Текст книги "Свет на обочине (сборник)"

City Art[23]23
  Англ. Городское искусство


[Закрыть]

«Шёл звериными тропами забывая испугаться. Одиночество и память вот и всё моё богатство», – как волчок, промелькнуло в памяти. «Rapid», – сжато откликнулось в душе. Что-то внутри как пружина мгновенно сжалось и разжалось. «Оскал зверя и лики времён» – прошелестело дальше. «Bank Center» – подумал операционист, и щелчком мыши перевёл миллиард. «Rapid» – это «повторить» или «быстро», или «быстро повторить», – подумал он. «Нет, наверное, это просто „репит“ или „хрипит“», – подытожил он, наконец, и занялся подсчётом убытков от заёмщиков. Игра игр продолжается.

Командировочные

Прибыли трое. Один как настоящий лев встал на защиту интересов интересов начальства. Всех отодвигал, своих заслонял. Из Москвы. Второй бледнеющий программист всё время был в работе. То ли в чате, то ли по делу в чате. Иногда в нем просыпались эмоции. Из настоящей Москвы. Третий новый русский аристократ. Ему срочно нужна диссертация.

Василий из местного руководства организовал круглосуточную работу без праздников и выходных, и командировочные быстро выдохлись. Реализовать старый алгоритм для сепараторов в масштабе блока в несколько мегаватт не удалось и они стали собираться домой. Самолёт улетел ночью и двое убыли. Как они ещё летают, этот риторический вопрос возник после того как прямо над городом одна из воздушных машин развернулась на сто восемьдесят градусов. А что будет, когда сушилка на два мегаватта заработает на полную мощность просто страшно представить. Ужас. Но главное блок есть и едут новые командировочные.

Следующий поворот

«Враг должен думать. Он должен думать над решением моих проблем. Простые люди если устают, то засыпают, и только волки спят на ходу. И когда он устанет от решения моих проблем и заснёт, тогда его деньги станут моими. Все что-то думают, но ведь в конечном счёте главное ведь кто как живёт» – подумал шофёр и взял деньги у очередного пассажира.

Шофёр такси резко притормозил объезжая мертвую кошку. «Какая-то тварь нагадила», – подумал он второпях. Пассажирка напряглась, и про себя зашипела. Мешки не выходили у неё из головы. Куда, зачем, для чего.

Шофёр Валера увидев окно, автоматически передёрнул коробку передач и пролетел между джипом и зелёной тумбой. Лишь немного земли высыпалось из кузова, и КАМАЗ, трясясь, покатился дальше.

Два дорогих джипа как на привязи, пугая водителей автобусов и заводя женщин за рулём, промчались в потоке. Чёрные, дорогие и ещё чуть-чуть и станут в сопровождение кортежа президента.

Светофор лукаво мигнул и сменил цвет. Пешеходы двинулись по пешеходному переходу. Водители застыли в оцепенении. Пятница.

И лишь белый кот, сидящий на отливе окна управления ФСБ, ласково потянулся к женщине протянувший к нему руку. Осень.

Всё как всегда

Трое важно вошли в помещение. Первый был в возрасте, с лицом, видавшим виды, но ещё не совсем спитым. Глаза настороженно осмотрели всё вокруг и скрылись за очками. Второй как продавец мобильников готов был всё продать, включая маму, но обязан был соблюдать приличия. Третий старался скрыть своё истинное лицо и постоянно отворачивались. Сразу от дверей они набросились на главного инженера, утверждая, что всё уже ясно, и всё решено, и компетентные люди в лице их собрата по работе, который был кандидатом наук, уже во всем разобрались. Они как наглые банкиры предлагают взять кредит, так и они предлагали ему подписать акт, что во всём виноваты исполнители. Вопрос кто виноват, конечно, был спорным, так как устройства были несовместимые, что конечно было исключением, и конечно одно из них точно требовалось перерабатывать. Но заказчик всегда прав, как клиент всегда прав. Поэтому любой каприз за ваши деньги. Были бы деньги.

Главный инженер был молодым и ему хотелось всё узнать самому. Мало ли что говорят, главное это личный опыт. Поэтому он начал вести пространные беседы о том, как бы доработать преобразователь, который был выпущен много лет назад, всеми принят и многократно растиражирован. Заказчики видимо из мест далеко отдалённых, а, следовательно, весьма голодных всё поняли по-своему, и решили что всё уже сделано и дело за малым. Трудно переделать колесо для автомобиля, который уже давно разработан. Да и кто будет переделывать, или делать, если никто толком не понимает, как это устройство сделали деды. Как Калашников придумал свой автомат, и когда эта война закончилась. Это сложнее чем научить продавца мобильников чинить электросчётчик. Поэтому всё решает руководство, а руководство знает, что думает другое руководство. Поэтому стали с нетерпением ждать, что оно решит. И если Путин первый резидент, то директор главный решатель всех вопросов. Главное чтобы дождь не пошёл раньше времени.

Трамвай

Водитель трамвая Верочка не успела затормозить, и пешеход отправился на тот свет. Кто виноват: Верочка, трамвай или пешеход. Вопрос до поры до времени оставался открытым. Суд решил труп есть, значит, должны быть виноватые. Трамвай нельзя осудить, значит, виновата Верочка. Верочку уволили из трамвайного депо, и она окунулась в мир безработных. Пешехода похоронили, он давно уже был безработным и собирал алюминиевые банки, и тот день был явно для него неудачным. Но трамвай остался, он был старым, но ещё на ходу и его повел новый водитель трамвая. Ведь трамваю всё равно, чьи судьбы он покалечил.

Опасный груз

Блок был совсем готов, но хозяева боялись, что конкуренты сожгут его в городе. Поэтому его быстренько погрузили в грузовичок и погнали в соседний город, где про него ничего не знали.

MI-8, по заданию Её Величества, получила задание притормозить работы во вражеской стране. Агент Nelson связался с агентом Jonson-ом и тот связался с резидентами в стране страны действия. Те сели в старый Opel-Kadet и рванули на трассу. Что такое кусок тряпки и зажигалки по сравнению с десятками миллионов едущих как ни в чём не бывало по трассе. Ничего.

Старый грузовичок с барахлом в кузове не у кого не вызывал подозрения и лишь для двоих в Opel-е он был добычей. Бросок и дело сделано. Эти двое гомерически расхохотались. Деньги на счёт пришли, дело сделано, а за поджог много не дадут.

В MI-8 злорадно усмехнулись, – «Маленькие деньги делают большие дела». В MI-6 приступили к планированию дальнейших действий. «Мы не жадные, и мы не бедные», – это ещё под вопросом.

Короткая память

Правительство решило проводить инновации. Чиновники внимательно выслушали и дали указания своим замам. Те своим, а те исполнителям.

Исполнители подумали, подумали. Время идёт. И забыли.

Разговор

Раздался звонок. Милая барышня бархатным голосом вежливо спросила, есть ли время на обычный опрос. «Да, Да. Немножко есть» – ответили на другом конце провода. Далее шли монотонные вопросы и столь же незатейливые ответы. Неожиданно малейшее отклонение от заданного русла вызвало резкое недовольство с той стороны, и следом приказной тон. И, вроде как опрос, а вдруг командуют. Все мы люди.

Цезарь

Он был из простой семьи. Папа был сильным, и он был сильным. И, это создавало определённые трудности, так как люди не понимали его скрытую силу. Однажды когда он шёл ночью с работы компания молодых людей, желающих самоутвердится, напала на него. Их было шестеро, и всё было по людским понятно. Напали – значит надо обороняться. Троих он убил сразу. Двоих сильно покалечил. Один успел убежать.

Суд решил убитые есть, калек нужно пожизненно содержать. Коляски, сиделки, всё это дорого стоит. И, ему дали пятнадцать лет. На зоне его сразу зауважали – сильный человек, и живёт по общепринятым понятиям. Но какая это жизнь в Сибири на зоне. Но всё-таки жизнь, а других уже давно нет. Главное чтобы питание подвезли.

Грязная работа

Двое на посту стояли, внимательно фильтруя трассу. Уже вечерело, когда двое в старом Форде с неисправными фарами вывернули из-за поворота. Виктор помахал жезлом и автомобиль, медленно притормозив, остановился у обочины. Двери открылись, и двое людей среднего возраста с документами в руках, пошли к посту. Напарник ничего не успел сделать. Финка молнией вылетела из под документов и полоснула его по горлу. Виктор оторопел, и стал пятиться назад. Но второй зек, играя бритвой и злорадно усмехаясь, стал полосовать его форму.

Два трупа подумали фсбэшники и повели носом по ветру. Быстро сели в свой гоночный автомобиль и погнались за преступниками. «Informatics World» – подумал один из них и посмотрел в планшет. К ночи они их догнали. Те стразу всё поняли и стали отстреливаться. Но спецоружие и есть спецоружие, поэтому через несколько минут они уже вытаскивали трупы из их машины и тащили к лесополосе. Быстро разгребли опавшую листву и вырыли яму, побросали труппы, и отогнали подальше машину. «И, кто их будет искать. Пусть ищут убийц полицейских». Колхозница, идя с поля с мешком картошки, краем глаза увидела, что кто-то роется в земле, немного свернула с тропинки и всё стихло.

Следователь по факту нахождения неизвестных останков открыл дело и положил на полку, – «Итак ясно. Это комитет работает. Когда преступник ещё жив он ещё думает, иначе не проживёшь, а это система думает. Пусть они их сами ищут».

Пустыня

Лето, жара, высохшая степь, палящее солнце клонится на запад, еле видная змеящиеся дорога, всё это давило на мозги солдат сидящих на броне БТР-а. Машина, подымая огромные клубы пыли, с рёвом неслась по этому раскаленному мареву. Конец света не за горами, он здесь в этом душном месиве. Граница не далеко, граница здесь. «Если друзья мои станут врагами, если, если…», – солдаты, сидящие на броне, вспоминали слова известной песни. Там на границе террористы тащили свой очередной мешок с тротилом, и дозор уже вступил с ними в неравный бой. «И, где эти все вертушки, гранатомёты и пушки», – думал водитель, смотря в узкую щель, в которой практически ничего не было видно. БТР подпрыгивал на кочках, и летел вперёд, и время как бы остановилось в этом непрерывном движении, его как бы и не было, только стук прикладов о броню и вой ветра на крыше.

Что только с людьми не происходит

Сергей был добрым парнем. Он любил папу, любил маму, любил прогуливаться с маленьким братиком. Всё у него был хорошо, и даже больше. Но что-то незримо поменялось у него в душе, и никто не заметил, или не хотел заметить. Просто он побывал в армии. И, когда стали говорить что он убил женщину и закопал её в песке на городском пляже, люди охали и говорили, – «А какой был мальчик».

Света была доброй и доверяла людям, и когда её знакомые стали уговаривать её покататься на машине она тоже долго не думала…

Миледи

Город мечты

Уютные улочки и лёгкие столики уличных кафе. Воздушное настроение, и солнечная листва. Город, которого нет.

Миледи

Далёкая окраина сквозила холодом. Поздний мартовский день догорал вдали. Женщина, выглянувшая из старого дома, безучастно посмотрела по сторонам, и как бы растворилась в этой безмолвной тишине прерываемой время от времени далёким лаем собак. Её опустошённая душа догорала. Былая страсть, куда-то исчезла, и ничего не осталось. Кто бы сейчас узнал в ней великого политика всех времён и народов. Теперь она была просто женщина.

Небесный свет

Свет в душе божественный свет. Когда озаряет, когда поражает. Наверное, когда своего света не хватает. А за свет нужно платить и за небесный свет тоже. Но кому? Наверное, богу.

Аленький цветочек

В подземелье трое сидели вокруг мотора. Мотор выл, обмотка накалялась докрасна. Люди тянули холодные ладошки к этому источнику тепла, и как в сказке про двенадцать месяцев месяцы грелись у костерка в лесу, так и ребята грелись у этого рукотворного чуда.

Всё знать невозможно

Знание – сила. Известное выражение, подаренное нам Френсисом Беконом, известным идеалистом. Но что под этим понимают люди? А может ничего – просто слова, болтовня? Может как Ленин – учись учиться, или знание – свет? Но всё знать невозможно, можно знать только то что записано, запомнено, задумано…где-то в огромных справочниках скрупулезно зафиксировано – что было, что будет, и чего не надо делать, или надо? Что это кладезень знаний, или кладбище науки, и нигде не узнаешь, и сам вряд ли поймёшь – слишком короток срок на земле, и всё начинается с азбуки. Знание – сила.

Мечта поэта

Где поэты там и мечта. А поэты там, где много женщин, где много страсти, где много ненависти. Где много? Там где молодёжь, где ученики и учителя, где что-то новое, неповторимое. А старые поэты они живут у моря, и стихи у них уже не те. Наверное, о вечном. Всегда пространные, всегда далёкие от мира сего, и кто их понимает. Никто. Но какие слова, как услаждают слух. А молодые, они пишут для своих возлюбленных, которые их не понимают, но им нравятся, их больше ценят, им веселее жить. Но есть поэты, которые и не поэты, а конъюнктурщики. Красивые лозунги, нужные слова, определённый смысл. А есть ли у них мечта, или это просто искусство? Нет, они просто рисуют свою жизнь. Мечта – у молодых поэтов, и живёт она в ближайшем учебном заведении.

Де Жа Вю[24]24
  Фр. – Это я уже видел


[Закрыть]

Солидный мужчина подошёл к кассе. Долго что-то выяснял, но ничего не покупал. Второму кассиру это надоело, и он обратился к рядом стоящей женщине, – «Женщина, а Вам что надо?». «Я, с ним. Я, его жена» – возмущённо завопила та. Тут парень рассматривающий товар вдруг узнал в этом мужчине своего знакомого, и стал обсуждать какой-то сломанный поутру кран, рабочую программу, и учёную степень неведомо для чего ему нужную. Конечно выражение «рабочая программа» как то избито и похоже на слоган, а диплом, который не нужен, унижает, но всё нормально. Главное понимать кто эти люди. Наверное, жулики. А слова у них это только слова.

Игры разума

Что лучше спятил или опупел. Спятил, значит, что кроме пяти своих органов чувств ничего не существует – люди не думают, в соседнем городе дома не строят, а президент только по телевидению. А, если опупел, значит, интересно всё – как у документального кино появляется сценарист, что значит галстук премьера, и почему известный сценарист живёт с бабушкой Аллой? И, если так думать то надо больше есть, чтобы быть всё больше и больше, чтобы вырос пуп. Нет, лучше знать меру, а в мере знать чувство меры. Или, иначе быть здоровым. Быть здоровым интереснее.

Рябина красная

Москва звонят колокола. Может это собирают людей. Может, напоминают, что рядом где-то люди. А может, считают большие деньги, и это звон монет. На улице холодно, а в душе пусто, и что такое тысяча – ничего, когда считают миллиарды. Но где-то, кто-то обязательно подберёт мелочь, упавшую с воза, как соберут рябину поздней зимой, а до этого кому она нужна.

Trolling[25]25
  Англ. Ловля


[Закрыть]

Ловля на блесну интересное дело. Не надо копать червячков или искать хлеб. Троллинг – интересное занятие. Но рыба она не дура, она всё понимает. И как в сказке про волчий хвост не хочет ловиться, сколько волк не сидел, рыбы так и не увидел. Только хвост примёрз. Поэтому – Ловись рыбка большая и маленькая.

Новогодние сказки

Реванш

«Надо, чтобы они все ослабли, – думал Билли, – И, тогда, они съедят друг друга». Он, их не любил. Не любил этих соседей, сделавших ему едкое замечание по поводу его никчёмной жизни. Он не хотел мстить открыто, он мнил себя великим магом. Сначала он мучил куклу Вуду. Затем подкидывал грязную рекламу им в почтовые ящики, писал анонимки, ложил собачье дерьмо им на коврик, прозрачно указывая на другого соседа. Но дело не шло, и тогда он стал телефонным террористом, тревожащим людей глубокой ночью. В конце концов, он успокоился. Он отомстил, и при этом никто его не поймал. Никто не догадался, кто виноват, во всех этих мелких неприятностях. Слово не воробей – вылетит, не поймаешь. Слово лечит – слово убивает. Слово приходит свыше. А, смысл, тот безмолвный, вселенский смысл, который от бога, и который называют смыслом жизни. Он тоже свыше.

Вера

«Да, по вере твоей да будет тебе» – подумал профессор, обещая с телеэкрана подъём экономики. Коммерсанты воодушевились. Биржа пошла вверх. Денег стало больше и у них действительно жизнь пошла на подъём. «Главное, чтобы не слишком часто, а то верить перестанут – подумал президент нефтяной компании, – Как качали, так и качаем». Бабушки радостно вздохнули. Девушки брезгливо поморщились. И, всё вернулось на круги свои.

Огни большого города

Учёный

Человек, творящий чудо это учёный. Притягивающие как магнит цветные графики, и горящие глаза смотрящих, это лишь малая, видимая часть, того энтузиазма, который вызывает у простых людей соприкосновение с наукой. Непостижимая высота, немыслимые задачи, как далеко это от быта, и как далеко до жизни учёного. Это миф, мистика, магия наяву. Где эти настоящие учёные в военной форме как звери, метающиеся в потёмках истины. Их убогое житьё, между семьёй и миром, между собой и всеми, и руководители, смотрящие на них как на трактористов, и народ, ядовито коверкающий слово учёный – значит, его выучили, значит, он никто, такой же как все. И, главных нет, есть равенство и братство, по первой матери – первоматери. То ли сумасброды, то ли сумасшедшие, и всё равно нищие, нищие интеллигенты. И призрачно манящие деньгами менеджеры далёких стран, делающие вид, что делают деньги, хотя денег у них хватает. Но людям нравится, – make money – значит, делают деньги. Хотя им давно уже всё надоело, им интересней играть в вершителей судеб, в богов, в чёртов, да в кого угодно лишь бы было интересно. И, эти учёные лишь деталь для очередного трансформера, может и соберётся. Каждый развлекается, как может.

Огни большого города

Жизнь налажена, дом, работа, курорт или деревня, дом, работа… тот же магазин, та же стоянка, и бензоколонка, тот же памятник по соседству, и проклятые соседи кидающие мусор в коридор, но это о грустном. А так супермаркет, бутик, машина, часы, футбол… Дети, внуки, правнуки – никогда не кончатся. Всё понятно, и скучно, плохое правительство, один и тот же президент, кредиты, деньги… Хамство на улице, мат во дворе, добрая реклама, и вкусная колбаска. Школа это опыт, остальное измышления. И, точка.

Город нашей юности

Солнечные аллеи и праздничные остановки. Спешащие люди. Бегущие автомобили. И, где эта ненависть, где зависть, где злоба. Их, ещё нет. Поэтому жизнь хороша, и жить хорошо. Но всё ещё впереди. И, это всё, хотя и может быть разным, сейчас радужное и воздушное. Вселяет оптимизм. Подымает и окрыляет. Но часики отсчитывают и время идёт. Люди растут. Всё узнают.

Никто

Профессор был возмущён. Кто он. Как посмел критиковать всех. Критиковать общество, жизнь. Всё отлично. Глобализация. Новый порядок. Светлое будущее. Иначе нельзя. И, всё понятно. Всё равно задавят. Мысль умерла. Ничего не осталось. Никто.

Ирод

Старость это особое состояние, когда общества больше самого себя. Когда доверяешь только самым близким, лучшим друзьям, собакам, но уже не себе. Близкие, тоже хотят своего, хотят себя, и если близкие то царь уже не царь, а человек, которого поддерживаешь, делаешь. Поэтому, среди главных лицедеев часто зреют заговоры, они-то знают, всё знают. Генерал, расчищающий дорогу царю, тоже хочет быть царём, а враги генерала становятся врагами царя, и царь руками генерала их уничтожает. Ведь, царь это уже не царь это часть генерала, его правая рука, его голова, его душа. Царь умирает, его становится всё меньше, всё слабее голос, всё резче движения, всё тише жизнь во дворце, и агрессивнее за стеной. Царь ещё жив, но процесс делёжки государства уже пошёл. Именем царя убивают, именем царя заставляют, именем царя нарекают детей и печатают деньги. Царь ещё жив.

Огонь в душе

Душа горит, пламя в виде излишней откровенности вырывается наружу, но никто не замечает. Это шутка, это афоризм, это что угодно, но не правда. Трудно верить в откровенность. Трудно верить в чудеса. Легче верится в обыденность, в обыкновенность. Во что угодно, но не в новое. Как в избитой истине – истина приходит как вымысел, становится истиной, и умирает как байка. Эволюционность, эволюционность, и ещё раз эволюционность. Но молодёжь в это не хочет верить. Они готовы верить в чудо, в сказку, в ложь, но только не в эволюцию. Эволюция это удел старых. Революция, грядет революция – вот лозунг молодых. Затем они и рождены, чтобы нести новое, лучшее, ещё более интересное чем настоящее, прошлое и будущее, если оно таким будет. Страсть это и есть тот огонь в душе, который её греет, душит, сжигая кислород, и опять греет, и опять душит – страсть. И страсть выдаваемая за любовь, и любовь, выглядящая как страсть, чтобы страсть была, если страсти нет. Но это уже не огонь, это уже пожар, после которого будет пепелище, и человек будет похож не на человека, а на зомби. Но чужой огонь тоже кому-то нужен. Другие делают на этом деньги, власть, семью, работу, да что угодно, лишь бы было кому-то нужно. Но любовь, как огонь на плите, спокойнее, мягче, добрее. Мечты сбываются, только ждите недолго. А если ничего нет, то лучше сходить в ресторан, или в театр, там своё представление, свой огонь, который тоже продают но за деньги, а не за советы. Деньги это труд, с ним разобраться легче. Идите в театр, если делать нечего. Идите в театр, и всё.