Электронная библиотека » Игорь Селиванов » » онлайн чтение - страница 8


  • Текст добавлен: 18 марта 2021, 20:40


Автор книги: Игорь Селиванов


Жанр: Политика и политология, Наука и Образование


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Шрифт:
- 100% +
2.4. Контакты с официальными представителями Индонезии

Посещению Советского Союза парламентской делегации Индонезии в октябре 1956 г. предшествовало более значимое событие: двумя месяцами ранее в СССР с официальным визитом прибыл президент Индонезии А. Сукарно, которому был устроен весьма дружественный прием. К этому визиту в Москве был специально издан сборник речей индонезийского лидера, имевших ярко выраженную антиколониальную и антизападную направленность[256]256
  Сукарно А. Индонезия обвиняет. М., 1956.


[Закрыть]
.

Такой интерес советских лидеров к этой самой большой мусульманской стране был не случаен. Именно в Индонезии в 1955 г. состоялась Бандунгская конференция, фактически положившая начало практическому оформлению Движения неприсоединения.

Сукарно, стремясь стабилизировать внутриполитическую ситуацию, выступал с идеями, сформулированными им еще в период борьбы за независимость и получившими название «панча сила» («пять основ»)[257]257
  Вера в единого бога, гуманность, единство государства, демократия, социальная справедливость.


[Закрыть]
.

В первой половине 1950-х гг. в стране возникло несколько десятков политических партий, с большим трудом находивших общий язык, что дало Сукарно повод начать процесс замыкания на своей фигуре основные рычаги управления Индонезией. Постепенно начал складываться культ личности лидера нации, которому была необходима внешняя поддержка. Со стороны стран Запада она была вряд ли возможна по целому ряду причин, поэтому Сукарно стал проявлять все большой интерес к Советскому Союзу и коммунистическому Китаю. Естественно, что в Индонезии это нравилось далеко не всем политическим силам, но открыто возражать Сукарно пока никто не решался. Тем более, что армия в лице ее высшего генералитета, в тот период в целом проявляла лояльность своему Верховному главнокомандующему. Поддержку демонстрировала и мусульманская община, поскольку одной из главных «скреп» новой национальной идеологии декларировался ислам.

Но и левая, «социалистическая» идеология, столь популярная в азиатском мире после 1945 г., не была чужда Сукарно (по крайней мере, на словах).

Страна и ее лидер стали пользоваться большим авторитетом и у главного союзника СССР в Азии – коммунистического Китая. Компартия Индонезии, в целом ориентированная на Пекин, являлась одной из самых влиятельных в международном коммунистическом движении. Она и персонально ее лидер – Д. Айдит, пользовалась поддержкой со стороны Сукарно[258]258
  Подробнее см.: Капица М. С., Малетин Н. П. Сукарно: Политическая биография. М., 1980.


[Закрыть]
.

Во многом по этим причинам в Кремле на Индонезию стали делать немалую ставку как на важного дружественного партнера не только в регионе Юго-Восточной Азии, но и во всем «третьем мире».


Микоян и Хрущев во время приема в честь Сукарно, Москва, август 1956 г. (РГАСПИ)


Успех поездки Сукарно в Индонезии решили развить, и после получения соответствующего приглашения отправили в Советский Союз свою делегацию, состоявшую из членов парламента от разных политических партий. Ее формирование не обошлось без трудностей, поскольку единого мнения по отношению к СССР в тот момент там явно не сложилось.

6 октября 1956 г. Микоян и Первухин приняли в Москве эту делегацию. Индонезийские парламентарии к тому моменту уже посетили ряд районов Советского Союза и поэтому Микоян и Первухин не могли не поинтересоваться их впечатлении об увиденном в СССР. Услышав самые восторженные отзывы, Микоян поинтересовался, а есть ли среди них представители Социалистической партии? На что услышал в ответ: депутат от социалистов первоначально был включен для поездки в СССР, но потом по неизвестной причине партия не дала на это разрешения. Скорее всего, предположил глава делегации Харди, дело состоит во внутрипартийных разногласиях по данному вопросу. Микоян перевел разговор в шутку: Социалистическая партия Индонезии, скорее всего, не заинтересована увидеть, что происходит в СССР. Они, видимо, опасаются, что депутат-социалист после увиденного, захочет стать коммунистом. Мы, заявил Микоян под одобрительную реакцию собравшихся, «готовы дать гарантии, что они возвратятся социалистами»[259]259
  ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 98с. Д. 702. Л. 130–131.


[Закрыть]
.

Микоян поинтересовался системой выборов в индонезийский парламент и когда узнал, что по их итогам там было создано целых 17 фракций, заявил, что он лично «одобряет такую ситуацию».

Увидев в составе делегации мусульманской страны женщину – депутата Сумари, Микоян поинтересовался у нее впечатлениями, на основе увиденного в Москве и других советских городах, о положении женщин в Советском Союзе. Сумари заявила, что она убедилась в том, что в СССР существует равенство полов, и советские женщины не хотят отставать от мужчин.

Микоян в свою очередь предпринял исторический экскурс в историю Кавказа, где, по его утверждению, в XVIII–XIX вв. женщины находились в бесправном положении, например, в Азербайджане. А теперь там женщины стали депутатами, артистками, занимают важные посты в системе государственного управления.

Далее слово взял Харди и перешел к проблемам, таящим в себе «опасность для мира» – марокканская, алжирская, кашмирская и израильская, и поинтересовался у Микояна его мнением по этому вопросу.

