Текст книги "Живым не дамся смерти. 1. 1/2"

А тут ещё в единственное окно во внешние пределы – щель в покрывале, объявились ноги зашедшего человека, уж точно не прибавившие мне уверенности своей близостью и своим жутким, как единственное формировалось у меня мнение о них видом. Хотя при других условиях встречи и рассмотрения такого рода обуви, которую на своих ногах носил сейчас человек передо мной стоящий, – тревога и некоторый страх наполняли меня и все мои мысли оформляли в единении с ними, – она бы не показалась мне такой уж необычайно зловещей. Один в один как носил в кино про эльфов Толкиена всадник местного апокалипсиса. По причине чего мне решилось, что зашедший сейчас в прозекторскую, всё же скорей мужик, чем баба, хоть и такая зловредная. – Метафизирует своим образом, чтобы нагнать жути и испугать.

И вот со всеми такими мыслями я смотрю так расценивающе мои шансы на благоприятный исход встречи с носителем этих стальных ботфорт, как в этот момент меня вновь оглушает неимоверно взрывной и яростный голос жуткого незнакомца. – Где обол?! – Отчего я даже слегка сбрендил в себе, чувствуя сердцем и своей рукой прямую связь между этим событием и тем, что раньше происходило за этим столом, приведшим в итоге к появлению в моей руке обола, а меня засунувшим под стол. И как мне ещё с полнейшей уверенностью думается, то обнаружь меня под столом этот тип, то он ни на мгновение не будет сомневаться в том, кто стоит за пропажей потерянного им обола.

А вот и расплата в мою сторону наметилась со всё той же стороны. – Может он под стол закатился? – делает вогнавшее меня в шоковое состояние предложение тот, кто находился в этой тёмной сущности незнакомца, кто на всё смотрел и отвечал женской сутью голоса и как понялось, то видел мир не с прямой, а с изнаночной стороны. И я уже собрался сгинуть на веки веков из этого мира, как ранее и собирался, но только по своей воле, как к моей неожиданности ко мне идёт помощь оттуда, откуда я представить не мог – со стороны жесточайшей грубости этого оккультного человека.

– И каким образом, спрошу тебя? – грубо задаётся этим вопросом мужская суть этого незнакомца.

– Что ты хочешь сказать. Чего-то я не пойму тебя? – с не менее резкой яростью и истеричностью в голосе задаётся женская суть незнакомца.

– Лишь то, что это противоречит действующим в этом мире физическим законам. – Отвечает Он.

– А мне кажется, что ты боишься получить по шее от нашей милой Психеи, очень любящей вот такие игры разума. – И опять звучит это ехидство со стороны женской сущности.

– Наступать на грабли это твоя прерогатива. – Контраргументирует Он. На что в ответ уже набран по самое не хочу дух возмущения, но Она перебивается знаковым замечанием своего оппонента. – Я же говорил, давай откроем её глаза на саму себя, чтобы раскрыть её для себя. Но нет, ты настояла на том, чтобы развязать её язык, подкупив его оболом. И вот спрашивается, зачем тебе знать, что находится на кончике языка красавицы? – И к моему удивлению на этот вопрос не следует ответа со стороны спрашиваемой. Там стоит полное и отсутствующее молчание.

– И что теперь с ней делать? У неё нет платы для Харона. – Задаётся вопросом Он.

– Доставим до места, а там всё решится. – Отвечает Она. На что уже готов был прозвучать грозный ответ того, кто формирует собой пунктуальность и ответственность, но тут прозвучал пикающий сигнал, и он одёрнул в другую сторону весь этот разговор.

– Пробил чей-то час. – Говорит Он.

– Я слышу. – Отвечает Она.

– Нельзя опаздывать. – Отвечает Он.

– Я знаю. Кто у нас на это время записан? – спрашивает Она.

– Прямым курсом на исход сэр Ротманс. А на распутье пока что трое. – Отвечает Он.

