца до того, как я совсем перестану появляться дома, так что пока у меня хорошая возможность поднакопить силы.

Козерог, Лев, Близнецы, Водолей…

– Но все же, – продолжает Мэгз, – тебе должно быть очень одиноко.

– Не-а, – Телец, Дева, Рыбы… – Ну, всегда можно посмотреть фильм или почитать гороскопы…

Рак!

Венера движется, и ваша судьба движется вместе с ней. Раки, кто-то особенный уже в пути, так что смотрите в оба, чтобы не пропустить его. Любовь зовет!

Кажется, у меня остановка сердца.

Быстро перечитываю гороскоп: «кто-то особенный, кто-то особенный».

Кто-то особенный.

Волоски на руках встают дыбом. Я ведь знала, что это должно случиться, что-то чувствовала, какое-то движение в воздухе, планеты выстраивались как-то иначе, звезды сходили со своего пути, драматическое напряжение нарастало. Значит, я была права.

Вот оно.

Потому что, ну честно, кому нужны эти Сатурн с Плутоном? Вот кого я так терпеливо выискивала каждое утро – Венеру, богиню любви!

И вот наконец она здесь.

– …два тяжелых года… Вы все через многое прошли… Неудивительно, что ты чувствуешь себя такой…

Сложив газету, вскакиваю и бегу к окну.

Где он? Кто он? Может, к нам едет заказ из цветочного магазина и Он за рулем? Или Он почтальон, молочник? Либо Он увидел в газетах мой локоть, сразу влюбился и всю неделю пытался меня разыскать? О-о-о, интересно, как Он выглядит, во что будет одет, что скажет, что я ему отвечу…

– …все наладится… Придет твой час… Ты еще так…

Или… Ну конечно! Он будет сегодня вечером на премьере!

«Смотрите в оба, чтобы его не пропустить».

В панике смотрю на часы – уже половина десятого. Все Раки уже целый день бродят по улицам, находят свои вторые половинки и влюбляются с самого утра. А я все прошляпила и так задержалась, что кто-то из них может забрать и мою.

А вдруг (только не это!) они уже его забрали?!

Меня захлестывает ужас. Не могу поверить: как я могла упустить свою вторую половинку только потому, что изо всех сил готовила этот драматический выход?!

– …В общем, я написала Бену, и он сказал, что будет рад заскочить ненадолго – составить тебе компанию. Может, фильм вместе посмотрите…

В панике смотрю в Зеркало Судьбы.

Шанс встретить истинную любовь дается только раз в жизни. А если моя вторая половинка как раз ищет меня сегодня, а меня там нет?

Вдруг Венере станет скучно, она уйдет и вернется только тогда, когда мне будет… ну, там… тридцать шесть, и будет уже слишком поздно?

Вдруг из-за какой-нибудь пары часов мне достанется какой-то второсортный бойфренд или (вот что самое ужасное!) я вообще навеки останусь одинока?

Если мешать звездам, они могут реально обидеться и навсегда вас забросить. Больше нельзя терять ни минуты.

Со скоростью света влетаю в свою гардеробную и надеваю платье, которое было на маме в последней сцене «Нашего сердца», за минуту до того, как она (спойлер!) взлетела в воздух от разрыва ручной гранаты. Это милое винтажное платье до колен серебристо-серого цвета. Завязываю атласный пояс и подкладываю в лифчик ватные подушечки.

Мажу губы блеском и направляюсь к двери. Придется ехать ненакрашенной. Позор, конечно, но моему Кому-то Особенному я понравлюсь и такой, ведь так оно все и бывает.

– …будет здесь через полчаса, после того как… Хоуп, ты куда?

Оборачиваюсь к Мэгги.

– К маме на премьеру, – отвечаю, натягивая балетки Эффи. Мне придется бежать навстречу судьбе, тут не до каблуков. – Я должна там кое с кем встретиться.

Могу официально заявить: «Любовь зовет!».

И я хочу ответить на призыв.

12

ХОУП бежит по берегу Темзы. Теплая ночь, ароматы цветов, свет звезд. ГОРЯЧИЙ ЮНОША…

Окей, кажется, я бегу не в ту сторону. Так, дубль два.

ХОУП бежит по берегу Темзы в противоположном направлении. ГОРЯЧИЙ ЮНОША, засмотревшись на звезды (потому что в душе он поэт), врезается в нее.

ЮНОША

(моргая в замешательстве)

Я думал, что вся красота вселенной – у меня над головой, но ничто не может сравниться с тем чудом, что стоит…

Нет, ему нужно быть немного резче.

ЮНОША

(сердито)

Эй, смотри куда…

Нет, это грубо.

ЮНОША

(смущенно)

О, простите, пожалуйста! Могу я искупить свою вину, если приглашу вас на долгую приятную прогулку под луной?

Ага, вот этот мне нравится.

Но, вообще-то, это глупый сценарий. Я должна встретить его на вечеринке, а не на бегу от станции «Ватерлоо». Но все равно неплохо бы заготовить это выражение лица: «удивленное, но скромное и сияющее».

Когда я Его встречу, мне нужно будет присесть и, наверное, выпить энергетик.

К тому же здесь такая идеальная обстановка.

Мерцающие огни отражаются в реке, уличный музыкант играет на скрипке, а целующиеся парочки, как лепестки роз, тут и там рассеяны по набережной. Чувствую, роман всей моей жизни вот-вот начнется. Уже завтра я буду такой же, как половинка каждой целующейся пары.

Со звоном в ушах подхожу к галерее «Тейт Модерн».

Впечатляющее здание: длинное и приземистое, с узкими окнами, в середине, как нос, вверх поднимается высокая труба. Сейчас десять, так что вечеринка должна быть в самом разгаре. Везде расставлены синие прожекторы, деревья вокруг здания залиты синим светом, в небе разбегаются голубые лазерные лучи, а к главному входу ведет ковровая дорожка цвета льда. Вокруг здания не меньше чем в восемь рядов толпятся мои будущие поклонники, они терпеливо визжат, кричат и хлопают.

А где-то внутри здания мама и папа, и Макс, и Мерси, и Фейт.

И Он.

Запыхавшись и немного вспотев, протискиваюсь через толпу, сбрасываю плащ Мерси и вручаю его вышибале у входа.

– Позаботьтесь об этом, пожалуйста.

Расправляю плечи. Осанка идеальная.

– Только не забудьте: это Prada и не мое. Спасибо.

У верзилы отвисает челюсть.

Потом подныриваю под голубую ленту и (поставив руку на бедро) скольжу к входу по голубому ковру; машу, киваю публике и даже пару раз останавливаюсь, чтобы меня могли сфотографировать. Если мама с папой увидят меня здесь, я здорово влипну, но, пока могу, все-таки хочу насладиться этой минутой славы.

– А вы вообще кто? – кричат из толпы.

– Это секрет, – отвечаю и посылаю им воздушный поцелуй. – Загляните в газеты месяца через четыре, тогда моя личность будет раскрыта!

С загадочной улыбкой проскальзываю к стеклянным дверям.

Окна затемнены, и на входе стоит еще один вышибала. У этого есть папка со списком приглашенных – пора снова становиться апельсином, Хоуп. Набираю в грудь побольше воздуха, вздергиваю подбородок, и мне кажется, что я правда превращаюсь в человека, которого с распростертыми объятьями ждут на вечеринке.

Небрежно опираюсь рукой о дверной косяк.

– Привет! – выдыхаю при виде шикарной пары, которую, конечно, по одному кивку охране пропускают внутрь. – Боюсь, не могу открыть вам свое настоящее имя, – а мимо меня скользит еще одна блестящая пара, и за ними – пожилой мужчина, известный по ролям в боевиках, – но позвольте вас уверить, – проходит девушка всего на несколько лет старше меня, – что меня никак нельзя исключить из этой вечеринки! Просто примите как факт, что меня нужно…

Взрыв смеха.

– Ты горячая штучка, мышонок.

У меня все внутри холодеет.

– Почему ты так тяжело дышишь? – Из темного угла выходит Макс, убирая в карман телефон. – Ты что, бежала за нами следом, Пудель? Уши хлопали, а хвост развевался по ветру?

Мимо проходит шикарный парень с ирокезом и подмигивает мне. Потом он тоже исчезает за дверью.

Я автоматически кидаюсь за ним (мысль в голове: это Он!), но сильные плечи отталкивают меня от двери. У Макса на голове новая черная войлочная шляпа. Тупая новая шляпа. Шляпа тупая и братец тупой, и я их обоих ненавижу.

– Вообще-то, – в отчаянии говорю вышибале и тыкаю пальцем Максу в лицо, – боюсь, это просто мой сумасшедший поклонник и он хочет испортить мне жизнь. У меня есть запретительный приказ, так что буду вам очень благодарна, если выпроводите его отсюда и отправите прямиком в реку.

– Мистер Валентайн, эта девица вам сильно докучает?

– Обычно да, – с улыбкой отвечает Макс вышибале и за руку тянет меня к выходу. – Почти всегда, если точнее.

Еще одна красивая пара из высшего класса скользит мимо нас и исчезает в Волшебной стране вечеринки, где полно Самых красивых парней. Мое сердце бьется как сумасшедшее.

Любовь всей моей жизни сейчас останется у меня за спиной.

– Ну пожалуйста! – я встаю на цыпочки, вытягиваюсь во весь рост и судорожно хватаюсь за ткань со снежинками, которая украшает стену. – Макс, поверь, ты не понимаешь. Сегодня такой важный вечер. И я уже опоздала! Так говорят звезды, Макс. Это моя судьба. Вселенной нужно, чтобы я была там, она мне это сказала. Венера движется!

Слева от нас слышны разговоры и громкая музыка.

Доносится звон бокалов, из-под двери льется яркий свет. Каждый раз, как открывается дверь, я вижу сцены из настоящей жизни: красивая одежда, красивая еда, красивые люди, красивые разговоры. Там красивая мама с красивым папой, с Фейт, Мерси и бабушкой, фотографы, оливки на палочках, куча парней, в которых я могла бы влюбиться.

Снова тянусь в ту сторону.

– Вселенной нужно, чтобы ты была здесь? – Макс хмурится. – Хоуп, ты должна перестать делать все, что говорят тебе эти дурацкие гороскопы. Это не руководство к действию, это беспорядочные строчки, которые создает какой-то лузер, сидя в чулане.

– Это тебя создал какой-то лузер, сидя в чулане!

– Да в них даже смысла нет! Знаешь, как здорово я влипну, если разрешу тебе войти, Пудель? Я и так уже каждую ночь играю труп.

Слева опять слышен звон бокалов: там пьют шампанское.

– Макс, пожалуйста. – Мой голос дрожит, и это странно, потому что я пытаюсь придать ему уверенные и спокойные нотки. – Прошу тебя. Там идет жизнь, а я всегда по другую сторону. Кажется, я не могу больше ждать. Я так устала всегда, всегда, всегда, всегда сидеть в одиночестве!

Брат с удивлением смотрит на меня.

– Кажется, ты правда устала.

– Дело в том, Макс… – Он не мигая смотрит на мой лоб. – Макс! – я резко дергаю его за рукав смокинга. – Ау! Послушай, Макс, я с тобой разговариваю!

– Помолчи, Пудель, я думаю.

Не успеваю я и глазом моргнуть, как у меня на голове оказывается шляпа.

– Что ты делаешь? – с возмущением шиплю я и сбрасываю ее с головы. – Если хочешь выглядеть как идиот без всякого вкуса, это твое дело, но не порти хотя бы мой имидж!

– Если хочешь попасть на вечеринку, придется и самой выглядеть идиоткой.

Я уставилась на него. Какого черта все это…

– О боже, правда?! Если я натяну эту шляпу, ты пустишь меня туда? Правда пустишь? Честно-пречестно, несон… несон…

– Несомненно? Да. – Макс улыбается. – Тебе нужна эта вечеринка. Может быть, еще приложение для медитации. И однозначно – словарь.

Я с радостным визгом кручусь на месте.

Я люблю своего брата! Он лучший старший брат на свете, и я беру назад все, что сейчас о нем подумала.

– Только сделай одолжение, – говорит Макс и берет меня за плечи, – не выпендривайся и прекрати вертеться. Я должен первым видеть всех, с кем ты там повстречаешься. Всех. Старайся не попасться на глаза бабушке, Мер и Фейт, опусти голову пониже, веди себя тихо и держись поближе к стене. Сегодня вечером ты призрак, поняла?

– Абсолютно! – Я энергично киваю, выставив вперед руку. – Меня никто не увидит. Я буду невидимкой, привидением, превращусь в настоящего фантомаса. Я даже не поздороваюсь с мамой и папой, когда их увижу, – обещаю.

– Фантом, а не Фантомас, мышонок. – Макс немного хмурится и обнимает меня за плечи. – Помни, По, ты сама хозяйка собственной судьбы.

Я закатываю глаза. Ведь я и иду вершить свою судьбу!

– Она со мной. – Макс улыбается вышибале, снова напяливая на меня шляпу с широкими полями. – Немного проблем никому еще не повредило, а?

Со слишком уж театральным поклоном брат распахивает передо мной двери на вечеринку, так что их стук не может не привлечь внимание.

– Пора веселиться!