Текст книги "Железная лига"

За просмотром материалов минула полночь, и часы показывали уже без четверти два… Я с радостью хлопнул в ладоши и потер лицо руками. Получилось довольно громко, надеюсь, что моя радость не помешала никому, не нарушила ни чей сон. Наконец-то определился первый игрок нашей будущей команды, а именно – вратарь!

Парня звали Сид Бартон. Он, как и я, был десантником, который получил тяжелейшие травмы при выполнении боевого задания и уже несколько лет прозябал в доме инвалидов на одной из планет, принадлежащей Министерству обороны. Он был прямым потомком Терри Савчука – лучшего вратаря, о котором кто-либо когда-либо мог слышать, за всю историю североамериканского профессионального хоккея! И это не просто один из лучших игроков того времени, Терри Савчук – это легенда. Его сила воли стала для всех примером.

В детстве у него обнаружилось врожденное заболевание позвоночника, из-за которого он не мог разогнуться полностью. Ко всему прочему подросток сломал еще и руку, а поскольку родители не обратились своевременно в больницу, кости срослись неправильно. Вследствие этого его правая рука осталась короче левой. Семью постигла трагедия, из жизни ушел старший брат Терри, в наследство от которого ему достались вратарские доспехи. И он решил, во что бы то ни стало, в память о своем брате, стать вратарем и пришел на занятие по хоккею. Прекрасно видя физические недостатки парня, тренер, чтобы не обижать его, поставил в ворота. Удивлению всех не было границ! Молниеносная реакция на летящие шайбы поразила даже видавших виды игроков, и Савчук прочно занял рамку ворот, закрепив за собой звание первого вратаря своей команды.

Но на этом его злоключения не закончились. В одном из матчей шайба, пробив маску, влетела Терри в левый глаз, и только своевременная медицинская помощь не позволила ему потерять зрение. После реабилитации он, к удивлению своего тренера, вновь занял место в воротах. Через некоторое время Савчука пригласили в НХЛ. Терри был необычайно ловок и быстр, продолжая поражать хоккейных специалистов и радуя болельщиков. Всех, кто наблюдал за ним, поражала его стойка в воротах. Многие считали ее революционной, каким-то новым поворотом в истории хоккея. Он сгибал свою спину практически под девяносто градусов, возможно, что так удобнее следить за полем во время игры. Многие стали перенимать этот опыт. Однако Терри стоял так из-за заболевания позвоночника, который в таком положении просто-напросто не болел.

Его новой напастью стал артрит. Играть теперь было очень травмоопасно – любой удар клюшкой или шайбой причинял ему тяжелейшие травмы. Лишенный из-за своих болезней других радостей, он жил лишь одним хоккеем, все двадцать четыре часа в сутки. Однажды ему во время игры коньком перерезали сухожилия на левой руке, но Терри доиграл матч до конца. Оправившись от травмы, он вновь вернулся на лед.

Терри Савчук стал величайшим вратарем своего времени! Именно он показал самую фантастическую игру в тот самый год, когда впервые в составе «Детройта» выиграл Кубок Стэнли. Это было в далеком одна тысяча пятьдесят втором году. Он кидался под самые сильные броски, падал, вставал и снова ложился под летевшую со страшной скоростью шайбу, а в заключительных играх с Торонто и Монреалем не пропустил ни одного гола.

Была страшная авария, Терри переломал практически все ребра и прорвал легкое. Но и это не стало для него препятствием, он снова вышел на лед и уже через год стал вновь обладателем Кубка Стэнли в составе своей команды «Детройт». Были новые диагнозы и новые команды, в составе которых он еще дважды становился обладателем этого знаменитого Кубка, который впоследствии и был переименован в «Железную лигу». Терри выступал в шести клубах и провел в обшей сложности одну тысячу тридцать четыре матча, выиграв четыреста сорок семь из них. Сто три раза ворота его оставались «сухими»! На его теле насчитывалось более четырехсот шрамов от полученных им всевозможных травм и перенесенных операций.

Терри Савчука считали великим и одиноким. Но у него все-таки была семья. Пусть он впоследствии и развелся, но оставил после себя семеро детей. Через несколько поколений по мужской линии появился Сид Бартон, который должен был стать вратарем нашей новой хоккейной команды. Остановив на нем свой выбор, я подготовил и распечатал небольшой отчет для Себастьяна.

Поймав себя на том, что уже зеваю, понял, что пора закругляться. Хотелось спать. Нащупав ручку управления коляской, я направил ее к кровати. Не помню, как удалось перебраться на нее. Сны окутали меня и забрали в новые разные миры, не давая очнуться.

Себастьян встречал своего отца один, предчувствуя что-то неладное, не отважился на шумный прием. Он крутил в руках очки и заметно нервничал.

Небольшой корабль, который приземлился на площадку, принадлежал компании Саймона Крепа – отца Себастьяна. Сын и сам не раз пользовался этим летательным аппаратом, чтобы вместе с друзьями устраивать веселые вечеринки на планетах, которые были предназначены именно для таких мероприятий. Люк отворился и на пороге показался старший Креп. У сына немного отлегло, он был цел и невредим, а все остальное Себастьян и не думал воспринимать серьезно.

– Отец! – он бросился ему навстречу и схватил в свои крепкие объятия, – ты появился так неожиданно, у тебя что-то случилось?

– Да, Себастьян, случилось, – Саймон высвободился из объятий сына и продолжил, – я потерял свою компанию и полностью разорен.

Он вдруг замолчал и опустил голову. У Скрепки перехватило дыхание, он хватал воздух, которого, как ему показалось, не хватало. Грудь сжала какая-то неимоверная сила. Ноги стали ватными, и Себастьян боялся, как бы ему не упасть. Казалось, что мечты рухнули в пропасть, из которой их нелегко будет достать. Да удастся ли вообще?! Все, что он смог, так это выдавить из себя один единственный вопрос.

– Как? Как это могло произойти?

Его проект оказался на грани срыва! Все, к чему он так стремился, и то, над чем он трудился несколько лет, оказалось под угрозой! За остров и за лабораторию можно было не бояться, это по документам принадлежало уже ему. Но Себастьян не в состоянии самостоятельно финансировать свои разработки, он полагался полностью на Крепа-старшего.

– Как, отец? Я спрашиваю, как ты мог это допустить? – Скрепка вновь повторил свой вопрос.

– Прости, сын, я не смог удержаться и вновь начал играть! Все проиграно Мацумото… Все счета, все мои предприятия перешли под контроль его корпорации… Прости меня, Себастьян, я не сдержал слово, которое давал тебе и маме…

– Что теперь будет с нами, отец? Под угрозой мой проект! Все, чего я добился, теперь коту под хвост. Ты это хоть понимаешь?

Себастьян схватил его обеими руками за лацканы пиджака и начал трясти, крича на него и выливая свои негативные эмоции.

– Остановись, Себастьян! – закричал подбегающий Бернард, – что бы ни случилось, ты не должен поступать так со своим отцом!

Ему удалось втиснуться между ними и развести по сторонам. Себастьян вдруг заплакал и опустился на колени. Он несколько раз ударил кулаками по бетону, нисколько не контролируя себя и не чувствуя боли, через мгновение его руки стали красными от крови. Отец бросился к нему, обнял и прижал к себе.

– Успокойся, мой мальчик, я постараюсь все вернуть. Мои адвокаты уже занимаются этим делом. Здесь не обошлось без мошенничества. Не помню, как я сделал эту ставку, кажется, что меня чем-то опоили… Ты же знаешь, что Мацумото уже давно хотел завладеть нашей компанией и нашими разработками, и он не упустил своего шанса.

– Прости меня, отец. Прости…

Они еще какое-то время находились в таком положении, рыдая друг другу в плечо. Было уже достаточно поздно, кроме Бернарда этого никто не видел. А он, будучи многим обязан этой семье, об инциденте вряд ли кому расскажет.

