Текст книги "Как тебя зовут. Автономный экскурс по ономастике"

белорусский калатнеча, китайский hánlěng, немецкий Kälte, арийский gel, латинский gelū, оскский gelan, старо-английский ceald, английский cold, литовский gelmenis, греческий gelandron, норвежский kaldr, готский kalds, шведский kyla, köld.

3) КОЛЯДА (Каляда, от коло́да — изначально, вообще, что-либо круглое, например: «пень», «бревно» или, буквально «колодец-колодезь-кладезь», и только затем «годовой оборот» – Календарь), или как некоторые племена называли Корочун (Карачун, от шутливого корячиться – передвигаться приседая, неуклюже расставляя ноги, и наигранного корчиться — изгибаться, а всё по причине холода и короткого дня), он же Колотун (от колотиться – трястись, скакать, качаться от холода), он же Калачин (от ритуального Калач – круглый каравай, хлеб, прообраз Солнца) – древний славянский бог веселых застолий, имя его образовано от слова «коло» (круг), не секрет, что колядки, с их гаданиями, имеют отношение к колдовству. 21—22 декабря, в день зимнего Солнцеворота мы празднуем Коляду. Иногда с поправками на «выходные»: 24—25 декабря. Коляда – один из крупных славянских праздников. Очень важная точка в годовом цикле. От Сочельника до самого Велесова дня, от дома к дому ходили ряженые колядники и пели особые песни – колядки, которые очень символично совпадают с латышским словом kalada – шум, и соответствует устаревшему русскому каляка, калякала, калякуша – говорун, болтун, краснобай (ср. с вульгар. рус. каля́кать – беседовать, разговаривать приятельски).

В целом же, какого бы значения ни касались данные словообразования: холода, колдовства, галдежа, колочения, и тому подобных, происхождения они всё равно одного – от изначального древнего русского понятия «колотати ся» – колотиться, кататься, кидаться, кочевать, качаться, скочить и скитаться по коло (кругу). Тем не менее, вот что нам преподносят мэтры этимологии:

«…коляда́, ст.-слав. колѫда, болг., сербохорв. ко̀леда, словен. koléda, чеш. koleda, польск. kolęda – заимствовано из латинского саlеndае – первое число месяца».

Позвольте! Но ведь «первое» на латыни будет primus, «число» переводится как numerus, а «месяца» – звучит mensis! Где тут саlеndае??? Налицо откровенный научный подлог. Время самим разобраться в этом.

Вот что об этом слове говорится в Этимологическом словаре английского языка: «calendar – от calare – объявить торжественно, взывать, как это делали священники, провозглашая новую луну, ознаменовавшую „календ“, от инд.-европ. корня kele – кликать, оглашать… см. claim».

Смотрим далее по рекомендации:

«claim – позвонить, позвать, просить или требовать в силу права или полномочий, от акцентированного ствола старо-французского clamer – звать по имени, описать, претендовать, жаловаться, заявлять, от латинского clamare – взывать, глашатай, проповедовать, от инд.-европ. корня kele – кричать (сравните санскритское usakala – петух, буквально «вызов рассвета», лат. calare – объявить торжественно, крикнуть; средний ирландский cailech – петух, греческий kalein – называть, kelados – шум, kledon – доклад, слава; старо-верх. нем. Halan – вызов; старо-английский hlowan – бубнить, шуметь, мычать как корова, литовский kalba – язык).

В целом складывается единая картина однокоренных с русскими словами КЛикать и ГОЛосить иноземных понятий. Сюда только остаётся вписать колокол. И вроде бы в одноголосицу хорошо вливается балто-славянское слово из латышского kalada – шум. Однако, есть большое НО, касающееся, как звания древнего славянского бога Коляда, так и личного имени Коля, а именно:

1. А разве других богов, кроме Коляды, не кликали, оглашая округу?

2. Неужто, помимо Коли, никто никогда не голосил, и не накликал?

