Текст книги "Цугцванг по-русски. Книга 1. 96 отделение милиции г. Москвы"

Цугцванг по-русски
Книга 1. 96 отделение милиции г. Москвы
Игорь Можайский

© Игорь Можайский, 2022

ISBN 978-5-0059-4390-3 (т. 1)

ISBN 978-5-0059-4391-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Автор подчеркивает, что все события вымышлены. Всякое совпадение имён и мест действий с реально существующим, считать случайными, а изложенные в книге факты не имеют доказательного значения для следственных и судебных органов.

Есть в этой книге и отрывки из биографии самого автора, и биографии близких ему людей.

Автор благодарен за помощь всем, помогавшим ему в работе над этой книгой. Он помнит всех – и живых, и мертвых, и тех, кто сегодня продолжает занимать свои посты, и тех, кто по разным причинам оказался вне закона. Автор никого и ничего не забыл.

Верю, что эта книга найдет своего читателя.

Сотрудникам уголовного розыска 96 отделения милиции г. Москвы, с низким поклоном, посвящаю.

Автор

Пролог

Однажды, в холодное и неприветливое январское утро 1958 года, совершенно неожиданно, случилось событие: я покинул наш с мамой маленький мирок, в котором мне было тепло и уютно. Мягкие руки в латексных перчатках молочного цвета легонько подхватили меня, весело приподняли в воздух, и слегка встряхнули. Одна из рук отвесила легкий шлепок по сморщенной попке, и я, задохнувшись от возмущения, закричал. Новый сумасшедший мир был холоден, но ярок и интересен, и я увидел столько нового для себя, что решил остаться. Да, и поздно было уже возвращаться – сами понимаете. Не хочу казаться занудой, но дальнейшее моё пребывание в этом мире было достаточно сложным и утомительным. Почему? Всё просто: во – первых, пришлось учиться ходить, во – вторых, говорить, в – третьих, расти, что доставляло немало хлопот окружающим и занимало массу времени свободного времени. В детском саду не понравилось, в школе учился не очень, в техникуме научился дружить, в армии служить Родине и не спать по несколько суток. Московская Высшая школа МВД СССР научила наукам, о которых нормальному человеку лучше не знать, работа в 96 отделении милиции в качестве оперуполномоченного уголовного розыска однозначно показала: никому верить нельзя. Окончание Академии Народного хозяйства РФ позволило прочно встать на ноги и начать зарабатывать уже в условиях внезапно наступивших в нашей стране рыночных отношений, а спустя несколько лет, пройдя дополнительный курс обучения в Академии Внешней торговли, открыло огромное поле деятельности уже в качестве финансиста.

Учился по желанию, дружил против недоброжелателей, любил женщин страстно, вкалывал как гад, терял бизнес и начинал всё сначала, сделав выводы из неудач, и всегда шёл вперёд, не оглядываясь. Единожды, почувствовав вкус к жизни, и пару раз попробовав её на прочность, научился сначала думать, потом делать.

Занимаясь бизнесом, много ездил по всему миру, видел моря и океаны, знаю, что такое деньги, встречал прекрасных женщин, видел смерть в её самых уродливых формах. Видел предательство старых друзей и чудеса дружбы, надежных, добрых, любящих, бескорыстных людей.

Дышу полной грудью, и не отказываю себе в маленьких удовольствиях. Дружу с удачей, стараюсь не вспугнуть своё семейное счастье, доверяю своей интуиции, иногда слушаю советы, больше похожие на исповеди, и никогда им не следую, по причине отсутствия необходимости. Твёрдо уверен в том, что добро должно быть с кулаками, а жадность – это хорошо! Пословицу: «Лучше с умным потерять, чем с дураком найти!» – считаю основой процветания отечественного бизнеса.

Хочу жить долго, растить внуков, любить, и по возможности не желать никому зла…

Ваш И. Можайский

Часть 1

Цугцванг – (Zugzwang – от Zug – ход и Zwang – принуждение, нем.), положение в шахматной партии, при котором соперник вынужден сделать невыгодный для себя ход.

