Текст книги "Перекрестки судьбы. Время полыни"

Глава 6

Проснулся Птица далеко за полдень. Тело после вчерашних переходов ныло и болело. Лишь к обеду он почувствовал себя значительно лучше.

Умял в столовой две порции, не торопясь выпил чаю и вышел покурить в сад.

Дождя не было. Солнце ласково пригревало, и чистое небо над головой поднимало настроение. Здесь его и отыскал Сашко.

– Здоров! – Мангуст бухнулся на скамейку и вытянул ноги. – Погодка-то! Самое оно! – Электрик прищурился на осеннее солнце, а потом подвинул к Сергею объемистый пакет.

– Тут все по заказу, как ты просил. – Он достал из кармана свернутые деньги и положил рядом. – Сдача. Свои, на магарыч, я уже взял, так что не беспокойся.

Птица поблагодарил и спрятал деньги.

– А чего тогда трезвый такой? – В шутку спросил он электрика.

– Не, – засмеялся тот. – Я вечерком, после работы, тяпну. А пока рано еще. Хотя, есть, конечно, и такие, – продолжил Манга, – кто с утра шары заливает. Повод-то всегда есть, причем железный! – Он глубокомысленно поднял вверх палец и достал семечки.

– Это какой же? – полюбопытствовал Сергей.

– Радиация, конечно! – Сашко ловко расщелкивал скорлупу зубами и сплевывал шелуху в сторону. – Те, которые непосредственно в Зоне промышляют, постоянно хлещут. Кто с горя, кто со страха. Стресс снимают. Ну а есть и такие, что уже пьют просто по привычке.

Сокольских соскреб щепкой грязь с ботинка и спросил:

– А что, нынче кто-то в Зоне промышляет? Сталкеры, что ли?

– Ну почему – сталкеры? Строители хотя бы… – Сашко потряс кульком с семечками. – В основном на вояк пашут. Те там строят чего-то, деньги шальные платят. Вот только желающих все меньше.

– Отчего ж так? – спросил Сергей.

Мангуст помолчал и произнес:

– А хренотень там какая-то творится. Оно, конечно, и раньше всякое было, но не так. А теперь что ни день, то чудеса новые. Нехорошие, надо сказать, чудеса-то. Вот у народа крыша и едет. Кто пьет до потери памяти, кто учудит чего.

Электрик вздохнул, почесал затылок и задумчиво посмотрел на Сокольских, который выпустил три колечка дыма так, что каждое последующее пролетело сквозь предыдущие.

– Недавно вот случай был, – продолжил монтер. – Работал у них там бульдозерист один. Работал хорошо, да пил много. Однажды наклюкался и решил в одиночку по Зоне прогуляться, уж не знаю, как они это клювами прощелкали. Вернулся никакой. Сел за рычаги бульдозера и поехал оттуда прочь. В смысле, в противоположную от Зоны сторону. Вояки сначала не сообразили, а когда хватились, он уж до второго кольца докатил. Там его, конечно, уже ждали и дорогу заблокировали. Ну а он в сторону свернул, отвал бульдозера над кабиной поднял, чтоб они его, значит, пулею не сняли, и аккурат по минному полю их объехал.

«Так вот откуда там «тротуар-колея», – тотчас смекнул Сергей.

– Конечно, они могли этого дурака шлепнуть, да не стали. Просто дождались, пока он до опушки допыхтит. Там и вытащили его из кабины под белы рученьки.

– И что? – Птица заинтересованно смотрел на Мангу, ожидая продолжения.

– Да то, что он уже совсем никакой был. Слюною изошел, бредить начал, конец света предсказывать. В общем, полным психом сделался. Говорят, до сих пор галоперидол в «дурке» глотает.

– А с минным полем-то что? – Сокольских вернул электрика в интересующее его, Сергея, русло.

– Дык бульдозеру-то что от противопехоток будет? Проредила машина минное поле без всяких для себя последствий. Но вояки обещали скоро пару противотанковых положить. Дурной пример, говорят, заразителен.

– Ну а у самих вояк крыша не едет? – Птица вытащил из пакета банку тушенки и покрутил ее в руках.