– Есть что-нибудь интересное?

– Всё, как всегда. Безответная и растраченная любовь, беспечность в деле организации своих кредитных отношений и дурная голова жить долго не даёт. – Следует его ответ.

– Тогда забираем её и выдвигаемся. – Говорит Она.

– А что насчёт обола? – спрашивает Он.

– Никуда он от нас не денется. – А вот к кому относились её слова, то я … – сделал задумчивую паузу в своём рассказе Константин, разглядывая обол в своих руках. После чего он поднимает глаза на Илью и резюмирует свой рассказ. – Я предпочитаю не драматизировать эту ситуацию.

– И что он значит? – кивнув в сторону обола, задаётся вопросом Илья.

– Что он значит? – повторил вопрос Ильи Константин, раздумывая над тем, какой дать ответ на этот вопрос – ложный и для Ильи спокойный, либо правдивый, тем самым ставящий его в опасное положение перед теми, кто охраняет тайну этого пропуска в потусторонний мир. – Он работает, как компас, в отличие от компаса ориентируя тебя не в пространстве, а в мире живых, указывая на того, чей срок пришёл к концу, или же когда вектор направленности пути человека привёл его к тому перекрёстку дорог, где выбор дальнейшего пути ограничен двумя дорогами – быть или не быть. И этот Никифер Петрович, – моё вмешательство в чью обыденность жизни показалось и тебе в том числе чересчур, – как раз и находился на полпути к этому самому перекрёстку. Ну а учитывая его малодушие и никакую основательность, совсем не трудно догадаться, какой он выбрал бы в дальнейшем путь, не опереди я его и не перехвати этот для него судьбоносный звонок.

– Ты хочешь сказать, что ты с помощью этого обола, выступающего в качестве навигатора по определению людей отмеченных случаем встать перед своим судьбоносным выбором – быть им или не быть, идёшь наперекор некоему на их счёт предназначению. – Вопросительно сделал предположение Илья.

– Я не иду вопреки судьбе, а я вношу свои корректировки в выбор человека. Как по мне, то было бы не совсем честно, пользоваться инфантильностью и недоразвитостью человека, выбирая на заклание из массы человечества самых слабых умом и характером. И почему бы не дать человеку возможность развиться и быть сильнее, как физически, так и нравственно. И после того, как только он разовьёт в себе данные ему от природы силы, то тогда ты приходи к нему, и пробуй победить более сильного и зрелого противника. За что тебе будет уважение и почёт. – На подъёме себя всё это сказал Константин, затем озвучил дыхательную паузу и сделал знаковое добавление. – И вот я, вмешиваясь в ход этих событий, часто приводящих к итоговому результату жизни человека, тем самым даю время для воспитания и созревания в себе разума несозревшему для вот таких встреч человеку.

– И думаешь, что этому Никиферу Петровичу что-то поможет? – спрашивает Илья.

– Здесь я ему уже не помощник. Дальше всё в его руках. – Отвечает Константин, берясь за чашку.

– А как же насчёт хозяев этого обола? – задаётся новым вопросом Илья.

– Что насчёт хозяев обола? – однозначно делает вид Константин, что ничего не поймёт из этого вопроса Ильи. Ну а раз так, то Илья задаст направляющий вопрос. – Да, кстати, а кто был тот человек в морге? Или же их было двое.

– Могу только догадываться. И лучше пока что всё это так оставить. – Неопределённо ответил Константин.

– Но они, или он, тебя ищет? – спрашивает Илья.

– Думаю, что пока что нет. – А вот это интересно, почему так решил Константин.

– И почему ты так думаешь? – тут же следует вопрос Ильи.

– Чтобы на меня выйти, нужно отыскать этот обол. А раз он ещё у меня, то он не найден. – Отвечает Константин.

– А не думаешь, что поиск ведётся одновременно?

– Не думаю. – Константин ставит точку в этом диалоге, плюс чашку на блюдце.

– А что ты всё-таки думаешь? – вот до чего же настырен в своём упрямстве Илья, всё задаваясь вопросами. На что Константин не даёт сразу ответа, а он задумывается, давая понять Илье, что он всегда вдумчив в своих ответах, как бы на обратном не настаивал Илья, с излишним рвением утверждая обратное всеми этими своими вопросами. Ну а чтобы Илья впредь и сам думал, на чём настаивать в разговоре с ним, то Константин дал очень неординарный ответ, где он как бы отстранился от настоящего, находясь сейчас на некоем перекрёстке дорог, обдуваемом со всех сторон ветрами своих предназначений и осмыслений тех или иных путей всех впереди фигурально лежащих сторон, несущих в себе определение в тебе того или иного знакового качества, которое и будет определять твой дальнейший путь.

И Константин, как в своё время Гамлет, терзаемый множеством сомнений, стоя на скалистом обрыве своей логической мысли недопонимания вершённого и свершаемого, своего рода многоточии, обрекаемый и обветриваемый ветрами домыслов и рассуждений, глядел сквозь Илью в лежащую перед собой бездну хаоса своих мыслей, как одного из путей решений своего вопроса: «Быть или не быть?».

– Я теперь уже стою на том самом перекрёстке дорог, – заговорил Константин из самой глубины своего естества, пророча и прокладывая путь той логике событий, которая будет определять выбранный путь, – где каждый из путей прямиком ведёт к смерти. И какого хрена тогда ломать комедию и голову над выбором для себя дальнейшего пути. Где разница между этими дорогами заключается лишь во времени преодоления, выбранного уж точно не мной пути. Где та граница, порог, переступив который, ты оказываешься в пределах невозвратного. А может так и остаться на одном месте, и никуда больше не идти? – И опять как-то вдруг и противореча всему ранее сказанному и настрою подчиниться и принять неизбежное, задаётся вопросом Константин, вынырнув из глубины своего погружения в пути подсознательного, где лучше всего наблюдаются пути неисповедимости, а сейчас ему желается знать пути обратимости, которыми не только вселенское сознание располагает.

И не успевает Илья хоть как-то отреагировать и сообразить понять, что на этот, однозначно риторический вопрос, ответить, как со стороны Константина следует на него ответ. И не словесный, а буквальный.

Так Константин берёт со стола бутылку газированной воды, смотрит со знаковым вниманием на Илью, и с декларационным заявлением: «Я намерен отказаться от этого сладкого пути к итоговой для всех цели», начинает её встряхивать. А вот к чему это может дальше привести, Илья очень даже знает. И он спешит остановить Константина, предлагая следующий вариант. – Может стоит просто её выкинуть?

Константин, глядя на Илью, останавливается на полпути к тому, что он тут задумал проделать с этой бутылкой, и… Соглашается с Ильёй. – Пожалуй, так будет воспитанней. – Говорит Константин, отставляя бутылку.

– С этим шагом в сторону одного из путей, ведущих к окончательному итогу, разобрались. Теперь можно перейти к основному делу, которое … – на этом месте Константин недоговорил, сбитый на своей недосказанности чем-то привлёкшим его внимание со стороны спины Ильи, куда он сейчас смотрел и не мог отвести своего внимания. Куда теперь порывался посмотреть и Илья. Но не может. Не так-то просто следовать своим рефлексам, когда на них так в упор и в чём-то провокационно указывают со стороны того человека, кто на всякое и на вот такое твоё провоцирование способный. И Илья вынужден сидеть и себя сдерживать от оборотных действий.

Впрочем, недолго. И Константин в один из моментов своего наблюдения за происходящим за спиной Ильи, со словами: «Нет, я не могу на это смотреть безучастно», срывается с места и в один момент скрывается за спиной Ильи. И пока в Илье срабатывают рефлексы в сторону своего поворота назад, там всё из задуманного Константином уже происходит. И как может понять Илья из того шума, который оттуда раздался, то целью Константина стало наведение беспорядка за соседним столом и хаоса в головах людей там сидящих. Ну а если насколько можно отчётливо и детально всё там происходящее пояснить, то раздавшиеся звуки плеска воды и соударение стеклянного стакана об стол, указывают на то, что Константин в данном случае не был столь культурен и вежлив по отношению к стакану чьей-то газированной воды, которую он, вылив, так категорично лишил её своей прежней устойчивой формы.

Но не эта безумная выходка Константина, чаще чем того требуется и рассчитывается на разумного человека ведущего себя непредсказуемо и не понимаемо обычными людьми, привлекла оцепеневшее внимание Ильи, а его заворожила реакция на эту выходку Константина того человека, кто, как понял Илья, находился за тем столом и кому принадлежал этот стакан с газировкой.

– Так что же находится на кончике языка девушки? – вдруг, в переливе радостного и в чём-то возбуждённого веселья, раздаётся этот вопрос со стороны ангельского голоса, и Илья, в момент скованный со всех сторон царапаньем мурашек, застыл в одном немигающем положении, боясь нарушить ту внутреннюю гармонию, которая обхватила его с ног до головы. И этот голос стал тем источником, который впрыснул в Илью всё это равновесие.

За всем этим он и не заметил, как за стол вернулся Константин, как холодным душем окатанный, бледнее белого полотна. Где он после короткой совсем паузы сконцентрированного внимания на чём-то своём через призму взгляда на Илью, хриплым голосом говорит. – Нам нужно отсюда уходить. – И не слушая возражений Ильи: «А как же наша договорённость о встрече?», выдёргивает его с места, и таким образом вытаскивает его за пределы этого заведения.

По выходу из кафе Константин вдруг запинается на своей решимости уходить отсюда, застыв на месте с задумчивым видом, ничего опять не объясняя Илье из того, что стоит за тем или иным своим поступком и что его мотивирует так для Илья непонятно и неразумно поступать.

– А знаешь, – обращается к Илье Константин после некоторого времени, потраченного им на осадку в себе того, что его вдруг всполошило, – мы не будем отменять встречу, как на это надеются те, кто всегда на наши эмоции надеются. А мы вернёмся обратно, и встретим лицом к лицу тех, кто рассчитывает на обратное в нашу сторону. – Проговорил Константин, уперевшись с таким упорным взглядом в Илью, что тот оцепенел на месте, без возможности к хоть какому-то движению, полностью поглощённой картинкой этого упорства взгляда на себя Константина. Что приводит к удивительным для Ильи видениям Константина и картинки вокруг него.

Так сам Константин, как центральный элемент стоящей перед глазами Ильи картины, оставался неподвижен и неизменчив, тогда как весь окружающий фон за ним – небо с краплениями облаков, верхушки деревьев и городская инфраструктура, включающая в себе объекты недвижимости и движимости, как это Илья видел не раз в кино, начали ускоренно прокручиваться в обратную сторону, таким образом показывая и доводя до зрителя мысль о том, что время возвращается, если не вспять, то к той самой точке, с которой стартовала рассматриваемая история. Что она значила в данном случае, где лицом её рассмотрения был Илья, то… До Ильи, вдруг доносится голос Константин: «Алло, ты чего там, уснул что ли?!», и Илья, вздрогнув, выводится из своей глубокой задумчивости, в которую он впал как-то уж очень неожиданно и внезапно для себя при их остановке перед фасадом здания, в котором размещалось заведение гостеприимного образа деятельности, типа кафе.

– Да так, задумался немного. – Притворно улыбнувшись, говорит Илья.

– Хорошее объяснение того, что ты меня не слушал. – Усмехается Константин.

– А что по времени? – задаётся вопросом Илья, переводя тем самым тему разговора.

– Ещё есть время. – Говорит Константин.

– И где его будем выжидать? – спрашивает Илья.

– Я внутри, а ты здесь постой и понаблюдай за людьми. И минут через десять заходи. – Говорит Константин, на этом закрывая эту тему разговора, выдвигаясь в сторону входных дверей. В которых он вскоре скрывается, оставляя Илью одного на пятачке мостовой, выделенного для остановки общественного транспорта и нахождения киоска с печатной продукцией. И что удивительно, так это то, что Илья в себе почувствовал странную неловкость и неудобство, на подобие того, когда ты одиноко стоишь и находишься в центре общего внимания, – а этого ты совсем не любишь, предпочитая находиться в среде зрителей, – и ты не знаешь, куда девать свои руки, которые начали себя искать и занимать всё твоё внимание.

Ну а с чем это было связано, то Илья отчасти догадывается. Ну, во-первых, это было его первое дело, в котором он участвует непосредственно, – он совсем недавно был принят в агентство по возврату (название и суть значения направления деятельности агентства было настолько завуалировано и обобщено, что объяснение Константина: «Мы занимаемся всем», не внесло особой ясности для Ильи, но он не привередлив, когда сильно нужна работа, а быть водителем, большого ума не надо; пусть будет бюро находок, в апгрейде), которым руководил Константин, – и он естественно, волнуется и чуствует себя не слишком уверенно, а во-вторых, ему отчего-то уверенно кажется, что тот человек, с кем была здесь, в этом кафе, обговорена встреча, уж очень не простой клиент. И он, прежде чем войти в кафе, изучит пути подхода и выхода из кафе, где он (Илья) и будет обнаружен.

И хотя всё то, что это может значить для него, Илья пока что никаким боком не знает, этот вопрос отчего-то его сильно волнует, и он как-то не хочет быть изучаемым и анализируемым со стороны лицом. К чему непременно прибегнет тот человек, с кем у них была назначена встреча. И что самое важное, так это то, что Илья совершенно не считает, что всё то, что он так закрутил фантастически и накрутил в своей голове глупо, а это всё так не слишком реалистично выглядит только по одной причине – его молодости. А уж из всего дальше все последствия и следуют. В частности относящиеся к сейчас происходящему. Уж никак не хочется ему всерьёз принимать серость и простую логичность этого мира. Ему подавай приключения, заговоры и злодейства. А иначе он свыкнется, потухнет и смирится с этой незатейливостью жизни и сам вскоре станет консервативным и без своих закидонов ответственным членом общества и заботливым семьянином.

Ну а пока в нём живёт весь этот задор молодости, он будет смотреть на мир через призму тайн, загадок и возможностей на теории заговоров. И их сегодняшняя встреча с перспективным клиентом, не просто деловая встреча, – а разве простые встречи так обставляют таинственно, договариваясь встретиться не в офисе, а в одном из неприметных кафе (чем не обоснование этих взглядов Ильи), – а это первый акт загадочной истории, которая приведёт их… Но на этой мысли Илья сбивается, перебитый раздавшимся со стороны автобусной остановки голосом: «Здравствуйте, меня зовут Илья. Я сотрудник службы безопасности банка».

Глава 2

Дубль 2

– Это вы сделали? – на этом вопросе незнакомца, Илья, мало что понимая, на ватных ногах сокращает хорошо что совсем малое расстояние, в два шага, до ограждения остановки, прижимается спиной к стенке ограждения, и начинает дальше слушать. А вот дальше ничего не происходит, там стоит полная тишина. И Илья не знает теперь, что дальше делать.

Так одна часть него требовательно призывает выяснить, кто там, с другой стороны этого ограждения остановки, стоит, а вот другая его часть говорит, что спешить не стоит и будет разумнее здесь подождать того человека, кто сейчас говорил по телефону. И у каждой из этих сторон были весьма резонные доводы для объяснения своей позиции.

– Пока он не сбежал, ты должен его зафиксировать в своей памяти. – Вот так обозначала свою позицию первая сторона в Илье, за которой, скорей всего, стояло его любопытство.

– Не думаю, что так нарываться на неприятности, слишком хорошая идея. – А вот так оправдывала свою нерешительность та сторона этого конфликта в Илье, которая отвечала за его безопасность.

– Но я должен! – сжав зубы, процедил сквозь них Илья, и вперёд, двигаться не слишком быстро в сторону обхода остановки с боковой стороны. Где он во время этого перехода и обхода с фланга своего противника, пытается выловить из уличного, всё больше транспортного шума, который вновь вышел на первый план озвучивания окружающей Илью среды, движение того человека, кто представлялся в телефон сотрудником службы безопасности. А вот тут-то приходит ещё одно понимание этого движения Ильи в сторону на рожон неприятностям. Он хочет прослыть в глазах Константина не самым простым исполнителем своих служебных обязанностей, – там постой, там посиди и понаблюдай, – а очень ловким малым, сумевшим оказаться в нужное время и в нужном месте, где им и был выловлен этот ловец душ, мошенник на доверии к нашей банковской системе, Илья, явно позорящий и не по праву носящий такое как у него имя.

В общем, Илья под шум своего сердцебиения и уличного шума, который при его подходе к углу остановки кульминационно усилился, – с той стороны, где производится посадка и высадка пассажиров, вдруг раздался шипящий звук открытия и затем закрытия дверей, скорей всего, автобуса, – при отходе автобуса от остановки выходит из своего укрытия и оказывается перед фактом безлюдности остановки. Что его немедленно разворачивает в сторону отъехавшего автобуса, и он начинается всматриваться в задние окна автобуса, пытаясь там высмотреть того, кто всех, кого может, разводит на неверное понимание действительности. Чем он в итоге и пользуется по своему коммерческому усмотрению.

И если насчёт Никифера Петровича у Ильи есть понимание того, как его хотел и смог ли, он ещё не знает, развести этот разводила, то каким образом он его развёл, то насчёт этого у Ильи ещё нет чёткого разумения. А вот тут-то Илью накрывает понимание того, что он за всем этим совершенно отвлёкся от главного – от цели их здесь нахождения. И он поди что всё там, в кафе, уже пропустил, здесь так задержавшись (а вот и разъяснение на чём поймал и развёл разводила Илью; он, отвлекши его на себя, позволил незаметно для него прибыть в кафе тому таинственному клиенту).

И Илья, на всём этом спохватившись, с волнением в себе и со словами: «Сколько сейчас время?», закатывает рукав куртки, чтобы посмотреть на часы, смотрит на них, и… Не сильно понимает, что ему даёт знание точного времени. Он с этим недоумением в себе отрывает свой взгляд от часов, с долей растерянности смотрит вперёд от себя, и что за хренотень такая, видит в заднем окне того самого автобуса ухмыляющуюся физиономию того ловкача, кто всё сделал для того, чтобы поставить его в такое глупое положение.

– Да и чёрт с ним! – Илья, удержавшись с трудом от показа в сторону этого типа среднего пальца, отмахивается от сейчас случившегося, и вперёд назад, в сторону входных дверей кафе. Правда, сейчас он натыкается на не такое уж и непредвиденное препятствие – на идущего по тому же что и он направлению человека, который раньше Ильи надумал зайти в двери этого кафе и по этой причине он был ближе к ним. И Илья был вынужден сбавить свой ход, чтобы встроиться в размеренный ход этого человека и уж незачем ему сейчас так вламываться в двери, отталкивая в сторону незнакомца.

Да вот только если судьба наметила для себя в каком-то месте вот такое злоключение со столкновением разных лиц, то так и будет, как бы ты не хотел быть участником этого события, как это попытался предотвратить Илья, сбавив свой ход. И единственное, что ему удалось сделать, так это перевести себя в наблюдатели из лиц участников первого плана сейчас случившего происшествия, которое не могло не возникнуть и произойти, когда кто-то из-за своей без оглядки спешки, не смотрит себе под ноги и не считается с тем, что на его пути встречается.

И вот когда впереди Ильи идущий человек, буквально сблизился с входными дверьми, и ему осталось только протянуть руку, чтобы взять за ручку двери, как в этот момент двери очень резко, практически на вылет раскрываются, и из них выносится человек с ополоумевшим и ничего не соображающим и невидящим взглядом. Что приводит к жёсткому столкновению плечами собиравшегося зайти в двери человека и этого выскочки из дверей – Никифера Петровича, как его в один взгляд узнал Илья.

Дальше же события развиваются по тому сценарию, который для себя предусмотрел Никифер Петрович, раз он выступил инициатором его проведения в жизнь. Никифер Петрович, и не думая проявлять вежливость и терпение, не задерживаясь здесь ни на мгновение, бегом уносится вниз по улице. Куда принялись смотреть Илья и человек сбитый Никифером Петровичем.

– И зачем так спешить, если твой путь предопределён. И что тебя ждёт, то тебя обязательно дождётся. И ты никогда не опоздаешь. – Глядя в сторону убегающего Никифера Петровича, достаточно странно и в тоже время интересно в его сторону выразился незнакомец.

– Что вы имеете в виду? – задался вопросом Илья.

– Слышали притчу о купце и смерти? – повернувшись к Илье, задался вопросом незнакомец, посмотрев на Илью таким насквозь пронзительным взглядом, что Илье не по себе стало и сердечным холодком обдало.

– Расскажите. – То ли вопросительно, то ли утвердительно сказал Илья. Что, впрочем, уже не важно, если незнакомец решил рассказать эту историю.

«Жил когда-то богатый купец», – таким неожиданно проникновенным, пронизывающим до клеток самой души и обвораживающим сердце и мысли голосом заговорил незнакомец, что Илья, не просто буквально перед собой увидел картину происходящего в рассказе незнакомца, а он стал чуть ли не свидетелем того, что по словам незнакомца непременно могло быть и было. «Однажды на рынке в Багдаде он увидел незнакомку, – продолжал литься и обрекаться в реальность для Ильи рассказ незнакомца, где вместе с купцом и Илья увидел эту незнакомку в тряпье и рубище одежд, где она с помощью покрывающего его голову капюшона прикрывала от людей свою отчуждённость и знание того, кто она на самом деле есть, – которая с удивлением посмотрела на него. И понял он, что незнакомка – это Смерть». На этих словах и видении незнакомки, Илью пробило холодным ознобом, и он оцепенел в себе, не имея возможности пошевелиться. И дальнейшее развитие происходящего в рассказе незнакомца представлялось одним визуальным потоком перед Ильёй.

«Бледный и дрожащий купец бежал с рынка и отправился в дальний путь – к городу Самарра. Он был уверен, что там-то смерть не отыщет его. Когда же, наконец, купец достиг Самарры, он увидел, что его поджидает зловещая фигура – Смерть.

– Что же, ладно, – сказал купец. – Сдаюсь. Я твой. Но ответь мне, почему ты была так удивлена, когда увидела меня утром в Багдаде?

– Потому что знала, – ответила Смерть. – Что у нас с тобой сегодня вечером свидание в Самарре». – Незнакомец замолчал, ожидая от Ильи реакции на свой рассказ. И она последовала.

– И к чему вы это рассказали? – спрашивает Илья, хоть и с трудом, но в себя пришедший.

– Это всегда решать слушателю, а не рассказчику. – Говорит незнакомец, оставляя Илью на входе, заходя внутрь кафе. Илья же стоит и почему-то озадачен этим к себе подходом незнакомца, решившего таким образом скрасить своё столкновение с Никифером Петровичем, так рванувшим в сторону… Куда он всё-таки побежал?! – вопросительно ахнул про себя Илья, потекши нервными мыслями. – Этот тип определённо не зря мне всю эту историю рассказал. Он в курсе происходящего и что должно случиться с Никифером Петровичем. И всё зависит оттого, с кем состоялся разговор того разводилы, с Константином или с Никифером Петровичем. Если с Константином, то этот тип слишком спешит в оценке ситуации с Никифером Петровичем, а если… – Но дальше у Илья нет терпения доводить свою мысль до логического окончания, и он …опять зачем-то смотрит на свои часы, на этот раз фиксируя время: «Пол седьмого».

Что его почему-то не сильно устраивает. – Как так-то? Уже час прошёл. – И он с этим недовольством и возмущённым недоверием к действующей в его часах системе позиционирования себя в этом временном потоке, двигающемся как того ему захочется, то застывая на одном месте, то проносясь в одно мгновение, а иногда и в обратную сторону себя и всё что с ним связано покручивая, выдвигается к дверям и на этот раз без особых происшествий заходит внутрь.

Ну а внутри Илью встречает одновременно знакомая и в тоже время не очень обстановка. К знакомой обстановке относится расположение зала кафе и местонахождение Константина, всё также сидящего в одиночестве за столом. А вот к незнакомой обстановке относится всё остальное. Где к последней и принялся присматриваться Илья, пытаясь в ней отыскать того типа, кто столько тревог и загадок ему внушил на входе в кафе. Но как бы внимателен не был Илья, он не смог отыскать этого таинственного незнакомца. Что не показалось удивительным для Ильи, что-то подобное ожидавшего.

– Они предпочитают находиться в изнанке жизни. – Сделал свой вывод насчёт этого незнакомца Илья, выдвинувшись к столику с Константином. Кто уже начал вопросительно в его сторону посматривать и не понимать, что это ещё задержки такие, как мог о нём так предположительно подумать Илья. Так что Илья не стал больше задерживать собой то, что от его участия зависит, – прежде всего те ситуационные события за столом с Константином, предполагающие его участие, – и выдвинулся к столику с Константином. При приближении к которому, Илья вдруг вспоминает то, что ему в качестве одного из пути будущего представилось или привиделось очень даже пророчески (А история с Никифером Степановичем очень показательна, и указывает на наличие у Илья дара что-то в будущем предвидеть. «Так вот почему меня взяли в это бюро!», – ахнул догадливо Илья, теперь, если не всё, то многое понявший из происшествий прошлого. Ведь специфика работ этого бюро возврата или находок, как раз предполагает наличие у своих сотрудников дара предвидеть шаги будущего: кто-то это делает на интуитивной основе, кто-то природно предвидя, как Илья, а кто-то умеет работать с фактами и уликами, как Константин).

А вспоминает Илья то происшествие, которое произошло за его спиной, инициатором которого стал Константин, лишивший людей за соседним столом спокойствия своим видением того, как им не гробить по только одному мнению Константина свою жизнь. За что ему там сполна отплатили, продемонстрировав умение отлично слышать и слушать того, кто не слишком тихо говорит.

И вот сейчас Илье, проходящему как раз мимо того знакового стола, выпал шанс увидеть ту, кто сумел так умело осадить Константина, человека практически непререкаемой монолитности в себе, с той самой непреклонной убедительностью в себе, при встрече с которой отпадает всякое желание с ней не соглашаться и не дай бог спорить. Но опять Илье не удаётся взглянуть на ту, кто не менее чем Константин в себе уверенна, и не полезет в карман за ответным словом, оно всегда вертится у неё на кончике языка – она в этот проходящий мимо в лице Илья момент нагнулась, чтобы поднять завалившую туда известную только ей вещь.

А это не только наводит Илью на мысль о том, что всё это не случайно, – она именно от меня скрывается, – но и на подмявшее его в коленях откровение. – Неужели это она?! – ахнул про себя Илья от осенившей его догадки, источником которой стала мысль Ильи о том, что находится у этой незнакомки на кончике языка. Где он, сопоставив между собой рассказ Константина о своей встрече с Психеей и всё известное об этой незнакомке, и пришёл к выводу, что она есть та самая она.