Иисус сказал им: «Следуйте за Мной, и Я сделаю вас ловцами человеков, а не рыб». Они тотчас же оставили сети и последовали за Ним. (Марка 1:16—18).

Пост №1.

Ветер. Словно огромная, невидимая глазу ладонь, черпала снег с сугробов и подкидывала его вверх, с каждым разом всё выше и выше. А затем ветер, причудливо закручивая в спираль снежинки, швырял эту белую шапку в темноту на прохожих, деревья и вереницу автомашин, прижавшихся к домам, словно брошенные игрушки для взрослых. Под плотным слоем белого снега они выглядели как-то угловато, нелепо и грустно.

«Скоро Новый год», – подумал Сергей Бабинцев, младший лейтенант милиции, сотрудник Отдела по охране дипломатических представительств, сокращённо – ООДП. В настоящий момент Сергей нёс службу у четырнадцатиэтажного жилого дома за №135 по Ленинскому проспекту г. Москвы, который находился в ведении этого самого ООДП. Работа была нудной, даже можно сказать грустной, поскольку никакой личной инициативы не требовалось. Но вот наблюдательность, точная фиксация времени приезда домой дипломатов, членов их семей, гостей и просто знакомых, требовалась отменная. Для этого был заведён огромный журнал типа амбарной книги, где указывалось время прихода и ухода жильца, его приезд или отъезд, и, конечно номер его автомашины. Ежечасно Бабинцев делал контрольный обход своего объекта по периметру, т.е. вдоль трёхметрового металлического забора из сетки – рабицы, а затем входил в свою будку, имевшую служебное название «Пост №1» и стоящую рядом с воротами для въезда на территорию дома автомашин жильцов, и проход – уже для них самих. Ворота перекрывались полосатым шлагбаумом, закрывающимся на замок. Будка была сделана из алюминиевых конструкций, проложенных утеплителем от холода, имела дверь и одно смотровое оконце, такие стоят около каждого посольства в Москве. В будке было тесно, потому что всё место занимал стул и откидной столик, на котором стоял телефон, большой журнал учёта и лежала папка с различными инструкциями с грифом «для служебного пользования», на стене висел график дежурства на месяц вперед, план охраняемой территории и почасовой график её обхода. Под столиком стоял мощный электрообогреватель, благодаря которому зимой можно было спастись от мороза и снега, осенью – от дождя и сильного ветра, а вот летом – от жары будка не спасала.

В обязанности младшего лейтенанта Сергея Бабинцева входила охрана данного дома, точнее, режимного объекта, а ещё точнее: он должен максимально исключить любые контакты советских граждан с иностранцами, живущими в этом доме. В основном, в гости или по делам приезжали такие же иностранцы, как живущие в этом доме, и уходили обычно около 22.00 мин., хлопот не доставляли, и иногда даже дарили бутылку хорошего виски или блок сигарет. Такой вечер Сергей считал удачным. Не надо тратиться на сигареты и выпивку, тем более дорогую, а, значит, небольшой семейный бюджет на этот раз не затрагивался. Публика проживала разношерстная, не злобная, в основном третьеразрядные сотрудники с семьями различных посольств, представительств и дипмиссий, в основном азиатских и развивающихся стран Африки и Латинской Америки. Если честно, то этот дипкорпус больше походил на студенческое общежитие какого-нибудь московского ВУЗа, но из-за присутствия иностранных военных, проходивших обучение по линии Министерства Обороны СССР, и поставили этот пост. Правда, бывало, что в дом наведывались и девицы легкого поведения, которые Бабинцеву пытались дать денег, чтобы пройти и «поработать», так сказать, но он всегда отказывался. В общем, служба была сносной, выполняй инструкции и делай ежечасный обход вверенного объекта по графику, и всё.

Итак, в тот морозный зимний вечер 21 декабря 1985 года, ничего не предвещало чего-либо необычного, разве что пришлось пару раз отогнать местных алкоголиков от металлического забора, которым был обнесён по периметру дом и стоянка автомашин жильцов. Из-за того, что в ста метрах от охраняемого дома, на улице Обручева, располагалась обычная московская пивнушка, из разряда тех, что в народе получили меткое прозвище «гадюшник», местные алкоголики по дороге в свои близлежащие пятиэтажки, с большим удовольствием периодически пытались справить малую нужду на забор, как на оплот капитализма. Во всяком случае, так они считали.

