Текст книги "Конституционное правосудие: теория судебного конституционного права и практика судебного конституционного процесса"

В российской юридической науке существуют исследования, посвященные как теории и практике конституционного контроля, так и организации и функционированию конституционного правосудия, или юстиции[75]75
  См.: Шульженко Ю. Л. Конституционный контроль в России. – М., 1995; Кряжков В. А., Лазарев Л. В. Конституционная юстиция в Российской Федерации: Учебное пособие. – М., 1998; Витрук Н. В. Конституционное правосудие. Судебное конституционное право и процесс: Учебное пособие для вузов. – М., 1998; Митюков М. А., Барнашов А. М. Очерки конституционного правосудия (сравнительно-правовое исследование законодательства и судебной практики). – Томск, 1999; Кряжков В. А. Конституционное правосудие в субъектах Российской Федерации (правовые основы и практика). – М., 1999; Несмеянова С. Э. Конституционное правосудие в Российской Федерации. Учебное пособие. – Екатеринбург, 2000; Витрук Н. В. Конституционное правосудие в России (1991–2001 гг.): Очерки теории и практики. – М., 2001 и др.


[Закрыть]. Появились значительные работы, освещающие теоретические, процессуальные и практические проблемы толкования российской Конституции[76]76
  См.: Хабриева Т Я. 1) Толкование Конституции Российской Федерации: теория и практика. – М., 1998; 2) Доктринальное и компетентное толкование Конституции // Известия вузов. Правоведение. – 1998.– № 1 и др.


[Закрыть]. В советский период деятельность по толкованию Конституции не подвергалась научному изучению. Как отмечает Т.Я. Хабриева, «проблемы судебного толкования Конституции, ввиду практической невостребованности, не привлекали должного внимания ни специалистов по теории права, ни ученых-конституционалистов»[77]77
  Хабриева Т. Я. Толкование Конституции Российской Федерации: теория и практика. – М., 1998.– С.6.


[Закрыть]. Исключение представляли отдельные работы (например, А.Б. Венгерова) по судебному применению конституционных норм.

В данной работе термины «конституционная герменевтика», «конституционная интерпретация», «толкование конституции» будут использоваться в одном понятийном ряду.

Конституционное толкование осуществляется в странах с различной правовой системой и с разнообразными видами демократической формы правления, где реализуется как судебный надзор за конституционностью актов судами общей юрисдикции, так и конституционный контроль специализированным органом юстиции. Толкование конституции может иметь официальный нормативный и казуальный характер. Применение казуального толкования осуществляется в ходе судебного надзора в американской конституционной системе и при реализации функции конституционного контроля в государствах, имеющих европейскую модель конституционного правосудия. Казуальное толкование конституционных норм имеет более широкий ареал распространения в современном мире, хотя содержательно и по применяемым процессуальным формам этот вид интерпретационной деятельности различается от страны к стране.

Официальное нормативное толкование предполагает принятие в особом разбирательстве решения об интерпретации конституционной нормы вне связи с рассмотрением какого-либо конкретного дела судом. Такое разбирательство возможно в абстрактной форме по запросу субъектов, уполномоченных конституцией страны или специальным законом об органе конституционной юстиции. Этот вид конституционного толкования не получил широкого распространения в западноевропейских государствах, но применяется на постсоветском пространстве, в некоторых странах СНГ – Азербайджане, Казахстане, Молдове, Узбекистане, Украине[78]78
  См.: Митюков М. А. Конституционные суды на постсоветском пространстве. – М., 1999.– С.92–93.


[Закрыть], а также государствах Центральной и Восточной Европы – Албании, Болгарии, Венгрии, Словакии[79]79
  Конституционный закон Республики Албания «Об основных конституционных положениях», гл. III/b, ст. 24; Конституция Республики Болгарии 1991 года, п. 1 ч. 1 ст. 149; Конституция Словацкой Республики 1992 года, ч. 1 ст. 128 // Конституции государств Центральной и Восточной Европы. – М., 1997. Конституция Венгерской Республики прямо не закрепляет право Конституционного суда на абстрактное толкование Конституции, но такая возможность предусмотрена Законом о Конституционном суде. – См.: Халмаи Габор. Венгерский Конституционный суд – законотворец или часть судебной системы? // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. – 1999.– № 3.– С.88–91.