Бернард окончил то же учебное заведение, что и Себастьян, однако, в отличие от друга, ему некуда было идти работать. Тогда он попытался разбогатеть нелегальным образом, перевозя донорские органы. Несколько рейсов были удачны, и Берни хорошо за это заплатили. Провоз следующей партии окончился провалом, и его задержали на пункте досмотра на планете Чанда. Об этом стало известно в семье Крепа из утренних новостей, и Себастьяну удалось уговорить отца помочь вызволить своего друга из тюрьмы. Эта затея обошлась в кругленькую сумму, и адвокаты вскоре вытащили Бернарда на свободу. Ему грозил пожизненный срок, и как только он оказался в доме Крепов, то тут же поклялся служить им верой и правдой.

Бернард, помимо того, что был настоящим другом Себастьяну, стал еще и его телохранителем, следуя за ним тенью и не давая никому в обиду. Он принимал участие в исследовании касиса и поддержал идею создания новой команды «Железной лиги».

– Себастьян, – он дотронулся до плеча своего друга и спасителя, – думаю, будет лучше, если вы оба пройдете в твою комнату и там продолжите разговор.

Он сделал это очень корректно: не опережая события, дождался, пока они немного успокоятся и придут в себя.

– Да, Бернард, спасибо, – ответил ему поднявшийся с колен Себастьян, – мы здесь немного пошумели, надеюсь, этот инцидент не станет поводом для всеобщего обсуждения.

– Конечно же нет, дружище, – произнес Бернард, помогая старшему Крепу подняться на ноги.

– Оба были неправы, – начал отец Себастьяна, – надеюсь, что все вместе мы найдем выход из этой непростой ситуации.

Саймон пожал руку Бернарду, в знак благодарности за то, что он погасил конфликтную ситуацию.

Проводив семейство Крепов в здание, где располагались апартаменты Себастьяна и, дождавшись, когда они покинут коридор, верный друг и телохранитель закрыл за ними дверь, а сам расположился в холле на небольшом диванчике, время от времени прислушиваясь и посматривая вокруг. Он охранял покой двух людей, от решения которых зависела и его судьба.

– Прости меня, Себастьян, за мою глупость и мою несдержанность, я вновь сорвался. В первый раз была заплачена огромная цена за мое пристрастие. Я виню себя за то, что твоя мать стала инвалидом и позже лишила себя жизни, и дал слово на ее могиле, что никогда не притронусь к картам… То, что произошло сейчас… Не могу объяснить это, Себастьян, и вернуть все назад уже не в силах…

Саймон сидел на диване, обхватив голову руками, и смотрел в пол – он не смел взглянуть сыну в глаза. Отец чувствовал свою вину в сложившейся ситуации и не мог отыскать хоть какое-то оправдание своему поступку.

– Отец, – Себастьян присел рядом с ним и обнял его за плечи, —постараемся выйти из этой ситуации победителями. Если удастся выяснить, что Мацумото все это подстроил специально, мы сможем поквитаться с ним…

– Нет, сын! Я не позволю тебе ввязываться в это. Мацумото слишком сильный зверь, чтобы вставать у него на пути. Он не посчитается ни с чем, человеческая жизнь для него не стоит ни гроша! – он сказал последнюю фразу слишком громко, так что Себастьяну пришлось похлопать отца по спине, вновь остужая его пыл. – Да, да постараюсь говорить тише.

– У меня нет планов выступать против Мацумото открыто, отец. Надеюсь, ты помнишь, для чего я здесь нахожусь, и если получится завершить все начатое… – Себастьян вдруг запнулся: – Отец, без твоей поддержки негде будет взять средства для продолжения моей затеи. Мне нужен касис, а для этого необходимо отправить экспедицию на Эгос, а на нее у меня не хватит средств… надеялся, что ты мне поможешь…

– У меня остался один из счетов, который, думаю, Мацумото отыщет нескоро, и мы сможем с помощью имеющихся на нем средств организовать экспедицию, я даже могу возглавить ее. Если ты не против…

– Конечно, отец! Если мы сможем добраться до Эгос, я верну тебе твою компанию и накажу Мацумото!