Сергей работал в этом подразделении по охране дипломатических представительств уже второй год, и сначала очень рьяно гонял алкашей, но потом лишь лениво выходил из охранной будки и матом обещал «свернуть шею».

В 21.00, мягко шурша шинами по накатанному снежному насту, к «Посту №1» подъехал тёмно – зелёный «Мерседес-500SEL». Окно водителя на половину опустилось вниз так, чтобы было видно лицо сидящего за рулём. Бабинцев вышел из теплой будки, открыл замок шлагбаума, поднял его и махнул рукой, мол, проезжай. «Мерседес-500SEL» лихо подкатил подъезду №1, и из машины пружинисто выбрался смуглый широкоплечий мужчина лет пятидесяти, в распахнутом дорогом пальто песочного цвета. Его чёрные волосы были гладко зачёсаны назад, и блестели, словно покрытые лаком. Взяв с приборной панели машины пачку сигарет «Мальборо», мужчина захлопнул дверь «мерседеса» и, махнув рукой в чёрной кожаной перчатке в качестве приветствия Сергею, вошёл в подъезд. Военный атташе Мексики, полковник Антонио Перес Гонгора нравился Сергею. Полковник никогда не забывал поздороваться с ним по-русски, если Сергей оказывался рядом, спросить о здоровье жены и детей, словно выходец с Кавказа, хотя широкоскулое лицо полковника и бронзовый цвет кожи говорили о наличии индейской крови.

Младший лейтенант аккуратно занёс в журнал время прибытия полковника, номер и марку автомашины, и что полковник был один, и ничего в руках у него не было.

Шелестов и Гудков.

Дежурный 96 отделения милиции г. Москвы капитан милиции Александр Ахметзянов закрыв глаза ладонями и склонившись над столом, заставленным служебными телефонами, давился от смеха. В этот вечер, 21 декабря 1985 года, ответственным по отделению милиции заступил заместитель начальника по уголовному розыску капитан милиции Владимир Русиков, а с ним остались все девять оперуполномоченных до утра. Так было принято в 96 отделении, раз в месяц оперуполномоченные со своим начальником с 00 часов до 5 часов утра проводили рейды по своей территории на предмет профилактики и пресечения правонарушений. Плановые мероприятия не в счёт. Поскольку Новый год был, как говорится, «на носу», то ночь обещала быть результативной и в плане улучшения раскрываемости, да и в плане напоминания преступному элементу: кто в доме хозяин. Редко, когда такие мероприятия не заканчивались задержанием правонарушителей или преступников, находящихся в розыске.

В 21.00 от гостиницы «Южная», что на Ленинском проспекте, дом 87, патрульным экипажем был доставлен в дежурную часть отделения нетрезвый мужичок за то, что вдохновенно блювал в урну у самого входа в гостиницу, чем, по мнению сотрудников гостиницы, оскорблял их и своё человеческое достоинство. К тому же, у мужичка не оказалось никаких документов, удостоверяющих его личность. Мужичок был очень пьян, настроен агрессивно, был не согласен с предложением сотрудников милиции проехать в отделение, требовал прокурора и, как обычно, завтра обещал всех уволить, если сию минуту его не отпустят.

Обыскав задержанного, помощник дежурного сержант Дмитрий Лагутин проверил содержимое рюкзака, который находился в руках гражданина, на предмет нахождения предметов, изъятых из гражданского оборота, то бишь: наркотиков, холодного и огнестрельного оружия и т. д. Таких предметов обнаружено не было, зато были: водолазная маска, ласты, дыхательная трубка, банка сардин в масле и кусок колбасы «Докторская», о чем была сделана соответствующая запись в протоколе задержания. Заполнив карточку задержанного, дежурный Ахметзянов стал проверять данные гражданина по Центральному адресному бюро на предмет нахождения человека в розыске за какие-либо преступления (такой порядок). А в это время зам. по розыску Русиков и его сыщики завели гражданина Дудкина А. А., так назвался задержанный, в кабинет номер 6, и в течение двадцати минут о чём-то с ним оживлённо беседовали.

