Текст книги "Конструктор миров: Возвращение на остров. Том 10"

Глава четвёртая. Горная местность

Насекомых стало больше, когда им удалось наконец дойти до более ровной поверхности, где к тому же росло высокое дерево. Подъём был не таким сложным, хотя пришлось затратить усилия, крепко вставляя концы тростей в щели и опираться на них, но за эти труды они были награждены прекрасными видом огромного леса, в центре коего виднелись верхушки купола, а дальше соседние горы, закрывающие горизонт. Солнце уже покинуло зенит и было заметно, что время не собиралось никого ждать, неуклонно заставляя двигаться не только яркое дневное светило, но и облака, гонимые скорым ветром куда-то вдаль.

– Дальше мы будем подниматься к следующим выступам? – спросил Вениамин.

– Да, но, когда они закончатся, нам придётся немного рискнуть и пройти по тропе огибая гору, – ответил господин Годфри. – Но проблема в том, я не знаю есть ли сейчас тот небольшой выступ тропы, если мы поднимемся выше, думаю уже откроется вид на эту тропу, и мы сможем в этом убедиться.

Все кивнули в ответ и отправились дальше. На сей раз пришлось заменить обувь на ботинки, после чего продолжить путь. Поток ветра немного усилился, что заставило подолы плащей парить в разы активнее. Они старались подниматься как можно выше и скорее, но иногда просто не в силах устоять от того, чтобы, придерживая одной рукой шляпу, оглядеться по сторонам, наслаждаясь чудными красотами природы, которые видны отсюда и не улыбнуться блистающему Солнцу, к коему как казалось они приближались. Но нужно было продолжать путь, поэтому каждый раз, затратив на это всего пару секунд, они разваривались и продолжали восхождение, предрекая скорый доход до следующего большого выступа.

И вот они уже преодолели порядка 300 футов или около 90 метров. Оставалось ещё достаточно много, при высоте этого гиганта в 560 метров. Но благо им предстоит дойти до высоты только в 500 метров, ибо там и должен находиться тот самый проход, о коем говорил господин Годфри.

Удивительно, что именно с этой высоты только стало видно пару холмом, которые из-за странной каменистой наружности могли быть приняты за части гор. Они тоже возвышались над землёй, самая высокая среди них была высотой близкой к 200 метрам – пороговому значению для холмом, остальные же были значительно ниже. И вот, наконец перед путниками предстала очередная площадка-выступ, где они могли немного передохнуть под кроной пары деревьев, что тут проросли. Удивительно, что не смотря на такую местность, растительность была весьма богата цветами и кустами, а над головами всё ещё пролетали птицы.

– Довольно неожиданно здесь встретить дикую астру или мальву лесную, но они очень красиво украшают эти хребты, не так ли господа? – обратился граф Уна, оглядывая красивую растительность.

– Полностью согласен с вами, – ответил граф Мур, подходя ближе к другу, на что обратил внимание Амет, выпрямившись и улыбнувшись.

– А что это? – указывая на один из цветков спросил Вениамин.

– Это полынь древовидная, – ответил, подойдя барон.

– А это? – чуть было не дотронулся мальчик.

– Не трогай, – тут же поспел Амет. – Это дельфиниум, ядовитый цветок.

– Здесь бывают ядовитые цветы? – удивился мальчик.

– Конечно, – ответил господин Годфри, – к примеру вот ещё один представитель – вязель пёстрый. Но тут, конечно, больше красивых растений, полевой марьянник, серповидная люцерна или папоротник с тысячелистником.

– Тоже самое я могу сказать и про породу, господа, – ответил внезапно сэр Нобель.

Как оказалось, он достал лупу и решил разглядеть некоторые камни, которые он нашёл и уже приступил к записям.

– Странно, что тут очень даже много древних магматических образований, – заметил господин Нобель.

– Возможно сам остров принадлежит к типу образованных при извержении вулкана? – предположил барон.

– Вполне возможно, но я думаю стоит проверить это предположение одним довольно интересным методом, взяв пробы магматической породы и обычной почвы, – ответил господин Амет.

Вениамин сразу же понял, что речь шла о радиоуглеродном анализе, но сейчас не было времени для очередной лекции, поэтому изобретатель не стал заострять внимание на этом моменте.

