Текст книги "Н. В. Гоголь «Мертвые души». Основное содержание. Анализ текста. Литературная критика. Сочинения."

Глава открывается лирическим отступлением о двух типах писателей. «Счастлив писатель, который мимо характеров скучных, противных, поражающих печальной своею действительностью, приближается к характерам, являющим высокое достоинство человека, который из великого омута ежедневно вращающихся образов избрал одни немногие исключения, который не изменял ни разу возвышенного строя своей лиры, не ниспускался с вершины своей к бедным, ничтожным своим собратьям и, не касаясь земли, весь повергался в свои далеко отторгнутые от нее и возвеличенные образы… Он окурил упоительным куревом людские очи; он чудно польстил им, сокрыв печальное в жизни, показав им прекрасного человека. Все, рукоплеща, несется за ним и мчится вслед за торжественной его колесницей… Но не таков удел, и другая судьба писателя, дерзнувшего вызвать наружу все, что ежеминутно пред очами и чего не зрят равнодушные очи, всю страшную, потрясающую тину мелочей, опутавших нашу жизнь, всю глубину холодных, раздробленных, повседневных характеров… Ему не собрать народных рукоплесканий, ему не зреть признательных слез и единодушного восторга взволнованных им душ… Сурово его поприще и горько он почувствует свое одиночество».

В соответствии с оформленными купчими крепостями Чичиков является владельцем четырехсот мертвых душ. Чичиков размышляет о том, кем были эти крестьяне при жизни. Выйдя на улицу, встречает Манилова. Вместе они идут совершать купчую (список Манилова изящно оформлен: по краешку рукой жены нарисована каемка). В канцелярии Чичиков дает чиновнику по имени Иван Антонович Кувшинное Рыло взятку для ускорения дела, но дача взятки происходит как бы незаметно: Иван Антонович накрывает «бумажку» книгой, и ассигнация исчезает. У начальника сидит Собакевич. Чичиков договаривается о совершении купчей в течение одного дня, объясняя спешку тем, что ему необходимо срочно уехать. Чичиков передает председателю письмо Плюшкина, в котором тот просит его быть поверенным в его деле, и председатель охотно соглашается. Приходят свидетели, документы оформляются, Чичиков платит в казну только половину пошлины («другую половину отнесли каким-то непонятным образом на счет другого просителя»). После удачного совершения дела все отправляются на обед к полицмейстеру (по слухам, полицмейстеру достаточно только мигнуть, проходя мимо рыбного ряда, и ему обеспечен роскошный обед и обилие рыбных деликатесов). Во время обеда Собакевич один съедает огромного осетра. За столом подвыпившие и подобревшие гости просят Чичикова остаться подольше, решают его женить. Сам Чичиков навеселе, уверяет собравшихся, что покупает крестьян на вывод в Херсонскую губернию, где уже обзавелся имением, и сам верит во все, что говорит. Доставив пьяного хозяина домой, Петрушка и Селифан тоже отправляются гулять в трактир.

Обитатели города обсуждают покупки Чичикова. Каждый на свой лад предлагает ему помощь для благополучной доставки крестьян на место (конвой, просвещение крепостных, капитана-исправника для усмирения возможного бунта). Следует описание жителей города. «К почтмейстеру, которого звали Иван Андреевич, всегда прибавляли: «Шпрехен зи дейч, Иван Андрейч?» Многие были не без образования: председатель палаты знал наизусть «Людмилу» Жуковского и мастерски читал многие места, особенно: «Бор заснул, долина спит», и слово «Чу!»… Для большего сходства он даже в это время зажмуривал глаза. Почтмейстер был остряк, цветист в словах… А уснащивал он речь множеством разных частиц, как-то «сударь ты мой, эдакой-какой-нибудь, знаете, понимаете, можете себе представить, относительно, так сказать, некоторым обазом»… Прочие были тоже более или менее люди просвещенные: кто читал Карамзина, кто «Московские ведомости», кто даже и совсем ничего не читал… Насчет благовидности, уже известно, все они были люди надежные, чахоточного между ними никого не было».

