Текст книги "Дневник Эриха Эйке. Часть 1. 1941"

Я достал из кармана кредитку и направился к банкомату. Через несколько минут Сергей Николаевич пересчитал деньги и, спрятав их в карман, принялся за остывающий чай.

– И много у вас книг? – спросил я, возвращаясь к остывающему капучино.

– У меня хорошая коллекция. Есть всё – наши издания, англичане, американцы, немцы, другие страны.

– Вы просто собираете? Или…

– Я их читаю, – он удивленно взглянул на меня. – Какой смысл просто собирать книги? Чтобы хранить на полках?

– Так вы читаете на немецком?

– Не только.

– Послушайте, – я отодвинул полупустую чашку и полез в портфель. – У меня есть кое-что, и мне нужна ваша помощь. Хотите еще чаю?

– Можно. Признаться, я продрог и чувствую себя не лучшим образом. Погода дрянная.

– Да, весна затягивается, – я достал десяток страниц дневника, распечатанных на принтере, – посмотрите это.

Он полез в карман за очками.

– Будьте добры, – я поймал проходившую к соседнему столику официантку, – принесите мне еще капучино и чай с лимоном – моему коллеге.

– Может быть, мед? – предложила официантка.

– Отлично! И мед давайте, – я повернулся к Сергею Николаевичу.

Надев очки, он внимательно читал текст. Я опять закурил, откинувшись на спинку стула. Ему, скорее всего, за 60. Конечно, не молод, но держится хорошо.

У меня заканчивался второй капучино, а он, рассеянно поболтав ложкой в своей чашке, продолжал читать.

– Где вы это взяли? – наконец отложив последнюю страницу, он посмотрел на меня поверх очков.

– Вы собираете книги, я – документы. Это один из них.

– Это – фрагмент, я правильно понял?

– Верно. Документ достаточно объемный, но поскольку я не владею немецким, мне нужен переводчик. Обращаться на сторону я не хочу. Видите ли, текст здесь специфический, содержит аббревиатуры, сокращения, характерные для военных документов. Я прошу вашей помощи в переводе. Конечно, по разумной цене. Что скажете?

Он задумчиво взял ложечкой мед, отпил чай:

– Уже остыл… Хорошо. Я не буду завышать цену. Скажем, восемь долларов за страницу вас устроит?

– Объем работы большой, это серьезные деньги, но, давайте попробуем. Материалы у меня в электронном виде, вам как удобнее работать – с листа или с экрана?

– Лучше с листа, хотя наличие электронной копии будет не лишним. Сколько страниц необходимо перевести?

– Всего их около пятисот. Но я ограничен в средствах, поэтому разобьем документ на части – поработаем с первой сотней страниц. Впрочем, часть я уже пытался перевести. Я дам вам мой вариант прочитать – исправьте ошибки, хорошо?

– За правку обычно берут деньги, но я не возьму. Мне интересно, что там дальше. Насколько я понимаю, там что-то связано с Потемкиным, они ищут какой-то предмет. Верно? Это подлинные документы?

– Скажите, стал бы я платить за перевод подделки? Документы получены из Штатов, из национального архива. Электронная копия.

– Понятно. Ну что же, давайте попробуем. Сто страниц, говорите?

– Да. Приблизительно такое количество – точно не скажу. Вообще дневник включает записи по 1941 и 1944 годам. 1942-й и 1943-й отсутствуют. Основной материал касается 1944 года.

– Понятно.

– У вас есть электронная почта?

– Конечно.

– Напишите мне здесь, – я перевернул лист документа чистой стороной и протянул свою ручку, – отправлю вам первую партию сегодня вечером. Оплата по факту. Вас устроит такой вариант?

– Вполне. Определитесь с количеством страниц для перевода и высылайте. Телефон ваш у меня есть, мой у вас – тоже. По окончании работы, по каждой партии я отзвонюсь.

– Договорились. Приятно иметь с вами дело.

