Текст книги "Письма. Документы. Воспоминания"

74. А.П. ЧЕХОВУ

Москва

9 ию[ня] [1897]¹

Третьего дня возврат[ился] в Москву. Хочется повидать тебя, да не знаю, у себя ли ты. Напи[ши] поскорее, как себя чувствуешь и можн[о] ли приехать к тебе. Лето проведу у Морозова] под Москвой. Поправил[ся] значитель[но], кажется.

Кланяйся твоим.

Твой Левит[ан]

75. А.П. ЧЕХОВУ

[Москва]

13 ию[ня] [1897]

Премудрый Антоний!

Сегодня в 3 ч[аса] еду к Морозову, не могу сидеть дольш[е] в городе! Если приедешь в Москву, то прямо ко мне, ибо Афан[асий] остается здесь, и все, что нужно будет, к твоим услугам. Если захочешь еще милее быть, то приезжай в дерев[ню] ко м[не], для чего надо сказать Афанасию, что[б] он по телефону дал знать в имение – и лошади будут высланы на Юдинскую платформу по Смоленской ж. д. (около 1½ ч[асов] езды от Москв[ы] до имения; называет[ся] оно, Успенское <…>

Приве[т] тво[им].

Очень не любящий тебя

Левит[ан]

Черт возьми, хочу видеть твою скверную физиономию.

76. Е.А. КАРЗИНКИНОЙ

Успенское

16 мая [июня] [1897]

Благодарю Вас, что вспомнили обо мне. Да, мне нездоровится, а еще больше тоска, тоска грызущая завладела мной. Ничего почти не работаю, недовольство старой формой – т[ак] сказать – старым художественным пониманием вещей (я говорю в смысле живописи), отсутствие новых точек отправления заставляет меня чрезвычайно страдать. Об этом надо много писать, чего я в настоящее время не в состоянии сделать, и как-нибудь при случае поясню Вам, что я думаю. Я много читаю и мне в конце концов делается жутко от разнообразия толкований жизни и взглядов на нее! Не поражала ли Вас тоже условность и тщетность попыток понять окружающее? Ничего нам не дано, кроме возможности только вопрошать, вопрошать и вопрошать… Горе!

Вы спрашиваете, что мои ледники?[109]109
  Вероятно, речь идет об альпийских пейзажах, над которыми работал Левитан в заграничной поездке.


[Закрыть] Замерзли – не могу работать. Что я буду делать осенью – не знаю тоже. Жара ужасная. Солнце я возненавидел теперь.

Когда соберусь к Вам, не знаю, ибо… ничего, погода душна.

Как Ваша картина? Прошу передать поклон Вашим

Левитан

77. А.П. ЧЕХОВУ

[Успенское]

[июль 1897]

Дорогой мой Ант[он] Павлович]!

Ужасно хочется съездить к тебе, повидать тебя, твоих, но при мысли о поездке по такой жаре, да еще в вагоне, просто руки опускаются. Я всегда трудно выносил жару, а с тех пор как получил болезнь сердца, жара меня просто убивает. Как твое здоровье, как себя чувствуешь? работаешь ли? Сегодня, кажется, освящение школы у тебя? Знаменательн[ый] день! Какое ты хороше[е] дело сделал. Браз уже начал писать тебя? Морозов раньше вернулся в деревн[ю], думая еще застать тебя у себя, и очень сожал[ел], что твой и след просты[л]. Он считает тебя, да, впрочем, и многие, первым в настоящее время, с чем я никак не могу и [не] хочу согласиться. По-моему, первый – Ежов, затем Михеев², а потом, пожалуй, и ты. Что, взял?!

Кланя[йся] твои[м]. Скажи М[арье] П[авловне], что смертельно хочу ее видеть, да боюсь ехать по такому пеклу. Будь здоров и не забывай очень преданного] тебе Левит[ана].

Стал я понемногу работать. Большею частью дня читаю для практики французские романы. Какие пошляки большинство из французских писателей! Интересн[ы] только некоторые стихотворения Виктора Гюго. Страшно красиво, хоть тоже не без ходульности.

Ну, до св[идания]. Крепко жму талантлив[ую] длань.

Лике приве[т], если увидишь ее.

78. А.П. ЧЕХОВУ

[Успенское]

12 августа [1897]

Дорог[ой] Ант[он] Павлович]!

Все собираюсь к тебе ехать, да здоровье неважно и жара меня гнетет. Я никогда так не мучился от жары, как теперь, получив болезнь сердца. Буду в Москве и зайду в школу живоп[иси] относительн[о] М[арьи] П[авловны]; да я думаю, она настолько сильна, что ее без всякого сомнения примут.

Как себя чувствуешь; скоро едешь на юг или рано еще?

Если возможно, купи мне полное собрание сочинений Достоевского, Тургенева, Гоголя, в переводе – Шекспира, Гёте. Счет можешь мне прислать или, как хочешь, я немедленн[о] уплачу.

