Текст книги "Декабрь 28"

Глава 14. Снова эта комната…

 
«Теряя слишком осторожность,
У края пропасти едва заметные шаги…»
 

Или нет.

– Слушай… можно, я домой поеду ненадолго? Соскучилась по своим, – начала она разговор одним летним вечером.

В этот день мне выпало проведение очередного вебинара на пять часов, и соображалось весьма больно.

– Прямо сейчас хочешь? Можем подождать до моего отпуска и вместе поехать, – предложил я.

– Мне просто непривычно, давай я их навещу, потом уже устроюсь на нормальную работу и будем заниматься делами, чтобы не отвлекаться ни на что.

– Ну… хорошо. Ты надолго хочешь?

– Может, на неделю, – сказала Алиса и отвела взгляд.

Я взял ее руку, поцеловал.

– Буду скучать, но если для тебя это важно, хорошо, давай тогда билет посмотрим.

Она приободрилась, принесла ноутбук, и мы начали выбирать дату. Сказать, что у меня не было энтузиазма, это соврать. Идея мне казалось дерьмовой, только я не мог найти этому логическое объяснение.

Конечно, для нее стресс – такой резкий переезд из привычной обстановки, любая затоскует.

Неделя пройдет быстро, учитывая мою загруженность. За несколько дней до ее отъезда работы прибавилось еще, и это было хорошо. Я смог купить ей билеты, докупить необходимые вещи, и больше не надо было мотаться по подработкам.

Но и усталости стало больше. Чтобы не мешать мне спать, Алиса уходила из комнаты вместе с ноутом и занималась своими делами. Иногда играла, иногда искала вакансии. В любом случае до ее возвращения что-то серьезное найти было не успеть, то же собеседование нужно назначать, когда ты знаешь, что сможешь выйти на работу, а не перед отъездом.

В тот день у меня болела голова. График поставили плотный, я нервно теребил ручку, посматривал, как жена собирает чемодан.

Лавиной накатывало беспокойство, чувство неправильности происходящего. И, как назло, нельзя было отвлечься, чтобы поговорить.

Наконец-то перерыв. Как раз, когда ей пора выходить.

– Ты же… точно вернешься? – спросил я и сам удивился этому вопросу.

– Почему ты спрашиваешь? Конечно, мы поженились вообще-то, – сказала она, положив руки мне на плечи.

– Просто… странно так, что ты уезжаешь. Раньше для нас отъезды были катастрофой, и всегда не по нашей вине.

– Ты мне доверяешь? – спросила она, заглянув в глаза.

– Конечно, просто уже скучаю. Предпочитаю просыпаться рядом с тобой, а не в пустой кровати.

– Это ненадолго, соскучишься посильней, – улыбнулась она.

Не мог я унять тревогу, объяснить себе, что все хорошо и поводов беспокоиться нет. Просто не мог, не хотел ее отпускать никуда и не хотел думать, что она снова будет далеко. Но с ее чувствами тоже стоило считаться, более того, они были для меня на первом месте.

– Пора выходить, – сказала она и взяла чемодан за ручку.

– Давай я.

Мы остановились попрощаться на улице. Проводить до вокзала я не мог, она выбрала рабочий день, а перерыва бы не хватило.

– Люблю тебя и очень жду, – сказал я и нежно поцеловал ее в губы.

– И я тебя, – ответила она и обняла.

Какое-то время я смотрел ей вслед. Внутри надвигалась буря, этому предшествовало чувство сдавленности в области груди. Но перерыв заканчивался, а я должен был идти работать. Должен…

Греха таить не буду. Изводить себя – мой конек, и за дело я принялся в тот же вечер.

Сперва по привычке чуть не сделал вторую кружку чая. Потом попытался позвонить, но связь была ужасная.

Уснул почти сразу лишь благодаря усталости.

Первые дни было просто непривычно, но сильно отвлекала работа. Она требовала от меня самоотдачи и внимательности. А я в свою очередь имел на эту работу большие планы, и, конечно, моя заинтересованность в повышении и хорошем вознаграждении была на высоте.

В конце концов, не зря я столько времени ждал, чтобы вернуться.

Работа… кофе… тревожный сон. И почти нет ее. Ответы в ВК, изредка, коротко. Видимо, я себя накручиваю.

– почти неделя прошла, давай тебе билет купим?

– мне надо маме помочь в выходные, можем в конце недели купить, совсем соскучился?

– еще в первый день.

– ну перестань, я тебе еще надоесть успею.

– Это я уже слышал, но, как видишь, не надоела пока.

