Текст книги "Декабрь 28"

Глава 6. Немного откровений

 
Не отпускал же, не уйдешь,
Твой пьедестал – все это ложь.
Она стала первой целью для меня,
Блеск в глазах как самоцвет, блики воспоминанья…
 

– Прям ровно неделя? – написала она.

– Может, и больше.

– в смысле больше т_т

– Малыш, это необходимость. Иначе мне от них никак не отвертеться.

– ладно… тык-тык тебе пальчиками в щечки х)

– ^.^

– я люблю тебя

– своевременно, как раз этого хватит дописать второй куплет)

– о.о

– не представляю, че будет, если ты мне это в лицо скажешь…

– Эм, будет что-то не то?

– нет. будет так круто, что мне трудно это представить. Просто в свой адрес я уже такое слышал от одного человека, но в итоге оказалось, что это были слова ради слов. Но просто зачем говорить то, чего нет. Это ведь обман. Эдакие полумеры, которые со мной не работают.

– Полумеры?

– Ну ты вроде нравишься человеку, но он тебе нравится больше. Но из вежливости говорит тебе тоже о любви, которой попросту нет. Вот так) Ну это ладно. Очень жду, когда ты послушаешь трек. Самое приятное посвящение трека в моей жизни)

– Мур)

Осталось дописать последние строчки. Это всегда трудная задача, даже если до этого написать основной текст было просто. В итоге куплета нужно акцентировать внимание на главном, подытожить, поставить однозначную точку.

– Откроешь мне стену на минуту, часика через три?)

– Хорошо)

Да, почему бы не заявить всем о своих правах на человека. Тогда мне этого особенно хотелось. Отчасти потому, что я начинал ее ревновать. Она периодически присылала цитаты с подкатами или околоподкатами от разных сомнительных типов и даже от бывших.

– Все, я пошел записывать, не скучай там сильно)

– по-твоему, такое возможно? Не скучать хд

Мне одновременно хотелось разговаривать с ней, не отрываясь от переписки, и записать трек. Текст получился весьма поэтичным, забористым, можно сказать. Хотя вот сейчас я не уверен, что это слово уместно. Но я ждал реакции, а значит, пора было поработать ртом, вернее, вокалом, и попытаться все это дело свести в нечто, которое будет приятно слушать.

В перерывах между дублями записи мы продолжали общаться, я все больше узнавал о ней и ее прошлом.

– Конечно, меня удручает, что поездками из других городов тебя уже не удивить…) – признавался я. – Раньше просто это на всех производило впечатление. Но я надеюсь, что смогу впечатлить тебя чем-то другим.

– Знаешь х) это уже впечатлило, потому что ты так сразу решился приехать.

– Я, конечно, еще не видел тебя вживую, но это время, пока мы общаемся… твои фотки, голос. Так сложилось, что я зарекся к кому-то ездить. И весьма иронично, что с тобой я отказался от этого зарока еще на уровне ощущений, в первые часы.

– Почему ты решил больше не ездить?

– Оказалось это дело слишком неблагодарным. В ответ была только симпатия и то, первое время. Я не жалел ни денег, ни времени. А потом они уходили. Часто в самый неподходящий момент. И они никогда ничем не могли помочь. Взаимность исчезала быстро, я выгорал, и меня в виде горстки пепла оставляли под очередным благовидным предлогом, при этом сами никогда ничего не делали для отношений. Даже не пытались. И уже чуть позже я обнаружил, что прекрасно ощущаю момент, когда человек испытывает ко мне безразличие.

Чего там только не было, в этих постпереживаниях. Кулаки в стену, пожалуй, самое банальное. Тогда постепенно начинаешь обретать опору не в ком-то, а в себе самом. Но всегда есть риск забыть об этом, когда ситуация с кем-то начнет повторяться. Я надеюсь, что с тобой не повторится.

– …

Тише, не злись.

Сейчас я могу сказать одно. Пока тебе все это будет нужно, я никуда не денусь.

– Я верю, что с тобой так не будет. Ты гораздо больше отдаешь эмоционально, чем забираешь.

