Текст книги "Свет на обочине (сборник)"

Волк

Волк был один, и без волчьей стаи ему жить было тяжко. Он был одиноким другом одиноких зверей. И хотя волка ноги кормят, но спать, то они не умеют. Вот так и жил волк без стаи.

Свинья

Свинья была домашней, и жила в городе и когда на улице было грязно, и слякотно и никто не хотел вылазить на улицу, свинья чувствовала себя лучше всех. Но когда было тепло и сухо свинье было хуже. Так как и в ненастную погоду надо было, чтобы кто-то шел за добычей, то и свинью очень ценили, ведь никто кроме нее не мог, да особенно и не хотел, искать в мусоре, что-то ценное.

Петух

Петух как в сказке о золотом петушке всегда предупреждал об опасности, но так как он был небольшой, сам не делал работу за всех. И рвался в бой только в крайнем случае.

Лиса

Лиса была хорошей и молодой. Она была такой, которая уговорит волка засунуть хвост в прорубь. Но ещё не стала лисой, которая прикинувшись мертвой, отберет добычу у старика или, не смутившись, скажет, что виноград зеленый, или вырвет сыр у вороны. Лиса была молодой.

Старой лисе нравилось подходить к реке, трогать лапой воду и наблюдать, как всплески расходятся по сторонам. Он знала, что там, в глубине, в темноте живут рыбки и когда она касалась воды они там, в глубине, пугались и плыли или по сторонам, или в одну сторону, и лишь всплески на поверхности показывали ей, куда в этот раз они поплыли.

Взбунтовавшаяся планета[1]1
  По мотивам одноименного рассказа советского писателя


[Закрыть]

Медленно и верно новая цивилизация захватывала все новые и новые планеты. Сначала прилетала разведывательная партия, затем поселенцы, и далее планета превращалась в часть общей системы. Но однажды этот механизм дал сбой. На планету Пандора-536 прилетела разведывательная партия, все проверила и признала планету пригодной для жизни. Из центра было дано разрешение на заселения и поселенцы двинулись заселять ее. Но когда они стали строить дома, пиля деревья, перекапывая землю и закусывая местной пищей, внезапно возникли сложности, и чем больше они старались расширить занимаемую площадь, тем труднее им становилось жить – то дом сгорит, то дерево неожиданно упадет на обитателей поселка. Потом связь с планетой исчезла, а прибывшие на планету разведчики не нашли ни каких следов поселенцев. Загадка была разгадана с помощью записи со спутника слежения за атмосферой. На кадрах было отчетливо видно, как жители спокойно готовятся завтракать, готовят себе пищу, греют чай, до момента, когда со всех сторон на них не нападают звери и птицы, разносящие все их пожитки и их самих в клочья. Дальше на этом месте со скоростью тростника растут деревья, зеленеет трава и все успокаивается – планета справилась с болезнью.

Просмотрев записи, разведчики отметили планету как не пригодную для жизни и отправились на поиски других пригодных для жизни поселенцев планет.

Старушка

У старушки была большая семья, которая всегда была рада принять ее. Жила она одна, но все ее мысли и чаяния были связаны с ее единственным сыном. У того была большая семья пятеро детей и трое внуков. Большой дом, в котором все они размещались, хотя и не отличался гостеприимством, но ее всегда принимали, угощали, позволяли возиться с детьми.

Но в один день все рухнуло. Когда она собралась уходить домой, сын отвел ее в сторону и сказал: «Знаешь мать, ты сюда больше не приходи». Старушка в растерянности немного повертелась на месте, затем осторожно закрыла дверь и пошла огорошенная к себе домой.

Дома ее ждала деревянная лестница, старинная газовая плита, старый чайник и худая железная кровать. Она долго глядела в окно, пока совсем не стемнело, легла в кровать и навсегда заснула.

Вертолет

Дорога постоянно петляла и семья от дороги порядком устала. Люди, автомобили, города и деревни, незнакомые и опасные все время пролетали мимо, и в этом калейдоскопе трудно было, что-то разобрать. Глава семьи без оглядки несся вперед и вперед, нигде не останавливаясь, и не с кем не разговаривая – до ночи он должен был добраться до места. Его вымученное лицо пугало детей переходящих через трассу, но надо было ехать все дальше и дальше. Иногда он настолько уставал, что хотел остановиться, но глядя в заднее зеркало, видел злые лица других водителей, почерневшие толи от копоти дороги, толи от выпитого алкоголя.

Неожиданно, из-за поворота появился огромный вертолет и молниеносно пронесся над его машиной. Сквозь шум он успел увидеть стекло кабины летчика, вращающийся винт и черную дыру его длинной пушки. Вокруг все стало как то тише и спокойней. Машин стало резко меньше, и люди стали значительно приветливее.

Через час, все вернулось обратно. Лица водителей помрачнели, автомобили стали выглядеть еще более опасными, а пыль дороги подниматься еще выше. До конечной остановки осталось три часа.

Музыкант

Он был большим и всегда уверенным в себе. Немножко равнодушным ко всему, и немножко добродушным ко всем. Его огромный рост и широкие плечи всегда гарантировали ему благодушный прием. Люди смотрели на него снизу вверх иногда со страхом, иногда с восхищением от его мощи.

Его враг был худым, поджарым как гончая и всегда хотел был лидером – лидером дома, во дворе, в школе, в банде, и никогда не позволял неуважения к себе.

Они встретились на темном дворе, и когда музыкант открыл дверь, враг кинулся на него сзади и накинул на шею петлю. Музыкант упал на карачки, а враг, сидя на нем как на пони, душил его, а банда била его по ребрам и лицу, не давая ему опомниться и сбросить с себя. Так умер музыкант замученный гончими, только за то, что оказался не в то время и не в том месте, потому что у его врага был плохой день, а лидер должен всегда показывать кто главный.

Полиционер

Полиционер, в очередной раз, откинув ноги, и ничего не видя, посмотрел в потолок. Эта шайка-лейка не выходила из головы. Их было немного, но они как поется в песне из знаменитого фильма «Самогонщики» были в засосаны «страшной трясиной» и эта же, трясина засасывала и его вместе с ними. Тут он неожиданно вспомнил свою семью и тетку, которая, по его мнению, никогда уже не выйдет замуж, и или сойдет с ума, или так и останется старой девой. И опять из головы не выходил ее последний «жених», друг президента. Но чекисты сказали – «не трогать».

Он вспомнил последний бой, и то домашнее «дело». Сразу стало легче, «пусть живет этот аферюга», «главное, что мне легче» – подумал он и вздремнул, «в конечном счете, это ее жизнь».

Главарь банды облегченно вздохнул сидя за облупившимся столом, и занялся делами по двору. Гуси, услышав шорох, загоготали и побежали кормушки. Стало немного светлее, солнце выглянуло из-за тучь.

В это время злая невеста смотрела на всю сабочарню, как веселы и довольны собаки, как они резво бегают и поднимают лапы, ища, что-то вкусненькое в контейнере. Она им покажет «старую деву», они увидят её женихов.

Соседи облегченно вздохнули, суетливо затащили с таким трудом добытый мешок с едой и подумали «деньги есть, значит, жить можно», «все, что-то думают» и занялись своими повседневными делами – детьми, внуками и правнуками. Поговорка «Дети – наше счастье» всегда останется в моде.

Кредитор

Бизнесмен, легкой походкой, стуча своими ярко коричневыми плетеными итальянскими туфлями, взбежал по ступенькам и открыл гнутую ручку двери банка. Охранник как сытый кот приветливо улыбнулся, и подумал, – «зарплата будет», вспомнил пару некогда нашумевших лиц, пробежался по какому-то замысловатому костюмчику клиента, и повернулся к посетителям.

Бизнесмен встал в очередь людей получавших квитки в кассу и прислушался к тишине, – тишина в звуке это шорохи этого места. Где то застучал, заскрежетал принтер, выплевывая бумагу, наверное, с чеком по которому получают деньги, люди переминаясь с ноги на ногу, в ожидании смотрели по сторонам, в офисе оператор выписывал очередную бумажку, кто-то спорил кто за кем. Так прошло несколько минут, и бизнесмен попал в офис.

Приятный клерк, недовольно спросив, что требуется, пару раз придравшись к набору ПИН – кода, выдал чек и бизнесмен отправился к кассам. Здесь стояла та же, а может даже ещё большая очередь, и было непонятно за кем теперь он. «Кто последний» – спросил он. Конец очереди нашелся не сразу, и как-то напряг бизнесмена. Тогда он спросил еще раз. «А вы что хотите» – спросила одна из женщин. «Да, я хотел бы получить деньги» – ответил он. «А это в другую кассу, идите туда. Там никого нет. Здесь все кредит отдают». Возникла напряженность. Какой то мужчина выразил недовольство, и укорил ее за то что она сказала – «Пусть бы стоял, как все. Вот она демократия – получил зарплату и в банк». Женщина, что-то ответила. Охранник в очередной раз облизнулся – зарплата будет. И все улеглось.

Бизнесмен прошел в кассу, быстро получил деньги, и легко спустившись по лестнице, быстрой походкой побежал по своим делам. Здоровье надо беречь, а автомобили это вредно.

Деревня

Просмотрев фильм, пастух долго думал, как гестаповцы пытали разведчика. Прошло немного времени, стало темнеть, а делать было нечего. «Что делать может попытать кого-нибудь». Его взгляд метался с дороги на хлев, с хлева на улицу и так и не пришел ни к чему. «Так кого же пытать, пытать, пытать…». Он схватил сковороду и со всего размаха ударил козла, просунувшего в дверь голову. «Есть, кого пытать» – подумал он и заснул.

Суслик

Суслик жил в степи, и хотя он был белочкой средних размеров, он также как в сказке про трех сестер и богатыря считал орешки с золотыми скорлупками и изумрудными ядрами. Орешки были, но есть их было невозможно. Поэтому суслик был слегка голодным и был безумно рад колбасе практически полностью состоящей из сои. Так как внешний вид и нужный вкус говорили это колбаса. Правда от нее он со временем желтел и грустнел, но это не главное в его жизни, главное это дети, а дети это наше счастье. То есть это лучше чем когда хорошо, и когда отлично. Но к нему надо стремиться. Ведь как поется в песне «Счастье есть, его не может не быть». Так и жил суслик иногда весело, иногда грустно, но всегда лучше всех, так как жил в степи, а в степи хлеба хватает.

Институт

Лето, жара легкий теплый ветер и иногда хлопающие двери вот пристанище науки летом. Неспешные шаги и негромкие разговоры, иногда прерываемые диким гоготом вот данность этого учреждения. Неспешный ритм жизни расслабляет, дает его обитателям ощущение спокойствия и уверенности. Что-то делается, что делалось и вчера и позавчера и пятьдесят лет назад и до сих пор не перестало быть нужным. Повседневная работа, текучка как густая карамель все тянется и тянется и не видно не конца не начала, несмотря на все кризисы и волнения в мире. Молодежь вот дрова, на которых держится эта печь знаний. Молодой значит новый человек в этом мире, значит не такой как прежде, не такой как все до этого живущие, а значит не знающий того что знают здесь в институте, не знает значит ученик, ученик изначально уважает своего учителя. Ученики приподнимают учителя, как бы несут его на руках, и от этого он чувствуют себя выше, нужнее, востребованнее, настроение у него всегда хорошее, немного радостное, и приподнятое, совсем не располагающее к какой либо деятельности. Лишь нищенская зарплата омрачает спокойную жизнь. Напряжение как беспокойно оно в этой спокойной обстановке. И лишь интриги как тонкие разряды электричества потрескивают легким волнением.

Хантора

Дела на предприятии шли с переменным успехом. Все время, когда старые дела закрывались, прокуратура заводила новые. Прокурор постоянно был взбешен, и недоволен работой следователей. На предприятии постоянно рос штат адвокатов, бухгалтеров, специалистов специальных служб. Директор предприятия постоянно ездил в столицу и докладывал лично президенту о делах на предприятии, получал государственные грамоты и награды. В столице генеральный прокурор, ревностно выполняя указания президента, делал разнос областным прокурорам, а те делали взыскания городским прокурорам. Прокурор заставлял следователей работать, а те давно знали, где находится крысоловка, и вели с ней дела абсолютно честно, то есть строго по закону. Круг замкнулся.

История Арагона

Арагон был крепостью у подножия горы. Пришли захватчики и проследовали с дровами к вершине. Там они сожгли дрова и растопили воду, которую собрали в заводь. После этого они разрушили плотину, и вся эта холодная вода вылилась на Арагон. В городе никто не спасся, кого не смыло волной тот умер от простуды. Так был покорен Арагон.

Сказочный дом

Улица была жаркой и неприветливой. Сухая пыль поднималась под резкими порывами ветра и медленно опускаясь, растворялась в конце улицы. Прохожий не торопясь, перешагивая через русла дождевых ручьев пробирался к нужному ему номеру. Вот невысокий дом, вот старый особняк и наконец, нужный номер на высоченном глухом заборе. Почти не видная дверь со совсем незаметной кнопкой звонка, найденной после нескольких метаний, наконец-то, была нажата, и приятное ожидание ответа с той стороны на время успокоило посетителя. Ожидание как долго оно было, но вот наконец дверь открылась и молодая девочка несказанной красоты приветливо улыбнувшись взяла у посетителя сверток. Еще несколько часов он идя домой вспоминал то сказочное мгновение, когда он в проеме дверей увидел цветы, озерца и пчелок как сказочных эльфов и мух как неведомых чудовищ, и дорожку невероятно красивую ярко зеленого изумрудного цвета, и еще много много каких-то других деталей которые лишь вскользь запечатлелись в его памяти. Восторг души и печальная грусть все слилось в этом воспоминании, и еще долго ворочаясь в кровати, почтальон не мог избавиться, от этих навязчивых воспоминаний. Так прошел день, а утром впечатления стерлись, все стало обычным и привычным, и дом и женщина, и даже пыль под ногами, все как всегда, ну еще немножко лета в придачу. Жизнь бежит, а день идет, сумка тяжела и надо двигаться дальше.

Сказка о паровозе

Ехал паровоз во времена революции по Транссибу. Закончились дрова. Объявили субботник. Все вышли, нарубили деревьев, попилили, покололи, сложили на паровоз, наделали дополнительных деревянных вагонов и поехали дальше. Едет паровоз, едет, наступили времена Сталина и дрова кончились. Машиниста расстреляли, всех погнали в лес за дровами. Набрали дров и поехали дальше. Едет паровоз, едет, наступили времена Хрущева, закончились дрова. Покидали кукурузу в топку и поехали дальше. Так ехал паровоз, пока не наступили времена Брежнева. Люди расслабились, порубили последние два дощатых вагона, покидали в топку и поехали дальше. Так поехал паровоз до времен Андропова. Остановился паровоз. Деревянных вагонов нет, остались одни железные, и есть нечего. Пошли люди в лес и стали пробовать лесные ягоды. Пока пробовали, закончилось время Андропова и наступило время Черненко. Ягоды были лесные, и людям стало плохо. Пока отошли, наступило время Горбачева. Собрались и решили, что делать дальше. То ли бросать паровоз и идти в лес жить, то ли идти за дровами. Но люди после лесных ягод чувствовали себя плохо и не хотели рубить лес. Пока обсуждали, наступило время Ельцина. Ельцин сказал, давайте толкать паровоз, авось пригодится. попробовали паровоз зашатался но не стронулся с места. Пока трясли паровоз, пришли времена Путина. Чекисты стали уговаривать людей толкать паровоз вручную, чтобы не заржавел. Одни стали говорить, что они пойдут вперед и подготовят впереди дрова и скрылись вдали. Другие что лучше жить в лесу и ушли в лес. Третьи схватились, кто, за что и стали толкать паровоз. Паровоз медленно покатился вперед. Военные стали охранять рельсы, а чекисты отстреливаться от лесных зверей. Так и толкали паровоз, пока не наступили времена Медведева. Тогда до людей дошло, что с песней лучше толкать паровоз и запели песню «Эй ухнем». Появился ритм. Наш паровоз вперед беги в коммуне остановка. Иного нет у нас пути в руках у нас винтовка.

Бизнесмены

Черный БМВ остановился посреди дороги заставляя остальных безумно лавировать между ним и бордюром. Джип черный, чисто немецкий, с турбированным двигателем, мощный и резкий как броневик. Он резал реку машин, поминутно угрожая аварией со смертельным исходом. Двое на переднем сиденье, и еще возможно кто-то сзади за тонированным стеклом, мгновенно напряглись и приготовились к встрече. Одеты они были идеально и выглядели как итальянские мафиози. Красные бортовые огни сзади автомобиля выглядели ярко и одновременно угрожающе. Так прошло несколько минут. Затем откуда-то из потока вынырнул чем-то похожий на БМВ Мерседес. Он был такого же черного цвета и с той же черной элегантностью. Перегородив почти всю дорогу, он стал рядом. Возмущенные водители, резко тормозя, стали истошно сигналить, требуя освободить дорогу. Мерседес ловко юркнул чуть вперед, и стал впереди БМВ. Неслышно открылась передняя дверь БМВ, кто-то выглянул, раздался тихий хлопок, дверь закрылась, и кавалькада из двух автомобилей двинулась вперед. Через некоторое время они скрылась в дали. Пролетел праздничный Вольво и дорога вернулась к своему обычному состоянию.

Холодный тип

Этот человек был холодным как камень. Он был так воспитан. Если на него наезжали, он не злился, он сразу переходил к ненависти. Если проигрывал, он мстил, если выигрывал, пересчитывал добычу. Стиль было главное в его жизни. Холодный разум действует четко и безошибочно думал он. Интеллект вот на чем держится мир. Зачем лишние эмоции, хватит и ненависти. Дурман из ящика, дурман на улице – они мешают жить, а значит, они не нужны. Он был как солдат, уставший от войны, и по запаху ветра чувствовал опасность. Это был его стиль жизни.

Высокомерный тип

Ему мало было одной эмоции – смеха. Он хотел все: смех, злость, ненависть, страх, раздражение. В общем все. И если ему встречался простой человек, он морщил нос и смотрел на него брезгливо. Что эта «зажигалка» с натянутой на уши улыбкой чуть-чуть надави, и она погаснет, убежит, и максимум будет недовольна, а то и просто все съест. Он хотел чувствовать агрессию этого мира, слышать, как тигр перемалывает кости своей жертвы. Как антилопы в страхе бегут от стаи львов. И это запах крови манил его хищную натуру.

Женщина

Слегка отодвинув тонкую как вуаль занавеску, женщина посмотрела на поле перед домом. Огромная машина медленно спускалась с неба. Порывы ветра мяли траву и она, колышась, стелилась по земле. Она быстро посмотрела по сторонам взяла сумку и направилась к выходу. Слуги нервно вздрогнули, швейцар картинно открыл и закрыл дверь, и еще через несколько мгновений и она была уже внутри машины. Только, что закрывший дверь геликоптера человек как в рекламе про чай подобострастно помахал рукой, и машина хищно рванула ввысь. «И пусть только они что-то скажут не так, не видать им больше покоя», – подумала женщина и стала разглядывать проплывающий мимо пейзаж.

Контрабандисты

Туманный берег как он далек. Где серые волны, разбиваясь о песчаные скалы, осыпаются пеной. Утлая лодка в кромешной тьме неспешно плыла вдоль Ламанша. Несколько человек в ней молчали и напряженно вглядывались вдаль, и когда громада подводной лодки неслышно выскользнула из развергнувшийся пасти пролива, порядком испугались, но не потеряли самообладания. Быстро схватив ящики со дна лодки, они передали их подводникам, и те мгновенно исчезли в чреве люка. Еще несколько секунд и лодка осталась одна. Люди облегчённо вздохнули и поплыли в обратном направлении. Дело сделано и жизнь продолжается.

Гортензия

Давным-давно, когда в стране правил царь образованными людьми были только дворяне. Они понимали, что любить родину это значит любить каждый ее цветок, а чужие цветы – розы были краше своих. Поэтому они любили гортензию. Это цветок среди своих был наиболее красивым, но все равно он был немножко простым. Также они любили красивую одежду, красивую мебель, красивую посуду и красивые картины, и страшно боялись вставить гортензию в виньетку – красивую рамку, потому что было бы очень красиво, даже, наверное, слащаво, что смотреть бы было, наверное, не возможно.

Грянула революция, и дворяне уехали за границу, а рабочим было все равно какие цветы лишь бы меньше на них работать. Люди были малограмотные и для них, что цветок, что веник большой разницы нет, а так как розы краше, то розы и садили по садикам, чтобы дети видели что-то хорошее – какая жизнь у станка. Женщинам дарили розы и гвоздики, как символ революции, а гортензию как барскую причуду забыли.

Но пришли другие времена, и вновь появились господа, и тогда рабочие вспомнили за гортензию, ее вставили в виньетку и повесили на стену, чтобы понять чего же боялись эмигранты. Ведь эмигрант это все равно русский человек и как бы разведчик в стане врага должен помогать своему отечеству в трудную минуту.

Но так как времени прошло много, то люди забыли, как она выглядела, и сфотографировали по ошибке совсем другой цветок «Горпию», в простонародье называемого «Майор». А когда стали разбираться выяснили по словарю, что гортензия это вьющейся цветок, вроде вьюнка, с которым в народе сравнивают преступников.