Текст книги "Будущее не выбирают"

Артур начал щелкать клавишами консоли, вычисляя новый курс. Резко менять направление движения нельзя, это может отдалить их прибытие на орбиту. Да и горючего не так уж и много, им еще придется маневрировать. Поэтому чем раньше он сделает изменение курса, тем дальше он отойдет от предполагаемой точки удара и тем легче он потом вернется на прежний курс.

От щелчков клавиатуры проснулась Цеззи.

– Что это ты там делаешь? – спросила она, протирая глаза.

– Нам надо будет слегка свернуть в сторону с нашей траектории, – не отрываясь от консоли, ответил Артур.

– Это зачем? Ты же еще неделю назад все рассчитал.

Артур отстегнулся от кресла и приподнялся ближе к потолку кабины, чтобы иметь возможность развернуться и посмотреть на девушку. Он замолчал в замешательстве. Можно было бы попробовать объяснить ей все, но ничем хорошим это не кончится. Теперь он отлично понимал, как чувствовал себя Стайрон, когда рассказывал ему о сновидцах. Ладно, можно попробовать выдавать информацию не всю сразу, а дозированно, по частям.

– Я считаю, что около пятнадцати часов в капсулу ударит микрометеорит. Потому я и меняю курс, чтобы избежать удара.

Цеззи недоумевающе вздернула брови и вопросительно посмотрела на него.

– Цеззи, я не могу тебе ничего объяснить сейчас. Давай дождемся этого времени, хорошо?

– И что будет?

– И тогда мы либо справимся с аварией… Либо ничего не произойдет.

– Арт, ты меня пугаешь. – Девушка настороженно посмотрела на него.

Артур развел руки с открытыми ладонями в умиротворяющем жесте.

– Я ничего тебе не могу объяснить. Пока что я прошу лишь поверить, что я в здравом уме, и у меня есть информация о том, что чуть позже пятнадцати часов произойдет столкновение капсулы с микрометеоритом. Давай пока что подготовимся к этому, а потом я попробую все объяснить, хорошо?

– Ладно. – Цеззи пожала плечами и направилась к санузлу. – Времени у нас много, можно и подождать.

Пока Цеззи приводила себя в порядок, Артур достал и прикрепил к стене ремонтный набор. Он перебрал его и положил поближе к крышке два куска изолирующего материала, которые можно будет использовать в качестве заплат.

В этот момент Цеззи выплыла из санузла.

– Ненавижу невесомость, – заметила девушка. – Ни помыться нормально, ни… ни всего остального.

Она обратила внимание на ремонтный набор.

– Я гляжу, ты уже подготовился?

– Закрепись в ложементе, пожалуйста, – ответил Артур, – я хочу курс поменять.

– Надеюсь, не слишком серьезно? – спросила Цеззи, защелкивая ремни. – Иначе нам топлива может и не хватить.

– Нет, совсем чуть-чуть. – Артур тоже закрепил себя перед консолью и начал вводить команды. – Сейчас нам потребуется совсем немного отклонить капсулу, чтобы уйти из зоны столкновения.

Маневровые двигатели слегка толкнули капсулу и тут же стихли, возвращая ей невесомость.

– Вот и все, – заметил пилот, отстегивая себя от ложемента. Цеззи не спешила последовать его примеру и проводила его взглядом, когда Артур взмыл под потолок кабины.

– Это все очень странно выглядит.

– Я понимаю тебя, – ответил Артур, – давай дождемся трех часов.

За оставшееся время они успели перекусить, а Артур даже вытащил в кабину два скафандра на всякий случай. С одной стороны, во сне они справились с аварией и без скафандров, но с другой стороны, как говаривал дедушка Фрейд, бывают ведь и просто сны. Артур не знал, каждый ли его сон показывает предопределенное будущее или нет, но подстраховаться стоило в любом случае.

Чем ближе подходил срок удара, тем медленнее тянулось время и тем тяжелее было ожидание. Артур начал нервничать, и Цеззи сама стала немного волноваться. Наконец часы на рабочей консоли показали пятнадцать часов. Оставались считанные минуты. Артур поймал себя на том, что дыхание у него участилось и стало неглубоким.