Микоян заявил, что проблему Марокко можно «считать решенной», в Алжире наши симпатии на стороне народа, борющегося за свою независимость. Он также сообщил собеседникам, что когда в Советский Союз приезжали Ги Молле, К. Пино и В. Ориоль, то советская сторона старалась их убедить в необходимости предоставления независимости Алжиру. В качестве примера им приводили борьбу Франции против Вьетнама, в ходе которой французы не добились победы и лишь были вытеснены оттуда американцами[260]260
  Там же. Л. 132.


[Закрыть]
.

Что касается Кашмира, заявил Микоян, то там нужно решать вопрос мирным путем, хотя ни Индия, ни Пакистан не хотят менять границы своих стран[261]261
  Там же. Л. 134.


[Закрыть]
.

По поводу Израиля Микоян заявил следующее: эта страна является членом ООН, но нам не нравятся многие стороны ее поведения, поскольку Израиль часто нападает на соседние арабские страны. Нам также не нравится, что империализм использует это государство в своих целях.

Микоян высоко оценил роль Индонезии в разрядке международной напряженности. По его мнению, большое значение имел факт проведения на ее территории Бандунгской конференции. Индонезию и Советский Союз объединяет тот факт, что они являются сторонниками мира и дружбы между двумя народами. В частности, они занимали идентичные позиции в ходе Лондонской конференции по Суэцкому каналу[262]262
  Там же. Л. 133.


[Закрыть]
.

Далее глава индонезийской делегации задал Микояну важный для них вопрос: как советское руководство оценивает шансы его страны на предстоящей очередной сессии Генеральной ассамблеи ООН к разрешению в ее пользу вопроса о Западном Ириане[263]263
  Речь шла о части территории острова Новая Гвинея (Западного Ириана), ставшей предметом спора между Голландией и Индонезией, после получения последней политической независимости в декабре 1949 г. Сукарно предъявлял претензии на основании того факта, что этот остров некогда принадлежал голландской Ост-Индской компании, а его страна стала правопреемником Голландской Ост-Индии. Переговоры о юридическом статусе этой территории проходили с 1950 г.


[Закрыть]
?

Микоян сказал, что, по его мнению, на стороне Индонезии будут выступать государства Азии и Африки, страны социализма также их поддержат. Если бы по совести, сказал Микоян, то и страны Южной Америки должны были быть на их стороне, но в ООН часть этих государств «зависит от доллара» и побоятся голосовать за индонезийскую позицию. Индонезии необходимо попытаться склонить на свою сторону «колеблющихся». Страна, являющаяся шестой на Земле по числу жителей, должна «занимать подобающее ей место» в мире.

Главой индонезийской делегации был задан еще один вопрос, явно навеянный решениями XX съезда КПСС. Какой путь достижения независимости является приоритетным: мирный или все же вооруженный?

Микоян ответил: мы стоим за мир и считаем в мирных условиях народы могут добиваться освобождения. Но мы не отрицаем и вооруженный, например, со стороны народа Алжира.

В заключение беседы Микоян подчеркнул, что Советский Союз и Индонезия «могут учиться друг у друга», т. к. «каждое государство развивается не только на основе собственного опыта, но и на основе учета опыта других стран»[264]264
  ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 98с. Д. 702. Л. 133.


[Закрыть]
.

Таким образом, постепенно складывался советско-индонезийский тактический союз, которому предстояло просуществовать до начала 1960-х гг. И Микоян впоследствии сыграл в этом процесс весьма значительную роль.

2.5. Микоян и процесс восстановления связей с Японией

Участие Микояна в переговорах с прибывшими в Москву в октябре 1956 г. японскими политическими деятелями – премьер-министром И. Хатояма и министром лесного хозяйства И. Коно, имело свою предысторию.

В советском руководстве Микоян к середине 1950-х гг. являлся чуть ли не главным экспертом по самой болезненной для отношений СССР и Японии проблеме т. н. «северных территорий»[265]265
  Подробнее см.: Высоков М. С. Постсоветская историография Курильских островов – https:// www.kuriles-history.ru/book/chapiter/3; Мякотин А. А. Отечественная историография проблемы Курильских островов. Дис… к-та ист. наук. М., 2006.


[Закрыть]
. Японская сторона наотрез отказывалась (без положительного решения по этому вопросу) восстанавливать прерванные по советской инициативе в марте 1945 г. дипломатические отношения, а также подписывать мирный договор.

Микояну было что сказать японским представителям по данной теме. Еще в сентябре 1945 г. он, по поручению Сталина, прибыл со специальной миссией на Сахалин и Курильские острова сразу же после того, как они оказались под советским контролем. Микоян объяснял эту поездку тем обстоятельством, что в начале сентября 1945 г. ему позвонил Сталин и предложил поехать на Дальний Восток с целью выяснить на месте, как там «налаживается жизнь». 24 сентября Микоян побывал на на Кунашире, а на следующий день посетил Итуруп. По его словам, Сталин в тот период проявлял особый интерес к Курилам[266]266
  См.: Микоян А. И. Так было. Гл. 39.


[Закрыть]
.