[Закрыть]. В России Конституционным Судом применяется как официальное нормативное, так и казуальное толкование.

Герменевтические вопросы конституционной теории впервые получили самостоятельное исследовательское значение в американской правовой и политической мысли. Они были тесным образом связаны с потребностью осмыслить, как следует понимать язык Конституции, написанной в конце XVIII века, для того, чтобы регулировать общественные отношения и разрешать юридические конфликты между субъектами права, живущими и действующими в настоящее время.

В 1988 году американский исследователь Грегори Лей отмечал, что «фермент, который сейчас характеризует конституционную теорию является частично продуктом возобновленного интереса к герменевтическим вопросам». По его мнению, часто обсуждаемые вопросы о том, как определять значение текста (конституции), в чем заключается статус намерений отцов-основателей, историчность языка и последствия концептуальных изменений в праве, – правильно понимать как герменевтические проблемы[80]80
  Leyh G. Toward a Constitutional Hermeneutics // American Journal of Political
  Science. – 1988. – Vol.32. – P.369.


[Закрыть].

Длительное время в отечественной юриспруденции герменевтические проблемы не имели самостоятельного значения и исследовательского интереса применительно к конституционному праву. В советской и позднее российской общей теории права ученые-правоведы традиционно рассматривали толкование правовых норм как деятельность, направленную на уяснение и разъяснение нормативных положений в процессе правоприменения. В современных исследованиях отмечается более широкая значимость юридического толкования в механизме правового регулирования: оно может быть востребовано в сфере правоприменения, правореализации и правотворчества. Работы С.С. Алексеева, М.Н. Марченко, Т.Я. Хабриевой служат тому подтверждением[81]81
  Алексеев С. С. Право: азбука – теория – философия: опыт комплексного исследования. – М., 1999.– С.129; Марченко М.Н. Теория государства и права. – М., 1996.– С.406–414; Хабриева Т.Я. Толкование Конституции Российской Федерации: теория и практика. – М., 1998.– С.10–11.


[Закрыть].

Конституционное толкование – особый случай юридической герменевтики, применяемой по отношению к писаной конституции или конституционным законам, как это предусмотрено, например, в Албании и Словакии. В государствах, чьи правовые системы не основаны на писаной конституции, отсутствует и объективная потребность в конституционной интерпретации, механизм которой запускается, как правило, контролем или надзором за конституционностью правовых актов. Отсутствие конституционных норм, зафиксированных в правовом акте, обладающем высшей юридической силой, ведет к отказу от института судебного надзора за соответствием конституции иных правовых актов. Например, Великобритания отказалась от власти судебного надзора. Это произошло во многом потому, что в ней нет писаной конституции и конституционных законов с усложненной процедурой принятия, суверенитет парламента обеспечивает равную юридическую силу всем его актам, которыми могут быть изменены другие источники Британской конституции: конституционные обычаи и соглашения, судебные прецеденты, конституционная доктрина. В частности, в Великобритании, как и в некоторых других государствах, оспаривается демократическая законность власти судебного надзора. Дискуссии вокруг соотношения современного понимания демократии и судебного надзора за конституционностью актов служат важным аргументом в пользу принятия или отказа от конституционного правосудия[82]82
  См.: Arenson K.J. Rejection of the power of judicial review in Britain // Deakin Law Review. – 1996.– Vol.3.– № 1.– P.37.


[Закрыть].

В Соединенном Королевстве сфера деятельности судов традиционно была ограничена доктриной парламентского суверенитета, которую никто не мог оспаривать. Однако процесс европейской интеграции привел к ситуации, при которой европейские судебные инстанции получили значительно больше власти над британским правительством, чем британские судьи. Британское законодательство может быть объявлено противоречащим договорным обязательствам Соединенного Королевства. Такой правопорядок, как отмечает Симон Ли, получил название новой внешней конституции Великобритании[83]83
  См.: Ли С. Роль судей как защитников конституции // Современный конституционализм (по материалам советско-британского симпозиума). – М., 1990.– С.156.


[Закрыть]. Вместе с тем даже в «бастионе парламентского суверенитета», по выражению Джереми Уолдрона,[84]84
  Waldron Jeremy. Judicial Review and the Conditions of Democracy // The Journal of Political Philosophy. – 1998.– Vol.6.– Number 4.– P.335.


