Текст книги "Охотник"

Также шериф отправил небольшую группу своих людей отыскать тела графа и его сына, разобрать завал на дорогах и доставить брошенную карету. С этими задачами его подчиненные управились быстро, доставленные тела унесли на ледник до похорон.

Пока графиня и ее дочь приводили себя в порядок, во дворе быстро сколотили виселицу. А когда солнце уже начало клониться к востоку, начался короткий суд, на котором присутствовали шериф, местный священник, графиня Сапская, ее дочь Сильва и несколько солдат.

– Считаю, что в данном случае суду все понятно, – начал Вейт. – Эти люди виновны в многочисленных грабежах, разбоях и убийствах. И заслуживают, несомненно, лишь смерти.

– Согласен, – важно кивнул священник, неприязненно разглядывая пойманных разбойников. – Только смерть!

– Прошу о снисхождении к мальчику и девочке, – вступила в разговор графиня Сапская. – Они непосредственно не участвовали в убийстве членов моей семьи, – эти слова дались ей с трудом. – И проявили к нам с Сильвой участие, благодаря которому мы в итоге остались живы.

– Мама, я не согласна, – голосок белокурой Сильвы звоном отозвался в голове Баста. – Они все гадкие убийцы и заслуживают виселицы!

– Но, дочь, посмотри, это же маленькая девочка – твоя ровесница, а этот паренек вывел нас из леса!

– Все равно, мама, пусть они умрут!

Шериф коротко посовещался со священником, потом громко заявил:

– Волей короля, данной мне, как его представителю в этих краях, я объявляю приговор. Лесного разбойника, известного нам под кличкой Седой, а также двух его сыновей, имен которых мы не знаем, предать смертной казни через повешенье. Привести приговор в исполнение немедленно!

Отца и братьев выволокли из клетки, затащили на помост и накинули петли на шеи.

– После казни вывесить тела вдоль дороги в назидание остальным и не снимать до тех пор, пока вороны не склюют все мясо до последнего куска!

Колоды выбили у приговоренных из-под ног. Они рухнули вниз, хрустнули шеи, тела задергались в предсмертных конвульсиях.

Графиня отвела взгляд в сторону, а вот Сильва глядела на гибель своих похитителей все так же, не отрывая взгляда и с явным наслаждением. Если бы Баст мог, он удушил бы ее прямо сейчас.

Ласточка уже не плакала. Она смотрела на тела отца и братьев и что-то негромко шептала. Может быть, молитву.

– Теперь по поводу остальных, – продолжил шериф после того, как один из солдат легкими уколами пики удостоверился в смерти всех повешенных. – Щенка в приют, а девку продать в публичный дом. Молодая еще, но это ничего, подрастет! У них там вечно нехватка свежей крови.

Кто-то захохотал удачной шутке.

Баста утащили в подвал замка, чтобы через несколько дней передать в королевский приют для малолетних преступников, где, по слухам, мало кто доживал до своего совершеннолетия. Пока его вели через двор, он в последний раз успел бросить взгляд на сестренку.

А потом он посмотрел на Сильву и поклялся себе, что когда-нибудь обязательно отомстит ей. Он убьет белокурую гадину, убьет своими руками! Не за себя и даже не за отца и братьев – за Ласточку…

Глава 2
По следам бродяги

563 год от Слияния

После всего случившегося Себастьян пробыл в Благодатном совсем недолго – ровно столько, чтобы отправить голубя с отчетом и дождаться ответа. Забальзамированную голову перекидыша, а также его засушенное сердце он отослал с ближайшей почтовой каретой. Материальное подтверждение – лучшее доказательство правдивости рассказа. Естественно, о жутком содержимом посылки он почтарю не сообщил, иначе тот, перепугавшись, отказался бы доставить отправление, несмотря на высокий статус охотника. В отчете Себастьян не только сообщил о медведе-людоеде, но и изложил свои подозрения об особой роли, которую, по его мнению, сыграл во всем случившемся бродяга, носящий с собой странную маску.

Голубь вернулся на третьи сутки, когда Благодатный уже несколько оправился от потрясений последнего месяца. Записка от Рошаля оказалась лаконичной – в стиле капитана, – и содержала всего одну строку: «Действовать по своему усмотрению!»

У Себастьяна будто камень с души упал. Подсознательно он опасался, что капитан не прислушается к смутным подозрениям и потребует возвращения. А охотнику очень хотелось до конца разобраться в этой истории. Поэтому, едва получив разрешение, он тут же велел Удьке, ставшему местным героем, седлать коня и, не прощаясь, покинул городок, держа путь на юг. Выводы о предполагаемом маршруте бродяги он сделал, конечно, опираясь на косвенные факты, но за неимением лучшего… Посмотрим, решил Себастьян, куда приведет дорога. Она может помочь, вывести к нужному месту, а может и обмануть, заплутать. Тут заранее не угадаешь, к кому в данный момент благосклонна судьба: к охотнику или к его цели.

Времени потеряно много – вот что смущало. Месяц миновал с того дня, когда жители Благодатного на свою беду выгнали бродягу из города. Что он мог успеть натворить за такой срок, обладая столь незаурядными талантами, и думать не хотелось. Одна надежда – бродяга шел пешком, а значит, скорость его оставляла желать лучшего. Если же он сумел раздобыть где-нибудь лошадь, то ищи ветра в поле…

В том, что выбрал правильное направление, Себастьян убедился буквально через несколько часов, когда добрался до маленькой деревушки – первой остановки на своем пути. Он расспросил об окрестных поселениях и Удьку, и других жителей городка, поэтому неплохо представлял себе округу. Да и примерная карта местности у него имелась, вот только сведения, указанные в ней, за давностью лет не вызывали доверия. Но, подправив свиток после расспросов местных жителей, Себастьян получил обновленную, вполне достоверную карту.

Деревня эта, насчитывающая чуть больше десятка домов, никогда не была крупной, но, тем не менее, местные крестьяне всегда собирали знатный урожай, который потом с выгодой сбывали в Благодатном. Она находилась чуть в стороне от дороги, сюда редко кто заезжал, но охотник шел по следу и не мог не расспросить местных.

Деревня была мертва. Ни одна собака не залаяла при приближении охотника, ни единый человек не вышел встречать путника.

Издалека казалось, что все здесь в порядке. Только вот дым не клубился над домами, да улицы – совершенно пусты.

Лошадь нервничала, громко фыркая, отказывалась идти дальше, норовя развернуться, но Себастьян твердой рукой заставил ее двигаться вперед. Так он доехал до центра деревушки, там спрыгнул на землю, крепко привязал лошадь и зашел в ближайший дом, ожидая увидеть самое страшное.

В доме было пусто. Ни живых, ни мертвых. Заплесневевшая еда стояла нетронутой на столе. Словно люди просто в одночасье покинули дом, не захватив с собой ничего. То есть – вообще ничего, даже личных вещей. Ушли с пустыми руками.

Себастьян обошел несколько соседних домов – картина та же. Следов насилия нет, но и люди будто испарились. Колдовство? Не похоже. У каждого охотника за годы службы вырабатывался нюх на потустороннее, здесь же интуиция молчала. Такое ощущение, что жители деревни собрались все вместе и оставили деревню, уйдя в неизвестном направлении. И случилось это достаточно давно, как раз примерно месяц назад, судя по остаткам заплесневевшей еды. Почему же никто не забил тревогу? Ну, с Благодатным все понятно, у них и своих проблем хватало, чтобы еще волноваться за соседей, но другие? Ведь в округе насчитывалось не менее десятка подобных деревушек, и Себастьян знал, что их жители общаются и торгуют между собой. Пусть не каждый день, но чтобы за целый месяц не заметить неладного – не может такого быть!

А значит… нет, лучше пока не домысливать, а убедиться во всем самому, увидеть собственными глазами, но прежде…

Охотник вышел на улицу и прямо в пыли нарисовал знак. С виду ничего особенного – глаз с расширенным зрачком. И прямо туда, в центр зрачка, он положил несколько длинных рыжих волос. Себастьян нашел целый клок в жилище у Прека, а так как самому перекидышу они принадлежать не могли и в Благодатном не было ни одного человека с подобным цветом волос, то последовал логичный вывод: это волосы с той самой злополучной маски рыжей обезьяны. Следовательно, бродяга побывал у медведя дома. Вероятно, Прек догнал его после того, как горожане выставили бесноватого за пределы Благодатного, привел к себе, позволил переночевать. О чем они беседовали той ночью, так и останется навсегда загадкой, но после этого разговора Прек изменился, приняв свою вторую сущность, стал убийцей.

Себастьян негромко заговорил. Нет, колдовством он не владел, но каждый хороший охотник умел немного ворожить. А хороший охотник – это живой охотник. И у каждого из них имелся врожденный иммунитет к колдовству, иначе просто невозможно было бы заниматься их ремеслом. Основам ведовства негласно обучали в корпусе, хотя официальная церковь отрицала саму возможность подобного. Но каждый охотник выполнял в том числе и задания церкви, а круг ее интересов был весьма обширен. Нельзя отрицать факты, хотя церковь Звезды и пыталась это делать время от времени. Ровно до тех пор, пока ее учение не попадало в противоречие с действительностью. Тогда святые отцы моментально становились крайне податливыми…

Впрочем, сейчас речь шла не о них. Себастьяна интересовало лишь подтверждение того факта, что бродяга побывал в деревне. И его скромных навыков для этой цели вполне хватало.

Резкий порыв неожиданно холодного южного ветра разметал рисунок Себастьяна, но он успел заметить, как вспыхнули и сгорели рыжие волосы, а глаз перед тем, как исчезнуть, словно бы подмигнул ему.

Значит, все верно – человек с маской был здесь. Земля еще помнит его, несмотря на то, что прошел целый месяц. Это означало, что охотник на верном пути.

В трех часах пешей ходьбы, чуть южнее, находилась еще одна деревушка, и Себастьян направился туда.

Лошадь он подгонял нещадно, поэтому не прошло и часа, как охотник достиг цели. И еще издали понял, что и здесь побывал бродяга.

Мрачная тишина во второй раз за день встретила его. Та же картина запустения. То же отсутствие видимых причин для бегства. И вновь – он убедился в этом специально, зайдя в несколько домов, – все хозяйские вещи остались на своих местах. Ушли только живые, причем включая собак, кур, свиней и прочую домашнюю живность. Ведь костей Себастьян тоже не нашел.

Снова знак глаза, несколько слов и привычный порыв ветра. И здесь побывала маска, а значит, и ее владелец. Только на этот раз ветер оказался юго-западным, а в том направлении, насколько знал Себастьян, жилья не было на многие дни пути – сплошной лес. Значит, путь не вел к третьей деревне. Неизвестно, что задумал бродяга, но двух деревень ему оказалось достаточно.

Следы за давностью времени уже исчезли, смытые многочисленными дождями, но охотник доверился интуиции. Если предположить, что жители шли в какое-то определенное место, то нужно было просто смотреть и видеть, где они смогли бы беспрепятственно пройти, учитывая, что с собой у них были маленькие дети, старики, живность.

Исходя из этих предпосылок, Себастьян и выбирал дорогу сквозь лес, не забывая о показанном ветром направлении. И еще не миновал полдень, как он их нашел.

Овраг начинался внезапно. Сделай путник лишний шаг вперед сквозь переплетение ветвей, и уже ничто не спасло бы его. Крутой склон резко уходил вниз. Себастьян едва успел остановиться – и увидел, что там, на стылой земле, валялись сломанными куклами мертвые тела людей и животных. Много тел, около сотни – все население обеих деревень.

Мужчины, женщины, дети, животные – запах полуразложившихся трупов достигал и того места, где стоял, замерев, охотник.

Он привязал лошадь, пошел вдоль оврага и вскоре нашел удобное место для спуска. Внизу его, привыкшего ко всему, пошатнуло. Мертвецы повсюду. Дикие звери уже объели с них большую часть мяса, птицы выклевали глаза, но пиршество продолжалось и до сих пор. Только при появлении Себастьяна зверье поспешно ретировалось, но охотник знал, что далеко они не ушли, выжидают, надеясь еще получить свое.

Прикрыв лицо рукой, он обошел овраг, как наяву представляя себе картину того, что тут произошло. Люди прыгали вниз один за другим, словно повинуясь приказу, не испытывая ни страха, ни сомнений. Матери держали детей на руках, мужья шагали вниз бок о бок с женами. У многих на лицах еще сохранилось предсмертное выражение радости. Будто люди шли не к смерти, а к чему-то светлому и бесконечно приятному. Домашние животные слепо следовали за ними, инстинкт самосохранения оставил их.

Судя по всему, некоторые выжили после падения. Переломанные, не способные самостоятельно выбраться наверх – их лица выглядели совсем иначе: отчаяние и страх неминуемой смерти оставили на них последний след. Конец их был ужасен. Осмелевшие ли звери загрызли несчастных, или они погибли сами из-за отсутствия помощи, воды и пищи – уже не важно. Но Себастьян не пожелал бы подобной кончины даже злейшему врагу.

Зачем люди покинули свои жилища? Почему они пришли в это место и прыгнули вниз? Что или кто заставил их совершить самоубийство?

Как Себастьян ни искал, но никого хотя бы отдаленно похожего на бродягу не обнаружил. Но ворожба не могла обманывать! Человек с маской обезьяны замешан в этой истории. Он побывал и в первой, и во второй деревне. Присутствовал и при массовой гибели людей. Возможно, послужил причиной. Осталось лишь выяснить, прямой или косвенной!

О чем сейчас жалел Себастьян, так только о том, что не оказался здесь раньше. Все-таки миновал целый месяц, а если события в Благодатном и двух деревеньках – лишь начало? Что еще мог натворить бродяга? И где его теперь искать?

Дальше на юге находилось несколько городов и бесконечное число мелких деревушек. А примерно в полутора неделях пешего хода на побережье, в удобной бухте, раскинулся Лодар – крупный портовый город, жемчужина этих мест, центр торговли со всем югом.

Куда же держал путь бродяга? Может быть, именно Лодар привлек его внимание? Что-то подсказывало охотнику, что знаменитый город мог стать целью пути бесноватого.

Здесь, в овраге, Себастьян ничего не мог поделать. Похоронить столько погибших – и недели не хватит. Все, что в его силах – отправить со следующим голубем сообщение. Рошаль пришлет похоронную команду, пусть даже это случится еще неделей-другой позже. Этим бедолагам уже все равно.

Себастьян выбрался наверх и, не оглядываясь на страшное место, вернулся туда, где оставил лошадь. Бедное животное приветствовало его радостным фырканьем. В небе опять собирались тучи, тьма нагоняла охотника с севера, поэтому следовало поспешить и успеть добраться до обитаемых мест, чтобы заночевать.

Можно было попробовать заглянуть в следующую деревеньку по списку или попытаться срезать через проходимый участок леса, выбраться на дорогу и уже к вечеру добраться до Крепкого – еще одного городка, миновать который бродяга никак не мог. Возможно, там отыщутся новые свидетели. Кстати, из города можно послать похоронную команду – так будет даже проще, чем отписывать Рошалю. Вот только не побоятся ли люди пойти в лес? Даже авторитета королевского охотника могло не хватить для убеждения и давления. Власть страха велика, а если бродяга побывал и в Крепком, то неизвестно, как именно встретит город охотника.

Решив все для себя, Себастьян уверенно свернул в пролесок, выбирая путь для лошади. Чуть дальше, насколько он помнил карту, стоял охотничий домик, а от него сквозь лес вела тропинка, которая чуть позже пересекалась с трактом. Вот туда-то охотник и планировал попасть, а там уже было рукой подать и до Крепкого.

В незнакомом лесу заблудиться – раз плюнуть. И никогда нельзя недооценивать опасности, таящиеся в чащобе. Себастьян помнил это правило с детства. Когда-то давно отец показывал ему лес – не этот, совсем иной, родной и знакомый, – учил названиям деревьев, рассказывал о повадках животных и птиц, объяснял, как не умереть с голоду и что съедобно из разнообразия лесных даров, а что таит в себе смертельную угрозу. Отец давно мертв, как и братья, но эти знания до сих пор нередко выручали королевского охотника.

Уже вечерело, когда Себастьян понял, что немного переоценил собственные силы. Нет, он не заблудился, просто неверно рассчитал расстояние и никак не успевал до темноты в Крепкий.

И к тому же дождь все-таки нагнал его. С неба закапало, а вскоре ливень встал отвесной стеной. Следовало где-то переждать непогоду.

Очень кстати впереди между деревьев показался охотничий домик – тот самый ориентир, который он искал. Идеальное место для ночлега.

Себастьян подъехал, спрыгнул на землю и привязал лошадь к коновязи под навесом. Никто не вышел его встречать. Что ж, тем проще…

Дверь оказалась не заперта, в домике никого не было. На столе стояла свеча, и Себастьян тут же зажег ее – уже сильно стемнело, и свет оказался как нельзя кстати.

Для начала охотник расседлал лошадь, немного ослабил поводья и подбросил сена, и только после этого озаботился собственными удобствами.

В домике имелся лежак, набитый соломой. В седельных сумках у Себастьяна хватало провизии, так что через некоторое время он уже ужинал, не забывая отхлебывать маленькими глотками вино из бутыли. По ставням единственного оконца барабанил дождь, выл ветер, и охотник непроизвольно поежился. Как же вовремя подвернулся домик, иначе пришлось бы пробираться через ночной лес в такую отвратительную погоду или ночевать под деревом.

Тут же относительный комфорт, тепло, сухо – что еще требуется непритязательному человеку?

Охотник разжег очаг, и вскоре дрова весело затрещали, а в домике стало по-домашнему уютно.

В дверь негромко постучали. Себастьян от неожиданности опрокинул бутыль с вином, пролив его на пол, но не обратил на это ни малейшего внимания. Он выхватил из лежащих на столе ножен меч и осторожно приблизился к двери, которую до этого предусмотрительно запер на крепкий засов. Кто может стучать в дверь охотничьего домика в глухом лесу в такую непогоду? Да еще так тихо, осторожно…

– Кто там?

– Откройте, господин! Я заблудилась, мне страшно! – голосок был детский и звучал приглушенно из-за дождя.

Себастьян сомневался несколько мгновений, но все же отпер засов, держа заряженный пистоль наготове.

На пороге стояла девочка лет десяти, может, двенадцати, одетая не по погоде в легкое, почти невесомое платьице, сейчас полностью промокшее, на ногах у нее были простенькие туфельки, какие продают на любой сельской ярмарке совсем недорого.

В общем, девочка не производила пугающего впечатления, скорее, напротив, ее хотелось защитить. Вот только что делает десятилетняя девочка одна ночью в лесу?

Она дрожала на ветру, но в дом не проходила, так и замерев на пороге и опустив глаза в пол.

– Ты кто?

– Меня зовут Роза, господин. Я заблудилась, – сказала девочка и впервые подняла взгляд на Себастьяна. Глазки у нее оказались черненькие, смышленые. Охотник решился.

– Проходи в дом, обогрейся у очага. Да просуши одежду, иначе заболеешь. Можешь пока завернуться в мой плащ.

– Спасибо вам, господин, – Роза прошмыгнула мимо него к очагу. Себастьян положил плащ на стол и отвернулся. Послышался шорох снимаемой одежды. Девочка ничего не боялась. Вот так ночью заявиться в дом незнакомого мужчины, без сомнения раздеться, укутавшись в чужие вещи – тут требовалась либо абсолютная уверенность в собственных силах, либо бесконечная вера в людей.

– Есть хочешь? Здесь хлеб, сыр, вяленое мясо. Подкрепись! – охотник все еще стоял на пороге, вглядываясь во тьму ночи, а Роза уже грелась у очага, протягивая к огню по очереди худенькие ручки. Она не отказалась и от угощения и с жадностью сжевала кусок хлеба.

Снаружи бушевала непогода. Видимость минимальная – на пять-семь шагов. Себастьян вздохнул и запер дверь на засов.

– Ты откуда? Как сюда попала? Где твои родители?

– Я шла, шла, шла, – начала рассказ девочка, не переставая жевать, – потом отстала, искала их, не нашла. Ходила по лесу, увидела огонек, вышла к домику. Спасибо, что приютили меня, господин.

– Кого ты искала? – переспросил Себастьян. – Родителей?

– И их тоже, мы шли все вместе, всей деревней, потом и другие пришли, из соседней деревни. Мы стали, как одна семья. Эх, если бы я не отстала…

Мучительное подозрение завладело Себастьяном.

– Как называется твоя деревня? – спросил он, стараясь не испугать Розу.

– Луговая, – ответила она как ни в чем не бывало.

Нет, такого просто не может быть. Те люди мертвы уже почти месяц – в этом нет сомнений, и даже если девочка каким-то чудом уцелела, не погибла, не шагнула с обрыва вниз, то не могла же она скитаться по лесу все это время?! К тому же по ее внешнему виду не заметно, что она провела одна хотя бы несколько дней. Платьице, хоть и мокрое насквозь, но целое, не драное, обувка не сношена – еще целая на вид, да и, хотя Роза кушала с заметным аппетитом, нельзя было сказать, что она изголодалась. Нет, она что-то недоговаривает, обманывает, водит за нос!

Тем не менее Себастьян продолжил расспросы:

– А скажи мне, когда вы ушли из деревни?

– С утра ушли, господин. Как пришел тот человек, так через некоторое время и пошли.

– Сегодня с утра?

– Да, господин, – подтвердила Роза, ничуть не удивляясь. – Сегодня.

Опять вранье! Жители обеих деревень и, скорее всего, ее родители погибли много дней назад! Он хотел было ошарашить девочку подобным заявлением, чтобы понаблюдать за ее реакцией, но решил немного повременить.

– Что за человек пришел в деревню?

– О! – улыбнулась Роза. – Это очень веселый человек. Он знает много шуток и историй! Все взрослые слушали его, и мои мама и папа тоже!

– О чем он говорил?

Девочка задумалась.

– Я не помню, – нахмурилась она, – о чем-то очень интересном… его слушали все, и все пошли за ним следом. Он говорил и говорил, потом мы ждали его, после пришли соседи из Полевой, и мы пошли дальше вместе. А после я увидела ягодки – они такие вкусные! Я остановилась их собрать, а меня не подождали! Мама всегда ждала меня, всегда! Я побежала, искала, не нашла, потом устала, легла под дерево поспать. Проснулась – вечер, заблудилась, испугалась, а тут ваш домик, господин.

– Это не мой домик, – поправил ее Себастьян. – Я тут такой же гость, как и ты. Дело в том, что я ищу одного человека. И, может быть, это тот самый человек, что пришел к вам в деревню. Весельчак, знающий множество историй. Скажи, как он выглядел?

– Он старый, совсем седой, хотя борода еще черная.

– А была ли у него при себе обезьянья маска?

– Бебезьянья? Была! – обрадовалась Роза. – Смешная такая! Он надел ее и прыгал вокруг нас, так весело было! Я никогда прежде не видела бебезьяна, только слышала, что они на деревьях живут, но в нашем лесу их не встретишь.

Все совпадало. Тот же самый бродяга, юродивый в маске, он явился в деревни и неизвестным методом заманил их жителей на верную смерть, а девочке лишь чудом повезло остаться в живых. Ворожба не врала, как и обычно. Осталось только выяснить, как Роза провела этот месяц на самом деле.

– Рассказывай дальше, – потребовал Себастьян. – Все, что помнишь! Детали, подробности!

– Господин должен извинить меня, но я уже все рассказала. Разве что…

– Я слушаю!

– Сон мне странный снился, господин. Но не думаю, что это вам интересно…

– Расскажи, все может оказаться важным.

Роза уже согрелась и насытилась. Ее глаза сами собой закрывались, тем не менее, она продолжила рассказ:

– Сплю я, а мне кажется, что рядом кто-то стоит. Кто-то высокий, большой, сильный. Но я боюсь открыть глаза и посмотреть. Потом он склонился надо мной, провел рукой по волосам и пожелал приятных снов. И страх прошел, я уже его не боялась. Он добрый. Он еще что-то говорил, но я не помню, слишком крепко заснула. Его голос так убаюкивал…

Она задремала внезапно. Ее маленькая кудрявая головка склонилась вниз. Себастьян осторожно поднял ее на руки и отнес на лежанку.

Вот такая история. Уснула, услышала голос, проснулась через месяц – единственная из всех. Что сказать, повезло девочке! По крайней мере, осталась жива. Вот только кто к ней подходил, пока она спала? Бродяга? Что он ей нашептывал, зачем оставил ей жизнь?

Слишком много вопросов и ни одного ответа. В следующем отчете к Рошалю нужно обязательно потребовать, чтобы бродягу искали все свободные охотники, шерифы, стража, агенты канцлера и городские осведомители. Предчувствие не обманывало, этот человек оказался силен. Так запросто заворожить две деревни – не каждый колдун способен на подобное. Погрузить девочку в летаргический сон на целый месяц, да так, чтобы она не чувствовала ни голода, ни жажды, не замерзала ночами, чтобы ее не тревожили дикие звери – о таком Себастьян прежде даже не слышал. Да, бродяга крайне силен и, бесспорно, невероятно опасен. Найти его нужно обязательно. Это дело уже вышло за рамки случайного расследования, и Себастьян надеялся, что сумеет донести эту мысль до Рошаля.

Ночь прошла тихо. Девочка мирно спала, завернувшись в плащ охотника, сам он задремал у очага, время от времени просыпаясь и проверяя, все ли спокойно вокруг. А утром, наскоро позавтракав остатками хлеба и сыра, Себастьян посадил ее впереди себя на лошадь, и они отправились в путь. Не оставлять же ее одну в домике, в самом деле…

Роза вопросов не задавала, даже о родителях. Как видно, понимала, что она их больше уже не увидит, а Себастьян, в свою очередь, тоже не поднимал эту тему. Овраг с гниющими телами до сих пор возникал перед его внутренним взором, стоило только закрыть глаза. Такое не просто позабыть!..

Вскоре они выехали на тракт, и отсюда до Крепкого было совсем близко. Несколько деревень они миновали, объезжая стороной, но потом Себастьян решил дать возможность немного отдохнуть лошади, да и им с Розой требовалось пообедать.

Дождь, закончившийся только под утро, сильно размыл дорогу, приходилось пробираться по сырой, размякшей земле, и оба путника перепачкались с ног до головы.

Деревня, в которую они свернули, встретила их, как положено, яростным лаем собак и настороженными взглядами местных. Детвора бежала за лошадью на безопасном расстоянии, с любопытством оглядывая приезжих. В общем-то, до Крепкого рукой подать, так что путники здесь не в новинку, но дети есть дети. Им все любопытно, а каждый день ребенка тянется бесконечно и приносит массу открытий. Куда это исчезает во взрослом возрасте, вот вопрос?..

Кажется, эту деревню бродяга миновал стороной. Им повезло.

Охотник остановился у трактира, мальчишка подхватил поводья. Себастьян снял Розу с лошади и спрыгнул на землю сам.

В дверях их встретила толстая тетка с добродушным лицом, которая сразу запричитала при виде перепачканной девочки:

– Ох, какая славная и какая чумазая! Господин, позвольте, я нагрею воды!

– Да, уважаемая, я не только позволяю, но и прошу вас об этом одолжении. Помогите девочке привести себя в порядок!

– Да и вам бы не помешало сполоснуться, господин. А то грязный, как лесовик, прости господи! Я распоряжусь, чтобы вам доставили в комнату воды. А вещи можете снять, я все постираю!

– Благодарю, – Себастьян вынул пару монет из кошеля – более чем щедрая плата.

Охотник быстро помылся, переоделся в чистое и вскоре спустился вниз, в зал, где ему подали еды и кувшин с вином. От вина он отказался – сегодня еще предстояло добраться до Крепкого, не время расслабляться, но вот пище отдал должное – готовили здесь вкусно, хотя и просто.

Вскоре и Роза спустилась в зал в сопровождении той самой полной женщины – жены трактирщика. Ее усадили рядом с Себастьяном и поставили перед ней полную тарелку с кашей и кружку молока.

Девочка замечательно похорошела после купания. Ее переодели в чистое платье, следы усталости и невзгод исчезли с ее лица. Теперь с первого взгляда на ее свежее личико становилось ясно – через несколько лет она превратится в настоящую красавицу. Но что делать с ней сейчас, охотник не решил. Лучше всего оставить бы ее прямо здесь, в деревне, на попечении у заслуживающей доверия семьи. Средств на первое время у него хватало, а потом можно обратиться к Рошалю, пусть пошарит в закромах. Много ли девочке надо?

Либо тащить ее с собой и дальше, как единственного свидетеля преступления? Пусть она для начала опознает бродягу, а после он устроит ее судьбу.

Себастьян никак не мог определиться, как же поступить, но тут Роза решила все сама.

– Господин, мне кажется, он когда-то проходил мимо.

– Кто? – не понял охотник.

– Тот человек, который увел нас в лес. Когда мы подъезжали, я почувствовала… тень его шагов. Он не был в этой деревне, миновал ее, но я почувствовала.

Себастьян внимательно посмотрел на девочку. Кажется, она не обманывала.

Внезапно двери трактира распахнулись, и в зал ввалилось человек десять лесорубов. Они несли с собой еще одного, окровавленного коротышку, и положили его на стол. А когда рядом положили две человеческих ноги, охотник внезапно осознал, что человек вовсе не коротышка, просто у него нет ног.

Жена трактирщика запричитала, сам трактирщик подбежал к столу и склонился над раненым.

– Брик? Что с ним? Опять топор?

Один из лесорубов мрачно кивнул.

– Но вы же хотели его выкинуть?

– Брик пожадничал, вот и поплатился.

– Дурни! Неужели тех смертей вам было мало?

– Так вышло…

– Нужно остановить кровотечение!

Жена трактирщика засуетилась, стараясь перевязать обрубки. Ей помогали, но без энтузиазма. Никто не верил, что Брик выживет.

Раненый лесоруб громко застонал. Он еще был жив, но совсем плох. Себастьян подошел к лесорубам и громко представился:

– Королевский охотник, особый корпус, бляха номер семнадцать. Что произошло?

Лесорубы смущенно отворачивали лица в сторону. Наконец тот, который разговаривал с трактирщиком, ответил:

– Несчастный случай, господин. Такое бывает. Не сдержал удар, топор соскочил и отрубил ему ногу.

– А вторая сама отвалилась? – полюбопытствовал Себастьян. Лесоруб не нашелся, что ответить, и замолк. Ему на выручку пришел трактирщик.

– Не берите в голову, господин. Это просто несчастный случай!

Себастьян даже не поменял позу, только лишь чуть повернул голову, слегка прищурился, и внезапно каждый в зале почувствовал, что повеяло опасностью. Такое бывает, когда видишь перед собой дикого и смертельно опасного зверя. Здоровенные лесорубы словно бы тут же стали ниже ростом и уже в плечах, а трактирщик быстро затараторил:

– Господин охотник, извините меня, я не хотел вводить вас в заблуждение, просто ляпнул, не подумав!..

– Рассказывай!

– Это началось недели три назад. Ребята повстречали в лесу странного человека…

Лесорубы дружно закивали в знак согласия. Трактирщик продолжал:

– Он шел совершенно один. По виду настоящий бродяга. Ребята как раз обедали, когда он вышел прямо из чащобы и попросил кусок хлеба и пару глотков воды. Народ у нас не жадный, и его бы обязательно накормили, но этот человек вел себя необычно. Он даже не просил – требовал. Конечно, ребятам это не понравилось. Они спросили его, с какой, собственно, стати должны его кормить? Он ведь не работал, не добывал хлеб в поте лица, как они. Тогда бродяга ответил, что, мол, только дайте мне в руки топор, и он срубит за час столько деревьев, сколько обычный лесоруб валит за день. А ведь внешне он не выглядел внушительно. Перн, скажи?