Трек был почти готов, изумительный бит, который мне не надоедал даже на сотом прослушивании, и вполне себе годный текст для человека, который ворвался в мою жизнь и все в ней перевернул.

Внезапно меня потянуло на философию…

– Скажи мне, роднуль, одну вещь. Я поверю на слово.

– мм?

– Вот те три прекрасных слова, которые ты мне говоришь. Это правда ведь? Ты действительно в этом уверена?

– В чем?

– В том, что это так?

– Как так?

– Что ты правда меня любишь?

Да, признаюсь, в это и правда сложно поверить. Да что там, я этот вопрос-то с большим трудом написал, в перерывах между сведением своего трека. Ну а что здесь удивляться, когда много раз человеку доказывают какую-то вещь, он принимает ее за аксиому. Потом появляется другой человек и доказывает совершенно противоположную вещь, ты бы так сразу поверил?

– Глупенький. Ну-ка иди сюда, я тебя сейчас покусаю за такие сомнения: с

– Я не сомневаюсь… Просто боюсь, что тебе показалось.

– Хотела лечь спать в 2, но не могу без тебя даже спать лечь.

Я посчитал ее местное время – полтретьего…

Впрочем, сам я спать уже хотел сильно, и, кажется, звуки смешивались в одну неразличимую кашу. Верный признак – пора заканчивать.

Итак… финальный рендер. Залил и скинул ссылку… волнительное ожидание, лучше его перекурить. Как раз за это время она успеет послушать, и я выясню, говно получилось или хит.

[отправил трек: livanskiy: Декабрь 28]

Перекур получился вальяжным. Я хоть и сомневался во всем, что делаю, но почему-то именно в этот раз был уверен, что все получилось хорошо. Если ведь так подумать, влюбленный человек не совсем адекватно воспринимает действительность, так что мой трек вполне может сойти за хит для нее в таком состоянии… Стоп, я уже допускаю мысль, что она в самом деле, всерьез??? Я подавился дымом, откашлялся. Так, хватит этих ночных сумасбродств.

Затушив сигарету в импровизированную пепельницу из банки, я вернулся в комнату и прочитал сообщение.

– Боюсь соседей разбудить, потому что эмоций полно…

– Тебе правда понравилось?

– Не задавай глупых вопросов.

– Это все биты от магнетик, шикарные, да?)

– Я тебя люблю.

– у меня теперь почти эйфория)..

Если бы только излишки эмоций можно было закупорить в бутылку, как вино из одуванчиков в романе Рэя Брэдбери, чтобы, когда наступят холода, откупорить и не замерзнуть. Если бы эмоции можно было сохранить, когда они бьют ключом… то мне понадобился бы большой погреб. Огромный, с кучей стеллажей.

Мы некоторое время пообсуждали лучший, как мне на тот момент казалось, трек, и пришло время идти спать. Мне предстояла веселая импровизация, чтобы не укатить на год, у нее благо обычные учебные будни. Она спросила:

– Спать не хочешь?

– Хочу, только рядом с тобой)

– Мур> <я бы так и уснула, сжав твою руку.

– Буду счастлив, когда это произойдет. И еще, спасибо тебе.

– За что?

– за твою любовь и теплоту, искренность и заботу, красоту и нежность… я могу перечислять дальше, но хочу сказать это тебе лично. Пустоты больше нет.

– Перестань, я не сделала ничего сверхъестественного.

– Твое появление в моей жизни – это уже сверхъестественно)

Не помню, во сколько мы пошли спать, но уснул я почти сразу.

Утром она вновь написала:

– :*

– Что, и в реале поцелуешь?)

– Не скажу вот…

– Ясно хд ну правильно, я страшный, лучше сохранять дистанцию ахаха

– Сейчас договоришься.

– И что же будет?

– Все тебе скажи, так неинтересно будет. Кстати, я себя тоже не считаю красивой. Поэтому стесняюсь немного.

– Но тем не менее ты красивая.

