Текст книги "Мыслители Востока"

Носитель

Кто-то пожаловался суфийскому мудрецу, что истории, которые он рассказывает людям, одни толкуют так, другие – иначе.

«Именно в этом и заключается ценность историй, – сказал тот. – Несомнено, вы бы не очень-то оценили такую чашу, из которой можно пить молоко, а воду нельзя, или тарелку, с которой можно есть только мясо, но не фрукты. Чаша и тарелка – ограниченные носители. Насколько же более емким должен быть язык, чтобы обеспечивать питанием? Вопрос не в том, сколькими способами я могу понять что-то и почему я не вижу этого только одним способом. Вопрос скорее состоит в следующем: может ли данный человек извлекать пользу из того, что находит в историях?»

Формула

Один знаменитый учитель дал ученику формулу и сказал: «Повторяй ее, когда встаешь утром, затем в полдень и вечером. До тех пор, пока ты будешь оставаться моим преданным учеником, можешь быть уверен, что успех будет сопутствовать тебе во всех мирских делах и здоровье не оставит тебя».

Услышав это, другой последователь мудреца страстно захотел, чтобы и ему было дано то же самое.

Мудрец промолвил: «Прежде всего, мое предписание избирательно, и не каждый может извлечь из него пользу. Во‐вторых, даже если бы оно было тебе необходимо, твою просьбу невозможно удовлетворить из-за того, как ты обратился ко мне с этим вопросом».

Ученик спросил: «А будь я в надлежащем состоянии, как бы я обратился к вам?»

Мудрец сказал ему: «В твоем вопросе содержалось бы гораздо меньше требования. Самого меня, конечно, мало волнует, каким образом ты просишь меня о чем-то, но в данном случае прослеживаются некоторые параллели с такой, например, ситуацией: если бы к любому человеку с мирским достатком ты обратился с подобной грубой прямотой, прося его о чем-то материальном, он был бы раздражен.

Исследуя свое поведение, которое не должно быть ни грубым, ни заискивающим, ты мог бы узнать, что ум, подобный твоему, не может в данный момент принять такое упражнение и работать с ним».

Жизнь и дела Мастеров

Дервиша высочайшего ранга спросили: «Почему люди тратят так много времени и сил на изучение жизни и деятельности Мастеров прошлого, ведь сведения о их жизни могут быть неточными, поступки, вероятно, имели эффект, но только в то время, для которого предназначались, а их слова, наверное, полны скрытого смысла?»

Он ответил: «Цель такого изучения для ученика – узнать, что сказано Мастерами и что о Мастерах. Одни аспекты этой информации полезны на обычном уровне. Другие станут очевидными по мере развития учащегося. Отдельные фрагменты скрыты так, что понимание их придет в нужный момент, тогда, когда Искатель будет готов. Иные – предназначены для того, чтобы соответствующее толкование мог дать учитель, а что-то – чтобы вызвать протест у тех, кто не в состоянии следовать по Пути, и таким образом предотвратить их встречу с Людьми Пути. Запомните как следует, что неприязнь к нашей работе обычно является для нас знаком: такой человек избегает нас, будучи тем, кого следует избегать нам самим».

Разнообразие

Парту спросил Растгу: «Почему суфийские шейхи действуют столькими различными способами?»

Растгу ответил: «Если ученик думает, что можно научиться чему-нибудь, лишь запоминая информацию, или просто выполняя физические упражнения, или только занимаясь дыханием, или сосредоточиваясь на общении с мудрецом, – такого человека и учеником назвать нельзя. Если учитель думает, что он может передавать Учение, побуждая учащегося ограничиться самоизучением, и настаивает при этом только на дисциплине или соблюдении ритуалов, то это так же глупо, как если бы ученик отказался выполнять какие-либо или все вышеперечисленные требования.

Изучая пути мудрецов, дервиш всегда должен помнить, что человек учится делать обычные вещи в обычном мире множеством способов. Рассчитывать научиться чему-то высшему, используя ограниченный набор средств, с помощью которых обучают более низким вещам, – признак человека, еще не ставшего учеником. В наставнике так проявляется репетитор, а не учитель. Таков также признак имитатора, но все зависит от того, является ли данный человек представителем мудреца или настолько самонадеян, что воображает, будто подражание и есть обучение».

Аппетит

Фироза спросили: «Книги и само присутствие людей мудрости развивают аппетит к учению как у широких масс, так и у тех, кто стремится понять истинный смысл человеческого бытия. Не вредно ли возбуждать ожидание в людях, которые скорее всего не в состоянии извлечь пользу из Учения и не способны распознать его красоту, смысл и значение?»

Он ответил: «Вода притягивает жаждущего, но это не довод против воды. Есть люди, которых возбуждает вид абрикосов. Если они попытаются украсть их, то могут быть наказаны. Если жадность заставит человека сожрать столько фруктов, что его желудок не выдержит нагрузки, то он заболеет. Владелец сада, напротив, остается здоровым».

Вопрошающий продолжил: «Но нельзя ли в интересах жаждущего давать ему воду понемногу, чтобы он не причинил себе вреда?»

Фироз сказал: «Бывает, что находится добрый человек, который видит безумно жаждущего и препятствует тому убить самого себя, выпив слишком много. Но в других случаях, как вам известно, жаждущий случайно находит колодец, и рядом нет никого, кто удержал бы его от саморазрушения. Даже если там и окажется свидетель, который из самых лучших побуждений предостережет несчастного и скажет ему: “Будь осторожен!” – обезумевший от жажды человек скорее всего оттолкнет советчика, сочтя его своим врагом».

Вопрошающий произнес: «Неужели нет никакого средства уберечь человека от подобных опасностей?»

Фироз отвечал ему: «Если вы найдете в этой жизни явление, не таящее опасности и риска для бестолковых, расскажите мне, и я потрачу все свое время, сосредоточившись только на вашей находке. Но пока не поздно, усвойте, что руководитель существует потому, что путь неровен. Если вы хотите, так сказать, вдыхать, не выдыхая, или проснуться и не встретиться с новым днем – вы не Искатель, а просто хвастливый дилетант и к тому же лицемер, ибо называть себя тем, кем не являешься, противно достоинству людей посвящения и чести».

Масло, вода, хлопок

Один человек, любивший изучать всевозможные системы мышления, написал дервишскому Мастеру22
  Приписывается Абдул-Азизу из Мекки


[Закрыть], спрашивая, нельзя ли поговорить с ним, чтобы провести сравнения некоторых идей.

Дервиш послал ему бутылку, наполненную маслом и водой, и кусочек хлопкового фитиля. В посылку было вложено такое письмо:

«Дорогой друг, если в масло поместить фитиль и поджечь его, вы получите свет. Если вы отольете масло и поместите фитиль в воду, вы не получите света. Если вы взболтаете масло и воду и поместите туда фитиль, он зашипит и погаснет. Нет необходимости проводить этот эксперимент с помощью слов и визитов, если его можно провести вот с такими простыми материалами».

Сайид Сабир Али-Шах

Сайида спросили: «Зачем шейх Аттар написал “Перечень Друзей Бога”?» Он ответил: «Потому что Коран больше не переживали, а только разъясняли».

«А зачем Мауляна Руми написал “Месневи”?»

«Потому что Перечень не читали, а заучивали».

«А кто те люди, которые могут интерпретировать писания суфиев?»

«Это те, кто больше не нуждается в том, что содержат подобные источники».

«Как называют таких людей?»

«Вы могли бы назвать их торговцами бакалеей особой разновидности. Бакалейщик, по сути, человек, у которого провизии больше, чем необходимо ему самому, поэтому он продает ее другим. Мы называем их пирами (старейшинами) и муршидами (руководителями)».

В Мекке

Джунайд рассказывает, что однажды в Мекке он увидел цирюльника, бреющего богатого человека. Будучи странствующим дервишем, Джунайд подошел к брадобрею и попросил побрить его. Брадобрей тотчас оставил своего богатого клиента и обслужил дервиша. Вместо того чтобы спросить с него плату, он сам дал ему немного денег.

Джунайд мысленно решил отдать брадобрею все, что не получит в этот день как милостыню.

Спустя некоторое время кто-то подошел к нему и вручил кошель с золотом. Джунайд поспешил к лавке брадобрея и протянул ему золото.

Брадобрей сказал: «Неужели тебе не стыдно предлагать плату за то, что сделано во имя Бога?»

Халкави

У Халкави спросили: «Какого поведения вы придерживались в течение своей жизни по отношению к встречавшимся вам людям, чтобы распознать их качества?»