– Хорошо, давай тогда завтра-послезавтра выберем. Только у меня на карте мало осталось.

– да я куплю, это не проблема.

– ладно) я очень устала сегодня, пойдем спать?

– да, пожалуй. Люблю тебя, сладких

– и я тебя, до завтра.

«Завтра» выдалось потное, мягко говоря. Коллега заболел, и я забрал часть его работы. К вечеру в глазах двоилось от монитора.

По скайпу она говорить не захотела, была в гостях у мамы. В какой-то момент я просто вырубился, а утром едва не проспал работу.

Наступили выходные, и настроение немного улучшилось. Выспался.

– ну чего, давай на послезавтра купим? Там удобный рейс, и я смогу тебя встретить.

– Я немного запуталась… Мне хочется разобраться в себе.

– Это звучит как клише из фильмов, что случилось?

– Да ничего, просто мне хочется понимать, что я самостоятельная, принять переезд, ты все оплачивал до этого, я хочу сама на билет накопить, у меня как раз по старым подработкам заказ на ретушь появился.

Минуту я просто смотрел в монитор и перечитывал эти строки, которые оказалось очень сложно принять.

Во мне боролось безусловное доверие и уважение к ней с одной стороны и нереальность и нелогичность происходящего с другой.

Логика твердила, что это все звучит крайне нескладно, но мне хотелось верить.

– послушай, я очень соскучился. Хочу тебя поскорее обнять, купить билет – не проблема, если так хочешь, можешь потом символически отдать за него деньги, когда получишь зп. Но мы ведь поженились, у нас все общее, к чему это затяжное расставание?

– просто я хочу, чтобы у нас все было хорошо. Для этого мне надо в себе разобраться и все осмыслить.

– Считаешь, что поспешила?

– нет, просто это оказалось сложнее, чем я думала. Но это не значит, что я отказываюсь от своих слов или от наших отношений, все хорошо, правда, дай мне еще немного времени.

– Сколько?

Прозвучало весьма резко. Руки немного подрагивали, пульс стучал в висках. Снова разболелась голова, а на столе – только пустой блистер из-под аспирина. Придется идти в аптеку.

Короткая прогулка не сильно помогла, как и сам аспирин, за которым я ходил.

– неделя хотя бы, думаю, мне хватит.

– Хорошо…

На работе все коллеги знали про меня две вещи.

Первое, что я проявлял недюжинное рвение и старательность в работе, инициативность, а также профессионализм.

Второе – что я любил жену и очень по ней скучал. Когда минула третья неделя, уже каждый знал, как я по ней скучаю.

Скажу больше, они ждали ее возвращения сильнее, чем я. Однажды в конце смены в рабочем чате было сообщение: «Ура, она завтра приедет, и ты будешь в хорошем настроении!»

Ну и всякие улыбки-салютики, что еще в то время в скайпе отправляли, чтобы изобразить радость.

Настроение у меня было не плохое или скверное, как может показаться. Я отлично работал с людьми и получал высокие оценки от контроля качества. Активно общался с коллегами.

Но внутренняя грусть порой проскальзывала в голосе и выдавала это безмерное сожаление о той, которой мне так не хватало сейчас…

Однако день ее возвращения все-таки настал, практически когда я потерял веру.

Было волнительно. Я навел порядок, отсчитывал часы, и мне даже предлагали взять выходной. Но она написала, что сама доберется, а там уже и до вечера будет недалеко.

Часы тянулись мучительно медленно. Все сложней было думать о работе, но зато когда мне удавалось погрузиться в нее, час-два пролетали мигом.

Звонок в дверь. От волнения перехватило дыхание, словно видимся впервые.

Мы дружно порадовались в чате ее возвращению, и я побежал открыть дверь.

– Я очень соскучился, – сказал я с порога и сразу сгреб ее в охапку.

Она едва ответила на объятья.

– Устала, отдохну немного, – бросила она и прошла сразу в комнату.

Улыбку с моего лица стерло, у меня не нашлось слов.

Мне оставалось только проводить ее и укрыть одеялом. Доработав, я отправился в магазин, чтобы купить цветов. Когда вернулся, поставил их в вазу у кровати. Затем поцелуем в щеку разбудил.

– Отдохнула? – спросил я, поглаживая ее по плечу.

– Немного…

– Все нормально?

– Я не знаю, – ответила она и закрыла глаза.

– Эй, милая, ты чего? – я потянулся к ней и обнял.

– Просто…

Она высвободилась из объятий и села на кровати.