Я сочинял новые комплименты и попутно занимался монтажом сети на работе. Не самое приятное для рук – после мороза протягивать витую пару и чистить пыльный сервер. Особенно занятно лезть потом в карман и грязными руками доставать телефон, чтобы ответить ей. А отвечать приходилось часто…

Когда занимаешься привычной и понятной работой, тревожные мысли отходят на второй план. Но сейчас я вспомнил, что главный вопрос, с военкоматом, все еще не решен, и надежной формулы у меня для его решения не было. Тут тебе не алгебра…

Меня невероятно раздражало, что этот условно внезапный фактор сейчас омрачал мне все. Одновременно с этим я злился и представлял, как будет легко, если все получится уладить.

Понятное и простое, я про работу, закончилось. Начиналось холодное, чужое и страшное. От одного заведения зависело, что будет дальше. Мне предстояло использовать одну крохотную зацепку, чтобы раздуть ее и убедить опытных людей в нужном мне факте. К сожалению, здесь не могу рассказать подробностей.

Во-первых, нельзя, во-вторых, я сам их плохо помню.

Заряда мало, холодно, руки пощипывает. Наперевес черно-зеленый рюкзак с инструментом. Белые коридоры начинают давить, тревожное ожидание в очереди и легкий испуг от хлопнувшей двери. Следующий…

Пробыл я там минуту или полчаса. Заготовленная речь, отработанное поведение. Новый конверт с бумагами, на которые нельзя смотреть.

Разумеется, я вскрыл его дома и незаметно заклеил. Содержимое информации не дало, лишь направление и предположительный код диагноза. Он, впрочем, тоже мало что говорил.

Эта интрига только нагнала напряжение и практически вытеснила все остальные мысли. Теперь предстояла финальная поездка в другое учреждение, не менее привлекательное.

– Ну все, послезавтра снова поеду, но уже в другое место.

– Надолго?

– В пределах недели меня там примут, а когда на выход, пока не знаю, думаю, тоже неделя.

– …

Да и я сам был не в восторге, к тому же уверенность в успехе предприятия… вернее не так. Шансов на успех очень уж мало. С другой стороны, я даже не мыслил, что у меня не получится поехать к ней. Это просто не рассматривалось.

Алиса, впрочем, поддерживала градус теплоты, милашества и энтузиазма к ней приехать. Еще утром она скинула, как написала на руке название трека. Того, что я ей посвятил. Периодически отправляла фото, от которых еще сильнее хотелось ее затискать.

– Скоро будешь тискать сколько хочешь и практически в любое время: з

Ответила она мне на это. Но иногда она у нее случались интересные приступы.

– Блин. Ну вот почему я тебя так люблю. Прям что-то, вообще…

Что на такое ответить? Так сразу не придумаешь, особенно когда раньше подобного не слышал.

– потому что я люблю тебя так же. Мне кажется, я искал тебя всю жизнь. У меня тут уже всякое было. Грусть, боль, радость, смерти, безысходность, слезы и смех. Но никогда еще не было столь сильного счастья, восторга, такой настоящей любви.

Впрочем, я и не отставал от нее по уровню изобилия эмоций и тому, как я это пытался выразить. Она писала:

– Солнц, я правда очень сильно тебя люблю и обещаю всегда быть рядом, пока тебе это будет нужно.

– Обещаю никуда не уходить по своей воле, быть рядом, даже когда разделяет расстояние, и оберегать от всего, что в моих силах.

– Я недавно зареклась верить в обещания. Но я не могу не верить тебе.

Пожалуй, комментировать тут нечего. У меня были цели, опасения и столько эмоций, что они едва умещались в груди. Последующие дни я работал, периодически мы созванивались и почти все время переписывались. День поездки в больницу приближался вместе с моими опасениями.

Мы переживали за результат моего посещения больницы. Я, конечно, говорил, что все будет хорошо и все под контролем, под контролем у меня было ровно ни хера. Да, был какой-то план, и я собирался его придерживаться, цитируя классика, но в целом результат все равно непредсказуем в таких делах.

