Текст книги "Перекрестки судьбы. Время полыни"

Глава 5

Зона отчуждения, территория научно-исследовательской станции.

Дощатая крышка борта распахнулась, и из кузова армейского грузовика медленно подали тяжелую коробку. Солдаты, елозя берцами по чавкающей грязи, потащили груз в глубь станции.

– Осторожно! Не заденьте оборудование! Грязи, грязи-то сколько натащили, молодые люди! – Старший научный сотрудник метался между грузчиками и больше мешал, чем руководил разгрузкой.

– Кто из вас Кобзарь? – обратился к ученым широкоплечий майор в лихо заломленном черном берете.

– Это я! – встрепенулся тот самый научник, ответственный за разгрузку.

– Распишитесь! – Майор протянул ему акт приемки.

Заместитель и главный ассистент профессора Ямпольского Марк Витальевич Кобзарь бегло сравнил опись с разгруженными коробками. Кивнул и поставил размашистую подпись.

Когда военные уехали, ученые собрались вокруг груза. Зашуршали упаковочные пленка и бумага. Заскрипели доски под гвоздодером, защелкали крышки металлических и пластиковых кофров. Сопровождавшие осмотр груза реплики в целом были положительными. Не обошлось без разочарованных вздохов, но надо было признать, что почти все заявки оказались исполненными.

Лишь когда вскрыли самый последний, крупный ящик, воцарилась тишина. Спустя несколько минут созерцания Кобзарь хрипло попросил:

– Кто-нибудь, пожалуйста, позовите сюда Валерия Семеновича.

– Открыли мы ее, а тут вот это, представляете? – Кобзарь в третий раз повторял одно и то же.

Ямпольский рассматривал содержимое ящика, закусив нижнюю губу.

– Взглянем на опись, – нетерпеливо взяв лист накладной, он стал внимательно сравнивать наименование грузов с маркировкой ящиков. Вскоре Ямпольский отложил бумаги в сторону и задумчиво обвел сотрудников взглядом.

– Как вы думаете, коллеги, успеем ли мы в достаточной степени изучить присланный образец, прежде чем военные осознают, что перепутали ящики?

– Перепутали? – Молодой сотрудник группы, Дмитрий Волков, удивленно присвистнул. – А что, можно вот так запросто перепутать груз подобной категории секретности?

– Как видишь, Дима, да. – Ямпольский еще раз посмотрел на содержимое ящика. – По большей части визуально все ящики действительно одинаковые. И мы не единственная научная станция в Зоне. Так что, видимо, человеческий фактор сыграл свою роль. Честно говоря, я давно догадывался, что до нас доводят далеко не всю информацию о флоре и фауне Зоны. Но я даже не мог предположить, что от нас скрывают вот такое.

Он указал на мертвое тело, очертаниями напоминавшее человеческое. Однако сходство на этом заканчивалось. Кожа – серо-бурого оттенка, развитая мускулатура, заметно выдающиеся надбровные дуги. Тяжелая, агрессивно выдвинутая нижняя челюсть, полная крупных желтых зубов, похожих на лошадиные. Пальцы на руках непропорционально крупные, вытянутые, с длинными звериными когтями.

– Мутация? – Кобзарь подкатил тележку с инструментами.

– А что, есть какие-то иные предположения? – Ямпольский включил электрооборудование.

– Ну, может, это вообще инопланетянин? – предположила молоденькая девушка-лаборантка.

– Знаете, Вика, на инопланетянина он как-то не очень похож. Ну, если только пришелец из параллельного мира, – охотно поддержал беседу Волков.

– Скорее уж болотный упырь из славянских сказок. – Кобзарь уже фиксировал мертвое тело на столе для вскрытия.

– Вот мы сейчас и посмотрим. – Ямпольский настроил свет над столом и взял скальпель.

Через три часа профессор дал отмашку, и лаборантка выключила видеокамеру. Свет над столом погас, сотрудники устало сели рядом с Ямпольским.

