Текст книги "Потусторонний батальон. Том 1. Рота нечисти"

– Тихо, тихо, – заговорил я, присев перед ним на корточки, – мы тебя не обидим.

– Его оборотень покусал, выродок, – выругался Денис. – Нужно было раньше искать эту тварь, пока он не навредил никому.

Я вздохнул и развеял шокер. Оборотень ушёл, и даже следов не чую. Глаза сами собой стали бесцельно бегать по комнате, а потом вдруг зацепились за небольшую книжицу, стоящую среди старых советских сочинений Ленина. Я встал, осторожно подошёл к шкафу и провёл пальцами по корешку. Знакомая книжка. На неё всем магам выдали ориентировку. Полагалось при нахождении таковой сразу сдать в управление боевой магии. На корешке старинными рунами было написано давно забытое название, но в народе такие именовались чёрными гримуарами.

– Гад! Гад! Тварь! – вырвалось у меня.

Денис подскочил на месте и повернулся ко мне, держа за руку пацанёнка, который упорно не хотел вылезать из шкафа.

– Что такое? – резко спросил он, въевшись в меня глазами.

– Деда ловить нужно было, – ответил я, с досадой пнув старый поцарапанный стул, стоящий рядом.

– Почему? Он оборотень? – тут же спросил фээсбэшник.

– Нет. Чернокнижник. Настоящий. Уголовник от колдовского мира.

Я не чуял мага. И не удивительно, старая книга, которую я держал в руках, содержала старинные запрещённые заклинания и схемы артефактов. Тут не нужно быть особо сильным колдуном, достаточно долго и кропотливо поработать над парой рецептов, чтоб попытаться избежать наказания. Это как применение спецсредств или оружия гражданским лицом. Мне можно было, но я боевой, да и отчитываюсь за каждую такую магосхему ежеквартально.

– Значит, ушёл? – спросил Денис, переводя взгляд то на меня, то на дверь.

– Пусть им инквизиция теперь занимается, – выдавил из себя я. – Все улики налицо, жертва тоже.

– Я не понимаю, – сказал Денис. – Вот ничего не понимаю. А оборотень-то где?

Я подошёл к шкафу, присел перед пацанёнком и сорвал с его шеи шнурок с небольшой стекляшкой, развеивая чары, заложенные в этой вещице.

– Вот он.

– Но ведь он покусан и исцарапан только что, неужели трансформация такая быстрая? – непонимающим взглядом посмотрел на ребёнка.

– Это не укусы, это плётка. Дед издевался над мальчиком, заставлял воровать для него. Наложил заклинание контроля и отвода глаз. А мальчику есть хотелось, вот он и грыз живность и банки с вареньем крал. Помнишь выражение? Захочешь жить, и не так раскорячишься.

– Жаль, что ушёл, – произнёс Денис, – я бы его при попытке к бегству…

Он недоговорил, скрипнув зубами. Я опустил глаза, это из-за меня ушёл чернокнижник. Надо было его в самом деле поймать как свидетеля, нет, блин, привык охотиться только на нечисть, а про то, что плохие люди бывают, забыл.

Рядом с мальчиком на корточки присела Ольха. Она уже не боялась оборотня, как не боится кошка маленького щенка.

Лесавка протянула к нему тонкую руку, а когда мальчик, плача, сжался от страха, она осторожно прикоснулась к следам плётки, наклонив голову.

А потом вскочила и одним рывком бросилась к окну. Раздался треск одежды, а контуры тела девочки потекли, как всегда, когда она сменяла облик. Я ожидал разное, вплоть до саблезубого тигра или медведицы, но сквозь полиэтиленовую плёнку, натянутую на старую оконную раму, на улицу выскочила большая огненно-рыжая рысь. Я только и успел подскочить к подоконнику. Лесавка скрылась из вида, оставив в заросшем палисаднике порванный светло-серый сарафан. Рядом встал Денис, держа на руках измученного мальчонку.

– Я не заражусь? – спросил он, глядя на окровавленный локоть.

– Нет, – покачав головой, ответил я, – что оборотни, что вампиры, что прочая подобная им про́клятая нежить заразна не реже нескольких дней в несколько месяцев. И это не бациллы, чтоб через кровь заражаться, это проклятие. Тут укус нужен.