Второй раз в этот регион Микоян отправился уже после смерти Сталина, в 1954 г., на обратном пути из Кмиая, где он в составе советской правительственной делегации находился на праздновании 5-летия образования КНР. Главной его целью было выяснить, насколько важен этот регион для Советского Союза и на какие возможные уступки можно было бы пойти для того, чтобы в максимальной степени нормализовать отношения с Японией[267]267
  Об этом эпизоде биографии Микояна несколько лет назад написал местный краевед К. Е. Гапоненко (Гапоненко К. Тугие паруса былого. Южно-Сахалинск, 2105). В 2017 г. в Южно-Сахалинске, на месте, где выступал Микоян, по его инициативе местными властями была открыта мемориальная доска.


[Закрыть]
. Тем более, что ее руководство к тому моменту занимало принципиальную позицию, требуя возвращения Курил под свою юрисдикцию[268]268
  В советской и российской историографии сложились разные точки зрения относительно вопроса о возвращении или передаче Курил Японии. См., например: СССР-Япония. М., 1987; Латышев И. А. Покушение на Курилы. Южно-Сахалинск, 1992; Славинский Б. Н. Советская оккупация Курильских островов (август – сентябрь 1945 года). М., 1993; Славинский Б. Н. Пакт о нейтралитете между СССР и Японией: дипломатическая история. 1941–1945. М., 1995; Славинский Б. Н. Ялтинская конференция и проблема «северных территорий». М., 1996; Славинский Б. Н. СССР – Япония – на пути к войне: дипломатическая история. 1937–1945. М., 1999; Черевко К. Е., Кириченко А. А. Советско-японская война (9 августа–2 сентября 1945 г.). Рассекреченные архивы (предыстория, ход, последствия). М., 2006 и др.


[Закрыть]
.

Поскольку вопрос о поисках разумного компромисса затрагивал интересы еще одного дальневосточного геополитического игрока и одновременно ближайшего союзника СССР – коммунистического Китая, Микоян во время своего визита в Пекин в апреле 1956 г. проинформировал его руководство о возможных советских действиях относительно Курил[269]269
  См. Раздел 3. 1. в настоящей книге.


[Закрыть]

После обсуждения в Пекине непростого для Москвы вопроса о возвращении Внешней Монголии в состав КНР, в ходе которого советская сторона подтвердила свою прежнюю позицию[270]270
  См. раздел 2. 2 в настоящей книге.


[Закрыть]
, а китайские лидеры проводили аналогию с ситуацией вокруг Тайваня, также оказавшегося вне КНР, беседа перешла несколько в иную плоскость. Чжоу Эньлай неожиданно спросил Микояна, как в СССР относятся сегодня к территориальным приобретениям, сделанным под руководством Сталина после Второй мировой войны? Анастас Иванович, видимо, почувствовал какой-то подвох, заявил, что, за исключением Калининградской области («отошла к нам в виде контрибуции»), все другие территории, включенные в состав СССР, явились следствием «восстановления исторической справедливости».

Тогда Чжоу Эньлай задал Микояну еще один «провокационный» вопрос: как идут переговоры с Японией и передаст ли СССР им Курильские острова? Ответ последовал незамедлительно: во-первых, японцы не свободны в своей политике и не могут самостоятельно решать вопросы[271]271
  Микоян явно имел ввиду нахождение на территории Японии американской базы на Окинаве и некоторые положения договора безопасности, заключенного США и Японией в 1951 г. в дни работы Сан-Францисской мирной конференции.


[Закрыть]
; во-вторых, мы согласились вернуть им два небольших острова, а у японцев «разгорелся аппетит и они хотят больше». Эти два острова мы им уступили потому, что они «не имеют решающего значения для нашей обороны» и расположены рядом с островом Хоккайдо. «нахождение этих островов в составе Советского Союза раздражает национальную гордость японцев»[272]272
  ГАРФ. Ф-Р-5446. Оп. 98с. Д. 704. Л. 131. Здесь и далее курсивом выделено нами – И. С.


[Закрыть]
.

Чжоу Эньлай с явным подтекстом поинтересовался: не «раздражают» ли другие два Курильских острова, которые останутся в составе СССР, всю ту же «национальную гордость японцев»?

Микоян заявил, что, на его взгляд, нет, поскольку они расположены в отдалении от Японии и являются «воротами в Охотское море, омывающее советские берега». Кроме того, они обеспечивают путь на Камчатку и выход Северного флота в Тихий океан. Без этих островов, подчеркнул Микоян, «мы были бы заперты в Японском море, как в озере». Он рассказал своим собеседникам, что в 1945 г. специально объехал все эти острова и хорошо их знает, они имеют «жизненное значение» для Японии, но «здесь фактически имеет место восстановление исторической справедливости, а не ущемление интересов Японии»[273]273
  Там же. Л. 132.


[Закрыть]
.

* * *

Хатояма первым прибыл в советскую столицу 12 октября 1956 г. На следующий день его принял Булганин. Переговоры с советскими руководителями начались через три дня в Кремле.

16 октября Хрущев встретился в Кремле с министром земледелия Японии И. Коно, специально прибывшим в СССР для дальнейшего участия в двусторонних переговорах. 17 октября состоялась весьма важная беседа Булганина и Микояна с Хатояма и Коно, вышедшая далеко за протокольные рамки. Приведем несколько характерных реплик, прозвучавших в ее ходе.

