Текст книги "Фернандо Магеллан. Книга 1"

Глава IV
Секретный архив

Королевское хранилище Тезорариум – библиотека книг по мореходному делу, карт, глобусов, образцов навигационных инструментов, судовых записей, отчетов капитанов – расположилось в старом низком сводчатом здании с узкими стрельчатыми окнами, толстыми стенами, массивными коваными дверьми с большими надежными замками, издающими мелодичный звон при повороте ключей. Здесь собрали все, что накопил человеческий опыт в познании морей и океанов, от подробнейшего описания течений и ветров до фантастического чудища крак, лежавшего на поверхности воды так долго, что на его спине вырастали деревья, селились люди и звери, пока он не опускался в пучину. На таком лжеострове служили мессу монахи святого Брендана, мореплавателя раннего Средневековья. Здесь были научные трактаты о драконах длиною в милю, заглатывающих корабли и флотилии; о сосущих рыбах, затягивающих в глубь лодки и каравеллы; об огромных птицах рух, ударами крыльев ломающих мачты, когтями раздирающих паруса. Серьезные люди спорили на латинском языке, как едят двуглавые великаны и разговаривают туземцы с песьими головами. Легенды подтверждались рождением уродцев, поэтому сказкам верили, передавали их из уст в уста с добавлением подробностей. Но не ради диковинных рассказов приходил сюда вторую неделю Фернандо, он привык к ним с детства, как привыкают к бесхвостой собаке, не задумываясь над тем, что родилась она нормальной.

Магеллан перечитывал, запоминал, выписывал сведения по навигации, искал подтверждение своим мыслям, намек на проход через Америку в Индию, который безуспешно искали Колумб, Пинсон, Кортериал, Кабот, Веспуччи и многие капитаны с твердым упорством фанатиков, абсолютно убежденных, будто моря должны соединяться между собой.

– Желаете посмотреть карты? – слегка поклонился в приветствии служитель, земной меритель пространства, поседевший и располневший в тиши прохладного кабинета.

– Да, сеньор картограф.

– Указом от 13 ноября 1504 года под страхом смертной казни запрещается разглашать сведения относительно земель и судоходства южнее африканской реки Конго, «дабы иностранные государства не извлекали выгоды из открытий, сделанных Португальской короной».

– У вас лежит моя расписка, но каждый раз, когда я прихожу в Тезорариум, вы напоминаете об этом.

– Я исполняю свой долг, – миролюбиво согласился служитель.

Отворилась тяжелая резная дверь в полтора человеческих роста, с литыми латунными бляшками и стальным нидерландским замком. Офицер прошел в зал, где вдоль стен и посередине стояли шкафы, а у окон – столы, заваленные бумагой, кистями, красками. Рядом с ними работал переплетный станок, принесенный из полуподвальной мастерской, где травили клопов и тараканов. Пахло кожей, рыбьим клеем, скипидаром, растительным жиром, запахом свежеотпечатанных книг. Отчеты капитанов подвергались тщательному изучению. Документы приводили в порядок, перерисовывали, размножали, переделывали в крупные атласы. Около десятка ученых занимались исследовательской работой, систематизировали знания по географии, астрономии, навигации; собирали первые сведения по этнографии народов Африки, Азии, Индии, Малайзии, Америки; размещали в соседнем зале привезенные в дар чудеса заокеанских владений, не представлявшие ценности для казны. В будущем диковинкам хотели выделить специальное помещение.