Я замолчал, услышав вдалеке быстро оборвавшийся истошный крик. Видать, чернокнижник был слабоват здоровьем, и уйти далеко не смог, а теперь Ольха его настигла.

Лесные духи живут по древним законам, тем, что возникли задолго до появления человечества. Кровь за кровь, глаз за глаз, добро за добро. Люди тоже так жили когда-то, раньше так было правильно, но сейчас так не положено.

Девочка только что подкинула мне кучу проблем, причём от чистого сердца, не понимая всей тяжести содеянного. Я посмотрел на Дениса, тот уловил взгляд и быстро глянул в мою сторону, а потом снова уставился в оконный проём. Там по тропинке между домами шла хмурая обнажённая девочка с испачканным кровью лицом.

Да, проблем она подкинула. От них хоть в лес прячься, но ничего сдюжим. И не такое бывало.

Глава 4. Потусторонняя рота

Небо заволокло сплошной пеленой белых облаков, и лишь изредка в разрывах проскакивало ещё тёплое солнце позднего лета. Холодно не было, но в одной футболке, всё же, некомфортно. Я сидел на скамейке у подъезда дома, накинув, не застёгивая пуговиц, старую фланелевую рубашку в клетку.

Я долго крутил папку, данную полковником Белкиным. Иногда поглядывая, на двор. Володя вытащил на площадку мана-генератор, к которому тянулись оранжевые кабели удлинителей, выкинутые из окна второго этажа.

Стажёр вместе с соседом собирался играть в какую-то модную ныне реал-игру. Их с приходом колдовства в наш мир становилось всё больше и больше. И если раньше никого не выгонишь из-за компьютера на улицу, то теперь не загонишь. По всему городу словно грибы стали появляться размеченные квадраты. Группы взрослых игроманов гоняли небольшие танки. Толпы детей, направляющих красочных зверушек по препятствиям за золотыми монетками, с утра до позднего вечера шумели на игровых площадках.

Пальцы несколько осторожно прошлись по красной папке, прежде чем открыть её. Внутри лежала целая кипа документов с печатями и подписями. Сверху пристроился спутниковый снимок с вычерченной на нём схемой. Я пробежался глазами по ровным строчкам казённых сухих слов пояснительной записки и чертежам, что лежали тут же.

Объект «Шиповник», как гласило название, представлял собой военный городок особого типа. Я ожидал увидеть архитектуру привычного мне вида, но тут пришлось малость удивиться.

Это походило на огромный замок. Самый настоящий. Узкие бойницы, подъёмный мост и ров с водой. Для чего это так планировалось, я не понимал, может, это была причуда кого-то из богов, участвовавших в проекте, ностальгирующего по старым временам, может, показуха. Я стал листать дальше. Вытянутый в длину, он подчинялся той практичности, которая всегда присуща военным объектам. Три казармы. Санчасть. Столовая с продовольственным и вещевым складами. Штаб. Расположенные прямоугольником здания имели нормальный вид с внутренней стороны, выходящей на расположенный посередине плац, а внешние стороны были железобетонной крепостной стеной. На крышах должны размещаться огневые позиции разного типа.

Широкий, десятиметровый ров, где из воды будут торчать заострённые бетонные сваи, должен защитить от штурма противника. Глупо, конечно, выглядело, но если учесть колдовской барьер, предотвращающий обстрел с больших дистанций, то это походило на вполне разумную вещь. Мы ведь не с человеком сражаемся, а с чуждой нам цивилизацией. Там, где люди откажутся от сражения, предпочитая осаду, полководцы чёрной орды пошлют на убой тысячи своих созданий. Неужели мы вновь вернёмся в эпоху замков, крепостей и таранов? С колдовством это вполне может случиться.

Какие же тогда будут новые рыцари и богатыри? Даже не знаю. Я на секунду задумался, вглядываясь в бегущих по трещинке в асфальте муравьёв, тянущих в свой дом мошек, хвоинки и всякий прочий хлам, а потом снова посмотрел на текст и схемы.

Обычного вида учебный корпус вынесен на целый километр за периметр, как не имеющее в условиях осады какой-либо ценности здание, там никто не будет жить, никто не будет работать. Его можно бросить на разграбление в случае штурма.