Хатояма: Перед выездом из Японии мы считали, что нормализацию отношений можно завершить без территориального вопроса. Но в нашей партии есть довольно значительная группировка, возглавляемая Иосида, которая резко выступает против нашей позиции в вопросе о переговорах, и ввиду этого обстоятельства мы вынуждены были по приезде в Москву вновь поставить вопрос о передаче нам Хабомаи и Сикотан. Повторяю, вопрос этот нами ставится вопреки нашей воле[274]274
  Там же. Л. 141–142.


[Закрыть]
.

Булганин выразил надежду, что этими встречами будет положен конец ненормальным отношениям до сих пор существовавшими между СССР и Японией. Наша встреча носит исторический характер. Ваш приезд в Москву войдет в историю советско-японских отношений[275]275
  Там же. Л. 143.


[Закрыть]
.

Хабомаи и Сикотан, подчеркнул он, можно вернуть Японии в случае заключения мирного договора. Мы готовы пойти на это, проявить «большую решимость» взяв на себя тем самым «серьезную ответственность перед нашим общественным мнением»[276]276
  Там же. Л. 144.


[Закрыть]
, но ни на какие другие уступки в этом вопросе не можем пойти и не пойдем[277]277
  Там же. Л. 145.


[Закрыть]
.

Булганин, явно выражая коллективное мнение советского руководства, отметил, что возвращение двух островов обусловлено следующими главными обстоятельствами:

а) заключение мирного договора

б) возвращение США Окинава[278]278
  В префектуре Окинава на юге Японии, согласно договора безопасности, заключенного Японией с США в дни работы Сан-Францисской мирной конференции 1951 г., была размещена американская военная база. В состав этой префектуры также входят острова архипелага Сен-каку, являющиеся для Японии спорными с Китаем.


[Закрыть]
и других территорий, находящихся под контролем США.

Хатояма: упоминание в этих документах о Соединенных Штатах сильно осложнило бы наше положение, поэтому мы хотели бы избежать этого.

Микоян: мы облегчаем борьбу Японии за возврат своих территорий, находящихся под контролем США.

Коно: Задача Японии была бы действительно облегчена, если бы СССР вернул нам Кунашир и Итуруп.

Булганин: Об этих островах и речи быть не может.

Микоян: Я был на этих островах и нашел, что они являются чисто русскими территориями, и никто у нас не примирится с мыслью передачи.

Булганин: Это все, что касается территориального вопроса. Наша позиция окончательная и непоколебимая[279]279
  Там же. Л. 146. См. также: «Соглашается на передачу Японии островов Хабомаи и Сикотан». Как готовилась советско-японская декларация 1956 г. // Источник. 1996. № 6(25). С. 107–136.


[Закрыть]
.


За столом переговоров с делегацией Японии (кадр кинохроники)


Хрущев 18 октября вновь встретился с Коно, согласовав окончательные позиции в двусторонних отношениях. На следующий день была подписана совместная советско-японская Декларация, из содержания которой следовало, что между странами прекращается состояние войны, восстанавливаются дипломатические отношения. Москва также поддержит просьбу Японии о вступлении в ООН, проведет освобождение всех японских военнопленных. Также советская сторона откажется от репарационных претензий к Японии и будут продолжены переговоры по заключению мирного договора.

При этом констатировалось, что Советский Союз, «идя навстречу пожеланиям Японии и учитывая интересы японского государства, согласится на передачу Японии архипелага Хабомаи и острова Сикотан. Однако, фактическая передача этих островов Японии будет произведена после заключения мирного договора»[280]280
  Правда. 1956. 20 октября.


[Закрыть]
.

Насколько важна была роль Микояна в подписании данного текста советско-японской Декларации, наглядно свидетельствует тот факт, что, по прибытию домой, Хатояма отправил в Москву приветственную телеграмму не только на имя Хрущева и Булганина, но и Микояна, являвшегося «всего лишь» первым заместителем главы Советского правительства. В дипломатической практике подобное встречается не часто.

Естественно, что ответная телеграмма в Токио, датированная 14 декабря 1956 г., была отправлена не за двумя, а за тремя подписями.


Телеграмма Булганина, Хрущева и Микояна на имя премьер-министра Японии, 14 декабря 1956 г. (газетный снимок)


Всем участникам переговоров, скорее всего, показалось, что «курильский вопрос» разрешен справедливо, путем разумного компромисса. Дальнейшие события надежд на такой благополучный для двух стран исход не подтвердили.

3. Трудный диалог с союзниками

После получения информации о секретном докладе Хрущева на XX съезде КПСС, в сложном положении оказались ближайшие союзники СССР в Азии, к тому моменту практически полностью ориентированные на реализацию «сталинской» модели построения социализма в ее «национальной» («национал-коммунистической») интерпретации. Самым главным из них оставался коммунистический Китай. Хотя Мао Цзэдун не приехал лично на XX съезд, он получил самое подробное разъяснение увиденного и услышанного в Москве от своего ближайшего соратника маршала Чжу Дэ, возглавившего делегацию КПК и накануне открытия съезда встречавшегося с Микояном. Чжу Дэ возвратился в Пекин из Советского Союза в первых числах апреля, как раз за несколько дней до приезда в Пекин Микояна[281]281
  Новое время. 1956. № 15. С. 32.


[Закрыть]
.