– Я боюсь говорить.

– Ты чего? Меня боишься? Перестань, рассказывай, что случилось, мы со всем разберемся.

Молчание висело около минуты. Или около получаса, сложно сказать.

– Есть человек, – аккуратно начала она.

В глазах слегка потемнело, уши забил противный шум крови. Я резко вдохнул, словно надолго задержал дыхание, а теперь хотел надышаться.

Звуки, слова, аргументы, которые почти не имели для меня больше значения.

– …Я полюбила другого, прости, – услышал я окончание фразы.

Сухая логика, будучи настоящей стервой, сразу предоставила анализ всех последних дней. Общение по ночам, скрытность, нежелание возвращаться. И, конечно, мерзкий холод, с привкусом яда. Эта стерва выдала мне все факты, которые до этого момента удавалось ловко избегать.

– Ты просто ошиблась, запуталась. Все будет хорошо, ничего страшного. Я не злюсь, нелегко вот так взять и переехать. Очень люблю тебя, все будет хорошо, правда, – я слышал, что голос у меня дрожит, слова вылетают, словно заранее приготовлены, и вовсе это не слова, а пресловутый автоответчик.

Смотря на нее сквозь пелену, я понял, что почти не могу различить черты ее лица. Моргнул, четкость вернулась.

Она была напугана. Провела рукой по моей щеке, касанье словно пронзило молнией.

– Прости… Мы должны развестись.

Страх. Мертвая любовь может вызывать сильный, животный или панический страх, это я узнал в ту ночь, когда она все рассказала.

Когда она уснула, я так же обнял ее, но знал, что это уже не то. В какой-то момент сон просто спас меня от жгучей боли в груди.

Утром я снова пытался поговорить, но ее сухие ответы не оставили шансов. В какой-то прострации я шел с ней в ЗАГС, чудом поставил подпись на документе и успел поймать сочувственный взгляд сотрудницы ЗАГСа.

Вероятно, видок у меня был жалкий.

Не понимал, не хотел понимать, почему. Мы были друг для друга целым миром, ждали каждую встречу. Она была моей семьей. Была.

Но почему? Проклятый вопрос не уходил. Она старалась часто не отвлекаться на телефон при мне.

Но я видел это нетерпение, это внимание, которое когда-то принадлежало мне, а теперь кому-то другому.

– Обними меня, – попросила Алиса перед отъездом.

Я вцепился в нее, скорее как утопающий. Я и был утопающим, и скоро мне предстояло себя спасать.

– Может, ты не поедешь к нему? – надежды в этом вопросе уже не было.

– Мне пора, – бросила Алиса и направилась к поезду.

В последний момент я догнал ее, развернул к себе и поцеловал со всем отчаяньем и любовью, которую мог вложить в этот поцелуй. Последнее, что от этой любви осталось. Она ответила на него и со слезами на глазах скрылась в полумраке вагона.

Поезд тронулся, я шел за вагоном, шаг за шагом, ускоряясь, пока не кончился перрон.

Глава 15. Дом там, где нас ждут

 
…фрагменты лица, тишина,
Твой почерк, пульса стук, твой шепот и слова.
Следы минувшие потери, руки разбивать о двери,
Так хотелось достучаться, что услышали на небе…
 

Возвращаться домой было страшно. Знакомо тебе это? Знаешь, почему страшно? Там придется взглянуть правде в глаза, принять действительность и жить с ней дальше. А пока ты идешь по улице, все кажется лишь глупой инсценировкой, шуткой.

Нет, ты все прекрасно понимаешь, просто тянешь время.

Это осознание… оно как бикфордов шнур. Туши его, пытайся рвать, заливай алкоголем, игнорируй… он все равно догорит, и когда прогремит взрыв, постарайся собрать хотя бы часть фрагментов разорванной души.

Есть такое слово «надо».

Надо встать утром, выйти на работу и хорошо эту работу сделать. И все, что ты делаешь, делаешь с оглядкой на этого человека. Словно хочешь ему показать: вот, посмотри, я стараюсь, я держусь, я достоин того, чтобы мне вернули то, что было.

Только вот этот человек уже не видит тебя, не интересуется. Ваши миры больше не соприкасаются, и одиночество, которое душит в комнате, которое ты топишь на дне бокала с бадяжным виски… Оно жрет тебя, отбирает смысл.

Больше не понятно, что и для чего делать. Снова побеждает страх и пустота, с которыми когда-то ты научился жить.

С досадой вспомнил тот штиль, безопасный и родной. Я многое бы отдал, чтобы его вернуть, если уж вернуть ее не получилось.

