Текст книги "Мыслители Востока"

Как поддерживается человечество

Имам Путсирр провозгласил: «Люди посещают Учителя Века в надежде извлечь из визита пользу весьма незначительную – в сравнении с возможной.

Если бы они понимали это, то свои отношения с Учителем Века строили бы на основе тех огромных преимуществ, от которых он уже дал им вкусить.

Величайший из таких даров – тот, что именно благодаря труду и жизни Учителя Века все человечество, а не только паства “верующих”, продолжает существовать в физической форме.

Это настолько удивительный и невероятный факт, что Избранными он назван “тайной, которая полностью скрыта своей очевидной невероятностью”».

Джан Фишан и искатель

Один человек пришел к Джану Фишану и сказал: «Я следовал многим мастерам и нахожусь в контакте с большим числом мудрых людей. Пожалуйста, уделите мне внимание и окажите помощь».

Джан Фишан ответил: «Если вы все еще скитаетесь и, найдя таких людей, обращаетесь ко мне, наилучшим образом я помогу вам, указав на то, что вы обманываетесь даже относительно одного мастера, не говоря уже о многих. И наилучшим образом я смогу вам послужить, если мне удастся уговорить вас вернуться к одному из Учителей и начать действительно учиться у него, но это при условии, что вы и в самом деле знаете подобных мастеров. Если бы вы научились чему-нибудь, это подсказало бы вам не бегать между двумя колодцами подобно жаждущему псу, который в конце концов подыхает не от жажды, а от изнеможения».

Затем Джан Фишан прочитал следующий отрывок из «Мунакиб-эль-Арифин»:

«Как рассказывал Мауляна Шамсуддин Малти, Руми в беседе с ним однажды сказал: “Я очень люблю тебя, несмотря на один твой недостаток”. Малти упросил поведать ему, какой именно. Руми сказал, что этот недостаток – воображать, будто все вещи и люди имеют духовные достоинства. Он продекламировал:

 
Коль сущность Сатаны
Столь многие имеют —
Должны ль мы каждого сажать
На трон учителя святого?
Когда откроется в нас
Внутреннее Око —
Тогда лишь Мастер Истинный
Воспринят может быть!
 

Когда внутреннее око Малти открылось, Руми продекламировал такие стихи и приказал всем своим ученикам выучить их наизусть:

 
На этой площади базарной,
В ряду, где снадобья оккультные торгуют,
От лавки к лавке
Не бросайся.
Но лучше у палатки сядь
Того, кто может средством
                     истинным снабдить!»
 

Возражающие

Люди обычно обвиняли Руми в том, что он отклонился от Правильного Пути, допуская и поощряя игры, песни, музыку и другие виды деятельности, казавшиеся его современникам чем-то весьма нобычным.

Согласно «Мунакиб-эль-Арифин» он никогда не отвечал на эти возражения.

Но другие источники передают его слова: «Итог всегда подводится в конце дня. Когда пройдет достаточно долгое время, давайте посмотрим, что запомнится: наша работа или имена наших критиков.

Всякий знает, что есть львы и есть шакалы. Хотя в нынешние времена многие шакалы и заставили людей поверить, что они львы, бег времени не властен над древними законами.

Вы слышали много историй, начинающихся со слов: “Жил-был лев…” Но многие ли истории начинаются так: “Жил-был шакал..?”»

Исключение

Раис Эль-Афлак, «Повелитель Небес», внезапно появился в Афганистане и затем исчез после того, как прочитал несколько загадочных лекций. Он сказал: «Почти у всех людей, которые приходят ко мне, странные представления о человеке. Самое странное – это убеждение, что развиваться можно только посредством усовершенствования. Понять меня смогут лишь те, кто осознает, что очиститься от жестких наслоений, для того чтобы раскрыть свою знающую сущность, человеку так же необходимо, как и обогатить себя новым знанием.

Человек всегда мыслит с точки зрения включения в общий план своего существования неких дополнений – людей, доктрин и идей. Мудрые знают, что Учение также может проводиться и путем исключения тех вещей, которые делают человека слепым и глухим».

Философский камень

Сообщают, что Руми в демонстративных целях наделил обычный камень такими свойствами, что люди принимали его за рубин. Камень отдали ювелиру, и он был продан более чем за сто тысяч дирхемов.

Однако, говоря о трансмутации, сам Руми сказал: «Достойно всяческого удивления превращение меди в золото посредством философского камня.