На европейском континенте тем временем буквально ликовало руководство Югославии, получившее очередное подтверждение своей «правоты» в конфликте с СССР 1948–1953 гг. Хотя делегация Союза коммунистов Югославии не прислала свою делегацию на XX съезд КПСС, но в Белграде вскоре приняли принципиальное решение направить в Советский Союз правительственную делегацию на самом высоком уровне. Микояну предстояло принять самое активное участие в подготовке этого визита и в разъяснении для «югославских товарищей» решений XX съезда КПСС.

3.1. Первый визит в КНР в рамках азиатского турне

Микоян и сопровождавшие его лица[282]282
  В состав делегации входили: Ш. Р. Рашидов – Председатель Президиума Верховного совета Узбекской ССР, Н. Т. Федоренко – заместитель министра иностранных дел СССР, В. П. Елютин – министр высшего образования СССР.


[Закрыть]
вылетели в Пекин из Ханоя 6 апреля. На пути их следования была совершена остановка в Ухане[283]283
  Ухань – крупный мегаполис, административный центр провинции Хубей, расположенный в месте слияния рек Янцзы и Ханьшуй в центральной части Китая.


[Закрыть]
, где китайской стороной было заранее запланировано посещение строительства железнодорожной магистрали и автомобильного моста через реку Янцзы. Такой маршрут был не случайным, поскольку в возведении этих объектов участвовали специалисты из СССР и они должны были стать наглядным проявлением советско-китайской дружбы.

В тот же день в 17.20 по местному времени самолет с членами советской делегации приземлился в Пекинском аэропорту. Встречал делегацию премьер Государственного административного совета Чжоу Эньлай, который от своего имени уже через два часа устроил большой прием по случаю их приезда, на котором присутствовали и другие китайские лидеры[284]284
  ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 98с. Д. 704. Л. 118–119.


[Закрыть]
.

В своем приветственном слове Чжоу Эньлай, стремясь поддержать дипломатическую миссию Микояна, особо отметил важность установления Советским Союзом дружественных отношений с несоциалистическими странами Азии, сказал, что «Советский Союз снискал все возрастающую поддержку со стороны народов всего мира»[285]285
  Там же. Л. 120.


[Закрыть]
.


Чжоу Эньлай встречает Микояна в аэропорту Пекина, апрель 1956 г. (ГАРФ)


Чжоу Эньлай также высоко оценил внешнюю политику СССР, которая, по его словам, благодаря решениям XX съезда КПСС, «открывает широкую дорогу для благодатного дела борьбы за мир во всем мире». Чжоу Эньлай особо подчеркнул, что народы двух стран связаны «узами глубокой, нерушимой братской дружбы»[286]286
  Там же. Л. 121.


[Закрыть]
.

В ответном слове Микоян отметил, что он впервые посещает регион, но все равно понимает, что «Азия теперь не та, что была прежде». Далее он заявил, что от имени всех советских людей может сказать: в СССР «все от души радуются каждому успеху китайского народа как собственному успеху»[287]287
  Там же. Л. 124. Конечно, Микоян в какой-то степени лукавил для прессы, поскольку в 1949 г. он был с тайной миссией в Китае и много общался с Мао Цзэдуном и другими китайскими лидерами. Кроме того, в составе советской делегации посещал Пекин в 1954 г. См. Раздел 1.1 и 1.2 в настоящей книге.


[Закрыть]
.

После приема состоялась встреча Микояна с Мао Цзэдуном, продолжавшаяся 3,5 часа. И это был уже иной формат общения. В ее ходе тот прямо указал Микояну на «ошибки» Сталина, связанные, по его мнению, как раз с культом личности. Свел он их в первую очередь к нежеланию в разные исторические периоды идти навстречу интересам китайской компартии. Председатель ЦК КПК вновь озвучил свои давние претензии по поводу роли Коминтерна в истории китайского коммунистического движения. Так, по его словам, из-за ошибок Коминтерна и лично Сталина, КПК сильно пострадала в первой половине 1930-х гг., во время Гражданской войны со сторонниками Чан Кайши. Красная армия в это время сократилась с 300 до 25 тысяч бойцов. «Дело шло ко дну», – патетически заявил Мао[288]288
  ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 98 с. Д. 704. Л. 124.


[Закрыть]
.

Кроме того, китайский лидер отметил, что в то время поступали неправильные директивы от его главного политического оппонента – Ван Мина, которому удалось, используя хорошее знание русского языка и свои качества «большого подхалима», втереться в доверие к Сталину и, таким образом, негативно влиять на положение в КПК[289]289
  Интересна дальнейшая судьба этого политического деятеля, с середины 1930-х гг. являвшегося членом Президиума Исполкома Коминтерна. В сентябре 1956 г. на VIII съезде КПК он был избран в состав ЦК, но вынужден был остаться (под предлогом «лечения») в СССР. В период советско-китайской полемики являлся активным ее участником, поддерживая линию КПСС. В Москве вышло несколько его работ с обличением политики Мао Цзэдуна. Скончался в 1974 г. и был похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище.


[Закрыть]
.

Затем к разговору подключился Чжоу Эньлай. По его словам, находясь в Москве в 1939–1940 гг. он так и не смог добиться личной встречи со Сталиным[290]290
  Если брать во внимание информацию, которой располагал находившийся в годы Великой Отечественной войны в расположении руководства КПК в Яньяани советский кадровый разведчик, журналист и дипломат П. П. Владимиров (Власов), Чжоу Эньлай приехал осенью 1939 г. в Москву под предлогом лечения больной руки. На самом деле, выполняя поручение Мао Цзэдуна, хотел добиться прекращения советской помощи правительству Чан Кайши, столица которого тогда располагалась в Чунцине (См.: Владимиров П. П. Особый район Китая. 1942–1945. М., 1973. С. 451) Видимо, И. В. Сталин располагал соответствующими данными (полученными, может быть, от того же Ван Мина), понимал, что лидеры КПК в первую очередь руководствовались только собственными интересами, без учета возможных проблем от такого шага для СССР, и под разными предлогами отказывался от этой встречи.


