Текст книги "Закон бумеранга"

– Слышь, биксятина. Ну, порвём тебя по-любому. Только если будешь умницей, поедешь домой целая и здоровая, и с премией. А будешь выдрачиваться – башку проломлю!.. И поедешь в неотложку! Поняла, сука?..

Студентка поняла не сразу и даже попыталась сопротивляться. Тогда Клевер коротким ударом в живот сбил дыхание и разорвал на ней рубашку. После этого девушка, видимо, в полной мере осознала суть происходящего и упираться перестала. Её расписали в «два ствола» под «Хортицу» с «Черниговским»… Парни понимали, что прознай хозяева о подобных методах получения любви, возникли бы проблемы. Но откуда к ним такая информашка прикатится? Девка в ментовку не чухнет, не тот персонаж. Всё бывает, конечно, но интуиция подсказывала, что не в этом случае.

Короче, на следующее утро они разгуливали по авторынку, полностью удовлетворённые жизнью.

– Смотри, вон Audi стоит, ничего трактор… – Болото указал на синюю А4.

– Та на хуй она нужна, отработка! – ответил Клевер, с трудом прикуривая на ветру сигарету. – Ой, сука…

– Шо такое?

– Та ниче, бля… Ветер, падло. Руку обжёг!

– Фигня. Заживёт. Смотри, вон «Бэмс» нехилый, гадом буду. И цвет правильный. Пацанячий.

Они тормознули около чёрной «пятёрки» BMW. Продавец, мужчина средних лет с аккуратно подстриженными усиками, стал красочно расписывать её достоинства.

– Я понял, понял всё, – перебил его Болото. – Ты скажи, она «честняга» в натуре?

– Да я сам пригонял, ребята, отвечаю…

– «Отвечаю» – серьёзное слово, – строго заметил Клевер.

– Я бы даже сказал – ответственное словечко, бля буду, – добавил Болото. – Короче, детство, говоришь, у тачки здоровое…

– Детство? А, вы об этом. Даже не думайте…

– А проблем с движком или аварий каких не было?

– Не, ребят. Может, до меня в Германии чё и подкрасили, но ничего серьёзного.

– Так, короче, Склифосовский. Сколько двигаешься? – Клевер окончил придирчивый осмотр машины. – Последняя цена, братан? Я тут метлой без понтов не рассекаю. Хочу твой «бумер» хапнуть, но за правильное лавэ, врубаешься?

Продавец изобразил на лице прямо-таки ангельскую непорочность.

– Куда ж двигаться, ребята? Сами прикиньте, не таможня, а сплошной грабёж. Евро – просто офигеть. Ничего не зарабатываю, как на духу. Только расходы отбить.

– Слышь, мужик. Ну не будь дятлом, – сквозь зубы процедил Болото. – Мы, бля, – сироты по жизни. Кровь мусорами отравлена. Пару косарей сними. Лавандос сегодня.

– Да, братан. Горбатого не лепи, в натуре, – добавил Клевер, и тут зазвонил его мобильник.

– Слышь, Болото, Фургон звонит.

– Чего это он, в воскресенье с утра, а?

– Может, соска стуканула…

– Тогда нам пиздец.

Клевер нажал «ответ»:

– Да, слушаю.

– Здоров, ну что, наотдыхались?

– Да, всё нормально.

– К работе готовы?

– А то…

– Будьте на телефоне. И в полной готовности. Отбой…

* * *

Кравченко решил не выезжать на улицу Веснина, не хотелось в очередной раз стоять полчаса в пробке. С парковки у здания УБОП он нырнул в узкую боковую улочку, по которой было можно выскочить на Артёма. Улочка была весьма своеобразной. По одну сторону располагались общаги с вьетнамской тошниловкой, а по другую – несколько крутых особняков. Как раз напротив одного из них чёрный Nissan Murano и провалился передним колесом в яму…

– Твою ма-ать!!! – выругался подполковник. – Это я типа на джипе… А как же на легковой здесь ездить? – Тут он вспомнил, что сегодня воскресенье и пробки на Веснина скорее всего нет. – Нахуй я сюда попёрся? Совсем заработался…

Он ехал в тишине, размышляя о происходящем. Только что просмотрел видеозапись последней встречи жены шефа с Денисом Смоленским, сделанную вчера вечером. Вывод один – ситуация вышла из-под контроля. Если по-русски, то просто – «полная жопа»!

Самое главное – Юля говорила с отцом. Она обвинила мужа во всех смертных грехах. Генерал-лейтенант не только дал добро на развод, но и пообещал, в случае чего, успокоить Макового.

Нужно срочно что-то предпринимать. Что? Кравченко прикидывал варианты, но ничего путного в голову не приходило. Разве что… Но захочет ли шеф идти на такой шаг?

Подполковник ехал на встречу с Фургоном – диспетчером, через которого осуществлялось управление «проектом».

Идея «проекта» принадлежала Кравченко, она была проста, как двери… И как всё гениальное… Создаётся небольшая мобильная группка (мини-бандформирование), которая начинает «бомбить фраеров», у которых, по оперативной информации, кое-что интересное «плохо лежит». При этом у фраеров летальный исход. Лаконичный, без претензий на эстетику – «два-три выстрела». Отсюда бонусы: а) никаких свидетелей; б) можно под видом ограбления убрать кого следует (кандидатур хватало). Ну и, естественно, банда беспредельщиков наводит ужас в городе. Те, кто её в конечном счёте обезвредит, – станут героями. Само собой разумеется, что лавры спасителей города хозяева проекта приберегли для себя.

С этой целью из-под следствия были освобождены два отморозка – Клевер и Болото, из которых и создали группу. Никаких личных контактов. Управляли ими через Фургона, которого предполагалось устранить одновременно с ликвидацией отморозков.

Murano свернул с проспекта Ленина на улицу Данилевского. Там, в одном из неприметных дворов, и была назначена встреча. Подполковник не афишировал, естественно, своих свиданий с Фургоном, но и не очень опасался, что о них кто-нибудь узнает. Он загодя подстраховался, оформив несколько оперативных донесений от гражданина Альберта Фурмана. Таким образом Алик Фургон, дважды судимый за аферизм, квалифицировался уже как агент, информатор или ДЛ (доверенное лицо).

Вообще-то никаких встреч подполковником на сегодня не планировалось. Но около часа назад, сидя в своём рабочем кабинете, Кравченко принял звонок, несколько изменивший расклад. Звонил Саша Топичарский, известный в городе как Тупичок. Прозвище это он получил отнюдь не за тупость, оно происходило от фамилии и ещё оттого, что Саша был с юности парнем прижимистым. Не любил тратить деньги, а напротив, копил их, или, выражаясь языком улиц, – «тупиковал». Последние годы Саша промышлял контрабандой. Бизнесом, весьма распространённым в приграничном Харькове. (Ходила даже такая шутка: половина города, мол, занимается контрабандой, а вторая – делает вид, что их ловит.) Кравченко с шефом крышевали Тупичка. По большому счёту, крышевание контрабандистов стало в городе одним из основных видов «серой» деятельности высокопоставленных чиновников в милицейских погонах. Почему «серой»? Очень просто. «Белая» – это та, что отображается в официальных рапортах и протоколах. Та, за которую государство платит зарплату. «Чёрной», то есть криминальным, собственно, беспределом, занимаются, к счастью, единицы. Их называют «оборотнями в погонах». А вот «серая» – это и есть главная и основная деятельность. Именно она и приносит благосостояние. Именно ради неё в органы идут чаще всего…

Есть, конечно, и те, кто реально хочет бороться с преступностью, с коррупцией. Но им достаточно быстро втолковывают прописную истину о том, что «с мафией не борются – в неё вступают». Один молодой сотрудник милиции рассказывал, как пришёл на первое рабочее место в какой-то из райотделов города Москвы. Начальник сразу же зарядил: «Вот тебе участок работы. Там палатки и ещё всякое. Короче, в месяц будешь приносить столько-то». Он в ответ: «Я бандитов ловить хочу!» А тот ему: «Ты что, бля, дурак?!» Вот такие коврижки…

Ну а те, кто всё равно остается «честными ментами», – это уже герои. Или придурки. Типа того гаишника в «Нашей Раше». Ну, который взяток не берет.

А в большинстве своём правоохранители сплошь и рядом крышуют нелегальный и полулегальный бизнес (не жить же на одну зарплату). Чем больше бизнес, тем круче крыша. Все, кому положено, об этом знают. И ничего не делают. Потому что сами в системе. Нет, это даже не система. Это образ жизни… Иногда, конечно, благодаря карьерным устремлениям журналистов (или чьему-то заказу) обыватель узнаёт некоторые особенности жизни в «зазеркалье». Бывает, могут даже и наказать кого-нибудь показухи ради. Но это исключения, которые, как известно, лишь подтверждают правило…

Саша Тупичок позвонил с просьбой обеспечить ему беспрепятственное пересечение границы с крупной суммой налички.

– Что, очень большая сумма? – поинтересовался Кравченко.

– Ну да. Немаленькая.

– Сколько?

– Может, по телефону не надо…

– Конспиратор ты… Прямо Штирлиц. Хорошо. СМС пришли.

Тупичок собирался перевезти в Россию шестьсот тысяч баксов в спортивной сумке. Подполковник велел ему ждать в десять вечера на Белгородской трассе, на повороте за посёлком Русская Лозовая, что недалеко от границы.

– Подъедут мои ребята. У них будет твой номер телефона. Проведут через посты.

– Понял, Сергей Петрович. Спасибо. Завтра буду с докладом о проделанной работе, – речь, естественно, шла об оплате за вечерний эскорт.

– Договорились.

Кравченко закурил и стал ходить взад-вперед по комнате. Они с Маковым склонялись к тому, что «проект» пора закрывать. Много уже наследили. Да, работали осторожно, по необходимости даже в масках. Да, на «дело» ездили на «свежеугнанных» тачках. Но всё равно, количество информации о банде, полученное в ходе следствия (которое они сами и контролировали), уже перешагнуло границу допустимого… Пора закрывать… А по концовочке провернуть ещё одну-две операции… Например, сегодня…

Подполковник достал из бара бутылку коньяка «Кутузов», налил полбокала. «Зачем довольствоваться малым, в смысле, небольшим процентом от операций Тупичка, если можно получить сразу куш? – размышлял он. – Да, исчезнет один из стабильных источников дохода. Ну и что? Мелочи жизни. Занять его место и исправно носить в зубах «долю малую» найдётся столько желающих… Вагон и маленькая тележка, как говорится»…

Решение было принято, Кравченко позвонил Алику Фурману и назначил встречу.

Когда чёрный Nissan въехал во двор, Фургон уже ждал. Курил, прогуливаясь вокруг своего Land Cruiser.

– Добрый день, Сергей Петрович, – поздоровался он, открыв пассажирскую дверь. – У вас не курят в машине?

– Привет, слушай, что у тебя с памятью? Ты уже пятый раз, наверное, это спрашиваешь. Не курят. Садись.

– Старею, видимо… Как ваше драгоценное?

– Не жалуюсь. Давай к делу, времени мало. Выходной же, вроде, день. Дома ждут… Сашу Тупичка ты знаешь?

– Кто его не знает?

– Ну да. Короче, он и есть объект.

Повисла немая пауза.

– Тупичок? Он же ваш… этот, ну, как бы сказать?..

– Подшефный, да? Ты и об этом знаешь…

– Так, по ходу, весь город знает…

– Да, язык давно пора было ему подрезать. Ладно, значит, убьём двух зайцев: и кассу пополним, и болтливый рот заткнём.

– Как скажете…

– Значит, так. Сегодня в двадцать два Тупичок стоит на повороте за Русской Лозовой. Стоит и ждёт моих мусорков. Они и подъедут. Только в двадцать три. А вот твои должны быть вовремя. Позвонить ему, представиться этими самыми мусорками и сделать всё быстро. При нём будет спортивная сумка, в ней шестьсот косарей. Зелени. Вопросы есть?

– Как им представиться? Не имя ж ваше называть…

– С ума сошёл? Какое имя? Пусть скажут что-нибудь типа: «Мы от вашего друга». Ещё вопросы?

– Да нет, в принципе. Машина, как всегда, «левая»?

– Само собой. Чего ты спрашиваешь?

– Да так. Просто предположил: раз проект закрывается, то и меры предосторожности не нужны.

– А кто сказал, что закрывается? – Кравченко напрягся.

Фургон, наоборот, был абсолютно спокоен. Он давно готовился к этому разговору. Готовился к тому, что однажды поймёт – на проекте решили поставить крест. А значит, и на нём, единственном связующем звене. Поэтому перед каждой встречей с подполковником настраивался соответственно. Не без помощи дорожек белого порошка. Дополнительных. Похожих на жирных дождевых червей после хорошего ливня.

– Сергей Петрович, я же не фраер ушастый, вы и сами знаете. Университетов не кончал, но жизнь очком просекаю. И зона учила, и воля. Я все-таки закурю, можно?

Кравченко взял себя в руки и задумчиво наблюдал за Фургоном. Тот, прикурив сигарету, продолжал:

– Засветок по проекту уже выше крыши. Одна нестыковка – и спалятся раньше времени. А вы ж не хотите, чтоб их кто-то другой принял. Вам ситуацию контролировать надо. Да и орден победителю опять же. Так что пора… Да и не живут такие проекты долго. Это ж дважды два. Ну, а раз вы решили Тупичка, собственного кабанчика, прирезать, значит, момент настал… Грядут перемены…

– Ну, допустим…

– А я при этом раскладе вас устраиваю только в мёртвом виде и никак иначе. Правильно, Сергей Петрович?

– У тебя что, паранойя? Кокса обнюхался? Или уже на герыч перешел? Что ты несёшь?

– Сергей Петрович, мне кажется, хоть немного уважения к себе я всё-таки заслуживаю. Не говорите со мной, как с идиотом, ладно?

– Я реально тебя не понимаю, Алик…

– А чего тут понимать? Я единственное звено между вами и придурками этими. Нет Фургона – нет проблемы. В том, что вы меня собираетесь вальнуть, сомнений никаких. Я к этому давно подготовился. У меня там, в машине, лежит портфельчик небольшой. В нём есть видео, аудиозаписи и подробное описание всех наших с вами операций. Таких комплектов несколько. Это моя страховка. Я очень тщательно продумал, как эти материалы попадут куда надо, в случае моей смерти. Чтобы как в «Бандитском Петербурге» не вышло.

Теперь закурил уже Кравченко.

– Я так понимаю, ты хочешь мне показать содержимое своего портфельчика?

– Хочу.

– А чего ты ещё хочешь, если твоя «компра» – не блеф?

– Вы даёте мне спокойно свалить к брату в Америку. До того, как возьмёте наших бойцов…

– Тащи свой саквояж. Посмотрим, что ты там насобирал…

* * *

Саша Тупичок достал из холодильника «докторскую» колбаску и нарезал её толстыми кружочками. Отломил горбушку от белого батона и, прихватив бутылку пива, вернулся в гостиную. Клацнув пультом, снял с паузы DVD. На экране домашнего кинотеатра ожил Брюс Уиллис в фильме «Счастливое число Слевина». Кино смотрел с интересом, жуя бутерброды и запивая их Stella Artois. Раздался телефонный звонок. Тупичок потянулся к трубке, но сообразил, что пальцы жирные. «Чёрт, салфетки опять не взял». Он пошёл на кухню, вытер руки и принёс коробку салфеток. На экране мобильника горела надпись «Пропущенный… Сергей Тойота». Саша нажал кнопку вызова.

– Здоров, Серый. Не успел трубу взять. Как ты?

– Спасибо, хорошо. У меня всё готово.

– Весь фарш поставили?

– Всё, как ты сказал…

– Ну, годится. С утра заеду, привезу лавэ. Бантики какие-нибудь найди…

– Какие бантики?

– Я знаю? Розовые, наверное… Девочкам же розовый цвет полагается. Или как?

– Понял, разберёмся.

– С меня премия.

Завтра день рождения Маши – его третьей жены. Он решил подарить ей джип Lexus. Женский такой. Привычка серьёзно влюбляться и сочетаться законным браком была слабостью Тупичка. С Машей он расписался два года назад. Она родила ему миленькую девчушку, которую назвали Дарьей и чей громкий визг доносился сейчас из другого крыла их двухсотметровой квартиры.

– Что ж ты бутербродами давишься? Я бы тебя ужином нормальным накормила, – на пороге гостиной появилась жена.

– Занимайся Дашкой. Ты ж знаешь, варёная колбаска…

– Знаю-знаю. Твоя любимая еда с детства…

– А с пивком – вообще отпад. Я поужинаю потом, когда вернусь.

– Ты куда-то уезжаешь?

– Ага. Мне на границу надо…

– Опять на ночь глядя? В такую погоду?

– А что? Обычная погода. Мерзковато, конечно. И туман. Но что делать? Ра-бо-та…

Маша присела на уголок дивана рядом с мужем и нежно погладила его по голове:

– Ты осторожно, ладно?

– Да что такое? Это обычное дело, чего ты нервничаешь?

– Сама не знаю… – Она поцеловала Сашу в губы, тот притянул её к себе. Сунул руку под халатик, но остановился.

– Пора ехать. Я вернусь и по-настоящему займусь тобой…

– Буду ждать с нетерпением… – игриво улыбнулась жена.

– Машуль, запиши мне футбол, пожалуйста. Матч в Италии классный.

– По «НТВ+футбол»?

– Ага, я всё настрою, ты только включишь, хорошо?

– Да, любимый муж…

Туман стоял страшный. Езда по тёмной заснеженной трассе могла запросто вызвать нервный срыв у любого водителя. Но только не у Тупичка. Контрабандист со стажем, он привык не реагировать ни на какие погодные неудобства.

Остановился в условленном месте. 21:52. По радио «Шансон» звучал последний хит Артура Смоленского. По его окончании ди-джей напомнил, что презентация нового альбома артиста состоится 21-го декабря в «Мираже». Саша набрал номер директора клуба.

– Привет, Деня! Как ты? Спасибо, я тоже в поряде. Слушай, я тут сейчас рекламу услышал за концерт Артура. Столики свободные ещё есть? Всё раскупили? Вот я лохобоище! Но что-то можно придумать, да? Мне человек на шесть… Ага, ладушки. Я тогда жду от тебя маяк. Давай, братан!..

В режиме второй линии поступил входящий звонок. Номер неизвестен.

– Да, – ответил Тупичок.

– Александр?

– Да.

– Вам привет от вашего друга.

Саша посмотрел в зеркало заднего вида. Сквозь туман пробивался свет фар притормозившего авто.

– Это вы сзади? Я вижу.

Он вышел из машины. Навстречу двигались двое мужчин, туман скрывал лица, но всё равно они показались Тупичку смутно знакомыми. «Странно, по-моему, они к ментовке никакого отношения не имеют…» Это было последнее, что подумал Тупичок. Выстрелы вспороли снежную ночь…

* * *

Когда Кравченко вошёл в огромную гостиную, Маковой в спортивном костюме GFF (бум на именные шмотки, на всё гламурное, давно уже добрался и до этой темы) возился с камином. Вообще, Сергей Петрович не был частым гостем в доме полковника. Но последние события требовали безотлагательного обсуждения, а семья Макового как раз отправилась в гости к бабушке. Потому и решили провести экстренное совещание здесь.

– Привет, Серёж. Ты на огонь смотреть любишь?

– Конечно, это все любят.

– Да-а. Говорят, нервы успокаивает…

– Есть такое…

Полковник привстал и обнял помощника:

– А я так понимаю, успокоительное нам сейчас не помешает.

– Ну, успокаиваться как раз нельзя. Надо решение принимать.

– Тогда давай выпьем. Присаживайся к камину.

Маковой поставил на каминный столик бокалы с коньяком:

– Может, по сигарке?

– Не откажусь. Какие у тебя?

– Хорошие…

– Я понимаю, что хорошие. Я в смысле крепости. Очень крепкие не люблю.

– Не-е, это мягкие. Davidoff. Я в Duty Free брал.

На столике появился инкрустированный хумидор, специальные сигарные спички.

– Ты последнюю запись смотрел? – решил перейти к делу Кравченко.

– Смотрел, Серёж, смотрел…

Немая пауза. Гостиная наполнилась густым сигарным ароматом. Выпили не чокаясь. По всем правилам нарушить молчание должен был шеф:

– Допустить это блядство мы не можем. Согласен?

– Согласен, Олег, – кивнул подполковник, подумав про себя, что блядство-то как раз уже налицо.

– Предложения конкретные есть?

– В принципе, да. Я и план разработал. Хочу тебе изложить.

– Излагай. Только я музыку погромче сделаю. На всякий случай…

Кравченко с трудом сдержал удивление: «Он что, думает, что его дом кто-то прослушивает? Хорошие дела!»

– Олег, у меня к тебе сразу один конкретный вопрос. Ты даёшь добро на устранение этого Смоленского?

– В каком смысле?

– Ну в каком? В прямом, естественно. Используем ещё раз наших отморозков. Под видом ограбления избавимся от него.

– Ну допустим. Что дальше?

– Дальше по плану. Берём их за жопу, улики готовы. Практически по горячим следам раскрываем убийство Смоленского. Таким образом, сразу отведёшь подозрения у жены, если таковые возникнут. Всё красиво, ты – герой. Спас город от беспредельщиков…

Маковой сделал большой глоток коньяку и застыл, уставившись на огонь в камине. Он и сам думал именно о таком сценарии. Вообще-то, все складывается в масть… Но спасёт ли это его брак? На какое-то время, видимо, да. Юля прошмандовка будет ошарашена смертью своего любовничка… Потом будет благодарна ему за поимку убийц. Дальше надо на волне успеха идти на повышение в Киев. А там видно будет. Может, идея развода из её тупой, сука, башки и выветрится? «Жили бы каждый сам по себе, и нормально… Денег даю – не потратить…»

– Ну да. Ну да. В принципе, нехуево, – произнёс он вслух. – Ладно. Береженого Бог бережет. Так же, вроде, говорят?

– Как бы да…

– А Смоленского этого, урода, зарыть по-любому надо. – Помимо всего прочего в полковнике бушевала ещё и ревность. Как она, сучка, посмела? Да, их отношения давно перестали быть нормальными. Да, он трахал всё, что попадалось под руку. Но делал это тихо, без огласки. Чтоб тестя не нервировать… А она?! Мало того, что завела любовника, так ещё собралась с ним семью новую строить. Охренеть можно! – Скажи, Серж, а детали у тебя продуманы?

– А как же?

– Всё должно быть идеально. Не забывай, кто его брат. Он может такой кипиш поднять. Он же с Цезарем… Понаедут эти блатные московские, начнут все тут вынюхивать…

– Да кто он теперь, его брат? Музыкантишка. Звезда – не звезда, какая, на хуй, разница! Это он когда-то был крутым бандюком…

– Та щас! Он и с Цезарем, и с другими ворами по сей день корефанится. Так что все чисто должно быть!

– Разве когда-то было иначе? Я ведь рискую не меньше.

– Ну да. А что с Фургоном? Ты его сам?.. – Маковой характерно скрестил пальцы.

– А вот с Фургоном заминочка.

– Не понял?

– Он компры чемодан насобирал. Похоже, придётся дать ему уйти…

– Чего-чего? Какой ещё, сука, компры?

– Да снял мои с ним разговоры. Отчёты об операциях писал. Подробные. Ты там тоже фигурируешь.

– Я? Нормальный ход?! Я ж с ним не общался… – Маковой поднялся с кресла. Нервно смял в пепельнице недокуренную сигару.

– Ну, про тебя всё на уровне версий. Что есть некий хозяин. Что им являешься ты. И приводит свои доводы. Фургон говорит, если с ним что случится, материалы железобетонно попадут в разные инстанции. В частности, к нашим врагам…

– Вот пидор, а? Хорошего ты работничка нашёл! – Шеф нервно зашагал по комнате.

– Олег, только тупой бы не просчитал, что его грохнут по концовке. А Фургон не тупой. Он – профессиональный аферист. И шпилевой[18]18
  шпилевой (слэнг) – профессиональный игрок в карты.


[Закрыть], к тому же. Ни те ни другие тупыми не бывают. Их работа – всё просчитывать…

– А, понятно. Значит, мы, сука, тупые, что не просчитали то, что он нас просчитает?..

– Да ни хера мы не тупые, Олег. Нам на эту роль нужен был конкретный человек. Грамотный, с понятием. И чтобы говнюки эти его лично знали и на контакт пошли. Кроме Фургона вариантов не было…

Маковой налил ещё. Кравченко продолжал:

– Давай не будем сильно дёргаться.

Он тоже встал. Пока ехал на встречу с шефом, обдумал предстоящий разговор. И прекрасно понимал, что именно неожиданный расклад с Фургоном может вызвать осложнения. Нет, не может – наверняка вызовет. Маковой будет взбешён. И всю ответственность за проблему возложит на него. Кравченко подготовился к такому развитию событий:

– Конечно, нет человека – нет проблемы. Убрать Фургона было бы надёжнее. Но… Он хочет свалить к брату в Америку. Мультивиза у него есть. Вылетать будет через Россию в Израиль и только оттуда в Штаты. Зароется где-нибудь в Нью-Джерси и будет сидеть тихо. Он же не враг себе. В конце-то концов…

– Не нравится мне всё это. Теперь дёргайся. Жди, что этот гондон выкинет. А вдруг у него бабло кончится, и он шантажировать нас решит?

– Не думаю. За то, чем он тут занимался, в Штатах можно пожизненное схватить. На хера ему этот гемор?

– Всё равно неспокойно. А просчитать, где он компру свою заныкал? Связи там, и всё такое?

– Очень сложно. Один не справлюсь. Придётся подключать кого-то из конторы, а значит, утечка информации. Понта нет… – с сомнением произнёс Кравченко.

– Да, сука. Засада, ничего не скажешь. А может, ему жучков нафаршировать в каждую дырку?..

– Опять же мимо. Он знает, что мы эти фишки используем. Сто пудов, шифруется…

– Слушай, Серж! Ты, бля, за кого, а? Может, ты с ним это… скентовался?

Повисла напряженная пауза.

– Олег, ты прикалываешься, я надеюсь?..

– Ладно, это я так…

– Я просто хочу сказать, что он не лох. И, чтобы спастись, всё профильтровал. И не раз, поверь мне. Пусть валит к ёбаной матери на белом катере…

– Ладно, хер с ним. По Смоленскому. Ни Фургона, ни быкорезов этих не привлекать. Сам сработаешь. Из их оружия, засвеченного. Ты ж опером классным, вроде, был… Короче. Снимешь с него часы, там, ещё что-нибудь… Сразу после этого – операция по задержанию. Всё, как планировали… Негодяи начинают перестрелку… И – труба дело! Фургон чтоб к тому времени уже потерялся… И видеосъёмку с дома Смоленского сними. Ещё найдёт кто… Лишняя улика. Всё! Похоже, мои приехали…

Израиль, Тель-Авив

Сегодня исполнился ровно год со дня смерти родителей. Славик Шапиро поставил перед собой их фотографию в красивой стеклянной рамке и плеснул в рюмку «Русский стандарт». Выпил залпом, хрустнул солёным огурцом, закурил. Глаза увлажнились, покраснели.

Уже год. Целый год. Или всего лишь год? А он так и не был на кладбище, и от этого скорбь и горе только усиливались. Он не был на кладбище потому, что не мог. Не имел права приехать в Украину, в Харьков…

Ещё полтора года назад Шапиро жил сытой, вальяжной жизнью преуспевающего харьковского бизнесмена. Занимался финансовыми операциями (переводы, офшор и так далее). Основной же доход получал от махинаций с возвратом НДС. Гениальная афера, идущая из самых высоких кабинетов. Миллионы из воздуха. Но в один момент Шапиро оказался жертвой комбинации одного погрязшего в коррупции крутого мусора по фамилии Кравченко.

Вполоборота бизнесмен «заехал на изолятор» и оказался на шконке. Ему предложили нехитрый выбор: ходка по-полной (с конфискацией, разумеется) или «добровольно» выехать из страны. А бизнес передать, кому скажут. Как человек неглупый и практичный, Славик предпочёл свободу и свалил на историческую родину.

Однако придумавший эту комбинацию мусор кинул и здесь. Шапиро остался главным фигурантом открытого уголовного дела и, следовательно, категорически не въездным в Украину.

В Израиле он прибился к мафиозной структуре, специализировавшейся на отмывании денег. Её босс, известный своей жестокостью менгрел Давид по кличке Берия, оценил талант харьковского финансиста. Жизнь Славика вновь наладилась. Вернулись привычные удовольствия и возможности. Он снял шикарную квартиру в престижном районе Тель-Авива, купил Lexus. Пригласил в гости своих родителей, которых, как всякий еврейский мальчик, очень любил. И всё было нормально, до тех пор, пока…

Пока однажды ночью телефонный звонок не принёс страшную весть…

Шапиро не смог похоронить родителей. Его предупредили, что в случае приезда в Украину даже с левым паспортом он окажется за решеткой, едва засветившись…

Славик наполнил ещё одну рюмку и вновь закурил…