Я не хочу лишать читателя, то есть тебя, удовольствия, и забирать у тебя это приятное, переходное ощущение, которое вскоре последует, но, думается, затизерить его вполне можно.

И тут будет вполне уместна поговорка другого классика: если сегодня день дерьмо, не спеши вешаться, может, завтра будет хуже. Ладно, я слабоват в цитатах, но, думаю, суть ты уловил.

Переживания сжимали грудь, омрачали дни и теплые эмоции. Приходилось отказываться от рабочих выездов и лишать себя главного инструмента – денег на поездку.

Итак, день Х завтра, в понедельник. Неделя подготовки и тревожного ожидания.

– спасибо за тебе за эти выходные. Люблю тебя:* что бы ни случилось, я с тобой

– и я тебя люблю:* думаю, я разберусь с этим, и мы вскоре увидимся, сладких снов, моя девочка:*

Но сна ни в одном глазу. Что ж, попробуем завтра произвести впечатление.

Глава 7. Не спеши паниковать

 
Моменты, люди, тишина, и обретает смысл жизнь,
Когда уверен в пути, полоса,
И только белая, она так дорога.
 

Ранее пробуждение, учащенный пульс. Душное метро после холодной улицы. Да-а, именно так выглядит многообещающее начало дня. Собранные вещи, менее собранные мысли и лишь общий набросок того, что мне надо делать.

Обычно в такие моменты все идет плохо, и мы с тобой отлично это знаем. Вот планируешь ты у себя в голове, а сам едва веришь, что все пройдет гладко. И гладко не бывает, остается с разочарованием принять этот факт и сказать: «Я так и знал».

Радовало, что я не чувствовал, как раньше, одиночества во всем этом.

Не буду растягивать ткань повествования и опишу общими мазками события этого насыщенного дня.

Больницы бывают разные и в целом олицетворяют собой оплот надежды, спасения. Однако это место вытягивало надежду и эмоции одними только стенами. Здесь ты чувствуешь, что у тебя забирают радость жизни, изолируют от мира и лишают его красок в бесконечной кутерьме коридоров, кабинетов и белых халатов. Последние, впрочем, не всегда таковыми являлись.

Отыгрывать роль пришлось под профессиональным, испытующим взглядом. Его выражение менялось от скепсиса до негодования. Хоть актер и дилетант, но он в свою роль искреннее верил, а потому получил желаемое.

Когда я замер в ожидании вердикта, внутри заскулило высокой нотой сомнение. Замелькали картинки худшего сценария, и я спасался тем, что наблюдал за веткой дерева, которая покачивалась за окном. На нее вспорхнул проворный воробей, обменялся со мной взглядом и, словно насмехаясь, улетел прочь.

– Здесь не хватает документа, вам точно все выдали? – спросила врач.

– Что? Какого? Сказали, что все в этом конверте, не знаю, что там должно быть, – честно ответил я, прекрасно помня, что не мог потерять какую-либо бумагу.

Или мог? Или мне правда ее не выдали? Это хорошо или плохо?

– Придется вам еще раз к ним идти, чтобы выдали, иначе никак. Мы не можем положить вас пока, – сказала раздосадованно врач.

Все-таки плохо, снова сюда ехать. Эта пытка слишком затянулась.

– Странно, мне же сказали, что все в конверте, ничего нельзя сделать? Может, позвонить им?

Врач вздохнула, сделала пару звонков и вернулась с тем же результатом.

Я побрел к выходу, мысленно злясь на безответственных сотрудников и на себя, потому что тоже мог потерять эту бумагу. Но я ведь отчетливо помнил, что сложил все обратно.

Как же так, уже подготовился ко всему, и вот снова надо растягивать «удовольствие».

За спиной стукнули двери, лица приятно коснулись солнечные лучи. Вдохнув морозный воздух, я скинул странное наваждение.

Вот знаешь, бывает же так. Готовишься к какому-то дерьму, прорабатываешь варианты и приступаешь к игре. Потом тебя жестко прерывают и отправляют по другому пути.

Ты, безусловно, злишься, ведь столько моральных и не только сил было вложено в эту подготовку, а поход не состоялся. Дурость ведь чистой воды.

На деле тебе сказали, что не обязательно идти именно так, можно выбирать и сворачивать. Именно это до меня начало доходить.

Получается, я столько времени готовился к этому, переживал и жил в напряжении, а сейчас мне, по сути, сказали: а все, ты свободен, можешь больше не переживать, по крайней мере, какое-то время.

В этот же день для очистки совести я навестил необходимые органы с целью получить обратно эту бумагу. Видимо, все еще надеясь хлебнуть классного приключения. И, невероятно, никто и нигде не знал, куда делась бумага и как теперь ее заново выписывать.

Неудача – первое, что можно подумать.

Напротив, весьма повезло, если присмотреться получше. И постепенно до меня дошло, что я решил этот вопрос, отделавшись малой кровью. Теперь, когда ответственность не на моей стороне, мне в любом случае никто и ничего не сможет предъявить. А значит…

– Да, сука!

Двое прохожих обернулись на меня.

Я невольно ускорил темп, как-то мигом прошел час в метро. Я зашел в банк и забрал свою кредитку на круглую сумму. В этот же день пришла частичная оплата за работу.

С лица исчезли недосып и усталость, легкость движения и походки поражали воображение, причем не только мое.

Эйфория, конечно, чуть стихла к вечеру, но и я, и Алиса были безмерно рады тому, что все решилось именно таким образом.

А главное – пока я занимался этой задачей, решился и финансовый вопрос. До меня это даже не сразу дошло, обычно так не бывает. А тут – мне хватало с лихвой на поездку, более того, хватало с шиком.

Я даже не придавал значения финансовому вопросу, лишь между делом, на автопилоте выполнял задачи. В один день все стало еще прекрасней. Едва ли что-то могло пойти не так.

И нет, ничего этот день не испортило. Сломаем шаблон хоть раз.

Этот день начался тяжело и обещал быть прологом к длинной и опасной неделе. Но закончился так, как я и представить себе не мог. Да и хватит с тебя одного пролога, верно? Впрочем, кое-кто со мной бы не согласился.

Мы долго разговаривали, а когда глаза уже начали слипаться, пожелали друг другу спокойной ночи в самой нежной манере, после чего я уснул, и все было хорошо.

Глава 8. Отец

 
Пишу тебе и ей, смотри: я до и после, вверх со дна,
Пиши и мне, ведь я в сердцах и навсегда.
 

Есть дела, которые просто надо сделать, даже если они в тягость. А есть дела, которые ты хочешь делать, даже когда нет сил, одна мысль о подобной деятельности тебя заряжает энергией.

В это солнечное и вместе с тем морозное утро мы должны были увидеться с отцом, повод был превосходный.

– Да, ту модель, я тебе показывал. Камень – изумруд.

– Ну, в принципе, нормально должно смотреться, металл тогда их будет, камень – посмотрим, ты через сколько будешь?

– Где-то через час.

– Жду, пока тоже соберусь.

Сегодня мы должны были заняться изготовлением кольца. Этого дня я ждал с таким же трепетом, как и поездки.

Пока я носился по квартире, собирался и периодически отвечал Алисе, меня посещали самые разные мысли.

Например, согласишься ли ты с тем, что кольцо – весьма сложный подарок? Сложный, рискованный, а еще он практически не может быть сюрпризом, если даришь его впервые.

А как, скажи мне, выяснить размер пальца на расстоянии? Даже не на расстоянии это целая морока, на глаз определить можно с большой погрешностью. Поэтому, если уж на такое решаешься, можешь считать себя героем, и не переживай, что интрига раскроется. Поверь, лучше сразу выяснить размер пальца и попасть в цель, чем понадеяться на удачу и облажаться.

Нет, конечно, ты можешь пойти с ней к ювелиру, и он сразу убавит или увеличит, но это будет уже не то.

В целом есть два простых способа узнать размер пальца. Можешь направить даму в ювелирный магазин, у них всегда есть пальцемеры. Можно еще проще, померить его сантиметром.

Если сантиметра нет, можно обмотать нить, а затем ее замерить. Не забывай еще, что на холоде палец будет чуть тоньше.

Так вот, ты уже наверняка понял, что интригу я решил безжалостно разрушить и запросил у нее размер, дав рекомендации по измерению. Разумеется, на нужный палец.

Представь, один только размер выяснить – целое приключение, а дальше еще куча работы.

Изготовление такого подарка – это сложный, но интересный процесс, и он никогда не сравнится с чем-либо еще. Ни по эмоциям, ни по ценности.

Сейчас ты сам в этом убедишься.

Отец уже дожидался меня у входа в ювелирный технопарк. Папа, как всегда, собранный, неизменный парфюм с фруктово-древесными нотами, компактная сумка через плечо. Он что-то читал, когда я прибыл.

– Привет, пап.

– Привет, привет. Че поздно-то так? Они сегодня до пяти работают.

– Ну, успеваем же.

– Успеваем, давай тогда сразу в литье сдадим. И по металлу что решили? Их будет?

– Да, я думаю, пусть льют, я оплачу просто.

Внутри образовалась небольшая очередь из ювелиров разного калибра.

Сперва нужно было купить понравившуюся восковую модель изделия, а затем отдать ее в литье.

А чтобы узнать, сколько изделие будет весить в металле, нужно выполнить нехитрый расчет: массу восковой модели из каталога умножаем на 13,5. Еще, кстати, есть модельный воск, обычно его используют, когда студия делает вам модель по эскизу.

Там, где плавят, льют и паяют ювелирные изделия, есть свой неизменный аромат. Он был и тут, и в мастерской отца. Огонь, реагенты и все такое. Своеобразно, но в какой-то мере лампово и узнаваемо.

Очередь меня немного смутила, зато папа ловко лавировал между коллегами, с одним поздоровался, у второго что-то спросил, и уже через пару секунд оказался у окна приема заказов.

– Да, эта модель, красное 585.

– Завтра будет готово, – буркнул литейщик.

Меня всегда удивляли такие места. После выхолощенных офисов, торговых и бизнес-центров ты попадаешь в место, где обитают настоящие ремесленники.

Они создают эту неповторимую атмосферу, в которой рождаются разные красивые вещи. В данном случае из куска металла, пусть и драгоценного, будет отлито великолепное кольцо.

Тут были свои правила и договоренности, например, разговаривали тут непременно тихо и вежливо. При этом емко и понятно, чтобы сэкономить свое и чужое время, дать исчерпывающую информацию и двинуться дальше. Ведь отлить изделие по восковой форме – это лишь начало.

– Пойдем камень посмотрим, – бодро сказал отец и направился вниз по лестнице.

Его явно вдохновляло это место, потому что я едва поспевал за ним. По бокам от лестницы располагались другие кабинеты, где также работали узкопрофильные ювелиры. В пару кабинетов папа зашел, чтобы что-то уточнить по своим заказам.

Мы дошли до самого низа и, пройдя через стеклянную дверь, попали в огромный зал. Пожилой дядя на ресепшене вкрадчиво поздоровался, а мы пошли дальше, между рядом с различными машинами для полировки и еще бог знает чего к отделу с драгоценными камнями.

Кстати, камни для украшений делятся на три категории.

В первую категорию входят: алмаз (он же бриллиант), изумруд, синий сапфир, рубин, александрит. По крайней мере, если мне не изменяет память.

Нам был нужен как раз камень первой категории, изумруд. Я решил, что он отлично подойдет к цвету ее глаз.

Отец подошел к девушке и попросил нужный камень и диаметр. Диаметр, разумеется, указывается в параметрах восковой модели, и лучше в него попасть, иначе ты все равно попадешь, только в ситуацию, когда сроки изготовления меняются.

Девушка принесла пластину с канавками, наполненными изумрудами. Натуральные изумруды, как и любые натуральные камни, имеют еще ряд характеристик, которыми я сейчас не буду тебя нагружать.