– Мне тоже. В некотором роде вы – мой единомышленник, – он в первый раз улыбнулся. Мне нравятся люди, которых интересует настоящая история – лишенная купюр и не политизированная. Я думаю, все у нас получится.

Он встал и подал мне руку.

Вернувшись домой, я не стал откладывать дела в «долгий ящик». Исходя из возможных ближайших финансовых поступлений, собрал в один пакет около 30 страниц дневника, приложил к ним текст своего перевода вместе с оригиналами страниц и отправил весь пакет по указанному Сергеем Николаевичем электронному адресу:

Уважаемый Сергей Николаевич!

Согласно нашей сегодняшней договоренности, направляю вам первую часть документов. Оцените, пожалуйста, требуемое для перевода время. Это необходимо для подготовки наших взаиморасчетов по этой и следующим партиям документов.

Мой вариант перевода нескольких страниц также найдете во вложении. Оригинальный текст прилагается. Прошу проверить и в случае выявления ошибок – подкорректировать.

С уважением,

Игорь.

Ближе к вечеру пришел ответ:

Добрый вечер, Игорь.

Я получил ваши документы, и буду готов приступить к работе в понедельник.

Предполагаемое время для перевода, если ничего экстраординарного не случится – неделя, максимум – десять дней.

Готов представить вам результаты в печатном виде или в электронном – на ваш выбор.

Общая стоимость перевода оценена исходя из наших договоренностей 8 х 32 = 256 долларов. Возможна оплата рублями по курсу.

Я обеспечиваю «жесткий» перевод, без литературной коррекции. При необходимости, вы можете произвести коррекцию самостоятельно, исходя из смысла и текста.

О готовности передачи результата сообщу почтой или телефонным звонком.

С уважением,

Коваленко С.Н.

Мне оставалось только решить вопрос с деньгами и ждать десять дней.

Эпизод 4. Место смерти

Неделя прошла быстро. Я ждал этого письма. Среди восьми других, черневших жирным шрифтом в открытой почтовой программе, оно порадовало заголовком «Немецкие документы» и было немедленно мною прочитано:

Игорь, здравствуйте!

Ваш перевод закончен.

Я готов встретиться с вами в том же месте, что и в прошлый раз.

Для уточнения деталей – позвоните мне вечером.

С уважением,

Коваленко С.Н.

Эх, бросить бы все и сейчас, немедленно сорваться с работы! Ничего, подождем – до вечера всего лишь четыре часа.

Выехав из Подольска в 6 вечера, я не удержался и набрал номер коллекционера.

– Алло?

– Сергей Николаевич, добрый вечер. Это Игорь. Получил сегодня ваше письмо.

– Да, Игорь. Добрый вечер. Я немного поторопился с предложением о встрече – не совсем хорошо себя чувствую. Возраст, понимаете ли…

– Да, конечно. Но если вам удобно, то готов подъехать по указанному вами адресу. Что вы скажете?

В трубке наступило молчание.

– Сергей Николаевич?

– Да, я здесь… Обычно я не встречаюсь с заказчиками дома.

– Понятно. Если не сегодня, тогда скажите – когда и где?

– Хорошо… Приезжайте. Вот еще что, загляните, если не трудно, в аптеку, купите мне лекарства. Сейчас скажу, какие. Мне просто некого больше попросить.

– Давайте поступим так. Бросьте мне СМС на этот телефон с вашим адресом и названиями препаратов. Я уже выскочил на МКАД в районе Варшавки, движение, судя по Яндекс-пробкам, по внутреннему кольцу свободное. Вы в каком районе живете?

– Ближайшее метро – Фрунзенская.

– Отлично! Это практически мое направление. Там рядом есть аптеки?

– Есть. Несколько.

– Давайте ваш адрес и названия лекарств – привезу.

– Спасибо.

– До встречи!

Он повесил трубку, а через пару минут пришла СМСка. Я вбил адрес моего переводчика в навигатор и увидел, что до Фрунзенской, с учетом пробок, добираться примерно час с небольшим. Это значит, что до 20.00 я буду на месте.

Заскочив по пути в аптеку на Комсомольском проспекте, я нашел на карте нужный дом и, с трудом припарковавшись, набрал номер квартиры по домофону.

– Слушаю вас.

– Сергей Николаевич, это Игорь. Я подъехал.

– Открываю. 3-й этаж.

Магнитный замок запищал, и я зашел в подъезд.

На третьем этаже одна из дверей была приоткрыта, скорее всего, мне – туда. Сергей Николаевич встретил меня на пороге, в атласном домашнем халате – я такие видел только в кино. Выглядел он и, правда, неважно.

– Раздевайтесь, – он кашлянул, показал мне на тапочки и отправился, не дожидаясь меня, на кухню.

Сбросив сапоги и повесив куртку на вешалку, я направился вслед за ним. На плите закипал чайник, на столе стояли пустые чашки, банка кофе, молочник, масленка и вазочка с медом.

Сергей Николаевич нарезал сыр и колбасу на разделочной доске.

– Поставить машину возле вашего дома – это проблема. Вот ваши лекарства, – я выложил на стол аптечный пакетик.

– Спасибо, – он повернулся, достал одну из упаковок, распечатал ее и выдавил из блистера таблетку, – вы очень помогли мне. Сколько я вам должен?

– Перестаньте! Пусть это вас не беспокоит. Выздоравливайте.

– Спасибо. Мне, право, как-то неловко, озадачил вас, да еще и денег не берете…

– Ну, вы же один, и болеете – значит, надо помочь.

– Тимуровец? Ну, спасибо. Присаживайтесь. Вы с работы – наверняка голодны, вот, перекусите.

– Благодарю. Признаться, это кстати.

– Стол, конечно, небогат, но что есть…

– Не беспокойтесь, с молоком как у вас? Я кофе с молоком предпочитаю.

– Так вот же – молочник на столе.

– Да, да, я как-то…

– Не стесняйтесь, принесу пока перевод. Я распечатал его. У вас есть флэшка?

– Да, сейчас организуем.

Пока он ходил за бумагами, я достал флэш-карту, налил себе кофе и начал готовить бутерброд с сыром.

– Прошу, – Сергей Николаевич протянул десяток страниц. – В среднем, из двух – трех страниц оригинала мы имеем одну страницу формата А4. Они же тогда на машинке печатали – поэтому межстрочный интервал большой. Рукописные помарки автора дневника я выделил наклонным шрифтом – думаю, будет понятно.

– Отлично, сейчас взгляну. Кстати, вот флэшка. Ноутбук у меня с собой, и я готов дать вам следующие 30 страниц. Нормально?

– Конечно.

– Ну, и насчет оплаты – вот ваши деньги. Долларов не было – я отдаю в рублях по текущему курсу Центробанка.

– Вы почитайте сначала.

– Конечно. Но вы же мне доверяете, и я вам доверяю. Забирайте деньги. Я сейчас почитаю немного, а дома еще раз пересмотрю. Если будут вопросы – напишу письмо. Можно?

– Можно, – он снова покашлял, – но, думаю, вам понравится. Кстати, я посмотрел ваш перевод. Неплохо получилось. Конечно, есть некоторые неточности – я подправил. Этот файл объединён с новым переводом, моим, в один. Потом с флэшки почитаете.

– Хорошо.

Я отложил бутерброд, вытер пальцы бумажной салфеткой и придвинул к себе страницы с текстом:

Я видел его на фотографии начала века, приложенной к бумагам. Румынам не интересен Потемкин, поэтому, скорее всего, памятник заброшен. Разве что большевики за год своего правления что-то успели изменить. Хотя… Вряд ли. Насколько известно, их больше интересовали вопросы наведения внутреннего порядка на новой территории.

Машина притормозила, и я отвлекся от своих размышлений. Первый мотоцикл проехал еще метров сто, осмотрел дорогу впереди и, вернувшись, встал на боевое охранение примерно в двадцати метрах от нас. Замыкающий мотоцикл занял позицию, прикрывая тыл. Оба подали знаки, и мы вышли на дорогу, разминаясь. Это вам не автобан и не шоссе – обычный проселок. Вперед и назад – никого, только теплый летний ветерок, налетавший порывами, и запах полевых цветов. Водитель, достав припасы, занялся обедом, а мы – я, Генрих и Отто, осмотревшись, направились к интересовавшему нас месту.

Заброшенный памятник, на удивление, хотя и был неухожен, сохранился неплохо. В высокой траве видна была установленная на квадратном основании стела двенадцати или чуть более метров высотой, из мягкого камня – ракушечника, потемневшая от дождей, пыли и времени. Недалеко от нее находился еще один камень с надписью. Раздвинув траву, мы прочли: «На семъ месте преставился князь Григорий Александровичъ Потемкинъ Таврический. Октября в 5 день».

Я осмотрелся. Чуть ниже по склону, за дорогой, наш водитель «колдовал» с обедом, справа и слева охрана, развернув мотоциклы поперек дороги, наблюдала за местностью, а передний мотоциклист, тот, что слева, даже осматривал дорогу в бинокль.

– Ну что, начинаем? – Генрих отряхнул пыль и сухую траву с колен.

Я сделал несколько фотоснимков, в то время как Отто, сорвав и покусывая травинку, прошел за обелиск.

Генрих достал из своего потертого саквояжа ореховую лозу. Присев на край обелиска и положив лозу на колени, он выбил из пачки сигарету и закурил.

– Дайте мне 5 минут, надо настроиться, – сказал он, осматривая кончик сигареты, – отойдите в сторону.

Отто, сделав круг вокруг комплекса, отошел к дороге, я присоединился к нему.

Генрих докуривал.

– Пожалуйста, не шумите, – попросил он через некоторое время, поднявшись, – я попробую поработать.

По направлению от дороги, держа в руке лозу, он принялся медленно продвигаться в сторону памятника. Мы, молча, наблюдали со стороны. Генрих описывал вокруг обоих камней концентрические круги, останавливался, поворачивался направо и налево, двигался от памятника к камню и немного в сторону, медленно ступая по степной траве. Лоза в его руках опускалась и поднималась. Мне почему-то всегда казалось, что все лозоходцы сами её двигают. Такие, незаметные движения рук. Всегда присутствовало некое ощущение обмана. Споров на эту тему было достаточно, однако, как отмечалось специалистами, в поиске и, в частности, в археологии у лозоходцев зачастую наблюдается эффект импринтинга. Т. е. обнаруживается объект или предмет, которого уже давно нет в каком-то месте – фактически, находится его след. Как это происходит – непонятно, но я сам наблюдал подобное.

Отодвинув чашку, я достал из пачки сигарету. Полез за зажигалкой, но вспомнил, что я в гостях.

– Простите, у вас можно курить?

– Можно, но не сейчас, сами понимаете… Хотите покурить – идите на балкон. Он застеклен, но там прохладно – надо набросить куртку.

Сходив за курткой и прихватив на обратном пути бумаги, я вышел на балкон, прикрыл за собой дверь и продолжал чтение, устроившись так, чтобы свет из комнаты падал на текст:

Через полчаса Генрих закончил.

– Да, это место с отрицательной энергетикой, – сообщил он, – на самом деле Потемкин умер не там, где стоит этот камень с надписью, а чуть правее, судя по всему – вот здесь, – и он указал лозой на другое место. Впрочем, это не столь важно. Искомого предмета здесь нет, но я уверен, что он был при Потемкине в момент его смерти.

Отто улыбнулся:

– Неужели ваша лоза способна дать такую информацию? Я всегда подозревал, что в лозоходстве есть что-то шарлатанское.

– Напрасно. В нашем подразделении с использованием лозы даже разминировали минные поля. И успешно, замечу я вам! Это достоверный факт. Думаю, что не будучи уверены в своих способностях, и не веря в лозоходство, сами вы не стали бы заниматься подобной практикой, не так ли?

– Это точно…

– Про геопатогенные зоны вы тоже, наверное, знаете или слышали. Неужели не встречались с необычными явлениями на раскопках? Вот здесь геопатогенная зона… Вот – здесь, – Генрих указал место между памятниками.

– Вернемся к делу, – сказал я, – итак, что скажете?

– Но почему вы считаете, что предмет не был захоронен вместе с князем? – Отто внимательно посмотрел на меня.

– Дело в том, что существует описание всех предметов и наград, выложенных при похоронах у гроба умершего. Предмет в описании отсутствует. Это есть в воспоминаниях Энгельгарта – племяника князя. Ну, и у нас в папке есть опись. При удобном случае с ней можно будет ознакомиться. Вероятнее всего то, что мы ищем, не попало на всеобщее обозрение. Значит, оно оказалось в руках приближенных князя или родственников. Из родственников, вероятнее всего – к Браницкой.

– Кто был рядом с Потемкиным в момент его смерти? В прямом контакте с князем только Браницкая и Санковский. Логично предположить, – Генрих достал из пачки сигарету, – что предмет попал в руки кому-либо из них. Вероятнее всего – случайно, о его свойствах они не знали, поскольку ни тот, ни другая в дальнейшем ничем экстраординарным не отмечены. Я, конечно, не знаю всех его свойств, только то, что мне вкратце рассказал Эрих, но, судя по тому, что эти люди не оставили яркого следа в истории, они могли быть лишь посредниками – «передаточными звеньями». Не исключаю, что предмет мог перейти к третьему лицу, либо непосредственно здесь, на месте, либо позже, по возвращении в Румынию. У меня такое ощущение, что он, скорее всего, был вывезен в Россию – все эти люди покинули Яссы, и путь их лежал к Днестру, в любом случае. А вот ближайшая переправа и наиболее используемая дорога в то время шла на юго-восток от места смерти князя. По логике место их переправы через реку – в районе Дубоссар. Вообще-то там было несколько переправ. Думаю, наша – та, что находится чуть выше по течению от места слияния Реута и Днестра. Движение от Ясс к той переправе – оптимальный путь. Но это лишь мои предположения. А что вы скажете?

– Я скажу, что я чертовски голоден, – деланно нахмурился Отто, – предлагаю пообедать, тем более что наш водитель, наверное, уже все приготовил. Там и поговорим.

Мы спустились к дороге. Чуть в стороне, метрах в двадцати за пыльной обочиной водитель разложил на складном столике закуску, в основном из местных продуктов. На спиртовке закипал неизменный кофе. Чай в термосе был оставлен на потом.

Слегка подкрепившись, мы, не ожидая водителя, собиравшего обеденные принадлежности и остатки еды, вышли на дорогу, не спеша направляясь в сторону головного мотоцикла.

– Послушайте, Эрих, вы, как старший товарищ, – Отто улыбнулся, не поднимая головы, – отмеченный Вайгелем и Краузе[22]22
  Вольфганг Краузе (нем. – Wolfgang Krause, 1895–1970). Немецкий языковед, кельтолог, рунолог, сотрудник Аненербе. С 1929 г. заведующий кафедрой индогерманского языкознания в Кёнигсбергском университете, специализировался на истории культуры древней Скандинавнии, рунологии и тохаристике. В 1938 г. основал Институт рунологии, который в дальнейшем перешел под юрисдикцию СС. С 1943–1944 гг. возглавлял учебно-исследовательский отдел рун и символов Аненербе.


[Закрыть], должен, наконец, рассказать нам, что это за предмет. Все, что было сказано раньше – общие слова. Интересны детали. Мы с Генрихом понимаем важность миссии, возложенной на нас Зиверсом. Но все случилось так быстро, что нас даже не успели толком посвятить в суть дела. Мы ищем артефакт – это понятно. Нечто, напоминающее медальон. Или что-то подобное, но что в нем? Известные артефакты, которые у всех на слуху – с этим все понятно, там хотя бы ясна цель, для которой они предназначены, а здесь…

Я расстегнул ворот кителя:

– Вы знаете, что это дело попало к нам меньше чем неделю назад. Информации не так много, скорее, даже мало. Но дело, кажется, интересное. Кроме того, мое молчание оправдано тем, что в течение всего нашего путешествия, мы практически ни разу, за исключением ночи, не были одни, а я бы не хотел, чтобы наш разговор услышали посторонние. Сейчас самое время прояснить ситуацию – нам никто не мешает, – однако для того, чтобы понять, о чем речь, вам понадобится некоторое терпение.

Начнем сначала.

На балконе было прохладно. Выбросив окурок за окно, я вернулся в комнату. Сергей Николаевич ждал меня на кухне.

– Ну, что скажете?

– Интересно. Признаться, не ожидал.

– Все прочитали? И про предмет?

– Нет. Про сам предмет еще не начинал.

– Ладно. Вообще-то, вам повезло. Очень редко встречаются подобные документы. Как правило, их нет в свободном доступе. Откуда они у вас?

– Собираю материалы по боевым действиям в Бессарабии. На сегодняшний день в моей коллекции что-то около десяти тысяч станиц, в том числе карты и схемы. В основном немецкого происхождения. Года два назад я случайно наткнулся на статью в одном из изданий, где упоминались сотрудники вроде как подразделения оперативного штаба «Рейхсляйтер Розенберг», проводившие работы в Одесской области и в Бессарабии. Характер работ не упоминался, да и были они там совсем недолго. Эти территории уходили румынам, поэтому немцы с подобными миссиями там не задерживались, двигаясь дальше. Естественно, все, что связано с подобными структурами, представляет интерес, а с «Наследием предков» – особенно. Прежде всего, потому, что их специалисты добились прорыва по отдельным направлениям в научном и техническом плане, ну, и, наконец, они использовали в работе оккультные знания. Я мечтал что-то подобное получить, но совершенно не был готов к такому подарку. То, что сейчас у меня есть – это подарок! Бумаги, которые вы переводили, достались мне совершенно случайно.

– И каков источник, если не секрет?

– Не стану скрывать – в фондах Национального архива США есть много интересного. Через друзей я попросил найти мне что-нибудь неординарное по Бессарабии. Еще тогда, когда узнал о неких закрытых работах по Одессе, ну и… я только что об этом говорил.

– Да, конечно.

– Не прошло и двух лет, – я рассмеялся, – как в рекламе – мечты сбываются!

Он встал и подошел к мойке.

– Знаете, я бы посоветовал не афишировать эти документы.

– Да я вроде бы не очень… Ну так, опубликовал несколько записей в своем дневнике на форуме.

– Какой форум?

– Наш форум – moldovamap.ru. А в чем дело?

– Мало ли кто их читает…

– Вы думаете?

– Да, именно так я думаю. Иногда в нашем деле, – он сделал акцент на слове «нашем», и я это отметил, – не стоит афишировать свои находки. Они сами по себе ценны, без общественного признания.

Поставив вымытую чашку в шкаф, Сергей Николаевич продолжил:

– Когда вернетесь домой и прочитаете перевод дальше, тогда станет ясно, почему я так говорю.

– Вы меня заинтриговали, страниц не так уж много, я готов хоть сейчас…

– Нет-нет. Почитаете дома. Поймите меня правильно, я вас не гоню, но хотел бы прилечь. Состояние, понимаете ли, не из лучших.

– Конечно, извините!

– Ничего.

Я быстро собрался. Он прошел за мной в коридор, подождал, пока я оденусь, и сказал, открывая дверь:

– Через неделю мы узнаем, что там было дальше. Мне самому интересно.

– Спокойной ночи. Выздоравливайте!

– Спокойной ночи.

Я сбежал по ступенькам и, нажав кнопку магнитного замка, вышел на улицу. Несколько фонарей тусклым желтым светом освещали пустой двор. Стрелки на часах приближались к 10 вечера.