Текст книги "Виктор Бут. В погоне за мечтой"

Глава 2. Знакомство с Черным континентом

«Ты, на дереве древнем Евразии исполинской висящая грушей», – писал об Африке русский поэт Николай Гумилев… С 1988 по 1990 год Виктор Бут служил военным переводчиком в составе советской военной миссии в Мозамбике (а по некоторым данным, и в составе контингента в Анголе). Причина локации на поверхности. Обе страны – бывшие колонии Португалии, и наскоро выученный Бутом португальский язык нашел свое практическое применение. Есть информация, что молодой офицер в этот период был приписан к военно-транспортному авиационному полку в Витебске, а затем к аналогичному соединению в крымском Джанкое. Сам он этого не подтверждал, но в любом случае «порт приписки» младшего лейтенанта Бута – формальность. Он служил своей стране.

Для молодого человека той поры сам факт выезда из Союза за границу уже был событием выдающимся. Даже с учетом того, что курсантов к этому готовили. Большинство граждан, Иваны да Марьи, вряд ли задумывались на эти темы. Зачем, если все равно всю жизнь придется прожить на Родине? Где родился, там и пригодился, сочинили они себе пословицу-утешение. Но были и те, кто стремился непременно стать «выездным» в большой мир. В головах существовала градация привлекательности. На первом месте были капстраны Западной Европы и США. Восточная Европа – тоже неплохо, но масштаб не тот. «Курица – не птица, Болгария – не заграница» как раз об этом. Ну, а страны народной демократии Африки и Азии, Латинской Америки – ступенькой пониже. Но все же.

В чем-то империя была еще сильна – своими и чужими руками вела войны на Черном континенте и по всему миру. Однако общее настроение можно было охарактеризовать как скептическое. Хозяйственные неурядицы, дефицит, «вражьи голоса» подтачивали мораль, а с ней и здание советской государственности. Неумение партийной номенклатуры справляться с нарастающими проблемами вызывало раздражение. Перестройка и гласность вдохновили не всех и лишь на время. Практически во всех слоях общества появились своего рода диссиденты, жаждущие «перемен» любой ценой и поскорее. Почти как сейчас какие-нибудь сторонники Навального. Военные были, пожалуй, последним оплотом великой страны. Молодой Виктор Бут, оказавшийся в Африке, – один из них.

«Это когда у тебя был черно-белый телевизор, а потом ты сменил на цветной, – восторженно описывает он свои первые впечатления от Мозамбика. – Самолет садится, ты выходишь и после темно-коричневого Шереметьево попадаешь в какой-то мир, где цвета… аж глаза щурятся. У них там как раз зима заканчивалась, весна начиналась. Такая красная земля, необычные запахи везде. Природа, конечно, африканская, эти закаты, понимаешь? Когда население начинает в свои барабаны бить на закате, на рассвете. Это, конечно, офигенно красиво. Плюс океан. Удавалось и на океане побывать часто очень».

Если кто забыл географию, напомню: океан в Мозамбике Индийский. Страна расположена южнее экватора в восточной части Африканского континента. Когда туда прибыл Бут, страна уже 15 лет находилась в политической орбите Советского Союза, помогавшего местным марксистам еще в колониальный период. После португальской «революции гвоздик» Мозамбик получил независимость, и в 1975 году захватившая власть просоветская марксистская организация «Фрелимо» объявила о социалистической ориентации страны. Была проведена аграрная реформа, введена плановая экономика, а бывшие колонизаторы изгнаны домой, в Европу.

Радикальные социалистические изменения, вероятно помноженные на традиционную для Африки конфликтность, борьбу за власть всех против всех, вызвали сопротивление вооруженной национальной оппозиции прозападной ориентации, которую поддерживали Южная Родезия, британская колония к северу от реки Лимпопо, и ЮАР. К приезду Бута в Мозамбик гражданская война там шла с разной степенью интенсивности уже более 10 лет. Подписание с Преторией своего рода пакта о ненападении принципиально проблему не решило. Мозамбик нуждался в советских военных.