Портрет Браза еще у тебя? Тебе он нравится?

Прости, писать сил нет.

Привет твоим.

Твой Левит[ан]

Морозов шлет привет.

Озабоченный здоровьем друга, Чехов и сам нуждался в возможности отправиться на лечение за границу. Левитан договорился с С.Т. Морозовым, что тот одолжит писателю деньги для поездки.

79. А.П. ЧЕХОВУ

[Москва]

21 сентя[бря 18]97

Дорогой мой Чехов!

Сейчас подали мне твою телеграмму, и я успокоился. Завтра или послезавтра будут посланы тебе 2000 ру[блей]. Эти деньги вот откуда: я сказал С[ергею] Т[имофеевичу] Морозову, что тебе теперь нужны ден[ьги], и что если он может, пусть одолжит тебе 2000 руб[лей]. Он охотно согласился; об векселе он, конечно, ни слова не говорил, но я думаю, что тебе самому приятнее будет послать ему какой-либо документ; живет он: Кудринская Садовая, д[ом] Крейц, С.Т. Мороз[ов].

Милый, дорогой, убедительн[ейше] прошу не беспокоиться денежными вопросами – все будет устроено, а ты сиди на юге и наверстывай[?] свое здоровье. Голубчик, если не хочется, не работай ничего, не утомляй себя.

Все в один голос говорят, что климат Алжира чудеса делает с легочными болезнями. Поезжай туда и не тревожься ничем. Пробудь до лета, а если понравится, и дольше. Очень вероятно, что я подъеду к тебе и сам; авось, вдвоем не соскучимся.

У нас теперь пакость – дождь, снег, холод. Хоть изредка, но пиши, где ты и как себя чувствуешь.

До свидания. Храни тебя бог.

Умоляю не тревожиться, все будет прекрасно.

Жму твою руку. Очень любящий тебя.

Твой Левит[ан]

80. А.П. ЧЕХОВУ

[Москва]

[9 октября 1897]

Телеграмма

Biarritz Antoine Tschekoff.

Moscou 1895 15 2 9 10

Télégraphiez aussitot Moscou adresse exacte pour envoyer deux milles lettre expliquera – Levitan

[Перевод:

Биарриц

Антону Чехову

Телеграфируйте немедленно Москву точный адрес чтобы отправить две тысячи письмо разъяснит – Левитан]

81. А.П. ЧЕХОВУ

[Москва]17 окт[ября] [1897]

Антоний Премудр[ый]!

Со дня на день собирался писать тебе, и как-то все не удавалось; а писать тебе, кроме того, что хотелось, и надо было. С чего ты выдумал, что деньги можешь послать обратно? Бог знает, что такое! Тебе надо их непременно оставить у себя, непременно, на всякий случай оставить. Морозову не к спеху. Зачем на неделю поехать в Росси[ю]? Уж это, прости, просто дико! Ведь достаточно малейшей простуды, что так легко схватить здесь зимою, и все наверста[нное] тобою на юге пойдет прахом! Ради бога, не делай этого! Здесь скверн[о], очень скверн[о]. Та и другая мысль не стоят выеденного яйца. Сиди на юге и поправляй свое здоровье, остальное вздор, все вздор. Не сердись, милый, но боязно, право.

Видаю изредка М[арью] П[авловну], Лику и даже сегодня они собирают[ся] ко мне все придти вмест[е] с психопаткой Кундасихой[110]110
  Ольга Петровна Кундасова (1865–1943) – знакомая Чехова.


[Закрыть].

Увлекся я работой. Муза стала вновь мне отдаваться, и чувствую себя по сему случаю отлично. Газет не читаю, хотя слышал, что тебя в «Русских ведом[остях]» расписали[111]111
  Статья Тихона Полнера «Драматические произведения А.П. Чехова». («Русские ведомости», 1897 г., № 273, пятница 3 окт.).


[Закрыть]. Я, между прочим, пустился тоже в прессу: на дня[х] напечат[али] в «Русск[их] ведо[мостях]» заметку о умершем недавн[о] художнике Савра[сове][112]112
  По поводу смерти А.К. Саврасова. «Русские ведомости», 1897, 4 октября, № 274. Приводится ниже.


[Закрыть]. Каково? Слава Мильтиада – твоя – не дает мне сна!

Когда выберусь за гран[ицу], в точности не знаю. Зависит, когда кончу работы.

Как себя чувствуешь, интересно ли живется? Beaulieu знаю и не люблю, как всю Rivière’y. Приторно. Ну, будь здоров, и постараемся быть живы. Да, вместо того, чтоб деньги держать до января, трать их теперь, и Морозову напиши теперь же. Это будет великолепно.

Твой Левит[ан]

Морозов живет: Кудринская Садовая, д. Крейц.

В сентябре скончался А.К. Саврасов, один из важнейших учителей Левитана, чье значение в формировании русской пейзажной школы было очевидно еще при жизни. Левитан написал статью «По поводу смерти Саврасова», которая интересна не только тем, что выражает его отношение к мастеру, но и тем, что в ней он формулирует свои художественные концепции (что особенно важно, так как Левитан редко фиксировал их в текстах).

И. ЛЕВИТАН

ПО ПОВОДУ СМЕРТИ А. К. САВРАСОВА

Не стало художника А. К. Саврасова, не стало одного из самых глубоких русских пейзажистов. Конечно, не в газетной заметке можно дать характеристику такого большого художественного явления, каким был покойный Саврасов. Это – дело историка русской живописи, а мне, как его ученику и поклоннику, хотелось бы хоть кратко определить то значение и влияние, какое имел Саврасов в русском пейзаже. Расцвет его таланта принадлежит главным образом к семидесятым годам. За последние 15–20 лет он уже не являлся на выставках, и о нем как бы забыли. Здесь не место разбирать те причины, в силу которых он ушел с арены живописи, скажу одно: жизнь его за последние 15–20 лет была беспросветна и трагична.

До Саврасова в русском пейзаже царствовало псевдоклассическое и романтическое направление; Воробьев, Штернберг, Лебедев, Щедрин[113]113
  Сильвестр Феодосиевич Щедрин (1791–1830), Максим Никифорович Воробьев (1787–1855), Василий Иванович Штернберг (1818–1845), Михаил Иванович Лебедев (1811–1837).


[Закрыть] – все это были люди большого таланта, но, так сказать, совершенно беспочвенные: они искали мотивов для своих картин вне России, их родной страны, и главным образом относились к пейзажу, как к красивому сочетанию линий и предметов. Саврасов радикально отказался от этого отношения к пейзажу, избирая уже не исключительно красивые места сюжетом для своих картин, а, наоборот, стараясь отыскать и в самом простом и обыкновенном те интимные, глубоко трогательные, часто печальные черты, которые так сильно чувствуются в нашем родном пейзаже и так неотразимо действуют на душу. С Саврасова появилась лирика в живописи пейзажа и безграничная любовь к своей родной земле.

И в самом деле, посмотрите на лучшие из его картин, например, «Грачи прилетели»; какой ее сюжет? – окраина захолустного городка, старая церковь, покосившийся забор, поле, тающий снег и на первом плане несколько березок, на которых уселись прилетевшие грачи, – и только. Какая простота! Но за этой простотой вы чувствуете мягкую, хорошую душу художника, которому все это дорого и близко его сердцу. Возьмите вы его же другую картину – «Могила на Волге». Широкая, уходящая вдаль, могучая река с нависшей над ней тучею; впереди одинокий крест и облетевшая березка – вот и все; но в этой простоте целый мир высокой поэзии.

Да, покойный Саврасов создал русский пейзаж, и эта его несомненная заслуга никогда не будет забыта в области русского художества. Было бы крайне желательно, чтобы в возможно скорейшем времени была устроена посмертная выставка только что скончавшегося художника. Тогда бы всем стало ясно, какого талантливого и самобытного художника мы лишились.

82. И.С. ОСТРОУХОВУ

[Москва]

17 ноября [18]97

Дорогой Илья Семенович!

Простите, что решаюсь напомнить Вам о Вашем маленьком долге – дело в том, что мне совершенно неожиданно понадобилось затратить довольно большую для меня сумму денег, и теперь каждая лишняя полсотня руб[лей] играет роль.

Не сердитесь, милый мой. Если возможно, передайте моему посланному.

Душевно преданный Вам

И. Левит[ан]

83. А.П. ЧЕХОВУ

[Москва]

22 ноябр[я] [1897]¹

Дорогой Ант[он] Павл[ович], что о тебе ни слуху, ни духу? Как поживаешь, чувствуешь себя[?], здоровье как? Я уже и М[арью] П[авловну] не видал недели три, и потому совершенно ничего не знаю о тебе. Ты на что-нибудь серди[т]? Теряюсь в всевозможнейших догадках.

Черкни хоть словечко.

Твой Левит[ан]

84. И.С. ОСТРОУХОВУ

[Москва]

12 дека[бря] [1897]¹

Вчера, расставшись с тобой, доро[гой] Илья Семен[ович], я вспомнил, что в это воскресенье я занят в заседании комиссии по присуждению премий, почему, конечно, не поеду с тоб[ой] в деревню, о чем почти сожалею.

Отчего не присла[л] журнал? Сущий крокодил! Ну, до свида[ния], жму твою руку. Будь здоров и постараемся быть живы (на зло врачам!)

Твой Левит[ан]

В декабре пережил тяжелый сердечный приступ.

85. А. А. КАРЗИНКИНУ

[Москва]

19 декабря] [1897?]

Нет ли у Вас, дорог[ой] Александр Андре[евич], на русском языке «Дон Кихот[а]»? Если есть – одолжите на несколько дней, крайне хочется вновь его перечитать.

Несколько дней тому назад со мной повторился припадок и было очень плохо, теперь же вновь оправился и стал надеяться еще пожить.

Желаю весело встре[тить] праздник.

Мой привет Вашим

Пред[анный] Вам

И. Левит[ан]

86. А.П. ЧЕХОВУ

Москва

28 дека[бря] [1897]

Дорог[ой] Антоний!

Чувствовал себя очень скверно все время, и потому, конечно, ни до кого, ни до чего дела не было; прости, потому и не писал тебе; да по правде сказать, я думал, что ты уже в Алжире.

Что ты деньги отосл[ал] Морозову, что ж делать, дело твое, но жаль, что ты послал их, когда мог лично передать (я был уверен, что вы встрети[тесь] с ним, ибо он уже недели две как в Ницце, Hôtel Bristol). Жаль, очень жаль, что так случилось. Я предполагал, что он зайдет к тебе, а он, вероятно, из лишней деликатности, этого не сделал. Жаль, досадно.

Как себя чувствуешь, милый, дорог[ой] Ант[он] Павл[ович], думаешь ли ехать в Алжир? Когда я приеду к тебе, ещ[е] не знаю.

Прости, нервы до того раздраж[ены], что не в состоянии писать. От души всяког[о] сч[астья]

Твой Левит[ан]

87. Е.А. КАРЗИНКИНОЙ

[1897?]

Хорошая Елена Андреевна, не могу, никак не могу прийти сегодня, ибо такая тоска на душе, такое настроение, что, право, кажется, достаточно малейшего нервного толчка, чтоб я расплакался, как ребенок. Лучше высидеть, перенести такое состояние и потом на люди. Если б я еще знал, что вы одни.

Преданный Левитан

1898

88. А.П. ЧЕХОВУ

[Москва]

26 ян[варя 18]98

Ах ты, полосатая гиена, крокодил окаянный, леший без спины с одной ноздрей, квазимодо сплошной, уж не знаю, как тебя еще и обругать! Я страдаю глистами в сердце!!! Ах ты, Вельзевул поганый! Сам ты страдаешь этим, [а] не я, и всегда страдать будешь [зачеркн.: этим] до конца дней своих! Не лелей надежды увидеть меня – я не хочу тебя видеть, противен ты мне, вот что.

Если и поеду в Ниццу, то, надеюсь, избегну встречи с тобой. Я и Морозова больше не пущу к тебе, а то и он заразится от тебя глистами в сердце, – страдай ты один!

А все-таки, не положить ли мне гнев на милость?! Где наше не пропадало, прощаю тебя, ты это мое великодушие помни.

Ехать еще на юг не могу теперь; вероятно, не ране[е] месяца, как мне удастся выбрат[ься]. Мн[е] говорила] М[арья] П[авловна], что ты едешь на Корсику, долго ли пробудешь там? Я там тебя настигну ли?

Очень рад, что Морозов тебе понравился, он хороший, только слишком богат, вот что худо, для него в особенности. Как показался тебе доктор его? Пожалуйста, кланяйся им.

Большой переполох вызывает у нас статья Толстого о искусстве[114]114
  Эссе Л. Н. Толстого «Что такое искусство?»


[Закрыть] – и гениально, и дико в одно и то же время. Чита[л] ли ты ее?

Работы кончаю, говорят, что не дур[но], а, впрочем, черт их знает. Был на днях Третьяков, говори[л] о твоем портрет[е], он его видел, но предпочита[ет], чтоб Браз поехал к тебе, если тебе это удобно, и вновь попытался написать.

Тво[й] Левит[ан]

Р. S. Будь здор[ов] [1 зачеркн..], и постараемся быть живы назло врагам.

Р. S. Читал ли ты что-нибудь д’Аннунцио?[115]115
  Габриеле д’Аннунцио (Gabriele D’Annunzio, 1865–1928) – итальянский поэт и писатель.


[Закрыть] Дивный писатель; захлебываюсь, читая.

В начале зимы шесть картин Левитана были представлены на выставке русских и финляндских художников в Петербурге, которую устроил С.П. Дягилев. Выставка стала важным культурным событием.

В марте тяжело перенес тиф.

23 марта на собрании Академии художеств Левитану присвоили звание академика (29 из 46 присутствовавших членов собрания проголосовали за, 16 против и 1 воздержался). Академик – высшее звание, присваиваемое в профессиональном художественном мире в России в то время.

89. В. В. МАТЭ[116]116
  Василий Васильевич Матэ (1856–1917) – известный мастер гравюры.


[Закрыть]

[Москва]

2 апр[еля 18]98

Дорогой Василий Васил[ьевич]!

Только что оправился после ужасной болезни – тифа, едва не унесшей меня, и спешу исполнить обещанное Вам – прислать этюд. Не знаю, понравится ли он Вам; если нет, то, будучи в Москве, сами выберете. Через две недели надо ехать за границу, куда смертельно не хочется. Мой сердечный привет Вашей жене и дочке.

Всего лучше[го]

Преданный] Вам

Левит[ан]

90. Т.И. БЕРЧАНСКОЙ

Москва

3 апреля [18]98

Только что оправился от страшной болезни – тифа, едва не унесшей меня. Я был совсем плох. Теперь немного оправляюсь и по приказанию доктора еду за границу, куда смертельно не хочется ехать. Просмотрел работы твоего сына – по-моему, дарование, вероятно, есть. Принадлежности для живописи пошлю с Петром, о котором, кстати, не имею ни› слуху ни духу вот уже около месяца. Он поехал в Питер и пропал. Может быть, уже в Одессе? Пишу на адрес Леона, ибо твой утерял. С Морозовым не говорил по делу Петра. Не могу не удивляться легковерности твоей, придающей большую цену словам Петра! По его словам, мне стоит только сказать несколько слов Морозову, и он выгонит в шею прежних покупщиков и возьмет его. Дико! Во всяком случае, попытаюсь.

Можешь меня поздравить: Академия художеств присудила мне звание академика; по теперешнему кодексу – звание это высший чин по художеству.

Привет всем твоим.

Твой Исаак

В Москве [буду] еще две, три недели.

91. С.П. ДЯГИЛЕВУ

[Москва]

[начало апреля 1898]

…только что оправился от ужасной болезни – тифа, от которого едва не ушел. Теперь переполнен радостью выздоровления.

В мае Левитан в четвертый раз отправился за границу на лечение, посетил Найгейм, Мюнхен, Париж. Лечение помогло, и он почувствовал себя лучше. В Мюнхене он посетил выставку «Сецессиона», где были представлены его полотна, которые пользовались большим успехом.

92. Е.А. КАРЗИНКИНОЙ

Наухайм

26 мая [1898]

Изо дня в день все собирался Вам написать, Елена Андреевна, и как-то все не удавалось. После Вашего отъезда мне много пришлось возиться с приисканием дачи, а потом, повозившись, пришлось ехать за границу, от чего окончательно устал. Теперь немного отхожу – и является для меня возможность черкнуть несколько строк добрым знакомым. Скажите, как здоровье Вашего отца и Ваше? Вы мне казались очень утомленной в день Вашего выезда из Москвы. Как теперь? Работали? Довольны? Ваши все здоровы? Было хорошо в Крыму? Пишу Вам на московский адрес, думая, что Вы уже вернулись.

Я принимаю ванны, хожу к немцу-доктору Шотту, который обещает совершенно восстановить сердце, думаю только, что врет проклятый немец!

Тоскую по обыкновению, нет хуже, ни одного знакомого, не с кем слова сказать!

Добыл запрещенные в России книжонки и читаю. Много вздору. Не дождусь дня выезда в Россию. Летом буду в Подсолнечном – прекрасное место раздобыли, имение Олениных.

Застали ли Вы передвижную?[117]117
  Речь идет о XXVI Передвижной выставке, проходившей в Москве с 6 апреля по 10 мая 1898 г.


[Закрыть] Что Вам понравилось?

Ну, до свидания, вздумаете мне ответить, буду очень рад…

Мой привет Вашим

И. Левитан

Не сердитесь на каракули – неможется.

Германия, Deutschland, Bad Nauheim, Hôtel du Nord.

93. А.П. ЧЕХОВУ

Бад-Наухайм

31 мая [1898]

Как давно я не имел известий от тебя, дорогой Ант[он] Павлов[ич]. Ты на что-либо сердишься? или просто писать не хотелось? Это я еще понимаю. Ну, Бог с тобой. Как себя чувствуешь? Ты, наверное, уже у себя в деревне? О тебе я последнее время знал от других. Слышал, что пребывание на юге принесло тебе огромную пользу, чему, конечно, более чем порадовался. Какую погоду застал в Москв[е]?

Я перенес весною тиф; едва не околел. Теперь лечусь здесь, т. е. принимаю ванны и делаю гимнастику. Чувствую себя гораздо лучше. Тоскую здесь ужасно, не с кем слово сказать. Окружен англичанами, которых, кстати, куда ни приедешь в Европу, всюду бездна, как летом мух. Начинаю думать, что в Англии англичан нет, или уж всюду слишком много! Недели через две, вероятно, еду в Россию, куда смертельно хочется. Хоть и дикая страна, а люблю ее!

Как поживают твои? Как успехи М[арьи] П[авловны]?

Если тебе лень написать, пусть М[арья] П[авловна] черкнет несколько строк.

Дружески жму руку

И. Левит[ан]

Германия, Bad Nauheim, Hôtel du Nord, Levitan

Летом жил под Москвой.

94. E. А. КАРЗИНКИНОЙ

[Москва]

13 июн[я] [1898?]

Хотелось бы Вас повидать, но решительно не знаю, когда это удаст[ся] мне. Масса хлопот и дел накопилось. Ищу, между прочим, себе дачу на остаток лета. Многое хотелось бы спросить, но Вы правы, в письме не выяснишь, а потому до свидания. [2 строки зачеркн.]

Предан[ный] Ва[м]

Левитан

Р. S. Простит[е] помарку – спешу.

95. С.П. ДЯГИЛЕВУ

[июнь 1898]

Проездом из Nauheim’a, где я лечился, я был в Мюнхене и, по правде сказать, остался очень доволен видом наших российских продуктов[118]118
  Речь идет о международной выставке «Secession».


[Закрыть]. Это серьезно… Я не думаю, что русскому художнику надо непременно бывать в Европе, но толчок в этом направлении был все-таки необходим… Вы говорите о большом успехе в Мюнхене, – в прессе или у художников?..

96. А.П. ЧЕХОВУ

Подсолнечное

23 июня [1898]

не Дорогой мой

Антон Павлов[ич]!

Вернулся из-[за] границы, и тотчас же переехал в деревню. Живу я здесь в великолеп[ном] месте: на берегу очень высоко[го] громадного озера; кругом меня леса, а в озере кишит рыба, даже бывают и крокодилы (это для тебя, я думаю, заманчиво?!)

Хотелось повидать тебя, твоих, но я вернулся из-за грани[цы] совсем дохлым, почему и не поехал в Мелихово. Хуже всего для меня езда на лошадях – сердце такие штучки выкидывает, что поневоле жутко делается. А видеть тебя мне все-таки хочется, почему и предла[гаю]: приехать сюда ко мне погостить. Все удобства обещаю, даже клозет. Привози удочки и лови себе на доброе здоро[вье] всякую рыбину. Что ты думаешь об этом? Здесь редко хорошо. Может быть, и Мария Павл[овна] присоединится к тебе, вот прекрасно бы было! Я Вас очень люблю, хоть Вы и не стоите, в особенности ты. Ну да бог с тобой!

Если не приедешь ты, я все-таки соберусь к Вам, хотя мне это дорого может обойтись, уж очень дорога у Вас плоха!

Ну, как знаешь. Привет сестре, твоим, а себе возьми мою глубокую ненависть к тебе.

Левит[ан]

Николаев[ская] ж. д., Подсолнечное, имение Олениных, Левит[ану].

97. А.П. ЧЕХОВУ

[Подсолнечное]

5 июл[я] [1898]

Мне труднее, Ант[он] Павл[авич], приехать к тебе, чем те[бе] ко мне, ибо ты уже мечтаешь о 3–4 тысячах верст, а мне нужно в Москву, она в 60 верстах, а я не решаюсь ехать ввиду «порочного» сердца. Но так как ты намеревался быть у каких-то князей Несвирских, то, может быть, после князей заглянешь и к простому смертному. Черт знает, что такое: и ты, видно, мелко плаваешь, <…>! К князьям можно – ко мне нельзя! Свинтус в натуральную велич[ин]у ты.

Когда ты поедешь к Несвирским, я еду в Мелихо[во] повидать хороших людей. Там будут тогда только одни хорошие.

Прощай, здоровья все-таки желаю тебе.

Академик

Что, взял?! А все-таки, бог ведает, люблю [1 зачеркн.] тебя, хоть ты и аспид!

Если ты не хочешь приехать, а мне вряд ли можно, то напиши толково, в чем дело, о котором ты намекаешь[?]

98. Е.А. КАРЗИНКИНОЙ

Подсолнечное, Богородское

5 ию[ля] [1898]

Давно собир[ался] написать В[ам], Елена Андреев[на], а еще больше собирался к Вам приехать, и в результате ни того ни другого не сделал. То было безумно жарко, а теперь сердце что-то начинает побаливать, и поездка откладывается. А хотелось бы очень повидать Вас, узнать, как живется Вам, посмотреть на Вас, увидеть, что написали нового, да вообще хотело[сь] бы к Вам. Как-нибудь все-таки, наперекор жаре и сердцу, – возьму да и приеду в Одинцово. Живу я в очень милом месте: озеро большое, горы, лес, полная тишина, даже слишком (впрочем, скоро нарушится все это – приедут владельцы, Оленины), но все-таки очень хорошо здесь.

Пока мало работаю, по обыкновен[ию] в эту пору лета у меня какая-то апатия, большею часть дня в лесу, на берегу озера, с книгой. Надоест читать, смотришь на воду, а это почти всегда интересно; надоест вода – книга, и так целые дни. Чем делаешься старше, тем, конечно, общество все менее и менее нужно, хотя подчас хочется людей. Одиночество и благо, и страдание.

Черкните словечко. Мой привет Вашим.

И. Левит[ан]

Подсолнечное. Никола[евской] ж. д., мне

99. С.П. ДЯГИЛЕВУ

[1898]

Живу я в прелестном месте – озеро, лес и прочие прелести, но тем не менее ничего еще не предпринял в работах. Лежу целые дни в лесу и читаю Шопенгауэра. Вы удивлены. Думаете, что и пейзажи мои отныне, так сказать, будут пронизаны пессимизмом? Не бойтесь, я слишком люблю природу.

100. П.М. ТРЕТЬЯКОВУ

Подсолнечное

11 июля [1898]

Многоуважаемый

Павел Михайлович!

С.П. Дягилев хот[ел] бы сделать несколько репродукций с моих карти[н], находящихся у Вас в галлерее. Если Вы ничего не имеете против этого, то и с своей стороны даю согласие и я.

Репродукции нужны Дягилеву для нового предпринимаемого им художественного издания.

Пользуюсь случаем выразить Вам свое глубокое уважение.

Преда[нны]й Вам

И. Левит[ан]

101. А.П. ЧЕХОВУ

Богородское

1 ав[густа] [1898]

Antonio!

Адреса Нестерова я не знаю. Мог бы узнать в городе, но, наверное, не скоро попаду туда. Не остался ли у М[арьи] Павловны] каталог передвижн[ой] выставки – там все адреса художников.

У нас тоже было хорошо. Луна даже была лучше Вашей, а теперь ее так же нет, как и у Вас. В Европе все, кажется, затихает, а слава моя начинает затмевать твою. Что, взял?

Что князь Несвирский? А, впрочем, бог с тобой, и кланяйся твоим.

Твой Левит[ан]

102. А.П. ЧЕХОВУ

Богор[одское]

19 ав[густа] [1898]

В истории Браза с Третьяковым][119]119
  Речь идет о недопонимании между Бразом и Третьяковым о сроках оплаты портрета.


[Закрыть] я узнаю последнего. И со мн[ой] бывали в таком же роде истории с ним. Я лично, при всем том, что хорошо знаю Третьякова, ничем пособить не могу. Единственное и лучшее средство – тебе самому написать к нему. Пусть Браз еще подождет ответа, может быть, Тре[тья]кова нет в Москве [3 зачеркн.]. Очень сочувствую Бразу и понимаю, как ему тяжело, если в самом деле портрет] вышел удачным.

Твои негодн[ые] марки я получил и выбросил, заплатив кредитными. Ну и писатель поше[л] ныне!

Ждать тебя или нет? Отлично идет окунь.

Приезжай. Здоровье как?

Привет сердеч[ный] твоим.

Твой Леви[тан]

Р. S. Пись[мо] пришли[?]

С сентября Левитан становится руководителем пейзажной мастерской (в четвертом, высшем классе) в своей альма-матер – МУЖВЗ. Его стараниями пейзажная мастерская получила новое обширное помещение, а сама учебная практика – обновление. Благодаря воспоминаниям его учеников, через призму его педагогических принципов мы можем сегодня составить весьма подробное представление о его живописной системе, технике работы, ценностях и задачах, которые он считал превалирующими в искусстве. Эти воспоминания также свидетельствуют, что Левитан снискал доверие и симпатию своих учеников за то короткое время, которое смог им преподавать. Его ученики (Н.Н. Сапунов[120]120
  Николай Николаевич Сапунов (1880–1912) – живописец и декоратор, учился у Левитан и Серова в МУЖВЗ.


[Закрыть], П.И. Петровичев[121]121
  Петр Иванович Петровичев (1874–1947) – художник-пейзажист, учился у Левитана и Серова в МУЖВЗ.


[Закрыть], С.Ю. Жуковский[122]122
  Станислав Юлианович Жуковский (1873–1944) – живописец, пейзажист и интерьерист. Учился в Училище живописи, ваяния и зодчества с 1892 по 1901 г.


[Закрыть], В.К. Бялыницкий-Бируля[123]123
  Витольд Каэтанович Бялыницкий-Бируля (1872–1957) – художник-пейзажист.


[Закрыть], К.Ф. Юон[124]124
  Константин Федорович Юон (1875–1958) – художник, учился в Училище живописи, ваяния и зодчества с 1892 по 1898 г.


[Закрыть], В.Н. Бакшеев[125]125
  Василий Николаевич Бакшеев (1862–1958) – художник, учился у Левитана в МУЖВЗ.


[Закрыть],

Л.О. Пастернак[126]126
  Леонид Осипович Пастернак (1862–1945) – художник; портретист, жанрист и иллюстратор.


[Закрыть]) развивали пейзаж в русской школе живописи на протяжении нескольких десятилетий, хотя отдельной огромной заслугой Левитана можно считать, что каждый из них сформировал собственный художественный язык, а не стал «новым Левитаном».

103. А. П. ЛУКИНУ[127]127
  Александр Петрович Лукин (ум. 1905), псевдоним Скромный Наблюдатель, – писатель, журналист, работал для газеты «Русские ведомости».


[Закрыть]

[Москва]

25 ноября [1898?]

Добрейший Александр Петрович!

Не соберетесь ли Вы навестить больного Левитана, которого уже три недели мучает страдание сердца? Если соберетесь, то будьте добры, захватите с собой этюд Поленова, который Вы весной взяли; я думаю, он свободен теперь, а мне он дорог как подарок Поленова.

Мой привет Вашим.

Преданный Вам

И. Левитан

104. А.П. ЧЕХОВУ

[Москва]

27 ноября [1898]

Очень был рад получить от тебя несколько хоть строчек, дорогой мой Антон Павлов[ич]. Я несколько раз собирался писать тебе, но, видит аллах, что правду говорю, не знал твоего адреса (я никак не ожидал, что можно писать: в Крым, Чехову!!! Такой популярности, прости, я не ожид[ал].) У М[арьи] П[авловны] был, два раза не заставал.

В тот же день, как получил твое письмо, была и М[арья] П[авловна]. Она достаточно подробно рассказала о тебе, о твоих намерениях. Ты великолепно придумал зимовать в Ялте.

Чудак, ты хочешь в Москву! Если б ты только мог себе представить, какая безмерно[?] сволочная погода у нас, ты бы перестал желать этого и был бы в восторге, что солнце, тепло окружают тебя. Вот уж правда, что не ценишь, что имеешь!

Ты спрашиваешь обо мне! Я как-то бывает[?] – то бодр, то лежу и тяжко дышу, как рыба без воды.

Недуг-то достаточно значителен! В общем, пожалуй, чувствую себя лучше. Очень много работаю. Затеянные мною картины уносят много сил, да и школа чего-нибудь да стоит! Надо научить совокупляться с музою <…>

Взялся еще сделать несколько иллюстраций к Пушкину. Ну, словом, и [в] хвост и в гриву!

Был два раза у Станиславского[128]128
  Московский Художественно-общедоступный театр, сегодня Московский художественный театр.


[Закрыть]. Талантливые ребята! Я думаю, что и общество есть в Ялте и хорошее? Бываешь у Средина?[129]129
  Леонид Валентинович Средин (1860–1909) – врач, жил в Ялте.


[Закрыть] Я знаком с художнико[м] Средин[ым], брат твоего знакомого – талантливый челове[к].

Послушай, если нужны деньги тебе, не сказать ли мне[?] Морозову? Что ты [перечеркн.: скажешь мне] думаешь об этом?

Пока до свидания. Я, может быть, на Рождеств[о] приеду недели на две в Ялту.

Желаю всего лучшего, а главное – здоровья.

Искренн[е] преданный тебе

Твой Левит[ан]

104. А.П. ЧЕХОВУ

[Москва]

12 декабря [1898]

Я думал и передумывал, дорогой Антон Пав[лович], как лучше, вернее устроить дело с Морозов[ым], и решительно] остановился на том, чтоб ты сам написал ему несколько строк о своем займе. Это положительно лучшее, ты сам в этом убедишься, когда пораздумаешь. Адрес: Кудринская Садовая, д[ом] бывший Крейц.

Моя поездка в Ялту еще не реш[ена] окончательно, все зависит, доведу[?] ли я свои работы. Был у твоих. Они недурно устроились. М[арья] П[авловна] сделала огромные успехи В живописи. Экие Вы, Чеховы, талантлив[ые]. Что у тебя было вновь кровохарканье <…>

Очень хочется тебя повидать, я не знаю еще, удастся ли. Вероятно, да.

Дружеск[и] жму твою руку.

Твой Левит[ан]

105. В. В. МАТЭ

[Москва]

26 дек[абря] [1898?]

Уважаемый

Василий Васильевич!

Не нахожу слов выразить Вам свою благодарность за присылку Вашег[о] дивного офорта «Христа». Не поблагодари[л] Вас раньше – совсем умира[л] и только на днях настоль[ко] оправился, что смог написать Вам несколь[ко] строк. Еще раз спасибо Вам.

Уваж[ающий Вас]

Левит[ан]

106. П.М. ТРЕТЬЯКОВУ

[Москва][1898]¹

Глубокоува[жаемый]

Павел Мих[айлович]!

Видел портрет А. Чехова, нахожу его очень похожим. Считал нужным это сказать Вам, ибо отлично знаю Чехова.

Уважа[ющий] и пред[анный] Вам Левитан