«Дамы города NN были то, что называют презентабельны… Что до того, как вести себя, соблюсти тон, поддержать этикет, множество приличий самых тонких, а особенно наблюсти моду в самых последних мелочах, то в этом они опередили даже дам петербургских и даже московских… Визитная карточка, будь она писана хоть на трефовой двойке или бубновом тузе, но вещь была очень священная… Дамы города NN отличались… необыкновенною осторожностью и приличием в словах и выражениях. Никогда не говорили они: «я высморкалась», «я вспотела», «я плюнула», а говорили: «я облегчила себе нос», «я обошлась посредством платка». Чтоб еще более облагородить русский язык, половина почти слов была выброшена вовсе из разговора, и потому весьма часто было нужно прибегать к французскому языку, зато уж там, по-французски, другое дело: там позволялись такие слова, которые были гораздо пожестче упомянутых». Дамы города в восторге от Чичикова. Одна из них даже отправляет ему по-провинциальному слащавое любовное письмо. Чичиков получает приглашение на бал к губернатору. Целый час рассматривает себя в зеркало, принимая различные значительные позы и выражения лица. На балу Чичиков оказывается в центре внимания, пытается определить, кто из дам написал ему письмо. Губернаторша знакомит Чичикова со своей дочерью – шестнадцатилетней красавицей-блондинкой, которую Чичиков встретил, когда их брички столкнулись. Чичиков почти влюбляется, но, разговаривая с девушкой, вызывает у нее только скуку (Чичиков солидный человек, и его речь сильно отличается от речи ветреных военных, умеющих увлечь любую даму светским разговором). Остальные дамы возмущены тем, что Чичиков уделяет внимание только блондинке. Появляется Ноздрев. Со свойственным ему прямодушием разбалтывает при губернаторе, что Чичиков пытался купить у него мертвые души. Дамы подхватывают новость, как бы не веря в нее, поскольку всем известна скандальная репутация Ноздрева, но «как ни глупы слова дурака, а иногда бывают они достаточны, чтобы смутить умного человека». Ночью в город приезжает Коробочка, которая интересуется ценами на мертвые души, боясь, что продешевила.

Визит «приятной дамы» к «даме приятной во всех отношениях». Поскольку первая везет только что услышанную новость, ей не терпится поскорей сообщить ее своей знакомой, и визит происходит раньше того часа, когда обычно в городе NN начинаются визиты. Гостья рассказывает, что Чичиков, переодетый разбойником, требовал от Коробочки продать ему мертвых крестьян. Собеседница решает, что мертвые души – только прикрытие, предлог, а на самом деле Чичиков хочет увезти губернаторскую дочку. Дамы обсуждают поведение девушки и не находят ее ни в чем привлекательной: она слишком бледна, красится, ведет себя манерно. Появляется муж «дамы приятной во всех отношениях» (прокурор). Дамы наперебой сообщают ему о торговых сделках Чичикова, о его намерении увезти губернаторскую дочку и совершенно сбивают прокурора с толку. Далее дамы распускают эти сплетни по городу. Мужская половина жителей города обращает внимание на покупку мертвых душ, женская – на похищение губернаторской дочки. История обрастает новыми подробностями (Чичиков «миллионщик», у него есть жена, губернаторская дочка имела тайную связь с Чичиковым и т. д.). Решают, что у Чичикова должен быть соучастник, и подозрение падает на Ноздрева. Историю Чичикова с новыми подробностями пересказывают по всему городу, в том числе в домах, где Чичиков никогда не бывал. Чичикову приписывают организацию бунта крестьян сельца Боровки, Задирайлово-тож, убивших заседателя Дробяжкина по причине волокитства за женщинами и претеснения крепостных. В довершение всеобщей суматохи губернатор получает два извещения о фальшивомонетчике и об убежавшем разбойнике с предписанием задержать обоих. Общественность подозревает, что кто-то один из разыскиваемых – Чичиков. «Они положили наконец потолковать окончательно об этом предмете и решить по крайней мере, что и как им делать, и какие меры предпринять, и что такое он именно: такой ли человек, которого нужно задержать и схватить, как неблагонамеренного, или же он такой человек, который может сам схватить и задержать их всех, как неблагонамеренных».