«У них была вялотекущая война, а мы были в боевой бригаде, – вспоминает Бут. – Было вооруженное нападение бандитов на нашу бригаду. Командир бригады поднял всех, и танки стали стрелять, хотели начать стрелять из БМ-21. Мы говорим: „Куда ты будешь стрелять? Ты знаешь, где враг?“ Они испугаются и убегают. Утром 8 погибших бандитов были случайно задавлены бэтээром. Получилась самая большая победа за год, хотя было потрачено несколько, наверное, вагонов боезапасов».

По словам Виктора, отношение к русским, советским, черного населения в Мозамбике было очень хорошим. Народ там жил дружелюбный. Хотя и очень бедно жил. Тем не менее это был опыт. Бут жалеет, что после развала Советского Союза вся эта система тоже развалилась. И в техническом плане, и в политическом. Мозамбик, как и другие страны, предлагал Советскому Союзу разного рода масштабные выгодные проекты. Но эти предложения никуда не пошли. «Все это было просрано», – сокрушается Бут. Видимо, силы советской империи были уже на исходе. Никому ничего было не надо.

«Многие вещи были смешными, – рассказывает Виктор. – Когда заставляли переводить инструкцию по хранению, например, вооружения. А там было написано про необходимость отопления на складе. А вокруг Африка, до экватора не так уж далеко. Прихожу к специалисту и говорю: „Ну зачем вот это переводить? Давайте ее как-то переделаем“. Тот кулаком по столу: „Я тебе сказал, как здесь написано, так и написано“. Как и везде в советское время, хватало, конечно, идиотов. Хотя советники многие были очень толковые, очень серьезные люди».

Вероятно, Мозамбик был интересен Москве не только сам по себе, но и тем, что имел общую границу с ЮАР. Один из бриллиантов в короне Британского содружества, флагман апартеида, эта страна, как никакая другая, подходила для критики с социалистических, гуманистических позиций. Кучка потомков белых европейцев, угнетающая африканское большинство на их же земле, – мечта пропагандиста. Англосаксонский мир сам был не рад такому политическому уродцу в своих рядах, резонно чувствуя собственную уязвимость. Особенно после успеха индийской борьбы за независимость. Ведь политическая инициация Махатмы Ганди случилась как раз в ЮАР. Вспомните исторически достоверный эпизод известного фильма, где Ганди, адвоката, выбрасывают из вагона только для белых, после чего и родилась знаменитая тактика сатьяграха.

ЮАР пыталась давить на соцлагерь, поддерживая прозападную оппозицию Мозамбика, однако сама первой проиграла в этой борьбе. Как раз во время первой командировки Бута, в 1989 году, выборы в ЮАР выиграл последний белый президент этой страны – слоноподобный Фредерик де Клерк. Годы и десятилетия морального давления сделали свое дело. После победы де Клерка был освобожден из тюрьмы Нельсон Мандела, а апартеид начал постепенно сворачиваться. В том же году ЮАР выводит свои войска из Анголы, где шла гражданская война. «Это, конечно, очень интересный такой опыт. Это очень много дало», – резюмирует Бут собственные профессиональные итоги своей первой командировки на Черный континент.

Там же, в Мозамбике, Виктор встретил свою судьбу – Аллу Протасову, будущую Аллу Бут. Обстоятельства знакомства были самыми банальными, вспоминала она позже, – на партийно-комсомольском собрании: Бут был комсоргом организации военных переводчиков. Алла – женой одного из них. Причем на собрание она попала совсем не по комсомольским делам. Ей, дизайнеру, окончившей знаменитое Мухинское училище в Ленинграде, предложили оформить посольский клуб. Как тогда говорилось, на общественных началах – то есть никакого гонорара, все бесплатно. Только материалы – краски и кисти – казенные. Алла согласилась. Все же лучше, чем киснуть дома на хозяйстве.