Значит первоначальный смысл имени, и бога, и человека следует искать в несколько другом направлении – не акустическом. На мой взгляд, отсутствие в исследуемом имени конечной согласной Д из прозвища бога очень чётко ограничивает его смысловой резерв до определения светила, причём зимнего, в отличие от ярого солнца весеннего Ярилы (ср. с др.-рус. лич. им. Колояр – колесо Ярилы, иносказательно – весеннее солнце), то есть, нового, нарождающегося, пока ещё ХОЛОДного (ср. с рус. коледу́ха – гололедица) и оКОЛевшего (ср. с перс. калаванда — неустойчивый, колеблющийся, нерешительный) солнца – Кола, с чего и начинается коловрат – круговорот в природе, возрождение жизни, вслед зимнему солнцестоянию, чему, собственно, и посвящены с 24—25 декабря коледовки – древнейшие русские ритуальные празднества встречи бога Коляды. Как вы думаете, кто сегодня является его прообразом? Ну конечно Дед Мороз, он же – европейский Санта Клаус, якобы редуцированная форма немецкого варианта имени Николас. Но, судя по всему, и в этом имени произошла аналогичная подмена понятий, хотя бы только по той простой причине, что вся миссионерская братия от «богоизбранного народа» могла прийти только с жаркого Ближнего Востока, а Клаус каждую зиму пригоняет к нам на санках в оленьей упряжке из морозной заснеженной Лапландии. И вот, тому подтверждение от Фасмера: «Ко́ла – Ко́льский полуо́стров (к сев.-зап. от Белого моря), др.-русск. Кола-рѣка, Воскрес. летоп. под 1532 г., фин. Kuola, Kuolla, саам. Kuollāk, Guolladak (из *Kuollaðak); Связь с названием народа, подвластного Эрманариху, – Golthescythae».

Подведём итог:

а) исконно русское имя Коля, не могло, и не имеет своих корней в греческом Николай;

б) Коля – древнейшее рекло, коим родители нарекали дитя, скорее всего, рождённое зимой, вкладывая в это назвище свои надежды на здоровое, деятельное и могучее, как природный коловрат, будущее своего чада.

в) совершенно очевидна конспирологическая связь, табуированного «государственными» религиозными фанатиками, имени Коляда с «подпольной» кличкой Дед Мороз;

г) учитывая сверхспособности последнего персонажа, есть все основания подозревать прямую этимологическую связь, не только имени, но и профессии с прозванием бога, прослеживаемую в следующей градации: КОЛО – КОЛА – КОЛЯ – КОЛЯ/ДА – КОЛЯ/ДАН – КОЛЕ/ДУН – КОЛ/ДУН.

НЮРА [’njura]. Вопрос «почему Нюра – русское личное имя, дескать, производное от А́нна (от ивр. ‏Хан (н) а – „расположение, благосклонность, благоволение“; тожд. др.-греч. Άννα – женское имя еврейского происхождения; библейский мужской вариант имени – Ханан), не имеет каких либо переходных форм и примеров градаций?» только введёт в ступор любого продвинутого филолога, зато лишний раз убедит нас в разнородности этих имён.

А посему приступим к поиску значений, которое содержит в себе древнее русское имя. Схема проста – ищем смысловые сходства с общей корневой матрицей. Ближайшее к Нюре по корню образование – это прилагательное пону́рый – унылый, печальный, безвольно опустивший голову или плечи, сгорбивший спину, покатый, пологий, обращённый вниз. Вот по этой фоносемантической линии мы и будем двигаться в нашем исследовании.

Слова с корнем НУР встречаются, как в русском нурить – томить, нудить, докучать, изнурять, так и в английском nurse [nɜ: rs] – нюни. Судя по всему, выходит, что прозвище нюра, впоследствии ставшее именем, как и все без исключения клички, означало нура – угрюмый, скучный, молчаливый, от понятия ну́рить – пону́рить, огорчать. Однако из этого вовсе не следует, что девочка могла быть названа от буквального ну́ра – ворчун, мрачный человек, ибо родители не враги своему чаду, да и сие древнее понятие гораздо многограннее, чем мы его сегодня представляем. Вот только некоторые смысловые оттенки однокоренных слов: ст.-слав. изноурение – добыча, польск. nurzyć – погружать, благодаря чему становится понятным первоначальное значение корневой матрицы Н-Р, к которой, кстати, принадлежит и глагол ныря́ть, от чего тянется и определение в украинском проноза – проныра, что придаёт носителю имени Нюра совершенно иной, более живой характер, иначе НРав, или НОРов: сравните с литовским nartas, nertulys – норов, и nartus – норовистый.