Еще более поразительно то, что миг за мигом сам философский камень (человек) превращается в медь – в результате собственной невнимательности».

Барбари и подражатель

Барбари под видом ученика регулярно посещал еженедельные собрания некоего лжесуфия, воображавшего, что учит истинному Пути.

Появляясь в собрании, дервиш каждый раз задавал мнимому суфию нелепый вопрос.

И мнимый учитель всегда выказывал Барбари свое неудовольствие.

Когда это повторилось несколько сот раз, учитель вышел из себя и заорал: «Ты приходишь сюда в течение двенадцати лет, и все твои абсурдные вопросы – лишь разные варианты того, который ты только что задал!»

«Да, я знаю, – сказал Барбари. – Но удовольствие, которое я получаю, видя вас столь раздраженным, – мой единственный недостаток».

Искандер из Балха

Сын Искандера из Балха спросил своего отца, лежавшего на смертном одре: «В чем источник вашей силы, вашего благосостояния и чудес?»

Отец прошептал: «Если бы я назвал его, мои слова отрезали бы тебя от контакта с этим источником, поэтому я не скажу, где он, а лишь – чем он является».

И продолжил: «Суфийский Путь – наша спасительная дорога жизни; на этой земле мы, так сказать, чужестранцы среди дикарей, но теперь я возвращаюсь на родину».

Сын сказал: «Почему на протяжении вашей жизни вы не говорили этого всем? Ибо ваш пример, который будет жить тысячу лет, побудил бы людей вступать на суфийский Путь толпами и дал бы им благословение Избранных».

Искандер вздохнул и сказал: «Жадность к обладанию тайной сделала бы большинство из пришедших – прельщенными, и у них возникло бы желание обладать большим, чем другие. Сын мой, всю жизнь я учил людей умеренности, надеясь, что она успокоит алчность, которая разрушает человека, даже если он алчет добра».

«В таком случае, что мне делать?» – спросил сын.

«Желать Истины ради нее самой и ничего не желать для себя».

«Но как мне узнать, желаю ли я чего-то ради самой этой вещи, а не ради себя?»

«Осознай через повседневную практику, что то, чем ты себя воображаешь, состряпано из мнений, навязанных тебе другими людьми, и к тебе не имеет никакого отношения. Ищи Учителя Века, пока не найдешь его. И если ты не сможешь распознать Вождя Эпохи, то лишь потому, что отвергаешь его внутренне, а не из-за того, что он не явлен как таковой».

Вот завет великого суфия Сулеймана Наджами, сына Искандера из Балха. Передавая его своему сыну, он сказал: «Не могу сказать, что за долгую жизнь я научился большему, чем этой мудрости, завещанной мне отцом. Именно поэтому я предлагаю ее тебе».

Али, сын отца искателя

Али сказал: «Никто не сможет достичь Истины, пока будет думать, что сам Путь не может оказаться ошибочным.

Так происходит потому, что люди, предрасположенные лишь верить, что путь должен быть правильным, не могут называться верующими, они просто не способны думать иначе, чем диктует им привычка. Таких людей даже нельзя назвать людьми. Подобно животным, они вынуждены следовать определенным убеждениям и, находясь на этой стадии, не в состоянии учиться. Они не принадлежат к человечеству и, следовательно, не могут достичь Истины».

Рабийя эль-Адавийя

Однажды Хасан наткнулся на Рабийю, когда она сидела в кругу созерцателей, и обратился к ней: «Я обрел способность ходить по воде. Давай пойдем вон к тому водоему и, сидя на его поверхности, поговорим на духовные темы».

Рабийя сказала: «Если ты хочешь отделиться от этой достойнейшей компании, то почему бы нам не взлететь и не побеседовать, сидя в воздухе?»

«Такого я сделать не в состоянии, ибо не обладаю силой, о которой ты говоришь», – сказал Хасан.

И ответила ему Рабийя: «Твоя сила – не тонуть в воде – есть у каждой рыбы. Моей способностью – летать по воздуху – обладает и муха. Эти способности не причастны к реальной истине, и, никак не способствуя духовности, они могут стать поводом для самомнения и соперничества».

Аббад из Омдурмана

Аббада из Омдурмана спросили: «Что лучше: быть молодым или старым?»

Он сказал: «Быть старым – значит, иметь меньше времени впереди и больше ошибок позади. Я предоставляю вам самим решить, лучше ли это, чем противоположное».