– Ну, и какие будут мысли? – профессор пытливо взглянул на свою группу. – Высказывайтесь по младшинству. Волков?

Тот пожал плечами:

– Навскидку сложно сказать, но если брать в расчет результаты экспресс-анализов…

– Ну-ну, не тяни кота за сапоги, – поторопил Ямпольский.

– Я считаю, что это глубокая мутация. Но это невозможно в нынешних условиях. Для подобного видового изменения должно было бы пройти огромное количество времени.

– Я согласна с Димой, – вмешалась Шибина. – Это черт-те что такое! Невозможно такое быстрое превращение живого существа в подобное состояние в условиях Зоны!

– А вы все-таки уверены, что оно появилось тут, в Зоне? – язвительно хмыкнул Кобзарь. – И из кого же оно, позвольте спросить, мутировало? Ну, давайте, смелее!

– Из человека… – Волков пожал плечами. – Из кого же еще? Или вы тут, в Полесье, обезьян видели?

Ямпольский поднял руку, призывая к тишине.

– Степан, а ты что думаешь? Ты ведь лучше всех нас прочих разбираешься в данной теме. Хотелось бы услышать твое квалифицированное суждение.

Самый основательный из всех научных сотрудников Ямпольского Степан Вербицкий закончил набивать табаком трубку. Прикурил от спички, выпустил к потолку несколько колец сизого дыма.

– Полагаю, что данное существо – не космический пришелец. И не былинный представитель славянского фольклора. Это определенно мутант. И мутация его произошла очень быстро и бурно.

– И это вы, коллега, определили за трехчасовое вскрытие? – ревниво поинтересовался Кобзарь.

– Это только предварительное заключение. Основанное на полученных анализах. И да, на трех часах вскрытия. Уж позвольте мне делать такие заключения исходя из имеющихся данных.

– Ну что же, – Ямпольский вздохнул, – надеюсь, все вы понимаете, что подобный образчик у военных, скорее всего, далеко не первый. А стало быть, мы с вами почти ничего не знаем о том, чем на самом деле живет Зона отчуждения. Какие процессы в ней происходят. И какие прогнозы можно на этом основании делать.

– Зачем такая конспирация? – Виктория Шибина удивленно посмотрела на товарищей. – Нам что, не доверяют?

– Я думаю, они просто не хотят давать полевым научным группам всю полноту информации. Скорее всего, данные из лабораторий уходят в аналитический центр, и там уже моделируют обстановку в Зоне, – ответил ей Вербицкий, безмятежно попыхивая трубкой.

– Конспираторы-перестраховщики! – фыркнул Волков. – А мы из-за этого в своих исследованиях кругами ходим. Правая рука не знает, что левая делает.

– Я думаю, все гораздо сложнее. – Ямпольский покачал головой. – Там, наверху, идут какие-то политические игры. И информация о происходящем в Зоне является элементом одной из таких партий. Только игроки не понимают, что Зона отчуждения – не та сила, с которой можно выстраивать комбинации.

– Думаете, это все плохо кончится? – Вербицкий задумчиво покрутил в руках трубку.

– Определенно, с таким подходом ничего хорошего ждать не стоит. Но я вам больше скажу, по-человечески, морально, мы не вправе сидеть и ждать у моря погоды.

– А что нам делать? – Кобзарь развел руками. – До начальства все равно не достучаться, им наши измышления малоинтересны.

– Я думаю, друзья, что нам необходимо запастись фактами и с ними самостоятельно выходить на мировой уровень. Пока все не стало необратимым. – Ямпольский сделал паузу. – Кое-кто из руководства будет в ярости. Для них мы станем предателями. И я полностью отдаю отчет последующим действиям в отношении себя и тех, кто будет со мной. Сейчас еще можно соскочить с этого поезда, выйти из-под удара. Поэтому, если кто-то хочет отказаться, я все пойму и без укора подпишу перевод на любую другую станцию.

Волков фыркнул:

– Валерий Семенович. Мы все – ученые. И прекрасно осознаем свой долг перед человечеством. Если нам суждено быть теми глашатаями, которые расскажут страшную правду, подвергнувшись гонениям и нападкам, значит, так тому и быть!

– Прозвучало довольно пафосно, – Кобазрь усмехнулся, – но верно по сути. Я тоже с вами, Валерий Семенович.

– И я! – Виктория Шибина встала. – Вы наш руководитель, человек, которому мы все безоговорочно доверяем. Мы видели вас в работе, вы делили с нами все трудности, и если вы решились на этот крестовый поход, что ж, мы пройдем его до конца.

– Ну а вы, коллега? – Ямпольский обратился к Вербицкому. – Вам, пожалуй, больше всех есть что терять. И все может кончиться отнюдь не осуждением, а кое-чем похуже.

– Вот именно, профессор. Если вы окажетесь правы в своей теории насчет Зоны, то все действительно кончится. Для всех. Это раз. А еще я не люблю, когда меня водят за нос, это два. – Вербицкий показал на тело мутанта. – Пока мы довольствуемся червяками да улитками, кому-то, оказывается, возят вот таких красавцев на вскрытие. Считайте, что это был вызов моему честолюбию.

– Хорошо. – Ямпольский удовлетворенно кивнул. – Значит, работать будем прежним составом. А теперь то, что касается предстоящих действий. Полагаю, нам следует выйти за условно безопасный периметр и совместными усилиями изучить ближайший район. Где бы мог обитать подобный образец фауны? Есть предположения, куда именно направиться?

– Есть. – Вербицкий кивнул. – На ногах мутанта имеются частицы флоры, которую он топтал еще при жизни. Фрагменты почвы, растений и листьев, коры деревьев. Если сложить все вместе, получится пространство обитания, ареал, характерный для конкретной местности. Это ведь только для непосвященного вся Зона отчуждения одинаковая.

– Тогда начинаем готовиться к небольшой экспедиции. Не забываем про основную работу. Все, что есть по текущему плану, должно быть выполнено. И так, чтобы комар носа не подточил.

– Эх, выходит, старая работа никуда не делась, но к ней еще и новая добавилась? – Кобзарь грустно улыбнулся. – Как бы спину не потянуть. «Бери ношу по себе, чтоб не падать при ходьбе».

– Что, Марк Витальевич, уже жалеете, что согласились на нашу авантюру? – поддел Волков старшего коллегу.

– Нет, это я так, ворчу по-стариковски, – махнул рукой Кобзарь.

– Да какой же вы старик, Марк Витальевич, – прыснула Шибина. – Вам ведь еще и сорока пяти нет, недавно ваш день рождения отмечали.

– Эх, Вика, жизнь-то не по паспорту меряется, а по пройденному пути. А сколько я путей-дорог оставил позади, уж и не счесть. Так что, как подсказывает мне мой опыт, непростой будет наша доля. Ох, непростой.

* * *

Осенью темнеет быстро, и вскоре сумерки покрыли землю. На блокпосте включили свет. По всему его широкому периметру зажглись электрические лампы. Направленные наружу светильники не давали наблюдателю рассмотреть, что происходит внутри самого поста, зато прекрасно высвечивали пространство поблизости.

Птица разочарованно оторвался от оптики. Что и говорить, служивые старались не делать ошибок. Включился огромный прожектор. Его нестерпимо белый луч стал щупать «дырявое» минное поле, равномерно шагая полосой света по стеблям травы и чахлым кустарникам.

В пансионат Сергей вернулся к ночи. Администраторша окинула его неодобрительным взглядом, хлопнула стойкой и пошла к входным дверям. Закрыла их за припозднившимся постояльцем и сухо отчеканила:

– Двери закрываем в пол-одиннадцатого. Постарайтесь больше не опаздывать! – Выдала ему ключ от номера, потушив свет в холле, дала понять, что разговор окончен.

Утром опять пошел дождь, капли глухо барабанили по окну, мокрый туман клочьями висел в саду пансионата. Выпив чашку кофе, Птица отправился искать хозяйственную комнату.

Женщина, все в том же синем халате, сосредоточенно перекладывала постельные комплекты, забавно морщила лоб и ловко перекидывала на огромных счетах деревянные лакированные костяшки.

– День добрый! – Сергей постучал по дешевенькой двери из прессованных опилок.

Хозяйка комнаты отложила счеты, поставила галочку в тетради и кивнула ему:

– Вы что-то хотели?

– Да вот… – Птица помялся, не зная, как начать. – Видите ли, я приехал сюда по работе, изучать землю. Приходится много в почве копаться, замеры делать. А тут сами видите, грязь какая за окном. В общем, нет ли у вас каких-нибудь старых вещей, тряпок разных, одежды, которую не жалко?

Он достал деньги и осторожно положил их на стол. Хозяйка некоторое время молчала, а потом, глядя на Сергея, спросила:

– А вы что ж, не знали, куда ехали? Или у вас в России грязи нет совсем?

Птица растерялся:

– Да нет. Просто вот ведь какое дело…

Не притрагиваясь к деньгам, женщина встала. Взяла огромную связку ключей, вздохнула:

– Ладно, пойдемте.

Между высоченными стеллажами, заваленными синими полушерстяными одеялами, располагалась узкая дверь. За нею в небольшом помещении лежали тряпки, рваные матрацы, куча стираной и мятой одежды. Тут же стояли какие-то ведра с засохшей краской, баллоны и казавшаяся инородной в этой комнате тяжелая атлетическая гиря. Весом эдак пуда в три. Женщина показала на ворох одежды:

– Отберите себе что нужно, не стесняйтесь. Когда выберете, сложите вот тут, в уголке. Я потом сама вам в номер отнесу.

Сергей осмотрел кучу тряпья. В основном это были прохудившиеся халаты, простыни и прочая подобная ерунда. Повозившись с двадцать минут, Сокольских нашел пару солдатских кителей-гимнастерок песчаного цвета, дырявые штаны из хлопка, кучу тряпок преимущественно желто-бурых оттенков и пару больших кусков мешковины. Свернув все это в тюк, он положил вещи в указанном месте. Вернулся в «сестринскую». Женщина кивнула и пообещала занести все перед обедом.

В холле, стоя на стремянке, давешний электрик менял перегоревшие люминесцентные лампы. Несколько штук уже лежали на полу. Пыльные, с почерневшими концами, они походили на гигантские горелые спички.

– Здорово, Сашко! – поприветствовал работника Сергей.

– Салют! – ответил из-под потолка электрик.

– Разговор есть.

Птица огляделся. В широком холле посторонних ушей не было: вероятно, администратор удалилась по своим ответственным делам. Электрик слез, отряхнул руки от пыли и полюбопытствовал:

– Что за тема?

– Дело такое… – Сергей задумчиво покачал стремянку. – Мне бы продуктов прикупить, а времени нет. Ты в поселке часто бываешь, может быть, поможешь? Я вот тут список составил: тушенка, галеты, макароны, спирт, ну и по мелочи. С меня, естественно, магарыч.

– Продукты, говоришь? Да нет проблем, Сережа. Только учти, спирт и водка у нас совсем не дешевые.

Убрав в карман деньги и список, электрик снова залез под потолок и продолжил плановую замену светильников.

Сестра-хозяйка пришла после обеда, положила перемотанный бумажной бечевкой сверток с тряпьем, поставила на стол стеклянную пепельницу и, ничего не сказав, ушла.

– Спасибо, – в закрывшуюся уже дверь поблагодарил Птица. И взялся, наконец, за работу.