Наконец наступило то время, которое во сне засек Артур. И сразу же, как на консоли высветились цифры, капсула вздрогнула, и воздух тихо засвистел в пробоинах, раскручивая ее.

– Давай! – рявкнул Артур, запуская руку в ремонтный набор. Второй рукой он рефлекторно ухватился за скобу, закрепленную на стене. Цеззи сделать этого не успела, и ее ударило об стену кабины. Пока Артур закрывал пробоину одним куском изолята, Цеззи успела достать второй и примоститься у второй пробоины. Несколько секунд, и утечка воздуха прекратилась, кабина снова обрела герметичность. Оставалось только прекратить вращение капсулы и вернуться на прежний курс.

Когда все было закончено, Цеззи схватилась за ту скобу, которая послужила опорой Артуру во время удара, и решилась наконец задать вопрос.

– Теперь ты расскажешь, откуда все узнал? – спросила девушка.

Артур усмехнулся. По большому счету, можно было ничего не рассказывать, он не был обязан этого делать, однако он все же хотел поделиться грузом знания. Сейчас у него было серьезное доказательство, и Цеззи вряд ли приняла бы его за сумасшедшего. Но начинать рассказ было трудно, уж очень всё дико и непривычно звучало. Теперь Артур отлично пони-мат колебания Стайрона, когда тот затеял свой первый разговор с ним. Ещё на станции «Феллоу».

– Почему ты пробралась в мою каюту еще там, на крейсере? – Артур решил начать с вопроса.

– Я тебе уже говорила. – Цеззи пожала плечами. – Мне было просто интересно.

– Хорошо, – Артур улыбнулся, – не будем повторяться. Тебе было интересно, но ранее ты так не поступала. То есть твой интерес к человеку, находящемуся под охраной, был беспрецедентен. Было бы логично предположить…

– Ты бы о пробоине лучше рассказал, – перебила его девушка.

Сбитый с мысли, Артур почесал нос.

– Если коротко, я могу видеть будущее.

Цеззи смотрела на него, чуть нахмурившись, и молчала.

– Я могу видеть будущее, – медленно повторил Артур.

– Предсказывать? – переспросила Цеззи.

– Нет-нет! Именно видеть. Для меня самого это очень необычно, в полной мере я обрел эту способность совсем недавно, и, если говорить честно, она меня пугает.

– А… – Цеззи хотела задать очередной вопрос, но Артур не дал ей этого сделать.

– Подожди, не перебивай меня. Это трудно рассказывать, поэтому не сбивай меня пока, хорошо? Я тебе расскажу полную версию, а потом буду отвечать на твои вопросы. Договорились?

Девушка кивнула в ответ.

– Что ж, тогда начнем. – Артур пожалел, что в спасательной капсуле постоянно царит невесомость. Он привык во время трудных разговоров расхаживать по помещению, это нехитрое занятие несколько дисциплинировало его мысли и позволяло правильнее выстраивать аргументацию.

– Уже очень давно, еще с подросткового возраста, мне начали регулярно сниться одни и те же сны. Я никогда не запоминал их, но ощущение от них оставалось всегда одно и то же. Этакая… предопределенность, если хочешь, Я не слишком обращал на это внимание. Ну сны, и сны, ничего особенного. В конце концов, все мы иногда видим повторяющиеся сны. А недавно меня просветили, рассказав, что эти сны меня больше преследовать не будут. Оказалось, что я сновидец, что я приспособлен для того, чтобы видеть в своих снах будущее. И вскоре на смену повторяющимся сновидениям, которые я не мог запомнить, пришли совершенно четкие, конкретные и яркие сны. Я вижу… Я вижу людей. Разных людей. Говорят, что я вижу их будущее. Я сначала сам не верил в это, но мне предоставили доказательство.

– Какое? – спросила Цеззи.