Пока Алла трудилась над росписью клуба, Бут тоже иногда там появлялся – проявлял интерес то ли к фрескам, то ли к мастеру. Алла высоко оценивает художественные способности супруга, который рисует даже в тюремной камере. А тогда… «Мне понравились его глаза. Мне понравилось то, что там отражается моя душа. Я поняла, что мне не нужно ничего объяснять, ничего говорить. И что этот человек настолько мне близок, что я его абсолютно понимаю, – признавалась она в интервью „Совершенно секретно“. – Физических действий никаких не было, это точно. Там все контролировалось КГБ… То есть это было невозможно. Никаких отношений не было. Было просто человеческое понимание». Спустя пять месяцев Алла уехала на Родину, где со временем подала на развод. Она утверждает, что Бут здесь ни при чем. Просто прежний брак закончился.

В августе 1990 года Бут вернулся в Советский Союз. Предполагалось, что после двухлетней командировки в Африку обучение курсантов продолжится. Есть информация о прохождении им ускоренных курсов китайского языка. Видимо, таких же, «взлет-посадка», как было с португальским. На какой войне Бут мог оказаться на этот раз, не очень понятно. События на площади Тяньаньмэнь уже случились. Китайские коммунисты оказались «с яйцами», и гражданская война в Китае закончилась, так и не начавшись. Тем временем Советский Союз стал расползаться, и Виктор решил уволиться из армии. В институте поначалу не поняли: «у нас вроде пока никто не увольнялся», – но времена менялись стремительно, и Буту удалось уйти «на гражданку». Процесс распада начался с элиты – рыба гнила с головы.

Если кто и страдал морально в те дни, то это такие, как Виктор Бут. Несмотря на молодость, он не видел жизнь в СССР в черных красках. Коррекция системы если и требовалась, то разумная. Но «предательство Горбачёва» разваливало и то, что работало, и то, что было нормально, говорит он. Надо было просто решить какие-то мелкие вопросы со снабжением, но стали ломать всю систему. Это касалось и армии. Так, в знаменитое 10-е Главное управление Генштаба (управление международного военного сотрудничества. – И. М.) некоторые пытались устроиться по блату. «Было уже не очень здорово ощущать, что люди едут туда не только что-то для страны делать, а в основном зарабатывать деньги», – сокрушается Бут.

Надлом случился в августе 1991-го. Попытка группы руководителей государства – ГКЧП спасти Советский Союз выглядела честной, но неудачной реакцией на процессы, которые уже было не остановить. Вот в какой обстановке Буту пришлось искать новое место в жизни. Это нашло отражение в фильме «Пресловутый мистер Бут», снятом режиссером Тони Гербером о Викторе уже после вынесения ему приговора. «Невероятно драматичные события разворачиваются в Москве. С помощью автобусов баррикадируют подходы к площади. Четыре человека погибли от пуль или под колесами бронетранспортеров. На этой неделе сотряслась сама основа советской власти. Российские демократы под руководством Бориса Ельцина захватили инициативу», – притворно-трагически сообщается в фильме закадровым голосом.

После августа 1991-го Горбачёв уже мало на что влиял. Хотя он и был «вооружен» решением референдума, поддержавшим сохранение СССР, воли и силы реализовать его у Горби, как его по-свойски называли на Западе, не хватило. До конца года черное дело было сделано. Собравшись в Беловежской пуще, Борис Ельцин, Вячеслав Кравчук и Станислав Шушкевич, эти три заговорщика, распустили Советский Союз. Ради единоличной власти каждого в собственной республике – России, Украине и Белоруссии принесли в жертву общую Родину – СССР. Застрельщиком, конечно, был Ельцин, затеявший с Горбачёвым личную разборку, заложником которой стал советский народ. И Виктор Бут тоже.

«Поначалу была ошарашенность, – признается бывший военный переводчик. – Осознание пришло через несколько лет. Когда стал заниматься коммерческим бизнесом сам и понял, что натворили. Специально резалось по живому. Помню, мы как-то улетели из Москвы в Минск на самолете. Еще не было границы, а когда возвращались на том же самом самолете, надо было садиться в Шереметьево, потому что уже ввели границу между Белоруссией и Россией. Как так? Никто не думал и сейчас, как можно решать за тех, кто родился, вырос в Советском Союзе, – вот эти условные границы между той же Украиной, или Россией, или даже той же Средней Азией.

Ребята, вы что? Это, конечно, величайшее преступление. Правильно Путин сказал, что это самая большая проблема прошлого века. Что Советский Союз так развалился, что это предательский сговор Ельцина в Беловежской пуще и действия Горбачёва, который фактически сдал страну».

Эдуард Лимонов в одной из своих книг того времени говорит об СССР как о часовом евразийских пространств, которого убили «свои». Подкрались подло и убили, желая провести буржуазную контрреволюцию сверху. Зачем? «Лукавый и слабый», неотесанный, несмотря на МГУ, колхозник Горбачёв хотел быть приятным своим собеседникам – лидерам западных стран. Его (и страну) погубило тщеславие. Запустив разом процесс перестройки сразу всех сфер советского общества, он не смог удержать ситуацию. Ради поощрительного похлопывания по спине западными друзьями – «гуд бой, гуд бой» – позволил без всяких условий объединиться Германии, за что Лимонов прямо называет его «лохом».

Бут разделяет это мнение. «Финансовые проблемы страны Горбачёв мог решить. Мог спокойно тогда у Гельмута Коля попросить, например, сто миллиардов немецких марок. И ему бы Германия дала, – уверен Виктор. – Но нужно было получить гарантии, что НАТО не будет. Распустить НАТО одновременно. Можно было подписать все эти договоры, можно было сделать это все совсем по-другому. А теперь это опять России придется делать, опять это займет сколько времени, чтобы мы восстановили то, что наше».

Восстановить наше… Что ж, русская реконкиста уже началась. Крым вернулся домой, отложился от неньки-Украины русский Донбасс, ужаснувшись нацистскому, по сути, режиму бандеровцев в Киеве. Раздумывают, пусть и не быстро, о более тесном союзе с Россией в Армении, вновь вспомнив о кривых турецких ятаганах. Независимость оказалась кровавой и дорогой роскошью в мире, где полно врагов. Впереди, очевидно, борьба за Приднестровье и Молдавию, за русский Казахстан. И даже прибалты могут достукаться, ибо, став европейцами, вместо толерантности ввели в отношении местных русских самый настоящий апартеид. С привкусом селедки.

«Они боятся почему? – риторически спрашивает Бут. – Потому что понимают, что это не их. Что история возьмет свое.

Что эта территория она издревле русская была. Мы просто оттуда убрали немцев. А прибалты должны быть спокойны, потому что они выжили как народ. Если бы немцы ими рулили, то в Европе бы ни один народ не выжил. Если там обвиняли, что царская Россия была тюрьмой народов, то Европа всегда была кладбищем народов. Там остались только три титульные нации. Другие полностью ушли в небытие».

Политика, бизнес и личная жизнь тесно переплелись в судьбе Виктора Бута. Это точно подметили авторы фильма «Пресловутый мистер Бут». Картины, скорее недружественной по отношению к Буту, призванной бросить на него тень, закрепить в головах публики все, что насочиняли американские спецслужбы, но не лишенной документального мастерства. Драматические кадры крушения Советского Союза в нем перемежаются с трогательно-наивными сценами рождения семьи Виктора и Аллы. Вот ЗАГС (кажется, тот самый, «центровой», что на Английской набережной Невы, самый романтический и одновременно солидный, где предпочитают регистрировать брак знаменитости), родители, друзья, улыбающаяся, чуть смущенная Алла с букетом белых цветов. Рядом Виктор в строгом костюме, ослепительно-белая рубашка…

«С Аллой мы в Африке познакомились, когда я был в первой командировке. Потом, когда я уже вернулся обратно, так сложилось, что захотелось поехать в Питер, и как-то мы там с ней пересеклись и решили, что надо быть вместе. Время такое было, 1990 год, 1991-й, началась уже возня. Непонятки везде. Она в Питере, я в Москве. И постоянно друг к другу ездили. В неделю иногда по два раза, как минимум раз. Поэтому у нас такой роман был на Московском и Ленинградском вокзале, в поездах. Она работала, у меня что-то там начало как-то получаться и как-то делаться. Поэтому вот так вот все сложилось. Как говорят: „Life just happened“. Вот. Так же здесь. Просто случилось».

Расписаться оказалось непросто. У Бута не было никакой прописки, не было российского гражданства. Из Таджикистана он уехал, а когда спустя два года вернулся, это была уже другая страна. Пришлось собирать кучу справок, даже судиться, доказывать собственной стране, что ты не верблюд. Страна смилостивилась и выдала российский паспорт. У родителей Аллы была квартира. Они жили на даче, молодые – в городе. Аллу все эти пертурбации не испугали. Как и то, что Виктор так и не получил высшее образование и она в тот период зарабатывала в несколько раз больше него. «Я не хочу заканчивать этот институт, я язык знаю, я хочу работать только на себя!» – заявил ей Бут. Он ее очаровал. Алла твердо решила, что хочет быть с этим человеком. Шел 1992 год.

Глава 3. На крыле

Работать только на себя – дело приятное, но… Отмотаем время чуть назад. Прежде чем стать успешным бизнесменом, переводчик с португальского Виктор Бут успел в течение полугода поднакопить необходимый опыт в рыночном сегменте еще советской плановой экономики.

«Я как-то попал почти случайно, мимо проходя, в Союз кооперативов СССР, который возглавлял академик Тихонов. У них был особняк на улице Радио. Устроился туда работать, помогал там, в разных делах со своим опытом, языковым образованием на разных встречах. При этом Союзе был центр организации авиаперевозок. Так я и попал в авиацию», – рассказывает Бут, опровергая популярную в медиа версию, что он сначала стал пилотом.

Кооперативы, которым государство включило зеленый свет, воспринимались широкими народными массами, мягко говоря, неоднозначно. Измученные дефицитом советские люди хотели изменений, однако на практике лишь часть новой экономики действительно производила товары и оказывала услуги. В большинстве случаев новые структуры занимались посредничеством, выступая своего рода прокладками между госсектором и складывающимся свободным рынком. Товарные и денежные потоки быстро обогащали частника. Неудивительно, что среди нарождающегося класса советских бизнесменов попадалось немало ярких и энергичных людей. Всех их притягивали деньги и новые возможности.

Так, во время работы в Союзе кооперативов Буту довелось повстречать легендарного банкира Ивана Кивелиди, рулившего в тот период компанией «Интер-Агро». Для него даже прорабатывался некий бизнес-проект по развитию хлопководства в Мозамбике. «Мы съездили в Ташкент, написали хороший бизнесплан, все рассчитали, узнали, где взять оборудование, как чего. Но в последний момент Иван Харлампиевич сказал: „Лучше я эти деньги в Монако проиграю“», – свидетельствует Бут. Совместный проект не сложился. Бут скоро отправился зарабатывать за рубеж, а Кивелиди остался в России. Он был игрок не только в рулетку. В 1995 году Кивелиди был убит своим бизнес-партнером вполне иезуитским способом – на мембрану офисного телефона бизнесмена был нанесен яд.