Все городские чиновники обеспокоены ситуацией с Чичиковым, многие даже худеют от горя. Собираются на заседание у полицмейстера. Следует лирическое отступление об особенностях проведения совещаний или благотворительных собраний. «Цель будет прекрасна, а при всем том ничего не выйдет… Например, затеявши какое-нибудь благотворительное общество для бедных и пожертвовавши значительные суммы, мы тотчас в ознаменование такого похвального поступка задаем обед всем первым сановникам города, разумеется, на половину всех пожертвованных сумм; на остальные нанимается тут же для комитета великолепная квартира, с отоплением и сторожами, а затем и остается всей суммы для бедных пять рублей с полтиною, да и тут в распределении этой суммы еще не все члены согласны между собою, и всякий сует какую-нибудь свою куму». Почтмейстер решает, что Чичиков переодетый капитан Копейкин, герой войны 1812 года, инвалид без руки и ноги. Вернувшемуся с фронта Копейкину отец отказывает в помощи, и капитан едет в Петербург к государю искать правды. Царя в столице не оказывается, и капитан Копейкин идет к вельможе, начальнику комиссии. Долго ждет в приемной. Генерал обещает помочь, просит зайти на днях. На следующей аудиенции вельможа уверяет, что ничего не может сделать для капитана: нужно специальное разрешение царя. У капитана Копейкина кончаются деньги. Швейцар больше не пропускает его к генералу. Капитан Копейкин голодает, терпит множество лишений. Прорывается на прием к генералу, объясняет, что больше ждать не может. Генерал грубо выпроваживает его, а затем высылает из Петербурга за казенный счет. Через некоторое время в рязанских лесах появляется шайка разбойников под предводительством капитана Копейкина.

Остальные чиновники все же решают, что почтмейстер переборщил и Чичиков, скорее всего, не капитан Копейкин, потому что у него целы рука и нога. Появляется предположение, что Чичиков – переодетый Наполеон, при этом очевидная разница в росте Чичикова и французского императора собравшихся ничуть не смущает. Решают еще раз расспросить Ноздрева, несмотря на то, что он всем известный лгун. Ноздрев уверяет, что продал Чичикову мертвых душ на несколько тысяч рублей, что учился с Чичиковым вместе в школе и уже тогда Чичиков был шпионом и фальшивомонетчиком, что Чичиков действительно собирался увезти губернаторскую дочку, а Ноздрев ему помогал, при этом вдается в такие подробности, что и сам понимает, что зашел слишком далеко.

Напугав сам себя неразрешимыми проблемами, ни с того, ни с сего умирает прокурор. Сам Чичиков ничего не знает о происходящем (болеет, флюс). Выйдя через три дня из дома, Чичиков обнаруживает, что его нигде не принимают или принимают как-то странно. К нему приходит Ноздрев и рассказывает, что в городе Чичикова считают фальшивомонетчиком, который собирался похитить губернаторскую дочку. Ноздрев же сообщает Чичикову, что по его вине скончался прокурор. После ухода Ноздрева Чичиков приказывает паковать вещи.

Утром Чичиков не может выехать из города (проспал, не заложили бричку, не подкованы лошади). Выезжает только к вечеру, на пути встречает погребальную процессию (похороны прокурора), за гробом идут все чиновники, и каждый размышляет о новом генерал-губернаторе и своих будущих с ним взаимоотношениях. Бричка выезжает из города. Следует лирическое отступление о России.

«Русь! Русь! вижу тебя, из моего чудного прекрасного далека тебя вижу: бедно, разбросанно и неприютно в тебе; не развеселят, не испугают взоров дерзкие дива природы, венчанные дерзкими дивами искусства… Открыто-пустынно и ровно все в тебе; как точки, как значки, неприметно торчат среди равнин невысокие твои города, ничто не обольстит и не очарует взора. Но какая же непостижимая, тайная сила влечет к тебе? Почему слышится и раздается немолчно в ушах твоя тоскливая, несущаяся по всей длине и ширине твоей, от моря до моря, песня? Что в ней, в этой песне? Что зовет, и рыдает, и хватает за сердце? Какие звуки болезненно лобзают и стремятся в душу, и вьются около моего сердца? Русь! чего же ты хочешь от меня? какая непостижимая связь таится между нами?… Что пророчит сей необъятный простор? Здесь ли, в тебе ли не родиться беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли не быть богатырю, когда есть место, где развернуться и пройти ему? и грозно объемлет меня могучее пространство, страшною силою отразясь во глубине моей; неестественной властью осветились мои очи: у! какая сверкающая, чудная, незнакомая земле даль! Русь!…»