– Да вроде нет. Может, таблетки какие-то жрут. Сейчас столько химии всякой развелось. Наверное, придумали что-то, – ответил Сашко и широко зевнул.

– Хорошо, а что же сталкеры? – не унимался Сергей, желая вытащить из собеседника побольше информации.

– Дались тебе эти сталкеры? Чего ты ими так интересуешься-то? – В голосе электрика звучало неодобрение.

– Ну а как же! Столько о них слышал. Дескать, едут со всех концов света, а я до сих пор ни одного не видел! – Птица подбросил банку в воздух, поймал и положил в пакет.

Сашко внимательно посмотрел на собеседника, а потом сказал:

– То, что прутся сюда разные, – это факт. Ты вот, может, и вправду червяков копать приехал, а другие… Да не верти ты головой, не увидишь. Дачи тут давно стоят, но с восемьдесят шестого о них позабыли. А вот в последнее время эти дома скупать кто-то стал. Причем за немалые деньги. Кто они, эти новые хозяева? Или поселки брошенные вдруг стали оживать. За каким хреном сюда народ потянуло? – Сашко мрачно сплюнул. – Нынче здесь места недобрые. Ночью лучше не ходи, всякое случается. Если хочешь знать, все мы тут по-своему «сталкеры». Все, кто раньше здесь обитал, после аварии на АЭС в Зону ходили: посмотреть, поживиться. Кто сгинул, кто разбогател, разное было.

– И ты туда ходил? – Сергей и раньше догадывался, что электрик неоднократно был в Зоне, но сейчас впервые слышал об этом из его уст.

– Да что там, я так… Далеко не заходил, из любопытства только. Провод, там, бесхозный собрать, цветной металл какой. Говорю же, все там были, даже мент наш, Припятко, и тот был. Выходит, что и он сталкер.

В это самое время на аллее показался участковый. Он неторопливо шагал, задумчиво разглядывая деревья в парке, но держал курс точно на их скамейку.

– О-о-о! Вспомнишь, как говорится… вот и оно. – Сашко скомкал в руке кулек с семечками и встал. – Ладно, бывай. Похоже, он к тебе. – Шустро свернув на боковую дорожку, электрик скрылся в глубине аллеи.

«Сталкер» Припятко не спеша приблизился. Кивнул на «Доброго дня» и, усевшись на скамью, спросил:

– Вы не возражаете?

– Отчего же? – Птица придвинул к себе поближе пакет с припасами.

– Скажите, а почему вы сегодня в номере не ночевали? – сняв фуражку и вытерев лоб, задал вопрос участковый.

«Администраторша настучала», – сообразил Сергей, но вслух произнес:

– Видите ли, я был так увлечен работой, что, когда спохватился, было уже поздно. Я решил не тревожить понапрасну персонал пансионата и заночевал в лесу.

– Вы сегодня принимали душ? – неожиданно спросил милиционер.

– Э-э-э, нет. А почему вы спрашиваете? – Птица пытался уловить подвох в вопросах Припятко.

– Да так. Просто небольшая странность. По вашим словам, вы ночевали в лесу. Но ведь сейчас уже довольно холодно. Однако костром от вас совсем не пахнет. Как же вы грелись? Гм?

«Выветрилось», – хотел было брякнуть Сергей, но, спохватившись, произнес:

– Ну, во-первых, какой там костер, дрова все в лесу сырые. Во-вторых, у меня были с собой теплые вещи. И потом, я засомневался в легитимности разведения кострищ в заповедной зоне. – В уме Сергей подивился милицейской хватке.

Припятко покивал и задал вопрос, который, видимо, и был основным:

– Сергей Александрович…

«Надо же! Отчество запомнил!» – неприятно отметил про себя Птица.

– Вы в карантин через КПП попали?

«Вот оно что! Теперь ясно, куда он, зараза, разговор клонит».

– Безусловно! – Сокольских попытался изобразить невозмутимость.

– А почему же ваших данных нет в книге записи учета на КПП?

Припятко так буднично задавал эти каверзные вопросы, словно бы ответы его вовсе не интересовали. Он лишь покручивал блестящую пуговицу на мундире и смотрел куда-то в сторону.