[Закрыть] предлагалось инкорпорировать Европейскую Конвенцию о защите прав человека и основных свобод во внутреннее право и предоставить судьям полномочие объявлять статуты неконституционными. Задолго до реализации этого предложения раздавались голоса, что подобный акт станет беспрецедентной передачей политической власти от исполнительного и законодательного органов судебным органам и фундаментальной реструктуризацией «политической конституции» Великобритании[85]85
  Цит по работе: Ewing K.D. The Human Rights Act and Parliamentary Democracy // The Modern Law Review. – January 1999. – Vol.62. – № 1. – P.79.


[Закрыть].

Данное предложение осуществилось в 1998 году, когда был принят акт Парламента (Human Rights Act 1998) – Закон о правах человека, инкорпорировавший Конвенцию в правовую систему страны с положительными результатами для ее применения и толкования английскими судьями. Этот акт Парламента вступил в силу для Англии и Уэльса 2 октября 2000 года[86]86
  См.: Арнольд Райнер. Европейское конституционное право: некоторые размышления о концепции, возникшей во второй половине двадцатого века // Конституционное право: восточноевропейское обозрение.– 2001.– № 4. – С.109; Williams Susannah. The Human Rights Act 1998 – Caveat Business? // Business Law Review. – August/September 2000. – Vol.21. – No. 8/9. – P. 190–193.


[Закрыть]. Таким образом, конституционное толкование прав и свобод в Великобритании стало возможным под влиянием европейского права, европейских институтов и европейской интеграции. Как отмечает Т. Кэмпбелл, существует возможность, что Акт должен поощрять судебное творчество не только в интерпретации статутов, но также в развитии общего права в одной линии с юриспруденцией Европейских Прав Человека («European Human Rights»)[87]87
  См.: Campbell Tom. Human Rights: A Culture of Controversy // Journal of Law and Society. – March 1999. – Vol.26. – № 1. – P.7; дискуссии о последствиях введения в действие Акта 1998 года для британской политической конституции, судебной власти и парламентской демократии представлены в следующих работах. – Ewing K.D. The Human Rights Act and Parliamentary Democracy // The Modern Law Review. – January 1999. – Vol.62. – № 1. – P79—99; Feldman David. Whitehall, Westminster and Human Rights // Public Money & Management. – 2001. – Vol.21. – № 3. – P19—24.


[Закрыть].

Именно фиксированные (писаные) конституционные нормы, а в случае с Великобританией – положения Конвенции по сути конституционного характера, способны стать при их интерпретации критериями конституционности действующих в стране нормативных правовых актов, судебных решений и действий государственных органов.

Несмотря на очевидный факт, что ученые-конституционалисты разделены на множество фундаментальных направлений, конечно, большинство из них должно согласиться с тем, что любая конституция может включать и включает писаный текст. Содержание конституционных норм и установленные ими ограничения относительно полномочий властей и прав и свобод граждан могут быть различными. Однако конституция как писаный текст (независимо от содержания) предполагает применение к нему герменевтических усилий, которые требуют включения в процесс толкования, как категорий теории конституционного права, так и определенной философии герменевтики. Потому что объектом большинства конституционных интерпретаций является писаный текст, и потому что философская герменевтика пытается обнаружить неустранимые условия для понимания всех текстов, должно казаться, что герменевтика является соответствующим местом, с которого начинается серьезный анализ конституционной юриспруденции[88]88
  При этом Г. Лей говорит о «писаном дискурсе» («written discourse») как о предпосылке конституционной герменевтики. – См.: Leyh G. Toward a Constitutional Hermeneutics // American Journal of Political Science. – 1988. – Vol.32. – P.371.


[Закрыть].