Когда смысл твоей жизни, твой мир и любовь уходит, взамен приходит твой личный дементор.

Только патронуса, который его прогонит, ты не найдешь.

Это только в книгах и фильмах герой грустит пару дней, потом справляется и идет дальше. В жизни все иначе. Каждый миллиметр пропитан человеком, который сносил тебе крышу одним только своим голосом.

Тут стояла вешалка с ее вещами, теперь она пустая. На столе лежит резинка для волос, которую ты боишься сдвинуть с места. Подушка еще пахнет ее духами, но они почти выветрились.

Иногда ты по привычке хочешь чем-то дежурным поделиться, но понимаешь, что уже никто не слушает.

Это можно только прочувствовать. Пропустить через себя и остаться с перемолотой словно в мясорубке душой.

О нет, это не один вечер, это длилось вторую неделю.

Я смутно помню то время и не хочу вспоминать эти жалкие, унизительные попытки ее вернуть. Пренебрежительные, редкие ответы.

Соседи относились с пониманием к моей гитаре в полвторого ночи. Да и будем честны, срать я тогда хотел на их мнение.

В какой-то из дней терпеть этот яд сил больше не было, и мне осталось только излить его в строчки и записать трек.

– это тебе. [отправил трек: livanskiy – под небом (с тобой?)]

– …

В какой-то момент покажется, что становится легче, и ты даже в это поверишь, но не обманывайся этой сладкой иллюзией. На самом деле ты просто ждешь, что она поймет ошибку, или у них все расклеится, или…

Много «или», много «а может…» промелькнет в голове, когда тебе станет немного лучше.

А потом снова бар, чистый виски и прогулка в парке, который начало заметать снегом.

Я очнулся около дерева, в сугробе. Черное небо, пустое. Руки почти не ощущались, в глазах все плавало, и решение подняться на ноги было принято лишь потому, что решение дальше тут валяться имело еще меньше смысла.

На стене в подъезде уже запеклась кровь от разбитых рук, потемнело пятном или точкой. Скорее кляксой в этой истории.

Все еще ждал. Терпеливо отрабатывал смену так хорошо, как мог. Боль причиняло все: имя, как у нее? Лови подачу. Город, как у нее? Лови, только не выдай этого людям, которых ты обучаешь. Они не виноваты, будь профессионалом и дотяни до вечера.

Коллеги отвлекали, пытались отвлекать.

А потом умер мой любимый музыкант Женя Shot, и я почувствовал, как оборвалась еще одна ниточка поддержки.

Потом внезапно не стало одной из коллег.

Все чаще мне приходилось обнаруживать себя с пустым, уставленным в монитор взглядом.

Друзья старались, звали развеяться, приходили. Но ты должен понимать, что это все практически не работает, если боль стала родной и такой привычной.

Ирония в том, что эта боль стала единственным общим, что у тебя с ней осталось. Так сложно стало отпустить.

Люди…

Они могут как вознести тебя, так и низвергнуть, создав персональный ад.

Следующая стадия – пытаться стать лучше, но ошибка в том, что делать это ты будешь не для себя, а для нее. А это сродни предыдущей стадии, ничего хорошего по итогу не будет.

Однако занятия в зале все-таки дали некоторую уверенность и желание двигаться вперед хоть как-то.

Через месяц я щелкнул зажигалкой и закурил.

Спокойнее не стало, но это работает просто: привычное, простое действие, которое успокаивает.

Через пару месяцев я попытался с кем-то пообщаться, даже зашел в игру и снова сходил в тот же 59, где мы познакомились. Даже помог там кому-то, но ничего кроме нового приступа это не принесло.

Большая ошибка, ковырять раны. Но и бинтовать, не вскрыв нарыв, тоже бесполезно.

В каком-то фильме давно я услышал, как один персонаж объясняет коллеге по несчастью, как ему удалось справиться. Дословно цитату не помню, но общая суть такая: проснулся, пообещал себе продержаться до конца дня, прожил его. Повторять ежедневно.

Местами это выручало.

До моментов, пока я снова не брал ее тетрадь и не начинал перечитывать.

Снова и снова не мог понять и поверить, что так все закончилось.

Ловушка работает просто, но безотказно. Пока ты не принимаешь другой реальности, без близкого человека, ты не примешь изменений. Не поверишь, что можно иначе, и до последнего будешь отказываться улучшать свою жизнь, пока этого человека нет рядом.

Как разорвать порочный круг?

Честно говоря, варианты есть, правда, один хуже другого.

Иногда ты можешь догореть эмоционально, в иных случаях получается отпустить, но это весьма редкий вариант. Бывает и такое, что тебя увлечет другой человек. Хочу предостеречь от этого.

Почему? А ты предпочел бы красивое архитектурное произведение или пыльные руины? Я, разумеется, не о зданиях сейчас. И руина в данной ситуации – мы.

Есть варианты простые, а есть правильные. С последними сложно, их крайне трудно принять, а уж тем более использовать.

Но я все-таки скажу, потому что пытался сам.

Надо вспомнить о себе, заняться собой и начать о себе заботиться. Спорт, повышение на работе, новое увлечение.

Я применял все, начиная от прогулок и алкоголя, заканчивая увлечением и успехами в работе. В каком-то смысле мне удалось забить эфир своего сознания.

Боль не ушла, но отступила. Наш мир не погиб, но его обломки пришлось закрыть в отдельной комнате и больше в нее не входить.

Глава 16. Смотри: я до и после, вверх со дна

 
Ветер мой, не жди, лети под небом
Серым, на вершины, найти мнимый
Эпилог, красивый взгляд ее, в котором
Эссенция неба.
Эффект плацебо, дождь бьет по нервам,
Горела осень, мечту согрела,
Руками нежность, передать по венам,
Твое дыханье оставило лето мне.
 

Через несколько месяцев покой не пришел, зато пришло назначение на руководящую должность, новый интересный функционал и, конечно, повышение вознаграждения.

Это было первое приятное событие с того самого дня. Не успел я опомниться, как меня отправили в командировку, да еще и в Сочи.

Пальмы, солнце, море, корпоративные тренинги. Все это перенесло меня в другую реальность. Тогда я впервые вспомнил, как по-настоящему жить, без этого постоянного гнета потери.

Я стоял на балконе отеля и вдыхал теплый воздух, который приятно наполнял легкие.

Кидал в море камушки и наслаждался шумом волн. Я погружал руку в прохладную морскую воду и пытался вспомнить, когда был на море последний раз. С той командировки у меня осталось много фотографий и приятных впечатлений.

Я решил не останавливаться, сходил на пару концертов любимых групп и прочувствовал, как это, когда басы пронизывают тебя насквозь, а хоровое пение всем знакомой песни приводит в детский восторг.

Тихими летними вечерами я гулял по своему скверу и с улыбкой вспоминал то, что у нас было с Алисой.

Зимняя сказка обернулась ночным кошмаром, но сейчас это была скорее добрая грусть, чем исступление от безысходности и пустоты.

Потом я поймал себя на мысли, что вместо сожаления стал желать ей счастья, словно из раза в раз провожаю в добрый путь. Все еще пытаюсь заботиться и беречь, но уже в мыслях, в душе.

Бережно перекладывая наши воспоминания, я аккуратно их упорядочил, вычистил от боли и осторожно сложил в коробочку. Иногда будет желание в нее заглядывать, но так даже лучше.

Ведь мы такие, какие есть, благодаря нашему прошлому. Нашим воспоминаниям.

Глава 17. И снова о прошлом

 
«Реинкарнация падений, без крыльев шагом, сквозь года…»
 

Если вдруг тебе доведется испытать такие же эмоции, а потом ты решишь вернуться в место, где все началось, – знай, мозг будет в тупике. Твои эмоции начнут резонировать с теми, многолетней давности.

Декорации вроде знакомые, но сложно их узнать. И только если пристально вглядываться, ты сможешь увидеть, как через внешний лоск проглядывает старая краска.

Хорошо это или плохо?

Смотри сам. Но стоит отдавать себе отчет, что тех людей, из прошлого, уже, скорее всего, нет. Нет и той атмосферы.

И можно или попробовать воскресить ее, что весьма и весьма непросто. А можно создать заново, и это будет честнее.

Я не испытал того же ощущения «зимней сказки». Не испытал той же бури эмоций. Более того, местами мне было обидно за то, как все закончилось.

Но ты можешь приобрести нечто более важное. Например, проститься с остатками боли и несправедливости. Ответить на вопрос, что будет, если я снова окажусь тут. Вопрос, реального ответа на который многие остаются лишены. Ведь проверить в действительности, присутствуя физически в том же месте, с теми же людьми, это совсем не то же самое, что строить бесконечные гипотезы грустными осенними или зимними вечерами.

Люди из прошлого всегда не те. Включая нас самих. Просто в таком случае учитесь любить их заново.