Электронная библиотека » Хосе Сомоза » » онлайн чтение - страница 8

Текст книги "Знак Десяти"


  • Текст добавлен: 18 декабря 2023, 18:58


Автор книги: Хосе Сомоза


Жанр: Исторические детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 25 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Но я уже начала понимать, что это за предмет.

А Понсонби продолжил свою речь:

– Как я и сказал, моя обязанность поставить в известность тех, кто этого не знает, и напомнить тем, кто мог позабыть, что один из джентльменов, чье мнение на нашем собрании – одно из важнейших, не является… Я бы не сказал, что не является… Я бы сказал, что он… отличается от всех остальных. – И Понсонби достал из белого прямоугольника прямоугольник поменьше и развернул его дрожащими пальцами. – Господа, всем нам известно, что мистер Икс является… я должен вас предупредить… человеком душевнобольным.

Разумеется, после этих слов не произошло ничего особенного.

По крайней мере, в первый момент.

Откровение Понсонби никого не потрясло. Потому что откровение, вообще-то, таковым и не являлось. Доктор Дойл это знал, персонал Кларендона это знал, даже Кэрролл, а через него и сэр Оуэн, и его ассистент это знали. Не стоило упрекать преподобного за то, что он открыл сэру Оуэну клиническую историю моего пациента, поскольку Корридж являлся психиатром, а Кэрролл и мистер Икс проживали в одном пансионе. Я сама прекрасно отдавала себе отчет в патологических особенностях моего пациента.

«Тогда зачем же все это, – недоумевала я, – если только не для вящей путаницы?»

– Прекрасно, доктор. – Сэр Оуэн как будто прочитал мои мысли. – Это и без того известно, однако…

– Ваша светлость, пожалуйста, проявите терпение.

У этого шельмеца оказалась еще одна карта в рукаве. В буквальном смысле. Хотя этот лист я видела только с обратной стороны, я тотчас узнала симметричные неровности, оставленные печатной машинкой, которую «благородное» семейство мистера Икс использовало для отправки безличных посланий директору пансиона, где содержался их «любимый» родственник, он же пациент.

– Я получил письмо от его семьи, они проявляют интерес… С вашего позволения, я зачитаю. Семья обращается ко мне как к директору Кларендона, и в этом качестве я принимаю на себя ответственность огласить это послание перед вами, сознавая, что поступаю во благо мистера Икс и дела, с которым мы столкнулись.

Все головы повернулись в сторону человечка в кресле, он же оставался невозмутим. Он – но только не я. Я задыхалась от потрясения и негодования. Да как он смеет, этот… прохиндей!

Одной рукой Понсонби придерживал очки, в другой трепетал лист бумаги, и вот он начал:



– По моему мнению, этим все сказано! – Понсонби снял очочки, проделав рукой широкое дугообразное движение, словно бросая вызов всем готовым его оспорить. – Ну, пусть не все, но достаточно многое!

– А что, вы уже закончили чтение? – пробормотал сэр Оуэн, в первый раз за этот вечер по-настоящему сбитый с толку. – Я полагал, что это… только шапка?

– Сэр Оуэн! – Понсонби трясся весь целиком, с головы до ног, точно одержимый каким-то бесом невысокого чина, в ином мире приговоренным к вселению только в людей заурядных. – Я сознаю, насколько ценен вклад мистера Икс в разрешение этой загадки, но… все следует оценивать… ну не то чтобы все, но бóльшую часть… в определенных рамках!

В комнате послышались шепотки. Только двое из нас не размыкали губ, хотя и по разным причинам: меня заставил онеметь гнев, а мистера Икс – безмерная скука.

– Вы понимаете, что здесь написано, доктор Понсонби? – спросил сэр Оуэн.

Ему тоже пришлось встать, чтобы взглянуть на лист бумаги, который до сих пор дрожал в руке Понсонби.

– Ну разумеется, ваша светлость! Не поручусь, что досконально… Однако очевидно, что намечается проблема между Х, П и Т! Весьма серьезная проблема!

– Послушайте, сэр… – Дойл старался сохранять хладнокровие.

– Кто-нибудь может это перевести? – взывал сэр Оуэн.

Бедняга Джимми был готов помочь. Он подскочил со стула и сделал шаг вперед.

– Его семья… так пишет… господа врачи, мистер Икс не виноват…

– Никто не говорит о вине, юноша, – начал Понсонби.

Его перебил другой голос:

– Язык калькулятора.