Факт существования в стране писаной конституции – объективная предпосылка необходимая, но недостаточная для появления теории и практики конституционной герменевтики. Конституция всегда действует в определенной правовой системе и социальной среде. Она может выступать как реальный фактор правового регулирования и социальных преобразований и как номинальный свод «отвлеченных деклараций» в виде конституционных норм и принципов, которые не применяются вообще или применяются в незначительной степени при разрешении конкретных дел. Именно активное воздействие конституции на правовую систему и общество в целом, особенно если речь идет о динамичном переходном периоде преобразования государства и права, формирует запрос на конституционное толкование. Оно является ключевым условием мирного консенсуального разрешения конституционных конфликтов и стабильного преобразования правовой системы в соответствии с новыми конституционными принципами и конституционной идеологией. Этим во многом объясняется столь широкое распространение в большинстве постсоциалистических государств института официального общеобязательного и казуального или только казуального толкования Конституции.

Во все времена герменевтическое мышление тогда испытывало определенный подъем, получая благоприятные импульсы для своего нового возрождения или обновления, когда речь шла о переломном этапе общественного развития. Такие периоды общественного перелома, в течение которых происходит активизация герменевтической мысли, исследователи определяют в качестве «герменевтических ситуаций» (например, периоды распада ранней греческой античности, поздней классики, разложения средневековья, Реформации)[89]89
  См.: Габитова Р К публикации «Герменевтики» Ф. Д. Е. Шлейермахера // Общественная мысль: исследования и публикации. Вып.4.– М., 1993.– С.221.


[Закрыть].

В современной России наряду с другими постсоциалистическими странами глубина и охват общественных преобразований, включая трансформацию правовой системы после принятия Конституции РФ 1993 года, свидетельствуют о появлении «герменевтической ситуации». Подобная ситуация требует истолкования и применения новых правовых и конституционных принципов. Как справедливо отмечается в современных исследованиях, с помощью соответствующих принципов истолкования тексты, имеющие в данном обществе обязательную силу, интерпретируются таким образом, что оказывают или стабилизирующее или дестабилизирующее влияние.

Толкование конституционных принципов, оказывающее дестабилизирующее влияние на правовую систему, как правило, подготавливает условия для конституционной реформы или частичного изменения конституции. Конституционная интерпретация, которая оказывает стабилизирующее воздействие на правовую систему, способствует проведению в жизнь конституционных принципов, распространяет действие конституции в реформируемых отраслях права, преобразует общественное сознание и в целом служит целям достижения общественного и профессионального (юридического) консенсуса по наиболее важным и конституционно значимым вопросам, которые охватываются герменевтическими усилиями.

Таким образом, можно выделить следующие обстоятельства, влекущие потребность конституционного толкования: 1) наличие писаной Конституции, выполняющей функцию активного правового регулятора общественных отношений и социальных преобразований; 2) расхождение между нормами Конституции и политико-правовыми реалиями, которое вызывает необходимость в приспособлении конституционных положений к изменяющимся общественным отношениям; 3) возникновение у субъектов права неадекватного понимания конституционных норм, которое может привести к юридическим конфликтам и нарушению единства конституционной законности; 4) стремление обеспечить продолжительную жизнь конституции, эволюционный характер ее развития[90]90
  Применение различных методов судьями Верховного суда США при толковании Конституции позволяет приспособить ее нормы к велениям времени и обеспечить ее живое существование от поколения к поколению. О взаимосвязи различных методов («forms» or «modalities») конституционного толкования см.: Fallon R. H. A constructivist coherence theory of constitutional interpretation // Harvard Law Review. – 1987.– Vol.100.– № 6.– P.1189–1209.


[Закрыть].

Толкование конституции преследует ряд взаимосвязанных целей различного порядка. К таким целям относятся юридические, политические, социальные. Достижение этих целей определяет и возможности конституционной интерпретации. Реализованная возможность, как правило, достигает поставленной цели. Однако в тех случаях, когда конституционное толкование само в себе содержит неясные положения, поставленная цель (или набор целей) может быть не достигнута. В ситуации неясности конституционные положения, подвергнутые толкованию, не могут выполнить надлежащим образом заложенные в них намерения. Тем самым страдает эффективность конституционного регулирования и воздействия конституции на общественные отношения.

По мнению немецкого исследователя К. Хессе, интерпретация конституции «становится необходимой и проблематичной, когда нужно дать ответ на конституционно-правовой вопрос, который на основе конституции не может быть решен однозначно»[91]91
  Хессе К. Основы конституционного права ФРГ. – М., 1981.– С.41.


