Текст книги "Операция «Пророк»"

Не без рекомендаций Дежана де Голль вывел свою страну из Атлантического альянса, определив в нем присутствие Франции лишь в роли наблюдателя.

Смена внешнеполитического курса деголлевской Франции по отношению к ее партнерам по НАТО была огромной победой СССР, весомый вклад в которую сделал Морис Дежан.

Планируя вербовку Дежана в качестве агента влияния, советская контрразведка учитывала не только деловые качества французского дипломата, но и его долгую дружбу с де Голлем, которая началась еще во времена Второй мировой войны, когда оба они были участниками движения Сопротивления. Президент Франции с вниманием относился к точке зрения своего соратника и очень дорожил его мнением по самым различным вопросам международной политики.

Справедливости ради надо сказать, что были и другие фигуры из числа высокопоставленных французских дипломатов, сотрудников посольства в Москве, которые рассматривались КГБ в качестве потенциальных кандидатов на вербовку, но их предложения и советы по поводу политики Франции в отношении СССР и НАТО не имели такого влияния на формирование мнения французского президента, как это было в случае с Дежаном.

О том, что отношение де Голля к проштрафившемуся дипломату до конца его жизни оставалось лояльным, может свидетельствовать тот факт, что Дежан не подвергся никаким санкциям, просто был отправлен в отставку, став одним из руководителей ассоциации “Франция – СССР”, где проявил себя активным сторонником улучшения взаимоотношений между двумя странами.

Параллельно, будучи назначенным генеральным директором небольшого завода по производству часов “Слава” в г. Безансон, он выступал за развитие экономического сотрудничества с Советским Союзом.

Умер Морис Дежан в Париже 14 января 1982 года в возрасте 82 лет.

В некрологе, опубликованном в газете “Монд”, коллега Дежана, посол Эрве Альфан, отдал последнюю дань уважения его памяти, особо отметив его замечательную политическую прозорливость. Статья заканчивалась следующими словами: “…затем он был в течение восьми лет послом в Москве, где, по выражению генерала де Голля, “достойно и с честью представлял интересы Франции”.

Таким образом, есть основание утверждать, что Морис Дежан был полностью реабилитирован в глазах общественного мнения Франции… Ну, как тебе материальчик к твоему реферату?»

Дедушка хитро подмигнул Олегу, который от услышанного потерял дар речи.

«Н-да… – только и сумел выдавить из себя Казаченко. – Впечатляет!»

«Так вот, Олег Юрьевич, чтобы закончить с этой темой, в заключение скажу лишь, что, несмотря на общее потепление атмосферы международной обстановки, тайная война разведок вышла на качественно новый виток. Приобретение агентуры влияния продолжает оставаться на повестке дня всех держав, заботящихся не только о собственной безопасности, но и пытающихся подобраться к чужим секретам, в основном – к нашим, российским.

В подтверждение этого тезиса некоторые аналитики из наших бывших компетентных органов отмечают расширение круга лиц, среди которых спецслужбы, как Запада, так и Востока, ищут кандидатов в особо оберегаемые источники, но уже не из традиционных категорий объектов – государственных и общественных деятелей.

Кроме политиков, общественных и государственных деятелей сегодня они проявляют пристальный интерес к российским капитанам индустрии, ближайшему окружению руководителей наших естественных монополий и к отечественным олигархам…»

Глава двенадцатая. Доктор Владимир Львович

– Буду предельно откровенен с вами, почтеннейший, – начал свою вступительную речь Владимир Львович. – А чтобы убедить вас в том, что абсолютная конфиденциальность и анонимность прохождения вами в этих стенах необходимого курса лечения и реабилитации гарантируется полностью и даже с процентами, не называйте мне своего имени-отчества. Меня также не интересует род ваших занятий. Мне достаточно того, что вы знакомы с моей старинной подругой и деловым партнером Ланочкой, которая пользуется моим безграничным доверием, по чьей рекомендации вы здесь и по просьбе которой я готов уделить вам внимание соразмерно тяжести вашего казуса, а также объему накопленных мною знаний и опыта, чтобы не сказать эрудиции, в области психоневрологии…

«Складно излагает, стервец… Такую-то речь, да без запинки, да на едином дыхании, даже мне захотелось дух перевести, – подумал Он. – Интересно, сколько же ты слупишь с меня за лечебный курс?»

Как бы подслушав рассуждения собеседника, Владимир Львович изрек:

– Область медицины, в которой я практикую, приучает думать о деньгах в последнюю очередь… Психоневрология – это не зубодерство… И имеет она дело с тончайшей материей – душой, которая-то и относится к истинным ценностям, таким как здоровье и любовь близких, дружба по велению души, привязанность к семье, к детям – не так уж много, как видите… У меня, разумеется, есть почасовые расценки, но к ним мы вернемся по достижении устойчивого эффекта после окончания курса…

«Ловко доктор сажает меня на крючок… Может по завершении лечения автомашину потребовать, а может просто похлопать по плечу за приятное времяпрепровождение… Вот и думай, как себя с ним вести. Да, малый не промах – сразу загоняет меня в рабство своим предложением обсудить цену за лечение по его завершении!» – Он с восхищением наблюдал за доктором.

– Видите ли, почтеннейший, я привык иметь дело с людьми, у которых в жизни на первом плане стоят идеалы чести, а не декларации и лозунги о них… Помните? «Душу – Богу; Сердце – Женщине; Жизнь – Отечеству; Честь – Никому!»

«Деньги – Доктору», – добавил про себя Он.

– Правда, в этом изречении нет ни слова о деньгах, – продолжал доктор.

«Опять стервец подслушал», – твердо сказал себе Он.

– …ну что ж, от себя я добавлю: деньги – любимой женщине! Н-да… Так о чем это я начал?

– О людях чести…

– Так вот. В кресле, которое вы изволите занимать, перебывало множество достойных людей… Достойных и… неординарных…

«Но судя по обстановке вашей, доктор, квартиры, не было ни одного от сохи!» – не без иронии подумал Он.

– …твердых нравственных устоев и незапятнанной чести. Как знать, может, именно из-за собственной твердости и чистоты они и попадали в это кресло, как знать, как знать…

«Упрощаешь, доктор. От себя могу добавить, что, отстаивая идеалы чести, люди чаще попадают в реанимацию по поводу инфарктов».

– Безусловно, не все люди, отстаивающие идеалы чести, достаются психоневрологам. Нет! Без работы не остаются и кардиологи, но…

«Да что за черт! – уже начал злиться Он. – Подо мной датчик, что ли? Мыслеуловитель?!» – Он даже заерзал в кресле от такой мысли.

– …но к психоневрологу моего уровня обращаются в поисках помощи личности. И, заметьте, личности утонченные. А раз утонченные, значит, высокопоставленные. Не только в смысле занимаемого социального положения, нет. Высокопоставленные для меня, прежде всего, означает вознесенные. Над окружающей толпой, к примеру… Лидеры в своем деле. Мы же, по мнению моего друга, главврача психиатрической клиники, живем в эпоху измельчавших поколений… Да-да! Мы, психиатры, подходим к жизни со своим специфическим мерилом, но на поверку оно оказывается самым верным… О каждом поколении можно судить по его мании величия. У моего друга, психиатра, в клинике – ни одного Наполеона! Официантка заболевает – у нее мания величия, она – директор ресторана. Привозят прапорщика – он – начальник тыла. Заболевает академик, у него мания величия – он – «новый русский»! Поэт этот процесс деградации мании величия выразил одной строкой: «мельчает век – мельчают идиоты…»

Но я что-то отвлекся… О чем это мы говорили? Ах, да! Так вот, все больные, попадающие к эскулапам от кардиологии – лица, кому-либо подчиненные, то есть они – исполнители воли лидеров. Инфаркт – это удел исполнителей, молодой человек… И не надо упрощать…

«А-а, доктор, оказывается, всего лишь меня и себя хотел похвалить… Ловок стервец, ловок! Одной фразой и мне варежку медом утер, и себе нимб вокруг башки взгромоздил! Ай да Владимир Львович… Искусник, нечего сказать!»

Однако произнес Он совсем другое.

– Простите, Владимир Львович, а в чем, собственно, будет заключаться лечение?

– Психоанализ, приобретение навыков аутотренинга… Возможно, придется применить гипноз и акопунктуру… Посмотрим, как будут развиваться события… Я еще не знаю, насколько глубоко сидит в вас недуг… На ночь, возможно, будут показаны седативные средства… Кстати, как у вас со сном?

Молниеносный взгляд психоневролога опасной бритвой полоснул по лицу собеседника.

Он понял, что доктору о его ночных вылазках к женскому общежитию всё известно, но виду не подал и спокойно ответил:

– Нормально…

– Ну вот и славно…

– Владимир Львович, а что предполагает гипноз?

– Э-э, батенька! Погружение в гипнотический транс дает мне уникальный шанс проникнуть в подсознание пациента… Нет-нет, вы не подумайте, что я таким способом хочу проникнуть в ваши личные и служебные тайны… Отнюдь! Гипноз поможет мне добраться до истоков вашего заболевания. Впрочем, случается, что индивидуум, погруженный в гипнотический транс, рассказывает мне даже больше, чем я хотел бы услышать и узнать. Н-да… Расскажу вам об одном прелюбопытнейшем случае из моей практики. Разумеется, если у вас есть время и желание выслушать меня…

– Отчего же, доктор, я весь внимание…

– Как вы уже изволили услышать, в кресле, которое вы сейчас занимаете, перебывали достойные и неординарные. Так вот, недавно посетил меня один неординарный человек… Я бы даже сказал уникальный, ибо назвать его достойным у меня язык не поворачивается. Ну, да всяких в нашей врачебной практике случается освидетельствовать…

– Исключительность моего пациента-грузина по имени Сосо Ломидзе состояла не столько в том, что в 15 лет он был признан самым ловким «щипачём» – вором-карманником – Грузии, сколько в том, что однажды окружающие заметили, как вдруг он перестал… стареть. Время, казалось, потекло для него вспять.

Метаморфозы начались, когда Сосо стукнуло 25 лет. Рано появившаяся седина стала постепенно исчезать, морщины разглаживались, овал лица округлялся и приобретал детское выражение, жёсткая щетина на щеках сменилась юношеским пушком. Каждые 5 лет Сосо терял в весе и становился меньше ростом. Казалось, Природа примеряет на взрослого мужчину детскую маску. Необъяснимые изменения во внешности – «омоложение», – о котором могли бы только мечтать многие женщины, продолжалось почти тридцать лет.

Парадоксально, но, несмотря на прогрессирующую внешнюю инфантильность, психология и умственные способности Ломидзе соответствовали его фактическому возрасту: с годами он становился всё более изобретательным, предприимчивым и волевым…

Впервые Ломидзе нашел своему загадочному превращению из зрелого мужчины в мальчишку практическое, разумеется криминальное, применение, когда ему исполнилось 36 лет.

В 1983 году, после самоубийства Михаила Георгадзе, его вдова Манана перебралась в Тбилиси и поселилась в роскошной квартире с бронированной дверью и чугунными решётками на окнах.

(Справка: Михаил Порфирьевич Георгадзе, 1912 года рождения, грузин, уроженец Тбилиси, в течение 26 лет бессменный секретарь Президиума ВС СССР. В 1983 году по инициативе генерального секретаря ЦК КПСС Юрия Владимировича Андропова против Георгадзе было возбуждено уголовное дело по факту получения взяток в особо крупных размерах за предоставление депутатских мандатов Верховного Совета своим землякам, назначение их на различные должности в Госплане, Внешторге и Совете Министров Союза ССР. При обыске на его подмосковной даче, превращенной Георгадзе в филиал Пушкинского музея, было обнаружено более 20 кг ювелирных изделий из золота и платины, драгоценных камней общим весом более 4000 каратов, около 5 млн рублей, десятки тысяч долларов США, марок ФРГ, английских фунтов стерлингов и другой иностранной валюты.

Следователей Генеральной прокуратуры более всего поразили… унитазы. Они были отлиты из золота самой высокой – 999 – пробы…

По окончании обыска Георгадзе, не дожидаясь вердикта суда, застрелился, а его жена, прихватив с собой сокрытые в тайниках драгоценности и деньги, которые не удалось обнаружить следователям, сбежала в Тбилиси.)

Ломидзе знал, что престарелая Манана никогда не покидала свое жилище, да и вообще была женщиной недоверчивой, к себе в дом незнакомых людей не пускала. Более того, в квартире обитали три дога, каждый ростом с теленка.

Однако интригабельный ум Сосо подсказал выход. Вернее, вход в дом Мананы Георгадзе. Своими соображениями он поделился с «коллегами». Идея была принята на «ура». Воры понимали: они ничем не рискуют, так как после ограбления женщина не решится обратиться в милицию.

Ко дню налета на дом миллионерши в изгнании Ломидзе уже исполнилось 36 лет, но выглядел он пятнадцатилетним пацаном. Он надел школьную форму, повязал пионерский галстук. А чтобы нейтрализовать четвероногих стражей, Сосо в собакопитомнике приобрел трех сук-овчарок, у которых наступил период течки. На абордаж!

После звонка в дверь Манана посмотрела в дверной глазок и спросила, что надо «пионеру». Писклявым голосом Сосо объяснил, что их школа собирает макулатуру. Дверь открылась. Сразу же в квартиру ворвались суки, коими, забыв про всё, тут же занялись доги. Ну, а «бомбилы» занялись хозяйкой…

«Экспроприированные» драгоценности сбыли в Москве. Денег выручили столько, что Сосо сотоварищи кутили почти год, забыв о воровском промысле…

Ломидзе оказался умнее подельников. В тайне от них часть своей доли он потратил на приобретение дома в подмосковном Одинцово. Покупку оформил на свою тбилисскую подружку Тамару Бадридзе. Убежище подальше от Грузии – та самая соломка, которую можно подстелить при падении, – Сосо не хотел вновь оказаться на сибирских лесоповалах, где успел провести аж 15 лет!

9 апреля 1989 года Ломидзе помнил лучше, чем собственный день рождения. Именно в этот день Эдуарду Шеварднадзе после долгих скитаний по миру в ранге министра иностранных дел Союза ССР, наконец, удалось навестить Тбилиси.

Одним из пунктов его программы значилось посещение Дворца пионеров. К визиту готовилась не только дирекция учреждения, но и криминальное сообщество Грузии.

На воровской сходке «коронованные авторитеты» приняли решение устроить Седому Лису – кличка Шеварднадзе – «публичную порку», чтобы тот понял, кто правит бал в современной Грузии. Нет-нет, воровской «собор» не планировал покушение на гостя, боже упаси! На Кавказе публичное унижение человека страшнее, чем удар кинжалом. Так и решили: унизить! Воры подготовили Шеварднадзе изощренную месть за те «неудобства», которые он создал им в 1960–1970-е годы, будучи сначала главой МВД, а затем Первым секретарем Грузии. Исполнителем экзекуции назначили Сосо Ломидзе, которому, в случае успешно проведенной операции, был обещан высший титул блатного мира: «вор в законе».

Было много цветов, улыбок и музыки. Детишек в красных галстуках выстроили в две шеренги вдоль красной ковровой дорожки, ведущей во Дворец. Правофланговым был Сосо, и, хотя шел ему в ту пору сорок второй год, внешне его невозможно было отличить от окружающих юнцов.

Как только Шеварднадзе в окружении дюжины гориллоподобных телохранителей ступил на ковровую дорожку, ему навстречу бросился Сосо. Прокричал:

«Батоно, батоно Эдуард, сын Амвросия, ты – наш мессия, мы так долго ждали твоего явления народу! Ты – наш спаситель, ты, как Моисей, выведешь нас из пустыни… Дай поцеловать твою руку!»

Услышав эти слова-заклинания, Шеварднадзе смахнул накатившуюся слезу, поднял на руки кричащего мальчонку и трижды поцеловал.

Этих мгновений было достаточно, чтобы наручные часы гостя оказались в кармане Ломидзе. Через секунду он исчез в толпе пионеров, а через полчаса из Тбилиси. Ведь грузинский криминалитет знал, какой суровой будет кара, когда милицейские ищейки выйдут на след лиходея, осмелившегося среди бело дня снять часы с некогда всемогущего правителя Грузии, поэтому заранее обеспечили Ломидзе пути отхода…

Шеварднадзе хватился пропажи часов, лишь переступив порог кабинета директора Дворца пионеров. «Philip Patek» на массивном золотом браслете, украшенном россыпью бриллиантов, – самые дорогие швейцарские часы в мире, – были вручены Седому Лису президентом Союза промышленников ФРГ в качестве аванса за его старания в деле вывода Группы советских войск из ГДР.

Через два дня воры вернули часы, но сделали это так, чтобы об этом раструбили все грузинские газеты. Публичное посрамление Шеварднадзе состоялось!

Короновали Сосо заочно – в это время он вместе с Тамарой ковырялся на грядках приусадебного участка в Одинцово. 9 апреля 1989 года Сосо Шалвович Ломидзе стал вором в законе. «Погоняло» – кличка – «Старик». В кличке был намек на его необъяснимое внешнее «омоложение». В воровской среде тоже есть люди с развитым чувством юмора…

В 1989 году у Ломидзе стала угасать мужская функция, и Тамара настояла, чтобы Сосо обратился по поводу своего «омоложения» к известной целительнице Джуне Давиташвили.

Джуна, сделав несколько пассов руками над головой гостя и просмотрев его фото последних лет, отрицательно покачала головой: она не в силах помочь. Однако феномен «омоложения» Сосо настолько заинтриговал ее, что она направила его ко мне…

Владимир Львович прервал повествование и протяжно смотрел на собеседника.

Он понял: «Доктор держит паузу в ожидании моей реакции. Пожалуйста!»

– Простите, Владимир Львович, уж не сказочник ли вы? То, что вы мне рассказали, – из области фантастики, но мы-то с вами живем в реальном, а не в виртуальном мире…

– Да, согласен… Но, кроме меня, есть и другие, я бы сказал, непререкаемые авторитеты…

– А именно?

– Министр здравоохранения…

– Евгений Иванович Чазов?

– Точно так! Вот полюбуйтесь…

С этими словами доктор выложил на стол невесть откуда извлеченный личный бланк министра.

– Читайте, мой друг, читайте комментарий министра здравоохранения СССР, он освидетельствовал Ломидзе, этого пациента-уникума, до меня и… до Джуны!

«Биологический возраст не обязательно совпадает с календарным возрастом человека. Есть примеры чрезвычайно ранней старости, когда даже у 15–17-летних наблюдаются все признаки старения. Эта генетическая болезнь называется прогерия. Но чтобы процесс старения реально повернул вспять, организм сам собой начал омолаживаться – это невозможно! Медицина такими фактами не располагает, поэтому и какого-то специального термина для такой “болезни” нет. Старение является многозвеньевым, разрушительным и, увы, необратимым процессом.

Что произошло в случае с Ломидзе, мне сложно судить – этого пациента я видел всего один раз, а в наших специализированных клиниках он не наблюдался. Наверняка какие-то генетические нарушения у него были. Сенсационное омоложение Ломидзе объяснить можно – случаи, когда процесс внешнего старения замедлялся, порой на десятилетия, известны. Но, разумеется, Ломидзе не “молодел”. Такое, увы, не дано никому из смертных! Самым красноречивым свидетельством старения организма уникума из Тбилиси является раннее угасание его мужской функции. Что же касается внешних признаков “омоложения” пациента, то это, повторяю, скорее всего, лишь проявление аномалии на генетическом уровне».

Окончив чтение, Он медлил с ответом, чтобы выиграть время. На ум ничего не приходило, лишь одно: «Ну и хитрец, этот доктор! Надо же, какой способ сделать себе рекламу избрал – пациент не поверил министру и решил обратиться к нему…»

– Если я правильно понял вас, Владимир Львович, традиционная медицина в лице министра Чазова оказалась бессильна и этот криминальный авторитет решил обратиться к Джуне, а затем к вам?

– Точно так!

– И что же вы?

– А что я? Я поддержал моего коллегу, господина Чазова… Пациенту я сказал буквально следующее:

«Если ваше “омоложение” пойдет такими же темпами, то свой шестидесятый день рождения вы встретите в люльке с соской во рту… Простите за черный юмор, но в вашем случае медицина бессильна. У вас, скорее всего, сбои на генетическом уровне, которые и приговорили вас нести крест псевдоомоложения. К сожалению, помочь вам ни я, ни заграничные клиники не смогут. Еще раз прошу меня извинить…»

– Скажите, Владимир Львович, а где сейчас этот ваш пациент?

– Умер… Похоронили полгода назад в одном из укромных уголков старого тбилисского кладбища. Говорят, случайные прохожие, взглянув на покойника, не верили, что в гробу 54-летний мужчина, – внешне он выглядел пятилетним мальчиком!

Вдруг доктор спохватился:

– Что-то я заболтался…

Владимир Львович суетливо стал теребить скатерть, но тут же взял себя в руки и, степенным жестом вынув из кармашка жилетки золотые часы-грушу на массивной золотой цепи, щелкнул крышкой, усыпанной россыпью мелких бриллиантов.

«Стоимость часов равняется моему годовому денежному содержанию. Как минимум!» – по привычке отметил Он.

– Так, сейчас 13.13. У меня есть еще две минуты… Значит, так, почтеннейший… Вот вам ключ от входной двери… Приходите завтра ровно в тринадцать… Ключ от верхнего дверного замка… Проходите прямо сюда и располагайтесь в кресле… Да-да, я уже буду здесь… – добавил доктор, заметив, что собеседник взглянул на него вопрошающе. – И последнее… Запомните фразу, которую с сегодняшнего дня вы будете повторять беспрестанно… Она раскрепостит ваш загруженный мозг. Знайте: нет людей здоровых – есть недообследованные.

– Кто? – коротко спросил Он.

– Профессор Ганнушкин, – так же коротко ответил доктор, поднимаясь с кресла.

Оказавшись на лестничной площадке, Он заставил себя не оборачиваться. Знал, что доктор наблюдает за ним в дверной глазок.

«Я не обернусь, доктор, я уже “срисовал” всё изнутри. Три замка, плюс дверная задвижка из титана, плюс бронированная дверь, для маскировки обитая поверху непритязательным дешевым дерматином. А если еще учесть, что ваша дверь открывается на лестничную площадку, а не внутрь квартиры, как это обычно делают у нас в Москве, то с уверенностью можно констатировать, что у вас очень не слабые консультанты по части безопасности жилища… Интересно, а по какой еще?..

А вот с ключиком – промашка вышла… Не ожидал я от вас такого дешевого финта… Барский жест, рассчитанный на простаков или на самовлюбленных особ… Вот, мол, вам ключ от моей квартиры, а вместе с ним – моё доверие и благорасположение… Смотрите, как я открыт для вас… Открыт и беззащитен… Беззащитен? Нет, доктор, вы – неуязвим…

Вероятно, жест с вручением ключа всегда действовал на ваших пациентов безотказно, и вы уверовали в его всесилие… Но со мной такие трюки не катят, нет! Лицемер вы, доктор, хитрющий… А за фразу спасибо… Наконец я получил ответ на моё восприятие большинства из окружающей меня толпы. Да-да, недообследованные идиоты… Неплохо!»

Перед тем как выйти на улицу, Он выключил портативный магнитофон, вмонтированный в наручные часы.