Следует рассуждение автора о герое литературного произведения (это не добродетельный человек) и о происхождении Чичикова. Родители Чичикова были дворянами, сын внешне не похож на них, «жизнь взглянула на него… кисло-неприютно». Отец увез Павлушу в город к родственнице-старушке поступать в училище. Напутствия отца сводились к тому, чтобы мальчик угождал учителям и начальству, водился только с богатыми товарищами, сам ни с кем не делился, а вел себя так, чтобы его угощали, а пуще всего берег копейку. Способностей особых за Чичиковым никогда не водилось, но мальчик обладал «практическим умом», экономил собственные деньги, продавал предложенные ему угощения, показывал за деньги дрессированную мышь, заискивал перед учителями и в результате получил аттестат с золотыми буквами. Ближе к концу училища отец Чичикова умирает, сын продает ветхий домишко и поступает на службу. Предает выгнанного из школы учителя, которому все его бывшие товарищи помогли и который очень расчитывал на поддержку своего любимого ученика Чичикова. Чичиков служит, во всем угождая начальнику, ухаживает за его некрасивой дочерью, намекает, что непрочь жениться, добивается продвижения по службе и не женится. Входит в комиссию для возведения казенного строения, на которое выделено много денег, но здание строится «не выше фундамента» (строгая экономия и воздержание Чичикова окончились). Новый начальник, военный, с первого взгляда возненавидел Чичикова, и последний вынужден начинать карьеру с нуля. Чичиков поступает на службу на таможню, так как с этого места он может многое поиметь. У Чичикова обнаруживается талант к обыскам и досмотрам. Чичикова повышают, и он представляет проект по поимке контрабандистов. Сам же в это время сговаривается с контрабандистами, получает много денег (400–500 тысяч). Ссорится с товарищем, с которым делился, и их отдают под суд. Изворотливый Чичиков успевает спасти часть денег и вновь начинает все сначала в должности поверенного. Там его и осеняет идея о покупке и перепродаже мертвых душ (Он собирается их под видом живых заложить в банк, а получив под залог ссуду, скрыться).

Размышляя, как отнесутся читатели к его герою, автор приводит притчу о Кифе Мокиевиче и о Мокии Кифовиче, отце и сыне. Существование отца обращено в умозрительную сторону (образец размышления: «зверь не родится из яйца»), а сын буянит. В ответ на просьбы унять сына, Кифа Мокиевич не желает ни во что вмешиваться, «уж если он и останется собакой, так пусть же не от меня об этом узнают, пусть не я выдал его».

В конце поэмы бричка быстро едет по дороге, лошади несутся во весь опор. «И какой же русский не любит быстрой езды?»

«Эх, тройка! птица-тройка, кто тебя выдумал? Знать, у бойкого народа ты могла только родиться, в той земле, что не любит шутить, а ровнем-гладнем разметнулась на полсвета, да и ступай считать версты, пока не зарябит тебе в очи. И не хитрый, кажись, дорожный снаряд, не железным схвачен винтом, а наскоро живьем с одним топором да долотом снарядил и собрал тебя ярославский расторопный мужик. Не в немецких ботфортах ямщик: борода да рукавицы, и сидит черт знает на чем; а привстал да замахнулся, да затянул песню – кони вихрем, спицы в колесах смешались в один гладкий круг, только дрогнула дорога, да вскрикнул в испуге остановившийся пешеход – вон она понеслась, понеслась, понеслась!… И вон уже видно вдали, как что-то пылит и сверлит воздух.

Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несешься? Дымом дымится под тобою дорога, гремят мосты, все отстает и остается позади. Остановился пораженный божьим чудом созерцатель: не молния ли это, сброшенная с неба? Что значит это наводящее ужас движение? и что за неведомая сила заключена в сих неведомых светом конях? Эх, кони, кони, что за кони! Вихри ли сидят в ваших гривах? Чуткое ли ухо горит во всякой вашей жилке? Заслышали с вышины знакомую песню, дружно и разом напрягли медные груди и, почти не тронув копытами земли, превратились в одни вытянутые линии, летящие по воздуху, и мчится вся вдохновенная богом!.. Русь, куда ж несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа. Чудным звоном заливается колокольчик; гремит и становится ветром разорванный в куски воздух; летит мимо все, что ни есть на земли, и, косясь, постораниваются и дают ей дорогу другие народы и государства.

История создания произведения и истоки сюжета

Поэма «Мертвые души» создавалась Гоголем почти 17 лет. К ее написанию он приступил уже в пору создания «Ревизора» (осень 1835 года). По первоначальному замыслу поэма должна была отличаться от «Ревизора», помимо жанра, большей широтой критического изображения крепостнических нравов. Сюжет «Мертвых душ» тем и был привлекателен для Гоголя, что давал ему возможность вместе с их героем (Чичиковым), «проездиться» по всей России и показать хотя и «с одного боку», отрицательного, но «всю Русь». Но вскоре эта творческая задача уступила место другой, более объемной и сложной, – наряду со всем дурным «выставить на всенародные очи» и все хорошее, что таилось в глубинах русской жизни и обещало возможность ее национального возрождения.