Мы все перевели взгляды на сидящего Кэрролла. Преподобный улыбался.

– Калькулятора? – переспросил сэр Оуэн.

– Так мы в Оксфорде называем библиотечных сотрудников, которые ведут учет книгам, заносят их в картотеку. Калькуляторы используют заглавные буквы.

– Так, значит, Чарльз, тебе понятно, что здесь написано?

– Полагаю, что да. Мне нравится расшифровывать языки, это для меня как развлечение. – Кэрролл поднялся и взял у Понсонби инструкцию. «Нам известно, что мистер Икс СНова находится в Пансионе… мистер Икс должен оставаться в Пансионе… Мистер Икс не должен в дальнейшем заниматься Тайнами…» «Т» следует понимать именно так, я вывожу это из рассказов самого мистера Икс: его семья не одобряет одержимости загадками и их распутыванием. Из этого следует: «Мистер Икс не должен в дальнейшем заниматься Тайнами». И наконец: «В Противном Случае настоящая Семья примет Надлежащие Меры».

Квикеринг тоже попросил взглянуть на документ. Кэрролл протянул бумагу медленным жестом – так отдают ценную вещь грабителю.

– А что такое ХВПДХ? – поинтересовался Квикеринг, произнося весь этот набор букв как одно слово и при этом оглядывая присутствующих. Мне даже почудилось, что он вот-вот в нас плюнет. Я подалась назад.

Эта аббревиатура была уже знакома Понсонби.

– «Хранить вне пределов досягаемости мистера Икс»! Так эти славные люди обычно завершают свои послания…

– А вы, доктор, как я вижу, этим пунктом пренебрегли! – Дойл вскочил с места. Он был в ярости. А я была готова ему аплодировать.

Я знаю, что, приходя в ярость, я тупею. Вообще-то, такое со мной случалось лишь считаные разы, и почти всегда при встрече с вопиющей несправедливостью – дело чаще затрагивало моего ближнего, а не меня, – и из-за этого недостатка моя борьба за восстановление справедливости обречена на поражение. От этого я, понятное дело, раздражаюсь и, стало быть, дурею еще больше. Вот почему я была в восторге, когда Дойл, возмущенный этой подлостью не менее моего, сумел дать отпор и при этом не утратил контроля над собой.

– Кажется, доктор Понсонби, вы перешли все границы. Вы оскорбили мистера Икс!

Я осталась сидеть, но молчать больше не могла:

– И это после всего, что мистер Икс сделал ради… Да как вы можете!..

Теперь все обступили доктора Понсонби. Я даже не могла его видеть из-за мужских спин. Сэр Оуэн взял ситуацию в свои руки:

– Доктор Понсонби, вы правильно поступили, прояснив медицинские обстоятельства касательно мистера Икс, хотя, добавлю, мы уже обладали надлежащей информацией…

– Я в этом не сомневаюсь, однако… – начал Понсонби, и мне захотелось его укусить.

– Ну конечно же, они знали! – не сдержался Джимми. – Доктор, мы все это знаем!

– Я этого и не отрицал! – Понсонби вздернул макушку. – Не отрицал! Ну то есть не совсем, кое-что я все-таки отрицаю, но… следует принимать в расчет мнение его семьи!

– Семьи? – выпалила я, вскочила и наконец присоединилась к общей группе. – Какой еще семьи? Они печатают ему письма на машинке, и в письмах этих больше алгебры, чем слов, обращенных к родному существу!

Какая я была глупая. Как будто сама залезла в кучу грязи.

– Вы выходите за рамки своих полномочий, мисс, – серьезно предупредил сэр Оуэн.

– Простите, сэр Оуэн, – энергично вступился Дойл. – Ведь очевидно, что горячность, с которой мисс Мак-Кари изъявляет свои чувства, оправдывается ее большой привязанностью к подопечному.

– Умоляю, ваши светлости, нам всем следует успокоиться, – взывал Уидон.

Квикеринг расхохотался, когда мы вновь попробовали рассесться по местам. И у нас действительно ничего не вышло.

Но повинен в этом новом взрыве эмоций был не сэр Оуэн и не его помощник. И даже не я: я утирала слезы и помалкивала. Это Понсонби, переживший нечто вроде землетрясения или урагана (оказавшись в самом центре), так и не присев, взял слово, а точнее, отобрал его насильно.