Он ответил: «Обычно я вел себя кротко и смиренно. Тех, кто в ответ на мое поведение становился агрессивным, я избегал как только мог. Тех, кто уважал меня за мою скромную наружность, я также остерегался».

Путешествия Казвини

Полезные люди, выполняющие полезную работу, не раздражаются, когда их называют бесполезными. Но никчемные люди, воображающие, что они занимаются чем-то важным, приходят в ярость, когда такое говорят о них.

Казвини рассказывает:

«Я посетил одну группу весьма искренних суфиев. Они практиковали взывания к Богу и играли на струнных инструментах.

Я слушал беседы выдающихся авторитетов и принимал участие в празднествах поминовения Мастеров, живых и умерших.

Я облачался в заплатанные одежды и ходил от двери к двери, прося милостыню, как это рекомендуется классиками. Я молился, постился и раздавал милостыню.

Я разучивал сложные телодвижения и литании и принимал участие в Неподвижности.

Я совершенствовался в умении сдерживать внутреннее возбуждение.

Я обучался искусству уничтожения своего “Я” и его последующего восстановления в очищенном состоянии.

Затем я встретил само Доказательство.

Оно спросило меня: “Чего ты ищешь?”

Я ответил: “Я ищу Мастера”.

Доказательство сказало:

“Если бы ты попросил еще деятельности, тебе была бы дана деятельность. Но раз ты желаешь Истины, я проведу тебя к истине”.

Доказательство привело меня к Мастеру. И он обучил меня тому, что на самом деле означают все эти внешние вещи, которые я столько лет изучал.

В конце концов я вернулся в мир, но никто не слушает меня, и внешняя деятельность продолжается. Как и предсказал мне Мастер, она будет продолжаться до конца света».

Непоследовательность

Несравненное произведение Рафика раскрывает цельную реальность за внешней непоследовательностью.

«Отмечайте людей, – говорит он, – выражающих удивление по поводу непоследовательности, которую они обнаруживают в словах и действиях дервиша.

Такие люди еще не осознали, что по Пути следуют с помощью действенных средств, а не “однородности”.

Если внешние атрибуты и методы двух каких-то теккий абсолютно идентичны, знайте, что по меньшей мере одна из них – подделка.

Дервиша, который всем всегда говорит одно и то же, нельзя назвать учителем, Мастером Удачи!

Только детям нравятся вещи, которые всегда выглядят одинаково.

Тот, кто ценит и понимает редкости, ищет уникальное. Он не ищет одинаковости, а скорее наоборот.

Тем не менее ограниченный буквалист мыслит и действует подобно неразборчивому ребенку, за исключением одного момента: он настаивает, чтобы с ним обходились не как с ребенком, а как со знатоком».

Кирмани сообщает

Зал теккии суфийского монастыря в Шиштау выложен великолепными инкрустированными изразцами, которым нет цены.

На протяжении почти трех столетий сюда стекались шейхи, эмиры, султаны и ученые, чтобы провести время в медитациях и общении с Мастером Века.

Но у него был собственный круг близких людей, с которыми он выполнял свои особые упражнения в прямоугольной комнате, походившей на кухню.

Вот почему во многих теккиях есть место, известное как Очаг.

Земля Истины

Один человек верил, что обычная жизнь, происходящая наяву – какой ее знают все люди, – лишена полноты.

В поисках истинного Учителя Века он прочитал много книг, побывал в самых разных кругах и общинах, внимал словам и наблюдал за делами одного мастера за другим. Не жалея сил этот человек выполнял такие указания и духовные упражнения, которые казались ему наиболее привлекательными.

Некоторые из его переживаний воодушевляли его. Порой, когда ему казалось, что он не имеет ни малейшего представления о том, на какой стадии находится или где и когда могут закончиться его поиски, им овладевала растерянность.

Однажды, занимаясь просмотром своего поведения, этот человек вдруг осознал, что находится неподалеку от дома одного мудреца высокой репутации. Войдя во внутренний сад дома, он неожиданно встретил Кхидра, тайного проводника, указующего путь к Истине.

Кхидр привел его в такое место, где наш герой увидел людей в сильном страдании и безутешном горе. Он спросил у них, кто они. «Мы из тех, кто не следовал истинным учениям, не были верны своим обязательствам и почитали учителей-самозванцев», – сказали они.