– Отлично, – ответил граф Годфри, – теперь же, когда мы поднялись достаточно высоко, я думаю кому-то из нас придётся пройти к тонкой части этого выступа за деревом, пока мы побудем под его кроной.

– Почему же нам нельзя отправиться туда вместе? – спросил барон.

– Хотя бы той причине, что всех нас выступ просто не выдержит, а лишний сильный шум станет причиной для обвала, – ответил Амет. – Я согласен отправиться.

– И я, – ответил Вениамин.

– Я думаю, не стоит, – хотел было сказать изобретатель, чем вызвал небольшую грусть у мальчика, но его прервал Самуил.

– Вы обучились многому видя это и поскольку судьба вас не жалела, думаю вам также стоит обучить и своего ученика, – говорил граф Мур.

Эти слова добавили уверенность изобретателю и стали визиткой карточкой для подпрыгнувшего от радости мальчика.

– Хорошо, – согласился изобретатель и направился к дереву, дабы пройти мимо со своим учеником.

Это дерево высотой около 4 метров с косо вверх поднимающимися ветвями располагалось близко к концу выступа, из-за чего были видны его корни с тонкой чешуйчато-лупящейся корой на стволе. Крона состояла из яйцевидных, а на концах острых с клиновидным основанием, листьев. Уже появились плоды – ложные яблоки с пятью многосемянными гнёздам, тёмно-жёлтого цвета, иногда с красноватым односторонним «загаром», сейчас войлочно-опушённое.

– Вам же я пока советую взять пару плодов айвы, к сожалению, они ещё не поспели – это произойдёт только в сентябре или октябре, но это будет не плохая память. Я просто обожал его в сыром виде, но лично советую попробовать добавить в плов.

– Даже если вы это не любите? – спросил Вениамин.

Граф немного смутился этим словам, чем вызвал лёгкий смех остальных, а затем и свой, с ответом:

– Разумеется, – после чего они и продолжили путь.

Поначалу тропинка ссужалась не так сильно, но их почти сразу же за первым углом накрыла тень от огромной горы. Тут растительность в разы была меньше и это было видно, поскольку сюда почти не падал свет от солнца, но в пресмыкающихся в лице ящериц или насекомых в лице быстро перебегающего десятка скорпионов, тысяч муравьёв и прочих, явно не было недостатка.

Они следовали вперёд, стараясь хоть как-то разглядеть верхние выступы. Граф решил воспользоваться металлическим биноклем небольшого размера, который часто был у него в кармане.

– Что-нибудь видите, господин Амет?

– Пока нет, есть выступы, но они значительно ниже. Хотя, погоди, кажется вон та небольшая дорожка, которая почти у конца скалы, она слишком сильно выступает от общей поверхности скалы может быть той самой дорогой, о которой говорил господин Годфри.

– Но, есть ли у нее продолжение?

– Пока не понятно, – опустив бинокль говорил граф. – Попробуй взглянуть, – обратился он к мальчику, передавая бинокль.

Плод зелёной горной айвы

Ученик не стал заставлять учителя ожидать, поэтому быстро принял предмет и начал со всей своей внимательностью всматриваться. Действительно имелся большой выступ, который огибал скалу, но имел ли он продолжение почти прямо над ними? Если бы они смотрели с точки, где находиться дерево или дальше, им явно бы ничего не было видно, но и сейчас ситуация не сильно улучшалась. Была видна существенная разница в поверхности горы, но не было до конца понятно, достаточно ли дальнейший проход, где как можно было понять не раз был камнепад, был достаточно широк, чтобы оттуда прошёл хотя бы один человек?

Мальчик вглядывался, как и граф, но затем изобретатель опустил голову и уже протянул руку мальчику, чтобы принять бинокль, пока начал дуть ветер, но тут ученик внезапно заговорил:

– Подождите, господин Амет, я вижу. Наверху, какая-то ветка, это ветвь от небольшого деревца, что находиться ближе к плоскости горы, – передавая бинокль говорил мальчик, чем тут же воспользовался ученый, – подул ветер и наверняка наклонил его ветвь в сторону, что сделало его видимым для нас. Корней не видно, но дерево или точнее куст, смог как-то прорасти, значит и для нас там будет достаточно места!

Граф всматривался и с каждой секундой на его лице улыбка становилась всё шире, наконец, он посмотрел на ученика с радостным видом. От грусти и вздоха разочарования, что он до этого издал не осталось от следа.

– Замечательно, Вениамин! – наконец сказал граф Амет. – То, что нам нужно!

– Поспешим сказать остальным о нашей находке!

– Конечно, – ответил изобретатель.

Ученик поспешил как можно скорее, но тем в отличие от него учёный не спешил и лишь размеренно шёл. Тогда ученик оглянулся и не понимая поведение своего учителя решил спросить.

– Всё в порядке, господин Амет?

– Да, Вениамин, просто находясь на такой большой высоте, я задумался об одной интересной идее.

– Что же привлекло ваше внимание?

– Взгляни в сторону этого поселения, оно находиться в низине, впрочем, как и все его обитатели, в чём я уверен. И я размышляю о том, чтобы может быть захватить остров?

От этих слов мальчику стало не по себе.

– Вы шутите? – с дрожью в голосе спросил мальчик.

– Ничуть. Стоит признаться в том, что даже если наука сильна, для её продвижения, как я вижу с каждым днём, неизбежно нужна власть, полное господство, могущество, не только научное, но и военное.

– Почему же вы так решили? Ведь никогда у вас не было таких мыслей.

– Да, но обрати внимание, до того, как я не был с господином Муром, мало кто мог обратить на меня внимание, но благодаря нему я обрёл связи, сам встал на ноги, тебя взял к себе и только теперь общество слушается меня. Количество моих слуг и рабочих исчисляется десятками тысяч и почему? Только потому, что я могущественнее, потому что в моих руках есть какая-никакая власть, отсюда я и делаю выводы, что для того, чтобы осуществить ту научную революцию, о коей я думаю и мечтаю, нужно обладать ещё большей властью.

– Властью над целым островом?

– Если не над островами, – со странной улыбкой ответил граф. – Ведь если иметь это люди – обычное общество, если закрыть им все возможные пути – превратить их в рабов, для всех ты и станешь царём, а для некоторых Богом. Поэтому я думаю использовать то, что у меня есть и полностью блокировать весь остров, ведь они жили под гнётом других правителей, ничего не будет, если они будут действовать уже в лучших целях, скажем, принесут себя в жертву науке…

С каждым словом господина Амета в жилах Вениамина стыла кровь, он не понимал, откуда в господине Амете эти эмоции? Что с ним приключилось? Как он мог так быстро поменяться? Но мальчик ещё не знал, что это было вовсе не быстрое или резкое изменение, это было скорее одним из сильнейших стадий возбуждения его самой страшной болезни – ненависти ко всему человечеству.

– В любом случае, – хладнокровно продолжал Амет, – что стоят они по сравнению с тем масштабом, о коем ты знаешь. Можно будет создать новые лаборатории, предприятия, устройства и новых жителей…

– Новых жителей?

– Да, подобных тебе, подобных Ицалу. Они будут жить бок о бок друг с другом, но, разумеется, центром оставим остров Перпентуум. Ведь подумай сам, у них нет цели, когда же у меня есть, у них нет чести, нет стати, – он подошёл максимально близко к мальчику, говоря это, но при этом оставаясь в тени горы, – они есть у меня или хотя бы, – он смотрел внимательно на мальчика из тени, а его глаза сверкали как у хищника, – у них нет той силы, что даёт наука, но я ею владею.

Мальчик застыл при виде этой картины, вспоминая былую доброту графа.

– Более того, какая у них есть причина сопротивляться, когда лучше им подчиниться, хотя бы даже как расходный материал, – Вениамин разинул рот от удивления, когда же Амет сам усмехнулся своей не плохой шутке. – Ты согласен?

– Но, господин Амет, верно ли то, что вы говорите? Соответствует ли это вашим былым убеждениям, вашей идее?

– Что ты имеешь ввиду?

– Я хочу сказать, что разве вы не должны самым первым соответствовать тому образу, который вы видели хотя бы в Ицале? – мальчик старался донести свою мысль. – Ведь вы хотите, чтобы все творения и жители вашего будущего мира были добрыми, а злоба и жестокость не по нраву никому.

– Неужели ты забыл, что они сделали с Ицалом, с наукой, с истиной, со мной? И после этого, они имеют право существовать? – указывая на все города спрашивал Амет.

– Для моего господина Амета, для которого существовал обычный мальчишка на улице и которого он приблизил к себе – могут, потому что он тогда имел право существовать для него.

Грозный взгляд тут же сменился удивлением, зрачки сузились, рот еле открылся, лицо застыло, изображая ужас и страх перед своими собственными мыслями, словами и замыслами. Амет еле как узнал в этих фразах себя. Настало молчание, которое, казалось, длилось вечность, но в эту же минуту, изобретатель понимал, что он забыл кем он был на самом деле. Забыл свои же слова и свою же доброту, став подобным этим же самым людям, которых так ненавидел.

Мальчик, подумав, что не смог оказать влияния на своего учителя и решив, что ему лучше уйти, раскланялся и поникнув попытался уйти, но почти сразу же ощутил на своих плечах тёплое прикосновение. Ученик не хотя посмотрел обратно, думая увидеть грозное выражение лица и лишь с мельчайшей надеждой на лучшее, и она оправдалась, Амет тут же обнял своего ученика, говоря:

– Да, Вениамин, ты прав, твой господин Амет любил всех людей, даже не любя их в их же пользу, – держа мальчика за плечи и смотря на него уже говорил Амет. – Я забыл это и спасибо тебе, что ты напомнил мне это…

Глава пятая. Всё выше и в пещеры

– Всегда рад помочь, Мой господин Амет! – ответил мальчик и с улыбкой обнял своего любимого учителя.

После этого они отправились к остальным ожидающим, с превеликим удовольствием сообщим радостную весть. Затем последовал очередной акт восхождения к самым вершинам горы. Во время их путешествия, им удалось не только переговорить друг с другом, но и получше узнать господина Нобеля, относительно коего у изобретателя были свои планы, однако сейчас сообщать их было ещё рано, нужно было дождаться нужного времени и обстоятельств.

Когда они наконец добрались, спустя несколько выступов до последнего выступа прошло порядка 2—3 часов, особенно благодаря их усилиям и всё ещё теплилась надежда, что они успеют вовремя вернуться в город. Разумеется, они не могли идти постоянно без устали, поэтому часто они помогали друг другу, так граф Годфри часто давал руку помощи барону, а господин Мур Вениамину и мистеру Нобелю. Ради справедливости стоит отметить, что как бы ни старался Амет, часто его не самые лучшие физические таланты давали о себе знать, особенно после забытия огромного числа тренировок под руководством господина Мура.

Именно поэтому именно граф больше всех просил помощи, на что ему тут же отвечали. Однако, не смотря на физическую усталость, умственная работа продолжалась гораздо активнее, пришло большое количество идей, особенно благодаря такой смене обстановки и природе. Эти идеи были уже не только о его новом мире, который как видно, молодой человек так жаждал воссоздать, но и более спокойные. Яркий их пример был в области его романов, где ему пришли мысли новых перипетий сюжета, а также с многочисленными словесными оборотами. Ещё к таким затеям прибавились новые биологические эксперименты.

После истории с покойным Ицалом, только-только Амет думал найти в себе силы продолжить свои исследования в этой области, как и продолжить многие свои работы в целом, ведь трагедия очень сильно повлияла на него не только увеличив его грозность, что было видно, но также и уменьшив темп, пыл. И кажется только теперь, можно уже говорить о проектировании новых биологических существ, но прежде увеличение возможностей человеческого организма.

Интересно, что усталость в такие моменты обнажала проблему малой выносливости живых существ, а это уже нужно было исправить. Пока шли эти мысли, они успели отдохнуть, лишь изредка переговаривая между собой на самой высокой площадке этой горы, которая была достаточно просторной и отсюда открывался просто восхитительный вид. Разумеется, не такой как с «Митры», однако по красоте и особой атмосфере, это место могло поспорить даже с видами на высоте уровня облаков. Более того, тут также были другие примечательные растения.

Конечно, деревьев больше не было, но виднелись редкие цветы. На верхушках гор вовсе не было снега, как это принято видеть, особенно в это летнее время, но прохлада, как и более холодный ветер давали о себе знать. Подолы их плащей просто летали на ветру, подобно пышным флагам, изгибаясь в самых причудливых формах, радуя глаз. Они вновь решили остановиться на небольшой привал, дабы чуток вернуть себе силы. Вглядываясь вдаль и наслаждаясь видами, каждый из них вёл беседу, но порой все затихали, чтобы ощутить эту атмосферу.

– Я не знаю как вы к этому отнесётесь, господа, – говорил господин Мур, – но я решил, что приятно использовать силу разума в подобной прекрасной атмосфере, на огромной высоте.

– О чём вы, ваше сиятельство? – поинтересовался мистер Альфред.

– Об одной интересной игре, – доставая из своей сумки деревянную дощечку, которую тут же открыл и расположил на одном булыжнике, который так кстати оказался здесь со своей почти плоской поверхностью, говорил граф.

Было легко догадаться, что это были шахматы и присутствующие с удовольствием переглянулись.

– Я полагаю, – продолжал граф, – что стоит быть объективным. Каждый из нас обладает не плохой физической подготовкой, но не каждый из нас его отлично применяет, по этой причине, я подумал, что это отличный повод включить умственную подготовку, дабы лучше использовать физическую. Что скажите, Амет?

Изобретатель понял намёк и улыбнувшись в ответ присел против графа Мура. Они тут же расставили фигуры, а для присутствующих было также приятно отвлечься, наблюдая за подобным быстрым «турниром». Амет играл за белых, а Самуил за чёрных. Все фигуры подобно гордой армии уже заняли свои позиции и теперь первой направилась в бой пешка графа Уна, ступив на e4, словно первая, выступая от имени короля. Тут же к ней в ответ направилась пешка, заняв свою позицию на с6. Но на такой спокойный ход последовал не менее дерзкий, чем в первый раз ответ, выходом соседней пешки Амета перед королевой к своему товарищу на d4.

На сей раз, казалось, и граф Мур решил дать достойный ответ, выставив прямо перед последней пешкой свою на d5. Это позабавило Амета, и он выступил своим левым конём на c3, после чего Самуил, выстроивший диагональный ряд из трёх своих пешек спокойно уничтожил первую выступившую пешку соперника, но тут же была уничтожена выступившим конём Амета на e4.

На выручку поспешил прибыть белый слон, заняв позицию f5, угрожая коню, который поспешил ретироваться, совершив своё злодеяние и заняв g3. Белый слон графа Мура, кажется, тоже успокоил свой пыл и отправился на g6. Далее последовал следующий выпад со стороны Амета, выдвинувший пешку на h4 и тут снова в ответ выступила пешка, но уже на h6. Тогда начал действовать второй конь Амета, заняв своё место рядом со своим собратом на f3, на что также ответил чёрный конь, заняв место на d7. После этого вновь последовала пешка на h5, она явно была намерена продолжить свой путь до победного конца, даже напугав слона, отошедший на h7. Тогда обрадованный Амет решил вывести своего белого слона прямо напротив слона противника, находясь, как бы странно не звучало, под защитой пешки и ферзя.

Однако, смелость – второе имя господина Мура, который дерзко уничтожил этого белого слона своим, заняв позицию d3. И, хотя смелость похвальна, она тут же была наказана со стороны белого ферзя, который уничтожил этого слона, в ответ на что последовал скромный ход пешкой на e6. Казалось бы прошло не так много времени, особенно если учитывать, что только описание было не таким уж быстрым и молниеносным, как движения самих игроков. Тем временем в ответ на движение пешки на поле битвы ринулся тёмный конь Амета, заняв ячейку f4, а за ним последовал ход чёрного коня на f6 – напротив слона.

И тут последовал не стандартный ход – рокировка с левой ладьёй белого короля, который благо находился под защитой недавно вышедшего тёмного слона. В ответ на это действие вышел уже чёрный слон графа Мура прямо перед своим королём на e7, затем прыжок белого коня на е4, словно закрывая имеющийся промежуток. Глаза игроков блистали при виде каждого из ходов, продумывая при этом самые различные возможные комбинации, идеи противника.

Тут же в игру наконец вошёл чёрный ферзь, царственно перелетев на а5, на что ответил сам белый король, сместившись на b1. Поняв намёк «чёрные», тоже решили сделать свою рокировку, но уже с правым для Амета ладьёй. Воспользовавшись этим замешательством Амет гордо забрал коня противника самим объявив мат на позиции g6, но тут же был наказан вторым конём Самуила, который поспел с позиции d7 на g6. Амет не хотел сдаваться, поэтому выступил второй его конь на е5 и тут в игру вступила чёрная левая ладья, встав на d8.

Белый ферзь, сразу поняв намёк решил обезопасить своё высочество, поспешив на е2, на что игриво ответила пешка на c5, подставляя себя под пешку противника, но Амет сделав вид будто этого не заметил спокойно увёл соседнего коня на g6, к большому сожалению, сразу же потеряв её от пешки противника. Самуил был на высоте, но тут же Амет ответил ему дерзким выпадом его высочества ферзя на невинную пешку, которая стояла на e6, рядом с конём, объявив шах. Господин Мур тут же поспешил убрать своего короля на h8.

Амет был рад такому жесту и воспользовался возможностью уничтожить его пешку на g6 своей пешкой, наслаждаясь сладкой местью. Шла весьма напряжённая, но и весьма сплочённая в буквальном смысле, по расположению фигур на доске битва, в ходе которой конь поспешил к своему правителю на g8. И вот уже завершился 20-й ход, когда игра успела вызвать столько эмоций у каждого из игроков, от спокойствия, улыбки, злобы и досады до удивления, восхищения и вдохновения.

Прекрасная шахматная игра между Аметом и Самуилом

Теперь же, Амет решил идти до конца, направив своего тёмного слона прямо перед его чёрным величеством на h6, но тут и представитель пешек показал, что они могут быть сильны, уничтожив слона, однако, это открыло путь для притаившейся ладьи, которая скоро прыгнула на эту же h6, объявив королю шах. Но и тут его величество спешил защитить конь, который и был рядом с королём, тогда его высочество белый ферзь, решил воспользоваться моментом, проглотив тёмного чёрного слона перед собой на e7, с злобной улыбкой смотря на две ладьи.

Казалось, они должны были уже бежать, но тут внезапно подбежал конь на f7, словно желал собственной погибели. Такую дерзость нельзя было оставить без наказания, из-за чего его уничтожила пешка, подкравшаяся сзади с g6. Внезапно тут же выступил его величество король на g7, словно не выдержавший подобной наглости. Однако, ответом на такой гордый ход было лишь движение белой ладьи на d3, на удивление ответ был аналогичным – вышла чёрная ладья на d6. Тогда белая ладья решила раскрыть свои планы перепрыгнув на g3, вновь объявив шах, но короля спешила защитить чёрная только что вышедшая ладья.

Тогда белый ферзь быстро переметнулся на е5, отдалённо посматривая на ликующего белого короля, с гордостью стоящий за своими тремя пешками и с гордостью наблюдающий за этим великолепием попивая чай. И тут начал действовать чёрный король, решив не только выйти из ситуации, но даже в случае поражения забрать с собой на тот свет как можно больше жертв – уничтожив пешку на f7. Этот выпад был наказан ходом белого ферзя, выступившего сразу перед его величеством на f5, на что в ответ его вновь захотел защитить ладья.

Поначалу, хотелось его тут же казнить, но в голову пришёл более умный ход и тут же на 29-м ходу ферзь перелетел на d7 объявив полный мат. И вот чёрный король был зажат с одной стороны белым ферзём, с другой белой ладьёй, а с обоих сторон, как бы это смешно не звучало своими собственными чёрными ладьями. После свершения сего действия, наступило некоторое молчание, после чего Амет посмотрел на господина Мура, который видя такие успехи был очень даже рад, ибо практически всегда в вопросе шахмат превосходный полководец принц Даккар одолевал победу над Аметом, однако его тренировки и старания кажется начали давать свои плоды, о коих он узнал по иронии судьбы почти на вершине горы.

– Поздравляю вас, Амет, – протягивая руку и улыбаясь сказал господин Мур.

– Спасибо, господин Мур, – улыбнувшись в ответ пожал руку молодой человек.

И вот, когда они завершили такой напряжённый турнир, если можно так выразиться, все присутствующие зааплодировали обоим игрокам, крича «браво». Теперь же следовало продолжить путь, но внезапно, после усердной битвы молодой человек, чуть выше места, где они стояли увидел красивейший цветок. Амет смотрел в его сторону, понимая, что хоть он и устал, ему стоит приложить немного усилий, дабы достать его для одной леди, которая каждый раз всплывала в его памяти.

Этот цветок звался «цветком любви» – эдельвейс.

– Продолжим же наш путь, господа, – предложил граф Годфри.

– Попрошу обождать меня всего пару минут, джентльмены, – заметил Амет.

– Что-то не так, мой дорогой друг? – подойдя спросил Мур.

– Вовсе нет, граф, я хочу достать вон тот цветок – эдельвейс, – ответил изобретатель.

Поняв причину этого поступка граф, молча кивнул в ответ, после чего учёный поспешил, используя свою трость и стараясь нащупать ногами хотя бы небольшие опоры, коих здесь было чертовски мало достать цветок. Он тянулся и тянулся всё выше, вытягивая руки и изгибаясь.

Оставалось совсем немного и наконец, ему удалось ухватиться за этот прелестный цветок, также известный как леонтоподиум получивший своё латинское название от подобия с львиной лапой, а более прелестное немецкое от описания его как благородное белое растение. Его большие на ощупь с мельчайшими волосками, словно с еле заметной шерстью листья служили украшением для центра, где вокруг большого центрального бутончика с тысячами жёлтых точек, более малые подобные ему бутоны, образуя красивое подобие иерархической симметрии.

Наконец, заполучив этот цветок граф поместил его в небольшую сумку и также осторожно спустился обратно, где ему вновь помогли товарищи. Затем они продолжили своё приключение, по пути вновь встречая другие малые растения в лице редко встречающегося лугового василька, папоротника, тысячелистника, дубровника, очитка седума и очень редко всего пару подснежников. Вскоре они, следуя по определённому пути, максимально прижимаясь к стене и часто удерживаясь за чаще всего высохшие ветки деревьев проходили на следующие выступы, огибая огромное гору. И стоило им пройти на его противоположную сторону смотрящая лицом к океану, они могли убедиться в правдивости слов господина Годфри.

С огромной высоты можно было увидеть, как волны ударяют о прибрежные скалы с заострёнными краями, из которых с каждым ударом волны буквально выстреливали десятки осколков камней. Но к большой радости, волны не были столь высокими, как и не слишком сильно доходили до поверхности горы, оставляя её поверхность крайне неровной, со всеми выступами.

Разумеется, что здесь не было больших и просторных выступов, подобно тем, что можно было наблюдать на противоположной стороне, однако, по этим выступам всё ещё представлялось возможным спуститься чуток пониже. На удивление Амет уже отсюда, стоя на последнем большом выступе, заметил большую пещеру, которая была не так далеко от них, где могут быть залежи кремния.

– Нам стоит пройти к той пещере, господа, – заявил лишь Амет и даже не дожидаясь ответа пошёл в сторону цели.

Графы и барон спокойно отнеслись к такому жесту, в отличие от удивлённого мистера Альфреда.

– Когда его настигает творческий пыл, его не остановили бы даже самые быстрые арабские лошади, – проговорил барон, осторожно ступая на выступы, вставляя конец своей трости в расщелины, после чего стараясь на них опереться.

Так осторожно, друг за другом они продолжали свой проход к пещере. Амет же первее всех спустился к огромной дыре, достаточно широкой, после чего помог остальным спуститься к нему. Стоит признать, что самым ловким оказался именно Вениамин, особенно с его воодушевлённым, после последней беседы, настроением. И теперь, граф мог спокойно говорить.

– Вот мы и пришли, – приступая осматривать породу говорил Амет.

Он достал лупу, небольшой фонарь, который казался диковинным в этом время, но благо это объяснялось его изобретательской натурой. Остальные присутствующие тоже осматривали всё вокруг, обращая внимание на высокий свод, небольшие сталактиты, которые продолжали свой рост и еле различимые звуки воды в глубине пещеры, которая уходила дальше…