Аджами

Хасан спросил Аджами: «Как вы достигли ваших нынешних высот духовности?»

Аджами сказал: «Вместо того чтобы чернить бумагу писаниями, я до белизны очистил сердце созерцанием божественного».

Обращение

Малик, сын Динара, описывает поведенческий процесс и обращения в веру.

Малик был весьма обеспокоен распущенным поведением одного развратного юноши, жившего неподалеку. Долгое время он ничего не предпринимал в надежде, что вмешается кто-то другой. В конце концов так оно и вышло: люди стали выражать недовольство этим молодым человеком.

Тогда Малик отправился к нему, предостерег его и потребовал исправиться. Однако юноша сообщил Малику, что как любимец султана он может делать все что заблагоросудится, – никто ему в этом не помеха.

Малик пригрозил, что расскажет все султану; но юноша заверил его, что правитель никогда не изменит своего мнения о нем.

«В таком случае, – сказал Малик, – я пожалуюсь на тебя выше – Творцу».

Юноша сказал, что Господь не станет укорять его, ибо велико Его милосердие.

В растерянности Малик оставил юношу. Вскоре тот приобрел еще более скверную репутацию, и люди уже открыто возмущались им. Малик решил снова отчитать его и отправился к нему.

Однако, когда он шел к дому молодого человека, голос свыше воззвал к нему: «Не прикасайся к моему другу!»

Малик был изумлен и вошел к юноше в состоянии полнейшего замешательства.

Едва увидев гостя, распутник спросил, зачем тот опять пришел.

Малик ответил: «Я не смею упрекать тебя, но должен рассказать о некоем событии». И он сообщил ему о том, что сказал ему голос свыше.

Грешник произнес: «Если Он – мой друг, я отдам Ему все, чем владею». Отказавшись от своего богатства, юноша стал странником.

Малику, сыну Динара, довелось только еще один раз повстречать этого человека в Мекке.

Тот сказал: «Я пришел повидать моего Друга», – и умер.

Возвысившийся и опустившийся

Один человек проезжал на верблюде мимо мудреца Зардалу, которого последователи считали великим учителем. При виде столь простого и смиренного человека он воскликнул: «Если Учение предназначено для возвышения людей, почему же так много склоненных к земле?»

Не поднимая головы, Зардалу ответил: «Не будь Учения, человек – я согласен – не был бы согбен до земли, его род и вовсе бы перевелся».

Недоумение

Некогда неподалеку от горы тихо жил один человек. Он был благонравен и утончен, но обычные люди не видели в нем ничего особенного или замечательного. Тем не менее в его поведении и манерах было что-то неуловимо притягательное, а доброта и понимание этого малоприметного человека побуждали многих людей посещать его и просить у него совета.

Всякому, кто приходил к нему, он давал совет. К примеру, одному человеку он предложил открыть лавку, другому – начать строить плоты, третьему рекомендовал научиться выращивать растения и разбивать сады.

Однажды несколько человек, отправившиеся на поиски Истины, остановились на привал и завели беседу.

Первый сказал: «Я сумел переправить всю нашу группу через коварный поток, благодаря одному человеку: это он когда-то посоветовал мне учиться строить плоты».

Второй произнес: «Когда в этом путешествии мы были захвачены в плен разбойниками, я добился нашего освобождения, показав их главарю, как возделывать сад. Мне удалось это сделать благодаря инструкциям, которые я получил от одного человека. Он когда-то посоветовал мне овладеть искусством выращивания цветов и деревьев».

Третий поведал: «Во время нашего путешествия мы избежали нападения диких зверей благодаря указаниям одного человека. Именно он на мой вопрос, что я должен делать в жизни, ответил: “Учись укрощать диких зверей”».

То же самое произошло со всеми людьми в караване. Когда они сравнили свои воспоминания, каждый обнаружил, что ему был поведано о том, как добиться успеха в жизни, хотя лишь немногие поняли, насколько важным это могло стать для их выживания.

Руководитель, сопровождавший их в путешествии, сказал:

«Запомните только, что если бы вы не последовали рекомендациям этого человека, никого из вас здесь не было бы, ибо многие люди, приходившие к нему, смеялись над его словами или забывали его простые советы, не понимая, что в них мог заключаться важный смысл».

Когда путники достигли конца своего путешествия, они увидели, что их руководитель и есть тот человек, который жил у подножья горы и дал им некогда ценные советы. Только они пришли в себя от изумления, как он ввел их в присутствие Истины – и тут они увидели, что Истина была не чем иным, как тем самым человеком.

Путешественников охватило недоумение, и один из них спросил: «Если вы и есть Истина, а мы воочию убедились, что так оно и есть, почему же вы не сказали об этом в самом начале, ведь нам бы не пришлось столько времени странствовать и испытать столько тягот?»

Но не успел прозвучать вопрос, как люди осознали – поскольку уже увидели Истину, – что никогда не смогли бы воспринять Истину, если бы не прошли три стадии: стадию совета и его принятия, стадию путешествия и приложения своего знания и стадию познания самой Истины.

Они обрели возможность достичь цели только потому, что нечто внутри них отозвалось на внутреннее звучание истины, на некий фрагмент реальности в обычном совете человека, жившего у подножия горы. Вот таким путем человек и приходит к осознанию Абсолютной Истины.

Предостережение ученикам

Теперь, когда вы приняты в ряды Искателей, вы более чем когда-либо будете склонны оступаться и совершать ошибки, ибо, забывая о способности самомнения проявлять себя в чем угодно, вы, возможно, станете думать, что свободны от него.

Выгоды от вступления в Круг Друзей поистине велики, но и требования к ученику выше, чем в обыденной жизни.

Хасан из Басры поясняет это следующим рассказом11
  Приведено в «Тазкарат»


[Закрыть]:

«Я видел, как пьяный человек пытался перейти болото, и сказал ему: “Будь осторожен, не утони, ибо там трясина”.

Пьяница ответил: “Хасан, если засосет меня, пострадаю только я. Подумай-ка о себе, ибо если утонешь ты, твои последователи пойдут за тобой”».

Хасан из Басры

Хасан из Басры рассказывает:

«Я внушил себе, что являюсь смиренным человеком и в моих мыслях и поведении нет и тени высокомерия по отношению к другим.

Однажды, стоя на берегу реки, я увидел человека, сидевшего неподалеку. Рядом с ним была женщина, и тут же стояла винная бутыль.

Я подумал: “О, если бы мне удалось исправить этого человека и из развращенного создания, каким он является, сделать его подобным мне!”

В этот момент я заметил на реке лодку, и она начала тонуть. Тот человек сразу же бросился в воду, где выбивались из сил семь человек, и благополучно вытащил шестерых на берег.

Затем он подошел ко мне и сказал: “Хасан, если ты лучше чем я, во имя Бога, спаси того, оставшегося!”

Я понял, что не смогу спасти даже одного человека, и тот утонул.

Тогда незнакомец сказал мне: “Эта женщина – моя мать. В винной бутыли – всего лишь вода. Вот как ты судишь, и вот чему ты подобен”.

Я бросился к его ногам и воскликнул: “Спаси меня, как ты спас от гибели шестерых из тех семи, не дай мне утонуть в гордыне, рядящейся под достоинство!”

Незнакомец ответил: “Я помолюсь, чтобы Господь осуществил твое стремление”».

Что делать

Суфийский мудрец Абдулалим из Физ отказывался учить, но время от времени давал людям советы о том, как им идти по Пути.

Однажды его посетил ученик, который был неспособен к учению и при посещении «мистических церемоний» регулярно впадал в ненормальное состояние. Он спросил: «Как мне извлечь наибольшую пользу из учений мудрецов?»

Суфий ответил: «Я рад сообщить тебе, что знаю верный способ, который соответствует твоим возможностям».

«И что же это, если мне дозволено знать?»

«Просто заткни уши и думай о редиске».

«До лекций и упражнений, во время них или после?»

«Вместо них».

Испытание

Абу Нуджум посетил монастырь одного из последователей суфизма, известного под именем Пир-о-Муршид Парту-Гир Далил.

Далил сказал:

«Посмотрите, как в нашем Ордене мы размышляем о красоте Божественной любви! Посмотрите, с каким рвением мы предаемся суровому аскетизму и самоотречению! Посмотрите, с каким прилежанием мы читаем классиков, повторяем их высказывания и подражаем деяниям Древнего Избранника! Посмотрите, какого уважения мы добились: нами повсюду восхищаются, считают нас образцом, и мы на самом деле закладываем основание прочного здания!»

Абу Нуджум ничего не ответил. Он послал одного из своих учеников, Атийю, oткрыть в одном из городских кварталов молитвенный дом, где непрерывно проводились богослужения. Многие ученики Далила, приученные к религиозным обрядам, возжаждали их еще больше и, покинув своего мастера, устремились к новому святому. Затем Абу Нуджум поручил некоему невежественному безбожнику открыть эфирную теккию особой структуры – под ее великолепными сводами произносились проповеди и декламировались возвышенные слова и поэмы о божественной любви. Тут другая группа учеников Далила, захваченная этим чудом, поспешила туда. Далее Абу Нуджум открыл школу, где под руководством самого отъявленного в Самарканде мошенника выполнялись ритмические теловращения. Многие из учеников Далила, покоренные новым обрядом, всенародно заявили, будто опыт пребывания в такой школе подарил им истинное свершение, а некоторые даже были убеждены, что определенные чудесные события явились прямым результатом предложенной практики. Не удовлетворившись этим, безжалостный Абу Нуджум поручил одному узколобому клирику днем и ночью декламировать высказывания и описывать деяния древних Мастеров, сопровождая свои речи чтением вслух обширных отрывков из суфийских классиков. Еще одна часть неудовлетворенных последователей Далила присоединилась к новоиспеченному «святому», жадно поглощая все, что тот им скармливал. Последним актом было открытие Дома Повторений, в котором Абу Нуджум предлагал жесткую практику сурового аскетизма и настаивал на огромных жертвах от всех приходящих. В стенах Дома толпились принцы и крестьяне, богатые и бедные, торговцы и чиновники, шумно требующие испытаний и желающие подвергнуться страданию во имя благородной цели.

Из многих сотен учеников Далила только трое остались верны своему учителю. Абу Нуджум пришел к нему в монастырь и сказал: «Я сделал все, что в моих силах, показывая тебе, каков ты есть. Теперь ты и сам можешь испытать этих троих: действительно ли они – последователи твоего учения, остаются ли с тобой по привычке или из соображений сентиментальной преданности, а может быть, просто наперекор общему поведению, чего при любых обстоятельствах вполне можно ожидать от некоторых людей».

Далил бросился к ногам истинного Учителя и произнес: «Теперь, когда я узнал, что страдаю от мелкого тщеславия и что мои ученики введены в заблуждение и жаждут зрелищ, есть ли для меня хоть слабая надежда стать вашим последователем?»

Абу Нуджум ответил: «Пока ты убежден, что питаешь неприязнь к тщеславию и что не получаешь удовольствия от того, что другие полагаются на тебя, надежды нет. То, что мы должны продавать, доверено нам владельцем. И негоже отдавать это за такую жалкую плату, как физическое страдание или деньги, которые люди готовы заплатить в обмен на какое-то приобретение, например чувственное удовольствие, принимаемое за служение Богу».

Далил сказал: «Но не освящает ли традиция жертвенность как достойное деяние?»

Абу Нуджум ответил: «Это относится к людям, которые уже преодолели тщеславие. Не сделав первого шага, как можешь ты надеяться сделать второй?»

Именно это удивительное откровение дало Далилу подлинное смирение, и впоследствии он стал истинным Руководителем Туркестана.

Сотня книг

Одному из шейхов ордена Хаджаган (Мастеров) правитель сообщил, что не позже чем через три месяца ему следует предстать перед духовными авторитетами и законоведами Туркестана и убедить этих ученых мужей в том, что он учит в соответствии с шариатом – традиционным законом ислама.

Шейх предложил прислать своих учеников, дабы их могли проэкзаменовать и выяснить, знают ли они священные книги и ритуалы. Однако правитель ответил, что, как и всех других мыслителей, шейха до́лжно оценивать на основе его собственных трудов: насколько они последовательны и благопристойны.

А этот мудрец за всю свою жизнь не написал ни одной книги. И вот тогда тремстам его ученикам было поручено приступить к работе, чтобы к назначенному сроку создать труды, содержащие безупречное толкование соответствующих законов и традиций.

Когда начались прения, мудрец обратился к собравшимся экзаменаторам с такими словами:

«С вашего позволения, примите сотню книг, содержащих учение, которое я передал моим последователям. Если этого будет недостаточно, то дайте нам еще немного времени, ибо остаток из тысячи книг, в которых заключается наша работа, существует лишь в сердцах учеников; но мы можем предать их бумаге прямо здесь; и я привел с собой пятьсот человек, чтобы начать эту работу немедленно, если на то будет ваша воля».