Текст книги "Обо всем и ни о чем (сборник)"

Смотрины

Вот уже много лет, как Реза ищет себе подругу жизни. Несколько раз он уже был совсем близок к цели, но всякий раз что-нибудь расстраивало женитьбу. Обычно при встрече со мной он с завистью говорил о тех, у кого есть прочный семейный очаг:

– Мне наскучила такая жизнь! Не с кем словом перемолвиться. Постоянно тебя гложет забота: где пообедать, где поужинать! Ты не представляешь, как надоели мне все эти столовые и забегаловки! Каждый раз, когда слышу о теплых семейных встречах, вечерах в кругу семьи, еще острее чувствую боль одиночества!

В этом году под праздник Ноуруз Реза пришел ко мне:

– Мне посоветовали познакомиться с одной женщиной, она – вдова, прожила с мужем всего три месяца. Сегодня вечером я приглашен в ее дом и таким образом смогу увидеть ее. Будут и другие гости. Если ты свободен, составь мне компанию. Я буду чувствовать себя уверенней.

– Но ведь я тебе никем не прихожусь, чтобы сопровождать на эти смотрины. К тому же я не знаком ни с хозяйкой, ни с гостями!

– Я так же, как и ты, никого там не знаю, раза два видел только отца девушки. К тому же сегодняшняя встреча – это обычный прием, а вовсе не смотрины. Посидим, поболтаем, поужинаем вместе, весело проведем вечер. Если Аллаху будет угодно, судьба смилостивится и мне повезет, то я, глядишь, тоже стану семейным человеком. Если же нет, так тут ничего не поделаешь!

Я согласился и вечером вместе с Резой отправился в дом Яхья-хана – отца девушки. Постепенно съезжались гости, и к восьми часам набралось уже человек восемнадцать. Выяснилось, что большинство приглашенных многие годы поддерживают друг с другом дружеские семейные или приятельские отношения. Мужчины и женщины так оживленно болтали, шутили и смеялись, что Реза, не выдержав, шепнул мне на ухо:

– Давно я мечтал попасть в такую компанию! Если бы еще подыскать себе жену, то можно было бы каждый вечер устраивать семейные выходы и весело проводить время. Жизнь бы тогда стала совсем иной!

– Дай бог, может, все устроится! – утешил я. – Все в руках судьбы.

– Господин не женат? – указывая на Резу, спросил сидящий рядом мужчина, услышав нашу беседу.

– Пока нет! – ответил я. – Но с помощью Аллаха…

– Брак – настоящая лотерея! – не дав мне договорить, произнес он. – Настоящая лотерея! Понимаете?.. – Причем в этой лотерее мало выигрышных билетов! Вот, к примеру, взгляните на эту женщину. (Он показал пальцем на молодую даму, выглядевшую моложе его лет на тридцать.) Это моя третья супруга. У первой жены был несносный характер, и через семь лет мы расстались. У меня от нее трое детей. Вторая – была очень красивой. А вы знаете, иметь красивую жену – настоящая пытка! В конце концов она ушла от меня и вышла замуж за офицера. Долго я жил холостяком и наконец три года назад женился на своей теперешней супруге. Я очень доволен своей жизнью, вот только мучает разница в возрасте. Дело в том, что мне пятьдесят четыре, а ей тридцать два. Поэтому я вынужден всюду таскать ее с собой. По правде говоря, мне страшно оставлять ее одну! Но во всем остальном – полное взаимопонимание.

Реза посмотрел на пятидесятичетырехлетнего мужчину, затем на его молодую жену, и ему стало не по себе.

– Да, вы совершенно правы! – чтобы поддержать разговор и лучше познакомиться с гостем, продолжил я нашу беседу. – Брак – это лотерея! Но, слава богу, вам повезло. Многие могут позавидовать вашей жизни.

– Да, – улыбнулся он. – Вот, например, та дама с двумя детьми слева! Вот уже год, как она развелась с мужем. Он был гуляка, картежник и успевал всюду, кроме дома и семьи! Хорошая женщина, но что поделаешь. Не повезло! Если попадется хороший человек, она не прочь снова создать прочный семейный очаг… Но где найти настоящего мужчину, мужа? Куда они все подевались?

– А я думал, что это ее муж! – указав на мужчину, весь вечер не отходящего от нее, спросил я.

– Ну что вы! – ехидно улыбнувшись, ответил мой собеседник. – Этот господин – муж той полной дамы, которая сидит с сигаретой в кресле! У них очень необычная жизнь: они месяцами не бывают дома!

– Почему?

– Оба они – ярые картежники и не пропускают ни одного вечера в клубе. В последнее время им страшно не везет: они проиграли в долг около семидесяти тысяч туманов! И вот теперь из страха перед кредиторами не ночуют дома. У них две дочери и сын. Все они школьники. Но теперь ханум живет у родственников, а ага – у брата. Дети оставлены под присмотр прислуги.

Чувствую, что моему другу становится не по себе, и он начинает ерзать на стуле.

– А кто эта хмурая дама справа, которой этот господин все время предлагает фрукты и конфеты? – спросил Реза.

– Вы имеете в виду Акдас-ханум?

– Не знаю, как ее зовут, – ответил Реза. – Я имею в виду ту даму, которая молчит.

– Ну да… Это и есть Акдас-ханум… Право, не знаю, что и сказать? Это супружеская пара. Они поженились года два назад, но не проходит дня, чтобы не ругались и не дрались друг с другом. Вот и сейчас, если приглядеться, то можно заметить на шее у нее красное пятно. Не далее как сегодня, перед приходом сюда, Фариборз снова избил ее. А теперь, жалея об этом, таким способом пытается загладить вину! Поэтому-то она надулась и не разговаривает с ним.

– Что же они не поделили? – в ужасе от услышанного спросил Реза.

– Право, не знаю, что и сказать? Нехорошо сплетничать, но, поскольку вы свой человек, так и быть, расскажу!.. Пусть пеняют на тех, кто распускает эти слухи!.. Говорят, у Акдас есть двоюродный брат – очень интересный молодой человек, художник и скрипач, с которым Фариборз запретил ей встречаться. А она якобы сказала, что не может отказать ему в своем доме, ведь он же ей родственник. В общем, подробностей не знаю, многое говорят, но кто знает, как на самом деле? А люди ведь болтают разное, не знаешь, кому верить, а кому нет! Фариборз же очень ревнив! Поэтому-то они вечно в ссоре… Да… вот такие-то дела.

– А где же жена Яхья-хана, так сказать, хозяйка дома? – предлагая нашему разговорчивому собеседнику сигарету, поинтересовался я.

– Судьба очень безжалостна к хорошим людям! – глубоко вздохнув, сказал он. – Да благослови ее Аллах, какая это была милая и очаровательная женщина! Шесть лет назад после продолжительной болезни скончалась, оставив Яхья-хана с двумя дочерьми и тремя сыновьями! Чтобы воспитать детей, Яхья-хану пришлось вступить во временный брак со своей прислугой. Теперь у него от этой жены еще двое детей!.. Его дочь, вышедшую замуж три месяца назад, муж бросил, и на прошлой неделе они официально развелись.

Реза, который пришел на этот прием, чтобы увидеть дочь Яхья-хана, желая лучше познакомиться с характером будущей супруги, быстро пододвинулся к собеседнику и спросил:

– Что произошло?

– Да говорят разное! Право, точно не знаю! В детстве бедняга упала с лестницы, и это дало себя знать!

– Вы хотите сказать, что она чокнутая? – ерзая на стуле, спросил Реза.

– Да, есть малость! Она чуть-чуть не выговаривает слова.

– То есть заика?

– Да так, совсем немного…

– А ее сейчас нет в комнате? – поинтересовался Реза, закуривая.

– Нет. Она не любит шумных сборищ. Она обычно уходит к себе в комнату и проводит время в одиночестве. У нее свой мир, свои интересы. То она надевает на себя шутовской колпак, включает проигрыватель и танцует сама с собой «ча-ча-ча» и всякие твисты, то лепит из теста фигурки… Она очень спокойная и никого не трогает…

Реза выразительно посмотрел на меня и начал жевать усы. Когда мы, покинув дом хозяина, оказались наедине, я спросил Резу:

– Ну так как, будешь создавать семейный очаг?

Он почесал в затылке и, не ответив мне, стал нашептывать какие-то строки.

– Что ты там бормочешь? – спросил я. – Так да или нет?

– Издеваешься? Дай-ка лучше закурить!

Друзья-приятели

Когда это случилось, сейчас уже точно и не скажу. Помню только: в ту самую осень два дня Рамазана[15]15
  Рамазан – 9-й месяц мусульманского лунного года. Всем мусульманам в этот месяц предписано поститься с рассвета до захода солнца. Ранним утром залпом из пушки населению возвещается о начале поста.


[Закрыть] оказались рядом с выходными – четвергом и пятницей – и таким образом у нас получилось свободных четыре дня.

Накануне мне позвонил Исмаил и предложил поехать на его машине в Исфахан и Шираз. Неплохая идея, подумал я, тем более что впереди четыре с половиной свободных дня. Погуляем, отдохнем, осмотрим исторические памятники и в пятницу вечером вернемся.

В понедельник после обеда мы тронулись в путь. Не проехали и нескольких десятков километров, вижу: Исмаил, сидящий за рулем, клюет носом, машина то и дело съезжает на обочину. Я, вообще-то, знал, что Исмаил не прочь побаловаться терьяком, но не мог представить себе, что он уже так привык к наркотикам – без них впадает в дремоту, и все тут. Сперва я хотел без обиняков сказать ему об этом, да подумал: а вдруг я ошибаюсь?

– Исмаил-хан, может, тебе отдохнуть немного? Давай в первом же подходящем местечке остановимся, подремлем немного, а потом двинемся дальше.

– Нет, давай уж доедем до какого-нибудь нормального города. Всякие эти местечки, дорожные кофейни – чепуха. Там толком не отдохнешь.

Я промолчал. Проехали еще немного, смотрю – у Исмаила начало течь из носа.

– Ты что, простудился? – спрашиваю я.

– Да нет, это просто так.

– Что значит «просто так»? Глаза у тебя слипаются, из носа течет… Уж не стал ли ты наркоманом?

– Да так, слегка, серединка наполовинку.

– Какое там «серединка наполовинку»! Ты смахиваешь на заправского курильщика опиума.

– Ну верно… Видишь ли, в последнее время я как-то незаметно пристрастился к этому делу.

– Как же нам теперь быть? У тебя с собой есть хоть что-нибудь?

– К сожалению, нет. Не успел купить. У меня оставалось немного, и я перед обедом все выкурил. Думал, по дороге что-нибудь сообразим.

– Ну, братец, если уж ты такой любитель, то хоть бы позаботился о себе. Товар-то контрабандный. Разве в здешней глуши раздобудешь эту чертову отраву? К тому же за горошину терьяка можно сесть в тюрьму.

– Ну что ж, едем дальше, авось что-нибудь придумаем.

В первом же встречном городе мы остановились. Исмаил приткнул машину к тротуару, вытер нос и заявил:

– Давай, братец, действуй!

– Это как же? – говорю.

– Ну узнай у кого-нибудь из прохожих, где можно приобрести товар.

– Помилуй, – говорю, – ты меня зачем с собой пригласил: показать красоты Исфахана и Шираза или с контрабандой путаться?

– Не будем время зря терять. Действуй!

Боже праведный, что же мне делать? Если б я только знал раньше, что с Исмаилом, я бы как-нибудь помог ему в Тегеране… или вообще отказался бы от поездки. А теперь никуда не денешься: возвращаться домой нет смысла, да и бросать Исмаила в таком плачевном состоянии не годится.

– Ну ладно! – согласился я. – Только отойди в сторону, чтобы никто не догадался по твоей физиономии, для какой цели мне терьяк понадобился.

Остановил я господина в чалме с впалыми щеками:

– Извините, пожалуйста, вы не местный житель?

– Да.

– Я хотел бы узнать, где здесь аптека?

Он показал на какую-то улицу, назвал адрес и двинулся дальше. Я не отставал.

– Еще раз извините, но мы здесь проездом… у нашего ребенка болит ухо. В вашей аптеке не продается… это… как его?..

– В нашей аптеке можно купить все! – отрезал прохожий и зашагал прочь, да так быстро, словно к нему в штаны блоха забралась и ему не терпится изловить ее.

Я тоже ускорил шаги.

– Выслушайте меня, пожалуйста. Меня интересует, есть ли в аптеке т… тер… терьяк. Немного терьяка, хотя бы с чечевичное зернышко.

Господина всего передернуло, он сурово уставился на меня. Ну, думаю, сейчас мне крышка. Позовет полицейского…

– Что вы сказали? – сухо переспросил он.

Растерялся я, но все-таки не отступил.

– Я насчет терьяка. Где бы его достать? Надо помазать ушко ребенку!..

– Не смей произносить этого слова! – изрек господин в чалме. – Того, кто скажет вслух «терьяк», «водка» и тому подобное, у нас сажают задом наперед на осла и возят по городу на всеобщее посрамление.

От страха у меня в животе похолодело.

– Нет-нет, я совсем не то имел в виду. Вы не поняли меня. Извините, пожалуйста.

Я вернулся к Исмаилу. А он, бедняга, стоит еле живой, прислонившись к забору.

– Ну что, раздобыл? – спрашивает слабым голосом.

– Потерпи, что-нибудь придумаем. А если ничего не выйдет, то посадим тебя верхом на осла, а я примощусь рядышком.

– Сейчас не до шуток, – обиженно говорит он. – Давай шевели мозгами, а то мне совсем худо.

Я смекнул: дело к вечеру идет, в темноте, если что, удрать легче.

Как стемнело, я принялся шагать вдоль тротуара и осторожно выспрашивать у прохожих, где можно достать наркотик. Все только отмахивались. Тогда, набравшись нахальства, я подошел к полицейскому. После обычных приветствий и разговоров о погоде, о городе и о роли полиции я наконец задал ему наболевший вопрос.

Полицейский понимающе взглянул на меня, хитро улыбнулся и сказал:

– Давай сюда ребенка, я вас отведу, смажем ему ушко терьячком.

– Дело в том, – начал выкручиваться я, – что мать не отпускает его далеко от себя. Вы скажите адрес, мы сами сходим туда.

Лукавая улыбка заиграла на губах полицейского:

– Короче говоря, сколько вас?

Вижу, вроде появляется какая-то надежда.

– Двое! – отвечаю.

– Зови своего приятеля, что-нибудь придумаем!

Сердце у меня оборвалось. А если он решил сдать нас в полицейский участок? Что тогда?

Почуяв мою нерешительность, полицейский поспешил успокоить меня:

– Да ты не бойся, тащи его сюда, только будьте осторожны. Знаете, как в нашем городе поступают с теми, от кого несет терьяком и водкой?

– Да, знаем! – говорю я.

– Ладно, в таком случае не теряй времени.

Я побежал за Исмаилом.

– Чего стоишь? Пошли быстрее, все в порядке!

Исмаил немного приободрился и заковылял за мной.

Полицейский увидел его, хохочет:

– Так у этого ребеночка болят ушки?

– Да! – говорю. И изложил ему откровенно все наши злоключения.

Полицейский подозвал какого-то паренька, шепнул ему что-то на ухо и приказал нам следовать за ним.

Порядком поплутав по темным переулкам-закоулкам, мы очутились у маленького домика. Мальчик поднял с земли камешек и несколько раз постучал им в дверь. На пороге показался другой мальчик, а наш проводник тут же исчез.

Мы вошли в темную прихожую, на ощупь спустились по нескольким ступенькам и оказались во дворе. Мальчик велел нам тихо, на цыпочках, пройти в конец двора и там, раздвинув заплатанную грязную занавеску из дерюги, впустил нас в комнату. Пол в ней был застлан старой затоптанной циновкой, посредине стоял мангал, и возле него на корточках сидел человек в зеленой чалме и халате. Напротив расположился жандарм с трубкой во рту.

Поздоровавшись, мы подсели к мангалу. Почуяв запах знакомого дымка, Исмаил воспрянул духом, глаза у него заблестели.

Опытный хозяин, этот, в зеленой чалме, которого звали Сеид Реза, положил горошинку терьяка в трубку и протянул ее Исмаилу. Тот жадно припал к ней, как голодный младенец к материнской груди.

После второй трубки Исмаил заговорил. Он калачиком сложил ноги, налил себе из чайника крепкого чая.

– Мы слышали, будто таких, как я, курильщиков в вашем городе сажают задом наперед на осла и возят по улицам…

– Да, – отвечает хозяин, – вы даже не представляете себе, какие строгости ввели местные власти. За крупинку терьяка, за каплю водки отправляют человека в такие края, откуда нет возврата. А впрочем, оно и правильно. Давно пора искоренить пороки общества. Да продлит Аллах жизнь нашему начальству!

– Совершенно с вами согласен, – поддержал я.

– Если бы не эти суровые меры, – продолжал ага Сеид Реза, – если бы наши власти так самоотверженно не взялись за это дело, ей-богу, положение в нашем городе было бы плачевнее, чем в Китае в недалеком прошлом.

Вижу, хозяин не лишен эрудиции и говорит дельно.

Пока Исмаил докуривал третью трубку, а я ждал, когда все это кончится и мы продолжим свой путь, вошел уже знакомый нам мальчуган и объявил:

– Папа, там господин начальник отдела юстиции!

Я так и обмер. Ну, думаю, попались. Выследили, застигли на месте преступления.

– Пусть заходит! – говорит хозяин.

– Что это значит, ага Сеид Реза? Что потерял здесь начальник отдела юстиции?

– Не беспокойтесь, господа, – невозмутимо отвечает хозяин. – Это свой человек, весельчак, каких мало! Иногда в свободное время он заглядывает к нам.

Занавеска раздвинулась, и в комнату неслышно проскользнул мужчина лет сорока пяти, в пижаме, халате и домашних туфлях. Он вежливо поздоровался и сел около Исмаила, напротив аги Сеида Резы. Жандарм тут же встал и вышел. Исмаил предложил вновь вошедшему господину трубку.

– Прошу, ваша честь!

– Ну что вы, не беспокойтесь, курите, я подожду, – скромно ответил тот.

Выкурив две трубки, новый гость спросил:

– Ага Сеид Реза, а начальник полиции еще не приходил?

– Пока нет, ждем его с минуты на минуту, – ответил хозяин, ставя перед гостем стакан крепкого чая.

Настоящий притон, подумал я. Ну и ну!

А Исмаил, вижу, совершенно здесь освоился. Улыбается, нараспев декламирует стихи Хафиза:

 
Аскет, не зови меня в рай – выбор твой неудачен:
Господь замесил меня так, что не рай мне назначен[16]16
  Стихи даются в переводе Е. Дунаевского.


[Закрыть],
 

Голова начальника юстиции закачалась, как маятник, в такт стихам, и, отложив в сторону недокуренную трубку, он подхватил:

 
Тебе – благочестие, четки, молитва, закон,
А мне – погребок, где молятся, – только иначе.
 

Тут и я, чтобы не ударить в грязь лицом, напряг память и продолжил:

 
О суфий[17]17
  Суфий — последователь суфизма, мистического течения в исламе.


[Закрыть], тем в рай не попасть, чей достаток, как мой,
На пьянство в подвалах да рубище не был истрачен.
 

«Браво, браво! Молодец! Здорово!» – послышались одобрительные возгласы моих партнеров.

И завязалась у нас самая оживленная беседа: мы рассказали, откуда мы и куда едем, с какими трудностями отыскали это заведение и как нам посчастливилось оказаться в одном обществе с таким приятным собеседником.

Вскоре пришли еще двое – начальник полиции и начальник отдела финансов. Наш новый приятель представил нас как веселых, жизнерадостных людей с прекрасным вкусом, любителей поэзии. Не успели еще мы как следует познакомиться, как вошел сын хозяина и сообщил радостную весть о прибытии начальников отдела статистического управления, отдела борьбы с наркоманией и отдела искоренения притонов и публичных домов.

Итак, нас стало восемь, но не прошло и часа, как наше общество еще вдвое увеличилось. Причем заметьте, в нашей компании только мы с Исмаилом оказались не начальниками, а что касается остальных, то ниже заместителей начальников отделов не было ни одного. И, надо сказать, все как на подбор весельчаки, остроумцы и жизнелюбы.

– А вы что, терьяк не уважаете? – заметив, что я не курю, спросил начальник отдела юстиции.

– До сих пор никогда не пробовал, – ответил я. – Может быть, после сегодняшнего вечера благодаря старанию друзей закурю.

– То есть вы хотите сказать, что ничего не употребляете?

– Употребляет, – заступился за меня Исмаил, – но того, что ему надо, видимо, здесь не достать.

– Все, чего только ни пожелаете, раздобуду! – заявил начальник отдела борьбы с наркоманией и алкоголизмом. – Что прикажете: героин, кокаин, гашиш, чаре, банг?

– Да нет, – растерянно ответил я. – Всего этого мне не надо. Вот если бы нашлась четвертинка водки, я бы не отказался. И то потому только, что в вашем обществе не хочу быть трезвенником.

Начальник отдела борьбы с наркоманией подозвал сына аги Сеида Резы и, сунув ему в руки двадцать туманов, приказал:

– Сходишь к Кяль Абдуле и от моего имени попросишь, чтобы по тому же самому адресу, по которому он позавчера послал три бутылки контрабандной водки, доставил еще две. По дороге купишь несколько шампуров кебаба, кислого молока, огурцов, хлеба и зелени.

И часа не минуло, как появилось все заказанное. Весь вечер мы ели, пили, пели и веселились, ведя оживленную беседу на самые различные темы, начиная от падения Третьего рейха и кончая способами приготовления маринованного перца и варенья из баклажанов.

Около двух часов ночи все, кроме нас, разошлись по домам. Нам же любезный хозяин предложил две деревянные кровати в соседней комнате: «Переночуйте здесь, а поедете завтра».

Назавтра пробудились мы уже к вечеру. Господин начальник отдела юстиции вместе с хозяином ждали нас уже у мангала. Мы умылись, привели себя в порядок и отправились к ним. Расцеловались как старые приятели. А через час все вчерашнее общество было опять в сборе. И третий, и четвертый день мы провели под гостеприимным кровом аги Сеида Резы. И субботу – рабочий день – прихватили.

Только в воскресенье утром с огромным трудом, после всяческих уговоров, просьб и угроз, мне удалось заставить Исмаила распроститься с уважаемым хозяином. Ни о каком посещении Исфахана и Шираза уже не могло быть и речи.

Направляясь к своей машине, мы встретили на том же перекрестке нашего знакомого полицейского.

– Ну как, прошла боль в ухе? – дружески подмигнул он.

– Спасибо, прошла.

– Не забывайте: если опять заболит ухо – прямехонько сюда!

Мы раскланялись с ним и повернули на ту улицу, где пять дней назад оставили свою машину. Нет машины. Что такое? Может, мы перепутали улицу? Нет, вроде улица та же, все приметы те же!

Мы обегали весь город. Исмаил метался туда и сюда, как обезглавленная курица, но машина будто сквозь землю провалилась.

– Пойдем к начальнику отдела юстиции, – предложил я. – Он ведь наш приятель, наверняка поможет нам.

О том, какого труда нам стоило добиться приема у этого высокого начальника, я не буду рассказывать. Когда наконец мы попали к нему и сообщили о случившемся, он, подумав, сказал:

– Клянусь Аллахом, это гиблое дело!

– Почему же?

– Да потому, что, если вы скажете, где провели все это время, вам же самим будет хуже. Возникнут непредвиденные осложнения. Если же вы вздумаете приплести сюда нас, то вам совсем несдобровать.

– Что же в таком случае нам делать?

– Советую просто махнуть на все рукой!

– То есть как? Что значит «махнуть рукой»? На собственную машину?

– А вот так и махнуть! В компетентных органах, где будет разбираться ваше дело, вас спросят: где, когда, почему вы оставили машину? Где и с кем вы провели эти дни? Чем занимались? И в результате применят по отношению к вам те самые суровые законы, которые приняты в нашем городе.

– То есть вы хотите сказать, что…

Он бесцеремонно оборвал меня:

– Вот именно! И больше не приставайте ко мне, не мешайте работать! В противном случае, если только я дознаюсь, где вы куролесили все это время, чем занимались, тут же велю посадить вас задом наперед на двух ишаков.

Вижу, что упорствовать бесполезно. Знакомец наш видал виды, его ничем не проймешь!

– Да, братец, – говорю я Исмаилу, – господин начальник совершенно прав. Пойдем отсюда.

Вышли мы ни с чем и поплелись к гаражу раздобыть какую-нибудь колымагу, чтобы вернуться в Тегеран. Проходим мимо бакалейной лавки, смотрим – возле нее сущее столпотворение. Бедняга Исмаил подумал, что его машина отыскалась.

– Что случилось? – спрашиваем людей.

– А ничего особенного. Начальник отдела борьбы с наркоманией решил обыскать эту лавку, где, по его сведениям, запрятан терьяк. И вот сейчас господин начальник вместе с другими уполномоченными на то лицами роются в товарах. Ох, посадят они бакалейщика задом наперед на осла!

Исмаил печально взглянул на меня, шмыгнул носом и сказал:

– Дальше я идти не могу.

– Что же прикажешь делать?

– Вернемся к аге Сеиду Резе!