Социальные «нестроения» русской крепостнической действительности и западноевропейской буржуазной жизни как раньше, так и теперь представлялись Гоголю порождением духовного омертвения человечества. Отсюда и название – «Мертвые души». В письмах к разным лицам Гоголь неоднократно и настойчиво разъяснял, что «вовсе не губерния, и не несколько уродливых помещиков, и не то, что им приписывают, есть предмет «Мертвых душ»», что действительный и единственный предмет «художества» их автора есть «человек и душа человека», причем «современный человек» и «нынешнее состояние» его «души».

По Гоголю, социальные пороки крепостнической действительности относятся в «Мертвых душах» к временным, болезненным искажениям истинных и благих свойств русского характера.

Замысел «Мертвых душ» возник и сложился в творческом сознании Гоголя под непосредственным влиянием Пушкина.

«Он уже давно склонял меня приняться за большое сочинение, – рассказывает Гоголь в «Авторской исповеди», – и наконец, один раз, после того, как ему я прочел одно небольшое изображение небольшой сцены, но которое, однако ж, поразило его больше всего мной прежде читанного, он мне сказал: «Как с этой способностью угадывать человека и несколькими чертами выставлять его вдруг всего, как живого, с этой способностью не приняться за большое сочинение! Это, просто, грех!» Вслед за этим начал он представлять мне слабое мое сложение, мои недуги, которые могут прекратить мою жизнь рано; и, в заключение всего, отдал мне свой собственный сюжет, из которого он хотел сделать сам что-то вроде поэмы и которого, по словам его, он бы не отдал другому никому. Это был сюжет “Мертвых душ”».

Первые главы задуманного произведения Гоголь успел прочитать Пушкину. Великий поэт, всегда смеявшийся при чтении Гоголя, на этот раз по мере чтения глав становился все мрачнее. Когда же чтение кончилось, он произнес голосом, полным тоски: «Боже, как грустна наша Россия!»

Критики и исследователи по-разному относились к этому свидетельству. В частности, В. Набоков считал, что все эти истории – не более чем миф, одна из мистификаций, придуманных самим Гоголем.

Первые три главы произведения были написаны в России. Чем далее продвигалась работа над поэмой, тем более грандиозным и сложным представлялись Гоголю задачи, стоящие перед ним. Он по многу раз переделывал каждую написанную страницу, тщательно работал над каждым словом.

В 1837 году Гоголь уезжает за границу, где с небольшими перерывами проживет 12 лет, непрерывно работая над «Мертвыми душами».

В марте 1837 года Гоголь поселился в Риме. Ему понравилась природа Италии, он высоко ценил ее классическое искусство. Вместе с тем писатель видел нищету и бесправие итальянского народа, находившегося под владычеством Австрийской монархии и гнетом католической церкви. С грустью отмечает Гоголь упадок некогда великого итальянского искусства, под влиянием торгашеских нравов вырождавшегося в дешевое ремесленничество. Об этом он пишет в своей незаконченной повести «Рим».

Гоголь непрестанно обращается своими мыслями и чувствами к России, к далекой родине. «Непреодолимою цепью прикован я к своему, – пишет он на родину, – и наш бедный, неяркий мир наш, наши курные избы, обнаженные пространства предпочел я небесам лучшим, приветливее глядевшим на меня. И я ли после этого могу не любить отчизны?»

Осенью 1839 года Гоголь возвращается в Москву и читает главы из поэмы в доме Аксаковых. Он встречается с великим русским артистом М. С. Щепкиным, присутствует на представлении «Ревизора». Затем посещает Петербург, где встречается с В. Г. Белинским. Когда Гоголь снова вернулся в Москву, великий критик в письме к К. С. Аксакову в январе 1840 года просил его: «…Поклонись от меня Гоголю и скажи ему, что я так люблю его, и как поэта, и как человека, что те немногие минуты, в которые я встречался с ним в Питере, были для меня отрадою и отдыхом».