Лучи солнца сквозь узкое оконце нагрели крышку стола, легли на мраморные плиты пола. Точеный трехногий стул, с узкой доской вместо спинки и старой зеленой подушечкой, заскрипел под весом Фернандо. Он распахнул дверцы шкафа, сбросил подушку на пол, встал башмаками на стул, принялся рыться на верхних полках, где накануне прервал занятие. Там лежали портуланы индийских морей, хорошо знакомых ему по плаваниям. Компасные карты предназначались для торговли, детально изображали очертания береговой линии, имели (вместо меридианов и параллелей) сетки, указывающие истинное положение стран по магнитной стрелке. Главными особенностями портулан были: изображение линейного масштаба, большая подробность линии суши, наличие от восьми до двадцати двух линий компасной сетки, служивших кормчим для прокладки курса. Стрелки расходились из точек, называемых розами ветров, которых могло быть до шестнадцати штук. Розы ветров располагались вокруг изображаемых объектов. Портуланы чертили без учета сферической поверхности Земли. Значительная часть была нарисована рукою шкипера на китайской бумаге, славившейся белизной и качеством поверхности. Встречались дорогие карты, исполненные на телячьем или козьем пергаменте, расцвеченные растительными и минеральными красками, с яркими кистями на концах. На лентах красовались восковые или сургучные печати капитанов. Пергамент сворачивали трубочкой, завязывали тесьмой, скрепляли замочками. Несколько портулан были выполнены индийскими и китайскими моряками на шелковых полотнах горячими красками. Такие произведения картографического искусства накручивали на древко, как полотнища знамен, хранили в чехлах, расшитых нитками с мелким жемчугом. Нередко среди них попадались простые изображения побережий и островов, начертанные на дешевой бумаге неизвестными лоцманами. Залитые чернилами, отсыревшие во влажном тропическом климате, погрызенные мышами, изгаженные насекомыми, они не вызывали интереса у служителей. Листы небрежно засовывали в шкаф, где лежали десятки подобных изображений островов. Попробуй, разбери в Лиссабоне, какое из них точное? Если эскиз незнакомого человека противоречил предыдущим, его не копировали до сверки.

Магеллана особенно интересовали забытые карты, хранившие тайны неразгаданных течений, неизвестных проливов. Он знал, какими неточными бывают самые достоверные портуланы. Туманы, штормы, муссонные дожди помешали кораблю приблизиться к берегу – и вот на полотне ложится прямая линия, а ведь за отвесными скалами скрывались уютная бухта, устье реки. Пройдет много времени, прежде чем следующая экспедиция откроет их.

Опасаясь сорваться с покачивавшегося под ногами стула, Фернандо думал о том, что зря взялся просматривать шкафы с южными картами. Здесь он не найдет ничего интересного. Следовало изучить документы плаваний от Конго на запад, а не на юг. Если так дела пойдут дальше, ему потребуются месяцы для изучения архива. Утомившись и наглотавшись пыли, капитан слезал со стула, садился отдыхать к окну, спиной к солнцу, блаженно расслаблялся в тепле, поглаживал ноющую от напряжения ногу.

В полдень в крепости палила пушка, заходил служитель и вежливо напоминал о наступлении обеда с дневным отдыхом, приглашал офицера вернуться для продолжения работы после сиесты. Вторую половину дня Магеллан проводил дома. Выполнял предписания врача: прогревал ногу в воде, натирал колено настоем трав, обертывал молодыми листьями лопухов, лечившими одновременно и от ревматизма.

Вот и сегодня, он лениво повернул голову к окну, посмотрел на солнце, надо ли влезать на предательский стул? Солнце сияло далеко от шпиля соседнего дома, где его настигала пушка. Фернандо нехотя побрел к шкафу. Оставалось разобрать правую верхнюю полку, куда давно не заглядывали служители. Капитан брезгливо поморщился, провел пальцем по бархатному слою пыли на листе желтой грязной бумаги, хотел отбросить портулану в сторону вместе с мусором, но под полоской от пальца отчетливо увидел очертания восточного побережья Южной Америки. Усталость вмиг исчезла.

Он осторожно стряхнул пыль, положил карту на нижнюю полку, начал внимательно изучать содержимое соседних листов. На них небрежно обозначалось южное побережье Африки. Вероятно, поэтому работники сложили карты вместе, как непригодные для использования. Магеллан вернулся к находке. На куске дешевой бумаги в локоть величиной, с правой стороны свинцовым карандашом бесформенной лепешкой, изображалась Африка, угадываемая в фантастическом рисунке по названию портов, рек, географических точек. Жирная линия нулевого меридиана повторяла экватор, прочая проекционная сетка отсутствовала. В левом нижнем углу помещалось подобие Южной Америки, северная часть континента – намечена штрихами. То ли ее не успели нарисовать, то ли вообще не хотели чертить. Посреди карты в Атлантическом океане бушевали волны с отвислыми гребешками, стрелки обозначали течения и преобладающие ветры в разное время года. Бесценные сведения для навигатора!