На разложенную плащ-палатку он положил рыболовную сеть. Прихватив ее по краям и центру суровой ниткой, соединил их в единое целое. После этого, распотрошив гору тряпья, остро отточенным ножом располосовал кители, майки и мешки на длинные узкие полосы. Отрывал их так, чтобы они имели рваные неровные края. Где пришив, а где просто подвязав узлами, он закрепил лоскуты в ячейках рыболовной сети. Провозившись некоторое время и переведя все тряпки, Сергей получил довольно сносный самодельный «лохматый» камуфляж Гилли, способный надежно укрыть его от чужих взоров в лесу и осеннем поле.

Сокольских сунул маскхалат в сумку, уложил провизию, расфасовал всю необходимую мелочь. Потом, прикинув что-то в уме, открыл шкаф и, достав проволочную вешалку, спрятал ее среди вещей. Сдавать ключ от номера он в этот раз не стал, а проскочив холл, сразу вышел на улицу. Там его ждал сюрприз.

Облокотившись на капот старенького УАЗа, явно скучая, расположился милиционер. Синяя форма с нашивками Украины, погоны «старлея» с красной полосой и характерная фуражка сразу выдавали в нем представителя власти. По тому, как сразу оживился страж порядка, Сокольских понял: тот ждал именно его. Отлепившись от автомобиля, сотрудник шагнул навстречу Сергею. Смазанно дернул ладонью к голове:

– Старший лейтенант Припятко. Местный участковый. – И сразу перешел к делу: – А вы, видимо, новый постоялец?

– Да, позавчера приехал, – ответил Сергей. И, понимая, что этого не избежать, протянул документы.

Припятко открыл паспорт и внимательно изучал его с минуту. Потом перешел к «липе» из НИИ. Поинтересовался:

– К нам какими судьбами?

Сергей кивнул на бланки института:

– По работе. Почву осматриваю, замеры делаю. В бумагах написано. Но если вкратце: разрабатываем средство по уменьшению фона радиации.

– А что, такое возможно?

Припятко принялся читать списанную из какого-то журнала научно-техническую статью: о гамма-частицах и других малопонятных обычному человеку вещах.

– Безусловно! Но теория должна быть подтверждена практикой. В данное время я беру анализы почвы. Хотим выявить зависимость загрязнения радиацией от изменившейся за последние несколько лет розы ветров. – Птица сам начал вдохновляться сказанным.

– И далеко? – Участковый изучал печать и реквизиты института.

– Что – далеко? – не понял Сергей.

– Образцы на анализы далеко берете? Я к тому, что вы копаете, наверно, что-то? Так вот, у нас тут не везде можно копать. – С деловым видом он посмотрел на Сокольских.

«Вот ведь клещ! Привязался же», – раздраженно подумал Сергей, но участкового успокоил:

– Да нет, в паре километров отсюда, – и показал в противоположную от блокпостов сторону.

Они постояли еще с минуту молча. Наконец, старший лейтенант вернул документы:

– Хорошо, только постарайтесь порядок не нарушать. И не впутывайтесь в сомнительные мероприятия. Буде такие окажутся.

Он многозначительно посмотрел на Птицу и сел в машину. Сергей прошел по аллее, потом демонстративно свернул в пролесок. Подождав, пока участковый уедет, развернулся и пошел в сторону Зоны.

К минному полю он вышел в поздних сумерках. Опять лил дождь, и Сокольских, накинув плащ-палатку, собирая брюхом грязь и воду, пополз вперед.

Протиснувшись под проволокой, аккуратно раздвигая стебли пожелтевшей травы, он выбрался на колею, проходившую через минное поле. Земля размякла. В выбоинах, оставленных траками гусениц, собралась мутная вода. Хлюпая одеждой, Сергей пополз дальше. Периодически он доставал сделанный из вешалки проволочный прут и, пользуясь им как щупом, осторожно проверял землю впереди себя.

Иногда на него попадал луч прожектора. Тогда, вжавшись в коричневую глину, он замирал, ожидая, пока полоса света не переходила дальше, высвечивая искрящиеся стрелы ледяного дождя.

Почти на середине поля, при очередной вспышке света, он успел разглядеть какой-то предмет в нескольких сантиметрах от своего локтя.

Сергей замер и медленно повернул голову. Когда прожектор вновь шагнул по траве, то в размытой дождем земле Сокольских увидел тускло блеснувший пластик противопехотной мины.

«Ох, блин! Знакомая штука!»

Несмотря на холод и озноб, Сергей почувствовал, как горячо застучало в висках. ПМН-2 – мина противопехотная фугасная, нажимного действия. Стоит задеть черную крестообразную крышку – и бух! Оторвет какую-нибудь часть тела. А дальше – смерть от кровопотери или болевого шока. Мина очень надежная и простая, может десятилетиями лежать в грунте, хоть в зной, хоть в холод, ничего ей не сделается. Эти мины уже не раз доказали свою смертельную функциональность, убивая и калеча людей по всему миру. Сколько их еще ждет своего часа?

Вот и сейчас зеленый пластиковый корпус подстерегал свою жертву. Птица осторожно, стараясь не потревожить землю рядом с ней, угрем обогнул коварный сюрприз и пополз дальше. Теперь он часто останавливался, тер воспаленные от усталости глаза и до рези вглядывался в темноту, метр за метром приближаясь к спасительному лесу.

Наконец поле закончилось. Сергей не ошибся: на самой колее мин не было, а вот воронки от сработавших – присутствовали. Сокольских насчитал штук семь. Сейчас он лежал под дождем не в силах пошевелиться и пытался понять, сколько времени прошло. По часам выходило около получаса, но ему казалось, что минула вечность – таким огромным виделось расстояние от одного ряда колючей проволоки до другого.

Из транса его вывела сигнальная ракета. Красной искрой она ушла в ночное небо, а потом, зависнув на мгновенье, медленно опустилась над блокпостом. Не прошло и пяти секунд, как над соседним блокпостом, расчертив небо, вспыхнула такая же красная звезда. Затем морзянкой замерцали прожектора, торопливо обмениваясь информацией.

«Не по мою ли душу?» – встрепенулся Сергей.

Он рывком вскочил и метнулся в жиденький лесок, пытаясь не поскользнуться на мокрой глине, не влететь ногой в барсучью или кротовью нору. Впрочем, он вскоре понял суть сигналов: где-то вдалеке, гораздо дальше блокпостов, загрохотала канонада.

Гулкий стук крупнокалиберного пулемета прерывался разрывами гранат. Такую частоту взрывов обычно давали АГС-17 «Пламя», в умелых руках несшие смерть и хаос в ряды противника. Впрочем, был ли вообще противник, Сергей точно сказать не мог. Ответных звуков стрельбы он так и не услышал. Удалившись от второго кольца зоны на значительное расстояние, он решил передохнуть.

Выбрав место в небольшом ельнике, посуше и потемней, Птица наскоро оборудовал место для отдыха. Разместил между двух рядом стоявших деревьев гамак, над ним – туго натянутую веревку. На нее повесил полотно плащ-палатки – так, чтобы она скатами образовывала тент, закрывающий от дождя и ветра. Для защиты от влаги накрыл все это сверху клеенкой, а ее, в свою очередь, замаскировал еловыми лапами.

Утро наступило очень быстро. Сергею казалось, что он лишь пару минут назад сомкнул глаза, а уже надо было вставать.

После трехчасового марш-броска он вышел к третьему, последнему периметру, отделявшему его от Зоны.

Он, конечно, ожидал, что последнее кольцо будет отличаться от предыдущих двух. Но увиденное поразило его до глубины души.

Дорога, идущая от предыдущих блокпостов, упиралась в инженерно-техническое сооружение, больше походившее на недостроенную Брестскую крепость в миниатюре.

Небольшой, но сильно укрепленный форт узкими бойницами таращился в сторону Зоны. Полукругом от него возвышались доты и дзоты. Всюду лежали мешки с песком. Из-под тента виднелся БТР с приваренным к башне станком гранатомета АГС-17. Отовсюду из крепости торчали стволы оружия: ПК с коробами лент, «Утесы» на треногах и даже два миномета.

Солдаты, все сплошь в шлемах и бронежилетах, то и дело мелькали в просветах маскировочной сети. Слышалось тюканье ломов, скрежет лопат, шорох просеиваемого песка. Сложенные штабелями мешки с цементом, кирпичи и арматура указывали на ведущиеся строительные работы. Земля вокруг блокпоста была выжжена. На полуденном солнце бликовала проволока сигнальных заграждений. Табличек «Мины!» здесь не было, но Сергей не сомневался, что грунт по периметру заграждений полон сюрпризов.

Впрочем, его поразило совсем не это, а сам периметр Зоны. Парень ожидал чего угодно: трехметровых стен с вышками, многослойных проволочных заграждений под током, – но ничего этого не было. Только старый дощатый забор, стоявший, видимо, с самого 86-го года. Доски были выломаны, опоры сгнили, кое-где секции ограды полностью завалились на землю.

Получалось так, что третьего кольца не существовало вовсе. А ориентированный в глубь Зоны вооруженный пост скорее сам оборонялся от Зоны, нежели служил контрольно-пропускным пунктом в нее. Что же она в себе такого таила, что заставляла людей принимать столь суровые, по-настоящему боевые меры?

Присмотревшись, Птица разглядел, что рядом с блокпостом проходила проселочная дорога. Периодически по ней проезжала разнообразная армейская техника. Вероятно, вдоль этого проселка, опоясывающего Зону, были разбросаны точно такие же посты и базы, по которым и курсировал боевой автотранспорт.

Ровно в два часа дня, когда Птица уже начал было кемарить, с разных сторон проселка, почти синхронно, к крепости подъехали два БТРа. На них загрузили ящики с боеприпасами. Сверху на броню уселись бойцы в полной боевой выкладке, и оба бронетранспортера, густо клубя сизыми выхлопами, ушли в сторону Зоны.

Несмотря на соблазн дождаться ночи и проскочить в заманчиво манившую Зону, Сергей решил вернуться назад. Стараясь не шуметь и не тревожить листву, он покинул пост наблюдения и двинулся к пансионату. Большая часть экипировки осталась там, а без нее шагать в неизвестность было чересчур рискованно.

К минному полю второго кольца он вернулся в сумерках. Уже стемнело, но небо еще не успело покрыться непроницаемой мглой. То тут, то там виднелись широкие просветы уходящего дня. Над полем стоял туман, и Сергей, не дожидаясь темноты, решил пересечь минное поле.

На этот раз он полз намного быстрее, останавливался мало и вскоре обогнул злополучно торчавшую мину. Когда поле осталась позади, уже ощутимо стемнело. На блокпосте включили прожектор. Однако густой молочный туман свел на нет всю его эффективность.

Когда уставший, перемазанный мокрой глиной Сокольских подошел к двухэтажному зданию пансионата, было два часа ночи. Птица благоразумно не стал ломиться в запертые ворота, а обошел корпус сбоку. Чертыхаясь и оставляя на белой штукатурке грязные следы, перемахнул через стену забора. В свете горевших фонарей он пересек аллею и подошел к дверям своего крыла. Они были закрыты изнутри на импровизированный засов, обычную металлическую скобу, вставленную в ручки створок. Сергей согнул металлический прут вешалки. Просунул его в неширокую щель и крючком подцепил скобу изнутри. Стараясь не уронить ее, Сергей положил скобку на пол. Открыл двери, вошел внутрь и вернул засов в его прежнее положение.

Поднявшись в номер, несмотря на одолевавшую усталость, Сергей выстирал в ванной одежду и повесил ее сушиться. Лишь после этого повалился на кровать и, едва коснувшись головой подушки, крепко уснул.