Будет и парк техники, ничем не выделяющийся среди прочих таких же парков, имеющихся в каждой воинской части, с их аккумуляторкой, пунктом техобслуживания и ремонта, заправкой.

Вся территория будет покрыта сетью укреплённых траншей, позиций боевых машин, защищённых километрами колючей проволоки, наклонёнными в сторону врага сваями и бесчисленными минными полями.

Я вздохнул, заметив под очередным чертежом замка сделанную от руки оптимистичную надпись: «Последний рубеж обороны». Может, так оно и было. Бросить всё и укрыться самим в крепости, ожидая подкрепления из Новониколаевска.

Странными выглядели на общей карте-схеме отдельно вынесенные кляксы с подписями «объект № 0013» и «объект Х». К ним не было никаких подписей и комментариев.

– Отступай! Отступай давай! – раздался задорный крик.

Я поднял глаза. Оказывается, пока погружался в заботы о возможном будущем, к солдатам в иллюзорной забаве присоединились и некоторые члены моей группы.

По плацу, прихрамывая, шёл Сорокин, размахивая волшебной палочкой. Созданные колдовским генератором леса, поля и реки расступались под его ногами клочьями цветного дыма, а потом снова собирались в миниатюрные сосны, пшеничные поля и деревеньки. От взмаха его волшебной палочки из одной точки местности в другую пробирались десяток солдат времён Великой Отечественной Войны. Только были они размером со спичечный коробок каждый. В какой-то момент из густого игрового тумана, прячущего мир, выскочила визжащая тварь бордового цвета, имеющая кучу лап с когтями и огромную пасть. Тварь выглядела вдвое больше миниатюрного человека.

– Догнал, гад!

Выкрик принадлежал какому-то пацану, руководящему другим похожим отрядом.

– Ты его зигзагами долби.

Сорокин кивнул и сделал несколько жестов палочкой и пальцами на языке глухонемых. В тот же миг бойцы развернулись и начали под бодрый крик игрушечного офицера стрелять по монстру из крошечных винтовок Мосина. Колдовские пули вычерчивали в воздухе кривые линии, словно мухи под допингом, и ударяли тварь в спину. Один достал гранату и кинул во врага с яростным криком «За Родину!», заставив того отпрянуть от яркой белой вспышки зачарованного боеприпаса.

Это была одна из самых популярных теперь игр. Посмертный полк. Ты должен вести отделение погибших когда-то солдат по миру мёртвых, накапливать опыт, собирать оружие и снаряжение.

Губы сами собой исказились в горькой усмешке. По иронии судьбы мы на самом деле были такими вот игровыми солдатиками, пройдя Навь и оказавшись в другом мире. Мы прошли всё это с боем, с болью. Что дал нам тот поход? Мы создали петлю, след из маркеров, по которым теперь можно создать туннель в этот мир, названный Тиком. Что нам ещё дало это мероприятие? Понимание того, что миров множество. Понимание того, что нужно и можно искать союзников не только на Земле. А ещё наши умные маги из спецотделов теперь могут отследить момент, когда открываются порталы в родной мир чёрной орды, врага, с которым не получается договориться, которого не удаётся понять, которого не запугать. Этот враг не ведает жалости и усталости.

Отслеживать порталы. Именно так наши военно-космические силы с помощью стратегического бомбардировщика недавно уничтожили одного из эмиссаров этих тварей, осаждающих Новониколаевск с упорством маньяка.

Тем временем солдатики пошли в рукопашную, орудуя посеребрёнными штыками.

– Я всё! – закричал пацанёнок, размахивая палочкой, словно мог ускорить запрограммированные движения своих иллюзий. – Мои на позиции.

Три воина, одетые в гимнастёрки, со скатками шинелей, перекинутыми через плечо, и касками на головах, развернули лёгкую противотанковую пушку, скорее всего, сорокопятку, которую тащил запряжённый скелет лошади, и, дослав в казённик снаряд, выстрелили по монстру с ближней дистанции. Тварь упала и стала кувыркаться в грязи. Сразу за этим обе группы начали добивать её трёхлинейками в упор. Им стал вторить автоматчик с ППШ. Багровая тварь затихла, а потом растаяла в бледном пламени.

– У… у… у… урод! – очень сильно заикаясь, произнёс Сорокин, когда всё кончилось. Спустя два месяца к нему, наконец, начала возвращаться речь.