Затем человек был приведен Кхидром в другое место, где каждый обладал привлекательной наружностью и искрился весельем. Он спросил их, кто они такие. «Мы из тех, кто пренебрег истинными Знаками Пути», – отвечали они.

«Но, если вы пренебрегли Знаками, как же вы можете быть счастливы?» – спросил путник.

«Потому что мы выбрали счастье вместо Истины, – ответили люди, – так же, как те, кто, выбрав себе самозваных проводников, выбрали печаль».

«Но разве счастье – не идеал человека?» – вопросил он.

«Цель человека – Истина. Истина больше, чем счастье. Тот, кто обладает Истиной, может иметь любое настроение, какое пожелает, или никакого, – сказали они ему. – Мы притворялись, что Истина есть счастье и счастье есть Истина, и люди поверили нам. И ты до этого момента воображал, что счастье и Истина – одно и то же. Но счастье делает тебя своим пленником так же, как и горе».

И тут человек обнаружил, что опять находится в саду рядом с Кхидром.

«Я выполню одно твое желание», – произнес Кхидр.

«Мне хочется знать, почему я потерпел неудачу в своих поисках и как мне достичь в них успеха», – сказал человек.

«Ничем другим ты не занимался, кроме как попусту тратил свою жизнь, – ответил Кхидр, – и все потому, что был лжецом. Твоя ложь заключалась в том, что ты искал личного удовлетворения, тогда как мог искать Истину».

«Однако я пришел в такое место, где нашел тебя, – сказал человек, – а это едва ли случается c каждым».

«Ты встретил меня, – сказал Кхидр, – лишь потому, что на какое-то мгновенье был достаточно искренен, чтобы пожелать Истины ради нее самой. Именно искренность в это единое мгновенье заставила меня ответить на твой призыв».

И человек почувствовал всепоглощающее стремление найти Истину, даже если он потеряет себя.

Тут Кхидр стал удаляться, и человек устремился за ним.

«Тебе нельзя следовать за мной, – сказал Кхидр, – поскольку я возвращаюсь в обычный мир, обитель лжи, ибо именно там мне надлежит быть, чтобы продолжить свою работу».

И когда человек снова огляделся, то осознал, что находится уже не в саду мудреца, а стоит на Земле Истины.

Язык

У Рифаи спросили: «Почему вы используете так много аллегорий, когда говорите о высшем понимании? Нельзя ли говорить об этом прямо?»

Он ответил: «Вот пример “высокого невежества, обеспечивающего верной информацией”. Если бы не было людей несведущих, мы не могли бы распознать, кто мудр. Знай же, что и сам язык – аллегория. Каждое слово, каждая фраза, каждая буква служит аналогом.

Мы не можем говорить о высоких материях напрямую, потому что нет языка, отражающего только высшее и не отражающего также и низшего».

Почти яблоко

Наджрани сказал: «Если вы говорите, что можете “почти понимать”, вы говорите бессмыслицу».

Богослов, которому понравилось это выражение, спросил: «Не могли бы вы дать нам эквивалентное утверждение, касающееся более обычных вещей в жизни?»

«Пожалуйста, – ответил Наджрани, – оно равносильно высказыванию, что некий предмет является “почти яблоком”».

Этикет

Один любознательный человек спросил сайида Кхидра Руми: «Есть ли что-нибудь, что можно назвать лучшим и одновременно худшим из человеческих установлений?»

Тот ответил: «Да, конечно. Такая вещь существует, и ее название – этикет.

Польза от правил этикета в том, что они дают возможность мудрому приблизиться к ученику и не быть им осмеянным и делают возможным для ученика заниматься поиском без того, чтобы люди считали его смешным.

Недостаток этикета, делающий его худшим из человеческих установлений, состоит в том, что он позволяет невеждам учреждать собственные правила относительно допустимого и недопустимого в мышлении и поведении. Если такие люди решат, что есть некая область, о которой нельзя думать, и есть то, чего нельзя делать, они могут серьезно помешать передаче знания».

Любознательный спросил: «Нельзя ли дать пример того, как это происходит в нашем Учении?»