[Закрыть]. Если конституционное положение вызывает различное понимание и, вследствие этого, разнообразные подходы к его реализации, толкование конституции снимает неопределенность и способствует легитимной унификации опыта реализации отдельных или взаимосвязанных конституционных норм и принципов.

Среди судей Конституционного Суда РФ высказывается мнение, что при толковании конституции необходимо руководствоваться идеей рациональной организации общественных отношений. Так, один из авторов книги «Предприниматель – налогоплательщик – государство» судья Г.А. Гаджиев отмечает, что Конституционный Суд РФ исходит «из идеи необходимости рациональной организации общественных отношений», когда устанавливает «связь между текстом Конституции РФ и многообразием экономических, социальных, национально-этнических интересов, политических устремлений»[92]92
  Гаджиев ГА., Пепеляев С.Г Предприниматель – налогоплательщик – государство. Правовые позиции конституционного Суда Российской Федерации. – М., 1998.– С.53.


[Закрыть]. Понятие рациональности применительно к конституционному толкованию следует рассматривать как категорию, с помощью которой возможно согласование противоборствующих интерпретаций с целью получить наибольший эффект в вопросах защиты прав и свобод или наиболее полного осуществления доминирующих в обществе конституционных принципов.

Юридические цели и возможности конституционного толкования охватывают различные элементы правовой системы, но, в первую очередь, они воздействуют на сферу конституционного права и конституционной политики.

На наш взгляд, можно выделить шесть таких целей и возможностей.

1. Раскрытие системных связей конституционных норм и норм других отраслей права.

2. Определение возможностей законодателей в вопросах развития и конкретизации норм конституции.

3. Формирование правил и конкретизация пределов прямого действия конституции.

4. Прояснение границ полномочий конституционных органов государственной власти.

5. Выяснение объема регулирования вопросов, входящих в различные предметы ведения, и вследствие этого разграничение спорных вопросов предметов ведения Федерации и субъектов Федерации.

6. Уточнение степени нормативности конституционной и законодательной политики в государстве.

Политические цели и возможности конституционной интерпретации затрагивают различные уровни публичной политики и, в целом, заключаются в противодействии радикальному инструментализму в вопросах организации и осуществления публичной власти. Наиболее важными являются две политические цели и возможности:

1) конституционное толкование способствует примирению противоборствующих политических групп и интересов и обеспечивает цивилизованное разрешение политических конфликтов;

2) в процессе его осуществления происходит соизмерение различных политических и иных ценностей, которых придерживаются различные социальные слои, политические и профессиональные группы, и легализация их согласованной иерархии посредством обсуждения и толкования.

Социальные цели и возможности интерпретации конституционных норм служат ориентиром для всей системы общественных отношений, с их помощью происходит более общее и всестороннее регулирование различных подсистем общества, поддержание динамического равновесия в развитии отдельных частей и всей целостности социума. С позиций конституционной интерпретации наиболее значимыми являются три цели и возможности.

1. Обеспечение интеграции общественной и государственной жизни, различных по своему социальному, национальному и иному происхождению граждан в единое конституционное и социальное сообщество посредством уравновешивания противоборствующих интересов и лежащих в их основе ценностей.

2. Широкое общественное распространение через реализацию результатов толкования новых конституционных идей, принципов и правил.

3. Формирование конституционной идентичности российского народа.

Консенсус и разногласия в вопросах конституционной интерпретации. Закономерным является вопрос, какие различия между конституционной и юридической герменевтикой определяют специфику конституционного толкования? В целом эти различия вытекают из юридических свойств, присущих конституции как Основному закону страны. Ее место в иерархии источников права определяющим образом влияет на природу толкования конституционных норм. Такие свойства Российской конституции, как верховенство, высшая юридическая сила в материальном и формальном смысле, прямое действие и непосредственное применение судами, роль юридического фундамента правовой системы – требуют обеспечения конституционной законности и накладывают печать на процесс интерпретационной деятельности. Для эффективной реализации конституционных норм необходимы не только развитое конституционное законодательство и правосознание, но и новая концепция толкования конституции, базирующаяся на ценностях демократического конституционного государства и цивилизованного гражданского общества.