Черные стрелки Канарского течения спускались от Португалии вдоль Африки, смешивались с Северным Пассатным потоком на двадцатом градусе северной широты, поворачивали к берегам северной части Южной Америки. По экватору на запад шло Южное Пассатное течение, разделявшееся на Гвианское, поднимавшееся на север, и Бразильское, опускавшееся к югу вдоль американских берегов. От мыса Доброй Надежды к экватору стремилось Бенгальское течение, сворачивающее на запад и сталкивающееся с Бразильским. В этом районе Атлантики, между десятым и тридцатым градусами южной широты, от борьбы течений возникали водовороты. Кормчий подчеркнул опасность рисунком морских чудовищ, готовых поглотить заблудившиеся корабли. Зона южной Атлантики делилась на неравные отрезки с пояснительными обозначениями: «теплая вода», «средняя», «холодная». Маленькими лодочками с белыми парусами обозначались январские ветра, темными – июльские. Они направлялись с юга на северо-запад, а у берегов Африки – на восток, северо-восток. Только в гиблом месте (в центре южной части океана) воздушные потоки стремились прямо на юг. В пояснении указывалось, будто они выносят к Ледяной земле.

Забыв об узком стуле и больной ноге, Фернандо тщательно исследовал карту. В первую очередь его интересовал пролив через американский континент, замеченный под слоем пыли, когда палец прочеркнул ее пополам. Между тридцатым и сороковым градусами южной широты в сузившейся части материка, примерно там же, как и на карте покойного шкипера, белел проход в Южное море, названный Paso Incognito – «Неизвестным». Магеллан искал знакомые ориентиры, обозначения мест, подпись картографа, дату. Не копия ли это его карты? Фамилия пилота отсутствовала. Фернандо понял, что нашел портулану неведомой экспедиции, возможно, не знавшей очертаний Северной Америки и неопределенно обозначившей материк. Ценность документа возросла. Значит, пролив на карте Магеллана – не досужий вымысел, люди подтвердили существование прохода.

Почему служители забраковали лист? Неужели небрежное изображение берегов ввело их в заблуждение? Если экспедиция открыла пролив, искомый более двадцати лет, то зачем подробно чертить известное любому капитану? Они принесли на родину важную весть, а им не поверили из-за плохой карты. Он заново «откроет» пролив, и не его вина, что слава достанется ему.

Магеллан проверил течения, направления ветров, расположение пролива. Все просто: течения – попутные, ветра – прижимают суда к материку и не унесут в океан, пролив – южнее исследованных Веспуччи и Кабралом берегов. Осталось получить корабли!

– Интересуетесь архивом? – послышался от дверей резкий голос– Готовите экспедицию? – В зал вошел худощавый сутуловатый мужчина в черном камзоле и, не дожидаясь ответа, скороговоркой доложил: – Служитель рассказал мне о вас. Вы подарили старику раковину удивительной красоты, поющую голосами сирен. Он вам очень благодарен. Почему вы на стуле? Разве нельзя приказать принести карты в кабинет? Нашли что-нибудь занятное?

Застигнутый врасплох, Магеллан в растерянности протянул портулану незнакомцу.

– Это карта Африки, – сказал он.

– Увольте, – замахал руками мужчина и скривил нос, будто собирался чихнуть от пыли. – У меня есть превосходный атлас придворного картографа Мартина Бехайма. Бедняга умер восемь лет назад, не раскрыв тайны своего творения, – при этом вошедший захихикал, словно намекал на портовых проституток. – Я покажу его вам. Мы ведь знакомы, не правда ли?

– Кажется, встречались, – пробормотал Фернандо.

– Во дворце, – подсказал мужчина.

– Припоминаю… – промямлил Магеллан.

– Руй Фалейра, – второй раз представился астролог.

Капитан поспешно сунул карту на место, спрыгнул со стула.