Мне было отчасти даже жаль Понсонби – можете мне поверить? Он ведь хорошо сознавал, что постоянно совершает ошибки, а когда такие люди обретают уверенность, что наконец и в порядке исключения попали в точку, они выкрикивают свое откровение на все четыре ветра.

– Большая привязанность мисс Мак-Кари к своему пациенту – что это, доктор Дойл?

– Что вы имеете в виду? – угрюмо отозвался Дойл.

– О какой привязанности мы говорим? Не о той ли, что заставила ее взяться за нож?

Такая нелепость была недостойна даже Понсонби. Но в то же время это был жестокий и необъяснимый выпад в мою сторону. Я отшатнулась как от удара, а юный Джимми и Дойл в тот же момент рванулись вперед, поэтому оказавшийся посредине сэр Оуэн (маленькое щуплое тельце, игрушка противонаправленных стихий) едва не упал, так что Квикеринг бросился его подхватить, от чего Понсонби попятился, в результате чего Уидон шагнул вперед, что заставило сэра Оуэна сдвинуться в сторону, при этом Джимми невольно подтолкнув меня, и тогда…

Так, на этом месте я сбиваюсь всякий раз, когда пытаюсь вспомнить все по порядку. Наверное, хватило бы и одного движения. Несколько предметов упали на пол.

7

Следующий момент, в отличие от путаного предыдущего, я помню прекрасно.

Никто ничего не говорил. А потом Джимми Пиггот наклонился, поставил упавший столик на место и поднял книгу, с которой все было в порядке, и часы, с которыми не все было в порядке. Фарфоровая рамка разбилась, та же участь постигла и стекло циферблата. Часть хрупкого механизма теперь оказалась на виду. Джимми несколько раз встряхнул часы: внутри послышался звук, как будто белочка щелкала орехи.

– Это я, – признался Дойл. – Это моя вина.

– Нет, это, кажется, я… – пробормотал Уидон. – Вы дернулись, и я…

– Да нет же, я первый шагнул, – настаивал Дойл.

– Это я, – смущенно объявил Джимми.

Вообще-то, я знала, что это была я. Только я носила юбку, из-за ее ширины я не рассчитала расстояние до ночного столика.

Но кем бы ни был виновник падения, мы все о нем позабыли, когда мой пациент, до сей поры хранивший молчание, мягким шепотом задал свой вопрос:

– Джимми, они остановились?

– Да, мистер Икс.

Мистер Икс ничего не сказал, но внешне переменился: он изогнул губы в гримасе, с которой я уже была знакома. Мой пациент пребывал в напряжении.

Темнота за окном как будто сгустилась под нашими взглядами.

Ситуация была из тех, какие сэр Оуэн привык брать под контроль.

– Итак, это была досадная случайность, мы все это видели… Давайте сядем и попросим служанок здесь подмести.

Чистоту навели мгновенно. Когда страсти улеглись (впрочем, память о разбитых часах продолжала витать над собранием – по крайней мере, надо мной), сэр Оуэн снова взял слово:

– Ну что же, Чарльз. Так или иначе, твоя история, более или менее тревожная, насчет которой любой из нас волен придерживаться собственного мнения, для меня и доктора Квикеринга сводится к необходимости устроить ментальный театр, который исследует необычные сны и таким образом ответит на вопрос, почему тебе снились эти, так сказать, кошмары, в которых тебе являлись персонажи собственных книг. Персонажи, напророчившие такие события, которые, по твоему мнению, сбываются, правильно?

– Они сбываются, Оуэн, – мрачно подтвердил Кэрролл.

– Что ж, тогда мы и этому найдем непротиворечивое объяснение. – Сэр Оуэн изогнул свою тоненькую птичью шею, всю в морщинах, чтобы посмотреть на ментального драматурга. – Как тебе идея, Альфред? Я думал о спектакле «белого состояния»…

– Хороший выбор, доктор. – Голос драматурга снизился сразу на несколько октав.

Шея премудрого старца изогнулась в противоположную сторону. Прочности ей было не занимать.

– Что касается вас, дражайший доктор Понсонби, я благодарен вам за информацию, которую мы и так знали, и я прошу вас о помощи в организации нашего театра, а также прошу позабыть обо всех разногласиях, которые могли возникнуть здесь ранее. Если ваши сомнения касательно участников группы, в которую входит и мистер Икс, не позволяют вам оказывать содействие, объявите об этом прямо сейчас, и мы не будем понуждать вас к участию…

Я никогда так не восхищалась им, как в тот момент. Браво, сэр Оуэн!

Понсонби распрямился с поспешностью человека, которого кто-то (клянусь вам, этим «кем-то» мечталось быть мне самой) ущипнул за самую нижнюю часть спины.

– Доктор! Увидеть, как вы режиссируете «белое состояние»!.. Не скажу, что это было мечтой всей моей профессиональной жизни, но это определенно входило в число моих главнейших желаний! Вы делаете нам щедрый дар, недостойный нашего скромного пансиона! Мы постараемся быть на высоте, и я… – добавил Понсонби, хотя и с усилием и даже со смирением, – я хочу попросить… прощения за свое недавнее поведение. Мистер Икс пользуется моим полнейшим уважением, ну пусть не полнейшим, но большим, и ему это известно…

Мой пациент ничего не сказал. Молчание камня.

– Я уверен, наше сотрудничество будет плодотворным, – заверил сэр Оуэн. – В письме вы сообщали, что располагаете необходимым пространством…

– Я уже начал готовить наш подвал, доктор. Если хотите, вы можете осмотреть его прямо сейчас…

– Пожалуй, будет лучше, если мы…

Поначалу было непохоже, что все мы услышали то, что услышали.

Я написала «было непохоже», потому что звук совершенно не сочетался с местом, где мы находились, – освещенной комнатой с коврами, постелью и креслом. Мы просто в него не поверили.

В общем-то (я хорошо запомнила), случилось ровно то же, что обычно случается в трагедиях: сэр Оуэн продолжал говорить не потому, что не расслышал (он даже на мгновение прервался, чтобы нахмуриться), а потому, что не распознал или не захотел распознать этот звук.

Первым, как на пружинах, снова подскочил Дойл.

– Это женский крик, – сказал он.

8

В первый момент вся сцена напомнила мне те абсурдные ситуации, на которые Кэрролл не скупится в своих книжках для детей.

Произнеся эти три слова, Дойл прошагал к двери.

Это была его энергичная военная походка, характерная для человека, который всегда готов защитить более слабого. Дойл открыл дверь, что-то, вероятно, увидел снаружи, коротко вскрикнул и скрылся из виду.

Мы смотрели на распахнутую дверь, рты наши находились в сходном положении.

А потом крик повторился.

Скорее это было похоже на завывание.

Я никогда не слыхала ничего подобного в Кларендоне. Кожа моя покрылась мурашками. Но вот я услышала другой голос: это была Брэддок.

Я уже говорила: непонятный страх делает меня трусихой, но просьба о помощи заставляет меня вмешаться. И я поспешила к двери.

Я едва сознавала, что и остальные суматошно ринулись вслед за мной.

Когда я оказалась в коридоре, у меня была одна-единственная секунда, чтобы хоть что-то увидеть, прежде чем в дверь повалили все остальные. Было время ужина, и служанка, развозившая еду, виднелась в глубине коридора рядом со своей тележкой, а Мэри Брэддок бежала прямо ко мне.

– Ведра с водой, ради Господа!.. – кричала Мэри. Слезы катились по ее опухшему лицу. – Возвращайтесь по своим комнатам! Запирайте!.. Ведра с водой, ради Господа!..

Паника начала охватывать и пациентов, когда лорд Альфред появился из своей комнаты; рядом с ним находилась Сьюзи Тренч; она бросила взгляд в глубину коридора и завопила. Я обогнула Сьюзи и бросилась туда, где стояла служанка. Девушка рыдала возле полупустой тележки. Я решила, что и кричала тоже она. И поняла, что происходит, еще раньше, чем достигла порога последней комнаты.

То, что происходило, еще не перестало происходить.

Закрытая дверь переливалась золотисто-оранжевым светом.

Изнутри веяло пугающим жаром. И невероятным запахом.

– Силы небесные! – простонала я, прежде чем заглянуть внутрь, и, стоило мне произнести эти слова (точно они были заклинанием), как из комнаты появился Дойл с наброшенным на руку пиджаком – дымящимся и обгоревшим.

– Тащите ведра! Джимми! Мистер Уидон!

Он сбросил пиджак на пол – так змеи меняют кожу.

Я прикрыла рукой рот и заглянула в комнату.

Языки пламени лизали матрас в изножье постели, жар был нестерпимый, а еще этот всепоглощающий гул огня, который всегда напоминает мне неразборчивое бормотание публики перед началом спектакля, пользующегося успехом. Пожар был юный, но уже амбициозный, стремящийся наверх. Очевидно, Дойл пытался погасить огонь своим пиджаком, но потерпел неудачу. В источнике пожара ничего таинственного не было: перевернувшийся ночник рядом со столиком – на них упал стул. А стул повалила – это тоже было несложно вычислить – нога того, кто сейчас являл собой второй ужас.

Этот второй ужас начинался с паривших над огнем туфель. Туфли переходили в носки, брюки и прочие детали мужского костюма, а сам мужчина висел на веревке, каковой послужил один из толстых шнуров для фиолетовых штор (их так и не удосужились правильно закрепить); конец шнура был привязан к крюку от люстры, которую тоже не успели поправить. Я узнала это багровое, усыпанное оспинами лицо.

И тотчас угадала, что этому лицу суждено занять место на избранных страницах бесконечного альбома моей бессонницы.

Красный халат начинал подгорать снизу. По счастью, все картинки Арбунтота лежали на комоде и еще не пылали.

– Не стойте столбом! – командовал Дойл, вставший на второй стул и фехтующий чем-то наподобие ножа для бумаг. – Нужны ведра!

Запыхавшийся Уидон прибежал с ведрами воды. Я выхватила оба и выплеснула воду в лицо дьяволу, в то время как Дойл, стоя на стуле, пытался перерезать веревку, а Джимми держал тело за ноги, чтобы, когда Дойл перережет этот канатик, антипод пуповины, то, что на нем подвешено, не рухнуло в огонь.

9

– Это был… мистер Арбунтот, – сказала я и вытерла последнюю (крохотную) слезу. Слезы немного омыли мое покрытое сажей лицо. Мой ужас и моя усталость никуда не делись; я раздевала моего пациента и готовила ему постель.

Случившееся не имело значения, я была Энн Мак-Кари, медсестра этого человечка. И таков был мой долг.

– Что случилось? – ровным голосом спросил мистер Икс. – Я слышал звуки, но не изложение событий.

Он подставил руки, чтобы я одела его в маленькую ночную рубашку. Не прерывая нашей вечерней рутины, я ответила:

– Это было самоубийство.

– Полиция еще в Кларендоне?

– Да, полисмен сейчас допрашивает служанку, нашедшую тело, и мисс Брэддок, которая была следующей…

– Вам удалось заглянуть в ту комнату? Вы знаете почерк Арбунтота?

Я сразу поняла, что он имеет в виду. Арбунтот дарил стишки Мэри Брэддок и Гетти Уолтерс (я говорила, ему нравились обе женщины, но Мэри нравилась больше), и хотя старшая медсестра никогда о таком не заговаривала, Гетти порой давала почитать посвященные ей, по большей части непристойные, стихи. Я помнила похожие на черных лебедей буквы s и спиралевидные d.

– Это был его почерк, мистер Икс. Он написал, что жизнь для него не имеет смысла. Он решил ее завершить. И добавил, что в его смерти не нужно никого винить.

– Классическая записка для удавшегося самоубийства, выдержавшая уже столько изданий… – определил мой пациент, ложась и укрываясь одеялом. Я посмотрела на напряженное лицо; я не знала, о чем он размышляет, но решила не придавать значения – по крайней мере, чтобы сохранить собственное здравомыслие.

– Мистер Икс, вы же не думаете, что?.. Это я разбила часы… Я уверена: я случайно задела столик, а… а мистер Арбунтот в последние дни был крайне возбужден. Я видела его вчера, и… Мисс Брэддок отметила то же самое… Это просто клубок случайностей…

Мистер Икс улыбался, глаза его были неподвижны, голова покоилась на подушке.

И тогда я заметила, что его маленькая правая рука лежит поверх одеяла.

Распахнутая ладонь. Пять растопыренных пальцев.

10

В ту ночь мне приснился гигантский паук.

Он медленно и бесшумно двигался по коридорам Кларендон-Хауса, лапы его касались стен.

Часть вторая
Антракт

Антракт – это в некотором роде еще одна пьеса: декорациями служит реальность, а текст читают персонажи, не знающие, что являются таковыми.

М. С. Шмидт. «Памятные антракты» (1815)

Антракт

Занавес опустился над актером, который очень неумело умер на сцене; пока мы его освистывали, нам сообщили, что он умер на самом деле.

Тревор М. Торлесс. «Английский развлекательный театр» (1867)

Музыка завивается причудливыми арабесками, как дым из трубки Синей Гусеницы в сказке.

Медленные невидимые спирали; в их ритме колышутся лапки, ушки, все маленькое тело Белого Кролика.

Интересное, но неяркое наслаждение, старому профессору это хорошо известно: осознанное добровольное искусство всегда посредственно.

На сцене перед ним Кролик потряхивает помпончиком на заднице, стараясь угодить зрителю. Он исполняет свой номер идеально, несмотря на возраст, который едва ли в два раза превышает количество элементов его костюма: два уха, пояс с помпоном и две меховые лапки.

Девочку обучили следовать ритму и выполнять движения, которые за нее придумали другие. Все, что она выигрывает за счет своей красоты и чувственности, тут же теряется из-за фальшивых движений маленького тельца и расчетливых жестов. Даже теперь, когда она избавилась от ушей из фальшивого белого меха, мистер М спрашивает себя: разве это не простейшая каждодневная рутина? Что есть непристойность? Разве дело не в любопытной смеси страха и беззащитности вместе с неоспоримым – и лукавым – желанием угодить? И если мы склоняемся к положительному ответу, то какой же смысл в этих бесстыдных позах?

Теперь она соблазнительно опускается на колени – но разве это не выученный урок?

Ее натренировали.

Какой смысл в искусстве тела, которое знает о своей прелести?

Кроличьи лапки падают на пол.

Ах, да ведь и это медленное обнажение, это томительное отодвигание занавеси – не импровизация. Все было распланировано идеальными постановщиками.

Все это – эстетическое притворство.

Однако на сей раз в хореографию внесено крохотное усовершенствование.

Профессор поднимает руку – это знак.

Девочка-танцовщица сдерживает дыхание.

Музыка продолжается. Пальцы пианиста, сидящего у края сцены, производят мелодию механически, точно в музыкальной шкатулке.

Маленькая актриса тоже не останавливается.

Пояс с помпоном – последняя деталь – опускается к ее щиколоткам. Движения ее, когда она остается совершенной девочкой, парадоксальным образом делаются еще менее человеческими. Она резко крутит гибкой талией, сгибается пополам, покачивает шеей, как сломанная пружинка, раздвигает и сводит ноги…

И во время всех этих упражнений – не дышит.

«Ну вот, это уже кое-что», – думает старый профессор.

Он знает, что она может дышать. Ничто не перекрывает ей горла, нет никакой материальной преграды. И ей ХОЧЕТСЯ дышать. Все ее тело, вся ее воля призывают ее сделать большой глоток спасительного воздуха, когда она извивается перед ним, точно марионетка…

Ей не дает дышать Театр, превративший асфиксию в чистое наслаждение.

И она не начнет дышать и не потеряет сознание, если он не подаст ей новый знак.

Это уже кое-что. Теперь сотрясения тела и нарастающее покраснение личика чудесным образом переменяют желание угодить, накладываются на заученный танец и подсказывают этой кукле без хозяина новые волнующие движения; в этой жестокой агонии белокурая куколка уничтожает сама себя, корчась в блистательных спазмах.

Мужчина, стоящий рядом со старым профессором, не смеет вмешиваться. Он держит в руках два письма и дожидается окончания спектакля.

Танцовщица падает на пол. На ее сомкнутых губах лопаются пузырьки. Лиловое лицо контрастирует с бледной кожей и снежно-белой сценой, усыпанной деталями кроличьего костюма.

Тело сотрясается чуть сильнее. Потом замирает.

По знаку старого профессора пианист перестает играть.

Профессор аплодирует. Это было необыкновенно. Божественное наслаждение, думает мистер М.

Потом он переводит взгляд на стоящего посланца.

– Велосипедист прибыл, – сообщает тот и передает письма.

На обоих конвертах стоит знак. Такой же знак украшает и сцену. Старый профессор предпочитает видеть в нем ключ.



На ключе нет бороздок, потому что он отпирает любые замки.

Одно из писем вполне предсказуемо; профессору хочется его прочесть.

Он задерживается на фразе:

«…мистер Зет находится в К. План выполняется удовлетворительно…»

Профессор вскрывает второй конверт. Это письмо нравится ему еще больше.

Он задерживается на фразе:

«…что касается человека, именуемого мистер Икс, одно обстоятельство вас заинтересует…»

И это правда.

Это обстоятельство его интересует. Сильно.

Невероятный факт. Кто бы мог подумать?

– Будет ли ответ, сэр?

– Возьмите перо и бумагу, – говорит старый профессор.

Со сцены уносят маленький труп.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации