Электронная библиотека » Холли Смейл » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 19 января 2021, 23:16


Автор книги: Холли Смейл


Жанр: Зарубежные любовные романы, Любовные романы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

7

Конечно, вы знаете леди Сильвию Валентайн.

Но, чтобы помочь своей очень занятой команде по кастингу, скажу, что в жизни она почти такая же, как в своих пятидесяти шести фильмах: маленькая, строгая, с серыми глазами, светлыми волосами с платиновым отливом, всегда собранными в пучок, и испепеляющим взглядом. С той только разницей, что в реальной жизни она сама пишет себе слова и выражения лица, а потому часто бывает еще менее приветливой.

– Как поживаешь? – спрашиваю, заученно целуя воздух (чмок-чмок), чтобы не оставить у нее на щеках пятен от красной помады, позаимствованной у сестры. – Ведь еще не среда, правда? Ты же обычно приезжаешь по средам? Привет, Женевьева! Ты тоже здесь! Какое прекрасное дополнение.

Помощница моей бабушки молча кивает, стоя позади нее.

– Дорогая, ты слишком возбуждена, – отрезает бабушка и опирается на трость. – Постарайся вести себя более апатично, особенно в столь ранний час. Эта беспричинная радость жизни в американском стиле очень утомляет.

– Но я же наполовину американка, – весело заме– чаю я.

– Да, я всегда помню об этом неприятном факте.

Бабушка стряхивает с парчовой юбки несуществующую пылинку и оглядывает нашу просторную темную прихожую, слегка наморщив нос.

Приходится признать: у нее идеальная осанка.

– Твои капризные брат и сестры дома? Или можно предположить, что сейчас они где-то носятся сломя голову, как и подобает толпе подростков, оставшихся без родительского присмотра?

Я поднимаю голову. Над перилами показывается взъерошенная голова Мерси, ее глаза расширяются от удивления, и она быстро исчезает.

– Ну-у-у… – говорю как настоящая подруга, стараясь не смотреть на бабушку, – боюсь… их… сейчас… нет дома… так что…

– Пожалуйста, спускайся! – кричит бабушка, даже не поднимая глаз наверх. – Думаю, это Мерси?

На секунду воцаряется тишина, а потом Мер начинает, громко топая, спускаться по лестнице.

– Фейт! – кричит она через плечо. – Макс! Бабуля Ви приехала.

У бабушки слегка дергается один глаз: «Бабуля Ви» не относится к числу ласковых обращений, которые она одобряет.

Через несколько секунд появляется Фейт. И, клянусь, я здесь ничего не редактировала, но прямо вместе с ней появляется солнечный луч, он играет на ее юбке и волосах так, будто исходит из нее самой. К сожалению, он делает то же на ее легинсах цвета электрик, оранжевых лямках от спортивного лифчика и огромной кислотно-зеленой футболке, а всем этим деталям лишний свет совершенно не нужен. Она и так уже выглядит как упаковка фломастеров.

– О, – говорит Эффи с милой улыбкой, перегибаясь через перила, – привет, бабуль. Мы перенесли наш урок на сегодня? Я как раз собиралась на большую пробежку, но ничего страшного. Пойду, возьму вместо этого учебники?

Мерси закатывает глаза.

С тех пор как ей исполнилось шестнадцать, Фейт проходит с бабушкой какие-то секретные уроки, наверное, «Как жить вечно, став бессмертной и всемирно любимой богиней, звездой киноэкранов».

Что нам точно известно, так это то, что Мерси не дают таких уроков.

И мне страшно интересно, будут ли преподавать это мне.

– Не сегодня, Фейт, – отрывисто отвечает бабушка, отстукивая свои слова для солидности тростью на каменном полу. – Нам нужно обсудить более насущные вопросы: например, как эта семья докатилась до того, чтобы попасть сегодня утром на все передовицы таблоидов, как какие-нибудь жуткие звезды мыльных опер.