– Как вам сказать, товарищ старший лейтенант. Народу было много. Очень мне не хотелось в очереди стоять. Ну, я в обход нее денег и сунул. Вот так, собственно, мне пропуск и выдали. А уж записали или нет, я не смотрел. Похоже, все-таки не записали…

– То есть вы дали взятку? – уточнил участковый, продолжая крутить пуговицу.

– Нуу… не то чтобы взятку, скорее вознаграждение. – Сергей очень натурально вздохнул.

– Скажите, Сокольских, а когда именно вы прибыли в город? – Припятко неодобрительно рассматривал мыски форменных ботинок. На одном из них подсохли коричневые брызги лужи.

– Да в тот же день. Как с поезда сошел, так сразу и на КПП.

– А разве в субботу утром был поезд из России? – Участковый сорвал оранжевый лист клена и стал протирать обувь.

– А как же? – наигранно удивился Птица. – На чем же я тогда приехал?

– Действительно, – покачал головой старлей и посмотрел на Сергея. – А не сохранился ли у вас билет случайно?

– Увы, нет. Дождь был, билет намок, я его выкинул. Ну не таскать же эту кашу в одежде!

– Действительно, – повторил Припятко и понимающе улыбнулся.

Они синхронно вздохнули и немного помолчали. Со стороны все происходившее напоминало театр абсурда: два взрослых человека откровенно валяли дурака. Причем оба понимали всю фальшь происходившей беседы. Участковый встал, поправил мундир и официальным голосом резюмировал:

– В таком случае, Сергей Александрович, должен вас поставить в известность! Вы грубейшим образом нарушили порядок пребывания в карантинной зоне и в данное время находитесь здесь незаконно. А также, с ваших слов, вы совершили уголовно наказуемое деяние посредством дачи взятки должностному лицу при исполнении служебных обязанностей.

Сергей выслушал все это, посмотрел на участкового и кинул потухшую сигарету в залитую дождем урну. Он уже давно понял, что будь все настолько серьезно, будь у милиционера какие-то веские основания, то разговаривал бы с ним сейчас не старший лейтенант Припятко, а, пожалуй, бойцы какого-нибудь «Беркута», причем уложив лицом в траву и надевая наручники. По мнению Птицы, участковый преследовал иную цель. И Сергей ее озвучил:

– Я готов оплатить штраф. У меня еще много работы. Не хотелось бы ее прерывать в столь ответственный для науки момент.

Он достал бумажник, отложил ровно половину от оставшихся денег и протянул Припятко. Сумма была довольно неплохая, так что, помявшись для виду, участковый деньги взял.

– Собственно, несмотря на то что сотрудник правопорядка во всем должен следовать букве закона… Кхм-м-м… Ничто человеческое нам не чуждо. И мы с вами, Сергей Александрович, пожалуй, не будем разводить бюрократию. Работайте на здоровье. И на благо науки, конечно. Только уж постарайтесь больше ничего не нарушать. – Старший лейтенант козырнул и бодрой походкой покинул парк.

Сергей не питал ложных иллюзий по поводу всеобщего и повального мздоимства в органах МВД. Сохранились еще довольно цепкие и «правильные» менты. Встреча с одним из таких не закончилась бы так же, как с предприимчивым участковым. Птица взял пакет и зашагал к своему корпусу. На лестнице его уже ждал Гена-сиделец.

– Ну как там наш Припятко поживает? – Блатной, облокотившись о перила, разминал пальцами гильзу беломорины.

– Привет тебе передает. – Сергей не останавливаясь поднялся наверх.

– Шутник, да? – вслед ему неприятно загоготал Генка.

* * *

К предстоящему походу Сокольских был готов. Он тщательно отобрал снаряжение, извлек из тайника пистолет и около шести часов вечера спустился в холл.

– Я отлучусь по работе. Возможно, пару суток меня не будет. Необходимо взять пробы воды и провести несколько экспериментов. Вещи я оставил в номере, так что в любом случае за ними вернусь.

Сергей сдал ключ и вышел на улицу. В отражении стеклянной двери он заметил, как женщина что-то записала на клочке бумаги и спрятала в ящик стола, пристально посмотрев постояльцу в спину.