[Закрыть]
. Мао Цзэдун добавил, что, будучи в Москве в конце 1949 – начале 1950 гг., чувствовал, что Сталин ему не доверяет и вначале не хотел подписывать договор о дружбе, и во всем сквозило его недовольство по отношению к нему[291]291
  Совсем другого мнения придерживался лидер Венгрии М. Ракоши, в своих воспоминаниях, наоборот, подчеркивавший как он лично был свидетелем, насколько тепло Сталин общался с Мао Цзэдуном в день своего 70-летия, во время торжественного собрания в Большом театре (Вестник Архива Президента Российской Федерации. 1997. № 1. С. 128).


[Закрыть]
. Он сравнивал китайцев с югославами[292]292
  Намек на независимость Мао Цзэдуна от СССР с потенциальной возможностью играть туже роль, что и Тито во время советско-югославского конфликта 1948–1953 гг. В западной прессе конца 1940-х гг. неоднократно высказывалось предположение, что Мао Цзэдун потенциально может стать «азиатским Тито», что тот категорически отрицал, в том числе и в ходе личной беседы со Сталиным. На роль «азиатского Тито» западные наблюдатели в конце 1940-х гг. рассматривали и кандидатуру Хо Ши Мина. См., например: The Pentagon Papers. V. 1. Boston, 1971.


[Закрыть]
. В Синьцзяне, по его словам, советские представители сеяли недоверие к новому режиму[293]293
  В период японо-китайской войны 1937–1945 гг. на территории Синь-цзяна усилились сепаратистские настроения, что привело, во многом по инициативе из Москвы, к созданию там «Восточно-Туркестанской республики», руководители которой неоднократно обращались с просьбой о ее приеме в состав СССР. Подробнее см.: Бармин В. А. Синьцзян в советско-китайских отношениях 1941–1949. Барнаул, 1999.


[Закрыть]
.

Микоян, сообщая в тот же день в отправленной телеграмме в Москву о жалобах лидеров КПК отметил, что он постарался разрядить обстановку и в какой-то момент им подыграл: «Я сказал, что мнительность Сталина зашла так далеко за последние годы, что он не только Мао Цзэдуну иногда выражал недоверие, но и не доверял даже нам, его ближайшим товарищам»[294]294
  ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 98 с. Д. 704. Л. 125. Выделено нами. – И. С. Микоян еще до приезда в Москву отправил ЦК КПСС краткую обобщенную информацию о состоявшихся переговорах, выразив удовлетворение ее общими итогами (ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 98 с. Д. 717. Л. 1–4). В некоторых источниках со ссылкой на информацию, полученную позднее лично от Мао Цзэдуна, сообщается, что в тот момент, когда тот заявил Микояну, что заслуги Сталина превышают его недостатки, советский представитель пригласил его посетить Москву. Когда Мао спросил «Зачем?», последовал ответ: «Для Вас всегда найдется, что там делать». «Менторский» тон гостя якобы не понравился Мао Цзэдуну (См.: Панцов А. В. Мао Цзэдун. М., 2007. С. 582). В доступных для изучения архивных материалах ничего подобного нами не обнаружено.
  Исходя из информации, содержащейся в мемуарах советского дипломата К. А. Крутикова, Мао Цзэдун поверил, что недоверие к нему, проявившееся во время первого визита в Москву, было связано с тем, что в конце жизни Сталин не доверял даже своим ближайшим соратникам. И в этом мнении китайского лидера утвердил Микоян именно во время их апрельской встречи. Крутиков ссылался на ставшую ему известной беседу Мао Цзэдуна с послом СССР в КНР П. Ф. Юдиным, состоявшуюся 2 мая 1956 г. (Cм.: Крутиков К. А. На китайском направлении: из воспоминаний дипломата. М., 2003. С. 212).


[Закрыть]
.

Мао Цзэдун в ответ заявил, то «теперь после XX съезда, им легче называть вещи своими именами». Когда речь зашла о перспективах Коминформа, китайский лидер констатировал, что эта организация «приносит не пользу, а скорее вред» и не следует вместо нее создавать Контактное бюро, как это предлагали представители КПСС.

Далее Чжоу Эньлай в ходе беседы затронул вопрос о статусе Внешней Монголии (МНР)[295]295
  См. Раздел 2.2 в настоящей книге.


[Закрыть]
.

Исходя из содержания отправленной Микояном 7 апреля в Москву телеграммы, во время беседы Мао Цзэдун «был в очень хорошем настроении и говорил с подъемом, по-дружески» и просил его передать в Москву «всем товарищам привет»[296]296
  ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 98 с. Д. 704. Л. 127.


[Закрыть]
.

Утром следующего дня по просьбе китайской стороны состоялась беседа Микояна с заместителем премьера Госсовета, председателем Госплана КНР Ли Фучунем и с председателем государственного комитета КНР по строительству Бо Ибо. Обсуждались перспективы возведения на территории КНР 188 новых промышленных предприятий[297]297
  Там же. Л. 127–129.


[Закрыть]
.

Ли Фучунь также попросил министерство нефтяной промышленности СССР оказать помощь КНР в поставках бурового оборудования. Сторонами также были согласованы тексты соглашений о сотрудничестве в строительстве железной дороги от Урумчи до советско-китайской границы.

7 апреля в 13.00 состоялась вторая встреча Микояна с Лю Шаоци и Чжоу Эньлаем, продолжавшаяся 2,5 часа[298]298
  Там же. Л. 129–133.


[Закрыть]
. После ее окончания состоялась церемония подписания соглашения об оказании СССР помощи КНР в строительстве 55 новых объектов, причем без получения от СССР под них специального кредита[299]299
  Там же. Л. 133.


[Закрыть]
. Предусматривалось также строительство новых гражданских и военных объектов, включая заводы по производству вооружений[300]300
  Капица М. С. На разных параллелях. С. 63.


[Закрыть]
.

Как отметил Микоян в телеграмме в Москву, все же более половины времени ушло на обсуждение решений XX съезда КПСС. Лю Шаоци, по его впечатлениям от услышанного, полностью одобрил линию ЦК КПСС с момента ареста летом 1953 г. Берия и вплоть до XX съезда включительно[301]301
  ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 98 с. Д. 704. Л. 130.


[Закрыть]
.

Далее речь зашла о возможности передачи части Курильской гряды Японии[302]302
  См. Раздел 2.5 в настоящей книге.


[Закрыть]
.

Лю Шаоци и Чжоу Эньлай сообщили Микояну, что «около тридцати высокопоставленных деятелей» выразили желание услышать от него информационное сообщение о культе личности». Соответствующий доклад Хрущева они читали, но хотели бы получить «дополнительные разъяснения». Микоян выразил согласие и буквально через час такое собрание состоялось, но Мао Цзэдуна на нем не было.

Микоян вложился приблизительно в два часа в формате диалога, поскольку вопросов ему никто из присутствующих не задавал. Круг вопросов был тот же, что и в более ранних беседах с Мао Цзэдуном, Лю Шаоци и Чжоу Эньлаем. После этого присутствующие поблагодарили советского гостя, а Лю Шаоци, выражая общее мнение собравшихся, заявил, что «ЦК КПК целиком одобряет работу XX съезда и доклад о культе личности»[303]303
  ГАРФ. Ф. Р-5446. Оп. 98 с. Д. 704. Л. 133.


[Закрыть]
.

Посол СССР в КНР Юдин в 19–00 устроил прием в честь приезда Микояна, на котором присутствовал Чжу Дэ. Он и Микоян выступили с приветственными речами[304]304
  Там же. Л. 136.


[Закрыть]
.

Совместное советско-китайское коммюнике по итогам «дружеского визита» Микояна в КНР было опубликовано в «Правде» 8 апреля и наглядно свидетельствовало, что стороны на данный момент не вышли за рамки традиционных оценок состояния двусторонних контактов[305]305
  Проект коммюнике хранится в бумагах личного архива Микояна. См.: РГАСПИ. Ф. 84. Оп. 3. Д. 32. Л. 7–9. В сентябре 1960 г., когда началась советско-китайская полемика, А. И. Микоян отправил в ЦК КПСС специальную записку с изложением своих бесед с Мао Цзэдуном, Лю Шаоци и Чжоу Эньлаем (АП РФ. Ф. 3. Оп. 65. Д. 608). Стоит отметить, что в советской пропагандистской литературе начала 1980-х гг. без упоминания имени Микояна делались косвенные ссылки на его беседы с Мао Цзэдуном. Например, в книге ответственного работника аппарата ЦК КПСС О. Б. Рахманина, давалась такая характеристика Мао Цзэдуну: «Очевидцы помнят беседы с Мао вскоре после XX съезда КПСС. Он фарисействовал и многое не договаривал, но кое-что проскальзывало уже тогда, особенно попытка взвалить на И. В. Сталина, на Коминтерн вину за ошибки КПК, допущенные в ходе китайской революции.
  Так, в апреле 1956 года Мао говорил, что Сталин неправильно оценивал обстановку в Китае и возможности развития революции. Он больше верил в силы Гоминьдана, чем КПК» (Борисов О. Из истории советско-китайских отношений. С. 56).


[Закрыть]
.

В этом, как нам представляется, была большая личная заслуга Микояна, сумевшего на время погасить в зародыше большинство претензий к СССР со стороны Мао Цзэдуна и его ближайшего окружения.

На следующий день Микоян вылетел в Улан-Батор, откуда 10 апреля вылетел в Москву и проинформировал коллег об итогах своей поездки.

Приложение 1

Главный научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Ю. М. Галенович о поездке Микояна в КНР в апреле 1956 г.

I[306]306
  Юлий Михайлович Галенович (р. 1932) – российский историк-китаевед, многие годы находился на дипломатической работе, выполнял обязанности переводчика для руководителей СССР. В 1954–1956 гг. работал сотрудником советской выставки в КНР. Интервью с ним было опубликовано на сайте «Лента. Ру» 16 июня 2018 г.: https://m. lenta.ru/articles/2018/06/16/cold_war.


[Закрыть]

В 1956 году Анастас Микоян приехал в Китай объяснять, что у нас произошло после смерти Сталина, – почему великий вождь перестал таковым быть. Когда он ездил по Китаю, побывал на строительстве большого Уханьского моста на реке Янцзы. Я был в качестве переводчика прикомандирован к Микояну. В той поездке Микоян был вместе с Рашидовым – первым человеком в Узбекистане и может быть даже во всей Средней Азии[307]307
  Рашидов все же в тот период еще не был «человеком номер один» в Узбекистане, а тем более в о всей Средней Азии, поскольку занимал лишь должность Председателя Президиума Верховного Совета Узбекской ССР. «Номером один» по всем формальным признакам был Мухитдинов. Лишь после устранения последнего с высших постов в партии в 1961 г. можно говорить о Рашидове как о наиболее влиятельной фигуре в среднеазиатском регионе СССР.


[Закрыть]
. Уезжая из Китая, перед тем как подняться по лестнице на самолет, Микоян спросил меня, где я изучал китайский. Я ответил. Тогда он повернулся к Рашидову и сказал: «Вот видишь, разогнали мы московский Институт востоковедения[308]308
  Институт востоковедения по решению советского руководства был закрыт в 1954 г. Ю. М. Галенович его закончил как раз в том году.


[Закрыть]
, а он нам помогает».

Как Микоян объяснял, что великий вождь перестал таковым быть? Когда человек жив и когда он вождь, то кажется, что это навсегда, что он самый умный, а его решения самые правильные. В 1953 году Сталин умер, а Мао Цзэдун был жив. И это играло, наверное, главную роль в восприятии китайскими коллегами того, что рассказывали наши руководители о XX съезде и что там произошло с культом личности Сталина. В Китае подразумевалось, что нет Сталина, но есть Мао. И это значит, что советские люди должны на это ориентироваться.

Думаю, товарищ Сталин полагал, что в Политбюро ЦК КПСС есть только один человек, который понимает, что такое Восток и Китай, – это Микоян. Потому что он был с «востока», как считал товарищ Сталин, – из Армении.

II[309]309
  Галенович Ю. М. Сталин и Мао. Два вождя. М., 2009. С. 561–562.


[Закрыть]

В 1956 году мне довелось в течение целого дня работать с А. И. Микояном во время его пребывания в Ухане. Действительно, даже некоторые его жесты были картинными, да и вообще он давал понять свою значительность окружающим. В то же время А. И. Микоян был одним из наиболее дипломатичных и обходительных людей в советском руководстве, во всяком случае с иностранцами, с китайцами. Что же касается руководителей КПК-КНР, и прежде всего Мао Цзэдуна, то и они вели себя не менее претециозно, чем советские руководители, в том числе А. И. Микоян. Одним словом, эти политики друг друга стоили. К этому необходимо присовокупить следующее замечание. Вполне очевидно, что для Мао Цзэдуна не существовало и априори не могло существовать симпатичного советского человека, в том числе и прежде всего советского руководителя; его антипатия к советским (к русским, кто был из России) была изначально заданной ему, казалось, генетически, она была просто патологической.

Приложение 2

Письмо члена Уездного комитета Коммунистической партии Китая[310]310
  Информация из экспозиции выставки. Фотокопия с подлинника, хранящегося в РГАНИ: http://portal.rusarchives.ru/pik/events/xx/494. jpg.


[Закрыть]
Цзян Пэй-у Микояну по поводу XX съезда КПСС, 9 апреля 1956 г.


Приведенный ниже текст небольшого письма члена ЦК КПК адресовано персонально Микояну, что косвенно свидетельствует о представлениях значительной части китайских коммунистических активистов низового уровня по поводу того, кто в руководстве КПСС в наибольшей степени инициировал решения с осуждением культа личности Сталина.

Ниже следует полный текст послания в переводе с китайского, сделанный в аппарате ЦК КПСС. Остается неизвестной реакция Микояна на это письмо, но, судя по его оформлению, оно до него было доведено (в левом верхнем углу рукой Микояна написано: «ЦК КПСС. А. Микоян. 14.V.(1956)», регистрационный номер Техсекретариата ЦК КПСС – 18641, в конце страницы фамилия и личная подпись переводчика (Ушаков), помета об отправке письма в архив – 15 апреля 1956 г.


В Совет Министров.

Первому секретарю[311]311
  Или неточность перевода или ошибка автора письма: Микоян в апреле 1956 г. являлся членом Президиума ЦК КПСС и Первым заместителем Председателя Совета министров СССР.


[Закрыть]
тов. Микояну

От Цзян Пэй-у, Железнодорожный поселок,

Новый район, город Цзайчен,

провинции Гирин, Китай


Уважаемый товарищ Микоян!

Нас очень интересуют вопросы нарушения Ленинских принципов коллективного руководства со стороны Сталина и мы проводим работу по их изучению. Однако у нас мало материалов на эту тему и поэтому неизбежно возникает ряд вопросов, как например: Советскому правительству и Вам более, чем 10 лет тому назад было известно о культе личности Сталина, и мы не понимаем, почему вопрос был поднят только сейчас? Мы считаем, что вопрос, касающийся лично Сталина, несколько запоздал. Возможно имеются другие причины. Просим извинить нас за такие рассуждения, но у нас нет соответствующих материалов.

Мы знаем, что Вы очень заняты, однако этот вопрос нас очень интересует и нас удовлетворит хотя бы короткий ответ.


Фотокопия письма Цзян Пэй-у на имя А. И. Микояна

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации