Текст книги "Охотник"

Игорь Шенгальц
Охотник

Автор благодарит за оказанную при написании книги помощь Людмилу Дзюба, Алексея Мотылева и Евгению Прибыловскую.

Глава 1
Перекидыш

563 год от Слияния

Тоскливый мелкий дождь зарядил с раннего утра. Себастьян порадовался, что успевает в Благодатный до темноты. Ночевать под открытым небом не хотелось.

Капли дождя методично стучали по длинному кожаному плащу, закрывавшему охотника почти до пят. Если дождик перейдет в ливень, то и плащ не спасет, а дороги может размыть так, что обратно возвращаться придется втрое дольше.

Он ехал вторые сутки, практически без остановок, лишь однажды сменив на почтовой станции лошадей, и невероятно устал. Но, судя по короткому и злому тону приказа, подписанного лично Рошалем, капитаном охотников, дело находилось у того на особом контроле, а это значило, что права на ошибку у Себастьяна нет. Рошаль не признавал вторую часть афоризма: «на щите», вдалбливая с первого дня каждому новичку, что единственно возможным вариантом является «со щитом», то есть с победой, и никак иначе. А ведь еще, помимо всего прочего, есть королевский двор. Наблюдают, оценивают, делают ставки на охотников, назначают любимчиков или, наоборот, по велению высочайшей воли лишают королевского расположения, ссылая в дальние провинции.

Формально охотник подчиняется только капитану Рошалю и, конечно, королю, а когда охотник при исполнении, то слушает лишь свою интуицию. Но в действительности случается разное. Чтобы выжить при дворе, нужно не просто держать ухо востро, а самому стать ухом, чутко улавливающим самые незначительные колебания власть предержащих. И, хотя Себастьян был изгнан из столицы и последние годы выполнял поручения исключительно в провинциях, получая приказы с почтовыми голубями, нравы двора он знал прекрасно.

Себастьян терпеть не мог подковерные игры, в то же время прекрасно понимая, что Ламберт X уже давно не интересуется политикой, а канцлер, чьим словом отныне свершались самые серьезные дела в стране, крепко держит власть. Пусть и создаются разного рода коалиции в королевском окружении, которые грызутся между собой, не чураясь самых грязных методов, но канцлер всегда контролирует происходящее.

Вдалеке уже показался шпиль церквушки – самого высокого здания Благодатного, и Себастьян пришпорил усталую лошадь. Та недовольно фыркнула, ускоряя бег. Главное сейчас – добраться до места и быстро решить возникшую проблему, чтобы потом спокойно вернуться домой.

Дворцовые интриги Себастьяна не касались, пусть там живут, как считают нужным, а он будет действовать, исходя из собственных представлений о долге. Перед мысленным взором в который раз за эти пару дней возникли строки записки Рошаля: «Бляхе номер 17. Приказ. Прибыть в город Благодатный. Пропадают люди. Думаю, по нашей части. Решить вопрос любыми средствами и в кратчайший срок!»

Информации слишком мало. Себастьян выехал сразу же, как только получил приказ. Времени собрать дополнительные сведения о предстоящем задании у него уже не оставалось.

О провинциальном городке Благодатный он знал немногое: население около четырех тысяч человек, жители верны королю и придерживаются традиционного вероисповедания. Городок прежде находился под патронажем барона Окша, но старый барон уже пару лет, как скончался, а наследники до сих пор официально не разделили его имущество, все воюя между собой. Поэтому жителям городка приходилось рассчитывать лишь на собственные силы – помощи от наследников не дождаться, а нового шерифа до сих пор не назначили. Жители даже учредили местную милицию, чтобы разрешать возникающие конфликты и пресекать беспорядки, но толку от нее оказалось не слишком много – только пьяных гонять. Бывшие солдаты барона разбрелись по соседним землям в поисках заработка на хлеб насущный. Кое-кто даже подался в разбойники, стараясь прокормиться. Поэтому, когда в округе начались неприятности, защитить жителей оказалось попросту некому.

Местные проблемы волновали Себастьяна только в связи с его задачей. Об остальном он старался не думать.

Теперь помимо высокого шпиля церкви показались и крыши других домов, сбоку простирались пахотные поля, а чуть в стороне темнел голый осенний лес.

Смеркалось, но до полной темноты еще оставалась пара часов. Тем не менее, когда Себастьян, наконец въехал через южные ворота в Благодатный, улицы встретили его полным безлюдьем. Ни один любопытный горожанин не посмел высунуть носа из-за закрытых на все засовы дверей и ставень, и даже собаки молчали, не пытаясь брехать на чужака.

Себастьян покачал головой, отмечая странные особенности городка. Кажется, дела обстоят хуже, чем ему казалось прежде…

Трактир на центральной улице, к счастью, принимал постояльцев. Лишь заслышав цокот подков, на улицу, непрестанно озираясь по сторонам, выскочил худощавый мальчонка и принял лошадь, за что получил мелкую монету.

– Сумки отнеси в комнату! – приказал Себастьян, прихватив с собой только длинноствольное ружье в чехле, до этого притороченное к седлу.

– Будет исполнено, ваша милость!

Плащ и меч ощутимо мешали при ходьбе. Меч больно бил по щиколотке, а о полу плаща легко было споткнуться. Себастьян стоически перенес короткое неудобство, расстегивая на ходу тугие застежки плаща.

Так он и вошел в трактир, держа в одной руке ружье, другой освобождаясь от верхней одежды. Дверь пришлось открыть плечом, толкнув ее так, что тяжелая створка звучно хлопнула о стену.

До этого в трактире висел мерный гул голосов, то затихавший, то набиравший силу – Себастьян прекрасно слышал его с улицы. Теперь внутри воцарилась полная тишина, и лишь с десяток бородатых лиц – крайне мало для осеннего вечера – уставились на пришельца. И вот что странно: почти во всех взглядах читался неприкрытый страх.

– Найдется в этом доме тарелка горячей еды и кружка пива для усталого путника?

– Господин желает заночевать? – нарушив гнетущее молчание, из-за стойки вышел рано полысевший мужчина. Впрочем, борода его все еще была густа и лишь слегка серебрилась сединой.

– Господин желает, – подтвердил Себастьян.

– Хочу предупредить господина, что лучше всего ему поехать дальше. За два часа вы успеете добраться до Луговой, там и переночуете! У нас нынче неспокойно…

– А с каких это пор простой хозяин трактира указывает королевскому охотнику, где ему ночевать? – недобро прищурился Себастьян.

– Ох, господин! – эффект произнесенных слов оказал чудотворное действие как на самого трактирщика, так и на остальных. Люди радостно загудели, обнажая неровные желтые зубы в довольных улыбках. Кружки с пивом вознеслись вверх и тут же опустели, опрокинув свое содержимое в желудки горожан. Трактирщик подскочил к Себастьяну и с благоговением принял плащ и шляпу, норовя при этом заглянуть в глаза. Прямо верный пес, дождавшийся хозяина. – Вы и правда королевский охотник? Какое счастье! Мы вас так ждали, так ждали!

– Особый корпус королевской охоты. Бляха номер семнадцать, – Себастьян продемонстрировал жетон. – Зовите меня просто охотником. Это стандартное обращение. Кто прислал вызов?

– Городской голова отправлял голубей в столицу. Одного за другим, но ответа все не было! Мы думали, там не до нас, – засуетился трактирщик, подводя Себастьяна к свободному столу. – А тут такое творится!..

Он сказал это несколько громче положенного, и гул голосов вновь смолк, местные жители уставились в собственные кружки, двое даже встали и направились к двери, что-то невнятно бормоча себе под нос. Оставшиеся проводили их мрачными взглядами.

– Так, – прервал Себастьян трактирщика, который уж вознамерился выложить всю историю. – Для начала принеси еды! Дорога была долгой. Потом позови вашего голову. Тогда и поговорим!

– Ах, господин охотник, что же это я! Сию секунду будет исполнено! Дара, голубка моя, ну-ка быстро тащи господину поесть! Удька, ты где? Живо беги за головой, чтоб одна нога тут, другая там! Да не бойся ты, еще рано, он еще не пришел!..

После этих слов в трактире вновь воцарилось тяжелое молчание и явственно повеяло холодом, несмотря на то, что камин вовсю пылал.

Мальчишка, принявший у охотника лошадь, а теперь мирно сидевший на лавке в углу, подскочил и умчался выполнять поручение, только пятки засверкали. Из кухоньки появилась миловидная девушка с подносом в руках, заставленным тарелками со всевозможной снедью. Довершал изобилие крупный глиняный кувшин, наполненный до краев холодным пенным напитком.

Себастьян с жадностью набросился на это разнообразие. За время, проведенное в пути, он почти ничего не ел, кроме сыра да вяленого мяса, прихваченных на дорогу. Впрочем, даже сейчас старался не переусердствовать. Известно, что на сытый желудок особо не побегаешь. И пиво он слегка пригубил, лишь утолив жажду, чтобы не захмелеть.

– Кушайте, господин, все свежее, только из печи! Дара – дочка моя – сама готовила. Мы ждали вас, очень ждали! Надеялись, что все же приедете! Иначе хоть бросай все, да беги куда глаза глядят… Меня зовут Гош, если вам будет угодно…

Трактирщик все суетился, стараясь угодить знатному гостю, но Себастьян жестом приказал ему помолчать. Все равно рассказ придется выслушать заново, когда пожалует местный голова.

Тот не заставил себя долго ждать. Только охотник отставил тарелку в сторону, как дверь распахнулась, заставив немногих оставшихся посетителей – да и самого Гоша – непроизвольно вздрогнуть. Один Себастьян остался спокоен. Он просто услышал за дверью шаги двоих человек: ребенка и взрослого, и сделал соответствующие выводы.

Городской голова был худ, высок и широкоплеч. Чувствовалось, что в свое время он получил достойную военную подготовку и послужил на славу королевскому дому в пехотных войсках, а может быть, даже успел поучаствовать в Трехлетней войне.

Неудивительно, что он, быстрым взглядом обнаружив Себастьяна, четким шагом подошел к нему и сразу же приступил к делу.

– Господин охотник, меня зовут Ниплух, я местный голова. Как добрались? Боюсь, отдохнуть вам не удастся. У нас беда…

И такой тоской повеяло от этих слов, что еще оставшиеся немногочисленные посетители трактира, не сговариваясь, поднялись на ноги и покинули заведение, старательно не поднимая глаз.

– Видите! – презрительно кивнул Ниплух вслед ретировавшимся завсегдатаям. – Трусы! Чуют неприятности и бегут, как крысы. Да что с них возьмешь? Никакой выучки, деревня!

– Ты служил? – полюбопытствовал Себастьян, предугадав ответ.

– А как же! – Ниплух вытянулся по струнке, став еще выше. – Пехотный полк господина Енока. Пятнадцать лет, день в день! Дослужился до звания сержанта.

– Вольно, сержант. Теперь давай все с самого начала и не пропускай подробности, я сам буду решать, важны они или нет!

– Слушаюсь, господин охотник! – Ниплух в волнении заходил взад-вперед, потом, решив, что это неуважительно по отношению к высокому гостю, сел на лавку и заговорил: – Началось все с месяц назад, как раз через три дня после праздника. Каждый год в первое воскресенье девятого месяца к нам в городок съезжаются люди со всей округи. Сначала идет ярмарка, потом вечером праздник и танцы. И в этот раз так все и было. Без происшествий. Разве что бродягу одного пришлось выставить из города, ну да это мелочи. А потом, спустя три дня, пропал старый Бук. Поначалу никто не обратил на это внимания, думали, отсыпается где-то пьяный, а потом ребятишки нашли в канаве его руку… точнее, только кисть, но она точно принадлежала Буку. Наколка на ней – морской якорь, Бук в молодости на судне служил, тут больше ни у кого такой наколки нет. Значит, без сомнений, это был он.

– Поиски тела организовали? – Себастьян прикрыл глаза, слушая рассказ. Со стороны могло показаться, что он дремлет, но охотник, напротив, был крайне сосредоточен. Он впитывал в себя информацию как губка.

– Конечно! Всю округу обошли цепью, да только без толку, ничего мы не отыскали, хотя старались. А через неделю началось такое, что о Буке тут же позабыли. Я хорошо помню ту первую ночь, когда он пришел. Мне тогда не спалось, я встал с постели выкурить трубку и услышал звуки. Словно кто-то скребся в запертые ставни. Причем поскребется, потом на время перестанет и заново начинает. Я через многое прошел, но в тот миг меня пробрала такая дрожь, что я бросился к двери проверить засов. И вовремя: едва я его задвинул, как кто-то с силой дернул за ручку со двора. А потом опять ширк-ширк по ставням…

– Ты его не видел?

– Нет, что вы! – Ниплух передернул плечами. – Я не трус, поверьте, но в ту ночь не смел выглянуть наружу до самого утра. Зарядил ружье и сидел с ним перед дверью, пока не рассвело. Он поскребся и перестал, ушел, но я все не решался проверить…

– Понятно, – бесстрастно кивнул Себастьян. К чужим слабостям он относился равнодушно, но тут – особый случай. Если уж старый сержант так перетрусил, значит, было от чего. – Что случилось дальше?

– А утром оказалось, что он приходил не только ко мне. На створках и дверях остались царапины. И еще несколько человек подтвердили, что слышали странные звуки. К счастью, в дома он не попал – двери и окна выдержали. Зато без следа исчезли трое наших из милиции. Мы в те дни организовали ночное патрулирование, ходили по трое. Вот те, кто дежурил в ту ночь, и пропали. Мы собрались с мужиками, несколько десятков нас было, взяли оружие, у кого что нашлось, прочесали поля, окружный лес. Пусто. Как сквозь землю провалились! Затем несколько дней ничего не происходило, а в очередную ночь пропали Дагра – жена мельника и сынишка ее. Паренька мы так и не нашли, как и прочих, а вот Дагру отыскали. Точнее, ее голову. Кто-то оторвал ее одним ударом. Тела рядом не было. А глаза у нее были выпучены от страха и волосы совсем седые, хотя мельник сказал, что еще вечером волосы у нее были обычные русые. Мы похоронили голову в пустом гробу. Поиски тел организовать уже никто не пытался. Люди боятся. Теперь по ночам никто не выходит, даже вечером редко кого встретишь. Но, скажу я вам, несмотря на все предосторожности, люди все равно пропадают. Не каждую ночь, нет. Но мы потеряли уже двенадцать человек.

– Почему так поздно отправили голубей с сообщениями?

– Мы отправляли сразу! Ответа не было. А потом уже не верили, что на наши беды откликнутся. Ведь как старый барон Окш помер, до нас никому дела нет. Его сыновья грызутся, как… извините… Но все это происходит далеко от нас, в столице. Здесь же мы сами за себя, никто нам не поможет, кроме нас самих.

– Но повторный вызов все же послали, – констатировал Себастьян.

– Последняя надежда. К счастью, вы приехали!

– Ниплух, расскажи мне о своих выводах.

Старый сержант задумался, хмуря лоб.

– Я скажу так, и это не только мое мнение: он вернулся. Лет двадцать назад у нас уже случалось подобное. Тоже люди пропадали, тел не нашли, только разные куски разных людей. Я в те годы служил далеко от города, знаю только по рассказам. Барон Окш со своим отрядом прочесывал всю округу, но и тогда никаких следов не обнаружил. Не нашел он и убийцу. Через какое-то время все успокоилось, но люди еще долго боялись ходить поодиночке, тем более, вечерами.

– И на кого грешили?

– Черный медведь. Говорят, его видели издалека в лесу. И тогда, двадцать лет назад, и совсем недавно. Огромный медведь-людоед.

– И что, он так запросто приходит в город, похищает людей и остается незамеченным?

– Он не просто медведь, он нежить!

Да, понял Себастьян, этим словом местные жители объясняют все на свете. Нежить, порождение тьмы! Значит, способен на что угодно. Может стать невидимым, может прокрасться в любой дом, может исчезнуть, уже загнанный в ловушку. Неудивительно, что медведя никто не поймал. Ведь все в глубине души уверены, что его и невозможно поймать! И, тем более, уничтожить. Но все ли так просто объясняется? А как же следы на ставнях и дверях? Их тоже оставил призрак? Нет, у убийцы есть тело, а любое тело можно уничтожить!

– Хорошо, я все понял, – подытожил Себастьян. – Мне нужно выспаться, а завтра с утра я начну расследование.

– Как, – удивился голова, – вы сможете спокойно спать? А если он придет и в эту ночь?

– Тогда и поглядим на вашего медведя. Можете идти домой. А завтра пришлите ко мне всех, кто хоть краем глаза мог видеть убийцу или слышать его.

– Слушаюсь, господин охотник, – кивнул Ниплух. Видно было, что он не особо доволен решением Себастьяна, но спорить с охотником мог только безумец. Охотник – судия и палач, рука короля, последняя инстанция, вещь в себе. Он выносит приговор и сам же его исполняет, и никто, даже сам король, впоследствии не может его опротестовать. Такова традиция. Таков закон.

Дара подготовила для Себастьяна комнату на втором этаже. Его седельные сумки лежали сверху на сундуке, там же рядом, аккуратно сложенный, лежал плащ, а на табурете слева – шляпа.

– Господин что-нибудь желает? – немного испуганно поинтересовалась девушка. Ведь существовала еще одна традиция: никто не может отказать охотнику в его желаниях. Вот сейчас, захоти он, и эта милая девушка Дара обязана будет разделить с ним постель, хочет она того или нет. Тем более, учитывая, что Себастьян появился здесь по их просьбе. И ее отец будет поутру хмуриться и отводить взгляд, но не посмеет даже намеком высказать неудовольствие.

– Нет, все в порядке. Можешь идти!

– Спасибо, господин охотник!

Девушка упорхнула в мгновение ока, а в глазах ее промелькнуло на миг разочарование и недоумение, хотя, может быть, Себастьяну это только показалось.

Он скинул сапоги и камзол, но полностью раздеваться не стал. Меч положил на пол у изголовья, ружье поставил в угол, достал из одной сумки пистоль, порох и пули, почистил оружие, зарядил и оставил на полу рядом с мечом. Пистоль мог самопроизвольно выстрелить, но все же, когда вокруг неспокойно, это меньший риск, чем возможность остаться безоружным наедине с опасностью.

Подготовившись таким образом к ночи, Себастьян рухнул на постель и тут же уснул.

С давних пор, еще когда он жил в королевском приюте, где заснуть глубоко часто означало не проснуться вовсе, Себастьян привык спать вполглаза. Поэтому и пробудился сразу же, как только услышал посторонние звуки.

Непогода разыгралась вовсю. Настырный дождик перерос в жуткий ливень, ветер на разные голоса завывал за окном, струи воды жестко хлестали по ставням, но не это разбудило Себастьяна. Было что-то еще, некий шорох, которого быть не должно…

Охотник, не обуваясь, спустился по крутой лестнице, умудрившись не наступить ни на одну из поскрипывавших ступеней. С собой он прихватил меч и заряженный пистоль с взведенным курком – вполне достаточно для отражения любого неожиданного нападения.

В доме царила темнота, все давно спали, поэтому Себастьян никому не помешал.

Вот опять этот звук! Все, как и говорил Гош: ширк-ширк, будто кто-то царапает деревянную створку окна там, снаружи. И снова – ширк-ширк. Скреблись негромко, стараясь не привлекать внимания. Если бы не обостренный слух Себастьяна, он бы ни за что не услышал этих звуков, тем более сейчас, когда за окном царил хаос.

Даже охотнику, долгие годы занимавшемуся своим ремеслом, понадобилось несколько мгновений, чтобы собраться с духом и отпереть засов. И как раз в этот миг непонятное шорканье прекратилось. Ветер завывал, сгибая деревья чуть не до земли, ливень стоял отвесной стеной, словно вознамерился затопить весь мир, но негромкое скрежетание смолкло.

Пистоль Себастьян оставил у двери: все равно от него на улице толку мало – вмиг зальет водой порох, – и с одним мечом, босой, выскочил на улицу, резко распахнув дверь. Еще несколько мгновений ему понадобилось, чтобы обогнуть дом.

Вот та самая створка. Рядом никого. Но не мог же тот, кто скребся в окно, исчезнуть мгновенно?

Ноги скользили в жидкой грязи, равновесие удавалось сохранить с трудом. Трактир стоял на широкой улице – ее не преодолеть за те короткие секунды, что Себастьян бежал от двери до окна. Значит, противник тоже побежал, только в ином направлении, и успел скрыться за углом прежде, чем охотник смог его заметить.

Себастьян рванул вперед, пытаясь хоть что-то разглядеть в темноте, сквозь стену дождя. Никого, и следов не видно… впрочем, их, конечно, смыл ливень.

Охотник обежал вокруг дома, вернувшись к распахнутой настежь двери, и остановился, стараясь дышать глубоко и равномерно. Где же тот, кто царапал ставень?

По лестнице уже спускался Гош с лампой в одной руке и крепкой дубиной в другой, с верхнего пролета выглядывала сонная Дара в ночной рубашке до пят, Удька просунул голову между перил, с любопытством разглядывая насквозь промокшего охотника.

– Что вы делаете, господин? – Гош приблизился к Себастьяну, подняв лампу вверх, и тусклый свет выхватил широкое крыльцо, ступени и часть улицы. – Зачем вы открыли дверь?

Себастьян смерил трактирщика взглядом. Нет, конечно, в обычной ситуации такой вопрос был недопустим, но сейчас надо сделать скидку. Гош боялся, лампа ходуном ходила в его руке. Поэтому невольное неуважение, прозвучавшее в вопросе, Себастьян оставил без внимания и ответил отрывисто:

– Я услышал звуки за окном. Ходил проверить. Там никого нет. Можете идти спать.

Он, не обращая больше внимания на трактирщика, уже лихорадочно запиравшего засов, поднялся по лестнице в свою комнату и сбросил на пол мокрые вещи. В одной из сумок нашлась сменная одежда, но больше запасов не было. Нужно утром сказать Даре, чтобы просушила вещи, иначе не в чем будет ходить.

Несмотря на короткое приключение, заснул Себастьян так же быстро, как и в первый раз. И вполне выспался, проснувшись отдохнувшим, когда утром кто-то негромко постучал в его дверь.

– Завтрак, господин охотник, – это была Дара с подносом. – Ох, ваши вещи все мокрые, я займусь ими!

– Спасибо, – Себастьян ловко вскочил на ноги. – Поставь поднос на табурет.

– Принести тазик с водой и зеркало? – поинтересовалась девушка. – Или вы во дворе будете умываться?

– Неси сюда, – решил Себастьян. – Зеркало не надо.

Дара лучезарно улыбнулась и вышла из комнаты, прихватив вещи. А Себастьян невольно поглядел ей вслед. Вот еще, что удумала, зеркало подать решила! Что он там не видел? Среднего роста, скорее худощавый, чем мускулистый, он, тем не менее, обладал редкостной силой, которую постоянно развивал. Короткая стрижка в противоположность моде на длинные волосы, шрамы: один над левой бровью, второй на голове сбоку – но это видимые, а уж сколько их на теле, скрытые сейчас одеждой – и не сосчитать.

Девушка принесла таз, наполненный водой, и замерла с большим полотенцем наготове. Охотник скинул рубаху, сполоснулся и вытерся. Потом жестом отослал Дару и, как только она покинула комнату, занялся каждодневной тренировкой – размял мышцы, приводя тело в форму. Затем быстро позавтракал, съев крупный ломоть свежего мягкого хлеба и кусок сыра, запив все парным молоком, оделся, не забыв накинуть на плечо перевязь с мечом, и только после этого спустился в общий зал.

Утром здесь собиралось больше народу, чем вечером. Солнце уже вовсю светило сквозь распахнутые настежь ставни, дождь прекратился, и сейчас казалось, что в такой день ничего страшного произойти не может.

Но лица людей радости не выражали. Хмурые взгляды говорили о многом.

– Кто-то еще пропал? – спросил охотник Гоша, вытиравшего глиняные тарелки и кружки у стойки.

– Да, – тот мрачно кивнул. – Дочь кузнеца. Через месяц свадьбу должны были играть. Кузнец взял молот и ушел в лес ее искать, жених за ним пошел.

Себастьян вышел на улицу, щурясь на солнце, которое уже пытались закрыть тучи. Он пошел вдоль дома, дойдя до ставень, в которые ночью скребся неизвестный гость.

Охотник внимательно осмотрел их с обеих сторон. Так и есть, свежие глубокие царапины. Значит, ему не показалось! Но куда же делся ночной пришелец? Не улетел же, в самом деле!..

Следов на земле не было, сплошная грязь вокруг да лужи. Внезапно охотник насторожился. В паре шагов от ставень, в бревенчатой стене дома, он заметил странные насечки. Они начинались на уровне его головы и вели вверх, к самой крыше.

«Как будто кто-то… точно! Это похоже на следы когтей». Кто-то залез по стене на крышу, вот почему ночью охотник не нашел незваного гостя. Тот сидел наверху. Но отчего не напал? Судя по глубине насечек, когти у пришельца были длиной с хороший охотничий нож.

Себастьян понял, что ему очень повезло. Бесславная смерть опять обошла его стороной, в который уже раз…

Но зачем медведь приходил? Случайно ли шастал вокруг трактира, где остановился охотник?

Себастьян решительным шагом направился по улице, остановил первого же прохожего и узнал, как найти жилище кузнеца.

Его дом располагался на самой окраине города, рядом с кузней, сейчас запертой. У забора толпились люди, вполголоса обсуждая случившееся. А на крыльце сидела полная женщина и ничего не выражающими глазами смотрела на дорогу. Мать пропавшей девушки, понял Себастьян, ждет, надеется, волнуется.

При появлении охотника люди расступились, давая возможность пройти. Себастьян подошел к крыльцу, остановившись в паре шагов, дождался, пока внимание женщины переключится на него, и только потом представился:

– Королевский охотник. Особый корпус. Я слышал, у вас беда?

– Что ж вы не уследили, господин охотник? – Она подняла на Себастьяна выцветшие глаза, в которых даже не было слез, одна безнадежная тоска. – Вы ведь вчера прибыли, я слышала, а она пропала уже утром…

– Я постараюсь ее отыскать, – начал было Себастьян, но женщина невежливо его перебила.

– Никого не спасли, и ее не спасут, что уж там, пустое…

– Как случилось, что ее схватили? Она выходила куда-то из дома? – Себастьян пытался вопросами растормошить женщину, но она даже не слышала его слова, уставившись безумным взглядом на дорогу в надежде увидеть фигуры родных.

Охотник покачал головой. Тут он поделать ничего не мог. Приняв за аксиому, что девушку похитили рядом с домом, он обошел строение, потом кузню, внимательно изучая следы на земле. После дождя уже успели изрядно натоптать. Вот большие следы от сапог – наверняка кузнец. Видно было, что он бегал вокруг дома туда-сюда, в этом месте он поскользнулся и чуть не упал, у колодца надолго остановился – чуть в стороне валялись пустые ведра, – а потом сразу рванул к кузне, а от нее в сторону леса. Наверное, прихватил молот.

Нашлись и другие следы, меньшего размера. Они вели от дома до колодца, а там обрывались. Зато от колодца к городской окраине шел уже иной след – тяжелого, крупного зверя.

Все понятно. Девушка вышла поутру набрать воды, медведь (Себастьян принял эту гипотезу, как основную) уже караулил ее у колодца, там и схватил, утащив в лес. Кузнец сумел прочесть следы – их и не скрывали, – и побежал на выручку. Жених же, очевидно, услышал обо всем от горожан, потому как его следов Себастьян не нашел.

Охотник аккуратно запер за собой калитку, потом обратил взор на толпившихся вокруг людей.

– Кто-то из вас видел хоть что-нибудь?

Горожане молча переглядывались между собой. Конечно, они уже успели обсудить произошедшее, и если бы у них имелись сведения, непременно их бы выложили.

– Обычно она рано встает, с первыми лучами солнца, – негромко сказал сухонький и тонкий, как камыш, дед с опрятной бородой. – Вот и сегодня пошла воды набрать и не вернулась. Город еще спал, никто ничего не видел. А Гродень – отец ее – поднимается чуть позже. Он нашел ведра и сразу все понял. Схватил молот и в лес рванул, а Родик – жених Лиски – чуть после узнал, мы ему сказали. И за ним побежал. Не знаю, догнал ли, нет…

– Так, слушайте меня! – Себастьян обратился ко всем собравшимся. – Вы наверняка уже знаете, кто я и по какому праву распоряжаюсь. Соберите больше людей, возьмите оружие, мы попробуем организовать поиски! Вон видите – опушка, жду вас там. А я пока попробую поискать девушку сам.

Речь Себастьяна горожан не воодушевила. Видно было, что ни у кого нет желания идти в лес, где бродит страшный медведь-убийца – даже ради спасения бедной девушки. Но и спорить с королевским охотником не решились. Люди расходились с недовольными лицами, бурча что-то невнятное вполголоса.

Вслушиваться в недовольный ропот горожан Себастьяну было некогда. Отдав приказ, он тут же побежал к опушке. Чем скорее начать поиски, тем больше шансов найти девушку живой. Значит, нельзя терять ни минуты.

Следы медведя обрывались почти у самой кромки леса, а вот следы кузнеца и парня-жениха вели дальше, в самую чащобу. «Любопытно, – подумал Себастьян, – медведь такой тяжелый, да еще ноша, а следы исчезли. Не по воздуху же, в самом деле, он дальше полетел?..»

Эх, как не вовремя все произошло. Ему бы сначала денек приглядеться, изучить округу, пообвыкнуть, но похититель решил иначе.

Себастьян прошел немного вперед в том же направлении, в котором ушел кузнец. Лес встретил редкостным безмолвием. Не пели птицы, не стрекотали жуки, даже ветви деревьев, казалось, не колыхались. Удивительный, мертвый лес.

Следы кузнеца были четкие, глубокие, но они охотника не интересовали. Вскоре он вернулся обратно, туда, где пропали следы медведя. Охотник походил туда-сюда, изредка склоняясь к самой земле, изучил стволы соседних деревьев, пожухлую траву вокруг, затем удовлетворенно кивнул своим мыслям и направился вдоль кромки леса, за первыми рядами деревьев, поминутно останавливаясь. Шел так недолго, уже через двести шагов поднял что-то с земли и повернул обратно.

Со стороны города уже двигалась многочисленная толпа, вооруженная чем попало, от старых ржавых мечей до острых вил. Люди не разговаривали между собой, лица у всех были угрюмые и в то же время испуганные. Даже городские собаки, увязавшиеся за толпой, чувствовали, что что-то не так. Они не брехали, не бегали, а просто тащились сзади.

Себастьян встретил горожан у опушки, неожиданно вынырнув из-за деревьев. Люди шарахнулись, ощетинившись железом, но, признав охотника, успокоились. Себастьян внимательно оглядел лица горожан, решая, с чего начать, но тут захрустели ветви, и из леса вывалился совсем еще молодой человек с блуждающим взором.

Его ноги подкосились, и он беззвучно рухнул наземь.

– Это же Родик! – вскрикнул кто-то. – Жених Лиски. Что с ним? Он жив?

Парня подняли, похлопали по исцарапанным щекам, привели в чувство. Он открыл глаза, оглядел собравшихся вокруг людей и вдруг протяжно закричал на высокой ноте. Крик перешел в вой, в котором не было ничего человеческого. Зрачки его неимоверно расширились, белков почти не было видно, руки тряслись, зубы выбивали чечетку.

– Рука, – сказал он наконец и дико засмеялся. Потом повторил: – Рука! – и добавил: – Колечко!

– О чем это он? Он безумен, посмотрите на его глаза!..

Себастьян вздохнул и отошел в сторону. Парню уже не помочь. Разум покинул его. Только со временем он сумеет восстановиться, хотя и этого может не произойти, всякое бывает. Люди делятся на слабых и сильных. Слабые не умеют переносить потрясения, ломаются. Сильные становятся злее.