– Человек, который мне все объяснял, смог сказать, когда будет очередная атака на станцию «Феллоу» и сколько машин я собью во время вылета. Это… сильно поколебало мое неверие. В конце концов, я все же могу смотреть в лицо конкретным фактам. А сегодняшний случай убедил меня окончательно. Понимаешь, все, что сейчас произошло, я видел во сне сегодня ночью. Я еще во сне обратил внимание, в какое время произойдет столкновение. Потому я и хотел все проверить. Потому я и сменил курс утром. Потому я и приготовил ремонтный набор и скафандры. Собственно, во сне мы тоже справились с пробоиной. Но я не хотел рисковать, потому и притащил скафандры в кабину.

– А если бы ты не изменил курс, удара бы не произошло? – спросила Цеззи.

– Скорее всего произошел бы. Мне очень внятно объясняли, что увиденное сновидцем обязательно сбывается. Но проверить все равно надо было.

Цеззи чуть прищурилась. Все же она была специалистом по компьютерным системам и обеспечивала на корабле информационное взаимодействие, следовательно, обладала четко выраженным аналитическим складом ума. Сейчас она пыталась уложить в свою картину мира то, о чем рассказывал ей Артур. В конце концов, как бы фантастично ни звучало то, о чем он ей рассказал, Цеззи могла смотреть в лицо фактам. А факты однозначно указывали на то, что Артур заранее знал об ударе микрометеорита. Вероятность этого события достаточно мала, и радары не могли засечь крупинку камня, так что обычные, рациональные методы объяснения в данном случае отпадали.

– Сколько вообще сновидцев бывает? – спросила Цеззи.

– Немного. – Артур не собирался сразу выдавать всю информацию. Он все еще не мог ей полностью доверять.

– Но все же? Тысячи, сотни? Хотя бы порядок можно назвать?

– В разные времена – по-разному. Но сейчас нас действительно мало. Единицы.

– Единицы. – Цеззи продолжала размышлять вслух. – А как часто к тебе приходят эти сны?

– Каждую ночь.

– Нет, все равно слишком мало получается. Да при любом раскладе сновидцы не могут видеть сразу все.

– Я тоже об этом думал, – улыбнулся Артур.

– Но как насчет статистики? Неужели всегда увиденное происходит неизбежно?

– В тех случаях, когда удается это проконтролировать, проверить, – да, – жестко ответил Артур.

– Получается, что все предопределено, так? – Цеззи говорила уже тише, буквально себе под нос. Она скорее думала вслух, чем полноценно участвовала в диалоге.

– Я так не думаю.

– Ты же сновидец, – удивилась девушка. – Ты только что доказал, что твое предвидение было верным. А теперь пытаешься убедить меня в обратном?

– В свое время я тоже считал, что все предопределено, и свободы воли не существует. Однако меня переубедили.

– И как же?

– Если я предложу тебе сейчас шагнуть из шлюза наружу без скафандра, ты откажешься. Но это еще не значит, что все предопределено. С одной стороны, часть наших реакций может быть предсказана, так? То есть любой здравомыслящий человек откажется выходить в пространство, не надев скафандр. Но это его осознанный выбор, а не предопределенность. Предопределено только то, что мы видим во сне. А все остальное идет само по себе. По крайней мере я так думаю.

– То есть ты в этом не уверен? – Цеззи действительно была неплохим аналитиком, и точно засекла слабое место в тираде Артура.

– Я в этом не уверен, – со вздохом подтвердил пилот. – Если я все правильно понимаю, никто не знает точно, как все обстоит на самом деле. Непреложным фактом можно считать то, что всегда существует как минимум один сновидец, и то, что он видит в своих снах, неминуемо сбывается. Но согласись, глупо считать, что предопределено все, до мельчайшей детали. Люди – не марионетки. Если ты захочешь пить, ты сама решаешь, выпить тебе воду или сок. Это твоя личная свобода выбора.

– Может статься, что свобода выбора – это иллюзия.

– Что я тебе могу сказать? Я считаю, что это не так. Однако существуют люди, которые разделяют твою точку зрения.

Артур замолчал, но Цеззи поняла, что он не закончил свой рассказ и ждет, чтобы его немного подтолкнули. Девушка приняла правила игры.

– И кто же эти люди?