А происходит это понятие от простого проНИКающего движения (ср. с лит. nikis – норов), как в болгарском ну́рам се – ныряю в воду, польском wynurzyć – вынырнуть, нижне-лужицком nuriś – погружать. С чем изначально была связана и НРавственность, причём, без какого-либо морализаторства и пафоса: чеш. nořiti, слвц. nоrit᾽, лит. nérti – изнурить, нора́, проны́ра, пону́рый, нур. «Спасительный» подтекст данного понятия просвечивает и в древнерусском азбуковнике: ныр – башня, убежище, и нырище – развалина, логово, яма, буерак, это выводит на близкие по значению примеры от Фасмера:

«нора́ диал. норь, воронежск., нор „яма в воде, омут“, сиб. (Даль), др.-русск. нора́, чеш. nоrа, слвц. nоrit᾽ (sа) „погружаться, нырять“, польск. nurа „нора“; с др. вокализмом: ст.-слав. вънрѣти, въньрѫ, словен. pondréti, pondrèm „окунаться, нырять“, pónor, род. п. роnórа, „понижение, пропасть“, болг. но́рвам „бросаюсь вниз головой (в воду) “. Родственно лит. neriù, nérti, nė́riau „нырять“, nìrti, nyrù „вывихнуться (о суставах) “, nãras „нырять“, лтш. nirt, nirstu „нырять“, nirа „нырок, лысуха“, др.-сакс. naro „узкий“, англ. narrow».

Последнее английское narrow [{{ʹ}} nærəʋ] – закрытый, тесный, ассоциативно сближает с китайским niŭní – стеснительный, застенчивый, что подсказывает нам о возможном стеснительном характере всех русских Нюр, а ведь это качество издревле ценилось на Руси, хотя бы по расхожему мнению «скромность украшает девушку».

Но по своему звучанию китайское niŭní сродни русскому нюни, что поддерживается английским nark [nɑ {{ː}} k] – нытик, немецким Nörgler – нытик, и чешским fňukal – нюня. И тут совершенно неожиданно, но вполне логично всплывает однокоренное слово из языка наших предков роуськъ нута – рогатый скот, а всё по характерной всем копытным НЫТи или НУТи, то есть, мычанию. От звукового аспекта плавно переходим к двигательному, а это опять возвращает нас к тому корню, с которого начинали НИКнуть, «опустив очи долу»: немецкий nicken – кивать, норвежский nikke – кивать, шведский nicka – кивать, эстонский nikutama, nokutama, noogutama – кивать. То же самое понятие снова уравнивает предыдущие образования с однокоренными смысловыми схождениями: латинским nūtāre – кивать, и английским nutate [nju: {{ˈ}} teɪt] – склоняться, кивать, а это уже открывает нам глаза на истинное значение вариации исследуемого имени – Анюта! Почему?

Вообще, в русской орфографии весьма редко встречаются, а то и вовсе отсутствуют слова, начинающиеся на А. Кроме тех случаев, когда безударная гласная О со временем обретает законность формы слышимой А. Осознание этих процессов в образовании имени Анюта поможет нам по-новому взглянуть и на само «оригинальное» имя. Чтобы было понятно, о чём речь, сравните однокоренные Анюте латинские формы: латинский abnuo (nui, nuiturus) – кивать в знак отрицания; и an-nuo – кивать в знак согласия. Ну, ведь совершенно понятно, что в словах с одним и тем же корнем имеют место быть две различных приставки. С русским именем могла, и, скорее всего, произошла та же история! То есть, начальная безударная гласная О, впоследствии принявшая звучание и, соответственно, написание А, является ничем иным как приставкой в слове О/НЮТА! То же действо произошло и с другим однокоренным понятием:

«др.-рус. ону́ча, ст.-слав. оноушта, словен. оnúčа, чеш. оnúсе, слвц., польск. оnuса. Праслав. onuti̯a наряду с obuti̯a – то же, болг. обу́ща «обувь», сербохорв. о̀буħа, словен. оbȗčа. Образование на -ti̯ā от к. изу́ть, обу́ть, о́бувь. Первый слог содержит и.-е. *аn-, как и лат. anhēlāre, греч. ἀνά в ἀναβολή «накидка, одежда», дор. ἀν, др.-инд. аnu «туда, в», авест. аnа «через, в», гот. аnа «на».

Только что вы были свидетелями рашифровки истинного значения не только якобы «русифицированного» имени Анюта, но и, дескать, «оригинального» еврейского, а на самом деле исконно русского имени Аня! Нет, я нисколько не отрицаю существование в каноническом церковном реестре иудейского имени Анна, которым наречено огромное количество русских женщин. Просто, я хочу, и уже сказал, что исконно русские имена Нюра, Онюта и Аня существовали всегда и задолго до крещения Руси!

Теперь о значении имени, а точнее о разных вариациях одного и того же условно-обобщённого понятия, носителями чего и являются словообразующие корни. Подумайте, что может объединять разные европейские понятия с единым корнем: английское nut [nʌt] – орех, и нидерландское nut – польза? Даю подсказку: содержание, иначе, НУТро, ибо важна не скорлупа ореха, а его начинка – ядро, недро, нутро, а в поЛЬЗе важно то, что поЛЕЗно – буквально то, что изначально ПО/ЛЕЗ/ЛО и пришлось ПО/НУТ/РУ! Таким образом Анюта (в современной лексике), она же Онюта (в её первоначальной форме) – суть то же самое, что и праславянское onuti̯a – О/СУ/НУТ/Ь/СЯ (ср. ВЫ/НУТ/Ь) – то бишь, своего рода, девочка-интроверт, по-другому, «погружённая в себя» (ср. с санскр. ана — осторожно, вход, платье), или НЫТик, либо НЮНя. А если английское nurse [nɜ: rs] – это не только нюни, но и няня, то санскритское анна – мама, венгерское anyuka, anyácska – мамочка, украинское ненька – мамочка, порою, в реальной жизни была просто мамкой – то есть, няней, судя по азербайджанскому ana – мама, венгерскому anyuka, anya, anyja – мама, китайскому niáng – мама, татарскому әни • ǝni • äни • ђни – мама, турецкому anne – мама, таджикскому она – мама, и французскому nounou – мамка. Это могло, и вполне вероятно послужило обоснованными поводом и причиной придания природной женской способности «принимать всё на себя» и «близко к сердцу» статуса настоящего имени.

ВАЛЯ [’val {{ʲ}} ə]. Один из тех редких случаев, когда два разноязычных имени совпадают, и по звучанию, и по значению – это Валенти́н – личное имя латинского происхождения; восходит к лат. valens (родительный падеж valentis) – «здоровый, сильный», и древнерусское имя нарицательное ве́лет – великан, диалектный вариант слова волот – то же самое, украинское ве́летень – великан, старо-славянское велии – большой, и древнерусское велицей – великой (ср. санскр. вальмика – муравейник, с уст. рус. вельми – очень, много). Другое дело, что присутствует в разговорной речи определение со схожей основой слова, как и у ВАЛЕНтина – это у́ВАЛЕНь – неповоротливый и ленивый человек, что, в принципе, присуще всем здоровым телом людям (ср. с анг. wally [{{ˈ}} wɒlɪ] – растяпа, бестолочь). Но по характеру действий и поведению словом валень в старину могли называть как предмет, так и человека, по его главному назначению, привычке или умению валять. Зачастую это название уменьшалось, а точнее возвращалось до изначального корнеслова вал или валя, впоследствии став личным именем (ср. санскр. вал – поворачиваться, с анг. им. Val — здоровый, сильный). А дальше запускается ассоциативное мышление: за что ребёнка родители могли назвать шутливым прозвищем Валя? Ну конечно за неосторожность обращения со всевозможными предметами, вещами и даже собственным телом, которые он ронял и валял по полу. Это подтверждается старинным русским личным именем Валигора – гороворот. Разумеется, с возрастом это имя воспринималось уже совершенно по-иному, поскольку наполнялось именно тем смыслом, которое исходило от конкретных дел его носителя, как это просматривается в древнерусском личном имени Валдай – владыка. А могло и поменять своё значение на прямо противоположное (ср. с эст. vilunud – искусный, ловкий, матерый, опытный, спорый, умелый). В особенности, если это касалось не мужского, а женского имени Валя, в котором могло быть вложено проявление своевольного нрава «красной девицы», если учитывать смысл старинного оборота валей – лучше. А у таджиков, так вообще, имя Вали́ – друг, любимый, близкий к богу, святой, предсказатель, провидец, покровитель, опекун. И это не случайность! Поскольку по Брокгаузу и Ефрону:

«Ваал – библейское название бога языческих семитов Палестины, Финикии и Сирии. По этимологическому своему значению слово это означает „господин“, „владыка“ и соответствует обычному названию Бога у евреев. Последние с незапамятных времен провели, однако, резкую разграничительную черту между своим Богом и Ваалом, причем термин Ваал, употребляясь у них в обыденной речи в смысле господина, никогда не прилагался ими к своему Богу, а служил синонимом самого низменного идолопоклонства. Главным местопребыванием широко распространенного по всей Западной Азии культа Ваала, проникшего чрез финикиян и карфагенян далеко на Запад, была Финикия, в свою очередь заимствовавшая его из Вавилонии, где Ваал известен был под именем Бэла. Вследствие своего месопотамского происхождения, Ваал повсюду сохранял на себе печать сабеизма и, как „владыка“ богов, соответствовал главному небесному светилу – солнцу, источнику всякой жизни на земле».

Более того, Вельзеву́л в христианской религии – один из злых духов, подручный дьявола. Также имя одного из олицетворений древнего западно-семитского божества Ваала.

Не исключено, что это божество по своему, изначально светлому и чистому, происхождению как-то связано с одним из главных богов славянского пантеона:

«Ве́ле́с, Во́лос (др.-рус. Велесъ, Волосъ) – божество в древнерусском языческом пантеоне, «скотий бог», покровитель сказителей и поэзии. Согласно теории «основного мифа» – одно из центральных божеств в славянской мифологии, Змей – антагонист Громовержца Перуна. Этимология имени Велес точно не выяснена. М. Фасмер предполагал связь Велес с велий (великий) по той же модели, что белёсый ←белый. Так, например, Боян «Слова о полку Игореве», названный в нём «Велесовъ внуче», осмысляется не как внук некоего Велеса, а как «богатырей внук».

Но, что самое интересное – так это фоно-семантическое соответствие исконно русского имени Валя и славянского Велеса с Уэ́льсом (сравните валлийское Cymru [{{ˈ}} kəmrɨ] с цитатой «… кимры также отцы наши, и они римлян потрясали, а греков разметали как испуганных свиней…» из Велесовой книги, и англ. Wales [{{ˈ}} weɪlz], в старой русской передаче – Ва́ллис) – одной из четырёх главных административно-политических частей Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии. И хотя по «Википедии»:

«Название „Уэльс“ происходит от англ. Wales, а то, в свою очередь, от др.-англ. Wealas, множественного числа слова Wealh. Последнее слово является обще-германским и происходит, по всей видимости, от названия племени вольков, то есть изначально оно обозначало всех кельтов. Позже, после того как германцы вошли в контакт с Римом, оно стало обозначать не только кельтов, но и людей, говорящих на латыни, позже – романских языках (ср. Валлония в Бельгии, Валахия в Румынии). В Британии слово wealas обозначало в первую очередь бриттов, в том числе валлийцев и корнцев (название Корн-Уолла содержит тот же корень)»;

но по сведениям Этимологического словаря английского языка:

«Вариации слова Wales в древних европейских языках: Welsh, Walsh, Wallace, Wielisc, Wylisc, Welisc, Wælisc, Wealh, Walh, Walh, Walah, Val, Valir, Vælsk, Walkhiskaz, Volcæ заимствованны из старославянского vlachu „влачу“ (!)».

А ведь, сленговое понятие волочить, волочь (от диалектного русского «волокёт, волоку́») – это понимать, разбираться в чем-либо, или, вообще, знать. Разве может здесь являться случайным совпадением то, что наши далёкие предки олицетворяли бога Велеса, Волоса с Властителем мира ведических знаний и письменности (ср. с рус. лич. им. Волостель – властелин, Велислав – многославный, Волуй, Валуй – глашатай, от волать «возносить требы»)? Нет, на самом деле, это негласная преемственность древнейшей культуры и традиций Родных Предков!

ЛЁНЯ [’l {{ʲ}} on {{ʲ}} ə]. У нас в народе, почему-то, два имени считаются взаимозаменяемыми, а потому и равнозначными, хотя в их значения по-настоящему никто и не вдавался толком – это Лёша и Лёня. По-поводу первого мы пока-что выдержим небольшую паузу, и разберём его позже, но не вникая в истинную родословную, уже пометим его привычно шаблонным Алексей, а вот со вторым придётся внести первичную ясность, поскольку и его причисляют ровно к тому же импортному имени! Что там далеко ходить, моего коллегу Алексея свои зовут, и Лёша, и Лёня, благо дело, его это нисколько не смущает. Меня тоже когда-то в детстве приучили обращаться к родному брату матери Алексею Ивановичу не иначе как «дядя Лёня». Это несколько странно, потому что последнее, вроде как, является в просторечии именем, производным от якобы «полного» Леони́д – личного имени древнегреческого происхождения, образованного от древнегреческого Λεωνίδας – «потомок льва», «подобный льву» (λέων – «лев», είδος – «подобный», «потомок», «вид»). Так-ли это было всегда? Если да, то почему по сей день Лёню путают с Лёшей? Он-то уж точно этимологически далёк от Лёвы, иначе всех «царей зверей» дети звали бы «лёшками», подстать всем медведям с погремухой «мишка». Так ведь и Лёня к Лёве не намного ближе! Причина сей путаницы, причём, сознательной (что бы там ни говорили), на мой взгляд, одна: Лёня – это древнее исконно русское имя, которое, ни с Леонидом, ни со Львом не имеет никакой связи в происхождении! Так что же оно означает на самом деле?

Возвращаясь к тому, что испокон веков на Руси всех без исключения новорождённых наделяли характерной кличкой, назвищем, реклом, из которого и складывалось собственное имя (а из чего же ещё!), возьмём на вооружение простую человеческую логику: если все мы, будучи детьми, в школьной среде упрощали имена и фамилии своих сверстников, переиначивая на русский лад, например, с Сергея на «серого», а с Кузьмичёва на «кузнечика», то в незапамятные времена, только с точностью до наоборот, могла и реально происходила принудительная подгонка чисто славянских имён под церковные святцы во время крещения, как ребёнка, так и взрослого, которому в своё время родители уже дали своё, русское имя.

Не исключением в этом ряду, по всей видимости, было и старинное прозвище Лёня, которое экзальтированные «батюшки» поспешили «освятить» чужеземным… тоже, кстати, прозвищем Леонид – по-нашему значит «львиновид», хотя родное и естественное имя, без лишнего пафоса, означало банальную склонность его носителя к… лени! Только вот понятие это мыслилось, говорилось и воспринималось нашими предками не совсем привычными нам категориями:

«лень ж., укр. лiнь ж., м. „лень, лентяй“, ст.-слав. лѣнъ, болг. лен ж., сербохорв. ли̏jен, ж. лиjѐна „ленивый“, словен. lė̑n, ж. lė́nа „ленивый, вялый“, др.-чеш. léný, чеш. líný „ленивый, медлительный“, др.-чеш. léň ж. „вялость, леность“, польск. leń (м., ж.) – то же, leń м. „лентяй“, в.-луж. lěni. Родственно лит. lė́nas „спокойный, ручной, медлительный, вялый“, лтш. lḕns „ленивый, медленный, кроткий“, лат. lēnis „мягкий, нежный, кроткий“, далее лит. lė̃tas „медленный, медлительный; тихий, спокойный“, lėtùs – то же. Далее сближают с греч. ληδεῖν „быть ленивым“, алб. loth „утомляю“, лат. lassus „вялый, усталый“, ирл. lasc „вялый“, гот. lētan „пускать“, lats „ленивый“.»

Итак, если отсечь единственно привычное восприятие слова «лень» как синоним понятиям «бездельник» и «тунеядец», то вырисовывается, в общем-то, симпатичный психологический портрет носителя имени Лёня, а именно: спокойный, ручной, неспешный, кроткий, мягкий, нежный, тихий. А с учётом орфографии однокоренного греческого ληδεῖν [ледэ́йн] – быть ленивым, так вообще, наш имярек подымается до комплиментарного «ладен, ладный»! Так что, лично я склонен полагать, что однозначно привязавшийся в наше время к старинному слову ленивый смысловой ярлык «лежебока» весьма скудно передаёт первородное значение данного словообразования, и совершенно превратно раскрывает сохранившееся до сей поры древнее исконно русское имя Лёня, судя по древнерусскому личному имени Лан – родившийся в поле.

ЖОРА [«ʐorə]. Это имя нам подают в таком виде: «Жо́ра – уменьшительное от мужских имён Георгий, Егор, Игорь». Вспомните Гошу – всё тот же набор «полных» имён в аналогии! Просто подумайте сами, могут-ли по определению разнокоренные русские слова быть едиными в происхождении? Нет. Так почему же они представлены в нынешнем именослове, как равные по смыслу? Ответ прост: это всего-навсего банальная импровизация на близкие, и не очень, созвучия, лишённая какого бы то ни было смысла, в принципе! Печально, но это факт. Другой вопрос, присуща-ли эта пустая, на уровне игры слов, эквилибристика личных имён в традициях наших Предков? Отнюдь. Скорее всего, это яркий пример утраты тех самых традиций.

Давайте, для начала, приличия ради, подыщем разумное место имени Жора в современном именослове. Уверен, оно должно стоять напротив имени Жорж, как французской озвучки оригинального варианта George. А значение его таково: «Гео́ргий – личное имя греческого происхождения, восходящее к древнегреческому Γεώργιος (Георгиос) – «земледелец».

Только вот одна заковырка не даёт покоя: если Жора произошёл от Жоржа, то почему же тогда сами французы, как и поклонники их языка, не называют Жоржем Егора или Игоря? Это самый красноречивый показатель того, что древнее исконно русское имя Жора не имеет ни малейшей этимологической привязки ни к одному из перечисленных имён!

Даже не сомневаюсь, у всех это имя вызывает ассоциации, причём, совершенно обоснованные, с понятием «обЖОРА». Возникает вполне естественный вопрос: неужто от слова жрать родилось имя? Если отвечать прямолинейно, то да, но только не в узком смысле «объедаться, переедать», а как есть в просторечии: жор – сильное желание есть, по-сути, есть с хорошим аппетитом, что вполне естественно для здорового младенца, которого нарекли этим именем, что, кстати, всегда являлось показателем высокой жизнеспособности и у взрослого человека.

Однако, с позиций нашей методики расшифровки, посредством системного анализа, корнеслов ЖОР являет собой одно из ответвлений корневой матрицы Ж-Р – носителя условно-обобщённого значения «жар». А теперь взглянем на перегласовку однокоренных смысловых созвучий в разных языках: армянский ջերմություն • ǰermut’yun – жар, английский ardour [{{ˈ} {}}{ }ɑːdə] – жар, жара, кимрский angerdd – жар, азербайджанский hərarət – жар.

Первое, что бросается в глаза, так это единая корневая основа: ǰer – ar – ger – hər. Сходу подбираем соответствие в русском ЖЕРтва, которое на поверку оказывается далеко не тем, чем его нам пытался представить немецкий этимолог русского языка, западник и норманист Фасмер (те кому интересна официальная трактовка этого слова, могут заглянуть в его словарь). А означает оно, на самом деле то, что и приходит первое на ум русскому человеку при упоминании этого слова: ЖЕРтва – от понятия ЖРать, и никак иначе! Достаточно перечислить его синонимы в языке наших пращуров роуськъ: жьртва, заколени, приносъ, прѣдъложение, трѣба, трѣбище, жьрение, оцѣстило (для очищения), сквара (жертвоприношение), тереба (жертвоприношение), очистилище (искупительная), оцѣстьникъ (искупительная), заколоти (-лю) (принести в жертву), заклати (принести в жертву), пожьрѣти (-жьру) (принести жертву), оцѣстити (-цѣщу) (принести искупительную жертву), оцѣститися (принести искупительную жертву), пожьрѣтися (-жьруся) (принести себя в жертву), потрѣбовати (-ую) (приносить жертву), жьрѣти (жьру) (приносить в жертву), закалати (-аю) (приносить в жертву), трѣбовати (-ую) (приносить ж-у), требы класти (приносить жертвы), голова (убитый).

Повторюсь, что жертвовать – это, и буквально «отдавать жрачку», и образно «на поЖИРание» (ср. с др.-рус. лич. им. Жировит – живущий в богатстве, Жиромир – живущий в изобилии и мире, Жирота – богач), но только с одной очень важной оговоркой: ЖЕРтва, о чём намекает изначальный смысл древнерусского женского имени Жиромира – мировое богатство (ср. с др.-рус. лич. им. Жирнос – приносящий жертву, и Жирята — жертвующий), ибо ЖРать, поЖИРать и ЖОР – одного происхождения со словом ЖАР (ср. с др.-рус. лич. им. Жар – жаркий, Жаровник – хранитель очага, Жарок — полевой огонь, с арм. խարույկ • xaruyk – костёр, и латыш. sārts – костёр), на что наводит звучание древнерусского женского имени Жарава – клюква, ясно говорящее о «жарком» цвете красной ягоды. Соответственно, первоначально ЖЕРтвовать – означало «возлагать на краду (жертвенный костёр)», а по-сути «жарить»! И более чем убедительное тому подтверждение находим в Этимологическом словаре того самого Фасмера, который, почему-то, не разглядел в ЖЕРтве ЖАРкого:

«жерав „горящий, раскаленный“, только др.-русск., цслав. жеравъ, сербохорв. же̏ра̑в ж. „раскаленный уголь“, словен. žerȃvica „изжога“, чеш. žeravý „полный жара, раскаленный, жгучий“, др.-чеш. žeravie ср. р. „раскаленные уголья“, также др.-русск. жератъкъ „пепел, зола“. Связано чередованием гласных с горе́ть».

Как вы наверняка сами догадались по примерам из древнерусского языка, это связано, прежде всего, с древнейшей арийской и, соответственно, древнерусской традицией огнепоклонничества – обожествление огня, и его непрерывное возжигание на капищах (ср. др.-рус. жьрание – принесение в жертву, с анг. shrine [ʃraın] — капище). Преемственность почитания славянами Священного Огня видится и в современном символе памяти – Вечном Огне. Отражение Всепожирающего огня – символа Возрождения Жизни, этого культа Солнечного Жара (ср. с кимр. solas [soləs] – пламя) слышится и в разноязычных определениях: албанский zjarr – огонь, осетинский арт, цӕхӕр – огонь, арийский hehter – огонь, армянский այրել (ɑjɹɛl/ɑjrɛl) – огонь, санскрит atharvan – огонь, авестийский ātarš – огонь, персидский ādar – огонь, латинский āter – огонь, умбрский atru – огонь, оскский Aadíriis – огонь, пушту ōr – огонь, роуськъ жаръ – огонь, узбекский жазира (от араб. jazira) – солнцепёк, зной, португальский ardor – горение, армянский հրդեհ • hrdeh – пожар, казахский өрт – пожар, китайский zháohuŏ – пожар, армянский հուր • hur – пламя, азербайджанский işartı • ишарты – луч, искра, вспышка, кимрский gwreichionen – вспышка, бретонский dared – вспышка, армянский ճառագայթ • chaŗagayt’ • č̣aṙagayt’ — луч, венгерский sugár — луч, армянский արշալույս • aršaluys – заря, латинский aurora – заря, польский zorza – заря, белорусский заранак, зара – заря, таджикский зар – золото, зардина – рыжеватый, зарабон (астр.) – пульсация.

Отсюда следует, что беря во внимание смысловую основу имени Жора за примитивное и поверхностное современное понятие «едок», ни в коем случае не стоит исключать и его древнее, глубокое, сакральное значение ЖРец (ср. с роуськъ жьрць – жрец), от изначального ЖАРец – служитель огня (ср. роуськъ огнеслужити – поклоняться огню, с др.-рус. жрьтель – жрец), которым родители нарекали своё чадо, в надежде, что Жора во взрослой жизни возможно будет хранителем Священного Огня. Невольно возникают ассоциации с авестийским Зарату́штрой – основателем зороастризма, древне-иранской религии огнепоклонников и всемирно известным жрецом (ср. перс. Зартошт – Заратустра, с тадж. зард – жёлтый, рыжий).