Оперуполномоченные уголовного розыска 96 отделения милиции г. Москвы, лейтенанты милиции Антон Шелестов и Борис Гудков, оба в одинаковых темно-синих зимних куртках типа «аляска» с капюшонами, отороченными искусственным мехом, шли в своё отделение, живо обсуждая предстоящий Новый год и весело хрустя по предновогоднему снегу зимними ботинками на рифлёной подошве. Морозный воздух даже слегка обжигал при вдохе горло, но они не замечали этой мелочи, как и лёгкого пара при разговоре, белым облачком вырывавшегося изо рта.

Отделение занимало полуподвал жилого дома номер 8 по улице Красикова, и находилось всего в двух шагах от Ленинского проспекта, где в доме 32 жил Антон Шелестов, а в 45 – ом доме – Боря Гудков. Так что на работу было просто и легко добраться и автобусом, и троллейбусом. Они как раз и шли от троллейбусной остановки тридцать третьего маршрута.

Пройдя пяточек перед отделением милиции, где обычно стояли служебные автомашины отделения, Шелестов открыл дверь, пропуская вперед Гудкова, и, спустившись вниз по ступенькам, остолбенел. К ним по коридору, по – военному пытаясь печатать шаг, громко шлёпая резиновыми ластами о линолеум, в водолазной маске и с трубкой для подводного плавания, двигался плешивый мужичок в больших ситцевых трусах с крупными красными розами. За спиной у него висел обычный туристический рюкзак, здорово потрёпанный. Мужичок был пьян вдребезги. Не доходя до сыщиков двух метров, он, подняв маску на лоб и вынув изо рта загубник трубки, громко икнув, доложил: «Товарищи милиционеры! К борьбе с преступностью – готов!». Из дежурной части грянул хохот. Антон и Борис переглянулись и тоже засмеялись.

– Дядя! Ты забыл отдать честь! Двое суток вне очереди! Круууугом! – рявкнул Гудков.

– Так точно! – мужичок попытался выполнить команду, но запутался в ластах и опрокинулся навзничь.

– А рюкзак-то у него вместо акваланга? – с улыбкой предположил Антон.

Из открытой двери дежурной части, которая находилась слева сразу после вестибюля, где сыщикам отрапортовал незадачливый алкаш, выскочил Петр Чумаков, старший опер, по прозвищу «Чума».

– Привет ребята! Не зашибли нашего диверсанта? – ласково спросил он, – Ну ладно! Пусть полежит пока! Оба молодца – одинаковы с лица! Хорошо, что пришли! Сегодня поработаем!

Пожав руку каждому, Чумаков рысцой проскочил дальше, в паспортный стол.

Антон Шелестов и Борис Гудков действительно были похожи. Высокие, ростом под 180 см., спортивного телосложения, светлые волосы, голубые глаза. Только Боря Гудков был немного массивнее, что – ли, помощнее. С одинаковыми, короткими прическами они действительно выглядели как братья. В Высшей школе милиции, которую они закончили почти год назад, в 1984 году, сокурсники, да и руководители учебных программ, за глаза их так и звали – «братья!». Они даже все четыре года проучились в одной 103 группе и просидели вместе за одной партой, причём Шелестов был командиром группы, а Гудков – его заместителем.

Друзья, немного пригнув головы, как по команде, вошли в дежурную часть.

Обычная дежурная часть рядового отделения милиции. Слева, при входе, коридор с тремя металлическими дверями камер для задержанных. Прямо – стена из прозрачного пластика, усиленная витиеватой решёткой, небольшим окном для переговоров, перед которой, с противоположной стороны находится дежурный офицер милиции и его помощник. У стен, справа и слева, стоят мощные деревянные скамейки. Перед самым окном для переговоров стоит стол для досмотра задержанных. Справа – коридор со служебными помещениями и комнатой выдачи оружия. За спиной дежурного – справа комната хранения оружия, слева у стены большой несгораемый шкаф – сейф с вещами задержанных. Поскольку 96 отделение милиции было расположено в полуподвальном помещении жилого дома, то вместо окон узкие горизонтальные фрамуги, забранные в решётку как бойницы, пригодные лишь для проветривания помещения.

