Текст книги "Новая национальная идея Путина"

В чем дело, почему так произошло? Идейные коммунисты скажут: потому что коммунистическую идеологию отвергли. А я думаю, что дело в отсутствии у нашей интеллигенции критического мышления, в ее конформизме, привычке колебаться вместе с «линией партии», рабски воспринимать любой новый идеологический и социо-культурный мейнстрим, будь то марксизм, либерализм или консюмеризм. Каждый раз интеллигенты впитывали господствующую в обществе систему ценностей, навязанную властью или мировой модой. Господствовал коммунизм – советская интеллигенция была идейно-коммунистической. Правящая бюрократия увлеклась потреблением и потеряла идеалы – интеллигенция пошла еще дальше, став либеральной и консюмеристской.

Советские интеллигенты на всех поворотах истории выступали в роли «первых учеников» («Всех учили. Но зачем ты оказался первым учеником, скотина такая?», как писал Шварц). Деды, задрав штаны, бежали за большевиками и Лениным, а внуки с тем же рвением – за «либералами» и Чубайсом. Они так же яростно поверили в частную собственность и рынок, как их деды – в советскую власть и строительство коммунизма. Недаром заголовок последней книги одного из самых известных шестидесятников Юрия Карякина звучит так: «Смена убеждений. От ослепления к прозрению». Это слова религиозного неофита, уверенного, что наконец-то «прозрел», обрел истинную веру, подлинное божественное откровение, а в действительности просто сменившего одну секту (коммунистическую) на другую (либеральную).

Каждое поколение спорит с предыдущим, пытаясь выстроить свои жизненные стратегии на отрицании его опыта. Правнукам идейных коммунистов, внукам шестидесятников, детям «героев» первичного накопления 90-х не нужен ни коммунизм, ни либерализм, ни стяжательство. Успешные родители обеспечили их материальными благами, начисто вытоптав, проституировав, дискредитировав все идеологические, творческие ценности. Вместо идей им предложили политические пиар-фальшивки и средневековое религиозное мракобесие, а вместо искусства – гельмановщину с синими носами и другой постмодернистской туфтой. Родители-либералы рассуждали об эффективности рынка, где побеждает сильнейший. А дети столкнулись с миром, где сильнейшие, т. е. кагэбэшники, бандиты и мегапрохиндеи из той же интеллигентской среды, держат в своих руках хваленый свободный рынок. Советская элитарная интеллигенция успешно продала свои услуги этим самым хозяевам рынка. А ее новое поколение оказалось обреченным на пустоту и саморазрушение (достаточно вспомнить общеизвестные трагедии в семьях Гельмана, Мальгина и др.).

Представления о ценностях в обществе меняются. Последующим поколениям уже не нужно то, во что верили и чего упорно добивались предыдущие. Родители отвергли непоследовательность и лицемерие отцов-шестидесятников и возвели стяжательство в абсолют. Сейчас маятник качнулся в другую сторону. Новое поколение отвергает уже их жизненный выбор. Золотая молодежь – «тупиковая ветвь эволюции». Она некультурна, не умеет мыслить самостоятельно, ее удел – рабское следование моде, в лучшем случае хипстерство и увеличение очередными кумирами-«вождями», а чаще оргиастическое саморазрушение.

Если в России когда-нибудь возродится интеллигенция, то, скорее всего, это произойдет в провинции, в социальных низах, как во времена разночинцев, как после революции 1917 года.

Свято место пусто не бывает. Нет интеллигенции, но есть интеллектуальная поденщина, обслуживающая интересы власти и бизнеса. Я имею ввиду большинство различных политологов, политжурналистов, социологов, политконсультантов, политфилософов и прочую квазиинтеллигенцию, пораженную язвой интеллектуальной коррупции.

Профессиональный долг интеллигента – честный творческий труд. Коррумпированный интеллигент – тот, кто ради материальных благ и социальных выгод отказывается от этого долга, от идеалистических творческих задач. Когда врач за взятку помогает получить белый билет уклонисту от армии или декан небескорыстно протаскивает бездаря в вуз – это бытовая коррупция. Когда человек, считающий себя интеллигентом, помогает вору или шарлатану побеждать на выборах, удерживать власть, навязывать свою волю обществу – это интеллектуальная коррупция.

Раньше интеллигенты искали материальные ресурсы для реализации собственных идей. Раскручивали разных Савв Морозовых на финансовую помощь своим идеологическим проектам и партиям. Сейчас они формулируют идеи, имитируют идеологические взгляды в соответствии с запросами заказчиков: «Чего изволите? Сегодня у нас свежую суверенную демократию подают, приправленную энергетической сверхдержавой. Ой, уже не актуально? Хорошо, другое блюдо есть: модернизация, поджаренная на инновационном масле. Что, уже никому не нужно? Заказчик умер? Ах, так! Ау, Анатолий Борисович, Михаил Дмитриевич! У нас тут европейский выбор ко столу, возрождение бизнес-свобод, борьба с «жуликами и ворами» – не желаете ли отведать?».

«Взгляды» коррумпированного интеллигента зависят, прежде всего, от того, при какой кормушке он состоит. Работает на власть – он охранитель, получил пинка – стал оппозиционером (вспомните виртуоза интеллектуальной коррупции Павловского, вырастившего в своем ФЭПе не одно поколение интеллектуалов на продажу), назначили быть левым – он социалист. Для некоторых, помимо рыночного спроса, имеет значение многолетнее позиционирование на политическом рынке: один традиционно считается патриотом, другой – охранителем, третий – либералом, четвертый – коммунистом. Так и привыкли годами торговать каждый за своим прилавком, интересуясь только тем, как подороже сбыть свой идеологический товар.

В 90-е в среде интеллигентов-коррупционеров был разброд и шатания. Кого-то купил Гусинский, кого-то Березовский, кого-то Чубайс. Они активно и всерьез гавкали друг на друга, причем не в блогах каких-то, а по ЦТ. И всем казалось, что у нас свобода и плюрализм. А потом власть как-то вытеснила других оптовых покупателей интеллигентских душ на обочину жизни и стала почти монопольным игроком на рынке услуг коррумпированной интеллигенции. Сейчас опять разброд и шатание. «Интеллектуалы» на панели активно зазывают клиентов.

За конфетами становись!

Один знакомый, настоящий олдскульный демократ, рассказывал мне такую историю. Как-то раз, году примерно в 90-м, на одном из собраний «Демократической России»», в перерыве между заседаниями продавали конфеты. Время было голодное, тотальный дефицит, а тут продаются нарядные коробки импортных конфет по какой-то смешной цене. В общем, образовалась очередь, и конфеты быстро закончились. И все бы ничего, но закончились они как раз перед носом у одного из тогдашних активистов ДемРоссии, ставшего затем известным российским оппозиционером. Как только заседание возобновилось, политик этот потребовал слова и обрушился на организаторов собрания. Как, мол, так, наш главный враг – привилегии, мы осуждаем коммунистов за спецраспределители для номенклатуры, а сами продаем прямо рядом с залом заседаний дефицитные товары, которых нет в магазинах. В общем – торговцев, мол, вон из «храма демократии» и т. п. Причем, самое интересное, что этот политик был абсолютно искренен – и когда вставал в очередь за конфетами, и когда осуждал их продажу. Однако я сомневаюсь, что если бы политик мог купить эти конфеты, он стал бы осуждать тех, кто допустил их продажу. Сейчас, когда его лишили власти и возможности видеть свою физиономию в телеящике, он активно борется «за свободу и демократию». Говорят – искренне. А я почему-то вспоминаю ту историю, и думаю: может все-таки дело в том, что ему опять «не достались конфеты»?

Эта история с конфетами – хорошая метафора того, что происходит в российской политической жизни. Все ее фигуранты, от публичных политиков, до политтехнологов и политологов, делятся на три группы. 1. Те, кто раздает эти волшебные конфеты (деньги, заказы, мандаты, посты). 2. Те, кто стоит в очереди за конфетами. 3. Те, кому конфеты не достались, и они теперь осуждают всю систему выдачи конфет. Слушаешь ли выступления кого-то политика, читаешь ли текст «политолуха» и сразу понимаешь: этот ждет в очереди, этого из очереди вышибли, а этому поручили раздавать конфеты.

Отличие системы Ельцина от системы Путина в том, что в первой «конфеты» выдавал кто угодно, лишь бы деньги были, а во второй это право было монополизировано властью. Путин смог выстроить пирамиду раздачи «конфет». Наверху Кремль, Сурков/Володин за прилавком, затем ЕдРо, всякие «Наши-Ваши», допущенные «оппозиционные» партии, прикормленные на бюджетных деньгах агентства, у подножья – разные философы-«политолухи» и прочий трехкопеечный околополитичский сброд. Вне пирамиды голодными волками ходят оппозиционные бывшие начальники и «технологи», вышибленные из системы раздачи. У них свой, единственный неконтролируемый властью стол для «обиженных». «Конфет» там мало, происхождение их темно, конкуренция и ругань за них идет жестокая (здесь необходимо уточнить, что подавляющее большинство оппозиционных активистов идеально мотивированы и ко всему этому отношения не имеют).

Судьбы российских политиков и партий можно лучше понять через ключевую конфетную метафору. Вот лидеры СПС, например, получили в 1999 году конфеты от Кремля, т. е. места в Госдуме. А в 2003 и 2007 году Путин решил им «конфет» не давать. Некоторые обиделись и ушли в несистемную оппозицию, а некоторые встали в очередь ждать, может, выкинут для них наконец-то что-нибудь сладкое. Одно время толпа страждущих либералов ходила в поисках «конфет» к Волошину. Он их в буквальном смысле кормил, водил в рестораны, но «волшебных конфет» у него не оказалось. Теперь вроде как наконец-то дождались. Видимо, Прохорову в Кремле выдали лицензию на раздачу «конфет» либералам. Около его стойки формируется очередь. Думаю, в эту очередь, плюясь и ругаясь про себя, встанут и некоторые из несистемных политиков. Обида обидой, но конфет-то хочется.

Власть, как известно, в нашей стране принадлежит тандему. Но не Путина с Медведевым, а тандему коррумпированной бюрократии и криминальной бизнес-олигархии. У коррупционеров есть своя законная партия Жуликов и Воров – ЕдРо. А у их партнеров-олигархов такой партии в Думе в последние годы не было. Это отражало изменение соотношения сил в тандеме. При Ельцине рулили олигархи, а чиновники и ФСБ-шники были у них на подхвате. При Путине роль бизнес-олигархии в политике сократилась, ее стали теснить силовики. Амбициозные планы Прохорова могут быть восприняты бюрократией, как попытка вернуть соотношения сил к временам Ельцина, усилить за ее счет позиции бизнес-олигархии. А это чиновники и их лидер Путин сделать не позволят. Так что, боюсь, лишат Прохорова права раздавать конфеты, и вся немалая очередь за ними опять останется ни с чем.

«Конфетный» политический режим реформировать невозможно. Вместо него, а пока параллельно с ним, необходимо создавать новую современную политическую систему. Эта альтернатива – прямая сетевая демократия, уже ставшая ведущим мировым трендом. В ее основе самоорганизация граждан в сети для политических действий, сбор средств и гласное финансирование там любых проектов (краудфандинг), выдвижение новых лидеров, решение всех вопросов прямым общим голосованием. Нужны прорывные проекты в этой области, которые помогут создать реальную демократическую оппозицию, а в последствии и новый каркас политической системы страны.

Апдейт. Статья написана несколько лет назад. Прохорову, видимо, все же не дали в Кремле постоянную лицензию на раздачу «конфет счастья». Его проект близок к финалу.

Миф о креакле

Сейчас сверхопулярен термин «креативный класс». Появилась жаргонная производная от него – словечко «креаклы». Стало модно писать о появлении, нарождении и даже бунте «креативного класса». Однако ничего нового и тем более уникального в этом социальном явлении нет.

Никогда в истории правящая элита не обходилась без услуг помощников, «мотивирующих» население действовать, трудиться в ее интересах. В рабовладельческом обществе это были надсмотрщики. Основным «инструментом мотивации» служил бич в их руках. В крепостнической России также существовал довольно многочисленный слой привилегированных барских слуг, следивших за тем, чтобы крепостные в поте лица трудились на барина и наказывающих их в случае непослушания.

С развитием капитализма роль насилия при мотивации к труду свелась к минимуму. Его место заняла манипуляция. Появились многочисленные профессии, мотивирующие людей «работать на работе, которую они ненавидят, чтобы покупать товары, которые им не нужны» (из «Бойцовского клуба»). А еще голосовать за тех, кто им не нужен, восхищаться теми, кто на незамутненный взгляд способен вызвать только отвращение, брать грабительские кредиты в банках, делать идиотские косметические операции, покупать бесполезные или даже вредные вещи, лекарства и т. д. и т. п. Это постиндустриальные надсмотрщики, гонящие информационными бичами рабов рынка на корпоративные плантации – рекламщики, пиарщики, маркетологи, политконсультанты, специалисты по корпоративной культуре, брендингу, HR и т. п.

Все эти слуги правящей буржуазно-бюрократической элиты заставляют людей делать иррациональный выбор, не с помощью насилия, как их средневековые предшественники, а через различные манипулятивные технологии.

Однако не следует сводить деятельность «креаклов» только к манипуляции в интересах работодателей и заказчиков. Наша «креативная» экономика – система навязывания бесполезных услуг и товаров. Она держится на обмане всех всеми: потребителя – продавцом, владельцев кампаний – их менеджментом, менеджмента – персоналом, персонала – работодателем.

В Советском Союзе был свой аналог «креаклов» – разного рода пропагандисты, активисты, «профессиональные комсомольцы». То есть те, кто, как тогда говорилось, «не пашет, не сеет, не строит, а гордится общественным строем». Они также мотивировали людей самозабвенно работать, голосовать, поддерживать, одобрять в интересах власти, вопреки личным интересам. Одной из целей рыночных реформ было избавиться от этой паразитической прослойки. Однако в результате она многократно размножилась. Изменился только заказчик. Теперь это не столько государство, сколько множество частных корпораций, бизнесменов, партий, политиков и т. д.

После публикаций книг Флориды этих новых надсмотрщиков принято называть «креативным классом». Этот термин и породившая его теория Флориды – еще одна манипулятивная фальсификация в интересах сохранения существующей системы. «Креаклам» польстили сознательно. Таким образом для них была создана дополнительная психологическая мотивация безропотно вкалывать на хозяев.

Но они не творцы – они манипуляторы. Настоящие творцы – ученые, писатели, деятели культуры, врачи, учителя, преподаватели, инженеры, технологи, изобретатели и т. д. То есть представители профессий, создающих новые знания, материальные и интеллектуальные блага. Как известно, «не продается вдохновенье, но можно рукопись продать». «Креаклы» продают именно вдохновение, т. е. изначально, уже на уровне постановки задачи, работают исключительно на меркантильные цели. Поэтому они реализуют не собственные творческие мотивы, а прикладные интересы нанимателя.

Большинство творческих людей работают не только ради денег, но и «чтобы, умирая, воплотиться в пароходы, строчки и другие долгие дела». Именно это приносит радость самореализации. «Креаклы» создают техническую, прикладную продукцию, интересную только в контексте того, сколько за нее заплачено и как много с ее помощью можно заработать. В подавляющем большинстве случаев продукция «креаклов» не представляет собой самостоятельной ценности. Ее потребление чаще всего основано на скрытом интеллектуальном насилии, с которым люди вынуждены мириться, смотря ТВ или листая страницы в интернете. Навряд ли найдется много чудаков, получающих кайф от просмотра рекламных роликов или чтения заказных статей. Да и не ради этого создается такая продукция. Она – технический инструмент манипулирования потребительским выбором. Никакого отношения к подлинному творчеству она не имеет.

Функция профессий «креаклов» – манипуляция. То есть не создание, а перераспределение благ в интересах нанимателей. Эта задача противоположна творчеству. Творчество всегда приводило к развитию, прогрессу. «Креаклы» же, наоборот, обеспечивают сохранение социального статус-кво. Этот класс надсмотрщиков без бичей можно назвать антикреативным.

Конечно, «креаклы» не только соучастники, но и жертвы системы. Их мотивы ограничены основанием пирамиды Маслоу. Им закрыт путь к творческой самоактуализации. Они не только манипулируют другими, но и сами выступают в роли обманутых потребителей и наемных рабов. Их социальное и личностное освобождение, самоактуализация возможны только в обществе, стимулирующем, вознаграждающем творчество, а не манипуляцию.

Однако бунт интеллектуальных надсмотрщиков невозможен в принципе. Хождение «креаклов» на демонстрации под протестными лозунгами – всего лишь привычное для них участие в модной «движухе». Их социальные роли созданы этой системой и невозможны вне ее. Они подкуплены, прикормлены, зомбированы ей. Максимум, что могут сделать «креаклы», – принять участие во внутриэлитных разборках, как барские слуги в конфликтах между хозяевами.

Вокруг людей «креативного класса» создано много мифов. Чтобы было понятно, чем в действительности они занимаются, предлагаю модель типичной рядовой ситуации из их жизни. Подобные истории происходят постоянно, из них состоит работа российских «креативных» компаний.

Действующие лица:

• жлоб-заказчик, он же хозяин компании, он же бизнесмен;

• вороватый начальник его отдела маркетинга;

• хитрозадый директор PR-агентства, он же подрядчик;

• юркий креативщик;

• «маститый» социолог;

• «честные» журналисты и «искренние» блогеры.

Жил-был один хозяин компании. Китайские партнеры как-то предложили ему продавать в России их чайные ситечки. Ситечки были ржавые и страшные, но очень дешевые. Алчность оказалась сильнее осторожности. Он решил вложиться в создание моды, ажиотажного спроса на ситечки и начать поставлять их в Россию.

Бизнесмен дал начальнику своего отдела маркетинга задание найти подрядчика на разработку и ведение информационной кампании по продвижению товара на российский рынок. Тот пошел к своему приятелю, руководителю PR-агентства и договорился за откат разместить заказ. Директор агентства, месяцами сидевшего без серьезных проектов, был счастлив.

Однако аппетит приходит во время еды. Для начала заказчика убедили провести социологические исследования («без этого нельзя разработать грамотную кампанию»). Пригласили маститого социолога, который провел серию фокус-групп по «тестированию основных гипотез кампании», предложенных местным креативщиком. В фокус-группах, как обычно, участвовали какие-то безработные актеры и прочие бездельники, единственным желанием которых было скорее получить свои 500 рублей гонорара и опохмелиться. Они несли какую-то пургу. В результате маститый социолог высосал пафосный отчет по исследованиям из пальца.

Затем креативщику PR-агенства было поручено написать стратегию предстоящей кампании. Креативщик запасся пивом или вискарем, вип-вариант – кокаином (но не результатами «исследования» – их он сразу же выкинул в урну). И начал валять стратегию, потешаясь над лохом-заказчиком и дураком-начальником, которые будут всерьез изучать его поток сознания.

Он предложил выделить две целевые группы: молодых модниц и пожилых дам, заботящихся о своем здоровье. Модницам продвигать месседж о том, что эти ситечки – точная копия ситечка, обмененного Остапом Бендером на стул у Эллочки Людоедки. Такие ситечки до сих пор так же популярны в лучших домах Филадельфии, как и во времена Ильфа и Петрова. Пожилым женщинам сообщать, что ржавчина на ситечках целебна, специально наращена по рецепту тибетских магов и поможет застраховаться от пиелонефрита и почечных колик. Выводить на рынок новые бренды: «Ситечко от Эллочки» (для модниц) и «Ситечко Жизни» (для бабушек). Продавать одни и те же ситечки под этими брендами, по разной цене, в разных упаковках и местах.

Постепенно креативщика начало нести. Он перестал контролировать поток идей, рождающихся в его затуманенной стимуляторами голове: «Для раскрутки бренда “Ситечко от Эллочки” создать в целевой аудитории молодых модниц культ Эллочки-Людоедочки. Провести конкурс девушек-хищниц “Мисс Эллочка-Людоедочка 2013”.

Создать и раскрутить нового топ блогера-виртуала под ником “Эллочка Людоедочка” новую поп-певицу с имиджем женщины-вамп под этим же именем». Креативщик тут же сочинил первый хит будущей поп-звезды. И исполнил его снятой на ночь проститутке на обшарпанной кухне съемной холостяцкой квартиры, аккомпанируя себе с помощью пустых бутылок и грязных тарелок:

 
Это я – Эллочка Людоедочка,
Я давно не целочка, не девочка.
Я тебя проглочу, как орешек белочка,
А потом переварю, разменяю мелочью…
 

Последнее, что он помнил на следующее утро, – как уговаривал проститутку стать новой поп-звездой «Эллочкой Людоедочкой», а потом еще и новой Жанной д’Арк (и спасти Россию).

Заказчик, как обычно, забраковал все смелые идеи кретивщика и из его стратегии оставил только «размещение материалов в СМИ и вирусную кампанию в блогосфере». PR-агентство получило черным налом бюджет на «размещалово». Большую часть его директор сразу положил себе в карман. Половину остального украл креативщик, который по совместительству выполнял в агентстве функции специалиста по работе со СМИ. На оставшиеся копейки были наняты двое спившихся журналистов из газеты «Кот и пес» и журнала «Домашнее пчеловодство», а также десять «топ-блогеров» (в действительности только один, остальные были его виртуалами). Они, под видом новостей, разместили несколько заметок и постов, написанных креативщиком. «В ходе сноса старого здания найдено знаменитое ситечко Эллочки Людоедочки»; «Остап не врал – в лучших домах Филадельфии до сих пор в моде чайные ситечки», «Британские ученые доказали: Эллочка Людоедочка превосходила по интеллекту Собчак и Рынску вместе взятых», «Бабушка попила чаек с ржавчинкой и стала девушкой (вариант – дедушкой)».

Жлоб-заказчик хвастливо показал своей жене проплаченные публикации. Она посмотрела на него сурово: «Ладно у тебя три класса образования, но куда твои сотрудники смотрят? Ситечко Остапа Бендера в романе было позолоченное и никак не может быть копией твоего ржавого металлолома».

Заказчик вызвал на ковер начальника отдела, начальник отдела – директора агентства, тот – креативщика, все были поставлены на уши. О ужас, бизнесмен потребовал вернуть уже распиленные деньги из бюджета на размещение. Однако гроза миновала. С большим трудом, с помощью маститого социолога, заказчика удалось убедить, что про позолоту на ситечке Остапа никто, кроме его жены, не помнит (правда, и сами публикации никто не заметил, но об этом – молчок).

В конце концов, заказчик получил пухлый отчет агентства о проведенных работах и нехотя, с запозданием оплатил их. Откат (10 % переведенных средств) агентство возвратило начальнику маркетингового отдела наликом в конверте. Социолог получил свой гонорар, плюс то, что удалось наварить на завышении сметы исследований. Креативщик отжал немало денег с размещения. Больше всего, конечно, заработал директор PR-агентства на нарисованных заказчику фиктивных накладных расходах.

Однако постепенно до хозяина компании дошло, что вся эта бодяга с пиарщиками ему ничего не дала. Ситечки никому не нужны. Заказы на них не поступают. Начальник отдела маркетинга побежал в рекламную компанию договариваться о создании и размещении прямой рекламы (клипов, наружки) и, конечно, об откате. Рекламные бюджеты намного больше тех, что идут на PR, грядущий куш кружил ему голову. Но вот незадача, пока суд да дело, хозяин компании за взятку подписал контракт на поставку ситечек с хозуправлением министерства обороны. Реклама ему стала больше не нужна.

После окончания проекта начальник маркетингового отдела купил новую тачку, директор PR-агентства поехал в Тибет просветляться, креативщик выпустил за свой счет книгу декадентских стихов, социолог написал в своем ЖЖ серию постов о том, какие сволочи живут в «этой стране».

P.S. Через несколько месяцев все они встретились на очередном марше «против жуликов и воров».

P.P.S. Когда в солдатские столовые в большом количестве поступили ржавые китайские чайные ситечки, там долго не понимали, что с ними делать. Но потом приспособились и стали использовать как грузила при рыбной ловле.