Восемь месяцев спустя Гоголь вновь отправляется в Италию, чтобы в уединении ускорить работу над рукописью. Над первым томом «Мертвых душ» Гоголь работал в общей сложности пять лет. В декабре 1840 года первый том поэмы был закончен. Для издания своего произведения писатель возвратился на родину. В декабре 1841 года рукопись «Мертвых душ» попала в Московский цензурный комитет, где встретила серьезные затруднения. Услыхав о «неблагоприятном отношении цензора к поэме», Гоголь взял рукопись обратно и попросил Белинского, отправлявшегося в Петербург, захватить «Мертвые души» с собой и похлопотать о скорейшем ее прохождении в петербургской цензуре. Белинский охотно взял эти хлопоты на себя. С просьбой о помощи писатель одновременно обратился к П. А. Плетневу и В. Ф. Одоевскому.

Под давлением литературных кругов петербургская цензура пропустила поэму, но много мест из текста исключила. Многое пришлось изменить, в частности, переделать «Повесть о капитане Копейкине», ослабив ее сатирический смысл, о чем Гоголь горько сожалел. Пришлось изменить и заглавие поэмы – теперь она получила название: «Похождения Чичикова или Мертвые души».

В письме к П. А. Плетневу Гоголь сокрушался: «Уничтожение Копейкина меня сильно смутило! Это одно из лучших мест в поэме, и без него – прореха, которой я ничем не в силах залатать и зашить». «Я лучше решился переделать его, чем лишиться вовсе…» – сообщает он через несколько дней в письме тому же Плетневу.

В конце мая 1842 года поэма вышла из печати. Ее появление оказалось большим событием в русской общественной и литературной жизни. А. И. Герцен отметил, что «Мертвые души» потрясли всю Россию». Выход поэмы вызвал еще большую бурю, чем появление комедии «Ревизор».

Отзывы были неоднозначны. Одни принимали произведение восторженно, но другие негодовали. В частности, Гоголя обвинили в клевете на Россию и в том, что он показал «какой-то особый мир негодяев, который никогда не существовал и не мог существовать». С. Т. Аксаков вспоминает об огромном впечатлении, произведенном поэмой «Мертвые души». Книга «всех тронула, всех подняла, и всякий говорит свое мнение», «хвала и брань раздаются со всех сторон, – заключал он, – и того и другого много; но зато полное отсутствие равнодушия».

С критикой на Гоголя обрушились О. Сенковский в «Библиотеке для чтения», Н. Полевой в «Русском вестнике», Н. Греч в «Северной пчеле». О. Сенковский критиковал «низменный» язык произведения Гоголя, Полевой обвинял автора за пристрастие к отвратительным предметам, к темным сторонам жизни. Изображенную Гоголем действительность Полевой называл «грязными картинами». «Мертвые души», – писал он, – составляя грубую карикатуру, держатся на необыкновенных и несбыточных подробностях… лица в них все до одного небывалые преувеличения, отвратительные мерзавцы или пошлые дураки… подробности рассказа исполнены такими описаниями, что иногда бросаете книгу невольно».

Положительно оценил произведение Гоголя К. Аксаков. В брошюре «Несколько слов о поэме Гоголя» он определил «Мертвые души» как возрождение древнегреческого эпоса. «Перед нами, – писал Аксаков, – возникает новый характер созданий, является оправдание целой сферы поэзии, сферы давно унижаемой;

древний эпос восстает перед нами».

Высоко оценил поэму В. Г, Белинский и отметил ее выдающееся значение не только для литературной жизни, но и для общественной.

А. И. Герцен особо выделял патриотический пафос поэмы. Он писал, что «Мертвые души» Гоголя – «удивительная книга, горький упрек современной Руси, но не безнадежный». «Там, – писал он, – где взгляд может проникнуть сквозь туман нечистых, навозных испарений, там он видит удалую, полную сил национальность. Портреты его удивительно хороши, жизнь сохранена во всей полноте; не типы отвлеченные, а добрые люди, которых каждый из нас видел сто раз. Грустно в мире Чичикова так, как грустно нам в самом деле; и там и тут одно утешение в вере и уповании на будущее; но веру эту отрицать нельзя, и она не просто романтическое упование ins Blaue, а имеет реалистическую основу; кровь как-то хорошо обращается у русского в груди. Я часто смотрю из окна на бурлаков, особенно в праздничный день, когда, подгулявши, с бубнами и пением они едут на лодке; крик, свист, шум!».