Они одновременно встали с дивана и, пожав друг другу руки, вновь обнялись. Себастьян уже не злился на отца, тот хоть и был азартным игроком, но всегда держал джокер в рукаве. Креп-младший уже думал, как пересмотреть бюджет и где сократить расходы, чтобы не останавливать весь процесс. С этими мыслями он и уснул, бросившись на кровать прямо в одежде, в которой встречал отца, в надежде, что утро все расставит на свои места.

Глава 5

Меня разбудил стук, причем довольно настойчивый и громкий. Казалось, что еще немного, и тот, кто находится за дверью, просто напросто вынесет ее. Я схватил пульт и нажал нужную кнопку. В тот же миг в комнату ввалился Татуно.

– Приветствую тебя, друг мой! – он бросился к кровати и протянул мне свою волосатую руку.

– Доброе утро, Татуно, – еще не отошедшим ото сна голосом ответил я ему, – ты зачем так сильно стучал, мог всех разбудить!

– Разбудить?! – громко рассмеялся он. – Разбудить! Да на часы посмотри, тебя не было на завтраке, а сейчас уже время обеда. Я не хочу, чтобы мой друг лишал себя этого удовольствия.

– А Бернард, где Бернард? Он должен был меня разбудить…

– Себастьян собрал какой-то совет, связанный с приездом отца, так что у нас сегодня выходной, и я могу уделить немного времени тебе. Нам все равно по плану предстояло встретиться. Нужно снять мерки и начать заниматься моделированием твоего нового тела.

– Ты? – удивленными глазами уставился я на него.

– Что-то не так? Никто не сможет создать идеальное тело для тебя кроме меня! Не буду хвастаться, но ты сам в скором времени в этом убедишься.

– Но мне казалось, что моей операцией будет заниматься сам Себастьян…

– Нет-нет, ты меня не так понял! Я буду проектировать костюм, или, лучше сказать, доспехи, в которых ты сделаешь свой первый шаг и в которых должен будешь выйти на лед.

– Твоя цель – создание формы для нашей команды! – с восторгом воскликнул я.

– Можно сказать и так, – обиженным голосом произнес Татуно. – Хотя это будет самый настоящий шедевр!

– Не обижайся, друг! Твоя работа – немаловажный компонент всей идеи! И я рад, что этим будешь заниматься именно ты!

Напряжение, которое возникло на какой-то миг, вновь спало, и у Татуно опять загорелись глаза.

– Андрей, если у тебя есть какие-то пожелания, я с удовольствием их выслушаю и постараюсь использовать в своих разработках.

– Спасибо, Татуно! У меня будет одна единственная просьба…

– Да, Андрей, я внимательно слушаю тебя!

Он стоял возле кровати очень взволнованный и ждал от меня чего-то необычного, чего-то сверхъестественного.

– Я хочу, чтобы облик тех, кто должен будет выйти на лед, максимально был приближен к облику человека.

– Человека??? – с неподражаемым разочарованием произнес он, – но я думал… У меня уже есть кое-какие наброски, и, кажется, они даже понравились Себастьяну… Может быть, ты хоть взглянешь на них?

Его глубоко посаженные глаза смотрели на меня и молили, чтобы я не отвергал того, что он уже придумал. Необходимо было немного разрядить обстановку.

– А Себастьян в курсе нашего разговора, может быть, стоит обсудить эту проблему с ним?

– И да, и нет… В общем, он сказал, что ты должен будешь решить, в чем вам лучше выходить на лед…

– Не обижайся, Татуно, и пойми меня правильно, «Железная лига» – это битва роботов, а я хочу выйти на лед как человек и победить машину как человек.

Он на какое-то мгновение задумался, и, как мне показалось, мог и не понять суть моей идеи, но я ошибся. Широкая улыбка известила об этом. Татуно оказался гораздо умнее.

– Так это будет битва человека и машины! Ты прав, Андрей! Я должен поменять свой подход, постараюсь сделать несколько эскизов. После чего согласую их с тобой и Себастьяном!

У него вновь заблестели глаза, и он улетел в свой мир, напрочь забыв обо всем на свете. Татуно стоял возле меня и лишь слегка шевелил губами, как бы рассуждая сам с собой. Я аккуратно, чтобы не задеть его, соскользнул в коляску и отправился в душ, а когда вернулся – в комнате никого не было. Мой друг словно испарился, так и не дождавшись меня.

Я неплохо выспался и не чувствовал того головокружения, которое мучило меня вчера, а вот пообедать не помешало бы. Чувство голода вдруг накрыло меня с такой силой, что через несколько минут я оказался в столовой, в которой было уже не так много посетителей.

Тем временем Себастьян рассказал всем собравшимся о возникших трудностях и о путях их преодоления.

– Если кто-то из вас сомневается в том, что наши планы будут реализованы, могут покинуть эту планету и забыть обо всем, происходившем здесь. Скажу вам только одно, я не хотел бы никого из вас потерять. Мне будет жаль, если кто-то примет такое решение.

Все это время он расхаживал по кабинету и только после того, как завершил свою речь, позволил себе присесть за стол. Себастьян заметно нервничал и не знал, куда ему деть свои руки. Они то появлялись на столе, то исчезали. Молчание, царившее вокруг, заводило его еще больше. Он стал кусать губы, лишь изредка бросая взгляды на присутствующих.

Бернард сидел справа от него, а отец занял место с другой стороны. Саймон, чувствуя себя виноватым в этой ситуации, низко опустил голову и боялся поднять глаза.

Поль и Борис были неразлучны и, как правило, занимали места в зале заседаний друг возле друга. Биохимик Тадж, находясь напротив Себастьяна, нервно барабанил пальцами по столу. Он, как и его далекие предки из когда-то развитой Индии, носил на голове белую чалму с огромной звездой, которая символизировала принадлежность к определенному роду. От Таджа очень многое зависело в этом проекте и без его помощи, без его биохимических анализов было просто не обойтись. Он сам прекрасно понимал это. Понимал это и Себастьян.

По азиатскому лицу Иса, который также входил в состав Совета, невозможно было ничего понять: то ли волнуется, то ли вообще безразличен ко всему происходящему. Только он сам знал, что никуда не уйдет и останется с Себастьяном до конца. Ему хотелось непременно доказать, что когда-то те, на кого он работал в «Железной лиге», зря отказались от его услуг.

Еще три человека, сидевшие за столом, были нейрохирургами, которые также были очень нужны Себастьяну. Вдруг тишину нарушил голос Таджа.

– Я скажу за всех, Себастьян, и надеюсь, что меня поддержат, – он обвел взглядом присутствующих. – Когда-то ты собрал нас и рассказал о том, что задумал. Твоей целью была не прибыль, не обогащение. И мне как врачу это не могло не понравиться. Ты, прежде всего, хотел помочь тем, кто нуждается в помощи, не преследуя никакой выгоды. Нас объединила эта идея. Сейчас ты предлагаешь снова подумать. Мы уже сделали свой выбор и будем с тобой до конца. Или у кого-то из присутствующих есть другое мнение?

Он замолчал и обвел взглядом сидящих за толом. На их лицах появились улыбки, чего нельзя было сказать о Себастьяне. Это была не просто улыбка, он светился от счастья!

– Мы будем с тобой до конца, – поддержал Поль своего коллегу, – тем более что сейчас практически все готово для заключительной стадии, и мне хочется увидеть, что у нас все-таки выйдет.

Все, кто был в зале, встали и захлопали в ладоши. Они приняли то решение, которое было так необходимо Себастьяну. И только один человек остался за столом, никак не реагируя на то, что происходило в кабинете. Это был Саймон. Он сидел не меняя положения до тех пор, пока все члены совета не покинули комнату, и только после этого встал и подошел к сыну.

– Ты собрал замечательную команду, Себастьян, и я горжусь тобой. Постараюсь сделать все, чтобы завершить начатое, и пусть мне придется продать свою душу дьяволу, но не позволю тебе больше краснеть за меня. Слишком много ошибок, и я не хочу их больше повторять. Сегодня же покину эту планету, чтобы не привлекать к ней внимание Мацумото… Если он узнает о твоих планах… Даже не хочу об этом думать.

Отец и сын обнялись. За эту ночь они стали ближе друг другу, как никогда. Не зря говорят, что беда объединяет.

Планета Эгос, на которой были обнаружены запасы так нужного Себастьяну касиса, не относилась к числу спокойных мест во Вселенной, скорее наоборот. Она была населена кровожадными существами, которые имели свои ареалы обитания и боролись за них, уничтожая всех, кто смел посягнуть на их территорию. Первые образцы доставлялись на Землю с большим трудом, но они не вызвали достаточного интереса, чтобы добывать этот новый элемент в промышленных масштабах. Нынешняя экспедиция на Эгос не должна была привлечь внимания. Если станет известно, что кто-то отправился за касисом, могут возникнуть проблемы, и вот тогда без лишних вопросов не обойдется.

– Отец, прошу тебя, будь осторожен, на этой планете очень опасно! Я отдам тебе раздобытые мной в архивах карты, на которых указаны места залежей касиса. Постарайся отыскать самое спокойное. А главное – возвращайся, у меня кроме тебя никого не осталось.

– Я вернусь! Обязательно вернусь!

Себастьян решил ускорить процесс, и если все пойдет так, как задумано, то его команда должна быть готова к следующему сезону игр. Времени на тренировки, конечно, останется не так уж много, но он решил проработать генетический код известных хоккеистов прошлого и вытащить из него необходимые для команды навыки.

Я пообедал и уже собирался вновь вернуться в свою комнату, как на пороге столовой появился Бернард. Вчерашнего волнения, которое так легко читалось у него на лице, уже не было.

– Вот ты где, Андрей! В комнате тебя не было, хотел пригласить на обед, – улыбаясь, он направился ко мне.

– Я уже и сам немного освоился, да и Татуно напомнил, что мне пора поесть, – улыбнулся я ему в ответ.

– Татуно!?

– Да, именно Татуно! А ты этим, смотрю, очень удивлен?

– Не то чтобы удивлен, обычно этот житель планеты Питан всех сторонился, а только ты появился – и он стал проявлять к твоей персоне какой-то интерес.

Мне понравилось, что Бернард думал, будто это Татуно, а не я проявляю свой интерес, и чтобы еще больше убедить его, продолжил.

– Мы познакомились с ним еще вчера, за ужином, а сегодня он ворвался ко мне в комнату и рассказал, что будет заниматься оборудованием, в котором нашей команде предстоит выйти на лед.

– А-а-а! Ну, тогда все понятно! – удовлетворенно произнес он. – Это действительно так. Татуно и Иса будут создавать то, в чем вы сможете не только ходить, но и играть в хоккей. Некоторые движения будет помогать делать компьютер, вмонтированный в определенные части ваших новых тел… Кстати, Себастьян, к вечеру ждет от тебя предложений по кандидатам.

– Что-то произошло? Насколько помню, он говорил, что можно не торопиться, – перебил его я. – Это как-то связано с появлением на острове его отца?

– Нет, просто изменились кое-какие обстоятельства, и Себастьян решил ускорить процесс, чтобы наша команда могла выйти на лед уже в следующем сезоне.

Я почувствовал в его голосе нотки фальши, но не стал задавать лишних вопросов. Рано или поздно все тайное становится явным, а для меня сейчас это было не так уж важно.

– Ты сказал, что уже в следующем сезоне мы должны будем играть в «Железной лиге»? Я не ослышался, Бернард?

– Нет, Андрей, ты все правильно понял, – поспешил он с ответом.

– Но осталось меньше восьми месяцев! Ты хочешь сказать, что за это время меня смогут поставить на ноги? – с недоумением произнес я.

– И не только тебя, Андрей, но и всю твою команду! Так что на сегодня все вопросы исчерпаны, отправляйся в комнату и займись тем, о чем просил Скрепка.

– Да, конечно, Бернард! Но если ты вдруг увидишь Себастьяна раньше меня, скажи ему, что один кандидат уже есть, и это Сид Бартон. Думаю, он поймет, о ком идет речь!

– Сид Бартон? – он пожал плечами. – Что-то не припомню этого имени… Хорошо, я выполню твою просьбу.

– Да это и не важно, что не помнишь, главное, чтобы Себастьян помнил!

Объехав его и напевая какой-то веселый мотив, я направился к себе в комнату. Очень хотелось как можно быстрее оказаться за компьютером: теперь от меня зависел весь процесс, и нельзя было его тормозить. Желание встать на ноги, пусть это будут и не совсем мои ноги, захлестывало и подталкивало к действию. Я смогу двигаться, смогу начать поиски Натали, совершенно ни от чего и ни от кого не буду зависеть!

Мои руки словно слились с компьютером, глаза бегали по экрану монитора, выискивая нужные слова и фамилии. Время и пространство исчезли – осталось желание ускорить процесс и поскорее встать на ноги.

Я решил подобрать в свою команду тех кандидатов, предки которых играли примерно в один временной промежуток, чтобы стиль игры сильно не отличался. Тогда нам легче будет сыграться и найти общий язык на льду.

Меня никто не беспокоил, и я старался изо всех сил. Иногда мысли бежали так, что мое сознание не поспевало за ними. Приходилось возвращаться и начинать все сначала. И вот наконец я выдохнул! Закончил! На моем столе лежали, кроме данных на Сида Бартона, информация еще о пятерых потенциальных кандидатах. Всего со мной нас будет семь. Это тот минимум, о котором мы говорили с Себастьяном. Вратарь, сама игровая пятерка и один запасной. Именно таковы правила лиги, и нарушать их нам никто не позволит. Начну по порядку.

Нужен был защитник и нападающий в одном лице, и я считаю, что им должен будет стать Шон Лестон, потомок Горди Хоу. Сам Шон сел в инвалидную коляску после того, как неудачно совершил посадку на своем корабле. После взрыва он лишился обеих ног и кисти на левой руке. Но это для меня не было главным. Если Себастьян сможет заставить Лестона играть так, как играл его далекий предок, это станет нашей надеждой и опорой.

Горди Хоу родился в североамериканских прериях и уже с детства отличался необыкновенной смелостью и решительностью, увлекаясь самыми опасными играми. В летний зной стадо коров пряталось под мост, и дети придумали забаву, раскачиваясь на веревке с моста писать мелом свое имя на спине выбранного для этой забавы быка. Еще он преуспел в балансировке на бревне, которое находилось в воде, не раз с него падая и рискуя получить удар по голове, который мог стоить жизни.

Еще в школе Горди стал играть в хоккей, перепробовав все позиции, начиная от вратаря и заканчивая нападающим. Ему настолько понравилось это занятие, что он продолжил играть и в колледже, в котором учился.

В одна тысяча девятьсот сорок шестом году Хоу вышел на лед в своей первой игре в НХЛ. Он вышел играть, а не драться, но без драк было не обойтись. Горди стал заметной фигурой на льду: он шел вперед, сметая все на своем пути. Были часты удаления за жесткую игру. Его легко было вывести из себя и этим пользовались соперники, провоцируя на агрессию и тем самым лишая игрового времени. Со временем Горди понял, что надо играть тоньше, и стал незаметно для судьи наказывать соперников, орудуя локтем. За это он получил прозвище «Мистер локоть».

Мощный и рослый, он передрался со всеми грубиянами НХЛ. Многие стали жаловаться на то, что с ним невозможно играть. Сказывалось, конечно, и спартанское детство Горди в прериях, и генетика суровых и гордых родителей, и нежелание уступать. Однажды такая стычка привела даже к смерти соперника. Он и сам чуть было не умер от удара головой об лед.

Жесткий, беспощадный и самоотверженный, Горди Хоу заполучил все мыслимые и немыслимые призы за долгие годы своих выступлений. Он отыграл тридцать два сезона и провел две тысячи четыреста одиннадцать матчей. Это был рекорд, который не побит до сих пор! Его потомок Шон Лестон – тот, кто было нужно мне и, наверное, Себастьяну.

Если честно, то я был доволен выбором и мне нетерпелось продолжить поиски.

Следующим кандидатом стал потомок знаменитой «Золотой ракеты» Брюс Халл. Этого майора, который получил свои травмы в бою, потеряв большую часть своего подразделения, я не мог никак пропустить. Его предок – Бобби Халл – в свое время собирал полные залы, благодаря его игре и его имени люди шли на матчи.

Бобби стал работать еще в юном возрасте, добиваясь всего сам. Его ровный и спокойный характер позволял легко общаться и находить друзей. Даже когда он стал великим спортсменом, он относился с уважением к людям, никогда не отказывался пообщаться с болельщиками.

Высочайшая скорость, отличный дриблинг и на удивление мощный и точный кистевой бросок сразу же превратили его в одного из самых грозных нападающих сначала Чикаго, а потом и всей НХЛ. Халл оказался не робкого десятка и не думал уклоняться ни от жестоких столкновений с могучими защитниками, ни от откровенных драк. Без малейшего страха он сразу же сбрасывал перчатки и ввязывался в жесточайшие боксерские поединки, которые были тогда неотъемлемой частью хоккейного шоу. Ни выбитые зубы, ни многочисленные шрамы не могли заставить его дрогнуть и отступить. На свое счастье Бобби был не только смелым, но и очень мощным парнем, так что уже очень скоро число желающих подраться с сильным и неустрашимым Халлом сократилось до минимума.

Он бросал без малейшей подготовки, и чаще всего голкиперы видели шайбу, когда она уже оказывалась в их воротах. Бросок Халла в Лиге никто и никогда не смог повторить. В нем сочеталась не только удивительная сила и точность, но и необыкновенная красота исполнения. Заброшенные им за всю его спортивную карьеру шестьсот десять шайб говорят о многом.

Снайперские задатки Брюса Халла должны будут удивить представителей «Железной лиги» и внести сумятицу в игру роботов с их электронными мозгами.

Тим Саймон поддержит Брюса в этом, ведь он потомок великого Уэйна Гретцки!

В пять лет Уэйн стал играть за детскую команду родного города и сразу же поразил всех наблюдавших за ним какой-то фантастической результативностью, забивая по шесть, а то и по восемь шайб за игру. Он играл азартно, хоккей полностью увлек его. Гретцки стал выступать за юниоров «Су Грейхаундс» из Хоккейной лиги Онтарио и в первый же свой сезон забросил семьдесят шайб! Уже тогда в полном блеске стал проявляться его удивительный талант: не отличавшийся ни особенной скоростью, ни габаритами Уэйн забивал огромное количество голов на любой вкус, и его команда неизменно одерживала победы.

По-настоящему великим Гретцки стал только после того, как четыре раза привел свой клуб к победе в Кубке Стэнли. «Нефтяники» были действительно очень сильны. Если Себастьяну удастся поставить Тима, подкрепленного разработками Татуно и Исы, в наши ряды, то я буду совершенно спокоен за команду и игру, которая нам предстоит.

Может быть, для Себастьяна станет шоком, но следующий мой выбор пал на Ким Ладуну. Надеюсь, он будет не против, если одно из мест в нашей пятерке займет женщина. Да, именно женщина! Ким Ладуна вовсе не казалась хрупкой и безобидной. Она прошла военную подготовку и попала в спецподразделение по борьбе с терроризмом. Во время проведения одной из операций по освобождению заложников Ким наступила на взрывное устройство. Ей чудом удалось выжить. Несмотря на полученные травмы, она, в отличие от многих, стремилась жить полной жизнью: возглавляла движение за права инвалидов и всегда была номером один, также как и ее легендарный предок Бобби Орр.