Существует взгляд, что любая теория конституционной интерпретации испытывает ценностное напряжение под давлением критики осуществляемого выбора сторонниками иного подхода к соотношению различных конституционных ценностей. Любой метод конституционной интерпретации заключает в себе авторское видение рассматриваемого вопроса. Во введении к тематическому выпуску «Интерпретационные методологии: перспективы конституционной теории», давая беглый комментарий к статье каждого автора сборника, Эвен Т. Ли говорит: «Автор заключает, что каждая предварительно предложенная теория конституционной интерпретации является или непоследовательной или нормативно испорченной. Затем автор предлагает свой собственный метод конституционной интерпретации, провозглашая только его истинно легитимной или последовательной теорией»[93]93
  Lee Evan T Foreword // Hastings Constitutional Law Quarterly. – 1997. – Vol.24. – Number 2. – P.281.


[Закрыть]. По мнению калифорнийского профессора, новые теории конституционной интерпретации будут иметь наивысшее затруднение в привлечении на свою сторону широко распространенного согласия, потому что существует слишком много мест, где согласие может провалиться[94]94
  Lee Evan T Foreword // Hastings Constitutional Law Quarterly. – 1997. – Vol.24. – Number 2. – P.284.


[Закрыть].

Конечно, не может быть теории конституционной интерпретации, которая удовлетворяла бы интересам всех заинтересованных сторон. Очень мало шансов, что каждая новая теория конституционной интерпретации может привести к появлению базового консенсуса по поводу значения и содержания конституционных принципов. Внутри государственного органа, осуществляющего толкование (нормативное или казуальное) конституции, удовлетворительный консенсус может быть достигнут на основе принципа большинства.

В Конституционном Суде РФ решение принимается открытым голосованием путем поименного опроса судей. Причем председательствующий во всех случаях голосует последним. Решение считается принятым при условии, что за него проголосовало большинство участвовавших в голосовании судей. Это общее правило принятия решений. В случае, если при принятии решения по делу о проверке конституционности нормативного акта, договора между органами государственной власти, не вступившего в силу международного договора Российской Федерации голоса разделились поровну, решение считается принятым в пользу конституционности оспариваемого акта. Решение по спорам о компетенции во всех случаях принимается большинством голосов. ФКЗ о КС в первоначальной редакции закреплял, что решение о толковании Конституции РФ (в данном случае о нормативном, абстрактном толковании) принимается большинством не менее двух третей от общего числа судей (ст. 72 Федерального конституционного закона о Конституционном Суде РФ).

Однако в связи с изменением требования о кворуме и действующем составе Суда в 2014 годы появилась поправка, согласно которой решение о толковании Конституции РФ принимается большинством не менее двух третей от числа действующих судей (в ред. Федерального конституционного закона от 04.06.2014 № 9-ФКЗ)[95]95
  Официальный интернет-портал правовой информации http://www.pravo. gov.ru, 04.06.2014


[Закрыть].

Стремление достигнуть консенсуса при обсуждении и принятии решения в Конституционном Суде РФ способствует проведению единой правовой политики в вопросах конституционной интерпретации и конституционного контроля. Через обсуждение принимаемого решения выявляется возможность достижение согласия на основе принципа большинства, и обнаруживаются расхождения во взглядах, позициях судей, которые могут послужить основой для принятия особых мнений. Открытое голосование важнейшая процедура конституционного правосудия для выявления вопросов консенсуса и разногласий. Как отмечается в комментарии к Закону о Конституционном Суде РФ, содержание решения составляют не только заключительная формулировка, но и приводимая в ее обоснование система аргументов, способная во многих случаях приобретать самостоятельное значение, в связи с чем процесс принятия решения неизбежно должен включать в себя детальное обсуждение всех его составных частей. После такого обсуждения, в ходе которого в основном судьи и выявляют свои позиции, процедура тайного голосования теряет всякий практический смысл[96]96
  Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации». Комментарий. – М., 1996.– С.225.


[Закрыть].

Итоговые решения Конституционного Суда РФ – плод коллегиальных усилий и устремлений. Однако в самом акте Суда перечисляются судьи, участвующие в рассмотрении дела, судья-докладчик (может быть не один), но не отмечаются судьи (или судья, например докладчик), оформившие (написавшие) решение. Авторство актов Конституционного Суда РФ могло бы подтверждаться указанием на имена судей, участвовавших в изложении конечного варианта решения (по абзацам или пунктам итогового решения). К тому же действующий ФКЗ о КС не исключает варианта появления итогового решения, принятого на основе проекта, подготовленного не судьей-докладчиком.

В отношении отказных определений Конституционного Суда РФ Закон также не определяет требования об указании судьи, который его отписал. Согласно ст. 41 ФКЗ о КС (в ред. Федерального конституционного закона от 04.06.2014 № 9-ФКЗ) Председатель Конституционного Суда РФ в порядке, установленном Конституционным Судом РФ, поручает одному или нескольким судьям предварительное изучение обращения. Предварительное изучение обращения судьей (судьями) является теперь обязательной стадией производства в Конституционном Суде РФ. В период с 1994 по 2014 годы предварительное изучение обращения должно было быть завершено не позднее двух месяцев с момента регистрации обращения. В 2014 году указанный срок был исключен из статьи.

Отказное определение принимается после заслушивания заключения судьи, проводившего на основании ст. 41 ФКЗ о

КС предварительное изучение обращения (запроса, жалобы и др.). Судья, проводивший предварительное изучение обращения, отражается в вводной части отказного определения[97]97
  Определение КС РФ от 15.09.2015 № 1828-О «Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа о проверке конституционности положений частей 3.2 и 3.3 статьи 4.1 и части 3 статьи 18.15 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях»// Документ опубликован не был.


[Закрыть].

Все отказные определения подписываются Председателем Конституционного Суда РФ, хотя реально их оформляют (отписывают) конкретные судьи. Судья или несколько судей, предварительно изучавший (изучавшие) обращение и должны отражаться в определении Суда как его написавшие.

Дискуссии о правовой природе отказных определений в конституционной юриспруденции показывают, что необходимо в ФКЗ о КС закрепить их легальный смысл и правовую природу. Обсуждаются в литературе и различия между обычными отказными определениями и отказными определениями с позитивным содержанием. Некоторые авторы считают, что «отказные» определения КС РФ, содержащие его правовую позицию («отказные» определения с позитивным содержанием), являются нормативными прецедентами толкования[98]98
  Маркин А.А. «Отказные» определения Конституционного Суда Российской Федерации и юридическая картина современной России // Конституционное и муниципальное право. 2012. № 12. С. 71–74.


[Закрыть].

Правила принятия решений в Конституционном Суде РФ хотя и основаны на принципе большинства, вместе с тем допускают появление особого мнения судьи (ст. 76 ФКЗ о Конституционном Суде РФ). Так, судья, не согласный с решением Конституционного Суда РФ, вправе письменно изложить свое особое мнение. Оно приобщается к материалам дела и подлежит опубликованию вместе с решением Конституционного Суда РФ. До поправок 2001 года особые мнения судей публиковались во всех источниках официального опубликования актов Суда. После поправок 2001 года только в «Вестнике Конституционного Суда Российской Федерации».

Особое мнение судьи – это способ и процедура институционализации разногласий в стенах Конституционного Суда РФ и одновременно – альтернативная аргументация в вопросах конституционного толкования и конституционного контроля. Правовая позиция судьи, изложенная в его особом мнении, может показывать направление дальнейшего развития теории конституционного права, а может выявлять содержательные противоречия в конституционной аргументации, изложенной в решении Суда. Тем не менее, особое мнение судьи переводит конфликт позиций по вопросам конституционного значения из стен органа конституционного правосудия в сферу публичного и научного обсуждения. Важно при этом, чтобы как решение Конституционного Суда РФ, так и особое мнение отдельного судьи (или судей) были проявлением честности, которая состоит в беспристрастности при принятии решений.

В вопросе принятия решений Конституционным Судом РФ применима позиция, отстаиваемая А. Макинтайром в отношении Верховного Суда США на основании собственной концепции морали. По мнению американского философа, «мы живем согласно разнообразным и многочисленным фрагментированным концепциям». Подобные концепции «используются в одно и то же время для выражения конкурирующих и несовместимых социальных идей и политик и наполняют нас плюралистической политической риторикой, функция которой состоит в сокрытии глубины наших конфликтов»[99]99
  Макинтайр А. После добродетели: Исследование теории морали / Пер. с англ. В. В. Целищева. – М., 2000.– С.342.


[Закрыть]. Отсюда он делает важные заключения в отношении конституционной теории. Как замечает А. Макинтайр, «функция Верховного Суда должна заключаться в том, чтобы поддерживать мир между конкурирующими социальными группами, придерживающимися конкурирующих и несовместимых принципов справедливости, через проявление честности, которая состоит в беспристрастности при принятии решений»[100]100
  Там же. – С.343.


[Закрыть].

Следовательно, правовые позиции судей, выраженные как в решении Конституционного Суда РФ, так и в особых мнениях, должны отвечать требованиям беспристрастности, хотя существующие различия между ними основаны на разных конституционных ценностях.

За пределами органа конституционного правосудия границы разногласий по поводу принятого решения могут быть расширены благодаря вовлечению в процесс конституционного толкования ученых-правоведов, юристов-практиков, всего юридического сообщества. Поэтому в процесс осуществления конституционной герменевтики в широком смысле вовлекаются различные субъекты права. Широкое обсуждение вопросов толкования и значения конституционных норм позволяет говорить о существовании целого сообщества интерпретаторов конституции. Понятие «сообщество интерпретаторов конституции» объединяет различных субъектов права, включая судей, ученых-правоведов, юристов, должностных лиц, граждан, которые осуществляют официальное, доктринальное, обыденное и иное толкование конституционных норм. Совместными усилиями субъектов права, входящих в сообщество интерпретаторов конституции, могут быть выработаны общепринятые правила толкования конституционных норм.

В конституционной юриспруденции США используется понятие «интерпретационное сообщество», которое включает не только ученых-правоведов, юристов, судей, судей Верховного Суда США, но также, в конечном счете, и обычных граждан[101]101
  О понятии «интерпретационных сообществ» см.: Fish Stanley. Is There a Text in This Class? The Authority of Interpretive Communities. – Cambridge: Harvard Univ. Press, 1980. Esp. Chap. 15; Ball Terence. Constitutional Interpretation and Conceptual Change // Legal Hermeneutics: history, theory, and practice / Ed. by G. Leyh. – Berkeley: University of California Press, 1991. – P.129.


[Закрыть].

В российской конституционной юриспруденции вопросы интерпретации конституции решаются различными категориями лиц и институтов. Каждая категория вносит свой вклад в развитие теории и практики конституционной герменевтики. Официальное толкование Конституции РФ, осуществляемое в виде нормативного и казуального толкования Конституционным Судом РФ, создает нормативно-обязательный интерпретационный масштаб понимания конституционных норм для различных субъектов права.

Судебное неофициальное толкование Конституции РФ осуществляется различными судами Российской Федерации (общей и арбитражной юрисдикции) при разрешении по существу разнообразных категорий дел, но прежде всего высшими судебными инстанциями – Верховным Судом РФ и Высшим Арбитражным Судом РФ (до его упразднения в 2014 году) при разъяснении и формулировании правил применения отдельных норм и статей в российском законодательстве[102]102
  См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 31 октября 1995 года «О некоторых вопросах применения судами Конституции Российской Федерации при осуществлении правосудия» // Российская газета. – 1995 г, № 247, 28 декабря; Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 1993 года «О некоторых вопросах, связанных с применением статей 23 и 25 Конституции Российской Федерации» // Бюллетень Верховного Суда РФ. – 1994.– № 3.


[Закрыть]. В данном случае все судебные инстанции обязаны следовать в правоприменительной деятельности нормативно-обязательному интерпретационному масштабу конституционных норм.

Доктринальное толкование Конституции РФ учеными-правоведами, юристами, адвокатами расширяет горизонты конституционной герменевтики, создает новые подходы к изучению конституции и ее связей с другими отраслями законодательства, способствует возникновению альтернативных перспектив правоприменительной деятельности в конституционных вопросах, формирует образовательные, научные, реформаторские каноны конституционных положений и норм. Ценность доктринального толкования заключается в том, что с его помощью юридическое сообщество может воздействовать на законодательную политику в вопросах реализации Конституции РФ, содействовать через экспертную оценку развитию доктрины и практики официального толкования Конституции РФ, выявлять проблемные места и вопросы применения конституционных норм различными государственными органами и должностными лицами.