В этом время суток в дежурной части было спокойно. Помощник дежурного сержант милиции Лагутин, с интересом смотрел какой-то журнал, сидя в кресле рядом с дежурным, капитаном милиции Александром Ахметзяновым. После 23.00 косяком пойдут пьяницы, домашние террористы и хулиганы, потерпевшие и задержанные, поэтому Дима наслаждался последними минутами покоя. Доставленных надо будет отсортировать, исписать кучу бумаг, кого оставить трезветь до утра, кого выгнать, взяв объяснение, кого определить в камеру. Иногда в дежурной части разыгрывались целые спектакли, особенно в дни выдачи зарплаты на предприятиях, или во время рейда по гостинице «Южная», на предмет выявления девиц лёгкого поведения. Выходило, что на этих сутках самый главный в отделении милиции – это дежурный. Он принимает решение, и он за всё отвечает, он и режиссёр и постановщик. Поэтому дежурными работали офицеры милиции, как правило, опытные, с крепкими нервами и трезвой головой, потому что нормальному человеку выдержать этот сумасшедший дом, в который превращается дежурная часть, было не возможно.

– Да это не я, это ваш начальник чудит! – в раскосых глазах Ахметзянова проскочила весёлая искорка.

Весело улыбаясь, рядышком, на скамейке для задержанных сидели опера: Андрей Шишкин, Сергей Булкин, Борис Акимович Шур и начальник паспортного стола отделения майор Шуликов Михаил Васильевич.

– Привет парни! Мы вот решили перед ночным дозором вас немного развеселить, вроде бы ваш коллега у нас в гостях! – сказал Шишкин и все дружно засмеялись.

– Смотри Антон, над нами издеваются! – беззлобно произнёс Гудков, здороваясь вслед за Шелестовым с сидящими на деревянном диване.

– Ладно, Саша! – Антон обратился к Ахметзянову, – мы с Гудковым пришли, пометь себе в журнале, и идём сейчас к себе.

– К сведению принял! – Ахметзянов махнул рукой, мол, ладно, идите, «мореманы».

Друзья вышли обратно в коридор…

Когда Шелестов и Гудков пришли на работу в это отделение по распределению, информация о том, что они бывшие боевые пловцы, просочилась мгновенно и теперь, при каждом удобном случае, коллеги шутливо подтрунивали над друзьями. Ранее, когда Антон и Борис поступали в Высшую школу милиции, приёмная комиссия долго удивлялась столь неожиданному факту – в истории школы абитуриентов с такой редкой военной специальностью ещё не было. Потом все привыкли, как обычно бывает. Однако здесь, в отделении, сыщики с удовольствием периодически радостно задавали вопросы типа: «Антон, я по телеку видел, как вашего брата из торпедного аппарата подводной лодки выстреливают в сторону вражеской территории! А куда вам пистон вставляют?». Ха-ха-ха!

Оперуполномоченный УР лейтенант милиции Андрей Шишкин, по прозвищу «Шешеня», организовавший эту хохму, коренастый, с очень сильными руками, с кудрявыми каштановыми волосами, в отделении был всеобщим любимцем и заводилой. Специалист по амурным делам и большой любитель всяких засад, рейдов, задержаний и других мероприятий, он также с большим удовольствием брался за организацию какого – ни будь дня рождения или просто небольшого сабантуйчика – междусобойчика с выпивкой. Он хорошо пел и играл на гитаре, и сыщики просто заслушивались иногда его выступлениями. Невероятно, но Андрей не пил и не курил, никогда!

…Двери кабинетов оперуполномоченных, расположенные справа от входа в длинный коридор отделения, были открыты настежь: все готовились к предстоящему рейду по злачным местам на территории 96 отделения милиции. Кто-то говорил по телефону, кто-то торопливо дописывал рапорта, некоторые переодевались в спортивную одежду, мало ли, побегать придётся!

Первым от входа в коридор, находился кабинет номер 1. Шелестов и Гудков по привычке заглянули туда.