Подобные нравы не очень-то ложились на сердце бывшему советскому офицеру – человеку чести. «Если были мозги, в Москве нетрудно было заработать, занимаясь бизнесом. Но весь московский бизнес был грязным, – объясняет Бут свою мотивацию в фильме „Пресловутый мистер Бут“. – Нужна была защита и еще защита от защиты (так называемой крыши. – И. М.). Я сказал Алле: „Мне это не нужно. Я умный и заработаю где угодно“». Как видим, мы имеем дело скорее со слишком чистоплотным человеком, даже идеалистом, который предпочел рисковать на Черном континенте, чем добровольно ложиться под бандитов. Может, поэтому его пытались бездоказательно выставить этаким исчадием ада? Идеалисты плохо умеют себя защищать.

Еще одним известным участником кооперативного движения был Артем Тарасов – первый легальный советский миллионер, умудрившийся заплатить 90 тысяч советских рублей партийных взносов, чем взбесил функционеров КПСС. Как видим, у Бута была интересная «бизнес-школа», но в качестве «театра» для своих бизнес-действий он выбрал знакомый ему Африканский континент. «Был клиент из Анголы. Мне удалось каким-то образом связаться с Магаданскими Северо-восточными грузовыми авиалиниями, взять в аренду у них три или четыре ИЛ-76 и сдать их ангольцам через бельгийскую компанию. Вот с этого все началось», – описывает Бут свои первые самостоятельные шаги.

Как говорил Бут в интервью «Коммерсанту», в начальный период у него в компании было 12 человек. Но работали они лучше, эффективнее трехсот, поскольку были хорошими управленцами. А кроме того, на рынке Африки они оказались первыми. Мало с кем пришлось конкурировать. Цены на перевозки самолетами Бута были высокие, это все знали, но клиентов всегда было много. Упреки в сомнительной законности своих действий он отвергал, резонно отмечая, что авиаперевозки – бизнес с высокой степенью контроля со стороны властей: «Я перевозчик. Мне заказывают рейс, мне платят. Я посылаю запрос, мне дают разрешение, я даю команду экипажу, экипаж прилетает, грузится, отдают ему бортовые документы, таможня его выпускает».

Изучая богатейшую биографию Бута по самым разным источникам, то тут, то там наталкиваешься на свидетельства знавших его людей об одной важной черте бизнесмена – человечности. Он видел в тех, кто на него работал, в первую очередь людей, а не сотрудников, служащих. Оставим сантименты в стороне – возможно, это качество и помогло Буту выстроить бизнес в условиях, в которых другие просто отказывались работать. Ведь речь идет о серьезном риске для жизни. Главная опасность – самолет в любой момент могли сбить те или иные повстанцы. Намеренно или случайно. Дополнительные сложности создавали плохие аэродромы, изношенная техника – порой ломались стойки шасси, перегруз (вспоминается эпизод с перевозкой коровы вертолетом из фильма «Мимино»). Обо всех этих рисках Бут честно предупреждал, свидетельствуют пилоты, работавшие с ним. А как иначе? Ведь совсем недавно он был военным, носил погоны, а многие летчики компании прошли Афганистан – имели опыт работы, взлетов, посадок в экстремальных условиях. Так Бут стал для своих сотрудников буквально отцом родным, оставаясь при этом и своим парнем. Есть фото и видео Бута, сидящего за штурвалом вертолета.

«Пилотировать самолет я специально не учился. Желания выучиться на пилота не было, – признался Бут. – Я понимал, что это тяжелая работа, требующая соответствующих навыков. Тогда надо было проходить весь курс, а времени не было. Когда управлять авиакомпанией? Поэтому всегда старался доверять профессионалам. Но кое-что мне показали, освоился… У многих мальчиков вообще с самолетами мечты всякие связаны различные. Когда мы росли, в наше время все хотели стать космонавтами. Наверное, насмотревшись „Отроков во Вселенной“, „Зов Кассиопеи“… Я больше себя чувствовал или врачом по призванию, или специалистом международных отношений. Эти две [ипостаси] были более близкими».

Зов Кассиопеи. А, каково?!

Бизнесмен Бут, как заправский гроссмейстер, играл сразу на нескольких досках. В 1993 году в городе Шардже (ОАЭ) он создал авиакомпанию, просуществовавшую до 2001 года. «В то время я уже плотно работал с Минском. У них там образовалась большая авиакомпания „ТрансАвиаЭкспорт“. Вот с ними работал где-то до 1994–1995 года», – говорит он. Очевидно, у Бута было хорошее бизнес-чутье – он предвосхитил некоторые процессы. Спустя пару лет, когда аэропорт Шарджи стал свободной экономической зоной, Бут там уже укоренился, приятельствовал с ее управляющим Ричардом Чичакли. ОАЭ в тот момент стал транспортным хабом, через который шли транзитные грузы со всего мира. Самолеты Бута возили цветы из ЮАР (в Йоханнесбурге гладиолус стоил два доллара, а в Дубае – сто), мороженых кур в Нигерию и так далее. Отдельной категорией клиентов были российские «челноки» – это основа нового русского капитализма.

«В Эмиратах же особо нет налогов. Там платишь за регистрацию, за лицензию. В то время эмират Аджман был таким захолустным спящим арабским городком, где была одна новостройка, – рассказывает удивительное Бут. – Потом уже стали строить Дубай и там и сям. Основной объем клиентов был из наших – челноки. Они приезжали, покупали чего дадут. В основном ширпотреб. И везли это обратно в Россию, продавали. Опять возвращались… Мы создали там туристическую компанию. Не сами летали, а именно обслуживали. Делали визы челнокам. Город Шарджа был этаким Гонконгом Персидского залива. Мы жили как древние купцы: покупали, паковали, отправляли круглые сутки. Ежедневно 200 тонн шло в Россию. В основном ширпотреб: телевизоры, текстиль, магнитофоны, компьютеры».

Это сладкое время не могло тянуться бесконечно. Российские челноки в ОАЭ – прямое следствие товарного голода, отсутствия налаженных каналов серьезных поставок в РФ. Очень скоро, по мере насыщения рынка, объем перевозок российских челноков начнет снижаться. Но Бут уже успел развернуться. В 1994 году стало понятно, что бизнес получается, и было решено попробовать покупать собственные самолеты – «ведра с гайками», шутит Бут по телефону из тюрьмы Марион, имея в виду, что аппараты были очень даже б/у. Изначально купили пять самолетов, успешно пристроили их в аренду в Африке. Заработанные средства вкладывали. Бут особо отмечает, что никогда не брал никаких банковских кредитов, ни у кого не занимал на развитие бизнеса. Все шло эволюционным путем. Деньги – товар – деньги. Нестандартное, непривычное для бизнесмена поведение.

«Я вообще не считаю себя бизнесменом, – признается Бут. – С большинством из них даже общаться не хочется. Весь этот мир дикого капитализма душу всегда корежит. Мы все-таки по-другому воспитаны. У нас другие совсем подходы ко всему. Поэтому мне проще было, например, в Африке работать или с теми же афганцами, где нет такой вот культуры, как на Западе. С ними очень тяжело, просто, знаешь, отвращение некоторое наступает после их ходов, попыток поймать тебя на контракте, на бумажках на всяких. Почему-то они не по понятиям живут, как наши пацаны. Опыт подсказывает, что надо оставаться собой, несмотря на бизнес. Никогда не изменять своим внутренним идеалам, внутреннему зову. У меня всегда был подход, что надо относиться ко всем так, как бы относились ко мне в той или иной ситуации».

Но вернемся к самолетам Бута. Существует масса критических статей, где сказано, что он якобы угнал с Урала за границу служебный самолет отца советской космонавтики Сергея Королёва, а из Смоленска, прямо с постамента, списанный Ил-76. Самолет – не спичка, резонно отвечал Бут, потрясая договорами. Есть Департамент гражданской авиации, есть Инспекция по безопасности движения, таможенный и пограничный контроль, которые следят, что куда летит. Сейчас можно внести ясность:

«Самолеты старые, 1960 года выпуска. А это был 1990 год. 30 лет самолету. Златоустовскому машиностроительному заводу, которому он принадлежал, мы проплатили по их поручению сумму контракта. Им купили стоматологическое оборудование. Они были очень довольны. У них появилась возможность валюту как-то потратить, и мы заплатили. Поэтому сейчас говорить, что купили слишком дешево, некорректно. Ну кому нужно это ведро с гайками, где еще? В него еще надо было душу вложить, привести в порядок».

Купив первые самолеты, люди Бута стали сами заниматься их техобслуживанием. Закупили необходимое для этого оборудование, пригласили инженеров, выправили лицензии, нужные для организации техобслуживания за рубежом. Смысл в том, что иметь свой самолет без собственного техобслуживания неудобно и приводит к потерям. «Постоянно зависишь от кого-то. Проще делать самим. И на этом мы экономили деньги и получали гарантию, что самолет будет готов в определенные сроки», – пояснил бизнесмен. Так империя Бута становилась не только разветвленной, а значит, устойчивой за счет диверсификации, но и самодостаточной. Что касается авиапарка, то часто встречающаяся цифра 60 самолетов – преувеличение, кочующее из одного СМИ в другое. «В самое лучшее время у меня доходило до 21 летательного аппарата, вместе с Ан-28 и вертолетами», – внес ясность Бут.

С самого начала своего бизнеса в Африке Бут использовал Бельгию как транзитную точку. В 1995 году он приобрел там скромный дом (площадью 120 квадратных метров на участке земли 12 соток), год спустя зарегистрировал там свою компанию Air Cess и открыл офис в аэропорту города Остенд, который сделал своей операционной базой. Сам бывал там нечасто, а штат компании состоял чуть ли не из пары человек. После трех лет неудачных попыток получить вид на жительство Бут решил покинуть Бельгию. Скандалы, возникшие уже после его отъезда, он связывает с интригами жителей элитного района, примыкающего к аэропорту, которые вели с грузовыми операторами перманентную войну за тишину. Когда бельгийцы в 2002 году запретили Air Cess полеты над своей территорией, обыскали дом делового партнера Бута – Сандживана Рупры и выдали санкцию на арест самого бизнесмена, Бут уже стационарно осел в ОАЭ – перевел туда авиапарк. Зачем платить налоги в столь негостеприимной стране? Его-то бизнес развивался успешно.

«В 24 года уже первые миллионы долларов были на счетах. Звездной болезнью старался не болеть, старался жить нормальной жизнью, которая мне более приятна, и общаться со всеми своими друзьями, с института там, без всяких выворачиваний пальцев. Миша Якушев, Юра Лисицын. Мы уже 20 лет дружим. Плюс еще есть друзья со школы, общаемся тоже. Опять же школьная учительница, – вспоминает Виктор. – Мне за державу было обидно очень. Особенно в середине 1990-х, когда все рушили. Что мы делаем?.. Я больше государственник, что ли, по определению. Особенно после того, как поездил, пообщался, знаю многие языки и могу понимать, что, где и как. После этого уже совсем другой взгляд на все эти проблемы. Вот этот вот совковый навязанный нами стереотип, что Запад у них там все, даже воздух слаще. А если лизнуть асфальт, он будет вкусным, как бабл-гам. Это очень быстро все исчезло, и слава Богу».

Таковы основные этапы становления империи Виктора Бута в 1990-е годы. Однако внутри общего контура событий помещаются несколько локальных историй, каждая из которых представляет собой целое приключение.