Пилот еще раз вздохнул:

– Подавляющее большинство людей ничего не знает о нас. Но каждый человек, если верить тому, что мне рассказали, обладает способностью чувствовать сновидцев. У кого-то эта возможность ярче выражена, у кого-то ее практически нет. Людей, которые хорошо чувствуют сновидцев, называют индикаторами. Я подозреваю, что ты как раз и есть одна из них. Это по крайней мере объясняет твой интерес ко мне, особенно когда ты не знала, кто сидит в той злополучной каюте под замком, Так вот, все индикаторы, посвященные в тайну существования сновидцев, разделены на две группы. Та часть, которая называет себя Освободителями, считает, что в жизни человечества предопределено все до мельчайших деталей. Более того, они считают, что именно сновидцы создают эту предопределенность. Соответственно, на нас взваливаются все обвинения. Дескать, хоть и непредумышленно, но именно мы лишаем род человеческий свободы. А вот если бы сновидцев не было, то люди обрели бы свободу выбора и зажили бы счастливо. Освободителям противостоит другая группа – Хранители. Они защищают сновидцев от покушений Освободителей. Иногда успешно защищают, иногда – нет. Хранители считают, что сновидцы самим своим существованием создают будущее. Они считают, что если умрет последний сновидец, все мироздание тут же исчезнет. Вот такие два радикально различных подхода к проблеме предопределенности.

Некоторое время Цеззи размышляла, слегка теребя нижнюю губу.

– Вторая гипотеза тоже не противоречива, – признала она. – Но нельзя точно сказать, кто прав, я не вижу возможности поставить правильный эксперимент.

– Тот, кто мне рассказывал о расстановке сил, – Артур вспомнил ту памятную лекцию Стайрона, – не раз упоминал о цене ошибки. То есть, раз неизвестно точно, какая гипотеза верна, нельзя сбрасывать со счетов саму вероятность того, что сновидцы являются залогом существования всего мира. А потому попытка нашего уничтожения – очень рискованное дело.

– Логично, – согласилась Цеззи. – Это очень правильный аргумент.

– И надо ли говорить, что мне не нравятся методы Освободителей? – спросил Артур.

– Риторический вопрос, – хмыкнула девушка. – Кстати! – От озарения Цеззи хлопнула себя по лбу. – Получается, что твое похищение вполне могли заказать эти Освободители!

– Я пришел к тому же самому выводу, – кивнул Артур.

– Звучит вся эта история, конечно, – Цеззи повертела в воздухе кистью, обозначая некоторое сомнение, – как минимум странновато. Но против фактов не попрешь, они традиционно упрямы. Получается, ты каждую ночь смотришь кино про себя?

– Нет, – отрицательно покачал головой Артур, – это произошло случайно. Я обычно вижу сцены из жизни других людей. Самые разные кусочки чужих жизней. А вот сегодня я даже не понял сначала, что это сон, все было очень реально. А когда я проснулся и осознал, что я увидел, вот тогда мне стало по-настоящему страшно.

– Почему страшно? Мы же спаслись из-за твоего предвидения.

– Мне рассказывали, что опытные сновидцы сами могут выбирать те моменты в жизни конкретного человека, которые они хотят увидеть. В том числе, они могут видеть и собственное будущее. Но никто из них не хочет этого делать. Теперь я понимаю отчего.

– И отчего же? – спросила Цеззи.

– Чувствуешь себя марионеткой. Щепкой в бурном потоке. Я не хотел бы еще раз увидеть сон про себя. И на самом деле я очень сильно надеюсь, что будущее не предопределено полностью, а только в тех пределах, которые видим мы. Иначе это было бы слишком страшно.

Некоторое время Цеззи молчала, изредка кивая собственным мыслям. Артур в это время смотрел на экран рабочей консоли. На экране отображалась картина пространства перед спасательной капсулой. Марс уже был виден как маленький диск. Лететь оставалось не так уж и долго. На большом корабле даже без серьезных ускорений они добрались бы до Марса за пару дней. В капсуле на это потребуется не меньше недели. Им еще повезло, что капсула набрала немалую скорость во время ухода с поля боя, а потом, еще через два дня, когда Артур решил, что их точно не засекут, он сжег почти весь небольшой запас горючего, разгоняя свою маленькую скорлупку. Теперь на постоянной скорости им оставалось лишь добраться до орбиты Марса. Артур оставил совсем немного топлива про запас, для маневров у Марса. Впрочем, он надеялся, что их подберут еще до того, как капсула достигнет планеты.

– Странно устроен мир, оказывается, – пробормотала Цеззи. – А как насчет экспериментальной базы? Статистическая обработка результатов, их повторяемость. Проводились ли какие-либо исследования?

– Я вообще-то сам совсем недавно узнал о том, что я сновидец. В полную силу сновидцы входят после двадцати лет где-то. Так что знаю я не так уж и много. Насколько мне известно, все, что могло быть проверено, – было проверено. Совпадения всегда есть. Всегда. Расхождений между описываемыми и наблюдаемыми ситуациями не было. То есть не было вообще. Меня самого немного пугает эта неумолимость предвидения. Но это все, что известно о сновидцах. Природа видений не исследована. Собственно, из-за этого все проблемы с Освободителями. Никто ничего не знает точно, кроме одного – предвидение неизбежно сбывается.

– Угу. Хорошо. А кто входит в состав этих организаций, как они там: Освободители и?..

– Хранители еще. Немного пафосно звучит, но дело в том, что эти сообщества организовались еще в средние века, так что названия пришли тоже из тех времен. Оба сообщества состоят из так называемых индикаторов, то есть людей, которые некоторым образом чувствуют сновидцев.

– Да, я помню, ты рассказывал уже об индикаторах. Ха! Так получается, что я тоже индикатор?

– Получается, да. Я с этого и начал разговор. Ты забралась в мою каюту потому, что тебя, как и любого индикатора, влечет к сновидцу, когда тот рядом.

– Прямо так уж и влечет, – поморщилась Цеззи. – Мы с тобой неделю болтаемся вместе в нескольких кубических метрах пространства, а меня что-то до сих пор к тебе не привлекло.

Артур повернул открытую ладонь к девушке, упреждая ее дальнейшие вопросы.

– Это не сексуальное влечение, я этого не говорил. Был бы я девушкой, не приведи господь, конечно, ты все равно вломилась бы в каюту. Это просто некий интерес на неосознанном уровне.

– Ну, возможно, – пожала плечами Цеззи.

– Именно из-за того, что индикаторы стремятся оказаться как можно ближе к сновидцам, их и вычисляют оба этих сообщества, и Хранители, и Освободители. А потом, кто первый вышел на контакт, тот и пытается завербовать найденного человека. Я повторюсь, я многого еще не знаю, так что могу рассказывать только в общих чертах.

– Как-то сложно мир устроен, – резюмировала Цеззи. – Как-то всё это слишком сложно и хитро закручено,

– Никто не обещал легкой жизни, – вздохнул Артур.

Через три дня капсулу подобрал эсминец вооруженных сил Земной Федерации, высланный специально на их поиски. После того, как капсулу завели в док и Артур со своей спутницей наконец-то выбрались из маленького закрытого помещения, началась обычная суматоха. Артура необходимо было идентифицировать, командование корабля хотело быть уверенным, что спасли они именно пилота Артура Колверта. Все процедуры Артур проходил с легкой улыбкой, он догадывался, откуда на подходе к Марсу взялся фрегат с поисково-спасательной миссией. Так что, когда спустя пару часов после того, как были получены и обработаны результаты экспресс-анализов, Артура отвели в один из рабочих кабинетов на второй палубе. Пилот даже не удивился, когда увидел, что там его ждал Стайрон.

– Там со мной еще девушка была, – сказал Артур, садясь в кресло, стоящее рядом с рабочим столом. – Ей тоже бы стоило поприсутствовать на нашем разговоре.

– Здравствуй, Артур, – Стайрон уже не скрывал своей улыбки. Ему было приятно видеть пилота в полном порядке, не утратившего оптимизма. Собственно, Стайрон больше знал Артура по временам обороны станции «Феллоу», когда пилота мучили этические проблемы, и психолог станции денно и нощно работала, чтобы удержать его в норме, а потому он не ожидал увидеть Артура бодрым и веселым после двухнедельного отсутствия. То, что майор контрразведки ошибся в своих ожиданиях, и Артур был в полном порядке, не могло не радовать. – Девушка, которую вместе с тобой извлекли из спасательной капсулы, созналась в том, что она работала на корабле контрабандистов. Что делать преступнику на беседе двух чинов вооруженных сил Земной Федерации?