Тем временем Н. В. Гоголь, опять уехавший за границу, погружается в работу над продолжением «Мертвых душ». Эта работа длилась до конца жизни. В одном из писем В. А. Жуковскому Гоголь рассказывает о своем замысле: «Посылаю вам «Мертвые души». Это первая часть… Я переделал ее много с того времени, как читал вам первые главы, но все, однако же, не могу не видеть ее малозначительности, в сравнении с другими, имеющими последовать ей частями. Она, в отношении к ним… крыльцо ко дворцу…»

В чем же заключался замысел продолжения «Мертвых душ»?

Структура произведения, как она была задумана Гоголем, напрямую связана с тем кругом идей, которые владели писателем в то время. И это в первую очередь вопрос о будущем России.

Вопрос о будущем русского народа совмещается в «Мертвых душах» с вопросом о будущем всего цивилизованного человечества. В национальном масщтабе этот важнейший для русской литературы вопрос был поставлен еще Пушкиным:

Куда ты скачешь, гордый конь. И где опустишь ты копыта?

Тем же вопросом завершается и первый том «Мертвых душ»: «Русь, куда же несешься ты?». Но он обращен уже не к «гордому коню» – символу русской государственности, европеизированной («вздыбленной») Петром, а к «птице-тройке» – символу национальной стихии русской жизни, ее грядущего и всемирно-исторического самоопределения.

На этом следует остановиться несколько подробнее. «Птица-тройка» и ее стремительный лет – это прямая антитеза бричке Чичикова и ее однообразному, монотонному кружению по губернскому бездорожью от одного помещика к другому. В этом едины практически все исследователи. Но ведь «птица-тройка» – это та же самая бричка Чичикова, только «идеально» преобразившаяся, вырвавшаяся в авторском воображении из своих блужданий по кругу на прямую, величественную дорогу всемирно-исторического масштаба и значения. Это чудесное превращение обнажает символическую многозначность всей художественной структуры, ее движения от мертвенного усыпления к новой и прекрасной жизни. Отсюда и определение жанра – не роман, а «поэма», охватывающая, по замыслу, все главнейшие свойства и исторически разнородные состояния «русского человека» и в этом смысле ориентированная на эпос Гомера, а одновременно и на «Божественную комедию» Данте. Именно «Божественной комедией» было подсказано трехчастное построение «поэмы» Гоголя, задуманной в форме эпической трилогии. Первая ее часть посвящена изображению современного писателю омертвелого состояния «русского человека», болезненных и уродливых наростов на «теле» русской жизни. Каждый из таких «наростов» анализируется по отдельности и как бы под микроскопом, представая перед читателем на страницах произведения в том или другом «странном герое». Странном не только потому, что герои эти изображены «с одного боку», сугубо отрицательного, но и потому, что каждый из них «выставляет на всенародные очи», каждый из них – лишь один из многих уродливых наростов на национальном теле русского бытия.

Подсказанное «Божественной комедией» осмысление всего изображенного в первом томе как «ада» крепостнической действительности, а во втором томе – как ее «чистилища» и намерение изобразить в третьем томе ее грядущий «рай» не подлежит сомнению и не раз отмечалось критиками и исследователями.

Глубинный же смысл этого факта заключается в куда более сложном уподоблении национального бытия заплутавшейся и обретающей свой истинный путь национальной душе, в свою очередь уподобленной душе человека. Душа человеческая во всех трех ее измерениях – индивидуальном, национальном и общечеловеческом – и есть подлинный герой «поэмы» Гоголя.

Символично и само название поэмы – «Мертвые души». Его буквальное, связанное с сюжетом значение – не вычеркнутые из ревизских (налоговых) списков умершие крестьяне, именуемые на языке официальных документов «душами». Но кроме того – это и омертвелые души владельцев крестьян (живых и мертвых), таящие, однако, возможность своего пробуждения.

В третьем томе некоторые из них должны были воскреснуть и превратиться в исполненных мудрости и добродетели государственных мужей. Прежде всего – Плюшкин и Чичиков. Конечная цель поэмы (показать «героев добродетели») вполне соответствовала изображению и трактовке героев в качестве носителей ложно направленных благих свойств русского национального характера. Применительно к Чичикову – это настойчивость, неукротимая энергия, сила воли, хотя и направленные на достижение недостойной цели недостойными же средствами. Применительно к Плюшкину – мудрая хозяйственная бережливость, присущая ему ранее и превратившаяся в чудовищную скаредность в старости.