Над столом, склонив вечно всклокоченную рыжую голову, что-то писал Александр Волченков, старший опер, капитан милиции.

– Привет Шурик!

Антон и Борис вошли в кабинет и поздоровались за руку с Волченковым. Пожимая руки вошедшим, он немного привстал.

– Парни, вы водки на ночь взяли? Холодно и ночь длинная!

Волченков, по прозвищу «Волчёнок», был большой мастер выпить, поэтому никак не мог получить майора. Ещё больше он был известен в районном управлении, как непревзойденный мастер отказных материалов. Кстати, даже сильно выпивши, Волченков никогда не терял голову, и не создавал проблемы другим.

Районная прокуратура, когда проводила выборочную проверку обоснованности отказов в возбуждении уголовных дел по 96 отделению милиции, первым делом требовала все его материалы.

– Да взяли, взяли! – Гудков похлопал по правому карману куртки, в котором тотчас что-то булькнуло.

– Молодцы! Закусь уже есть! – довольно хохотнул Волченков и уткнулся носом в свою писанину.

Около его стола стояла большая чёрная сумка на молнии. Антон и Борис точно знали, что в ней: большой кус настоящего деревенского сала с чесноком, обёрнутого марлей, банка солёных огурцов, банка помидоров, пара головок лука, головка чеснока, пучки зелени в ассортименте и гвоздь программы – бастурма, целая полоска, весом в килограмм. Саша Волченков вырос в большой семье, в которой было пять детей, четверо из них были его сёстрами. В Москву уехал он один, и его любимые сестрицы частенько подкидывали ему с оказией провиант, дабы не отощал в столице. Самая старшая, Мария, была заем за директором большого рынка в Рязани и носила фамилию а – Гоголадзе. Поскольку мероприятия происходили регулярно, то все привыкли к продуктовому набору Волчёнка. Саму сумку он называл «тревожной». Водку покупали все оставшиеся опера.

Напротив стола Александра Волченкова, впритык к нему, стоял рабочий стол старшего опера Александра Порфирьевича Парнова, майора милиции с тридцатилетним стажем оперативной работы, одним из старейших сыщиков Москвы. Человек необычайной эрудиции, талантливый опер, он работал в этом отделении чуть ли не с момента его образования, за что получил уважительную кличку – «Дед». Сейчас в кабинете его не было.

Антон и Борис прошли дальше по коридору к кабинету номер 2, где было рабочее место Бориса.

– Антон! Давай иди, раздевайся, сейчас Русиков всех начнёт собирать. Осталось 20 минут! – сказал Борька Гудков, легонько подталкивая Шелестова дальше по коридору, а затем зашёл к себе.

Как правило, развод на мероприятия начинался ровно в 22.00. Поэтому время ещё было.

– Успеется! Тише едешь – дольше будешь! – про себя пропел Шелестов, проходя дальше по коридору.

Антон зашел в свой кабинет под номером 3, снял куртку и повесил её в шкаф, который стоял слева от входа в кабинет, рядом с диваном. Потом посмотрел на себя в зеркало, висящее на стене, и подмигнул своему отражению. Отражение было ничего. Высокий молодой мужчина лет двадцати семи, короткие русые волосы, голубые глаза, на подбородке – ямочка, чуть полноватая нижняя губа и пшеничного цвета усы. Справа на лице, лоб и висок наискось пересекали три ниточки шрамов, расположенных параллельно друг другу. Широкие плечи и хорошо развитая мускулатура говорили о принадлежности человека к спорту. Просторный тонкий белый свитер, черные брюки. Костюм можно было сегодня не одевать, так как, во – первых, у Антона сегодня должен был быть выходной, а во – вторых, когда рейды в ночь, возможны всякие игры в догонялки с разного рода криминальными и не очень, личностями и т. д. Так что лучше быть одетым ближе к спортивной форме.

Шелестов отошел от зеркала и сел за свой рабочий стол, у окна, забранного решеткой из арматуры снаружи. Стол стоял впритык с таким же столом, и таким же сейфом, как у Антона. Только служебный сейф кирпичного цвета Шелестова, располагался по правую руку, а такой же сейф старшего оперуполномоченного Александра Маркова – по левую. Они сидели друг напротив друга. Сейчас Маркова не было, ещё не приехал. Рядом с его столом вдоль стены стоял большой старый диван, обитый красной драпировкой и с высокой спинкой. На противоположной стене, высоко, почти под потолком, на кабинет со своего портрета сурово взирал Ф. Э. Дзержинский.

Гудков располагался в кабинете номер 2, что за стеной, который делил со старшим опером Сергеем Булкиным.

Вечерняя гостья.

Младший лейтенант Бабинцев вышел из будки. Потоптался около шлагбаума, посмотрел по сторонам, посмотрел на наручные часы, подарок жены, и, поскольку было ровно 23.00, собрался было делать очередной обход территории, как его внимание привлекла высокая молодая девушка, медленно идущая прямо к нему от Ленинского проспекта. Девушка явно была навеселе.

– А вот и первая припозднившаяся ласточка! – хмыкнул он.

Сергей придал лицу официальное выражение и приготовился слушать очередную сказку, которую ему расскажет «ночная бабочка», чтобы попытаться пройти в дипкорпус. На всякий случай он подошёл поближе к шлагбауму, поскольку прямо над ним висел мощный фонарь, освещая всё вокруг странным, ярким оранжево – жёлтым светом, как на Ленинском проспекте. Было очень светло, и Бабинцев просто хотел рассмотреть незнакомку. Он встал спиной к шлагбауму, тем самым, закрывая возможность попытки проскользнуть на территорию, заложив руки за спину, всем своим видом показывая, кто тут главный.

Девушка была симпатичной и стройной. Роскошные черные волосы ниспадали до плеч и выгодно оттеняли кукольное лицо. Ей было не больше 23—25 лет, одетая в короткую рыжую дублёнку с большим меховым воротником, высокие рыжие замшевые сапоги, она была можно сказать в «самом соку». Небольшая дамская сумочка через плечо дополняла картину. Сергей таких любил, общался с ними запросто, но в охраняемый им объект не допускал без надлежащего пропуска, а так, поговорить недолго за жизнь, мог. Да и время летело быстро с приятным собеседником.

– Добрый вечер! – произнесла девушка, останавливаясь в двух шагах от Сергея. Она посмотрела на него своими большими черными глазами с какой-то грустью и улыбнулась.

Лёгкий запах дорогого алкоголя мгновенно донёсся до ноздрей Бабинцева.

– Простите, вы не скажите мне, который сейчас час!

– Скажу! И даже покажу, как завтра пройти в библиотеку!

Сергей решил подыграть ночной красавице и немного повеселиться.

– А почему завтра?

– А потому что сейчас московское время 23 часа 10 минут! – ответил он голосом известного телеведущего. – Библиотека закрыта и программа «Спокойной ночи малыши» уже давно закончилась!

– Правда? – красивые изогнутые брови удивлённо взлетели вверх. – Ну, тогда угостите меня сигаретой и расскажите, как добраться до гостиницы «Южная», поскольку поход в библиотеку на сегодня отменяется!

Бабинцев, не спеша, снял кожаные перчатки и достал из кармана казённого милицейского овчинного тулупа початую пачку сигарет «Мальборо», открыл и достал две сигареты: одну себе, другую девушке.

– Холодно! Надо согреться, а то не доеду! – незнакомка взяла сигарету и сунула её в уголок красивых губ, но ярко накрашенных так, что казалось, что это не губы, а открытая кровоточащая рана.

– Сергей достал из того же кармана одноразовую пластмассовую зажигалку «Крикет» и, чиркнув колёсиком, поднёс вспыхнувший язычок пламени к сигарете девушки.

– Не надо! У меня своя! – она достала из сумочки тонкую и плоскую дамскую зажигалку, ярко вспыхнувшую под фонарём, где они стояли, гранями необычайной алмазной гравировки, которая образовывала довольно замысловатый рисунок, и, щёлкнув, прикурила. Сделав одну затяжку, она сразу закашлялась.

– Не надо, так не надо! – с разочарованием Бабинцев прикурил сигарету и положил свою одноразовую зажигалку в карман.

– С пьезоэлементом? – Сергей протянул руку к её зажигалке, – Можно посмотреть?

– Нет!

Незнакомка торопливо положила её в сумочку.

– Как зовут-то тебя! – ночная красавица смело посмотрела Бабинцеву прямо в глаза.

– Сергей!

– А что, Серёжа, может, пустишь меня к капиталистам, у меня там хорошие знакомые есть! А то я замёрзла, как цуцик, а тебе меня не жаль! Хочешь, я тебе отстегну?

Бабинцев даже вспотел. – Вот даёт, стерва, то ей в «Южную» надо, а теперь сюда рвётся! Может действительно взять с девчонки денег, да пусть себе развлекается? Новый Год скоро, жене и детям подарки нужны!.. Чёрт! Что это я? – молниеносно пронеслось у него в мозгу.

– И не думай! – вслух сказал Сергей.

– Ну, тогда привет, Серёжа, я пошла! – девушка не спеша повернулась и пошла чуть пошатывающейся походкой в сторону ярко освещённого Ленинского проспекта. Отойдя метров двадцать, она на секунду повернулась и помахала ему рукой с зажатой в пальцах сигаретой. Тлеющий огонёк сигареты причудливо описал замысловатую дугу.

– Сама найдёт гостиницу! – Бабинцев пошёл в будку, – или такси поймает, деньги-то есть, небось! А хороша, девчонка! Хороша!

Сергей открыл дверь и вошёл в свое служебное помещение, мельком взглянул на электронные часы «Электроника» отечественного производства, висевшие на стене, которые показывали 23.55 ярким зеленым цветом.

– Немножко погреюсь и сделаю обход! – Сергей удобно расположился на стуле и открыл журнал на непонятном языке, но с яркими, очень понятными картинками заморских красавиц. Затем на минуту отвлёкся и задумался.

– Может, зайдёт ещё? – внезапно промелькнула кромольная мыслишка.

Он даже привстал на стуле и посмотрел в окно, но потом опомнился и снова углубился в иностранный журнал.

Сообщение об убийстве.

Зам. по розыску 96 отделения милиции, капитан милиции Владимир Николаевич Русиков обвел веселым взглядом собравшихся оперов, свою гвардию, так сказать.

– Парни! Я сегодня ответственный по отделению. Большое спасибо, что согласились выйти в свои законные выходные, проходные, отпускные и прочее. Перед Новым годом надо бы почистить район, напомнить о себе преступному элнменту. Не возражаете!

– Не возражаем, Владимир Николаевич! – в разнобой ответили собравшиеся сыщики.

– Тогда давайте распределим районы ответственности.

Русиков на своём столе развернул перед собой карту всей территории отделения милиции, на которой чётко была обозначена земля каждого опера, с указаниями улиц, домов и их номеров, количества подъездов и этажей в каждом доме, обычные и винные магазины, пивнушки, киоски, гаражи, стоянки автомашин, даже помойки. Точно такая – же, но большая по размеру, висела на стене за его спиной.

Шелестов и Гудков весело переглянулись. Дело в том, что эту карту составляли они, когда только впервые пришли сюда на работу. Затеял это всё Антон. Сначала он составил подробную карту своей земли на ватмане, потом карту земли Борьки, потом Саши Маркова т. д. Кстати, все данные тщательно собирались и заносились тогда, когда по работе оказывался в нужном районе во время рейдов, проверок паспортного режима, вызовов на происшествие и во время отработки жилого сектора по совершенным преступлениям, а также в выходные, если такое случалось. Помогали все, потому что идея была не нова, кто-то когда-то пытался что-то подобное сделать, но потом бросал, эти попытки в виде схем и чертежей находились и передавались Антону. На карте даже было указано количество населения на всей территории отделения и по каждому участку земли, который находился в ведении сотрудника уголовного розыска. Потом карту с помощью ЭКО РУВД11
  ЭКО РУВД – экспертно-криминалистический отдел.


[Закрыть] Октябрьского района размножили, и теперь у каждого опера на стене висел план всей территории отделения с выделенным его участком земли. Очень удобно, потому что флажками можно было отмечать места совершения различных преступлений, места концентрации криминального элемента и т. д.