– Преступник? Хорошо работает контрразведка, быстро. Вроде бы определять, кто преступник, а кто нет – прерогатива суда, разве нет? Вы еще скажите, что она военнопленная.

– Хорошо, со статусом преступника погорячился. А вот военнопленной девушка вполне может стать.

– Стайрон, какого черта происходит? Вы же знаете, что в лётном училище у меня вполне нормальная успеваемость была. Мы не воюем с контрабандистами. Пояс Астероидов не является государством. Следовательно, Цеззи не может быть военнопленной.

– А что она делала с тобой в капсуле? Никакой эмоциональной или физической связи у вас не было, если верить ее словам.

– Стайрон, мы вместе сидели на этой богом проклятой станции «Феллоу». Мы вместе попали в перестрелку на Марсе. Мне казалось, что мы понимаем друг друга, что мы можем друг другу доверять. А теперь у меня такое ощущение, что я не беседую с коллегой-Хранителем, а сижу на допросе в контрразведке.

– Спокойнее, Артур. Чего ты хочешь, в конце концов, я ведь действительно контрразведчик. – Стайрон развел раскрытые ладони в стороны в примиряющем жесте. – А ван Хори действительно контрабандистка.

– Прежде всего она индикатор.

– Это тебе так кажется. Вполне возможно, что она индикатор, но точно так же возможно, что она работает на Освободителей.

– Тогда ей достаточно было во сне убить меня и развернуть капсулу обратно к Поясу Астероидов.

– Артур, да что тебе до этой девушки? Ведь ничего же вас не связывает?

– Когда я сидел один в этой долбаной каюте на пиратском крейсере, и не знал, что происходит, она передавала мне всю информацию в обход своего непосредственного начальства. Она сидела в боевой рубке, когда я отстреливался от пиратских файтеров. Она делила со мной воздух, воду и пищу полторы недели в тесной коробке капсулы. Какого черта, Стайрон? – Артур повторил свой возглас. – Что с вами творится? Можно подумать, что Хранителям не нужен толковый информатик. Она ведь спец по компьютерной технике и информационным потокам. У вас достаточно таких специалистов, чтобы разбрасываться ими?

– Чего-то ты, Артур, явно не договариваешь, – Стайрон провел ладонью по короткому ежику волос. – Ладно, шутка затянулась. На самом деле, по большому счету, все инструкции требуют, чтобы ван Хорн квалифицировали именно как преступника, она все же боевой офицер пиратского крейсера, не забывай. Но так как она уже знает про сновидцев и к тому же оказалась хорошим индикатором, она, конечно, важнее для меня как для представителя Хранителей, чем как для майора контрразведки. Так что, пока мы летим до Марса, мы будем очень серьезно шерстить ее прошлое. Если она согласится на допрос с применением гипноза, будет совсем замечательно. А потом скорее всего мы предложим ей работу у нас. Освободителям действительно нужны хорошие аналитики.

– И зачем тогда были все эти… подозрения? – спросил Артур.

– Рефлекс. – Стайрон пожал плечами. – Лишняя проверка никогда не бывает лишней, это азбука любого контрразведчика.

– Увидеть-то я ее могу?

Стайрон поморщился.

– На самом деле не хотелось бы этого. Я все же не до конца в ней уверен.

– Если бы Цеззи хотела меня уничтожить, она бы это уже сделала.

– Да понимаю я, – махнул рукой Стайрон. – Но все равно, лишняя предосторожность не помешает. Тебе обязательно надо с ней с глазу на глаз беседовать?

– Да, в принципе, нет, – пожал плечами Артур.

– Вот и отлично, все трое побеседуем.

– Но зачем такие предосторожности?

– Ты помнишь, сколько всего сновидцев сейчас действует? – спросил Стайрон.

– Трое.

– Неверно. Уже двое.

– Это как? – Глаза Артура чуть расширились от потрясения.