Она говорит слово «мыльный» так, будто ей сейчас пришлось это мыло проглотить, и мы с Эффи виновато смотрим друг на друга.

Мер поднимает вверх подбородок.

– Это все Макс, – решительно заявляет она. – Он сказал им, что мы там будем. Я просто…

– Да-да, – прерывает ее бабушка взмахом бледной руки, унизанной кольцами. – Думаю, мы все знаем, что ты делала, Мерси. И где же ваш брат?

Теперь мы все пожимаем плечами: ряды смыкаются.

– Позвольте мне кое-что вам разъяснить. – Бабушка крепко сжимает губы. – Мы не популярные музыканты и не звезды реалити-шоу. Мы не бьюти-блогеры или, как там их еще называют, ютюберы. Мы не показываем на публике свое грязное белье ради удовольствия масс.

Наверное, сейчас не лучший момент, чтобы говорить ей, что Макс девять месяцев назад завел собственный канал, где уже больше 600k-подписчиков, и там он раз в неделю открыто высказывает свое мнение обо всем подряд, даже если не находит важных тем. А это слово – «бьюти-блогер» – вообще заставляет думать о людях, разгуливающих с губной помадой наперевес.

– Мы актеры, – разъясняет бабушка своим тихим театральным голосом. – Мы артисты. И раз, как выяснилось, я не в состоянии помешать вашей матери выбрасывать эмоциональные игрушки из своей коляски, то, по крайней мере, не позволю вам еще больше позорить фамилию Валентайн.

Женевьева кивает, закрыв глаза, будто в молитве.

– Моя мать основала эту династию сто лет назад, – продолжает бабушка свою красивую речь, мастерски переходя на громкий театральный голос, – не для того, чтобы ее потомки все разрушили из-за какой-то неприглядной семейной драмы! Достаточно ли ясно я выражаюсь?! ВАЛЕНТАЙНЫ ВСЕГДА ИГРАЮТ С ДОСТОИНСТВОМ.

Это наш семейный девиз, но она произнесла его каким-то непривычным тоном.

Мы получили заслуженную кару.

– Прости нас, бабушка, – в один голос говорим мы. – Мы так больше не будем, бабушка.

Не знаю, почему я извиняюсь: я не имею ко всему этому совершенно никакого отношения, – но мне так приятно на минутку представить, что имею!

– Итак, – заключает бабушка, – я предприняла необходимые шаги.

Она еле заметно кивает головой.

На улице начинают открываться двери остальных машин, и в дом входят десятки людей: гламурные, дорого одетые мужчины и женщины, нагруженные огромными сумками, коробками, светом, камерами, вешалками с одеждой. Кажется, такой сигнал мог услышать только большой брат.

– Бабушка! – кричит Макс и сбегает вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. – Какая радость! Я как раз разбирал свои слова для новой серьезной роли на сцене (вдохновленный тобой, о наш матриарх) и думал: «Интересно, что сейчас делает бабушка?», а вот как раз и ты.

Мерси делает вид, что ее сейчас вырвет.

– Да, – кивает бабушка, не реагируя на их поведение. – Я так и думала, что ты сейчас должен появиться, Максвелл.

Мы с братом и сестрами начинаем кружить вокруг тех, кто, очевидно, является съемочной группой. Они выглядят очень официально (на тысячу миль опережают тех папарацци, которые кричали, толпились и валялись на земле вчера перед реабилитационным центром).

– Но, – с удивлением спрашиваю я, – кто они такие?!

– Журнал Variety, – строго смотрит на нас бабушка. – Иными словами, операция по минимизации ущерба.

8

Вот теперь все закрутилось.

– Обложку нужно снимать в гостиной, – объявляет бабушка, пока все собираются, заполняя прихожую дизайнерскими сумочками и блестящими туфлями. – Я выросла в этом доме и знаю, что в этой комнате в это время суток самое подходящее освещение.

– Леди Сильвия, мы думали, может быть, в саду? – нервно бормочет невысокая женщина в бежевом тренче. – Там такая приятная тропинка среди де…

– Да, в гостиной, – кивает бабушка, как будто соглашаясь с предложением. – На фоне бордовых шелковых китайских обоев. Будет идеально. И не забудьте спросить у них об их смешанном происхождении, пожалуйста. Это интервью должно главным образом осветить непохожесть современных Валентайнов, правда?

За несколько секунд они битком забивают нашу самую неиспользуемую комнату. В углу установлены вешалки с дизайнерской одеждой, антикварные туалетные столики завалены сумками с косметикой, мраморная каминная полка заставлена всевозможными средствами и приспособлениями для волос, а у наших огромных витражных окон в круг ставятся мощные осветительные приборы.

Внезапно люди оказываются повсюду: кто-то показывает Фейт варианты одежды, кто-то обливает лаком для волос уже выпрямленные волосы Мерси, а кто-то жалуется, как трудно подобрать подходящий тональный крем под цвет кожи Макса.

– Как хорошо, что у меня нет проблем со своей маскулинностью, – весело замечает он. – Иначе меня взбесило бы предположение, что я неидеален.

Кажется, это самое волнующее и важное событие из всех, что происходили со мной до сих пор, и это лишь тонкий ломтик невероятного блеска той прекрасной жизни, которая будет у меня вскоре.

Мэгги просовывает в дверь голову, и я радостно машу ей с того места, где терпеливо сижу в углу, ожидая своей очереди.

– Мы будем звездами с обложки! – в восторге объясняю я ей. – Со статьей на восемь страниц, представляющей новое поколение Валентайнов! Бабушка все устроила! Какой приятный сюрприз, правда?! Мне кажется, это лучший на свете подарок!

– Лично я предпочла бы новую посудомойку, – говорит Мэгги, проводя рукой по спинке стула. – Господи, я же никогда не вытираю здесь пыль!

Как завороженная я смотрю на случившийся хаос. Для меня очень важно впитать все до мелочей, потому что в ближайшем будущем, вероятно, у меня будут фотосъемки каждое утро, интервью каждый полдень и…

О-о-о! Ассистент фотографа такой классный!

Невысокий блондин, сейчас он наклонился над какой-то коробочкой, так что над брюками виднеется краешек его голубых трусов. Конечно, именно так я и встречу своего единственного! В собственном доме! В нашей гостиной! Это уже второй приятный сюрприз, посланный мне мирозданием!

Лучше пойти и поговорить с ним до того, как случится моя полная гламуризация. Мне нужно знать, что ему нужна именно я настоящая.

ЮНОША

(завороженно)

Не знаю, кто вы, прекрасная девушка, но я только что поднял взгляд от этой своей коробки и сразу же без ума влюбился.

Выпрямив спину, я подкрадываюсь к нему сзади.

Потом небрежно прислоняюсь к стене, откидываю голову назад, разглаживаю свою футболку с надписью I LOVE YOU A LATTE и откашливаюсь.

– Эй, привет, а кто вы по зна…

– П-привет, – мямлит он, протягивая руку Эффи. – П-приятно о-ознакомиться… П-пруятно у-узнакомиться… П-приятно… Черт!

Мой избранник заливается краской и выходит из комнаты.

Еще одно провальное интервью на роль главного романтического героя. Честно говоря, в последнее время очень плохо с кадрами. Не теряя присутствия духа, я начинаю рассматривать вешалки с одеждой, которую можно одолжить на время съемок.

– Я вчера прочитала, что матери там все переделывают, – шепчет кто-то с другой стороны вешалок. – Нос, грудь, глаза, щеки, колени. Вот почему никто не видит ее: они меняют в ней детали одну за другой, как в старом автомобиле.

– Колени? – выдыхает кто-то в ответ. – А разве так бывает?

– Конечно, бывает. К тому же горячему муженьку нужны другие колени, помоложе, не такие дряблые, если ты понимаешь, о чем я.

– Как это грустно, когда исчезает природная красота. Это как смотреть на яблоко, которое портится в корзине для фруктов. Дочка, которую мы нарядили в золотое, взяла лучшее с обеих сторон, правда? Посмотри, какое лицо! Но вялая, как кочан капусты. Всегда одинаковая.

Чувствую, что у меня горят щеки; моя любимая Эффи не капуста! Это редкое, исключительное сочетание красоты и доброты! К тому же мамины коленки очень бодрые. Я их обе видела.

– Вообще-то, – продолжает второй голос, очевидно, отпаривая брюки, – кого мне действительно жаль, так это старшую сестру. Что за нос. Что за тени на глазах в стиле девяностых. А ведь она была очень классной в свое время. Помнишь то шоу?

– О боже, правда? Но ее нельзя винить… Как думаешь, она…

– Здравствуйте! – Я решительно раздвигаю ряды одежды и просовываю внутрь голову, доверительно улыбаясь. – Если вы не слишком заняты, может быть, теперь вы и меня подготовите к съемкам? Также, если хотите, можете получить мой автограф.

Делаю шаг вперед и вручаю им свои заранее подписанные фотки.

Главным образом потому, что я профессионалист, Валентайн и всегда должна вести себя с достоинством, я, конечно, не могу врезать своим потенциальным обожателям за то, что они снова разносят мерзкие слухи о моей семье. Но все-таки Мерси – моя старшая сестра, и только я имею право говорить о ней гадости.

– Извините, – говорит более высокая, уставившись на меня, – а вы кто?

– Хоуп. – Я решила немного покружиться, чтобы они могли на глаз сразу снять с меня мерки. – Самая юная из Валентайнов, а скоро стану и самой знаменитой. Конечно, я в самом конце вашего списка, но можете не беспокоиться. Я уже прекрасно обучена тонкому искусству беатификации, поэтому во всем вам помогу.

Они с ужасом смотрят друг на друга, потом, наверное, решают, что я не могла услышать их разговора, и заметно расслабляются.

– Беатификация – это ведь процедура, которую совершает папа римский, чтобы сделать кого-то святым?

– Ага, – кивает вторая. – Но, конечно, в этом нет никакого вреда.

– От меня точно не будет никакого вреда, – уверяю я их с сияющей улыбкой. – Наоборот, вы увидите, что я совершенный паразит в этом деле!

В полном восторге я выбираю шикарное фиолетовое платье от Веры Вонг.

Сначала мы немного пробуксовываем (с одной стороны мои волосы стали слегка волнистыми, сзади появились более тугие локоны, а спереди – распушенные прядки), но потом они сдаются и просто собирают все в хвост. Шесть минут они тратят на то, чтобы подобрать правильный тональник, а потом спасают положение толстым слоем бронзера. К этому добавляются сверкающие фиолетовые тени, помада и золотой хайлайтер (это просто бомба!).

Я тем временем репетирую свой выход перед зеркалом: закусываю губы и улыбаюсь, делаю загадочный взгляд, смотрю восхищенно и смущенно и т. д. Этот ассистент фотографа будет волосы на себе рвать, когда поймет, что я существую, а это случится буквально с минуты на минуту. Я – потрясающее явление.

Сияя, наконец направляюсь к моим сестрам и брату.

Они стоят все вместе и переливаются в свете ламп: Фейт в золотом, Мерси в серебряном, а Макс в бронзовом.

– А вот и я! – говорю затаив дыхание и втискиваюсь между ними. – Простите за задержку. Не волнуйтесь, уже можно начинать.

Втягиваю щеки, выпячиваю грудь и поворачиваюсь так, чтобы казаться совсем плоской.

– Снимаем!

В наступившей тишине мои сестры и брат смотрят на меня.

Потом – друг на друга, затем – на бабушку.

Следом – друг на друга, потом – на фотографа.

И опять – на меня.

– Хм-м-м, – говорит Макс.

– По, – говорит Фейт.

– Идиотка, – говорит Мерси.

– Хоуп, – бабушка хмурится, обращаясь ко мне со своей позиции, прямо за спиной фотографа, – я думала, ты все понимаешь. Ты не будешь участвовать ни в съемках, ни в интервью.

Я смотрю на нее.

– Но…

– Ты знаешь правила. Тебе еще нет шестнадцати.

Чувствую себя так, будто моего персонажа убили за несколько секунд до того, как начинается заставка фильма.

– Но мне будет шестнадцать с минуты на минуту! – в отчаянии выдаю я, поплотнее прижимаясь к остальным и расставляя локти в стороны, чтобы они не могли меня оттуда убрать. – Ну, в смысле, это же совсем скоро. Мой день рождения меньше чем через четыре месяца. К тому моменту, как выйдет журнал, мне уже точно исполнится шестнадцать!

– Боюсь, это не обсуждается, – говорит бабушка, оглядываясь по сторонам. – Маргарет, пожалуйста, выведите мою младшую внучку из комнаты, пока… в дело не пущено слишком много эмоций.

– Нет! – Я загораживаюсь Максом как щитом. – Пожалуйста, пожалуйста, ну пожалуйста!

Брат сочувственно мне улыбается, но потом отдирает меня от себя и выводит из их группы. Затем Мэгз тащит меня через комнату, а я разбрасываю на ходу свои подписанные фото.

Эмоции? Ну, я вам покажу эмоции!

Набрав в грудь побольше воздуха, сжимаю кулаки, поднимаю голову и готовлю голосовые связки к максимально драматическому выходу: свет, камера…

– ЭТО НЕСПРАВЕД…

Дверь захлопывается у меня перед носом.

9

МЕСТО ДЕЙСТВИЯ: КЛАСС

Два часа спустя мы с друзьями сидим на задней парте в классе, без конца обмениваясь возмущенными записками и обсуждая эту ужасную несправедливость. Оливия просто не может в это поверить, а Сильвия очень мне сочувствует; Мэдисон призывает к восстанию, но она всегда слишком эмоционально реагирует, не обращайте внимания.

В конце концов мы немного остываем, и наш разговор возвращается к обычным темам: вечеринки, наряды, учителя и новый мальчик, который только недавно пришел к нам в школу. Очевидно, в нем нет ничего хорошего (у него проницательные зеленые глаза), но он постоянно смотрит на меня через весь класс. Мы все подозреваем, что где-то в глубине у него скрыты интересное прошлое и доброе сердце.

И Оливия такая: «Ах, Хоуп, ну когда ты наконец поймешь?!»

– Хоуп.

А София такая: «Вы просто созданы друг для дру– га».

– Хоуп.

И только мне это совершенно не очевидно, потому что…

– Хоуп!

Я подпрыгиваю от неожиданности и, моргая, смотрю на мистера Гилберта.

– А?

– Ты слушаешь или мне перенести этот занятный урок на улицу и учить там белок, потому что это им нужно готовиться к предстоящим экзаменам?!

Непросто же вам будет научить их держать ручку!

– Я слушаю, – и я начинаю импровизировать: мы, актрисы с мировым именем, должны находить выход из любой неожиданной ситуации. – В… 1052 году Вильгельм Завоеватель провозгласил себя законным правителем английского престола, и так началось нормандское завоевание Англии!

– В 1052 году? – хмурится мистер Гилберт.

– В 1053-м? 54-м? 55-м?

С каждым разом его древние кустистые серые брови поднимаются все выше и выше.

– 56-м? 57-м? 58-м? 59-м? 60-м?

Брови все продолжают двигаться.

– В 61-м? 62-м? 63-м? 64-м? 65-м? 66-м?

Перестают двигаться.

– В 1066 году!

– Прекрасно. Я рад, что мы наконец добрались до этой даты, Хоуп. Жаль только, что сегодня утром у нас химия, а не история.

Я смотрю на красный учебник, лежащий передо мной на столе.

Если бы только Оливия, или София, или Мэдисон, или Новый Мальчик указали мне на эту мелкую деталь… Но, увы, они этого не сделали. Главным образом потому, что я никогда не ходила в школу. Я занимаюсь одна с учителем в нашей библиотеке, и никого из моих друзей на самом деле не существует… Вот поэтому им и сложно было предупредить меня сейчас.

– Ага, – киваю я.

Интересно, а что отвечает мама, когда не слушает, что ей говорят?

– Дорогой, я просто многозадачна.

– Давайте сначала проверим, можем ли мы справиться с одной задачей, – говорит мистер Гилберт, на секунду закрывая глаза. – И потом решим, можем ли браться сразу за несколько. И, пожалуйста, не называйте меня «дорогой».

Он выглядит усталым, и это странно, потому что еще пару лет назад он учил всех Валентайнов, а теперь осталась только я. Казалось бы, эта работа гораздо легче.

– Может быть, продолжим? – покашливает мистер Гилберт. – Мы пишем молекулярную формулу элементарного звена в квадратных скобках, вставляя n там, где…

Я начинаю блуждать глазами по комнате.

Не могу поверить, что я здесь, в окружении тысяч книг с бежевыми, коричневыми и сопливо-зелеными обложками, хотя могла бы быть там, рассказывая Variety историю всей своей жизни! И зачем будущей кинозвезде вся эта информация?! Ведь меня же не будут спрашивать про элементарные звенья для статьи в Vogue Japan, правда?

Скучным взглядом скольжу по безвкусным обоям, окнам, книгам…

Наконец останавливаюсь на маленькой картине, написанной маслом в темных серо-коричневых тонах; раньше я никогда не обращала на нее внимания, потому что в те времена еще не изобрели нормальных ярких красок.

– Она умерла? – решительно спрашиваю я. – Или спит?

Мистер Гилберт отрывается от своих поли-чего-там и вытирает лицо.

– Кто?

– Эта женщина. Та, которая лежит в лодке.

Всматриваюсь внимательнее. У нее длинные светлые волосы, ее глаза закрыты, она осыпана цветами, люди плачут… Наверное, я уже ответила на собственный вопрос.

– Это Элейн, – говорит мой учитель измученным голосом. – Она была влюблена в рыцаря Ланцелота, но он любил королеву Гвиневру, жену короля Артура.

Он говорит это спокойным тоном, как будто не понимая, что это самое интересное из всего, что он мне рассказывал.

Я наклоняюсь к нему.

– А что случилось потом?

– Ее заперли в башне, и на нее было наложено заклятие – она могла смотреть на мир только через зеркало.

– А потом?

– Ланцелот ехал верхом по дороге, и Элейн повернулась, чтобы рассмотреть его.

Мистер Гилберт неспособен правильно подать даже самую простую историю.

– Зеркало разбилось, и она умерла.

У меня забилось сердце и взгляд затуманился.

– Это самый… прекрасный… и романтический… фильм… который я…

– Это не фильм, Хоуп. Это «Волшебница Шалот» Альфреда лорда Теннисона; мы проходили эту поэму в прошлом месяце. Вы вообще хоть что-то слушали?

М-м-м… нет.

Честно говоря, я слышала много скукотищи про рожь и ячмень и решила, что это поэма на тему овощей, о таком маленьком луке. Вот именно поэтому так важны правильное название и видеоряд.

Я назвала бы ее «Любовница Ланцелота мертва», и это было бы круто.

– Ну хорошо. – Мой учитель вздыхает и качает головой. – Где мы остановились? Атомы водорода, Хоуп. Сколько у них электронов?

Убейте меня.

– Пять?

Мы с мистером Гилбертом на одной волне: он явно тоже не прочь меня убить.

– Один. И так как им нужен еще один, чтобы заполнить первую оболочку, они ищут другие доступные атомы, чтобы вступить с ними во взаимодействие; а это означает, что они слабее и менее стабильны…

– А что если дело не в этом? – Я наклоняюсь вперед и тыкаю пальцем в страницу. – Вдруг они так созданы, мистер Гилберт, чтобы быть с другими атомами? Что если они этого хотят? Может быть, это их атомное предназначение?

– Что-то вроде того, – кивает учитель с неожиданно довольным видом. – Но только применительно к химии. Очень хорошо.

Я сияю от радости, хотя очевидно, что я говорила о самой себе.

– Итак, – продолжает он, – и пероксид водоро…

Слышится тихий стук в дверь.

– О нет! – вскрикиваю я и вскакиваю на ноги. – Это, наверное, кто-то из Variety хочет прервать такие важные уроки! Они поняли, что я – неотъемлемая часть интервью и без меня у них ничего не получается. Какой неожиданный поворот! Что же мне делать?

Появляется голова Эффи.

– Простите за вторжение, мистер Гилберт. – Потом она смотрит на меня с кислой миной. – Ничего не вышло, По. Я изо всех сил старалась уговорить бабушку, но… ты ведь знаешь, какая она. Если тебе станет легче: я не могу ответить ни на один вопрос, чтобы Макс и Мерси не прервали меня.

Я со вздохом сажусь на свое место.

– По крайней мере, ты не острик.

Фейт моргает.

– Острик?

– Да, – печально киваю я. – Моя собственная семья подвергла меня острикизму.

– Ты имеешь в виду: остракизму?

– Ну да, я так и сказала.

Полностью открыв дверь, Фейт со смехом и шуршанием (на ней блестящий золотой наряд) идет ко мне через комнату и целует меня в лоб.

– Ты моя любимица, – шепчет она мне на ухо.

– Все наконец закончилось? – с надеждой спрашиваю я, приглаживая хвостик. – Можно мне выйти? А… ассистент фотографа пока не ушел? Я просто подумала, что… ему может понадобиться… помощь. С его маленькой черной коробочкой или другими фотоштуками.

По здравом размышлении я готова дать ему второй шанс.

Не всех же можно очаровать с первого раза!

– Мы пока не закончили, – говорит Фейт, слегка скривившись. – Они просто… – Она протягивает мне пакет с моими мятыми джинсами и футболкой. – Солнышко, им нужно отдать платье.

Я в отчаянии смотрю на прекрасное фиолетовое платье от Веры Вонг.

Неужели даже химию я не могу учить в безупречном виде?

Со вздохом прячусь за полкой, битком набитой книгами, и влезаю обратно в свои джинсы и футболку. «Четыре месяца, всего четыре месяца, но, честно, если моя семья не перестанет привлекать к себе столько внимания, к тому времени мы уже прилично поизносимся».

Я отдаю сестре прекрасное платье.

– Хочешь замутить что-нибудь сегодня вечером? – спрашиваю, когда Фейт уже направляется к двери. – Может, посмотрим вместе «Волны времени»? А потом можем расспросить папу обо всем, что происходило за пределами съемочной площадки, и узнать, почему же там нет ни единого поцелуя.

– Я бы с радостью. – Эффи слегка улыбается. – Но Ноа готовит для нас ужин, так что мне нужно оказаться у него раньше, чем газеты начнут копаться в его вещах в поисках доказательств, что мы расстались.

Покорно киваю. Ведь я знаю: Макс будет в театре, а Мерси поедет развлекаться.

– Круто, – говорю, когда дверь уже закрывается. – Это круто.

В такие моменты мне действительно не хватает Лучика.

– Ну хорошо, – говорит мистер Гилберт, похлопывая по учебнику. – На чем мы остановились? Пероксид водорода.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации