Текст книги "Преступление геноцида. Монография"

– соучастие в преступлении геноцида».

ВЫВОДЫ

1. Для введения в силу положений Конвенции 1948 г. государства, ее подписавшие, обязаны провести необходимое законодательство и предусмотреть эффективные меры наказания лиц, виновных в совершении преступления геноцида. Анализ норм уголовного законодательства различных государств, посвященных понятию геноцида, позволяет говорить в целом о двух больших группах государств:

а) государства, в законодательстве которых определение преступления геноцида не отличается от его определения в Конвенции 1948 г.;

б) государства, в которые пошли по пути модификации определения преступления геноцида, чаще всего – его расширительного толкования.

2. Заслуживающей поддержки представляется позиция тех государств, которые текстуально (полностью) воспроизводят определение преступления геноцида, содержащееся в Конвенции 1948 г. Такой способ имплементации имеет принципиальное значение для обеспечения соответствия национальных и международных уголовно-правовых норм о преступлении геноцида, поэтому представляется приемлемым и для иракского законодателя.

При этом не имеет значения тот факт, как происходит имплементация норм Конвенции о геноциде 1948 г.: в уголовном законе (кодексе), в дополнительном правовом акте или путем ссылки на соответствующие статьи Конвенции 1948 г.

3. Уголовная ответственность за геноцид в национальном законодательстве ряда государств является дифференцированной. Такой подход представляется необходимым, в особенности когда речь идет о разделении ответственности за преступление геноцида, заключающегося в убийстве, и преступление геноцида, не связанного непосредственно с убийством. Данное обстоятельство, как мы полагаем, следует учитывать также иракскому законодателю.

4. Мы согласны с мнением, высказанным в российской юридической науке о том, что в августе 2014 г. на подконтрольных джихадистами (террористической организации «Исламское государство») землях Ирака совершено преступление геноцида в отношении одной из древнейших религиозных общин мира – езидов. Но мы также считаем, что под угрозой исчезновения находятся и другие религиозные группы Ирака, прежде всего христиане (халдеи и ассирийцы). Поэтому пока не будет устранена угроза физического уничтожения населяющих Ирак групп, религиозных и национальных, восстановленное в 2004 г. наказание в виде смертной казни в УК РИ должно быть предусмотрено (безальтернативно) для лиц, виновных в совершении преступления геноцида в форме убийства.

5. С учетом федерального устройства Ирака и на основании анализа норм Конституции Ирака обосновывается правомерность и целесообразность принятия федеральным районом Курдистан (субъектом Иракской Федерации) собственного Уголовного кодекса. Однако ответственность за преступление геноцида должна предусматриваться в федеральном законе – Уголовном кодексе Республики Ирак. Это необходимо для того, чтобы исключить различия в понимании и применении данной нормы внутри Ирака и в конченом счете обеспечить ее соответствие международно-правовому определению преступления геноцида, которое содержится в Конвенции 1948 г.

6. Предлагается в УК РИ предусмотреть статью такого содержания:

«Преступление геноцида

1. Следующие действия, совершаемые с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую:

a) причинение серьезных телесных повреждений или умственного расстройства членам такой группы;

b) предумышленное создание для какой-либо группы таких жизненных условий, которые рассчитаны на полное или частичное физическое уничтожение ее;

c) меры, рассчитанные на предотвращение деторождения в среде такой группы;

d) насильственная передача детей из одной человеческой группы в другую, – наказываются пожизненным лишением свободы.

2. Совершаемое с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо национальную, этническую, расовую или религиозную группу как таковую убийство, – наказывается пожизненным лишением свободы или смертной казнью.

Примечание

Наказуемы также:

– заговор с целью совершения преступления геноцида;

– прямое и публичное подстрекательство к совершению преступления геноцида;

– покушение на совершение преступления геноцида;

– соучастие в преступлении геноцида».

Глава 2
Преступление геноцида в Ираке

§ 1. Проблемы квалификации деяний, совершенных в ходе военной кампании «Аль-Анфаль», как преступление геноцида

«Аль-Анфаль» (или «Анфаль») – это название восьмой суры Корана, содержащей откровения о том, что было получено пророком Мухаммедом в первой крупной победе исламских сил в 624 г. В восьмой суре говорится о войне мусульман против неверных, о разделе добычи¹⁰⁹. Слово «Аль-Анфаль» в переводе с арабского языка означает «добыча». «Определение понятия “Анфаль”, – пишет Фатих Мухаммад Сулейман, – с точки зрения терминологии Корана может быть следующим: это такие имущество и трофеи, которые исламская армия получает в результате войны с неверующими, а также способ его распределения между войнами на основании законов Аллаха»¹¹⁰.

Чем же был обусловлен выбор бывшими политическими и военными лидерами Ирака такого названия военной кампании против этнических курдов, проведенной в 1988 г., как «Аль-Анфаль»?

Прежде всего правящий арабский националистический режим хотел этим заявить, что курды не являются «настоящими мусульманами». То есть было «изобретено» основание для убийств и насилия в отношении курдов по причине их неверия (в ислам). С. Хусейн и его ближайшее окружение хотели доказать, что именно арабы являются потомками и наследниками первых мусульман. Наконец, правящий режим хотел присвоить имущество уничтоженных и депортированных курдов и их природные ресурсы, среди которых особое место занимали и занимают нефть и газ¹¹¹.

По сути бывшие лидеры Ирака, начав военную операцию против иракских курдов, приравняли последних (в большинстве своем мусульман) к «неверным», санкционировали совершение преступлений и разграблений, завоевания добычи и трофеев в Курдистане.

Однако нельзя рассматривать «Аль-Анфаль» в отрыве от всей предыдущей политики властей в отношении курдов. Ведь геноцид курдов начался не с «Аль-Анфаля». Он начался еще раньше – в начале 1960-х гг., когда захватившая власть партия «Баас» инициировала политику «арабизации Курдистана», предполагающей депортацию курдов из богатой нефтью провинции Киркука на юг Ирака и переселение с юга и центра Ирака арабов в районы проживания курдов. Тогда были опустошены 779 курдских сел в районе Киркука¹¹².

Кроме того, «арабизация» предполагала создание в Курдистане 35-километровых «поясов безопасности» («санитарных кордонов») вдоль иракско-иранской и иракско-турецкой границ, в которых курдам запрещено было проживать под страхом сурового наказания вплоть до расстрела. В 1975 г. иракские официальные лица признали, что около 50 тыс. курдов были переселены в южные провинции Насирия и Дивания¹¹³, а по другим данным, летом 1978 г. только за 2 мес. из приграничных районов было выселено 28 тыс. семей, т. е. почти 200 тыс. человек¹¹⁴. Также в 1975 г. правозащитные организации Германии и Нидерландов сообщили об изгнании из города Синджар 25 тыс. езидов (исповедующих одну из самых древних религий мира) ¹¹⁵.

«Аль-Анфаль» – это логическое продолжение политики ассимиляции, уничтожения и депортаций курдов. Поэтому следует согласиться с голландским ученым Й. Хилтерманом в том, что «Аль-Анфаль» является «кульминацией десятилетней кампании геноцида»¹¹⁶.

Сама военная кампания с участием 200 тыс. иракских солдат и сил безопасности прошла несколько фаз – всего восемь. Она началась в ночь на 23 февраля 1988 г. и с перерывами проводилась по 6 сентября 1988 г. В ходе нее использовались:

– регулярная иракская армия (1-я и 5-я дивизии);

– республиканская гвардия;

– воздушные вооруженные силы;

– отдел химического и биологического оружия армии Ирака;

– неофициальные партийные вооруженные формирования («народное ополчение»);

– пробагдадская курдская милиция, официально называемая «батальонами национальной обороны», выполнявшая вспомогательные задачи¹¹⁷;

– главное управление безопасности (Амн);

– военная разведка (Истихбарат).

Результаты военной кампании оказались для курдов катастрофическими. Наиболее значимыми можно считать следующие:

– гибель почти 200 тыс. человек;

– помещение 700 тыс. человек в концентрационные лагеря;

– перемещение с мест своего постоянного жительства около 2 млн. человек;

– разрушение 4 тыс. сел, 1754 школ, 270 больниц, 2450 мечетей и 27 церквей.

Главное отличие преступления геноцида совершенного в Ираке, состоит в том, что он был осуществлен с применением отравляющих газов, производств и накопление которых объявлено вне закона международным право¹¹⁸.

Иракский режим «первым в истории применил химическое оружие против собственного гражданского населения»¹¹⁹. 15 апреля 1987 г. иракские самолеты распылили ядовитый газ на поселки в провинции Дахук и в провинции Сулеймания (химическая атака иракцами была даже заснята на видеопленку). На следующий день химической атаке подверглись еще два поселка, что повлекло гибель более сотни человек, в основном женщин и детей. «Десятки других пострадавших были вывезены из больницы города Эрбиля, куда они поступили с ожогами и потерей зрения. Больше их никогда не видели. Это было первым, по крайней мере, из сорока документированных случаев применения химического оружия в Курдистане в последующие 1,5 года, а также первым свидетельством готовности властей пойти на массовые убийства гражданского населения»¹²⁰.

Однако наиболее известной военной атакой против мирного населения стала химическая бомбардировка города Халабджа 16 марта 1988 г., повлекшая мгновенную смерть 5 тыс. мирных жителей. В ходе этой атаки иракской авиацией были применены горчичный газ (иприт) и нервно-паралитические газы GA (табун), GB (зарин), GD (зоман) ¹²¹ и VX. Причем факт наличия химического оружия не отрицало даже иракское руководство. Так, в апреле 1990 г. на военной церемонии, которая транслировалась по иракскому телевидению, С. Хусейн заявил следующее: «Нам не нужна атомная бомба. У нас есть бинарное химическое. Пусть они (Государства Запада. Авт) это примут к сведению. У нас есть бинарное химическое…»¹²² В связи со сказанным не выдерживает какой-либо критики имеющееся в российской науке утверждение¹²³ о том, что у С. Хусейна не было химического оружия¹²⁴.

На первый взгляд может показаться, что военная кампания проводилась исключительно против антиправительственных сил – курдских повстанцев («пешмарга»), что, в свою очередь, придает видимость правомерности действиям иракских официальных властей. Однако массовые казни гражданского населения и другие преступления по признаку национальной (этнической) принадлежности потерпевших не могут быть оправданы необходимостью проведения военной операцией против повстанцев. Например, в 1993 г. Комиссия по правам человека на Ближнем Востоке (США) обнародовала документы, свидетельствующие о трех случаях массовых казней в конце 1988 г. (в одном из этих эпизодов было казнено 180 человек). В документах одного из местных отделений службы безопасности имеются данные о 87 казнях за первые 9 месяцев 1989 г. (причем среди казненных был мужчина, который обвинялся в том, что «преподавал курдский язык на основе латинской (а не арабской. Авт) письменности») ¹²⁵.

В ст. 1 Конвенции о геноциде прямо утверждается, что «геноцид, совершенный как в мирное время, так и во время войны, является преступлением в соответствии с международным правом». Как показывает мировая практика, именно в военное время чаще всего и совершаются преступления, подпадающие под легальное определение геноцида. Ирак в этом отношение является очевидным примером.

1. Объект преступления геноцида в Ираке

Потерпевшие – курды как этническая группа населения.

Курды являются одним из древнейших автохтонных народов Передней (Западной) Азии, компактно проживающих на территории, со Средних веков именуемой Курдистаном. В мусульманскую религию курды были обращены насильно, а до принятия ислама они исповедовали езидизм и зороастрийзм. Однако среди курдов есть не только мусульмане (сунниты и, в меньшей степени, шииты) и езиды, имеются также христиане. Язык курдов (основные диалекты – курманджи и сорани) относится к группе северо-западных иранских языков.

На протяжении многих столетий курды сохраняли лишь номинальную зависимость от правителей Ближнего и Среднего Востока. Севрским мирным договором 1920 г. (ст. 62–64), заключенным между Антантой и проигравшей Первую мировую войну Османской империей, курдам, проживавшим на ее территории, была обещана возможность создания собственного государства (другая часть курдов осталась в составе Персии (Ирана)). Однако западные державы не сдержали свое обещание, заключив в 1923 г. новый (Лозаннский) договор, которым Курдистан был разделен между Турцией и вновь возникшими арабскими государствами региона – Ираком и Сирией. С тех пор разделенные части Курдистана называются Турецким (или Северным), Иранским (или Восточным), Иракским (или Южным) и Сирийским (или Западным) ¹²⁶.

Надо сказать, что во всех частях Курдистана в разное время имели место (причем неоднократно) трагические события, которые смело можно называть геноцидом. По утверждению профессора Университета Торонто (Канада) Ш. Моджаба, курды пережили «два больших геноцида и множество геноцидных кампаний»¹²⁷. Первым из «больших» геноцидов в отношении курдов считается геноцид в Турции¹²⁸, а последним – геноцид в Ираке. Среди западных исследователей распространена точка зрения, согласно которой «из числа более недавних эпизодов массового истребления людей юридическому определению геноцида отвечают: истребление турками курдов в районе Дерсима в 1937–1938 годах… и кампания «Анфаль», направленная против иракских курдов»¹²⁹.

Курды в Ираке изначально были этническим меньшинством (их доля не превышала 25–30 % от общего состава населения Ирака¹³⁰). Этническая принадлежность курдов определяется при рождении в соответствии с родословной отца. Принадлежность к этнической группе курдов подтверждалась удостоверениями личностями. Курдов именно как этническую группу, отличную от арабской, рассматривали все переписи населения Ирака. В то же время власть в государстве принадлежала арабскому большинству, которое рассматривала Ирак, согласно его временной Конституции, вступившей в действие 16 июля 1970 г., «как часть арабской нации». Согласно ст. 1 Конституции, основной целью Ирака объявлялось «создание единого арабского государства».

Курды были мишенью иракской политической и военной верхушки с момента образования государства Ирак. Любое выступление курдов в этой стране в защиту своих прав жестоко подавлялись с помощью армии Ирака и его союзников. Так, в 1919 г. англичане с применением авиации помогли подавить восстание под предводительством М. Барзанджи. Другой легендарный курд – генерал М. Барзани – возглавлял движение иракских курдов за свои национальные права на протяжении нескольких десятилетий – с середины 1940-х до середины 1970-х гг. «С его поражением, – пишет С. М. Кочои, – руководство Ирака вновь усилило репрессии против курдов, пик которых пришелся на конец 1980-х гг. К тому времени Ирак, развязавший войну с Ираном, заключил перемирие, усмирил, казалось бы, Курдистан и напал на Кувейт. И только после освобождения Кувейта, изгнания иракской армии из Курдистана мировое сообщество узнало о некоторых злодеяниях, совершенных режимом Саддама Хусейна против курдов, в частности о военной кампании «Анфаль»»¹³¹.

Правящий иракский режим часто называл именно курдов «угрозой» арабской нации. Внесудебные расправы над ними сочетались с судебными. Так, в 1974 г. был учрежден Специальный суд Киркука для рассмотрения дел курдов, обвиняемых в «политических преступлениях», приговоры которого не подлежали обжалованию¹³².

С начала ирано-иракской войны (1980 г.) режимом С. Хусейна курды все чаще рассматривались в качестве «пятой колонны»¹³³. Один из организаторов геноцида курдов, член руководства партии «Баас» Али Хасан аль-Маджид прямо называл курдов «диверсантами, агентами Ирана и предателями Ирака»¹³⁴.

Многие исследователи, например, Чаланк Яхяа (Chalank Yahya) из университетского колледжа Маастрихта (Нидерланды) ¹³⁵, отмечают сходство геноцида курдов с геноцидом евреев. Подобно нацистам, власти Ирака использовали эвфемизмы, чтобы скрыть преступный характер своих действий. Например, если в официальных документах нацисты говорили об «административных мерах», «специальных мерах» и «решении национального вопроса», то в официальных документах баасистского режима употреблялись выражения «коллективные меры», «возвращение (курдов. Авт) в национальные границы», «решение северного вопроса» и т. д. Цель использования таких формулировок была очевидной: ими прикрывались преступления, подпадающие под определение геноцида.

«Процесс уничтожения, – пишет Р. Хилберг, – имеет свои особенности. Есть только один способ уничтожить рассеянную группу. Он подразумевает три этапа: выявление, концентрация (аресты), уничтожение. Этот процесс неизменен, поскольку никакую группу невозможно уничтожить без предварительной концентрации или арестов жертв, а выделить жертвы можно только точно зная, кто принадлежит к данной группе»¹³⁶. Геноцид курдов в Ираке в точности следует приведенному Р. Хилбергом алгоритму уничтожения евреев в фашистской Германией¹³⁷.

Прежде всего при определении подлежащих уничтожению групп курдского населения особое значение иракские власти придавали переписи населения. Поэтому перепись, проведенную в 1987 г., а также Указ «О запрещенных районах» Али Хасан аль-Маджида называют «двумя государственными инструментами», которые составили «институциональную основу» политики уничтожения курдов¹³⁸.

Немаловажным было то обстоятельство, что при проведении переписи задавался вопрос о национальности. Причем предлагались только два варианта ответа: араб или курд. Это имело ужасные последствия и для проживавших в Курдистане небольших этнических и конфессиональных групп: езидов, ассирийцев и халдеев. Дело в том, что они не могли называть себя арабами, а называть себя курдами (особенно езиды) боялись. Поэтому режим не доверял им и наиболее верным вариантом считал уничтожение этих групп населения (тем более что среди курдских повстанцев – «пешмарга» – было много ассирийцев и езидов). В итоге среди жертв геноцида оказались не только курды, хотя они и составили подавляющее большинство убитых и погибших – 99,39 %. Среди жертв были также ассирийцы (0,50 %) и халдеи (0,12 %). Что касается религиозного состава жертв, то наибольшие потери после мусульман (курдов) понесли христиане (ассирийцы, халдеи) – 0,71 %, езиды (курды) – 0,27 %, и какаи (курды) – 0,09 %¹³⁹.

Надо сказать, что иракское правительство разделило районы Курдистана, за исключением больших городов, на мелкие географические единицы. Это географическое деление зависело от местонахождения и военной мощи курдских повстанцев («пешмарга») в этих районах. Для каждой географической единицы был составлен детальный план нападения, захвата и уничтожения. С учетом этого все этапы кампании «Аль-Анфаль» проходили примерно по одному сценарию. Международная правозащитная организация «Хьюман Райтс Уотч» (англ.: Human Rights Watch), исследовавшая детали этой кампании на протяжении нескольких лет, описывает их следующим образом¹⁴⁰.

Во-первых, происходила химическая атака с воздуха по военным и гражданским целям, затем следовал рейд по базам повстанцев. Смертоносная смесь горчичного и нервно-паралитического газа большую опасность представляла для гражданского населения, так как некоторые бойцы из числа повстанцев имели примитивные средства защиты, в частности противогазы. После такой атаки войска и милиция окружали район со всех сторон, разрушая на своем пути все жилища. При этом имущество подвергалось разграблению, а скот угонялся. Разграбленные дома поджигались.

Во-вторых, после завершения атаки армия и милиция сходили со сцены, и начиналась «фильтрация» арестованных гражданских лиц, которыми занимались другие службы: служба безопасности, военная разведка и национальная гвардия, а также непосредственно партия «Баас». Указанные действия соответствовали выделенному Р. Хилбергом этапу «концентрации или арестов».

Программа по очистке населенных пунктов курдов называлась «коллективизацией». Жители таких населенных пунктов должны были переезжать в указанные властями лагеря «переселенцев». Если они отказывались переезжать и укрывались на территории повстанцев (что многие и делали), они подлежали уничтожению. Сами населенные пункты подлежали уничтожению. Только на первых двух этапах, проводившихся с 21 апреля по 20 июня 1988 г., было сожжено и снесено бульдозерами более 700 поселков¹⁴¹. Саперы разрушили в том числе крупный курдский город Кала-Диза с населением 70 тыс. человек и объявили его окрестности «закрытой зоной».

Для содержания задержанных была создана целая сеть тюрем и лагерей. Колонны грузовиков увозили жителей разрушенных поселков в ближайшие «фильтрационные центры» и «временные лагеря», а милиция прочесывала прилегающую местность в поисках тех, кто пытался скрыться. Тайная полиция выискивала людей, скрывшихся от кампании «Аль-Анфаль» в городах и лагерях переселенцев, в ряде случаев выманивая их ложными обещаниями амнистии или возвращения в «национальные границы», т. е. в контролируемые службой безопасности лагеря.

В-третьих, если проследить алгоритм Р. Хилберга, после этапа концентрации и арестов может начаться уничтожение. Следует заметить, что перед переписью были четко определены объекты карательных операций. Разведывательные службы подготовили подробные досье на семьи «подрывных элементов», проживавших на контролируемой правительством территории. Правительственные чиновники последовательно просматривали составленные досье, семью за семьей, и решали, кого следует казнить, а кого оставить в живых. Подлежащие уничтожению группы были заранее тщательно отобраны. Следом начинался отбор уже внутри этих групп – кто на самом деле должен быть «ликвидирован».

С одной стороны, этот процесс был очень «простым». Дело в том, что приказ Али Хасан аль-Маджида, отданный в июне 1987 г., устанавливал смертную казнь для всех мужчин, обнаруженных в зоне проведения операции «Аль-Анфаль». С другой стороны, никто не мог быть расстрелян, пока его дело не будет рассмотрено в индивидуальном порядке. Этому находится много документальных подтверждений, начиная с президентского Указа от 15 октября 1987 г., изданного за два дня до начала проведения переписи. В Указе говорится, что «фамилии лиц, дела которых разбираются в индивидуальных или групповых процессах, не должны перечисляться в списках. Все делопроизводство в отношении них должно вестись в индивидуальном порядке». Последствия Указа можно себе представить, посмотрев составленные военными или службой безопасности списки лиц, задержанных в ходе операций «Аль-Анфаль», в которых указываются фамилия, пол, возраст, место жительства и место задержания.

Казни не были непосредственно связаны с военными операциями. Они происходили через несколько дней, а иногда и недель, когда военные задачи были решены. Они происходили и в концентрационных лагерях.

Здесь необходимо отметить, что хотя система концентрационных лагерей в Ираке похожа на то, что было в нацистской Германии, масштаб и методы казней, описываемые выжившими очевидцами, скорее напоминают деятельность мобильных карательных отрядов в оккупированной немцами Восточной Европе, ответственных за убийства евреев, – Einsatzkommandos. Все известные методы нацистских карателей применялись и в отношении курдов. Некоторых заключенных выстраивали в шеренгу и расстреливали спереди, а затем стаскивали в заранее выкопанные могилы; других сталкивали в траншеи и расстреливали там из пулеметов. Иногда перед расстрелом людей клали на землю попарно около уже образовавшейся горы тел, но чаще всего людей связывали и ставили на краю рва; когда им стреляли в спину, они сами падали в него. Вероятно, этот способ казался исполнителям наиболее удобным. Затем бульдозеры засыпали могилы землей или песком. В некоторых захоронениях обнаружены десятки траншей, это значит, что там были расстреляны тысячи людей. Случайные очевидцы говорят, что исполнители были в форме партии «Баас» или Главного управления безопасности.

После завершения кампании «Аль-Анфаль» (6 сентября 1988 г.) люди, выпущенные из тюрем по амнистии, а также вернувшиеся из изгнания, были помещены в лагеря, не получив каких-либо средств к существованию. Служба безопасности преследовала тех, кто пытался им помочь. Места, где были размещены те, кто выжил после операции «Аль-Анфаль», лишь условно можно было назвать пригодными для обитания. Людей просто высадили на голой равнине в провинции Эрбиль, где отсутствовала какая-либо инфраструктура, кроме ограды по периметру и вышек с часовыми. Сотни людей умерли там от болезней, голода или недоедания и последствий воздействия химического оружия. Еще несколько сотен езидов, ассирийцев и халдеев были вывезены из лагеря и исчезли, также став жертвами геноцида курдов. Вся их вина заключалась в том, что они остались жить в закрытых для курдов зонах, отказавшись при этом считаться арабами в ходе переписи 1987 г. В литературе имеется мнение о том, что кампания «Аль-Анфаль» представляла собой не только геноцид, но и «гендероцид»¹⁴² курдов, поскольку мужчины были главной мишенью иракских военных. Один из крупнейших актов «гендероцидной» резни современности описан в работе М. ван Бруинессена:

«В июле-августе 1983 г. иракские силы безопасности окружили мужчин племени барзан из четырех сел около города Эрбиль. Эти люди не вели какую-либо антиправительственную деятельность… Все 8 тыс. человек из этого племени были захвачены и отправлены на юг Ирака. После этого они исчезли. Все усилия, направленные на то, чтобы узнать, что случилось с ними, в том числе дипломатические запросы ряда европейских стран, оказались безрезультатными. Имеются основания утверждать, что они убиты. ДПК¹⁴³ по своим каналам располагает информацией, что часть людей была из этой группы использована в качестве подопытных кроликов для тестирования влияния различных химических веществ»¹⁴⁴. В результате на протяжении нескольких лет – с 1983 г. по 1989 г. – «в племени были невозможны браки, и физическое воспроизведение племени на это время прекратилось»¹⁴⁵.

«Во многих отношениях, – утверждается в докладе «Хьюман Райтс Уотч», – операция 1983 г. против сторонников Барзани была пробой методов, которые затем широко использовались в ходе кампании «Анфал». Отсутствие какой-либо реакции на эти массовые убийства со стороны мирового сообщества, несмотря на усилия курдов привлечь внимание ООН и западных правительств, позволило Ираку предположить, что он может безнаказанно провести и более масштабные операции. И в этом он не ошибся»¹⁴⁶.

В ходе кампании исчезли тысячи женщин и детей (например, о массовой казни «примерно 2 тыс. женщин и детей» в районе Хамрин, между городами Тикрит и Киркук, сообщает организация «Хьюман Райтс Уотч»¹⁴⁷). Но, по утверждению организации Human Rights Watch/Middle East, во время кампании «хотя женщины и дети исчезали в отдельных областях Иракского Курдистана, захваченные взрослые мужчины исчезали в массовом порядке… Очевидно, что основной целью «Аль-Анфаля» было уничтожение всех мужчин призывного возраста, захваченных в сельских районах Иракского Курдистана». По этим же данным, 87 % лиц, которые официально «исчезли», по-видимому, были казнены, из них 70 % – это мужчины и мальчики. Так, в мае – июне 1992 г. организация «Врачи за права человека» в деревне Кореме обнаружила тела 27 мужчин и подростков, казненных иракцами¹⁴⁸.

«Мужчин в возрасте примерно от 14 до 50 лет, – утверждается в вышеуказанном докладе «Хьюман Райтс Уотч», – убивали в массовом порядке без каких-либо разбирательств, в то время как казни детей и целых семей определялись, по-видимому, рядом критериев»¹⁴⁹.

По утверждению К. Рота, «100 тыс. курдских мужчин и мальчиков было расстреляно в ходе кампании “Анфаль”»¹⁵⁰.

По данным Министерства по делам жертв «Анфаля» регионального правительства Курдистана, 67,01 % погибших в ходе геноцида – это мужчины. Среди погибших имеются лица различных возрастных групп. Причем дети в возрастной группе до 4 лет составили большинство погибших – 13,84 %. Далее идут лица в возрасте от 15 до 19 лет – 13,35 % и лица в возрасте от 20 до 24 лет – 11,25 % от общего числа погибших.

Ряд наблюдателей отмечает следующие видимые последствия «гендероцида» в Иракском Курдистане. Так, в сентябре 1988 г. посол США в Ираке Эприл Гласпие (April Glaspie), путешествуя к западу от Сулеймании (у границы с Ираном), встречала «большие группы безутешных женщин и детей, сидящих вдоль дорог со своим скудными вещами. Они были без мужчин»¹⁵¹. В 1999 г. организация «Христианская помощь» (англ.: Christian Aid) отмечала, что «многие курдские семьи возглавляют вдовы – их мужья исчезли»¹⁵². Отставной американский бригадный генерал Дж. Пилкингтон, командовавший в 1993–94 гг. кампанией Operation Provide Comfort по оказанию помощи жертвам «Аль-Анфаля», сообщал из поездки по курдским районам: «Многие деревни были заселены только женщинами и детьми. Большинство мужчин арестовано или уничтожено»¹⁵³. В апреле 2000 г. МВД Великобритании (The Country Information and Policy Unit of the British Home Office) заявило, что «имеется необычно высокий процент женщин в курдских районах, предположительно вызванный исчезновением десятков тысяч курдских мужчин во время кампании “Анфаль”»¹⁵⁴. Как сообщила 6 мая 2003 г. газета «Балтимор Сан», по оценкам правозащитных организаций, «за 23 года исчезло до 300 тыс. иракцев, подавляющее большинство из которых – мужчины и мальчики подросткового возраста»¹⁵⁵.

2. Объективная сторона преступления геноцида в Ираке

Для решения «северного вопроса» (термин характеризует «курдскую проблему» в Ираке) режим осуществлял геноцид, совершая следующие действия:

– использование отравляющих газов (химического оружия);

– осуществление массовых казней и расстрелов;

– проведение политики «арабизации» Курдистана и «этнических чисток»;

– создание «запретных зон» для проживания курдов и помещение их в концентрационные лагеря;

– насильственное переселение курдов;

– практически полное уничтожение сельского хозяйства, жилищ и вообще всей инфраструктуры территорий проживания курдов.