– А вот так. Остался ты и еще один достаточно пожилой сновидец, живущий на Земле.

– А?.. – Потрясение Артура было столь велико, что он не мог даже правильно сформулировать вопрос, поэтому ограничился лишь вопросительным междометием.

– Была еще женщина, работала техником на станции «Сатурн-2». Мы планировали ее переброску на внутренние планеты, так как на станциях люди гораздо уязвимее. Освободители не задумываясь подорвали бы всю станцию, чтобы быть уверенными, что она тоже погибнет. По счастью, военное положение осложняет любую агентурную и оперативную деятельность. Не только им, правда, но и нам тоже. Так что и нам тяжело пришлось. Ну и не уберегли.

– Ты так говоришь, как будто сам был на той станции.

– Нет, конечно. Я все-таки майор вооруженных сил Земной Федерации, мне туда попасть, мягко говоря, затруднительно. Но мы получили все необходимые данные. В пищу быстродействующий яд подмешали. Но ты этого можешь не опасаться. Та женщина была гражданским работником, а ты – военнослужащий. У нас за жизнеобеспечением следят внимательнее.

– Кошмар какой-то, – тихо сказал Артур. – Нас всего двое осталось. Это очень мало, очень.

– Я и сам понимаю, что это значит. Наш образ действия впервые стал неприемлем. Наша защита потеряла эффективность.

– Может, есть иные способы справиться с Освободителями? – спросил Артур.

– Какие? Объявить о вас всему миру? Так для того, чтобы доказать свою правоту, нам придется передать вас обоих – тебя и еще одного человека – в руки правительства. То есть вы перейдете под их защиту. И если мы почти уверены, что среди Хранителей нет двойного агента, то по поводу официальных структур я такого сказать не могу. В общем, сейчас отдать вас под чью-либо защиту более опасно, чем оставить под нашим протекторатом.

Артур молча кивал, пытаясь отыскать хоть какой-то выход из сложившейся ситуации.

– Представь, что мы чувствовали, когда тебя похитили. Мы все чувствовали, что ты жив и удаляешься в сторону Пояса Астероидов, но мне пришлось почти неделю капать на мозги начальству, чтобы можно было организовать спасательную экспедицию. И чем больше времени проходило, тем меньше шансов было тебя найти. А потом выяснилось, что ты начал опять приближаться к Марсу. В это же время агентурные источники донесли, что рядом с Поясом произошла междоусобная стычка кораблей контрабандистов. Не требовалось быть великим аналитиком, чтобы связать эти два события. Так что я усилил давление, и мы вылетели встречать тебя. Уже в пространстве мне передали, что мы потеряли ту женщину на «Сатурн-2». Тут уже отступать было просто некуда. Хорошо еще, что я знал, каким примерно курсом ты летишь.

– Понятно… понятно…

– Кстати, Артур, – Стайрон сменил тему, – а зачем ты ван Хорн рассказал о себе и об индикаторах?

– Потому что она скорее всего сама индикатор. И если я правильно понимаю, хороший индикатор. Я же сказал вам, что она вполне подойдет Хранителям.

– Ну, для того чтобы работать с нами, быть индикатором, строго говоря, не обязательно, хотя и желательно. Но если все действительно так, как ты описываешь, то девушка вполне может оказаться неплохим приобретением. Надо только придумать, как вытащить ее из поля внимания вооруженных сил. Все же она входила в экипаж пиратского корабля.

– Знаете, Стайрон, – Артур прищурился, глядя на майора контрразведки, – я почему-то считаю, что с этим у вас проблем не возникнет.

– А ты изменился. – Стайрон откинулся на спинку кресла и расслабленно улыбнулся. – Стал немного жестче. Это приятно видеть. И вообще, Артур, я действительно рад тебя видеть. Ты представить не можешь, как я волновался.

– Беспокоились за сновидца? – Артур даже сам не знал, задаёт он этот вопрос в шутку, пытаясь слегка поддеть Стайрона, или всерьез.

– Артур, ты мне действительно симпатичен как человек. То, что ты представляешь ценность для всего мира, как один из последних оставшихся в живых сновидцев, это, конечно, накладывает свой отпечаток, Но по большому счету, мне просто приятно с тобой общаться.

– Спасибо… Ричард.

– Какой прогресс. – Стайрон улыбался все шире и шире. – Наконец-то ты назвал меня по имени. Если моя память все еще верна мне, я предложил тебе перейти на «ты» еще на станции «Феллоу». Потребовался почти месяц, чтобы ты последовал моему предложению.

– Просто, тогда все было не так… просто. Разница в чинах, да еще и контрразведка… Это не способствует быстрому сближению.

– Я все понимаю, Артур. Просто нам еще долго придется работать вместе, и мне хотелось бы видеть тебя не просто объектом охраны или чертовски хорошим пилотом вооруженных сил, но и другом,

– Все хорошо, Ричард. Спасибо, что нашли нас.

– Да никаких проблем. Я примерно мог определить направление, куда вы двигались. Было ясно, что ты приближаешься к Марсу со стороны Пояса Астероидов. А потом ты включил радиомаяк, и остальное было уже делом техники.

Артур чуть помолчал, переваривая информацию.

– Там, в капсуле, произошло еще кое-что. Я увидел сон про себя.

– Как интересно, – оживился Стайрон. – А что именно увидел?

– Как мы заделываем пробоины в кабине, оставленные ударом микрометеорита. Я когда проснулся, сначала даже не понял, что это сон был.

– А ты не запомнил, что было необычного в тот день, когда ты этот сон увидел? – спросил Стайрон. – Я имею в виду, ты ведь скорее всего сам что-то сделал для того, чтобы увидеть свое собственное будущее. Может, ты помнишь что-то необычное?

– Я уже сам думал на эту тему, – пожал плечами Артур. – Я честно попытался вспомнить весь предыдущий день, но так и не понял, что спровоцировало этот сон.

– Ну, ладно, это не так уж и важно сейчас. Меня больше интересует, что ты сделал, когда проснулся. Дай-ка я угадаю – курс капсулы изменил?

– Естественно. – Артур уже улыбался. – Я чуть-чуть переориентировал капсулу и стал ждать удара. Время-то аварии я во сне заметил и запомнил. Так что к моменту встречи с метеоритом мы были во всеоружии.

– А потом, когда все уже было позади, ты начал думать, что было бы, если бы ты не изменил курс, правильно? Или изменил его в немного другом направлении, верно?

– Ну да, конечно.

– Так вот, Артур, я тебе скажу, что было бы. Гарантированно и абсолютно точно, какое бы решение ты ни принял, столкновение все равно бы случилось.

– Вот этого я понять не могу никак. – Артур удрученно развел руками. – Метеорит был один. И летел он по четко определенной траектории. Как мы могли оказаться на его пути? Вель встреча с подобным метеоритом весьма маловероятное событие, но я знал о нем и не смог его избежать.

– Я тебе больше скажу, какое бы направление ты ни выбрал, или даже если бы оставил спасательную капсулу на прежнем курсе, столкновение все равно произошло бы. Как только ты увидел во сне удар метеорита, он оказался связан с твоей капсулой. Он был просто обречен ударить в нее. Конечно, я руководствуюсь одной из теорий, разработанных нашими физиками, и никто не гарантирует, что она истинна, но других приемлемых гипотез у нас нет. Здесь я не специалист, должен признать, поэтому попробую процитировать по памяти. Дело в том, что когда сновидец наблюдает подобное природное явление, он как бы фиксирует его в будущем. Но это еще не всё. Событие должно состояться, как бы себя ни повели его участники. В твоем случае капсула изменила траекторию движения, и метеорит был просто вынужден лететь по тому курсу, который приводил к столкновению. Вот дальше я совсем ничего не понимаю, потому буду просто пересказывать то, что слышал. В этом случае, если меняется поведение одного объекта, то оно заставляет измениться поведение другого участника предсказанной ситуации. Ты свернул в сторону, поэтому твое действие как бы скользнуло назад в прошлое и изменило мир так, чтобы метеорит все равно нашел тебя в пространстве. То есть эта способность к предсказаниям не только позволяет заглядывать в будущее, она позволяет и изменять прошлое.