Отец достал увеличительное стекло с подсветкой и начал внимательно изучать камни.

– Камень-то побольше надо в это кольцо. Крапана я переделаю. Вот, смотри, два варианта, выбирай, – сказал он и осторожно отстранился, передав мне лупу.

Тут осторожность была не лишней, потому что один неловкий выдох – и камни придется собирать по всему полу.

– Да не туда смотришь, вот, – поправил он меня.

Я смотрел на два абсолютно одинаковых, по моему мнению, камня, поэтому просто доверился интуиции.

– Давай вот этот, – указал я на первый.

– Сделал вид, что что-то понимает, давайте этот, – улыбнулся отец.

На следующий день мы встретились там же, пришло время забрать литье.

Нам вручили прозрачную коробочку с круглым кольцом, которое лишь отдаленно напоминало дорогое изделие из благородного металла.

Необработанное золото выглядит как грязный кусок меди с торчащими литниками. Это такие вспомогательные штуки, за которые изделие крепится с специальной основе.

Дома мы выпили чаю, отец всегда любил заваривать листовой и презирал пакетированный.

– Это же пыль, а не чай, – неизменно говорил он про них.

Мастерская ожила – все началось со скрежета пилы по металлу и щелканья кусачек. Распиливать нужно было, чтобы скорректировать размер, а кусачками откусывали торчащие литники.

Потом заревела ювелирная горелка, которой, после изменения размера до нужного, кольцо следовало спаять в месте распила.

Я старался не отвлекать и просто посматривал из-за плеча. Ювелиры обычно работают в бинокулярах. Это вроде таких очков, которые дают увеличение для удобства работы. А еще они смешно увеличивают глаза своего носителя.

Теперь следовало отполировать изделие. На этом этапе оно начинает приобретать привычный для золотых украшений вид. Сперва грубая обработка шумящей бормашиной.

Потом более тонкая – мягким полировальным диском с пастой на специальном станке, который напоминает наждак.

Каждый шаг изготовления имел свой оттенок. Отец часто рассказывал мне, что и для чего нужно.

– О, уже круто выглядит, – прокомментировал я.

– До «круто» тут еще…

Отец вернулся к верстаку и внимательно осмотрел кольцо, затем еще какое-то время полировал бормашиной.

– Кинь в узушку пока, – попросил он, а сам начал подбирать инструмент для самого ответственного шага.

Ультразвуковая ванна – это такая емкость, где налита вода с фейри и аммиаком. За счет ультразвука выбивается вся мелкая грязь, которую невозможно достать щеткой. Фейри убирает жирные следы, аммиак добавляет блеска.

Пищит она противно и высокочастотно, зато в первые пару секунд очень эффектно разлетается грязь вокруг изделия.

Если положить в нее изделие с уже закрепленным камнем, она его запросто расшатает, и придется корректировать закрепку. С другой стороны, проверка узушкой – это гарантия того, что камень закреплен надежно.

Для закрепки камня специальным посадочным бором вырезают место в крапанах. Крапана – это такие торчащие элементы, которые обхватывают камень.

– При идеальной закрепке, – попутно объяснял отец, – на камень чуть давишь, и он щелкает. Значит, все на месте. Надо было два, конечно, взять, щас треснет если этот…

Я невольно напрягся, хотя и знал, что все пройдет хорошо.

– Че напрягся-то?

Несколько секунд ожидания, сухой щелчок и выдох.

Осталось поджать крапана, покачать камень и убедиться, что все отлично.

– На коробочку, – отец протянул красную, с бархатной текстурой коробочку для кольца.

Я был невероятно рад, что мы сделали кольцо. Оно выглядело потрясающе – красное золото с идеальной, зеркальной поверхностью и глубокий зеленый цвет изумруда. Ей обязательно понравится.

– Все, осторожно вложи его и пальцами больше не трогай, оно сейчас в зеркало отполировано.

– Спасибо, пап.

Светлой памяти моего отца.

Надеюсь, у тебя там все хорошо.