Сайид Кхидр Руми сказал: «Когда люди читают предписанные им книги и предания о Мастерах, они обычно говорят: “Подобная аналогия ко мне неприменима”. У них также есть возможность сказать: “В данном случае речь идет о глупце. Я бы никогда не подумал, как человек из этого рассказа, поэтому учитель здесь имеет дело с совершенно иным типом человека”. В подобных случаях читатель, сам того не осознавая, относится к числу тех, кто более всего нуждается в учении, которое он считает к себе неприменимым.

Есть история о собаке, страшно огорчившейся, когда человек крикнул на нее: “Посмотрите на это паршивое создание!” Вместо того чтобы найти мудреца, который излечил бы паршу, пес прыгнул в лужу и вылез весь мокрый, после чего примчался к человеку и завилял хвостом, как бы говоря: “Посмотри, моя шкура изменилась, она вся влажная и блестящая, тогда как раньше это был комок грязной свалявшейся шерсти!” Человек стал ругать его еще сильнее, поскольку не хотел, чтобы пес, отряхиваясь, забрызгал его с головы до ног.

Пес пришел к выводу, что у людей нет логики, хотя это был просто тот случай, когда один не понимает другого. Что касается действий мудреца, собачья часть в ученике должна осознать, что мудрец говорит не об иллюзорном, а о действительном улучшении его состояния».

Реакции

Некий философ сказал суфийскому мудрецу: «Ведь вам всегда приходится по-разному обращаться с крестьянином, или, скажем, с солдатом, или купцом, не так ли?»

Суфий возразил: «Люди ведут себя одинаково, если вы одинаково с ними обращаетесь».

Итак, суфий послал богача пожить в лачуге, попросил крестьянина погостить у своего друга, жившего во дворце, а солдата ввел в общество друзей одного богатого купца.

Все они, оказавшись в новом окружении, пришли в совершеннейшее уныние, и каждый послал мудрецу письмо следующего содержания: «Я хотел заниматься под Вашим руководством, но разочарован, потому как не продвигаюсь в своих занятиях».

Тогда суфий показал философу эти письма и заметил: «Я не вижу разницы в поведении этих трех совершенно различных людей, помещенных в необычные для них условия».

Затем он послал каждому из них письмо с таким текстом: «Я хотел испытать вашу решимость и выяснить, преуспеете ли вы, если окажетесь в неожиданных для вас обстоятельствах».

Позднее все трое встретились в доме суфия и сошлись на том, что суфий, не сумев некоторым образом повлиять на них, пытался произвести впечатление, объясняя свои поступки какими-то изощренными мотивами.

Философ, когда его пригласили к суфию после эксперимента с упомянутыми тремя героями, сказал: «Я признаю, что все они вели себя одинаковым образом. Но, продемонстрировав это мне, вы нарушили собственные принципы обучения, ибо предпочли победу в споре тому, что ваши люди называют истинным обучением. Те три человека теперь из-за вас не доверяют всем суфиям. Следовательно, вы поместили их вне сферы вашего учения».

Суфий ответил: «Наоборот, это вы не заметили, что я изначально выбрал кандидатов, совершенно неспособных к высшему пониманию. Следовательно, в данном случае не произошло никакой потери возможностей».

Однако философ настаивал: «Если вы работали с людьми, которые не имели никаких перспектив, вы, без сомнения, нарушили другой принцип вашей школы. Напомню вам ваше утверждение: “Все, что делает суфий, непосредственно связано с высшей целью”».

Суфий возразил: «Вы опять не правы, поскольку предпочитаете ваши собственные объяснения, игнорируя действие Учения. Мне придется объяснить. Данная демонстрация может послужить уроком и дать другим возможность учиться и избегать подобных ошибок. Это – существенная часть высшей цели. Слова сами по себе бесполезны, а вот то, что они могут сделать, – прямо противоположно бесполезности».

Побудительные мотивы

Женщина сидела у обочины дороги и безутешно рыдала над могилой дочери. Она была объектом всеобщего внимания и сочувствия. Однако шейх Аттар отметил, что те, кто сочувствовали ей, сами находились в худшем положении.

Как указал один путник, эта женщина в отличие от большинства окружающих ее людей, по крайней мере, знала причину собственного горя и то, с чем она разлучена.

Человек пребывает в таком же состоянии отлученности, так сказать, от своей семьи, однако не знает этого. Он знает только, что чувствует себя несчастным, и вынужден придумывать причины, с которыми потом свяжет свое страдание.