«Н-да… Похоже, они тут в хорошей связке работают: Припятко, администратор пансионата и, возможно, кто-то еще. Не потому ли большинство сталкеров из тех, что выжили и обогатились, так и не доехали до дома, пропав без вести? Быть может, смертоносность Зоны – это миф? А самый страшный зверь вот он – человек? С другой стороны, сталкеры на своем пути в Зону уже давно не посещают этот пансионат. Для этого есть другие, более надежные пути. Впрочем, надежные ли? Это еще предстоит проверить. Так что пользоваться ими мы пока повременим» – так решил для себя Сергей Сокольских.

Прошагав немного по аллее и убедившись, что вокруг нет любопытных глаз, он свернул в сторону блокпоста. Несмотря на раннюю темноту, Птица легко ориентировался, двигаясь вдоль шоссе, чуть в стороне от дороги. В начавшемся моросящем дожде асфальт отчетливо блестел лунной дорожкой, по которой изредка проносились желтые всполохи фар.

Свет прожектора он увидел еще издали. А когда спустился к минному полю, было уже около полуночи. Сергей полежал немного, разогрел мышцы и лишь после этого, подтаскивая за собой рюкзак, осторожно пополз вперед.

Впрочем, он отметил, что поле стало для него несколько более привычным и останавливаться почти не приходилось. Лишь один раз, когда прожектор слишком надолго замер на одном месте, метрах в пяти от нарушителя, Сергей почувствовал предательскую дрожь в теле. Уткнувшись лицом в сырую землю, он несколько минут лежал не шелохнувшись.

Наконец Птица преодолел злосчастное расстояние до леса. Встал и, переводя на ходу дыхание, поспешно удалился от второго периметра. Как все оказалось просто! Пожалуй, даже слишком. Как гласит народная мудрость: «Если все идет хорошо, значит, вы чего-то не замечаете». Отогнав дурные мысли, он устроился на ночлег. Будильник должен был разбудить его через три часа. Нужно было успеть добраться до последнего кольца обороны и на рассвете проскочить периметр.

Однако разбудил его не мерзкий писк электронных часов, а звонкий собачий лай. Где-то не слишком далеко злобно брехала псина. Птица рывком вскочил, пытаясь определить местоположение собаки и ее вероятного проводника. Быстро собрав вещи и определив ориентир движения, Сергей двинулся к Зоне по темному еще в столь ранний час лесу. Лай удалялся. Дождь то прекращался, то вновь наполнял воздух мелкой водяной хмарью.

«В дождливую погоду и снегопад служебно-разыскные собаки работают очень плохо», – вспомнил он прописную пограничную истину. К тому же, судя по характеру лая, пса держали на поводке, не давая развить инициативу. А в такую погоду взять чей-либо след особенно затруднительно. Да и, откровенно говоря, Сергей не был уверен, что это по его душу лает четвероногий друг. Ну да, как говорится, береженого Бог бережет.

И Птица продолжил старательно мерить шагами местность в выбранном направлении. Идти по ночному лесу было очень тяжело, поэтому пришлось включить фонарь с синим светофильтром.

В половине шестого Сокольских увидел огни последнего опорного пункта. Освещенный со всех сторон, контрольно-пропускной пост тем не менее выглядел заброшенным и безлюдным. В воздухе висела тягучая тишина, прерываемая лишь скрипом деревьев и шелестом дождя.

Сергей выключил фонарь. На миг почудилось, что, подойди он вплотную, его взору откроется страшная картина: лежащие повсюду окровавленные трупы с застывшими на лицах гримасами страха и ужаса. И что-то неведомое сквозь паутину мокрых искрящихся строчек протянет к нему руки…

Но нет. Внезапно в амбразуре бетонных блоков вспыхнул огонек «неуставной» сигареты. Где-то в недрах ангара стукнула крышка люка. Чьи-то шаги гулко пробарабанили по металлической броне. Блокпост жил своей жизнью. А до рассвета оставалась всего пара часов.

Птица, старясь не высовываться и внимательно смотря под ноги, аккуратно передвигался от кустарника к кочкам, от кочек – к низким корявым деревцам. Вскоре он достиг забора.

Обычный, даже не бетонный, дощатый забор из длинных неошкуренных досок. Краска давно облезла. Колючая проволока, шедшая поверху, проржавела и висела плетьми. Повсюду торчали куцые огрызки выломанных досок.

Сергей, еще не веря в происходящее, прикоснулся к шершавой деревянной поверхности. Холодная и насквозь сырая доска бездушно догнивала здесь уже второй десяток лет. Очень медленно, держа руки перед собой, Сокольских шагнул в дыру ограды. Воздух был все тем же. Дождь все так же орошал землю. Стебли травы привычно колыхались по ветру. Вот она – Зона!

Сергей пристроил поудобнее рюкзак за плечами и, наступая прямо в лужи, чтобы не оставлять видимых следов вокруг, перебежал проселочную дорогу. Спустя двадцать минут, по широкой дуге обогнув блокпост, он скрылся в темнеющем лесу. Птица вошел в Зону.

Ответ МВД России

В ответ на Ваш запрос, от … числа, согласно договору о двустороннем сотрудничестве в сфере оперативно-розыскной деятельности между Россией и Украиной, сообщаем: в Научно-исследовательском институте, реквизиты № …, указанное Вами лицо, Сокольских Сергей Александрович, среди действующих сотрудников не числится. Справка отдела кадров прилагается.

Зам. начальника УВД, Климашевский Д. А.

* * *

Шли вторые сутки пребывания Птицы в Зоне. Все это время он уверенно продвигался в глубь запретной территории. Деревья, поля, заросшие кустарником, овраги и полынь. И ни следа́ активной человеческой деятельности.

Ближе к вечеру он вышел к поселку. Мертвые дома, когда-то в спешке оставленные хозяевами, а потом разграбленные мародерами, являли собой унылое зрелище. Они походили на родительский погост, давно заброшенный, заросший лебедой, крапивой и мхом.

Изучив поселок издали, Сокольских рискнул приблизиться. Осторожно походив вокруг построек, замерив уровень радиации, он аккуратно сковырнул пару досок в окне первого попавшегося дома и залез внутрь.

Ничего. Деревянное перекрытие пола сгнило, сквозь него пробивалась трава. Потолок местами обвалился, отчего дождевая влага уходила прямо в землю, подпитывая прущие сквозь доски лопухи и молодое деревце. Все, что было ценного и не очень, из помещения давно вынесли. Даже проводка в выцветшей бумажной оплетке была с силой выдернута из стен. Глупо было надеяться здесь что-то найти.

В принципе, не знай Сергей, что находится в Чернобыльской зоне, то весь окружающий его унылый пейзаж вполне сгодился бы для любой провинциальной глубинки. Как в России, так и на Украине. Сначала в отдаленных поселках закрывали магазины и почту. Потом отключали свет и водоснабжение. После этого люди, за исключением стариков, уезжали кто куда. Когда же доживали свой век последние старожилы, в домах заколачивали окна и двери, и поселок, тихо скорбя по своим прошлым обитателям, умирал.

Сперва Птица не собирался оставаться здесь на ночь, но на улице быстро стемнело. Вдобавок хлынул ливень. Поэтому Сергей, уставший от нервного напряжения и переходов, решил заночевать в доме. Закрыв большим куском фанеры огонек пламени, он приготовил нехитрый ужин, а потом, расположившись в сухом углу комнаты, уснул.

Глава 7

Утром Сокольских ощутил явное человеческое присутствие. В окрестностях кто-то был. Сергей осторожно прильнул к окну, потом переместился к другому. Так и есть, он не ошибся!

Бойцы шли профессионально – уступом, исключавшим возможность внезапного уничтожения всей группы. Они не загораживали друг другу сектора обстрела. При этом каждый контролировал свой участок дороги. Но было видно, что для них это далеко не первый километр и солдаты расслабились. У одного из них ствол автомата ушел вниз. Второй рассеянно смотрел под ноги. Третий без конца поправлял съехавшую амуницию.

Один из последних, по-настоящему теплых осенних дней, когда солнце не просто сияло, а действительно согревало, расслабляюще действовал на армейцев. Стандартная форма с пятнистым рисунком, известным как «дубок». Облегченная выкладка, автоматные и гранатный подсумки, фляга, свернутый бушлат-скатка и специфика места пребывания – противогазная сумка и ОЗК. На всех бойцах были бронежилеты и шлемы с чехлом из крупной маскировочной сети. Только командир был облачен в разгрузочный жилет с многочисленными автоматными магазинами, гранатами и сигнальными дымами. Голову военачальника венчал черный берет, укороченный по натовскому стандарту. Шлем был по-походному приторочен к бронику. В отличие от своих подчиненных с АК-74, командир держал на ремне АКМС с подствольным гранатометом, из ствола которого хищно белел осколочный «выстрел».

«Вот так-так! – Птица отодвинулся от окна и прижался к стене. – Эти, пожалуй, в воздух стрелять не станут – сразу на поражение. Причем с контрольной очередью в голову. – Он осторожно нащупал «макаров», но доставать его не стал. – Что это? Обычный патруль или целенаправленная зачистка? Хотя, если зачистка, они бы не шли так открыто. Взяли бы местность в кольцо, и, пока трое контролируют поселок с разных сторон, двое осмотрели бы дома».

Когда группа солдат двинулась по улице, Сергей отступил в темную глубину дома и прикрыл глаза. «Только бы пронесло!» Он старался ни о чем не думать, отрешиться от происходящего, так как знал: чужая биоэнергетика ощущается и выдает владельца не хуже, чем «кричащая» одежда или хлопок ладонями.

Шаги приблизились. Солдаты прошли совсем рядом с домом. Было слышно, как кто-то зацепил мелкий камушек и тот, отскочив, стукнул о деревянное крыльцо. Не останавливаясь, военные прошли мимо. Сокольских выдохнул и прислушался к своему сердцу, которое глухо и ритмично билось в груди. Казалось, его стук был слышен далеко за пределами поселка.

Выждав несколько минут, Сергей осторожно посмотрел на дорогу. Солдаты еще не ушли. Они стояли на околице и о чем-то переговаривались. Командир в бинокль осматривал лес. Птица отчетливо видел его спину.

Это был коренастый, хорошо сложенный человек. Несмотря на расстояние, отлично различались крепкий затылок, мощная шея и поломанные уши – характерные приметы людей, долгое время занимавшихся борьбой. От бойца исходили сила и уверенность: видимо, за его плечами имелись серьезный опыт и непростая биография.

Неожиданно, словно что-то почуяв, командир опустил бинокль и резко обернулся, прощупывая цепким взглядом сельские дома.

«Твою… по голове! – Сергей резко отшатнулся от оконных досок. – Нельзя! Нельзя пристально смотреть человеку в затылок. Это же прописные истины!» Птица медленно подтянул к себе рюкзак и нервно огляделся.

Из комнаты было только два выхода: в дверь, через прихожую, и в окно, с которого он вчера отодрал сосновые доски. Сейчас они держались лишь на кончиках гвоздей. Птица вновь краем глаза посмотрел на улицу. Три человека, включая командира, остались на месте, а двое бойцов вразвалочку возвращались к поселку.

Сергей снова вжался в темную нишу стены сразу за дверным косяком и старался не дышать. Было слышно, как солдаты сначала обошли ближайшие дома. Потом подошли к его убежищу. Кто-то из них попытался рассмотреть комнату сквозь заколоченное окно, но в царившем сумраке ничего не увидел. Наконец шаги раздались у входной двери. Солдаты потоптались и остановились в нерешительности. Снаружи дверь была заперта. Вчера Сергей видел ее с улицы: крест-накрест набитые доски.

Возникла пауза, которую прервал резкий командный окрик. Видать, старший все же настоял на том, чтобы его подчиненные вошли внутрь. Кто-то дернул дверь, а потом скрипнуло отрываемое дерево. Через секунду раздались звуки ударов прикладами. Впрочем, без особого энтузиазма. Оно и понятно, бойцы посчитали данную проверку простой командирской блажью.

Дверь скрипнула и, распахнувшись, ударилась о стену. Солдаты постояли в коридоре. Потом шаги разделились. Один двинулся к кухне, а второй зашел в комнату, где замерший Сергей буквально превратился в статую. Боец встал к нему спиной, совсем рядом, осматривая помещение. Налюбовавшись на провисший потолок и прущие из пола лопухи, солдат хмыкнул. Забросив автомат на плечо, достал сигарету. Птица перестал дышать. Он почувствовал, как по лбу медленно ползет капелька пота.

Боец развернулся. Теперь он стоял прямо перед Сергеем, опустив правую руку в карман за спичками. Сначала глаза воина отрешенно смотрели сквозь Сокольских, но в один короткий миг вдруг замерли. Зрачки стремительно расширились. Так и не закуренная сигарета повисла на кончике рта. Изумление, сковавшее солдатское тело, не могло длиться вечно. Сергей был обречен. Он моментально вспомнил, что за поясом у него лежит украденный пистолет с неизвестным прошлым, в рюкзаке – самодельный маскхалат и прочие подозрительные вещи. Разбираться никто не будет. Он чувствовал кожей, что шлепнут его прямо здесь, во избежание каких бы то ни было проблем. Эти люди не были сотрудниками правоохранительных органов. Солдаты уничтожали нарушителей, а не задерживали!

Впрочем, выяснять, так это или нет, Птица не собирался. И из двух зол он выбрал меньшее.

Будучи пограничником, Сокольских знал один трюк, повсеместно применяемый моджахедами, «непримиримыми» и просто отморозками Таджикистана. И сейчас эти знания пригодились ему для спасения собственной шкуры.

Он стремительно шагнул к солдату, тем самым мгновенно сократив дистанцию. Раз! Сергей наступил бойцу на ногу и одновременно одной рукой схватил его запястье. Тот дернулся, но сделать уже ничего не сумел, автомат в одночасье стал бесполезен – ни вскинуть его, ни передернуть затвор он уже не мог. Два! В одно движенье Птица ухватил чужое оружие за магазин и, дернув пальцем защелку, отомкнул его. Три! Ребром магазина, как кастетом, он с силой ударил бойца в висок. Слабо охнув, воин потерял сознание и осел на пол.

И в этот же момент в дверях показался второй солдат. Он на секунду замер, оценивая положение, а потом стал вскидывать «калашников». Но в лицо ему уже летел автоматный магазин. Сергей довольно посредственно метал холодное оружие, но с расстояния в два с половиной метра меткость не требуется. Резко, без замаха, вскинулась рука, и магазин весом в полкилограмма ударил солдата в переносицу. Тот сделал два шага назад и, споткнувшись о порог, упал на сгнившие доски прихожей. Но оружия из рук он так и не выпустил.

Птица не стал испытывать судьбу. Подхватив рюкзак за лямки, он прижал его к груди и прыгнул в спасительное окно. Доски, которыми он вчера лишь для виду закрыл проем, со стуком вылетели.

Сгруппировавшись, Сергей кубарем прокатился по жесткой выгоревшей траве. Не теряя ни секунды, он тотчас же вскочил и бросился в лес. За несколько секунд покрыв расстояние до деревьев, прыгнул в ближайшие кусты.

Треск автомата всколыхнул воздух. Пули свистнули по качающимся веткам, срубили желтеющую листву и бесследно пропали во мраке леса. Боец с залитым кровью лицом выпустил в три длинные очереди весь боекомплект и еще долго всухую жал спусковой крючок, пока его, чертыхающегося, не остановил ворвавшийся в комнату командир.

Птица бежал по лесу, постепенно наращивая темп. Ноги сами гнали его вперед. Он мчался, словно лось, напролом, не разбирая дороги, стараясь увеличить дистанцию между собой и оставшейся группой солдат.

«У одного из них за плечами была радиостанция. Я заметил ее, когда они еще подходили к поселку. Значит, на опорных пунктах уже в курсе произошедшего. Это скверно. Наверняка попытаются заблокировать меня и взять в кольцо. Посты и дозоры выставят. Потом лес прочешут. С собаками. Как же я так оплошал?»

Сергей шумно выдохнул и остановился. Развернул карту, прикинул дальнейшие действия.

«Так. Лес старый. По размерам – не маленький: буреломы, овраги. Но я один, а их – армия. Поднимут батальон, за сутки прочешут четверть. На следующие – еще четверть. И так будут резать территорию, пока я не останусь на клочке метр на метр. Назад пути нет, оттуда они цепь и пустят, с флангов тоже прижмут, а вот впереди… А вот впереди у нас Припять».

Идти в город атомщиков Птице совсем не улыбалось. Но выбора не было. Или туда, или обратно, в руки солдат. Он и до этого не рассчитывал на их гостеприимство, а уж после случившегося…

«Ладно. Попытаюсь выйти к городу, там прочесыванием меня так просто не возьмешь. Шансы есть, а дальше… как карты лягут». Он устроил рюкзак поудобнее, поправил ремень, выдохнул несколько раз и продолжил свой марафон с препятствиями.

Говорят, что курящим тяжелее бегать, нежели тем, кто независим от никотина. Не врут люди, так и есть. Птица взмок. Дыхание после получаса бега стало тяжелым и прерывистым, из груди неслись нехорошие сипы. Тем не менее Сергей упорно двигался вперед, не сбавляя скорости.

Вскоре он выскочил на старую просеку. С ходу проскочив ее, Птица шумно и тяжело повалился в кусты. Ноги гудели, одежда взмокла и разом потяжелела. Плечи ныли и горели под тяжестью рюкзака. Набрав в рот воды, он прополоскал горло и только потом проглотил.

Спустя несколько минут со стороны просеки послышался характерный звук двигающегося бронетранспортера. Сергей насторожился. Раздвинув ветки, он всмотрелся в сторону источника звуков.

По просеке шел старенький труженик БТР-70. Позади неторопливо плелась пара крытых ЗИЛов. Вся кавалькада периодически останавливалась, и тогда из грузовиков выпрыгивали бойцы. С автоматами на изготовку они исчезали в том направлении, откуда только что пришел Сергей.

«Быстро работают, надо же! Выходит, все же подняли по тревоге пару рот. А может, и больше. Это ж сколько леса им надо сейчас в кольцо взять? Видимо, не понравился я им, очень не понравился. Ладно, как ни крути, лучше на бегу сдохнуть, чем от пули».

Птица аккуратно отполз поглубже в лес, в спасительный сумрак. Потом поднялся на трясущиеся от усталости ноги и заставил себя возобновить бег.

Все чаще и чаще Сергей переходил на шаг и делал одну остановку за другой. Время смазалось, превратилось в череду мелькающих ног, хлещущих по лицу веток и дикой сердечной пляски. Пот заливал глаза, все плыло и гудело. Казалось, что в мире больше ничего нет, кроме бега, пота и боли в боку.

Уже порядочно стемнело, когда Птица вышел на окраину города. Черная стена леса внезапно расступилась, и в образовавшийся просвет он увидел Припять. Дома, как обелиски застывшей эпохи, возвышались мрачными изваяниями. Повсюду, словно гнилые зубы, виднелись пришедшие в упадок постройки. В полной тишине город издали казался жутким надгробьем всему человечеству планеты. Ни света, ни звука. Ничего.

Птица долго издали смотрел на это зрелище, подавляющее своей угрюмой неправдоподобностью. Затем, очнувшись, медленно двинулся к окраине. Он несколько раз останавливался, сверяясь с дозиметром, но счетчик показывал вполне приемлемые цифры. Потом Сергей двигался дальше.

Когда под ногами загремел разбитый асфальт, он достал упаковку черного перца с табаком, вскрыл ее и обильно посыпал свои следы. Таким способом экс-пограничник надеялся сбить со следа служебных собак, которых если еще не пустили, то обязательно пустят в ближайшее время. Гремучая субстанция с гарантией выводила из строя любого обладателя чуткого нюха, стоило только крупице перченой махры попасть в орган обоняния животного.

Сокольских миновал первый панельный дом, затем второй, и только в третье по счету строение он рискнул зайти. Не было никаких сил на то, чтобы снимать рюкзак и искать фонарь. С трудом поднявшись на второй этаж, спотыкаясь в темноте о груды мусора, Сергей нашарил пальцами первую попавшуюся дверь и, взявшись за ручку, несильно толкнул. Шурупы вывалились, ручка осталась в ладони, а дверь абсолютно беззвучно приоткрылась. Он понял это по внезапному дуновению холодного ветерка. Вокруг – все так же черно.