– Что у тебя выпало? – спросил мальчик.

Мой подчинённый поднял с земли белую искру, оставшуюся после чудовища, которая у него на ладони превратилась в небольшой ящичек с надписью.

– Противотанковое ружьё, – произнёс подросток, приглядевшись к трофею, – а у меня граната с молнией, но для неё нужно воображение сорок семь, силу воли двадцать и биополе девяносто. Мне ещё четыре уровня до неё топать, хорошо, если к четвергу прокачаю.

Я вздохнул и отложил чертежи замка, взял чистые листочки, положив их поверх пачки, и начал набрасывать то, что просил сотрудник ФСБ. Владимир Сорокин, лейтенант, участник проекта «Миропровод».

Я быстро чиркал, делая записи только о главном, ну и то, что стоило говорить.

Сирота. Отца не знает. Мать умерла от инфаркта, когда ему было пятнадцать. Принят на обучение в Стольную академию боевых магов по рекомендации генерал-майора Булычева. На момент событий «Миропровод» был направлен в группу «Зверобои» на стажировку.

Я усмехнулся. Как много недоговаривают сухие казённые слова. Паренёк сбежал из дому, когда чуть не убил собственную мать и укокошил четверых одноклассников пробудившейся в нём колдовской силой. А за саму силу продал душу жителям Нави, мечтая стать сильнее, чем есть, мечтая стать настоящим магом. Сделки с бесами не бывают честными, и за это ему пришлось заплатить кровью. Потом с подачи спецслужб был подсунут врагу в качестве утки по дезинформации, и стал марионеткой чёрных тварей. Он до сих пор часто просыпается с криком по ночам, стоит посреди комнаты и заикается, не в силах выговорить ни слова. Двойное рабство потусторонних сущностей бесследно не прошло. Благо, что во время нашего похода на Тик чужое божество надломило печать рабства, дав Сорокину свободу.

Я достал из пачки фотографию Володи и приклеил на обычный клей-карандаш в уголке листа. А потом начал писать другой абзац характеристики. Позывной «Стажёр»… проходит реабилитацию после спецоперации «Мозговорот»… Рост метр восемьдесят восемь, телосложение спортивное… Маг четвёртой ступени, преобладают способности к телекинезу, показатели энергополя средние, классная квалификация первая. Рекомендуется к назначению на должность командира взвода спецроты.

– Пошто пишешь? Што думашь? – раздался рядом голос с хрипотцой.

Я посмотрел на домового, возникшего рядом со мной на ступенях. Дед Семён с характерным для него прищуром поглаживал окладистую седую бороду и глядел на меня.

– Да вот, – неопределённо пожав плечами и подняв в воздух очередной листок, ответил ему. – Размышляю. Целая специальная рота. Я во главе. Должность майорская. Но народу будет очень много. За каждым не углядишь. Буду бегать как белка, ужаленная под хвост. Вас чуть больше десятка, а не получается каждому внимание уделить, а где за целой ротой успеть.

– А пошто бегать? – шевельнув усами, спросил домовой. – Ты дай им свободу действий. Ты всё одно разорваться не смогёшь. Вон Володя со Светонькой вдвоём всё время. Им без твоих постоянных надзираний хорошо. Раз должность им дать хоти́шь, то просто спрос за дела веди, а ежели нужда их припрёт, то сами к тебе придут.

Я замолчал. В словах древнего домового имелось разумное зерно.

– Ты знай, кого привечать ближе к сердцу. Шурочку пуще прежнего приласкай. Ольху, опять же. Естественно, меня, – произнёс дед, погладив бороду и хитро прищурившись, издали поглядывай за остальными. – Они будут знать, что ты рядом, и им спокойнее оттого. Представь, что ты князь, а князь всем сопли не утирает. Он смотрит свысока и радеет обо всём.

Я вздохнул и достал другой листок, начав карябать следующее описание.

– Светлана Темно́ва. Позывной «Малокро́вка». Гемозависимая нежить с синдромом «Д». Лояльна по отношению к людям. Требует периодического надзора для предотвращения негативного влияния на неё со стороны радикально настроенных сородичей… Имеет водительские права категорий «B», «C», «E»… Рост метр пятьдесят семь, телосложение среднее… Магические способности слабые, более или менее развит хронофорсаж… Период экстракции восемнадцать месяцев… Рекомендуется на должность техника подразделения.

– О, как, – крякнул дед, – это ты про всех так накарябаешь?

– Ага, – усмехнулся я, смерив взглядом пухлую пачку. – Озадачили. Белкин вообще с катушек после Ближнего Востока съехал. Чуть генерала не грохнул прямо на совещании, на меня орал, как псих.

– Мдя-я-я, – протянул дед. – До этого он немного спокойнее был.

– Я поспрашивал. Там, говорят, террористы какого-то демона из древних привлекли. Тот очень сильно кровь попортил нашим магам, троих убил. А террористов потом так и не нашли. Как сквозь землю провалились. Вот Белкин и психует.

– Меня больше другое беспокоит, – закряхтел домовой. – Зачем там крепость? На убой же отправляют всех. Усиленный батальон, в лесу, далеко от города, на территории врага. Это просто лакомый кусок для орды.

– Откуда я знаю, дед? Официально, мол, тактика, стратегия. Разделяй и властвуй. Но что они там хотят, не озвучат до конца. На Ближнем Востоке разве озвучивают? Ограничиваются интернациональным долгом, и всё.

Я проговорился и замолчал, а домовой засопел, поглядывая на молодёжь.

– О, блин! – раздался возглас с игрового поля, где продолжалась партия в Посмертный полк.

Мы разом оторвались от документов, вглядываясь в происходящее в иллюзорном мирке. А там опять шла баталия. На два отряда красноармейцев навалилась орава каких-то дёрганых коряжек, не иначе, кикимор. Над местом схватки мелькали цифры обратного отчёта. Я вздохнул. Тот, кто делал игру, явно видел всё это вживую, а это значит, что он не человек. Нам тоже пришлось разгонять этих коряг. Коряги рассыпа́лись под выстрелами заговорённых трассеров тлеющим пеплом, но все равно их было очень много. Когда таймер добежал до нуля, из яркой белой вспышки на грунт, поднимая комья жирной грязи, вывалился обломок какого-то сооружения, придавившего непонятно откуда взявшегося человечка. Человечек несколько раз дёрнулся и затих, чтобы потом превратиться в скелет.

– Г… г… лимонки, – заикаясь произнёс Володя Сорокин, прикасаясь к рассыпающемуся под его пальцами скелету, – с… с… серебром.

– Круто, – подивился соседский паренёк, – а сколько?

Сорокин поднял две руки, на одной были оттопырены все пальцы, на другой только два. Значит, семь.

– Неплохо. Это на потом, – произнёс говорливый мальчишка, и они отправили свои отряды дальше по колдовской тропе. – Там дальше двухголового монстра валить надо.

– Молодёжь, – крякнул дед, – им бы всё забавы подавай.

Мы вернулись к бумагам, прописывая следующего члена моей группы.

Оксана Соснова. Позывной «Серебрянка». Зало́жный покойник, то есть умерший не своей смертью человек, славянского типа среднесибирского происхождения. Рост метр восемьдесят, телосложение худощавое. Характер замкнутый. Магические способности не определены, возможно, внесистемная категория. На текущий момент проявлений нет.

Мою фамилию ей дали специально, чтоб записать как племянницу. Она умерла и воскресла в виде нежити, свою жизнь не помнит, а по фамилии захочет узнать прошлое. Это нежелательно, поэтому её данные не сообщили даже мне.

– Что означаить внесистена категория? – промолвил дед, разглядывая буквы.

Он был грамотным, по крайней мере, пробелы в образовании, возникшие за последние несколько сот лет, залатал очень быстро. Но любил подурачиться, коверкая слова на какой-то псевдостаринный лад. А вот когда заговорит на настоящем древнерусском наречии, тогда дело плохо. Значит, очень сердит, только не поймёшь, что говорит. Неразборчиво, и незнакомо.

– Не знаю. Так наш стратегический куратор озвучил.

– Игорёша который?

– Ага, – буркнул я. – Я бы много чего у него спросил, но он не отвечает.

Я достал следующий лист, когда с игрового поля опять раздались возгласы. На этот раз их причиной стала Ольха, прыгающая от одного человечка к другому в облике кошки, и пытающаяся их ухватить мягкими лапками. Буро-рыжая кошка вошла в азарт и мешала играть, но трогать её боялись, она запросто могла оторвать руку или голову человеку. Лесавка слушалась только меня, деда Семёна, Александру и Ангелину. Сторонилась Полоза, начиная выгибаться дугой при его появлении и боком отступать в угол. А тот горделиво игнорировал лесную девчонку, не замечая такую мелюзгу, мол, я тоже бог, пусть змеиный, но всё же. Ангелина ехидничала, что какой из змея бог, яблоки только воровать в раю. Полоз огрызался, что это был не он и за такую подставу не отвечает, а я раз в месяц покупал в зоомагазине белого мыша угостить древнее создание. Но последний месяц змей спал беспробудным сном, сменив облик с громадного монстра на маленького ужа, и свернувшись клубком за батареей.

– Ольха, уйди, не мешай! – начал канючить мальчишка, от нетерпения размахивая волшебной палочкой, – вот ты никогда не поймёшь, что такое рейд по глубинам проклятого леса. Мы из-за тебя сейчас проиграем.

Но Ольха, конечно, не слушалась, развеивая в дым фигурки красноармейцев.

– Эх, молодёжь, – пробурчал дед и жестом фокусника достал из воздуха крабовую палочку, которая, даю голову на отсечение, только что лежала в моём холодильнике. – Кис-кис-кис.

А я перевернул лежащий в папке лист и уставился на него, не сразу поняв, что это. Видимо, страницы кто-то положил не по порядку, и теперь мне попалась выписка из штата по технике и имуществу. Список был большой, куда больше, чем тот, что смог бы компенсировать наши потери в технике во время похода сквозь Навь и по Тику. Их скоро пришлют железнодорожным транспортом и надо будет получать.

Ладно. Следующий член команды. Александра Павловна Белкина. Позывной «Всевидящая». Экстрасенс или иначе эспер высшей категории. Чувствительность к биополям человека до десяти километров. Слепая от рождения. Метр семьдесят два. Телосложение среднее.

Я вспомнил наше знакомство. Ершистая девушка, не ладящая с отцом и думающая, что я буду трястись над ней, как над отпрыском высокого начальства, однако, потом всё перевернулось с ног на голову. Мы стали очень близки. Фактически жили гражданским браком. Весь сыр-бор теперь из-за этого, но отступать я не хочу. Из принципа. С первой женой развёлся, вторую убил Мясник, третью женщину я ни за что не отдам и не откажусь от неё.

Из подъезда вышла Ангелина, одетая в спортивный костюм.

– Мне писать, что ты мой ангел-хранитель? – тут же спросил я, ехидно глядя на высокую жилистую девушку.

– Это ещё что за херня? – прищурилась она, подойдя ближе и глянув на бумажки.

– Для службы молчи-молчи всех описываю.

– С дуба рухнул? – тут же огрызнулась Ангелина, – это вообще информация только для избранных.

– Я – избранный? – ухмыльнулся я.

– Ага. Тот ещё избранный придурок. Если бы я на Тике от взрыва не пострадала, хрен бы ты узнал, кто я.

– Так и запишем, – продолжил я, – сирота. Двадцать три года. Приёмные родители умерли пять лет назад. Маг высшей категории. Слушай, а какие у ангелов категории?

– Меньше знаешь – лучше спишь, – отмахнулась Ангелина. Сидящий рядом дед щурился и крякал с усмешкой.

– Ладно, – пробурчал я, достав очередной листок.

Лу́ника, демон-паук империи майя. Считается условно добрым духом. Передана на перевоспитание.

Мягкая тьма, демон вымершего пещерного народа. Не агрессивен.

Я перелистнул несколько страниц, разглядывая строчку «Спецрота». Кого ещё получится прилечь ко мне в команду? Осилю ли я эту ношу? Но ничего, взялся за гуж, не говори, что не дюж. Мои будущие отношения с Шурочкой зависят от этого, я обязан справиться.

– Ты лучше скажи, – вдруг произнёс дед, – что там за божество, за которым приглядывать надо? Кто должен щит над крепостью держать?

– Некий Яробо́р, – ответил я, глянув запись.

– Слыхивал, – взгоношился дед, с кряхтением встав на ноги, держась при этом за поясницу, – нелюдимый он, сказывают. Но в то же время силён. Силён. Тяжко с ним будет.