– Вы собирались составить мне гороскоп, – чуть насмешливо осведомился он, отходя на два шага к стене.

– Вы отказались, вы не верите звездам, – разочарованно закачал Фалейра длинной головой с безобразно торчащими клочками волос, крупным лбом и бугристыми висками.

– Отнюдь, я помню слова почтенного Колумба: «Существует только одно безошибочное корабельное исчисление – астрономическое. Счастлив тот, кто знаком с ним!»

– Неплохо. Что еще вы знаете о звездах?

– Умею определять широту и долготу места, проложить курс кораблю, вести судно до рассвета, вычислить по таблицам солнечное затмение, ожидаемые положения светил.

– Недурно для капитана. И все?

– Разве мало?

– Это основы таинства, доступные ученикам. Истинная наука скрыта от непосвященных.

– Движением планет руководит Создатель, определяющий законы небесной механики, – возразил Магеллан.

– Он указывает нам путь через ход звезд.

– Допускаю. Однако толкование их перемещений слишком субъективно. Вы помните, как император Тиберий относился к астрологам? – Фалейра кивнул, почесал костлявым пальцем сухой желтый нос– Корнелий Тацит в «Анналах» рассказывает, будто, желая узнать будущее, император тайно посылал слугу в Рим за прорицателем, и тот горной тропой в скалах над морем проводил ясновидца на виллу. Если господину не нравилось пророчество, после беседы служитель на обратном пути сбрасывал астролога в бездну.

– В шестой главе Тацит писал, – продолжил за капитана ученый: – «Собственные злодейства и мерзости обернулись для него казнью. Недаром мудрейший из мудрых, Сократ, имел обыкновение говорить, что если бы удалось заглянуть в душу тиранов, то нам представилось бы зрелище ран и язв, ибо как бичи разрывают тела, так жестокость, любострастие, злобные помыслы раздирают душу, – уверенно цитировал астролог. Он поднял глаза к потолку, сложил руки за спину и переминался с ноги на ногу словно застоявшаяся лошадь. – Единовластие и уединение не оградили Тиберия от душевных терзаний и мучений, в которых он признавался», – победно закончил ученый. – Больного императора под ворохом одежды задушил телохранитель Макрон, начальник преторианских когорт, – с грустью добавил Фалейра. – Вы напрасно сомневаетесь в астрологии. Но я искал вас не для составления гороскопа. – Он поднял на офицера горячие шальные глаза, придвинулся вплотную, прижал его к шкафу и заговорщицки промолвил: – Мне рекомендовал вас граф де Огильи!

– Кто? – не понял Магеллан, двигаясь бочком на свободное пространство. – Какой граф? Зачем?

– Королевский секретарь. Он сообщил по секрету, – наступая на капитана, полушепотом говорил астролог, – о вашем намерении достичь островов Пряностей западным путем! – он многозначительно дернул головой в сторону окна. – Я окажу вам неоценимую услугу. По моим расчетам и картам вы пересечете Южное море с легкостью белой птички, – Фалейра помахал руками, как крыльями. – Тьфу, забыл, как ее зовут. Ах, да – альбатрос. Разве Колумб достиг бы Эспаньолы без помощи Тосканелли, без его доказательств шарообразности Земли?

– Это сделал Аристотель, – поправил капитан. – Он исследовал затмения Луны и по тени Земли на ночной планете утверждал, будто она круглая. Причем здесь Тосканелли?

– Знаменитый флорентиец определил протяженность водного пространства до континента, посоветовал адмиралу захватить астрономические таблицы Региомонтана и «Эфимериду» Пурбаха для вычислений положений Солнца, Луны, планет. Укрепил веру в успех. Он многое сделал для Колумба. Я дам вам больше! – Фалейра выкатил страшные глаза, отбросил стул, за которым прятался Магеллан, и, брызгая от волнения слюной, сдавленным шепотом произнес: – Я покажу проход!

– Проход? – опешил Фернандо и вдруг тоже шепотом спросил: – Откуда вы знаете о нем?

– Он обозначен на карте Бехайма! – выпалил ученый и прикрыл рот пальцами. – Это тайна картографа, оригинал до сих пор не найден. Пролив посчитали бредом старика, предсмертным завещанием потомкам, желанием подтолкнуть моряков к поискам канала через континент. О карте скоро забыли, но я сохранил ее. Граф де Огильи намекал на ваши документы, мы можем объединить поиски. Соглашайтесь, капитан, соглашайтесь, – торопливо говорил он, будто сегодня предстояло садиться на судно, плыть к Америке. – Вы станете богатым человеком, вас произведут в адмиралы, в кавалеры ордена, молва разнесет ваше имя на весь мир, вы покорите…

Гулкое эхо пушечного выстрела прервало лавину слов астролога. Он замолчал, отступил на шаг от Магеллана. Тот подошел к столу, задумчиво поскреб пальцем крышку, поднял голову навстречу теплым солнечным лучам и сказал:

– Я согласен. А вам какая польза от предприятия?

– Я стану первым королевским астрологом! – гордо заявил Фалейра. – Надеюсь, вы не забудете меня… – Он изобразил придворного, важно прошел по залу, но у шкафов спохватился, бегом вернулся к окну и закончил: – Мы поплывем вместе. Я буду делать расчеты, составлять карты, а вы – управлять флотилией. Славу и почести разделим пополам. Не возражаете?

– Нет, – улыбнулся капитан, настолько неожиданным и смешным выглядело предложение астролога.

Дверь с шумом отворилась, на пороге появился служитель.

– Время обеда, сеньоры! – торжественно объявил он и виновато добавил: – Мне придется прервать вашу беседу.

– Закончим разговор на улице, – согласился ученый, схватил под руку Фернандо и потащил к выходу.

Глава V
Новые друзья

Служитель запер двери хранилища на массивный немецкий замок, отправился домой. Магеллан с Фалейрой очутились на пустынной улице. Ярко светило полуденное солнце, на черепичных кровлях ворковали голуби, драчливые воробьи купались в пыли под окнами Тезорариума. Навьюченный ослик дремал в тени у соседнего дома. Легкий ветерок трепал занавески в раскрытых окнах, колыхал цветы в горшках на балконах, развевал редкие волосы на лысеющей голове ученого.

– Пообедаем в кабачке! – не терпящим возражений голосом произнес Фалейра. – Я познакомлю вас со старым капитаном, обошедшим весь свет, повидавшим много диковинных вещей. Вы слышали о сердцеедах? Нет? Удивительно. Это ужасные существа, лучше о них расскажет сам капитан. Меня интересуют женщины, рожающие без мужчин. Неужели это возможно? Говорят, в южных морях есть такие острова. Меня бы туда, я бы не пропал! – он вновь торопливо резко засмеялся. – Вы видали туземок? Ах, даже жили с ней! Она устроена так же, как белые женщины? Вы не обнаружили особенности? Нет? Удивительно. Ежегодно в Лиссабон привозят цветных рабынь. Я не решаюсь посмотреть на них. Говорят, они больные. Святые отцы запрещают прикасаться к ним. Это все равно, что заниматься любовью с лошадью или собакой, не правда ли? Нет? Странно.

Вы слышали, вчера в гавани подрались две команды матросов? Раненые так вопили, что сторожа пригрозили спалить корабли, если не уберутся восвояси. Любовница короля родила на прошлой неделе мальчика. В Португалии появился новый граф, – тараторил Фалейра, пока они спускались к набережной. – Во дворце обеспокоены… Нет, не юным графом, а падением нравов. Участились случаи бегства монашек из монастырей. Вы знаете, кто их ворует? Офицеры! Они женятся на красивых, а дурнушек бросают. У меня нет семьи, я одинок, как и вы. О, я все знаю о вас. Навел справки в канцелярии, где вам выплачивают пенсию. Она смехотворно мала, требуйте прибавки! Теперь у вас, то есть у нас, будет много денег. Я куплю двухэтажный дом с садом на окраине города и оборудую обсерваторию. У меня появится много учеников и титулов. Мой метод определения пространств узнают в Европе, а за составление гороскопа начну брать по сотне эскудо.

Для этого надо определить состояние звездного неба, отыскать светила, находившиеся на востоке в час рождения заказчика, в момент первого крика. Приходится перерывать атласы, противоречащие друг другу. В конце концов, плюнешь на небесные тела и составишь, как Господь повелит. Для вас я обязательно сделаю истинный гороскоп. Вы помните, когда родились? Досадно. Хотя бы день месяца? Тогда гороскопы будут для вас неточными. Можно составить на ангела-хранителя. Господь с вами, на Деву Марию нельзя! Она была нечестивица, – и он противно засмеялся. – Вы верите в непорочное зачатие? Тогда туземки должны общаться с ангелами. Я вас не боюсь, вы не донесете инквизиции. Вы чувствуете, как сильно нужен я вам. Я верю в Спасителя, однако не могу представить, как сгнившие трупы воскреснут и толпой устремятся на небо. Вы думаете, туда попадут избранные? Апостол Петр откроет ключиком нам двери Рая? Я накупил индульгенций на двадцать лет вперед, могу поделиться лишними бумажками, а жить легче не стало.

Вы правы, все в мире относительно. Вращаясь вокруг Земли, Солнце клонится к западу, но, возможно, на самом деле Земля движется вокруг Солнца. Живший за триста лет до рождения Христа александрийский ученый Аристарх Самосский с помощью простейших геометрических и математических инструментов определил диаметр Луны в треть земного. В момент полнолуния, когда угол между линиями, соединяющими центры Земли, Луны и Солнца, образует девяносто градусов, подсчитал величину второго угла: Луны, Земли и Солнца. Зная сумму двух углов, нашел третий и расстояние от Земли до Солнца. Оно в десять раз больше, чем до Луны! Следовательно, диаметр Солнца значительно превосходит земной! Скажите, разве может великое тело вращаться вокруг малого вещества? При чем здесь Господь, я говорю об Аристархе Самосском!? Он построил систему мира с Солнцем в центре, заставил Землю облетать светило, вращаться вокруг своей оси, дабы происходила смена суток. Прочие планеты по круговым орбитам огибают Солнце. Почему абсурдная идея? В ней есть логика. Система Аристарха не позволяет проводить расчеты движения планет, так как без точного знания их диаметра и отдаленности друг от друга это невозможно, но в ней есть рациональное зерно: мир неизмеримо шире нашего представления!

Не хотите слушать об Аристархе, расскажу о Данте. В «Божественной комедии» он дает угодное церковникам строение Вселенной. По представлению Аристотеля, Земля имеет форму шара, внутри которого заключен Ад из девяти кругов. Наша планета висит в пустоте, ее окружает Вселенная, состоящая из нескольких сфер, этажами расположенных над сушей. Это – водяная оболочка, воздушная, огненная, эфирная. Последняя устроена из прозрачных скорлупок (сфер), на которых закреплены светила. Первая из них – сфера Луны, затем Меркурия, Венеры, Солнца, Марса, Юпитера, Сатурна. На восьмом небе расположены сотни приколоченных золотыми гвоздями неподвижных звезд, на девятом – божественный машинный зал с перводвигателем, приводящим в движение всю сложную конструкцию. Поверх Вселенной, в Раю, на границе с пустотой селятся души блаженных. Это место называется Эмпиреем, оно неподвижно лежит на вращающейся системе. Чудак Колумб опрометчиво утверждал, будто Рай находится на земле юго-западнее открытых им островов! Адмирала ругали за это, чуть не отлучили от Церкви. Он не одинок в посягательстве на систему Аристотеля, – Фалейра схватил Магеллана за рукав, понизил голос и, озираясь по сторонам, сообщил по секрету: – В Польше, в Эрмендландской епархии, в городке Фромборге молодой канонник собора в кругу друзей проповедует гелиоцентрическую систему Мира! А вы обозвали Аристарха Самосского сумасшедшим! Все в жизни относительно. Сегодня одна теория, завтра – вторая, послезавтра – третья, либо возрождается первая. Мы еще услышим о Николае Копернике, если инквизиция не сожжет его раньше времени.

Ага, вон и золотая бочка над входом в харчевню. Я давно знаю хозяина. Он удачно выдал дочь замуж по моему гороскопу, она родила кучу детей. Вот и добрались.

Как вы думаете, сколько ангелов помещаются на одной звезде? – не унимался астролог, пропуская капитана в дверь трактира. – В Священном Писании Даниил говорит о легионах, Матфей в двадцать пятой главе Евангелия – о «тысяче тысяч», Иоан в Апокалипсисе – о «тьмы темь». Совсем не понять, сколько Господь наплодил их. В девяностом псалме Давид сказал, будто у каждого человека есть ангел. Христос велит им: «Блюдите, да не презрите единого от малых сих», то есть нас. Значит, вокруг нас миллионы ангелов! Как они поместятся на звездах? Я спрашивал у капеллана, а меня обвинили в безбожии. Священник сказал: «Ангелы – суть духи, одаренные умом, волею, могуществом гораздо в большей степени, чем человек». Если они – духи, тогда почему прилетают во плоти? Вы встречали своего ангела? Простите, я не богохульствую, мне интересно, какие они? Ангелы поведали бы нам о светилах. Не напрасно же они перемещают звезды на небосклоне? Сядем у окна, – посоветовал астролог, подставляя скамейку Магеллану.

* * *

Они очутились в знакомой таверне. В пустом зале жирные мухи смело ползали по столам, в камине тлела зола, у бочек с вином на каменном полу кровью алела лужа, валялась медная кружка.

– Хозяин, – закричал Фалейра, – куда ты пропал? Неси обед или мы уйдем в соседнюю харчевню!

За приоткрытой дверью послышался шум, стук деревянных сандалий. Взвизгнули петли, створка отползла назад, на пороге показался старик в широкой холщовой рубахе поверх штанов. Растирая руками поясницу и недовольно хмурясь, побрел к посетителям, вспугнул тряпкой мух, пробурчал что-то невразумительное.

– Себастьян! – радостно воскликнул Фалейра. – Я привел капитана послушать о сердцеедах. Скорее неси вина и рассказывай!

Старик протер мутные полусонные глаза, зевнул, перекрестил рот, прикрыл красные веки, принялся читать молитву. Астролог толкнул моряка в плечо, он отлетел к стене и мигом проснулся.

– Чего рассказывать? – обиделся Себастьян. – Капитан сам плавал в южных морях.

– Я с удовольствием послушаю, – засмеялся Фернандо. – Сеньора звездочета интересуют туземные женщины. Ты встречал их?

– Хозяину привезли одну, живет в каморке на втором этаже.

– Не врешь? – заинтересовался Фалейра. – Сколько он берет за нее?

– Золотой.

– Почему так дорого?

– Охотников много.

– Я дам тебе половину! – забыв о вине и сердцеедах, предложил Фалейра. – Пока хозяин спит, проведи меня к ней!

– А если она поднимет шум?

– Это моя забота! – прервал астролог, поспешно вытаскивая горсть монет. – Сеньор капитан, я отлучусь на минуту. Не успеет слуга принести обед, как я вернусь. Вы советовали посмотреть на нее. Ну, забирай деньги, забирай! – торопил астролог старика, засовывая ему в руку мораведи и подталкивая к двери. – Вечером принесу лекарство от хвори, какое нигде не купишь. Покрепче прикрой дверь и последи за хозяином, чтобы ничего не узнал!

Себастьян нерешительно потоптался на месте и, увлекаемый Фалейрой, пошел на второй этаж. Дверца захлопнулась. Вскоре старик вернулся, принес из кухни латунное блюдо с жареным мясом и овощами, налил бокал терпкого вина. Еда показалась Магеллану пресной, он попросил пряностей. Согнувшись и шаркая подошвами, старый моряк побрел на кухню. Фернандо ослабил шнуровку камзола, положил на стол длинный узкий кинжал.

Звякнувший над дверью колокольчик пропустил в таверну высокого стройного мужчину средних лет в ярком цветастом костюме с малиновым беретом на голове. Не обращая внимания на Магеллана, широко расставляя ноги и слегка покачиваясь, он пересек зал, скрылся за дверью во внутренние покои.

Наверху послышались женский визг, брань, шум хлопающих дверей, торопливый стук башмаков по лестнице. Из коридора с безумными от страха глазами, с растрепанными клочками волос на красном, вздувшемся венами лысоватом черепе, выскочил астролог. Не глядя под ноги, натыкаясь на столы и скамейки, звездочет выбежал на улицу. Мясо застряло в горле у Фернандо, к нему со скомканной шляпой ученого и ножом в руке приближался разъяренный незнакомец. Из кухни с коробочкой пряностей выскочил Себастьян, встал между ними.

– Успокойся, Эстебан! Сеньор пришел пообедать! – пояснил старик.

– Поднимаюсь наверх, а там желтая медуза тычет гнилые присоски в живот Изабеллы. Сгоряча я промахнулся, разрезал подушку, а слюнтяй выскочил вон. Где твой хозяин? – схватил он за плечо моряка. – Я проткну его вместо плешивого старика, раз пускает к девке мужчин!

– Сеньор спит. Кто-то незаметно пробрался с улицы, – соврал Себастьян, умоляюще глядя на Магеллана.

Тот взял кортик, поднялся из-за стола.

– Офицер Королевского флота, Фернандо де Магеллан, – веско произнес он, чуть поклонившись красавцу.

– Эстебан Гомес, – запальчиво представился мужчина. – Это ваш приятель поднимался наверх?

Фернандо собирался ответить положительно, но заметил отчаянные глаза боявшегося ссоры старика и неопределенно мотнул головой.

– А, черт! – выругался Эстебан и с отвращением швырнул шляпу астролога на пол.

Поправляя одежду, с жилой половины спустился хозяин. Появились две служанки, готовившие на кухне. Женщины боялись приблизиться, прижались к стене.

– В чем дело, сеньоры? Что за шум? – заволновался хозяин, оглядывая зал, не пропало ли чего?

– Я захожу к Изабелле, – приступил к рассказу Эстебан, – а она, подлая дрянь, подставила брюхо старикашке. Он чмокает ее губами и млеет от счастья. Ноги моей у нее больше не будет! – вдруг закричал он, наступая на трактирщика. – Плохо ты присматриваешь за ней! Все золото выудил из меня, а девку сделал проституткой! Тьфу, иуда проклятый!

– Ради Бога, успокойся, – просил Себастьян. – Спрячь нож, не то перережешь всех. Выпей вина! – он с трудом усадил его за стол к Магеллану. Хозяин бегом притащил кружку с рубиновой жидкостью.

– Пей, Эстебан! – уговаривал трактирщик. – Я запру ее на замок, прорежу в дверце дырку, стану кормить горохом, пока не покается.

– Нет, – упорствовал великан, – не пойду к Изабелле заразу цеплять! Продай ее.

– Хорошо, – согласился хозяин. – Завтра поговорим.

После двух кружек Эстебан заметно опьянел. Из-под берета выбились темно-каштановые волосы, рассыпались по чистому широкому лбу. Капельки вина стекали с кончиков усов на коротко подстриженную бороду. Тонкие губы мягко касались бокала, острый нос нырял внутрь, хрупкая переносица с разлетающимися крыльями бровей торчала над кромкой. Оливковые глаза обиженно и доверчиво глядели на Магеллана.

– Так в жизни бывает, сеньор офицер, что все неприятности вместе валятся на человека, – объяснял он, потягивая вино. – Вчера за драку в гавани меня выгнали с корабля. Лучшего кормчего Португалии! – он хмельно ударил в грудь кулаком. – Кастильцы накинулись на нас с ножами, а мы лишь попортили им шкуры. Король избегает скандала с соседями, поэтому нас сняли с корабля, высадили на берег. Где справедливость? Они пиратствуют в наших морях, портят девок в Лиссабоне! Мануэл все прощает кастильцам, лишь бы с ними не связываться. Покончив с маврами на материке, испанцы совсем обнаглели. Попомните меня, мы столкнемся с ними на суше и на море. Они станут врагами в борьбе за новые земли. Кормчий с «Сант-Яго» сказал мне, будто кастильцы намерены с западного побережья достичь Индии.